«Вера и творчество». Ирина Денисова

У нас в гостях была актриса театра и кино Ирина Денисова.

Мы говорили о творчестве, вере и о том, что для нашей гостьи значит быть христианином в современном мире.

---

Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева

И. Цуканов

- Здравствуйте, дорогие радиослушатели, мы приветствуем вас в нашей студии. Меня зовут Игорь Цуканов и моя коллега Кира Лаврентьева…

К. Лаврентьева

- Добрый вечер.

И. Цуканов

- Сегодня, как всегда по воскресным вечерам, мы говорим о том, как христианин взаимодействует с миром, с обществом, которое находится вне церковных стен, о том, как устроено взаимодействие между человеком, которому в жизни встретился Бог и теми людьми, которые о Боге пока, может быть, не задумывались. И сегодня в студии наша гостья – это актриса театра и кино Ирина Денисова…

И. Денисова

- Добрый вечер.

К. Лаврентьева

- Здравствуйте. Ирина, расскажите нам, какой был ваш путь к Богу, к вере?

И. Денисова

- Это такой вопрос, который может закончиться таким длинным-длинным монологом, я этого боюсь…

К. Лаврентьева

- Это ничего.

И. Денисова

- На самом деле, потому что это ведь не расскажешь за пять минут, то есть мы можем как-то тезисно к этому вопросу подойти. Для меня вопрос пути к Богу – это не вопрос свершившийся, скажем так, это процесс, который происходит и дай Бог, чтобы он закончился желаемым, хотя на самом деле никаких гарантий у нас с вами нет, потому что все честно, жизнь – такая штука и я, по крайней мере, о своем дальнейшем каких-то гарантий дать не могу, только уповаю на то, что, дай Бог, не случится каких-то таких серьезных падений. Может быть, рассказать вам и дорогим слушателям, если этот вопрос их волнует, о каких-то моментах, случаях, которые я могу для себя зафиксировать и которые для меня были отправной точкой в моем осмысленном вообще представлении о вере и о том, что нужно делать, если ты вдруг задумался о том, что надо же, может быть, Бог есть, вот у меня таких моментов было несколько и они очень яркие, между ними проходили какие-то такие пунктирные линии, скажем, а вот сами эти моменты, они зафиксированы у меня, как такие бриллианты сверкаюшие, и я к ним обращаюсь всегда, когда меня охватывают какие-то сомнения. Самое главное, что я считаю в своей жизни привело меня к вере и к мыслям о Боге – это, как у многих бывает, тяжелые какие-то обстоятельства личные, когда мы обращаемся к Богу, когда все земное исчерпано и поэтому приходится уповать на какую-то милость нематериальную, что-то такое, что, несмотря на здравый смысл, вдруг может тебе помочь. В моей жизни было несколько таких моментов, этапов, первый связан с болезнью моей мамы, я не стесняюсь об этом говорить, потому что уверена, что честный рассказ об этом, он может укрепить кого-то и помочь кому-то, и я ни в коей мере не бравирую этим, я действительно делюсь этим, я бы не хотела об этом рассказывать, поверьте, нет совершенно никакого желания, но я знаю, что этот рассказ действует на людей и каким-то образом заставляет их тоже о чем-то думать и даже, может быть, каким-то небольшим таким проводничком тоже за помощью к Господу. Моя мама очень тяжело заболела, когда мне было 13 лет, даже еще раньше, наверное, просто 13 лет – это такой возраст, когда я уже осознавала серьезность ситуации, эта болезнь, она в то время автоматически делала меня таким изгоем, скажем, да и сейчас, когда мы узнаем, что кто-то психически болен, ну, согласитесь, что все равно мы испытываем странное двойственное чувство какой-то брезгливости даже, будем честными, для того, чтобы преодолеть этот барьер даже очень нравственным и каким-то людям, которые добры или считают себя добрыми, им сложно.

К. Лаврентьева

- Есть некий страх такой – заразиться.

И. Денисова

- Да, не только заразиться, но просто это очень тяжело, а когда это происходит с твоим близким человеком… У меня, я как понимаю свое подростковое состояние, было неприятие этой ситуации и это были очень страшные скандалы домашние, ну просто я не понимала, почему человек себя так ведет, а принять, что он болен – это просто для меня было невозможно. И я очень сильно переживала это все, это такое, не знаю даже, даже сейчас, допустим, я эмоционально подключаюсь к тем каким-то событиям, которые встают в памяти, а это все очень больно, и я была подростком, и мне приходилось драться за маму во дворе, хотя я была отличницей, как называли, знаете «ботом», такое было словечко, и очень я страдала от того, что мое неприятие меня усилилось с болезнью мамы, а папа уже ушел и его судьба тоже закончилась трагично. В общем, я тогда, наверное, помню один момент: к нам привезли в Челябинск, я могу немножко в датах и во времени путаться, но это все равно вещи взаимосвязанные, то есть это было в таком подростковом возрасте, я жила в Челябинске и тогда привезли икону Николая Чудотворца, честно говоря, я не помню, почему я оказалась в очереди к этой иконе, честно вам скажу, и со мной не было никого из близких, я помню, что я стояла в этой очереди и я помню момент, когда эта толпа, когда между людьми возникает просвет, много людей, и в этом просвете мелькнул первый раз вот этот образ, лик – это икона Николая Крупицкого, я ее с собой ношу с тех времен, маленькую эту иконочку, я даже не знала, что это святитель Николай Чудотворец, это я узнала потом, заглянув, уже будучи верующей, в паспорт, где я ношу эту иконочку все время, но я только потом соотнесла ее с тем, что это тот самый Николай Чудотворец, о котором все говорят. И ничего такого специально чудесного в тот момент не случилось, просто я запомнила это лицо, которое на меня взглянуло - меня поразило, что это был живой такой абсолютно взгляд и вот это соприкосновение с чем-то живым, но непонятным мне на тот момент, оно у меня где-то было, как маленький потом маячок, который потом начал складываться в эту мозаику встречи с этим чудесным миром Божественным, просто это был такой момент, и это было только на самое начало пути, потому что после этого было много еще тяжелых событий, мне пришлось оформить маму в дом-интернат после смерти бабушки, потому что я была не в состоянии психологически вообще принять эту ситуацию, у меня не было возможности и работать, и ухаживать за мамой, каким-то образом решать этот вопрос, это очень тяжелая история, но я где-то внутренне себе пообещала, что, если получится когда-нибудь, ну вот представьте, что это такое – в тот момент дать себе такое слово, что я ее заберу оттуда, представить себе, что это возможно – вообще оттуда никто не выходит, из этих мест. Но получилось все по-другому, и это самое главное чудо в моей жизни. Так получилось, что я уже была в Москве, и мама находилась в интернате, мы с ней созванивались и ничего не предвещало какого-то изменения ситуации. Я находилась на съемках в Анапе, помню, я снималась в сериале «Ермоловы», был такой сериал, и меня гримировали в таджичку, я там играла такую девочку странную с косичками и мне вязали эти косы-косы, и гримерша рассказывала о том, что есть такая Матронушка Московская и что к ней все ходят, что она всем помогает, но для меня это была информация просто так, на слух, но тем не менее я ее запомнила. Честно вам скажу, для меня это не было какой-то такой, я ее запомнила просто краем уха, ну и все, но потом, когда я вернулась со съемок, у нас дома, на квартире, где я снимала, гостила мама моего друга и, желая поблагодарить за гостеприимство, она подарила мне почему-то житие Матроны Московской и поэтому я запомнила, что мне про нее что-то говорили, но я даже не стала читать это житие, я его просто положила на полочку. А потом у меня появился молодой человек, с которым вроде как бы серьезные отношения и, поскольку я хотела быть с ним абсолютно честна, я решила его свозить в Магнитогорск, в дом-интернат, где жила моя мама, чтобы он знал, полное раскрытие всех карт и всех рисков. Мы поехали туда, но перед этим, я вам клянусь, я не знаю, почему я решила пойти в Покровский монастырь к Матронушке, вроде как бы святая, чтобы помогла, это я нуждалась в какой-то поддержке перед этим всеми событиями, и я просто туда пошла совершенно неосознанно так пошла, и пришла, там было две очереди, я, естественно, встала в ту, что покороче, когда потом уже знали: та, что подлиннее – она к мощам, а покороче – к иконе, но она тоже шла очень долго, я смотрела на часы и думала: «Боже мой, что это такое, ну, наверное, в другой раз», и только я это подумала, ко мне, именно ко мне в этой очереди подбежала девушка в платочке с кучей записок в руке, прямо сует мне эти записки в руки и говорит: «Девушка, мы паломники, у нас автобус сейчас отходит через пять минут просто, пожалуйста, записочки Матронушке передайте». И я с этим записочками стою́, и вокруг люди, и я понимаю, что ладно, как-то неудобно, я даже не успела ей сказать: «Извините, я только что собиралась уже уходить», и я с этими записочками в кулаке вот так зажав их, пришлось мне достоять до матушки Матронушки, и я дошла до иконы, засунула эти записки за нее туда и лбом к стеклу, все это так непривычно, я помолилась молитвой такой, очень просто, о том, что пусть все будет, как Богу угодно, других я молитв не знала.

К. Лаврентьева

- «Вечер воскресенья» на радио «Вера», уважаемые радиослушатели, еще раз приветствуем вас. У нас в гостях актриса театра и кино Ирина Денисова. Ирин, вы рассказали о том, как вы подошли к мощам блаженной Матроны, а что было дальше?

И. Денисова

- Я подошла к иконе. Как раз длинная очередь, она меня не впечатлила на тот момент, и я помолилась молитвой, которую, как я потом уже узнала, что это, на самом деле, очень серьезная молитва, о том, что «я не знаю, о чем просить, матушка, пусть все будет, как Богу угодно». О том, что можно просить какого-то исцеления кому-то - у меня даже не было этого в сознании, то есть я попросила только: пусть как Богу угодно, так и случится. И вот поехали мы с моим молодым человеком в Магнитогорск и случилось то, что потрясло меня до глубины души, я потом ехала обратно в поезде, на верхней полке лежала и просто плакала, не могла даже остановиться, потому что это было потрясение, потому что моя мама, я ее такой не видела, наверное, лет с 13-ти, какого-то осознанного ее взгляда по отношению ко мне, как к дочери – это было и с тех пор у нее началось улучшение, и врачи мне говорили, что пока не надо, так бывает, может быть…

К. Лаврентьева

- Рано радоваться, да?

И. Денисова

- Да, она говорила, что надо понаблюдать ее еще какое-то время, что надо годика 2-3 еще посмотреть. А потом я согласилась на это, но я стала готовить ее переезд, то есть я продала квартиру в Челябинске, стала искать что-то поближе к Москве и оборудовать квартиру, покупать машину, чтобы забрать ее и жить вместе, то есть я уже все равно начала готовить ее переезд, пока врачи ее наблюдали. И мне пришлось еще вернуться туда к ней по обстоятельствам ее здоровья. А оказалось, что мама никогда не исповедовалась, а там, в Магнитогорске, храм был, кстати, я снимала квартиру в том доме в Магнитогорске, в котором произошла трагедия, я прямо его узнала, когда это все рухнуло. Но из этого дома прямо храм в квартире, где я снимала, там был виден этот храм. И я сказала: «Мама, собирайся, Бог есть», она мне сейчас до сих пор это вспоминает, она мне рассказывает: «Ты пришла, я тебя помню, ты такая говоришь: Мама, собирайся в храм, Бог есть!» И она говорит: «Я как-то внутренне напряглась». Она пошла на исповедь тогда первый раз, и она мне рассказывала, что после этой исповеди у нее исчезли голоса.

К. Лаврентьева

- А где случился у вас этот внутренний толчок: Бог есть? Тогда, у иконы блаженной Матроны, чуть позже или когда вы увидели явную ремиссию мамы?

И. Денисова

- Наверное, с этого момента, потому что там еще время прошло, и я стала ходить в храм более осознанно и у меня еще тогда не было духовника, он появился чуть позже, то есть эта встреча с Богом через святого, у меня вот такая была история, и причем я могу сказать, что Матронушка потом также проявляла еще себя, как человек, который почему-то…У меня только один был ответ - что она просто нас пожалела и для себя такой ответ нашла, может, он как-то странно прозвучит, но, поскольку они все живы, и они пребывают в каком-то мире, нам непонятном, но они живы, и у них точно такие же человеческие какие-то…то есть они всех нас видят и с кем-то у них возникают такие же человеческие какие-то отношения, как в жизни и просто в моем случае, мне кажется, матушка Матронушка, она как-то пожалела меня, маму мою и через вот это чудо, через то, что она как-то какими-то намеками появилась в моей жизни, и я дошла, то есть она меня провела по этому какому-то пути через чудо исцеления, вот так вот в моей жизни было.

К. Лаврентьева

- А с молодым человеком тем как все закончилось?

И. Денисова

- Ой, мы с ним расстались.

К. Лаврентьева

- После этой встречи с мамой?

И. Денисова

- Да. Честно говоря, мне тяжело говорить о его судьбе, потому что там не очень все хорошо закончилось. А моя жизнь после этого, она была также, вы знаете, когда ты приходишь к вере, к Богу через чудо даже, но ты остаешься абсолютно таким же человеком, каким ты и был и я опытным путем ощутила все эти вещи, связанные с тем, что вот вроде бы все ясно тебе, все тебе открыто, сердце твое узнало Бога, не в полной мере, конечно, хотя бы, что Он есть и что Он каким-то непостижимым Промыслом выстраивает жизнь людей на то, чтобы спасти их, к себе привлечь. Но человек остается таким же немощным существом, которое он есть, потому что даже после таких событий я же святой не стала, я не изменила сразу образ жизни свой, это тоже был долгий-долгий путь.

И. Цуканов

- Ну, это первое призывание, а потом человеку полагается как-то потрудиться.

И. Денисова

- Потрудиться, да, но трудиться – это гораздо тяжелее, чем просто вкушать чудеса и какую-то благодать.

К. Лаврентьева

- А вы вкушали чудеса? Был неофитский период?

И. Денисова

- Да, конечно, потому что это же невероятное такое счастье и радость от того, что Бог есть и что ты Ему нужен. Знаете, есть такой фильм еще, может быть, вы видели, короткометражка во ВГИКе кто-то снял, девочка, не помню ее имени, режиссер: «За имя мое», может быть, кто-то видел. И там про девочку, которую священник приручал такую ее измученную истерзанную душу и привязывал на кустики бантики. У меня, я что могу про свою духовную жизнь сказать – это вот эти бантики, которые расставлены на этом пути через мои постоянные недоверия даже уже после этого я могу сказать, что я, наверное, в той стадии человека верующего, который говорит: «Верую, Господи, помоги моему неверию», как это ни парадоксально звучит, столько происходило событий, от которых невозможно отвернуться сказать: «да мне показалось, это какие-то случайные стечения обстоятельств» – нет. И все равно я каждый раз, когда я прошу, говорю: «Господи, верую, помоги моему неверию» и, честно говоря, сразу получаю укрепление через какие-то события, через людей, которые делятся своими историями, либо вдруг смотрю какой-то фильм и получаю ответ. Буквально вчера или позавчера я смотрела фильм, отрывок, серию одну про судьбу епископа Василия Родзянко и там в одной из последних серий он рассказывает потрясающую историю о том, как он, уже получив возможность бывать в России, он поехал на какой-то очень дальний сельский приход, и на каком-то микроавтобусе они там тряслись по дорогам, и в какой-то момент автобус остановился, они выходят из машины, оказалось, что там произошла трагедия, дорожно-транспортное происшествие: грузовик столкнулся с мотоциклом и очевидно, что трагический исход, потому что кто-то погиб и рядом с погибшим стоял молодой человек и очевидно, что это был сын человека, который погиб. И владыка, это было еще такое советское время, насколько я поняла, потому что он так тонко заметил, что «я не знал, как предложить сразу, что я могу отпеть этого человека». Но владыка сказал так тактично, тонко говорит: «Если вы желаете, я могу отпеть вашего погибшего отца». И он говорит: «Я представился, что я епископ Василий Родзянко, и вдруг молодой человек так меняется в лице, встрепенулся, и он говорит: А вы знаете, мой отец слушал ваши проповеди всегда, на BBC». И он признался ему, что отец слушал, и владыка, конечно, вы представляете, себе, что обстоятельства, конечно, трагические, но владыка совершил отпевание, и он в этой передаче назвал этого человека своим неведомым духовным чадом, но через это трагическое событие, то есть на него можно смотреть по земным меркам трагически, а если посмотреть с другой стороны – это же какое чудо, настолько этот человек, который погиб, видимо, искал и душа его была настолько открыта, что Господь привел отпевать владыку епископа в обстоятельствах, которые невозможны, случиться, вот это случайное стечение обстоятельств – оно невероятное просто и через это, опять же, сын его также получил ответ на свой внутренний духовный запрос: а есть ли Бог? После такого, наверное, уже вопросов не возникает.

И. Цуканов

- Ирина, ну вот обычно всегда хочется этой радостью от того, что ты всякий раз видишь следы Промысла Божия в жизни, этой радостью очень хочется делиться. Сейчас, наверное, это проще, потому что у вас есть уже среда, в которой можно рассказывать об этом. Но этот период, когда ты только пришел к вере, только понял, что Бог есть, поделиться-то все равно хочется, а это сложно, вот как у вас это было?

И. Денисова

- Это очень тонкий момент, потому что я из среды такой, достаточно разнородной и творческая среда - мне очень повезло - она состоит из огромного множества талантливых, необыкновенных людей, одаренных интеллектуально, человечески, но у всех очень разные взгляды на это, от категорического неприятия до сочувствия, и есть православные артисты, друзья, но они тоже не бравируют этим. Знаете, для меня: ты просто начинаешь, стараешься жить честно свою жизнь, вот как ты ее живешь и ты, исповедуя свою православную веру, я вам честно скажу, для меня было сложно перейти в такую, совсем открытую фазу, потому что есть такой стереотип, что к вере приходят люди какие-то странные, тем более в артистической среде: «Ну вот, Ира Денисова всегда была немножечко такой какой-то и вот закономерный итог – актриса могла сделать такую великолепную карьеру, а вот сейчас она ударилась в веру» и все такое. Я могу сказать, что я как раз не ударилась в веру, я старалась максимально честно, насколько у меня было, настолько я и жила этой жизнью. Я могу делиться радостями своей жизни той, которой я сейчас живу, но я не могу сказать, что я могу выйти и начать навязчиво проповедовать или декларировать свой опыт жизни, как единственно верный, потому что я глубоко убеждена, что все, что я могу делать - я могу делать с собой и если мой опыт жизни вдохновит кого-то или неведомо мне даже даст человеку ответы на его вопросы, значит, все правильно.

И. Цуканов

- Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У нас в гостях актриса театра и кино Ирина Денисова. Мы вернемся через несколько минут.

К. Лаврентьева

- «Вечер воскресенья» на радио «Вера», уважаемые радиослушатели, еще раз приветствуем вас, у нас в гостях актриса театра и кино Ирина Денисова. С вами мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Мы продолжаем наш разговор о пути в вере, к вере и пути христианина в светском обществе. Ирина, мы говорили с вами о том, как вы воцерковились, будучи уже известной, успешной актрисой и с радостями, трудностями, которыми вы столкнулись на этом пути. Можете ли вы поделиться с нами, пришлось ли вам что-то кардинально менять в своей жизни после прихода в храм?

И. Денисова

- Вы знаете, я, наверное, получила возможность быть больше собой и перестать бояться быть больше собой. Я по складу характера больше человек, углубленный внутрь, а по профессии и по роду деятельности мне наоборот приходится общаться с людьми, мы говорим об актерской профессии, то есть я должна вообще выступать перед людьми на сцене, в кино – это определенное такое психофизическое состояние, которое, честно сказать, я сейчас еще продолжаю осмыслять, как так вообще получилось, что я стала актрисой, у меня есть ответы на это внутренние мои.

К. Лаврентьева

- А можете немножко поделиться с нами?

И. Денисова

- Ну, например, я нашла такой ответ: в тех обстоятельствах очень сложного своего детства и подросткового периода мне нужен был какой-то лифт, который вытащит меня из этого кошмара, потому что я нуждалась в любви, в понимании и из этого какого-то странного изгоя, человека, над которым смеются и презирают, ну было такое. Мне нужен был какой-то лифт, мне помогло, что я там поступила в лицей в Челябинске, ушла из общеобразовательной школы. И вот эта актерская деятельность, которая началась тогда, КВНы там, еще что-то, я за это уцепилась, потому что это позволяло мне соединяться с людьми, независимо от моего материального положения, социального статуса и так далее. И это просто стало моим, я за это, видимо, внутренне стала держаться, как за возможность, из-за социального такого персонажа превратиться в любимого даже кем-то, и вот этот поиск любви и возможности открывать свои личные качества, душевные, даже внутренние - актерская профессия делает их ценными для других людей, никакая другая профессия, по большому счету, этого не делает, и я уцепилась за это, как за такую возможность, но я заметила такую вещь: вот как только я перестала нуждаться в том, чтобы меня любили или вот этот инструмент взаимодействия с людьми, он перестал быть для меня таким значимым - мне стало нормально абсолютно, очень комфортно и хорошо с самой собой, с ближним кругом людей. Допустим, спектакли, которые мы делали для детей в детском доме уже потом в Просветительском центре во имя Петра и Февронии Муромских при Патриаршем подворье храмов Зарядья, они мне приносили больше радости, чем какие-то профессиональные выступления на сцене, все это для меня был опыт, я же не знала. И вот эта система ценностей, она во мне начала перестраиваться, но я с огромным уважением отношусь к моим коллегам-артистам, у которых в этой системе ценностей профессия остается их важным каким-то инструментом, среди них огромное количество высокопрофессиональных достойных людей, которые живут этой профессией, опять же, по каким-то внутренним духовным законам, то есть они очень честно этой профессии служат, при этом понимая все ее нюансы, сложности, но я очень уважаю этих людей.

К. Лаврентьева

- О нюансах и сложностях...

И. Цуканов

- Часто бывает, что когда знают, что человек ходит в храм, то ему-то и задают все вопросы окружающие его люди: «А как же так? А почему ваш Бог допускает то-то?» Вот среди актеров вообще разговоры на эту темы приняты или так нельзя сказать?

И. Денисова

- Нет, я не могу так сказать, я думаю, что есть такое, в общей своей, вот наш актерский этот мир, все-таки люди с уважением друг к другу относятся и так вот просто все, что касается духовных вопросов, никто друг к другу особо не пристает. Но я даже побаиваюсь, когда ко мне вдруг обращаются с какими-то вопросами – у меня было вначале желание неофитское такое, знаете: да, сейчас я тут…но я не чувствую в себе мощи этого проповедника и знатока человеческих сердец, потому что я знаю свои внутренние, дай Бог с ними разобраться, поэтому все, что я могу проявить к ближнему своему, независимо от того, актерская это среда или еще какая-либо, любой вариант, я могу проявить какую-то человечность, сочувствие, доброту, но не более того.

К. Лаврентьева

- Ирина, на мой взгляд вы очень важную мысль озвучили о том, что, когда вы пришли к вере – вы стали более собой, чем раньше, то есть вы думали, что вы станете собой, придя в театр, а вы стали собой, встретив Бога, и это очень важная мысль, что вам не пришлось закрыть себя в комнате запретов, отказаться от всего, изменить одежду, изменить еду, образ жизни, круг знакомых, то есть фактически вы ничего так явно и кардинально не меняли

И. Денисова

- Явно и кардинально нет, это все внутренние вещи, внутри есть точно то, что я себе запретила и да, я какое-то время…вы знаете, за все свои поступки греховные и так далее нужно нести ответственность и момент принятия того, что то, что ты сейчас имеешь – есть результат определенных действий с твоей стороны в прошлом – это нужно принять, с этой точки тоже начинается честная работа над собой, до тех пор, пока ты не осознаешь, что не все было так гладко и что в каких-то обстоятельствах ты действительно мог поступить по-другому и твоя линия судьбы могла бы идти иначе, но вот нести ответственность за то, что было не так – это очень важно. И то, что касается внутренних вещей – там стоя́т четкие барьеры на какие-то вещи, но это достаточно интимные вещи духовные, душевные, но я думаю, что каждый человек понимает в эту минуту, о чем идет речь, о каких-то своих вещах, которые мы все знаем.

К. Лаврентьева

- Ирин, кинематограф современный – это довольно свободная такая история и сценарии довольно смелые. Мне посчастливилось знать вас задолго до эфира, и я знаю о том, что у вас есть собственный выбор, а также благословение духовника не сниматься в каких-то конкретных фильмах с конкретным сценарием.

И. Денисова

- Да, но там было все достаточно просто озвучено: что если блуда и кровопускания нет, то снимайся.

К. Лаврентьева

- Блуд и кровопускание сейчас практически везде есть.

И. Денисова

- Ну да, на самом деле есть какие-то вещи, но карьерой актерской нужно тоже заниматься, чтобы у тебя была работа в этом сегменте маркетинга человеческого (смеется), это тоже профессиональная деятельность, ей нужно заниматься. Нужно соответствовать определенным требованиям к профессии, я не могу сказать, что я ей в полной мере соответствую. И да, я отказываюсь и, в принципе, мои агенты, у которых я состою на учете, они мне звонят все реже и реже, я к этому абсолютно нормально отношусь, потому что нельзя в этой профессии так себя вести и нужно внутренне как-то стараться, стремиться ее поддерживать, подливать немножечко туда какой-то живой энергии своей, масла в огонь, какие-то делать фотосессии, встречаться с людьми, общаться – у меня на это нет времени и желания этим всем заниматься, честно могу сказать…

И. Цуканов

- Скорее всего, со временем возникает какое-то амплуа уже у всякого актера и режиссеры, когда к нему обращаются с каким-то предложением, они учитывают это амплуа или так не работает?

И. Денисова

- Да по-разному, на самом деле, разные были мнения обо мне, что «ты как бы немножечко не от мира сего – ну и будешь играть таких, не от мира сего», но я к этому абсолютно нормально отношусь - да, почему нет? Моя ниша, хотя есть еще комическая такая сторона у меня, это так странно все сочетается в одной личности, то есть при всей своей какой-то…я внутри очень человек, как натянутая струна, в которой отзывается всякое зло современного мира и мое личное, то есть это все такая напряженная очень внутренняя история, а внешне я могу играть очень смешных всяких персонажей, чем пользуются, трагикомизм даже. Господа режиссеры, если вы слушаете радио «Вера», я сейчас предпринимаю попытку трудоустроится (смеется). Я иногда снимаюсь и играю, и очень дорожу, когда что-то прекрасное случается в профессии­ - я счастлива, у меня есть постоянный работодатель практически в кинематографе, я ее очень люблю и благодарю - Оксана Карас, которая меня задействует в своих кинокартинах. Она мне предлагает каких-то интересных, характерных таких персонажей, я с удовольствием их играю.

К. Лаврентьева

- Ирина, а были у вас ситуации, когда предложили какой-то очень интересный сценарий, какую-то очень оплачиваемую хорошую роль, которая принесет известность, успех, не знаю, что там еще важно для актера, и по каким-то религиозным мировоззренческим убеждениям вы вынуждены были отказаться, и не было ли у вас такого: ах, как жалко, вот я бы сейчас согласилась и столько бы проблем сразу решилось?

И. Денисова

- К счастью, у меня не было после того, как я пришла как раз к вере - у меня вообще все эти страшные трагедии актерские: «Ах, где та самая роль!» – они просто улетучились, нет этого, смысл абсолютно не в этом. Это просто один из инструментов бытия твоего, но это бытие складывается из таких разных вещей и обстоятельств, что я не могу актерскую профессию, хотя то, что прекрасного в ней случается, я действительно очень люблю и бесконечно ценю, когда меня сводят с какими-то прекрасными людьми. Сейчас я играю в театре Калягина спектакль, Адольф Яковлевич Шапиро поставил, для меня это просто невероятный подарок: эта роль, этот материал, этот режиссер, эти партнеры, с которыми я там работаю – это просто счастье. И тем не менее, если у меня не будет вообще никогда никакой роли – со мной ничего страшного не случится, потому что – ну да, значит…

К. Лаврентьева

- У вас есть какой-то смысл помимо театра.

И. Денисова

- Конечно. Смысл – это пройти вот эту жизнь не…вопрос спасения души очень серьезно стои́т передо мной, я вам скажу, это дело не простое и мне вот так посчастливилось, что я чувствую это просто постоянно, хотя это достаточно тяжело и постоянно ты понимаешь, что это ведь вопрос жизни и смерти.

И. Цуканов

- У людей, которые так стоят достаточно далеко от Церкви, часто такое впечатление, что человек пришел в храм и после этого в его жизни все должно измениться, и не в лучшую сторону, вот если так смотреть, таким глазами обыденными: работа становится менее оплачиваемой, друзья становятся более серыми. И кому-то может показаться, что так происходит и у вас, потому что, с одной стороны, работа актрисы, с другой стороны, вы работаете сейчас в Просветительском центре святителя Иоасафа Белгородского, для кого-то это может показаться, как некоторое такое нисхождение по лесенке вниз, дауншифтинг…

И. Денисова

- Да я вообще стремлюсь еще к большему дауншифтингу внутреннему, я вам честно скажу, это моя тайна, мы открыли страшную тайну. Когда серьезно стои́т вопрос спасения души, то возникают вещи, с чем тебе для того, чтобы душу спасти…кстати, наверное, даже странно звучит для людей невоцерковленных, неверующих такой вот вопрос спасения души: почему, зачем ее нужно спасать, отчего ее спасать? И так немножко, знаете, люди такое воспринимают текст немножечко как такой некий церковный пафос…

И. Цуканов

- Сленг.

И. Денисова

- Ну да.

И. Цуканов

- Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У нас в гостях актриса театра и кино Ирина Денисова. Какие вопросы, которые вам все-таки достаются, когда вам приходится отвечать, какие для вас вопросы самые сложные о вере, о Боге, о Церкви?

И. Денисова

- Я честно вам скажу, что меня очень ранят острые вопросы, которые касаются того, что происходит в Церкви – они не касаются вопросов веры, они касаются каких-то таких проявлений Церкви, как некоей структуры общественной, скажем, и для меня ответ один: я не какой-то следователь происходящих в Церкви процессов, которые могут носить разный совершенно характер, я в этом не хочу даже разбираться, потому что если я в этом начну разбираться, я отвлекусь от главного вопроса, потому что Иисус Христос в этой Церкви – Он один и тот же во все времена. И Таинства Церкви никто не отменил, они живы и в них действует Бог, и я хочу заниматься этим вопросами, мне есть чем заниматься. Я своим друзьям, я с ними не могу дискутировать, вот они где-то в каких-то заголовках новостей надергают или еще чего-то, но я не тот человек, с которым можно эти темы «обмусолить», мне это не интересно совершенно. Есть один еще ответ, который я нахожу для себя: есть книга Фуделя «У стен церкви» и я это, когда еще читала тогда, в поиске своем, как мне утвердиться самой в своих каких-то восприятиях, в своих чувствах, чтобы не кривить душой и мне очень понравилось то, что он сказал, что «Церковь – это собрание людей и люди эти совершенно разные, они могут быть разных взглядов политических, каких угодно, но всех их объединяет то, что они – члены Церкви, они участвуют в таинстве Евхаристии и через это таинство они невидимо соединяются с Богом в Тело Христово, и с каждым из этих членов Церкви может происходить все, что угодно, но это вопрос его внутренней духовной жизни, но не мой».

К. Лаврентьева

- Продолжая вопрос Игоря: Ирина, ну, театральная среда – она ведь довольно свободомыслящая, и люди там довольно свободномыслящие. Никогда не было такого, что какая-то ваша коллега подошла к вам и сказала: «Слушай, Ирин, ну почему не буддизм, например? Или почему не католичество, смотри, какие красивые у них богослужения, почему нет?»

И. Денисова

- У меня было такое, я же в своем духовном поиске проходила тоже, я читала про буддизм, про конфуцианство, я все это тоже было, даосизм, индуизм, я читала про это все книжки. И одно время у меня было такое, и один мой друг, знакомый хороший, скажем, из моего студенчества театрального, он, когда осознал, что я стала православная, он мне говорит: «Слушай, ты же говорила: не верь тем богам, которые не танцуют?» Это у меня было связано с тем периодом увлечения чем-то таким…

К. Лаврентьева

- Кришнаитством…

И. Денисова

- Что-то такое, не то, что я была таким адептом, но некая философия этого всего, она…я даже сценарии писа́ла какие-то на эту тему, изливала поиск этот свой, слава Богу, эти сценарии никому не достались. Честно сказать, я не знала, что ему ответить на этот вопрос, я просто понимала, что что бы я ему сейчас не сказала в ответ, я с позиции своей веры…А, кстати, вы знаете, это ведь очень сложный вопрос, как мы, верующие, разговариваем с людьми неверующими, невоцерковленными – мы с ними продолжаем говорить на своем языке, который им непонятен. Это так сложно, и я это слышу иногда в диалогах, и я понимаю, что мы им пытаемся что-то объяснить, а это просто человек воспринимает другим ухом совершенно, и я для себя думаю: что я могу сделать? Ну, я ему начну говорить, мне же нужно попытаться хотя бы объяснить, что я имею ввиду так, чтобы человек понял - это нас всех, мне кажется, касается. И потом, есть вещи, которые действительно нельзя объяснить: ну, со мной случилось чудо, понимаете, вот чудо…

К. Лаврентьева

- А возвращаясь к этому: в начале нашей программы мы говорили о вашей маме, о чуде, которое произошло с вашей мамой: она была тяжело больна психически и в связи с этим вы испытывали очень серьезные трудности. Насколько я знаю, сейчас ваша мама в очень хорошем состоянии пребывает психическом, то есть такая проблема так явно, как тогда, она больше не стои́т. То есть это чудо – это не было кратковременной ремиссией, как говорили врачи…

И. Денисова

- Нет, мы уже больше десяти лет живем вместе.

К. Лаврентьева

- Десятилетняя ремиссия. И, если честно, для наших радиослушателей я поясню: Ирина – это один из тех людей, который настолько трепетно относится к своей маме, что я смотрю и думаю: Господи, вот пример нам всем, и это далеко не похвала, я не хочу ввести вас в смущение, я хочу пояснить для наших радиослушателей, что тот кризис, который был у вас, получается, что и чудо в том, что вы его внутри себя преодолели, то есть некоторая брезгливость какая-то, испуг…

И. Денисова

- Это в болезни, вы знаете, она же уродлива, она страшна, это вообще ужасная вещь - эта болезнь. Я даже понимаю, например, как грех: Бог любит грешника, но не грех, и точно также здесь, то есть невозможно любить эту болезнь или принять эту болезнь, но сменить вектор восприятия на того человека, который страдает от этой болезни – это, я не могу сказать, что у меня это тоже закончилось, да, моя мама сейчас находится в состоянии, слава Богу, это просто чудо, которое я наблюдаю каждый день, но, конечно, я не могу сказать, что я избавилась от страха, что Боже мой, не дай Бог, что-нибудь такое вернется, но это мои уже психологические проблемы, но я просто вижу это чудо и моя мама, она сейчас мой учитель, потому что, пережив столько горя и ужаса, она остается человеком, который мне дает советы о том, как мне утром сохранять хорошее настроение, то есть она мне советует. Она, видя мою усталость, говорит: «Ирочка, ты хочешь на море поехать, а давай хотя бы мы будем включать утром шум моря и слушать». Я говорю: «Мам, мы будем включать его и плакать под этот шум моря». Она рисует прекрасно, она чудесно совершенно общается с людьми, мы выезжаем на какие-то мероприятия, она человек, который привлекает к себе всеобщую любовь, потому что она сохранила в себе, в ней такая любовь к людям, такая доброта, что это подкупает и через какое-то время все начинают: «А как ваша мамочка, Ирочка?» Кто-то ей что-то передает, какие-то подарочки, она про всех помнит, они у нее все в помяннике записаны, каждое утро всех, кого она знает, за всех молится. И вообще, она стала таким верующим человеком, я вам скажу, она, когда заболела, не исповедовалась, она сейчас такая православная христианка, что дай Бог.

И. Цуканов

- Как вы думаете, может быть, на этот вопрос сложно ответить: это был ваш пример или это как-то Господь напрямую указал?

И. Денисова

- Я думаю, что с ней в этом случае еще и напрямую, потому что у нее какие-то особые отношения с Матронушкой, я так замечаю, они прямо, у них общение происходит на каком-то молитвенном уровне, очень мамочка любит Матронушку, и она к ней очень тепло относится, как абсолютно к живому, родному человеку, она ее бесконечно любит, «миленькая» она у нее и такая-то она у нее, она очень любит Матронушку. Мама, она еще образец верности в каких-то вещах таких: она читает Евангелие каждый день, читает духовные книги, она не просто читает, я, например, не обладаю такой стойкостью, у меня просто физически не получается читать только духовную литературу, но у нее есть время и она периодически мне задает какие-то вопросы, я пытаюсь ей отвечать. В общем, она занимается своей духовной жизнью очень серьезно.

И. Цуканов

- Ирина, спасибо вам большое за все то, что вы рассказали, то, чем вы поделились, мне кажется, это очень важно для всех наших радиослушателей…

И. Денисова

- Вы уверены, что я хоть что-то полезное сказала?

И. Цуканов

- Абсолютно, я уверен.

И. Денисова

- Дорогие радиослушатели, помоги вам, Господи.

И. Цуканов

- Храни Господь вас, благодарим вас еще раз за эту передачу. Я напоминаю, что у нас в гостях сегодня была актриса Ирина Денисова. Моя коллега Кира Лаврентьева, я Игорь Цуканов. Спасибо большое, всего доброго.

К. Лаврентьева

- Всего хорошего.