Поделиться
В детстве я часто гостила у родственников в селе Кантаурово Нижегородской области. В Пасхальную ночь мы со старшей двоюродной сестрой Машей и нашими подружками любили прибегать в храм в честь Живоначальной Троицы и ждать, когда же наступит полночь. Тогда все молящиеся во главе с отцом Александром — настоятелем, выйдут из храма и всё село присоединится к праздничному Крестному ходу. Мы ждали, когда идущие зажгут свечи и лампадки, когда зазвучит Пасхальный перезвон и сольётся в радостном многоголосье долгожданное «Христос Воскресе! Воистину Воскресе!»
Прошли годы, прежде чем вошла в храм и совершила свои первые шаги на пути воцерковления. И вот, настала весна. И я с нетерпением ожидала ночную Пасхальную службу в Городецком Феодоровском монастыре.
На эту службу сюда решили приехать и мои студенческие друзья со своей пятилетней дочкой Олесей. Они тоже захотели впервые в жизни остаться на всю ночную службу.
Около 10 вечера храм уже был наполнен людьми. На клиросе что-то читали. Тихо, но уже торжественно. Глаза разбегались от красоты цветов, которыми украсили храм. «Это всё благодаря Марии Дмитриевне и ее помощницам, которые за несколько дней до праздничной службы днем и ночью трудились, как пчелки, над цветочным убранством» — рассказывала я друзьям.
Красные цветы. И красные платья и платки у прихожанок. А еще — красные облачения у священников. Я наконец поняла, почему и в селе люди надевали красное на Пасху! Этот цвет, как символ радости Воскресения Христова и победы Жизни над смертью.
Мы с маленькой Олесей решили забраться на ступеньки повыше, чтобы нам было лучше видно всё что происходит в храме во время богослужения.
В определенный момент службы священники стали выходить на солею. Выстроились в одну линию. И радостно друг за другом на разных языках начали поздравлять всех присутствующих в храме: «Христос Воскресе!» А в ответ доносилось соборное: «Воистину Воскресе Христос!»
И вдруг заворожённая малышка Олеся, наблюдавшая всю службу через перила лестничного подъёма, произнесла: «Как же красиво!»
Так искренне, так по-детски! И я почувствовала, как у меня наворачиваются слезы от внутренней даже не радости, ликования! Я вспомнила свои детские чувства на Пасху. Такие же, как у Олеси сейчас. И у меня! Тот же детский восторг! Только теперь я была не зрителем, а участником величайшего события Воскресения Христова! В тот день я почувствовала, что Христос родился в моем сердце, воскресил мою душу! И мне больше никогда... никогда не хотелось бы с Ним расставаться...
Автор: Екатерина Гилева
Все выпуски программы Частное мнение
Волшебная кисть
Поделиться
Жил некогда в Китае один сирота и звали его Ма Лян. Его родители умерли, когда он был ещё совсем мал, и чтобы прокормиться, мальчик собирал в горах хворост и косил траву.
Больше всего на свете Ма Лян любил рисовать, и занимался этим каждую свободную минуту.
Когда он отправлялся в горы за хворостом, то, увидев в небе парящего орла, старался воспроизвести веточкой на земле его распростёртые крылья. Когда Ма Лян косил траву на берегу речки, то вглядываясь в воду, наблюдал за игрой маленьких рыбок, а затем выводил их силуэты на речном песке. Долгими вечерами он рисовал угольком на стене своей бедной лачуги всё, что видел, будь то горшок, корзинка или старая циновка.
Но Ма Лян был так беден, что не мог купить себе кисть, как у настоящих художников. И вот однажды ночью явился ему во сне белобородый старик и сказал:
— Ма Лян, твои руки уже искусно рисуют. А чтобы ты стал большим художником, я дарю тебе эту волшебную кисть!
Проснулся мальчик, и увидел в своей руке настоящую кисть для рисования. Он тотчас вскочил на ноги, соскоблил с очага сажу, развёл её водой, и на старом клочке бумаги нарисовал красивый цветок ириса.
С той поры Ма Лян расписывал стены домов у соседей, мебель, детские игрушки, и его ремесло помогло ему забыть про нищету.
Однажды Ма Лян поздно вечером шёл по деревне, и услышал из окна старого батрака Чу приглушённые стоны.
Мальчик вошёл в лачугу и увидел лежащего на истёртой циновке больного старика.
— Чу! — негромко позвал его Ма Лян. — Что с тобой?
— Я заболел и, должно быть, умираю, сынок, — прошептал Чу.
— Чем я могу помочь тебе? — спросил мальчик.
— Мне уже никто не поможет. Только одно у меня осталось желание. Как бы я хотел хотя бы ещё раз увидеть рассвет, ведь я не доживу до него.
— Ты увидишь его, я тебе это обещаю! — воскликнул Ма Лян.
Он достал из-за пояса свою кисть, свою волшебную кисть, с которой никогда не расставался и принялся рисовать рассвет на стене лачуги. И вдруг случилось чудо! Комната озарилась нежным розовым сиянием восходящего солнца.
Старый Чу открыл глаза, и увидел вдали горы, окутанные утренним туманом, водную гладь озера, на которой качались благоухающие лотосы, сакуру на берегу...
Старик приподнялся и сел, чтобы лучше разглядеть чудесный пейзаж, и с удивлением прошептал:
— Но как ты узнал? Я ведь родился на берегу этого озера и для меня это самое прекрасное место на земле. Какое счастье снова увидеть его! Мне даже дышать сразу стало легче... Сынок, твоя кисть поистине волшебная!
И понял Ма Лян: чтобы стать настоящим художником, нужно к ремеслу прибывать хотя бы каплю сострадания и любви.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Сергей Милорадович. «Оборона Троице-Сергиевой Лавры»
ПоделитьсяПроект «Краски России» реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
— Андрюша, ты открываешь мне новые горизонты! В Пензенской картинной галерее я впервые.
— А я бывал здесь однажды, правда, очень давно. Так что, полагаю, нас обоих ждёт немало интересного.
— Кое-что любопытное я, кажется, уже вижу! Вон та большая картина. Она напоминает мне... Впрочем, может быть, я ошибаюсь, или зрение подводит. Давай подойдём поближе.
— Это полотно художника Сергея Дмитриевича Милорадовича «Оборона Троице-Сергиевой Лавры». Оно посвящено событиям так называемого Смутного времени. В 1608-м году самозванец Лжедмитрий Второй с польско-литовским войском пытался прорваться в Москву. Но на его пути встала великая православная святыня. И дала врагу мощный отпор. Картина очень известная, недаром ты даже издалека её узнала.
— Да, Андрюша. Но меня вот что удивляет. Ведь эта работа Милорадовича находится в экспозиции Русского музея в Санкт-Петербурге. Я совершенно точно её там видела!
— И я видел её там не раз. Попробуем разобраться! Полотно в Русском музее датируется 1894-м годом. А это... Сейчас посмотрим... 1892-м! По логике получается, что художник просто написал две одинаковых картины в разный период времени.
— Это, кажется, называется «авторский повтор»?
— Да. В общем-то, весьма распространённая у живописцев практика. Некоторые художники создавали чуть ли не десятки авторских повторов одной и той же картины, отличить которые друг от друга практически невозможно.
— А зачем они так делали?
— По разным причинам. Чаще всего — по просьбам заказчиков. Причём, авторские повторы не считались копиями, и ценились так же высоко, как и оригинал.
— Судя по датам, картина из Пензенской галереи была написана первой. Интересно, а есть ли отличия между ней, и той, что выставлена в Русском музее?
— Как и в случае с любым хорошим авторским повтором, найти их сходу довольно сложно. Те же фигуры, те же краски, та же цветовая тональность. Но если хорошо знать детали...
— А ты, Андрюша, я уверена, их знаешь!
— Спасибо тебе, Аллочка, за такую высокую оценку моих скромных познаний... Я не всё, конечно, могу вспомнить. Но, вот, например, в проёме монастырской стены, где находятся отважные защитники Лавры, виднеются купола Успенского собора. На варианте из Русского музея над ними парят птицы...
— А здесь птиц нет! Просто небо. Пасмурное, в свинцовых облаках.
— Если говорить в общем — немного различаются положения фигур, выражение лиц, мелкие детали. Но знаешь, Аллочка, что я тебе скажу? Все эти нюансы, безусловно, любопытны. Только ведь суть — не в них. А в духе картины, в том, что́ вложил в неё художник. Это осталось неизменным.
— Да, стоит только вспомнить, какие события изобразил на своём полотне Сергей Милорадович... В России — смута, фактически безвластие. Царский престол переходит из рук в руки — к самозванцам и чужеземцам...
— Но народ объединился против супостатов! На героическую оборону Троице-Сергиевой Лавры в 1608 году встали посадские крестьяне, стрельцы и лаврские монахи. Плечом к плечу они отражали атаки многотысячного войска интервентов. И выстояли!
— Оборона Троице-Сергиевой Лавры стала примером мужества и духовной твердости, который воодушевил русских людей объединяться в противостоянии иноземным агрессорам. Что и говорить, замечательную тему для картины выбрал Сергей Милорадович!
— Сергей Дмитриевич любил исторические и религиозные сюжеты, и часто прибегал к ним в своём творчестве. Кстати, он родился в семье священнослужителя, учился в Московской Духовной семинарии, потом некоторое время в ней же преподавал иконопись и рисование. Работая над историческими полотнами, художник опирался не только на собственные впечатления, но и тщательно изучал источники, консультировался со специалистами.
— И это видно! Такое внимание и уважение к мельчайшим деталям, потрясающая динамика... Хочется внимательно рассматривать каждый мазок кисти, каждый штрих.
— И вспоминать непростые, но славные, героические страницы нашей истории!
Картину Сергея Милорадовича «Оборона Троице-Сергиевой Лавры» можно увидеть в Пензенской художественной галерее имени Константина Савицкого
Все выпуски программы: Краски России
Николай Иванов. «Портрет Евгении, игумении женского Казанского монастыря»
ПоделитьсяПроект «Краски России» реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
— Андрей Борисович! Вот так встреча!
— Леонид Сергеевич, здравствуйте! Вот уж правда — в Москве подолгу не видимся, а в Рязани сразу встретились!
— И, конечно, в художественном музее. Ну, где же ещё?!
— Здесь прекрасное собрание живописи! Я в Рязань по делам приехал, осталось свободное время — и просто не мог сюда не зайти...
— А я только что из монастыря Казанской иконы Божьей Матери. Давно уж собирался там побывать! После Литургии попал на экскурсию. Рассказывали про игумению Евгению, которая построила главный монастырский храм и вообще очень многое сделала для обители. Экскурсовод сказал, что здесь, в музее, хранится её единственный прижизненный портрет. Очень захотелось увидеть его своими глазами.
— Да, действительно! Портрет игумении Евгении написал рязанский художник Николай Иванов в 1861-м году. Полотно как раз в этом зале, в углу. Давайте к нему подойдём.
— Так вот какая она была, игумения Евгения! Необыкновенный, умиротворённый взгляд! Лицо проницательное, просветлённое. И, кажется, совсем ещё молодое...
— Так и есть. На портрете матушке чуть за тридцать. А когда она ушла в монастырь, ей и вовсе было не больше 25 лет. В миру игумению звали Евдокией, она происходила из древнего дворянского рода Таптыковых. Её семья была очень богата. Но знатному имени и роскошной жизни Евдокия предпочла монашеский подвиг.
— Экскурсовод рассказывал, что ещё до принятия игуменского сана, будучи простой монахиней, матушка Евгения благотворила Казанскому монастырю. Организовала богадельню для престарелых насельниц, монастырскую больницу с аптекой, училище для девочек-сирот.
— А когда в 1863-м Евгения стала настоятельницей обители, она начала строительство нового Казанского храма вместо старого, обветшавшего.
— Удивительно, сколько сделала для монастыря эта маленькая, хрупкая монахиня! Хотя, пожалуй, хрупкость эта только внешняя... Чувствуется внутренняя мощь, сила духа. Художник неуловимо сумел её передать.
— И, обратите внимание, Леонид Сергеевич, какими потрясающими красками! Несмотря на то, что портрет выполнен практически в монохроме, в тёмных оттенках, под кистью художника переливаются шёлковые чёрные монашеские одежды, мягко поблёскивают жемчужные чётки и золотой игуменский крест. А лицо игумении словно излучает внутреннее сияние.
— Да, видна рука большого мастера! Но, насколько я знаю, Николай Степанович Иванов известным художником не был?
— Иванов никогда и не гнался за славой. Он почти всю жизнь провёл в Рязани, служил в гимназии учителем рисования, а писал в свободное от работы время. Но при этом создавал настоящие шедевры. Такие, как вот этот портрет игумении Евгении, настоятельницы рязанского монастыря Казанской иконы Божьей Матери.
— Андрей Борисович, простите великодушно, но я тут заметил небольшую несостыковку... Вы говорили, что портрет написан в 1861-м. Но ведь, по вашим же словам, игуменией Евгения стала только в 1863-м!
— Вы очень внимательны, Леонид Сергеевич! Однако ошибки здесь нет. Взгляните ещё раз на холст. Видите — подпись художника: «Н. С. Ивановъ 1861».
— Вижу! Но всё равно не понимаю, как это возможно...
— Сейчас объясню! Дело в том, что у портрета есть свой секрет. Иванов написал картину ещё до того, как матушка Евгения стала настоятельницей монастыря. А в 1863-м, когда архиепископ Рязанский и Зарайский Смарагд возвёл Евгению в сан игуменьи, живописец дополнил полотно — вложил в руку матушки игуменский посох и выписал на монашеском одеянии наперсный крест.
— То есть тогда, наверное, правильнее было бы датировать этот портрет 1861-1863-м годами?
— Пожалуй, да, так будет точнее. Но главное, что сегодня мы можем видеть этот шедевр провинциального мастера. А ведь долгое время он лежал в музейных запасниках и не выставлялся!
— Знаете, Андрей Борисович, такое чувство, будто я только что с игуменией Евгенией лично познакомился!
— А ведь, в сущности, так оно и есть! Мне тоже было очень приятно ещё раз взглянуть на это полотно художника Николая Иванова. Тем более, в вашей компании, Леонид Сергеевич. Кстати, может быть, в Москву вместе вернёмся? Я на машине.
— Благодарю вас, Андрей Борисович, с радостью!
— И в дороге обязательно продолжим наш разговор об искусстве!
Картину художника Николая Иванова «Портрет Евгении, игумении женского Казанского монастыря» можно увидеть в Рязанском художественном музее имени Ивана Пожалостина.
Все выпуски программы: Краски России
