Сейчас в эфире

Ваш браузер не поддерживает HTML5 audio

«Уроки для детей с особенностями развития». Оксана Иванова

Оксана Иванова

«Уроки для детей с особенностями развития». Оксана Иванова

У нас в гостях была директор воскресной школы при храме преподобного Андрея Рублёва в Раменках, преподаватель музыки в «Комплексном реабилитационно-образовательном центре» Оксана Иванова.

Наша гостья рассказала о том, как появление особенного ребёнка в её собственной семье привело к тому, что она стала учителем музыки для таких детей — и в чем работа с ними помогает ей самой, а также о том, как можно вызывать интерес к православной культуре и богослужениям у современных детей и подростков.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона моя коллега Кира Лаврентьева.

Кира Лаврентьева:

— Добрый вечер.

Константин Мацан:

— Я Константин Мацан, в гостях у нас сегодня Оксана Иванова, директор воскресной школы преподобного Андрея Рублева в Раменках, добрый вечер.

Оксана Иванова:

— Добрый вечер.

Константин Мацан:

— Помимо того, что вы директор школы, у вас большой опыт в том, что касается преподавания особенным детишкам. Тех, кого мы называем особенными детишками. Вы работаете преподавателем музыки в комплексном реабилитационно-образовательном центре в оркестре солнечные нотки, преподавателем по клавишным инструментам, при воскресной школе, о которой мы только что сказали. И у вас есть группа для инклюзивного образования. Вот эта тема, которая всегда на Радио ВЕРА нас волнует, Помимо того, что просто тема образования нам важна, наверное, надо полагать, работать с теми детишками, которых мы называем особенными, это особенный труд, а может быть, особенная радость. Вот раскройте, как вообще эта тема в вашей жизни появилась.

Оксана Иванова:

— Появилась она очень просто, 18 лет назад, когда у меня родился ребёнок особенный. Четвёртый ребёнок в нашей семье — ребёнок — инвалид. И с тех пор у нас началась особая жизнь, огорчалась я только первые две недели, когда ничего не знала об этом диагнозе. А потом 17 лет непрестанной радости, это солнечный лучик в нашей семье. Николай. И с этим связано всё остальное, как Господь меня вёл по жизни. Скажем так, я сама не искала этот путь, он сам меня нашел. И работа, и этот труд, образовательный центр, мы проходили там комиссию, и меня пригласили туда на работу. И вот я стала работать в реабилитационном центре, это центр для детей со сложной структурой дефекта и для детей с нарушением опорно-двигательного аппарата. То есть с ДЦП. Детки там есть разные. И Николай там тоже стал учиться. Сначала пять лет — дошкольная ступень, и пять лет начальной школы. Сейчас он уже закончил девятый класс и продолжает обучение в этом центре. В воскресной школе я сначала была просто мамой, куда водила своих старших детей — трое детей. И потом, мне потом благословил настоятель стать руководителем воскресной школы, и вот уже 15 лет я являюсь директором воскресной школы. Не сразу мы пришли к тому, чтобы открыть группу для особых деток. Сначала все дети занимались обычные. Ну так получилось, что параллельно меня пригласили на работу в инклюзивный оркестр солнечные нотки. И там мне предложили вести этот урок — основы православной культуры для этих детей. И вот, готовясь к этим урокам и проводя занятия, Я поняла вдруг, что всё-таки сложно преподавать предмет этот не в храме. И я предложила перенести эти занятия к нам, в воскресную школу. И вот началось все с этого. Сначала мы пытались в общие группы этих деток приглашать, но потом я поняла, что всё-таки отдельная группа — это намного удобнее, намного лучше. Потому что, хотя очень много говорят об инклюзии, но, на мой взгляд, не все дети готовы к этой инклюзии и с той, и с другой стороны, поэтому, чтобы не усложнять жизнь всех детей, всё-таки очень хорошо, когда уроки проходят отдельно. А на общих мероприятиях, на праздниках, мы, конечно же, объединимся. И принимают участие все дети. Это нашла такой отклик у всех жителей нашего района, и очень много детей присоединилось к нам, в эту группу. Основу составляют дети из инклюзивного оркестра, и уроки музыки там ведут преподаватели из этого оркестра. То есть это духовые инструменты, клавишные, ударная установка, такой шумовой оркестр.

Константин Мацан:

— А что такое шумовой оркестр?

Оксана Иванова:

— Во всех детских садах обычно его используют. Это оркестровка известных произведений по системе Карла Орфа. Это шумовые инструменты, которые помогают детям чувствовать ритм и метр.

Константин Мацан:

— Ложки и трещотки?

Оксана Иванова:

— Ложки, трещотки, бубны, треугольники, там очень много инструментов. У нас не только традиционные, но очень много инструментов, у которых, я раньше и сама не знала. Музыка составляет основу объединения этих деток. Чем эти дети отличаются от обычных? Только тем, что у них больше наглядности должно быть в процессе обучения. Это дети, которые очень долго сохраняют именно опору на зрительный анализатор. Им нужны картинки, им нужно все показать и рассказать. И очень часто во время изучения тем мы просто даем разукрашки и карандаши. Это самый хороший способ удержать их внимание. То есть когда их ручки чем-то заняты, они никуда не убегают, никуда не стремятся уйти из — за своего места. А могут очень долго сидеть и слушать. Мы используем такой прием в работе с этими детьми. Когда эта группа была только организована, у меня сначала был страх. Всё-таки дети не всегда ведут себя так, как обычно привыкли видеть родителей остальных детей. Что мы распугаем основную массу учеников и что родители не захотят водить детей. Но получилось всё совсем наоборот. Услышав, как наши дети особые музицируют, детки из группы обычной воскресной школы стали к нам присоединяться, приходить на уроки и тоже принимать участие в оркестре. То есть инклюзия сама возникла. Сама по себе, не то, чтобы мы её организовывали. А вот именно в таком виде, когда они в общем оркестре играют. И у нас традиция, на праздниках они объединяются, все направления воскресной школы. И все направления от себя что-то готовят к празднику. И инклюзивная группа, конечно же, тоже готовит какой-то номер на праздник. И уже тут такое общее объединение получается и настоящая инклюзия тоже.

Кира Лаврентьева:

— Оксана, а как вы в итоге пришли к тому, чтобы разработать всю эту систему работы с особыми детишками? Понятно, что да, свой ребёнок, скорее всего, побудил. Но всё же, когда их много, и когда эта работа групповая, это своя специфика, которую нужно каким-то образом осваивать. Как вы пришли к освоению всех этих методик, этих систем, которые мы сейчас слушаем как что-то такое, совершенно незнакомое?

Оксана Иванова:

— Педагог это такая профессия, в которой невозможно находиться, не повышая образование свое, педагогические навыки и знания. Хотя дефектология — наука не новая, но, когда я пришла в этот центр, ведь непременным условием является постоянное прохождение курсов превышения квалификации. То есть у меня помимо основного образования уже две переподготовки.

Константин Мацан:

— Основное образование музыкальное?

Оксана Иванова:

— Нет, педагогика, Психология дошкольное, потом подготовка на учителя музыки, и потом уже переподготовка, потому что наш центр из департамента образования переименовали в департамент социальной защиты населения, и мы все проходили пере подготовку в департаменте соцзащиты по теме социальной работы с детьми в учреждениях социальной сферы с детьми и с родителями. Как правило, работа с такими детками предполагает сотрудничеству с родителями. И она ведётся в тесном таком контакте с родителями. Потому что по-другому просто не получится ничего. Постоянные вот эти повышения квалификации, постоянные курсы, дефектологи, коррекционной педагогики, потом я ещё поступила в аспирантуру, где я выбрала тему тоже работы приобщение детей к духовной музыки православных праздников, детей с ограниченными возможностями здоровья. У меня тема очень интересная, потому что я в ней давно работаю, и изучаю. И вот в нашем реабилитационном центре организовали такой мини музей русская изба. Именно в этом помещении, которые оформили под русскую избу там мне нравилось проводить уроки основы православной культуры в четвёртом классе, который тоже я вела для этих детей. Ну как можно детей познакомить с нашей православной культуры? Через праздники. Потому что праздники — это самое простое и доступная для детей. Там, где дети учатся и даже не понимают того, что их обучают, чему-то учат. То есть они находятся в комфортном состоянии радости, положительных эмоций. И при этом они осваивают все азы православной традиционной культуры. Православные праздники именно по месяцы слову по годовому круг праздников. Мы проводим регулярно и постоянно. То есть тот момент, что я работаю и в реабилитационный школе, и в реабилитационном центре, и они находится близко и рядом, положила начало того, что мы стали очень тесно сотрудничать, мы даже такой договор подписали о сотрудничестве. Мы каждый месяц приходим в реабилитационный центр для того, чтобы провести там праздник. В сентябре это обязательно Рождество Богородицы, октябрь — покрова, ноябрь — праздник Ангелов, собор архистратига Михаила. Декабрь — это Святитель Николай. И так далее. Весь год у нас расписан. И даже такая программа мной была разработана, досуговая деятельность детей с ограниченными возможностями здоровья по материалам православных праздников. У нас даже был такой конкурс — нравственный подвиг учителя. Там второе место заняла это моя программа. И вот уже много лет, получается, 12 лет, мы в таком тесном сотрудничестве — воскресная школа и реабилитационный центр. Начиналось с праздников, а потом родители, увидев, что мы так активно с ними дружим и сотрудничаем, они стали просить, а не могут ли сюда прийти батюшки и причастить наших детей? Потому что с такими детьми очень сложно бывает в храме выстоять службу. Мы даже обрадовались такому запросу. Такой запрос был именно со стороны родителей. Это не мы сами предложили. И вот сейчас часто священники нашего храма приходят в реабилитационный центр именно для того, чтобы причастить наших деток.

Константин Мацан:

— Оксана Иванова, директор воскресной школы храма преподобного Андрея Рублева в Раменках с нами в программе «Светлый вечер». Вот очень меня заинтересовала тема вашей диссертации, как я понимаю, я работаю в аспирантуре. А можете поподробней рассказать, что это на практике означает, как это происходит? Что дают, как раскрывает детей знакомство с православными праздниками, что вы делаете, как это проходит? В чем цель таких занятий? Какую на практике педагогическую пользу и развития для этих детей это несёт?

Оксана Иванова:

— Отвечая на этот вопрос, мне хотелось бы затронуть тему того, что, например, предмет основы православной культуры, который в четвёртых классах проводится во всех школах, в нашей школе его можно проводить только для детей с сохранным интеллектом, которые обучаются по программе для детей, у которых не нарушен интеллект. А я увидела, то есть урок уроками, а вот праздники мы проводим для всех детей, и я видела, как дети именно с ментальными нарушениями ярко и тепло откликаются на всё, что происходит во время этих праздников. Очень часто родители этих детей, видимо, водят в храм, и эта тема близка, знакома, то есть они многие даже не умеют говорить, они своими эмоциями показывают, что они это знают. Допустим, мы показываем иконы, какой-то фильм по празднику, они радуются и ярко выражают свои эмоции. Я в свое время даже сказала, что если бы я ещё раз выбирала тему, я бы выбрала именно то, как ограниченность двигательная, насколько она делает детей наиболее восприимчивыми именно к духовной теме.

Константин Мацан:

— Как интересно!

Оксана Иванова:

— Обычные дети, у них такой поток информации, сегодня они здесь, завтра там, все эти развлечения, сейчас такой век, для меня это больной вопрос, родители превратились в аниматоров для своих детей.

Константин Мацан:

— Ой, это да.

Оксана Иванова:

— Они постоянно детей чем-то развлекают.

То есть нет никаких обязанностей, они боятся чем-то их нагрузить.

Константин Мацан:

— Вы прямо сейчас в больную точку.

Оксана Иванова:

— Для меня это тоже очень больная тема, потому что я постоянно с этим сталкиваюсь. Из детей делают как бы маленьких кумиров, а потом сами говорят: что с ними делать? Детки, которые у нас в центре, они совсем другие, они действительно ангелы. Это не просто образное выражение, а это факт, который я вижу ежедневно. Они настолько глубоко всё это принимают именно с чистым сердцем, что, глядя на них, чувствуешь, что ты инвалид духовный. Они действительно очень разумные и действительно все понимают в прямом смысле не так, как дети без ограниченных возможностей.

Константин Мацан:

— То есть им проще сосредотачиваться?

Оксана Иванова:

— Да, и чувствовать это более глубоко. Именно на каком-то глубоком уровне. То есть они, даже у меня была такая ситуация, один мальчик, я просто сказала, что обязательно нужно каждое воскресенье, все православные стараются быть в храме, на службе, на литургии. Один мальчик стал очень сокрушаться, что они так не живут, что в семье так не бывает. Директор говорит, что папа попросил, чтобы больше ребёнок не ходил на эти занятия. Почему? Потому что он стал требовать, чтобы родители каждое воскресенье водили его в храм и сами шли в храм. Папа сказал, что он атеист и не хочет так жить. То есть мальчик настолько это всё принял глубоко, что он не просто послушал и забыл, как часто в воскресной школе бывает такое. Урок полноценный, все рассказываешь, фильм показали, что-то закрепили, в игру поиграли. Приходит через неделю — белый лист. Потому что столько впечатлений за неделю, и вот приходится сначала вспоминать, что говорили на прошлой неделе, потом постепенно вспоминать, а, вот вы о чем! Это именно жизнь, насыщенная событиями, иногда мешает сосредоточиться и действительно усвоить и глубоко принять это в себя. А наши детки это совсем все по-другому воспринимают.

Константин Мацан:

— А вот то, что вы сказали, что в воскресной школе ребёнок возвращается как белый лист через неделю, когда это случается, как вам кажется, с чем это связано? С тем, что действительно очень много информации или с тем, что есть такая специфика у детей, которые растут в церковных семьях и ходят в православную школу, что это ещё одна школа. В школе в обычной что-то говорят с понедельника по пятницу, а ещё и воскресенье. И всё это в целом информация, которую как-то не хочется воспринимать. Это не очень интересно, потому что это школа. И поэтому вся добрая информации из воскресной школы оказывается одинаково в одном ряду с какой-то общей информацией. Она ничего особенного из себя не представляет, поэтому её можно забыть.

Оксана Иванова:

— В нашей школе, у нас 108 человек, и нет таких детей, которые учатся в православных школах. Очень часто наоборот — родители приводят детей в воскресную школу, потому что здесь бесплатно, много кружков, много всего интересного. И сами очень часто не пытаются даже вникнуть, что здесь происходит, зачем и как? Это тоже моя больная тема. Я очень не хочу, чтобы наша школа превращалась именно в такую в школу, где получают знания. И мы всеми силами стараемся от этого уходить. Чтобы получил знания, ответил, и дальше можно приходить. Нет, у нас всё обучение строится, мы так пытаемся, стараемся сделать, именно на всех предметах, а не только на вероучительных. И вот даже театральная школа, на мой взгляд, может дать намного больше, потому что именно там идёт по средам такое обучение, и вот разбирая характер героев, дети часто намного лучше понимают, что такое добродетели, добродетель и грех, что такое хорошо, а что такое плохо. На уроках у них действительно иногда идёт такая защитная реакция от лишней информации, что это как дополнительная нагрузка, в школе их мучают, опять им что-то пытаются вложить в голову, поэтому нет у нас оценок и нет ничего такого. Наоборот, мы пытаемся это сделать именно как интерактив, чтобы дети сами принимали участие, привлекаем их даже так, чтобы они сами могли провести какие-то уроки, готовили темы, рассказывали. И даже у нас есть один батюшка, который ведёт среднюю группу, это 8 — 10 лет. И у него такая практика — они вообще не сидят в школе. Вот он забрал своих детей и повёл их. То есть они обошли все храмы нашего района, все темы он рассказывает им на ходу. В основном там мальчики, на удивление, обычно больше девочек бывает в воскресной школе. А там так группа подобралась, что там мальчики. И может быть, именно с этим связано, что они с удовольствием приходят, они знают, что с отцом Николаем они обязательно куда-то пойдут путешествовать, а потом ещё где-то сядут, покушают. Мне очень понравилась эта идея, я целиком и полностью поддерживаю, малыши — их тяжелее забрать, куда-то сводить, поэтому малыши, конечно, занимаются в школе. Для старших у них ещё помимо основных уроков есть такой клуб школьный, в котором они просто играют в настольные игры, что-то обсуждают. Мы поняли, что дети настолько измученные, когда приходят в воскресную школу, видно, их жалко. Я вижу, что на них чуть-чуть поднажми и они просто убегут. И так проблемы есть, что в 12 — 13 лет уже в школу их очень сложно затянуть. Но у нас как бы вот думаю опыт, я очень благодарна Богу, что мои старшие дети пришли в воскресную школу. Сначала старшая у меня ходила, 14 лет ей было, как её маленькие называли — учительница по чаю. Она помогала чаепития организовывать, ещё что-то. Вторая дочь пела в хоре. И чаще всего, наверное, так и бывает, люди, работают в воскресной школе, пытаются как-то и своим детям помогать, помогать всем остальным. То есть я вижу, какие проблемы у моих подрастающих детей, и пытаюсь, чтобы не было скучно и грустно в воскресной школе остальным подросткам. У каждого выпуска у нас есть свое общее дело, которое объединяет этих детей. Вот выпуск, где моя вторая дочь училась, они объединились на основе церковного пения. И она сейчас регент молодёжного хора, её настоятель благословил организовывать молодёжный хор. И сначала я был такой грустной: как это всё делать? Где брать молодёжь? Но действительно у них сейчас уже очень крепкий коллектив, три семьи уже создано в этом молодёжном хоре.

Константин Мацан:

— Вот он — результат.

Оксана Иванова:

— Они уже считают свой хор как бы семейным. Первая моя дочь вышла замуж, потом брат, и получается, что у них сейчас три семьи внутри этого молодёжного хора. И сейчас она Сводный хор Западного викариатства, они вместе собираются и поют. Это то, что их объединяет помимо уроков. То есть только на уроках подружиться детям сложно. Обязательно нужно, чтобы что-то их объединяло, тогда когда уроки заканчиваются.

Константин Мацан:

— Вот когда вы рассказали эту историю, что пришел папа ребёнка, как я понимаю, это был ребёнок не из воскресной школы, а именно из этого комплексного реабилитационно- образовательного центра, пришел папа, который сказал, что я атеист, и не надо моему ребёнку рассказывать, что нужно в храм ходить по воскресеньям. А вот как эта коллизия для вас как для педагога решается? С одной стороны, вы не можете о своей вере не говорить, наверное, во многом вы ради этого там работаете. Это ваша задача. С другой стороны, человек верующий всегда встречается, всегда, вернее, может встретиться с таким скепсисом, иногда и с сопротивлением со стороны неверующих. Как эти проблемы для вас решаются?

Оксана Иванова:

— Естественно, невольник — не богомольник. Мы не можем ни на чем настаивать, мы можем говорить слово, а как оно растёт — это уже результат от Бога. Я верю, что всё-таки какие-то плоды будут обязательно. Поэтому мы сеем и будем сеять. А то, что с папой, конечно, мы на конфликт никогда не пойдём. Это же его право. И то, на самом деле, что он так отреагировал, говорит о том, что он не равнодушен, я надеюсь, что он со временем всё-таки придёт. Но это такой единичный случай. А в основном, конечно же, наоборот. Люди очень откликаются тепло и родители, они благодарны, что именно в центре, там даже библиотеку такую сделали духовной литературы, там. И родители стали просто ко мне подходить по каким-то вопросам: одному венчаться, а что нам сделать, вот мы хотим причаститься, я никогда не обращался, потому что я никак не могу в храм выбраться, мне с ребёнком тяжело. Возникают такие вопросы, и я уже по запросам родителей стала просить священников, я не стала брать на себя такую ответственность, учить взрослых. Одно дело — детей, а родители, я считаю, что это уже прерогатива священников, они лучше смогут ответить на все эти вопросы.

Константин Мацан:

— Мы вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами программе «Светлый вечер» Оксана Иванова, директор воскресной школы преподобного Андрея Рублева в Раменках. В студии моя коллега Кира Лаврентьева, я Константин Мацан, не переключайтесь.

Кира Лаврентьева:

— Ещё раз здравствуйте, дорогие радиослушатели, «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, у нас в гостях Оксана Иванова, директор воскресной школы при храме Андрея Рублева в Раменках, многодетная мама, учитель музыки в комплексном реабилитационно-образовательном центре, у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Оксана, в начале нашей программы вы сказали о том, что мы делаем из детей кумиров маленьких, а потом сами не знаем, как с ними быть. Каким вы видите оптимальное взаимодействие с детьми, как многодетная мама, как педагог уже с большим опытом, стажем, взглядом на мир?

Оксана Иванова:

— У нас даже группа учительская педагогов воскресной школы знаете, как называется? «У других учимся сами». То есть и в семье происходит то же самое. Нам кажется, что мы воспитываем детей, а на самом деле, дети воспитывают нас. Потому что пока они растут, ты понимаешь, что уже много и не можешь себе позволить. И то, как ты реагируешь на какие-то фразы, ситуации в жизни складывающиеся, за тобой следит много глаз родных, которые все это воспринимают. Ты можешь говорить все очень правильные вещи, но если ты сам на деле не будешь делать то, о чем ты говоришь, то труд этот будет тщетен, все это будет бесполезно, это будет лукавство, и дети это очень хорошо чувствуют. То есть самое главное, как Господь выбирал своих учеников, «израильтяне, в которых нет лукавства». У нас не должно быть этого лукавства в отношениях с Богом. И вся наша жизнь должна быть именно такой. И видя это, есть надежда, что дети наши всё-таки пойдут поэтому пути. Опять же настаивать и силой их привести к Богу мы тоже не сможем. Как в свое время мне священник сказал очень интересную мысль. У нас есть такая педагогическая возрастная периодизация, психологическая, то есть все, то в психологических вузах учатся, они знают, а в православии совсем другая. Вот мне так интересно, я на всю жизнь запомнила, как он мне сказал, что до шести лет ребёнок господин, с7 до 12 — слуга, а с 12 лучший друг. В соответствии с этим строятся и отношения с детьми. Ты уже даже к 13-летнему ребёнку подойти, наказать его, ты как с другом с ним общаешься, даже если что-то тебе не нравится. Ты не все разделяешь, но ты набираешься терпения, молишься и пытаешься его не раздражать.

Кира Лаврентьева:

— Надо сказать моим детям, что они пока ещё мои слуги. Обрадуется, наверно.

Константин Мацан:

— Главное, что родители обрадуются. Вот я знаете, о чем хотел бы в этой связи спросить. Действительно часто мы эту мысль слышим и озвучиваем, что такая детоцентричная культура, в которой мы живём, способствует тому, что маленький ребёнок царёк, а родители — аниматоры, и это все болезненно. А с другой стороны, вот мы живём в такой культуре, подходит к тебе ребёнок, ему скучно или просто по умолчанию ждёт, что ты будешь его развлекать тем или иным образом. И тут очень легко сказать тебе, что нет, мы не должны так делать, дети не царьки. На самом деле, просто оправдывая собственные себялюбие и лень. Вот мне сейчас хочется собственными делами позаниматься, книжку почитать, и вообще меня просто все достали, но стыдно в этом признаться, я скажу, что нет, не нужно ребёнка все время развлекать. Вот есть в этом две крайности, дети, которых мы все время развлекаем, и дети, которые растут как травка, без внимания родителей. Это может быть полная семья, ну так она устроена. Как вам кажется, из вашего опыта и родительского, и педагогического, где золотая середина, и как из этих двух крайностей выбраться? Какую правильную стратегию поведения нужно сформировать?

Оксана Иванова:

— Вы, мне кажется, уже сами ответили на свой вопрос. Что ещё ну где-то посередине, надо стараться чаще задавать себе вопрос, ловить себя на лукавстве. Потому что все равно совесть она у каждого человека есть. Особенно у тех, кто стремится к Богу, хоть мы все спотыкаемся и падаем на этом пути, но тем не менее, все равно душа что-то чувствует, когда ты лукавишь. Тут в отношениях с детьми тоже должна быть честность. Если ты устал и не можешь, нужно об этом сказать, потому что дети очень хорошо это понимают. Особенно маленькие дети понимают, что мама устала, и она действительно не может, она устала. Дети это очень хорошо чувствуют. Им это можно объяснить, и рассчитывать на то, что они тебя поймут. У нас в воскресной школе уже восемь лет мы летом проводим сплав на байдарках, на катамаранах, чем это ценно, что там очень много случаев, когда возвращаются со сплава и говорят: вы знаете, я наконец-то со своим ребёнком- подростком нашел общий язык, и мы стали очень хорошо друг друга понимать. Потому что там уже спрятаться некуда. Ты все время на виду. Ты постоянно находишься рядом с ребёнком. Почему они часто сопротивляются, капризничают? Им кажется, что только к ним родители предъявляют требования, а сами... Они же не видят, как мы работаем. Вот мы ушли на работу, а что там мама и папа делают, они не видят. А когда на сплаве они видят, что родители точно так же, как и они все тяготы несут, а не просто как дома, зашёл, открыл холодильник, у тебя все продукты готовы. На сплаве не так, там нужно сначала дрова найти, потом костер разжечь, все приготовить, потом посуду всю помыть. И когда дети это видят... То есть надо чередовать. И совсем без праздников оставлять нельзя, те же дни рождения. В моё детство не было такого широкого празднования. Ну вот мне на 10 лет мама подарила книжку и просто поздравила с этим событием. А сейчас вот действительно очень часто фейерверки, аниматоры.

Кира Лаврентьева:

— Каждый год — юбилей.

Оксана Иванова:

— Да. И если многодетная семья, получается, что если ты одному ребёнку такой праздник устроил, то нельзя уже потом другому отказать. И такая история уже идёт из года в год. Просто я знаю по своим. Вот у моей дочери старшей пятеро детей, я вижу, как это все происходит. Но с другой стороны, мне радостно смотреть на это, на эти праздники, потому что я вижу, как дети буквально расцветают. Опять же все дети разные, старших двое к этому уже привыкли, а третий и четвёртый как-то смущаются и не понимают, что ради них это все устраивается. Им особенно нужно такие праздники устраивать, потому что им нужно чувствовать, что их любят, что они значимы, поэтому нет таких рецептов, все должно быть по ситуации. Но самое главное, нужна искренность и не прятать их от собственных переживаний, от собственных трудностей, и объяснять, что, например, сейчас у нас сложно с деньгами, сегодня мы не можем позволить себе такой широкий праздник, ну и не всегда дело в деньгах. Можно и самим организовать праздник — квест. Сейчас все это есть. Думаю, родители могут сами для своих детей что-то интересное сделать. Не обязательно приглашать кого-то.

Кира Лаврентьева:

— Вы знаете, вот вы говорите об этом, а я думаю о том, что таким образом родители пытаются компенсировать свои какие-то угрызения. Вот кажется, что ты не даешь ребёнку чего-то важного, что ты можешь компенсировать это такими вот праздниками, чуть ли не в кредит влезть, чтобы отпраздновать ребёнку день рождения. Подарить подарок получше, поразвлекать его получше. То есть он скучает, а ты испытываешь чувство вины. Тебе кажется, что ты плохой родитель. Вот это откуда взялось? Потому что мне кажется, что в нашем советском детстве никто не испытывал чувство вины, если нам было скучно. Более того и я прочитала у какого-то психолога классную совершенно мысль, что вообще-то ребёнку полезно поскучать. Он в скуке находит для себя какое-то творчество. Нашел он какую-то палку, она тебе и меч, она тебе и волшебная палочка, как мы играли в детстве. И в этом ты развиваешься, в этом есть какой-то невероятный плацдарм для развития, в т.ч. творческого. У тебя развивается фантазия, ты думаешь, чем себя занять. Но с другой стороны, мы понимаем, что от безделья рождаются самые какие-то безумные шалости и прочие идеи, которые могут привести к каким-то катастрофическим последствиям. И вот тут момент: где граница этого самого ничего не делания, когда оно полезно, и когда не нужно испытывать угрызение совести, что, если мама ничем не заняла ребёнка, вот я сейчас не занимаюсь с ним развивающими занятиями, я не играю с ним в шахматы, если ему 12 и не раскладываю с ним по цветам кубики, если ему три. Значит, я очень плохая мать.

Константин Мацан:

— Вдруг он не станет нобелевским лауреатом из-за этого?

Кира Лаврентьева:

— Да, да. Вдруг я каким-то образом перекрываю ему все пути возможного развития, потому что ему не повезло с мамой? И вместо этого мы начинаем компенсировать это игрушками, стопятитысячными, себе не куплю, а вот ему куплю что-то. Или какими-то развлечениями, мы начинаем думать, куда его ещё сводить, что ему ещё дать, даже если денег особенно нет. Но ты думаешь: ну ему же скучно, ему же, бедному, здесь заняться нечем. И вылазишь, выпрыгиваешь из штанов. Где эта граница, и почему это чувство вины, на ваш взгляд, вот вы педагог-психолог, на ваш взгляд, откуда это чувство вины?

Оксана Иванова:

— Здесь, скорее всего, это маркетинговые ходы и уловки, когда внушается эти мысли родителям молодым. Вот как раз я в своей работе пишу, у меня там раздел есть, что коммерция, частные образовательные центры, которые зазывают. Родители с самого рождения, раннее развитие, иностранные буквы, чтобы они с рождения учили язык. И так далее. И идёт нарушение. Если быть разумным родителем и просто открыть интересные книги, хороших педагогов и психологов. Они об этом очень много пишут, что дети, когда нарушается это эмоционально-образное развитие, когда логика слишком рано развивается у детей, это ведёт к бездуховности. Это идёт такое рационалистическое развитие детей, их лишают возможности прожить свое детство так, как они должны его прожить. Основной вид деятельности у дошкольников — это игра. Если этого их лишать, именно, как вы сказали, свободной игры, и только обучать с раннего детства, идёт нарушение эмоциональной сферы. И даже развивает бездуховность. Об этом даже пишут святые отцы.

Константин Мацан:

— Бездуховность здесь как понимается? В чем она проявляется у ребёнка?

Оксана Иванова:

— Например, я ждала младшего ребёнка, я ещё не знала, что он с особенностями развития. Мне попалась такая статья в газете православной на две полосы, огромная такая. Там очень подробно описывался психолого- педагогический эксперимент, который проводили с детьми. Он проходил в несколько этапов. И выводы были такие, что ангельски добрыми детьми могут быть дети только с не очень высоко развитым интеллектом. Такая параллель проводилась. Меня это очень удивило, заинтересовало, я очень подробно все эти описания читала, как проходил этот эксперимент. Допустим, сочувствовать ребёнку, когда у тебя самого всё хорошо, ребёнок маленький может. Вот ты башенку построил, а у твоего соседа сломалась башенка, ты его можешь пожалеть. И если вдруг у тебя башенка сломалась, а у него всё хорошо, радоваться успехам другого ребёнка могут только ангелы и дети с невысокими интеллектуальными способностями. Высокий интеллект, его часто ставят равенство с лукавством. Логика мешает чувствовать иногда. И меня тогда это очень поразило. Я думаю, что Господь так меня готовил к рождению этого ребёнка. Чтобы я не так сильно огорчилась. То есть настолько все премудро устроено, удивляешься, как тебя Господь просто за руку ведёт. И потом уже все эти пазлы сложились, когда мне сказали, что синдром Дауна. А что это такое, это вот раньше, если хотят обозвать говорили: да он Даун. А сейчас ты понимаешь, что для меня это не диагноз, это обычные дети, для которых педагогическое воздействие должно быть более интенсивным. Дольше просто нужно объяснять, они медленнее понимают. И всё. А так они абсолютно не отличаются от всех остальных детей. Особенно на бытовом уровне. Поэтому духовность, как пишут, что это стремление к высшему, стремление к Богу души, но у детей это немножечко все по-другому. Они же не могут такие громкие духовные слова говорить. Это именно чувство сострадания, сопереживание, вот сколько роликов было, когда дети с синдромом Дауна бежали какую-то дистанцию, и там девочка одна упала, и они все вернулись, взяли её за руку, и дружно все побежали к финишу. Вот это и есть духовность. Ты не стремишься во чтобы ты ни стало стать первым, пройдя по головам, чтобы у тебя было всё лучше всех, чтобы ты был самый-самый. А именно радоваться успехам других, когда у тебя у самого не очень-то хорошо. Для меня это был важный урок, эта статья почему-то мне так запала, я её запомнила, потому что действительно, в жизни так и получается. Что такое духовность? Ведь очень часто люди, даже те, которые ходят в храм, они привносит туда свой мирской опыт. И тоже пытаются чего-то достичь. Очень важными словами были для меня, когда мы читаем акафист «Воспитание» иконе Богородицы. Там есть такие слова, мы просим Богородицу, чтобы Она воспитала наших детей «меньшими всех, да будут велики перед Богом». Эти слова, на самом деле, очень грустные, если в них действительно вдуматься. Потому что мы все считаем себя нормальными родителями, мы никогда не желаем своим детям, чтобы они были меньше всех. Что значит меньшими? То есть не занимали высокие посты, не получали огромные зарплаты, то есть не были впереди планеты всей. А наш мирской опыт как раз к этому нас и подталкивает.

Константин Мацан:

— Оксана Иванова, директор воскресной школы преподобного Андрея Рублева в Раменках сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Потрясающие слова вы привели из акафиста. Чтобы наши дети были меньшими всех, да будут великими в очах Божьих. А нет ли здесь ещё такой темы, что даже в этих, проникающих в душу, словах, есть такой момент: сравнения своих детей с другими? Вот будут меньшими всех. То есть есть мои дети, а есть какие-то другие, у кого-то больше талантов, больше способностей, больше успехов, такой характер, который позволяет брать премии, а вот у моего ребёнка... Ну что же, значит он будет великим в очах Божьих. А, может быть, вообще нужно из этой парадигмы выскочить? Не сравнивать. «Не сравнивай, живущий не сравним», — писал Мандельштам. Мой ребёнок — это мой ребёнок, он один, он сам по себе такой, он личность, он мне важен, потому что это он, не потому что он лучше или хуже других. Что вы об этом думаете?

Оксана Иванова:

— Я с этим совершенно согласна. Но здесь речь идёт не о том, чтобы огорчаться, что твой ребёнок не такой, как у друзей. А как раз о том, чтобы мы не стремились к этому. Чтобы нас предостеречь от этого. Потому что для нас это естественно, чтобы наши дети были самые-самые. Это в нашей природе в человеческой, к сожалению, в греховной. И относиться спокойно очень сложно, видя, что твой ребёнок какой-то не такой. Мы все равно огорчаемся, положа руку на сердце. А эти слова предостерегают нас от этого, успокаивают, что не все так плохо. Не переживай, самое главное, что он что-то честно сделал, пусть он чего-то не достиг, но он честно это сделал.

Константин Мацан:

— Вопрос о мире, о том, что у каждого человека своя мера. Надо, чтобы ребёнок вырос в свою меру и сделал максимально из того, что он может сделать. Именно в росте над собой, чтобы он не был ниже себя самого. И чтобы его таланты не остались нереализованными.

Оксана Иванова:

— Ну это уже немножечко другой вопрос. Это уже больше про лень. Есть общеобразовательные школы, а есть православные, и там якобы у нас такого опыта нет, но мне кажется, там тоже... Я в свое время тоже побоялась отдавать, когда только духовное, там общеобразовательные предметы должны быть на определённом уровне, чтобы не страдало качество обучения по общеобразовательным предметам. Потому что я слышала такое мнение, родители говорили, что иногда в этих школах именно упор на вероучительные предметы, идёт высокое качество, а общеобразовательные предметы, как придётся, как получится. Нужно, чтобы все было соразмерно.

Кира Лаврентьева:

— Оксана Иванова, вот у нас буквально недавно был эфир с психологом, который говорил о том, что если ребёнка заставлять молиться, то он потом не захочет вообще слышать об этом. Ну понятно, что, если ты с розгами заставляешь молиться, это одно. А как должно происходить вот это взаимодействие? Когда дело касается духовной жизни ребёнка? Пусть это пока только намёки на духовную жизнь, какие-то инструменты, которые родители могут дать ребёнку, ну как вы это видите? Вот такое гармоничное влияние, не будем называть это воспитанием, духовное влияние родителей на детей, чтобы это не было травмирующим чем-то?

Оксана Иванова:

— Это прежде всего, должно быть естественно все. Если родители сами молятся, и дети это видят, но с маленькими детьми проще, они сами хотят подражать родителям, они, как правило, сами встают, играют, кадило... ребёнок, вот ролики такие забавные присылают, когда дети молиться пытаются по-взрослому. Это все очень умильно смотреть, но с возрастом это, к сожалению, проходит. И они это часто воспринимают как нагрузку. Ну вот мы не полное правил своим детям предлагали, сокращённые молитвы, но все равно молиться хоть немножко, но нужно. Мы им объясняли важность этого, что без этого нельзя, это твой щит. И в воскресной школе я тоже очень много лет пыталась настоятелю говорить, чтобы он нам разрешил, благословил, вот эти детские литургии, хотя это неправильное название. Конечно же, они не детские, они обычные литургии с участием детей. Но детские они потому, что там главные участники — дети. То есть на клиросе поют дети, за подсвечниками ухаживают дети, алтарничают дети, часы читают дети. Мы очень долго к этому шли, слава Богу, у нас сейчас раз в месяц обязательно проводятся такие литургии. Почему это важно? Потому что раньше у нас был маленький деревянный храм, и дети не могли стоять в тесном храме долго. Как правило, они все службы стояли на улице, играли в снежки, если зимой, просто бегали в догонялки, если летом. Потом — Отче наш, они все паровозиком зашли, причастились, опять же паровозиком вышли. То есть служба проходила мимо. И когда я стала просить для детей делать отдельные службы, настоятель сначала не очень проникся, боялся, как это все будет, но очень важно, чтобы хотя бы раз в месяц дети стояли полностью службу в храме. Чтобы они видели и понимали, что там происходит. Шаг за шагом, мы потихонечку пришли к тому, что теперь уже все понимают, что это важно и радуются этой возможности. У нас дети, именно готовясь к службам, допустим, девочки поют на клиросе, мальчики, не все могут петь, но у нас есть школа алтарников, они занимаются. То есть туда тоже не всех берут, но кто ходит регулярно, занимается, им туда разрешается. Кто не хочет петь, они читают часы и молитвы ко причастию. Малыши- дошкольники ухаживают за подсвечниками, то есть дети не могут просто стоять на службе, им тяжело. Но когда у них деятельное участие в богослужении, тогда они не замечают, как службы пролетают. Они так стояли волновались, чтобы правильно спеть. Этот навык я думаю, он сохраняется. Ну и совместные молитвы. И это очень объединяет. Я вижу, что у нас вокруг церковного пения такие коллективы сложились. И дети с удовольствием поют.

Кира Лаврентьева:

— Оксана, вопрос такой непростой, но он нужен в рамках нашей программы, он как-то сам у меня напрашивается. Вы образовываете детей с синдромом Дауна. Иначе это не назвать, вы их образовываете, вы даете им определённую информацию, знания, учите их воспринимать духовную музыку, слышать, слушать, воспроизводить её. А ваши коллеги непосредственно работают с детьми и дают уже какие-то прикладные знания. Скажите, пожалуйста, как детям с особенности, в нашем с вами конкретном случае детям с синдромом Дауна, двигаться дальше? Какие для них есть варианты трудоустройства в будущем? Пусть пока чисто теоретически. Как им себя применить в том обществе, которое у нас сегодня есть? Как вы это видите?

Оксана Иванова:

— Очень многие, кстати, дети из нашего оркестра, я знаю, что они алтарничают, чисто внешне: выйти со свечкой, постоять, мой ребёнок прекрасно знает службу, моменты, когда нужно вынести и батюшке коврик постелить. Или, когда просфорочки выносят, он стоит и ждёт эти моменты службы. У них прекрасная зрительная память, они такие визуальщики. Они могут это очень хорошо использовать. И то, что они занимаются в оркестре, у них есть предмет, «ударная установка», допустим, звонарями, я думаю, многие могут быть. Например, Николай очень любит у нас звонить трезвон, батюшка его благословляет, он это делает. А так все почти дети, к счастью, у них очень много направлений, которыми они занимаются. Кто-то плавает, Николай у нас занимается настольным теннисом. Вот в оркестре. Я думаю, они могут продолжать свой путь и музыкального развития, и в спорте какими-то быть инструкторами, помогать. Потому что в школе, в которой мы занимаемся художественной гимнастикой, есть настольный теннис и Николай с малышами очень хорошо помогает. Шарики подавать, подачи какие-то сформировать, набивать руку. Помогать потом своим педагогам в практической деятельности они вполне могут.

Константин Мацан:

— Спасибо огромное за наш сегодняшний очень вдохновляющий и глубокий разговор, Оксана Иванова, директор воскресной школы храма преподобного Андрея Рублева в Раменках, преподаватель комплексного реабилитационно- образовательного центра, преподаватель оркестра «Солнечные нотки», многодетная мама, мама четырёх детей, бабушка шести внуков, как вы вначале сказали — тёща двух зятей, была сегодня в программе" Светлый вечер" с нами и с вами, спасибо ещё раз огромное, в студии у микрофона были Кира Лаврентьева и Константин Мацан, до свидания.

Кира Лаврентьева:

— Всего хорошего.

Оксана Иванова:

— До свидания.

Все выпуски программы Светлый вечер

tolpekina