Поделиться
Татьяна Николаевна со своим отцом - Николаем II
В начале лета Петергоф особенно прекрасен. Цветущие деревья распространяют благоуханные волны, в бледно-сиреневых сумерках белой ночи темнеют причудливые силуэты дворцов. Здесь, в северной части парка Александрия, в Нижней императорской даче, что стояла у самой кромки воды Финского залива, 10 июня 1897 года родилась вторая дочь русского царя Николая Второго, великая княжна Татьяна Романова.
Царевна Татьяна как будто впитала всю тонкую чарующую прелесть северного лета. В юности ее по праву стали называть «розой Петергофа». Своей свежестью, хрупкостью и чистотой девушка действительно напоминала цветок. Необычайно высокая — рост великой княжны был метр семьдесят пять сантиметров, и тонкая, как тростник, она была наделена изящным профилем камеи, синими глазами и каштановыми волосами.
Изящество и красота сочетались в Татьяне с добрым сердцем, трудолюбием и не по-юношески зрелым взглядом на жизнь. От природы царевне досталось удивительное самообладание, которое она взращивала и углубляла в себе чтением духовной литературы, молитвой и взыскательным вниманием к собственным ошибкам. Сохранилось много писем Татьяны Николаевны, в которых она просит у родителей прощения за доставленные им огорчения. Кажется, что эта девушка была абсолютно свободна даже от малой толики самолюбия. Она с легкостью отказывалась от любых своих планов, если появлялась возможность погулять с отцом, почитать матери, поиграть с младшими сестрами, или выполнить чье-то поручение. Царица, Александра Федоровна отмечала эту черту характера своей дочери такими словами: «Татьяна, как всегда, помогает всем и повсюду».
Татьяна Николаевна делает перевязку Д.Я. Маламе в Царско-Сельском лазарете, осень 1914 г.
Деятельная отзывчивость Татьяны Николаевны в полной мере проявилась с началом первой мировой войны. В свои семнадцать лет она стала сестрой милосердия, и выполняла все медицинские манипуляции грамотно и ловко. Когда девушки из Царской семьи только начинали свое сестринское служение, семейный лейб-медик Романовых, Евгений Боткин обратился с вопросом к доктору Владимиру Деревенко, который руководил работой дворцового госпиталя.
Доктор Боткин:
Как вам кажется, коллега, вправе ли мы давать великим княжнам, Ольге Николаевне и Татьяне Николаевне, медицинские поручения, которые могут их смутить, или напугать? Работа в лазарете грязна и изнурительна, а их высочества так решительно в нее погрузились... Может быть, стоит их оградить от излишних нагрузок?
Доктор Деревенко:
Что я могу на это ответить, Евгений Сергеевич? Ольга Николаевна, с ее природной чувствительностью, действительно, с трудом переносит вид открытых ран, и я уже позаботился о том, чтобы ей не приходилось принимать участия в операциях. Но что касается Татьяны Николаевны, то мне редко доводилось встречать такую спокойную, ловкую и дельную хирургическую сестру как она. Она нежно и бесстрашно касается самых тяжелых ран, и все ее перевязки сделаны умелой и уверенной рукой.
Доктор Боткин:
И ее высочество ни разу не пожаловалась?
Доктор Деревенко:
Да, жалобы были. Татьяна Николаевна сетовала, что Ей по молодости лет не поручают самые тяжелые случаи.
Форма сестры милосердия стала для царевны Татьяны подлинным монашеским одеянием. Война застала ее совсем юной и лишила всех присущих этому возрасту увеселений и развлечений. В трудные для страны годы у старших великих княжон, Ольги и Татьяны, сложился замкнутый и строгий образ жизни, состоящий из молитвы, труда, обучения и благотворительной деятельности. В состоянии духовного сосредоточения их императорские высочества взошли на свою Голгофу.
В ночь на 17 июля 1918 года в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге раздались выстрелы, оборвавшие жизни императора Николая Второго, его супруги и домочадцев. Татьяна Николаевна погибла не сразу — пули задержал корсет. Умирая, девушка попыталась закрыть собой младших сестренок, Марию и Настеньку.
После мученической кончины Царской Семьи в вещах великой княжны была найдена книга «О терпении скорбей» — сборник изречений святых отцов. Рукой Татьяны на одной из страниц были выделены такие слова: «Верующие в Господа Иисуса Христа шли на смерть как на праздник. Становясь перед неизбежной смертью, они сохраняли то же дивное спокойствие духа, которое не оставляло их ни на минуту... Они шли спокойно навстречу смерти потому, что надеялись вступить в иную, духовную жизнь, открывающуюся для человека за гробом».
Читая о мужестве верующих перед лицом неизбежной смерти, юная царевна едва ли думала о собственной святости. Но эту святость засвидетельствовала Русская православная церковь, прославив Татьяну Николаевну Романову в лике страстотерпцев. И нет никаких оснований сомневаться в том, что светлая русская царевна вступила в иную жизнь — радостную и бесконечную.
