«Удельная Русь как Спарта». Исторический час с Дмитрием Володихиным.

Поделиться

Сегодня мы говорили о становлении и развитии Руси, с какими вызовами приходилось сталкиваться и какие параллели можно провести между Удельной Русью и Спартой.

Ведущий: Дмитрий Володихин

Д. Володихин

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера», в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Никакого гостя нет, мы с вами наедине и поговорим мы сегодня на тему, которая может показаться странной, необычной, но потерпите минутку, сейчас я объясню ее смысл. Какой-то участок в истории Руси, а именно с XIII века по вторую половину XV века можно сравнить со Спартой и, в общем, это сравнение не представляет собой попытку провести аналоги между Удельной Русью или, если угодно, страной, которую можно называть «Предроссия» и настоящим Лакедемоном, дело здесь совершенно в другом, конечно, в России никогда не существовало обязательных общественных трапез, которые в Спарте назывались «сиссиитии», не существовало общественного воспитания мальчиков в военных лагерях, хотя, конечно, воспитывали их достаточно сурово, не было запрета на хранение золота и серебра, хотя запрет на свободное хождение иноземной монеты из благородных металлов в Московском царстве был, притом соблюдался строго, здесь дело в другом. Я сошлюсь на Константина Николаевича Леонтьева, замечательного историософа, публициста XIX столетия, он когда-то сравнил Россию с древним Македонским царством, причем сравнил с некоторым сожалением, в духе: «я вижу военную мощь империи, я вижу ее протяженность от Польши до Тихого океана, есть сходство с Македонией», в этом смысле есть определенно, и в его сознании возникал справедливо вопрос: и это все, что мы дали мировому историческому процессу? Соответственно, и сравнение Предроссии, России XIV-XV веков, России, которая, скажем так, представляла собой материал для будущей великой державы, крошево из огромного количества удельных княжеств, вечевых республик, вот этот период можно сравнить не с настоящей Спартой, а с большим мифом Спарты, то, о чем рассказывают, как об обобщенном образе Спарты, а не о настоящем историческом обществе в древней Греции, а что предполагает этот самый образ древней Спарты? Прежде всего Спарта-миф скудна, она чужда роскоши, в классическое время спартанского законодателя Ликурга она не знает золотой и серебряной монеты, из века в век она испытывает давление соседей или оказывает давление на них сама, поэтому постоянно в состоянии войн, это государство — военный лагерь. И кроме того, Спарта, воинственная, располагающая крайне немногочисленным количеством свободных людей, составляющих ее войско, приучает их к беспримерной стойкости, к отваге, к дисциплине, готовности выйти в поход в любое время и признавать над собой право царя-полководца над жизнью и смертью. Ну и наконец, это классическая Спарта, Спарта-образ, Спарта-миф, переходит от древнего культа героев к совершенно иному культу — культу службы, абсолютного выполнения воинского долга. Тяжело вооруженные солдаты, спартанцы, гоплиты идут плечом к плечу с товарищами в одной фаланге, вместе с ними они победят или погибнут, и спартанец, в общем, чуждается личного молодечества, он не рыцарь, он не романтик, и он даже не атлет, вот культ атлетизма, скорее, характерен для Афин, спартанец —солдат, воин, он не ищет славы для себя лично, а одной на всех чести для воинства, в составе которого он отправляется воевать. Это, повторяю, концентрированный образ общества военного лагеря, небогатого, не ищущего внутри себя героев и крайне эффективного, как воинская машина. Вот именно с таким багажом Удельная Русь или Предроссия пережила трансформацию из вотчины государей московских и коалиции удельных княжеств, сгрудившихся вокруг Москвы, в царство, в великую державу. Давайте посмотрим вот эти элементы сходства, Русь XIV, XV веков, в чем, иначе говоря, Предроссия напоминает Спарту: прежде всего жизнь Северо-Восточной Руси, когда ожерелье прекрасных городов залесских, с конца XIII века на протяжении двух столетий чрезвычайно скудна, то есть бедность — это тот признак общественной жизни Северо-Восточной Руси, который всем заметен, ну и, в первую очередь, историкам и археологам, те, кто копают русские города в этот момент, видят общую скудость инвентаря, очень небольшое количество монет, впрочем, о монетах мы еще попозже поговорим и, в общем, очень хорошо видят то, что грубеет ремесло и очень мало строится каменных храмов. Итак, скудость Руси видна в чрезвычайно многих отношениях, почему это происходит? Дело тут не только в том, что Московская Русь сеет и пашет в условиях полосы рискованного земледелия, дело тут не только в том, что климат, как Московской Руси, так и в целом, всей Северо-Восточной Руси, Руси Ростовской, Суздальской, Нижегородской, Владимирской, в общем, роскошеству не друг, тут холодновато, тут не очень хороший урожай и, знаете, среди историков ведется спор, какой был урожай Северо-Восточной Руси: сам-три или сам-четыре. Для человека непосвященного это такая темная абракадабра, о чем тут спорить, вроде бы достаточно маленькая проблема на фоне громадной истории громадной страны — вот от этой проблемы зависит трактовка всей исторической судьбы Руси. Что такое «сам-три» — одно брошенное в землю зерно дает к урожаю три полученных зерна, «сам-четыре» — соответственно, четыре полученных зерна, так вот, сам-три — это бедность очевидная, а сам-четыре — умеренная, то есть с сам-четыре еще могут быть какие-то проявления не то, чтобы роскоши, но во всяком случае зажиточности, но вот большинство специалистов, к сожалению, говорит, что между Волгой и Окой вот то ядро русских земель, из которого в конечном итоге и выросла наша громадная современная Россия, она получила сам-три и жила бедно, очень бедно. Однако если бы мы говорили только о природе, только о географии, мы бы, в сущности, не замечали нескольких чрезвычайно важных факторов, которые делают Русь бедной, здесь, повторюсь, дело не только в природе, дело не только в климате, три фактора делали Русь нищенкой, каждый из них по одиночке мог бы убить цветущее государство, приходится удивляться, как наши предки выдержали все три на своей хребтине и все же сумели в удобный час разогнуть спину. Поскольку у нас будет передача, которая говорит о Руси, как о военном лагере, о Руси, как Спарте, мелодии, которые сегодня прозвучат в этой передаче, будут касаться войны, воинства, воинов, ну и первая из них — это тема битвы из старого советского мультфильма «Детство Ратибора».

Звучит музыка

Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера», в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин, и мы с вами говорим о Предроссии, о Руси удельной, Руси XIV-XV веков, которые, с моей точки зрения, напоминают древнюю Спарту. И мы с вами перечисляем те факторы, которые делали Русь столь же бедной, какой была классическая Спарта, Спарта-образ. Ну, фактор первый — это, конечно, Орда, здесь, на мой взгляд, все настолько очевидно, что, в общем, особенно расшифровывать не надо. Орда — это система страшной зависимости, точнее было все-таки старое слово «иго», которое Русь страшно разоряло. Но давайте присмотримся к тому, чем была Русь до Батыя, до середины XIII века, я имею ввиду не вся огромная Русь, не все Древнерусское государство, от Изборска, Новгорода и до Переяславля Южного, нет, я имею ввиду только Северо-Восточную Русь, ее называли время от времени Ростово-Суздальская Русь, Владимирская Русь, но, скажем, это примерно четверть огромной империи Рюриковичей и ее северо-восточная окраина. Так вот, она до Батыя располагала примерно тремя-четырьмя десятками городов, малых и больших, притом некоторые из них были настоящими средневековыми мегаполисами, так, например, настоящей громадой был богатый город Ростов, фантастически богатый по тем временам, так вот, некоторые из них после Батыя просто исчезли, существовал близ Юрьева-Польского город Мстиславль — его нет, существовал город Ярополч-Залесский — его нет, Кидекша под Суздалем — это объект нынешнего усиленного внимания туристов, но сейчас те, кто приезжает в Кидекшу, видят, что это село, конечно, с древним храмом, конечно же, с замечательной историей, но все-таки именно село, ну вот, собственно, селом Кидекша стала после Батыева разгрома середины XIII века. Город Гороховец заглох надолго после Батыева нашествия, жизнь в нем едва мерцала, я уж не говорю о Рязанщине, которая была так разгромлена, что целая гроздь городов просто впоследствии не поднялась, не восстановилась. Те города, которые не погибли вчистую, оказались катастрофически разорены, я не буду сейчас их перечислять, перечисление можно найти в каждом учебнике, можно найти даже в «Википедии», не к ночи будет помянута, но во всяком случае, многие русские города горели не по одному разу, в том числе, от ордынцев не раз горела Москва, к сожалению, это надо констатировать. Ну и чаще прочих доставались огненные «подарки» ордынские Нижнему Новгороду, сейчас это город-миллионник, великолепный город, красивейший, а ведь когда-то Нижний от тяжких ран, многократно нанесенных ордынцами, на долгое время сошел со сцены большой истории и существовал в полуживом состоянии, это XV век. Итак, дополним эту картину тем, что по первому слову хана русский князь должен был отдать ему и своих умельцев-ремесленников, лучших, быть может, в его княжеском городе, Русь должна была выплачивать Орде тяжелую дань, иначе она называлась «выход», это, конечно, пагубно сказывалось на экономике. Ну вот давайте здраво рассудим: что можно было восстановить после монголо-татарских смерчей, неоднократно обрушивавшихся на Русь, если Русь после них еще и оплачивала собственную жизнь по дорогой цене? Ни в XIII, ни в первой половине XIV века Русь не то, что не выпускала собственные монеты, вот мы возвращаемся к истории с монетами, Русь и чужой-то монетой была скудна, а выпускались тогда платежные слитки серебра, гривны, но совсем уж без денег нельзя было обойтись, но тем не менее те слитки на северо-востоке Руси попадаются археологам исключительно редко, ну и с кладами за все это время на северо-востоке Руси также все очень скверно, почти ничего. Вот Орда может быть представлена, как государство-пылесос, громадный пылесос, который высасывает серебро из Руси, если что-то оставалось, то большей частью на руках у князей, которые играли роль посредников между собственными подданными и ханом, собирая дань и передавая ее в Орду. В общем, роль, которая не очень способствовала их популярности. Вот мы говорим сейчас об Орде — это то, что знают все, это то, что очевидно, это то, о чем не надо спорить, но существовали еще два фактора, давайте поговорим о них, они не менее важны, чем Орда и один из них, один из этих факторов был в советское время почти табуирован, этот фактор можно условно называть «Литва», как первый мы назвали одним словом «Орда», а в советское время в составе нашего государства существовала Литовская Советская Социалистическая Республика и обижать ее партийно-правительственному аппарату казалось неправильно, поэтому все то тяжелое вооруженное противоборство, которое велось между Русью и Литвой на протяжении многих столетий как-то затушевывалось: «ну давайте не будет трогать, давайте не будем упоминать, давайте вот лучше вообще вычеркнем все это из истории, как будто этого и не было и не существовало никогда» — не трогаем, не упоминаем, смягчаем, сглаживаем, разводим, да пусть вообще не будет. Ну, давайте теперь посмотрим на то, что было в действительности в XIII, XIV века: Литва доселе не считалась серьезным врагом, усиливается и начинает планомерные массированные атаки на Русь. Конечно, ослабление Руси в годы Батыева нашествия разжигает аппетит у соседей, вот, казалось бы, очевидно мне сейчас говорит об экспансии немецких рыцарей, шведских рыцарей, тех, кого Александр Невский разгромил на Неве и на льду Чудского озера, это вошло во все учебники, но, честно говоря, вся эта рыцарская экспансия, она, в общем, как капля дождя и дождь если сравнивать ее с экспансией Литвы, то есть она была гораздо менее грозным, гораздо менее опасным для Руси явлением, чем экспансия Литвы, но прежде всего потому, что рыцарство западно-европейское располагало гораздо меньшими ресурсами, Литва усиливается, повторяю, Литва рядом и, в общем, Литва постоянно атакует. Конечно же, часть русских областей после Батыева разгрома переходит в состав великого княжества Литовского, ожидая, что союз с Литвой избавит от ордынской опасности, то есть некоторые крупные княжества становятся элементами Литовской Руси мирной, но это сначала, а впоследствии Литва превращается в агрессивного завоевателя Руси, так, например, Смоленск с прилегающими землями был ею захвачен после долгой вооруженной борьбы, впоследствии здесь вспыхнуло освободительное восстание, его подавили силой оружия, и вот постепенно от Руси отрезались кусочки и переходили под власть великих князей литовских. Давайте посмотрим на свидетельства летописи, относящиеся к XIII веку: только крупных вооруженных столкновений между Русью и Литвой — два десятка и в подавляющем большинстве случаев это наступление Литвы, а не наоборот. Чаще всего Литву отбивали и обращали вспять, но случалось и иное, бывало, Литва захватывала русские крепости, города, жгла и разоряла посады, больше всего первоначально сражались с Литвой Псков и Новгород, ну вот вспомним двух великих военачальников: Александра Невского и его отца Ярослава Всеволодовича, так вот, первый из них с оружием в руках во главе новгородского воинства сражался с Литвой под городом Усвят в 1225 году, а ровно через двадцать лет Александр Невский встретит Литву в тех же местах и это будет битва, пожалуй, более упорная и более тяжелая для него, чем разгром немецких рыцарей на Чудском озере. Это даже не битва, это целая оборонительная операция, представьте себе, что войско литовского нашествия растеклось по Руси так широко, что пришлось дать три сражения: под Торопцом, под Зижечем и под тем же самым Усвятом, они, конечно, не столь знамениты, как Невская битва или Ледовое побоище, но для судьбы Руси не менее важны. В 1263 году Литва ставит под свой контроль Полоцк — центр большого русского княжения, и в середине XIII века она уже вторгается в центральные земли Руси, бьется за Смоленск и затрагивает уже города Северо-Восточной Руси, сражения идут на Тверской земле. Мало кто вспоминает факт, что великий князь Владимирский Михаил Хоробрит пал от Литвы в битве на Протве. Тем не менее вторжение противника вновь разбилось о русские полки, но для этого надо было дать новое сражение под Зубцовом на земле Тверского княжества, возглавлял целую коалицию великий князь Владимирский Святослав Всеволодович. 1258 год, новое массовое вторжение Литвы, 1285 год — новая большая битва, опять-таки коалиции Северо-Восточной Руси с Литвой в волости Алешня и, в общем, это победа, но победа очень тяжелая. Знаете, я могу, наверное, сейчас зачитывать список боевых столкновений Литвы и Руси бесконечно долго, но это не приведет ни к чему, на мой взгляд, полезному, просто это очень длинный список. Позднее, в 14-м столетии литовский натиск усиливается, Литва при Дмитрии Донском стояла у стен Кремля, надо это помнить, удалось отбиться, но с большим трудом. А в XV веке вечный мир 1449 года поставил крайний предел экспансии Литвы на восток, давайте посмотрим, где же был этот самый предел: Литва к тому времени овладела Смоленском, Дорогобужем, Вязьмой, Торопцом, Мценском, Брянском, Новосилем, и с аппетитом поглядывала на Новгород Великий, Рязань и некоторые тверские земли попали в сферу влияния Литвы. Подытожим: война с Литвой дается тяжелее, изматывает больше, нежели борьба против немецких и шведских рыцарей на периферии Северной Руси, великое княжество Литовское в XV веке территориально гораздо больше, чем великое княжество московское, к тому же богаче, в демографическом плане имеет неоспоримо больший ресурс. С конца XIV века, скажем так, государство-мастодонт, борьба с ним — дело одновременно разорительное и рискованное. Москва имела реальный шанс погибнуть под прессом Литвы. Ну что ж, я думаю, что сейчас мы с вами послушаем мелодию, такую же боевую, как предыдущие — это музыка Сергея Прокофьева к фильму Сергея Эйзенштейна «Александр Невский», тема битвы на Чудском озере.

Звучит музыка

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера», в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин, мы продолжаем обсуждение темы: Удельная Русь, как Спарта. Вот только что, буквально минуту назад я говорил об экспансии Литвы и о том, что бороться с Великим княжеством Литовским, государством-громадой было чрезвычайно сложно и рискованно, но давайте мы попробуем взглянуть на это глазами людей XIV-XV веков. Для современного жителя России что такое Литва — небольшое государство в Прибалтике, в общем, объект туризма и ожидать угрозы от такой Литвы невозможно, но, понимаете, современная Литва — это даже не одна десятая часть великого княжества Литовского, а несколько меньше, в XV веке Русь Московская, да и вся Северо-Восточная Русь намного уступала в территории Литве. Что, собственно, такое Северо-Восточная Русь, колыбель России в территориальном смысле до того, как она в Россию превратилась и стала довольно быстро расти: на восток и на север — это территория от Коломны на юге до Белого озера на севере, от Твери на западе до Нижнего Новгорода на востоке, плюс еще длинный выступ, прямо скажем, мало обжитых земель на северо-востоке, до Устюга Великого и Соли Вычегодской. На фоне колоссальной Орды эти земли еще при Дмитрии Донском выглядели очень скромно, на фоне великого княжества Литовского, скажем, при Витовте, это первая половина XV века, они смотрелись, как хилый подросток против взрослого мужчины-здоровяка. Современный русский человек привык к тому, что Россия всегда была государством-гигантом, но сейчас это так, а вот в старину, в эпохи Предроссии она имела очень умеренные размеры, если не сказать попросту, что она была маленькой, Северо-Восточная Русь. Но давайте говорить просто о Московском княжестве середины XV века: меньше Франции, меньше Венгрии, вот так, и, в общем, конечно, еще эта территория в XIV веке потерпела страшный урон от эпидемии черной смерти, она, эта эпидемия, наверное, может быть названа пандемией на территории Руси, и она принесла необозримые потери, тяжело об этом говорить, страшно об этом говорить, но приходится, большая часть Московского княжеского дома в ту пору вымерла, вся страна, и без того вовсе не густо населенная, стала выглядеть, как архипелаг обжитых мест в океане лесов и пустошей. Небольшая обезлюдевшая лесная страна оказалась зажата между Ордой и Литвой словно между молотом и наковальней, платила дань и добавим, вот это очень важный момент: сама же уничтожала тот ничтожный жизненный ресурс, который после всех оговоренных вычетов все-таки оставался на ее долю, о чем мы сейчас говорим — да вот третий фактор, после Орды, Литвы третий фактор — это страшные междоусобные войны, которые без конца шли с середины XIII века по середину XV века, 200 лет Северо-Восточная Русь была ареной для невероятного количества кровавых междоусобных столкновений. Вот прежня Владимирская Русь, Русь XI века, первой половины XIII века, добатыева Русь, она знала такие столкновения, в основном, в виде исключения — серьезно, я, как историк-профессионал, в голове постоянно держу хронологию событий того времени, так вот, за век с середины XII века до примерно Батыя — ну, два, может быть, по-настоящему серьезных междоусобных столкновения, а вообще-то считалось, что это грешно, это плохо, так нельзя, а вот после Батыева нашествия Владимирская Русь обагрилась кровью непримиримой вооруженной борьбы за великий стол, сначала между князьями Дмитрием Переяславским и Андреем Городецким — родными братьями, заметим, которые жгли русские города, приводили татар и говорили: «Вот это вражья сила — бейте, режьте, жгите!» Потом ее сменила долгая московско-тверская война, она принесла смерть, перечислю: святому Михаилу Тверскому, его сыну Дмитрию Грозные очи, великому князю московскому Юрию Даниловичу. И в том конфликте, и в другом борющиеся стороны не стеснялись использовать друг против друга ордынскую силу, спокойно, с сознанием выполненного долга приводили ордынцев на Русь, что с сожалением надо сказать, ну вот что было, то было. Ну а в 1425 году началась четверть-вековая, внутренняя, если не сказать — гражданская война Московского княжеского дома: близкие родственники ослепляли друг друга, травили ядом, многое множество раз встречались в поле с мечами в руках и сражения шли с небывалым ожесточением. Я перечисляю только, скажем так, девятые валы в море русского междоусобия, но, конечно, вообще войн и междоусобных столкновений было гораздо больше. В результате совокупного действия всех этих трех факторов: Орды, Литвы и междоусобия Русь вела жизнь, поневоле избавленную от какой бы то ни было роскоши, люди очень часто жили на грани выживания, голод — обычное дело, даже величайшие политики располагали сравнительно небольшим ресурсом. Ну вот есть, например, духовная грамота (так назывались завещания XIV века), оставленная Иваном Калитой, казалось бы, политик огромного масштаба, а что он, собственно, перечисляет в завещаниях своих — а он очень скопидомно учитывает в своем завещании каждую мелочь из своего невеликого имущества: «Вот, дети мои, дорогой пояс, шитый жемчугом, а вот монисто новое, а вот блюдо серебряное, а вот сердоликовая коробочка» — и аккуратно распределяет этот небольшой ресурс между своими наследниками. Подобная ничтожная, нищая жизнь, наполненная унижением со стороны внешних врагов и злобой против врагов внутренних в постоянном ожидании войны, готовность ее прямо сейчас, за несколько минут снарядиться в поход, она, конечно, породила особого рода воинов — это вовсе не вольные слуги-дружинники удельной старины, это бойцы, признававшие собой, как в Спарте, право жизни и смерти со стороны государя, люди энергичные, стойкие, неприхотливые до такой степени, что могли ночевать в снегу и довольствоваться мучной болтанкой в качестве обеда, они приобрели равнодушие к смерти и переняли стремительность от степняков, крайнюю жесткость к неприятелю, никогда не ждали пощады к себе самим, уповали в военное время на Господа Бога, искусство воеводы и крепость воинского братства, раненого с поля боя никакая санитарная медицинская служба не могла вытащить, только свой брат-воин мог прийти за тобой и вытащить тебя с поля смерти и потом, уже при Иване XIII и позже старомосковский дух воинский был чужд геройству. Ну вот давайте взглянем на древние былины — там ведь были великие герои: Илья Муромец, Добрыня Никитич, рязанец Евпатий Коловрат, летописный древнекиевский воин Никита Кожемяка, то есть что ни личность, то все настоящий герой, а вот общество юной России и Предроссии не знало ничего подобного, понимаете, тут боевая деятельность описывалась совершенно в других словах, совершенно иначе, давайте вот я приведу ряд выражений, которые характеризуют практику воина тех времен: «бился честно, от врага с товарищи своими отстоялся, готов был смертную чашу пить, государево дело искал, службу служил прямо, ни которой клевизны в себе не имел» — вот слова, характерные для воинского быта Московского царства. Я напомню, что Спарта, что неприхотливое, крайне воинственное общество, крайне бедное притом общество XIV- первой половины XV веков передало Московскому царству для его последующего военно-политического триумфа: 1541 год, ожидают крымского царя, как тогда называли: «крымского хана в силе тяжкой» на реке Оке, и в Москве боятся: побегут-не побегут, выдержит воинство или не выдержит. Великому князю в этот момент невозможно возглавлять войска, потому что он находится в мальчишеском возрасте и от его имени в войска оправляют письмо и в нем обещает: «Мы будем жаловать всех, кто постоит за дело русское, за веру православную». А войско горделиво отвечает: «Мы готовы, мы вооружились, хотим с татарами смертную чашу пить. Что нам ваши жалования? Мы тут насмерть стоять собираемся». Вот так вот, вот что такое русская Спарта. Ну а сейчас я хотел бы, чтобы в эфире прозвучала еще одна воинская мелодия — Николай Андреевич Римский-Корсаков, «Наше доблестное воинство», фрагмент из оперы «Золотой петушок».

Звучит музыка

Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера», в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин, и мы обсуждаем тему исторических аналогий между Удельной Русью XIV-XV веков, и древней Спартой, во всяком случае, Спартой-мифом, Спартой-образом. Мы говорим сейчас о том русском воинстве, которое обретает спартанские черты, мы говорили о воинах, ну а теперь давайте посмотрим, какими словами характеризовали воеводу, полюбившегося воинству, итак, это слова: «искусен, храбр, верен государю, воинам — отец родной, градам и весям — истинный защитник». О прочих, скажем так, гоплитах царского воинства ни к чему и говорить, в летописях отмечали следующее: «вышли в поход, бились крепко, стояли на прямом деле с врагами», а дальше: либо «головы сложили, либо вернулись целы-здравы, оборонил Господь». Никаких слов о стратегическом мышлении, о героизме, о подвигах отдельных людей, о талантах полководцев нет совершенно, вообще нет ничего личного, как будто этого личного в принципе не существует и когда какое-нибудь странное послание от воеводы государю оказывается на страницах летописи, как правило, летописец удивляется, что за ерунда, что за задоринка такая, этого быть не должно, потому что у нас общество сражается монолитно и здесь все должно работать, как машина, как фаланга. Собственно, о каких играх и забавах летопись могла рассказывать, когда идет война, о каких отдельных личностях, когда все, встречая врага, равны, ну разве только о трусах или об изменниках, какое-то особое слово: тот, побросав оружие, бежал — так позор ему и всему его роду, этот государю не премил, в измене повинен, ну, речь не может быть о чем-то, кроме казни. Рядовой сын боярский в царском полку не ищет себе чести, а своему воеводе славу, как это было в древнекиевскую эпоху, он знает, что его занятие называется: «делать дело государево» и поэтому юная Россия на всех направлениях, помимо северного, окруженная сильными врагами, крайне воинственная, это ее воинство, повторяю: неприхотливое, отважное, братское, можно сказать, оно ведет бои год за годом вплоть до первых Романовых, до царевны Софьи, до молодого Петра русская держава представляла собой колоссальный военный лагерь. Общественный уклад и государственный строй в этом колоссальном военном лагере были подчинены нуждам войны в большей степени нежели чему-либо другому. Над свирепой силой меча разве что порой торжествует ласковая сила Креста Христова, и об этом тоже стоит поговорить, это сложная тема, но чрезвычайно важная для Руси того времени. Понимаете, конечно же, русский спартанец, как бы это сказать правильно: могуч, груб, отважен, жесток к неприятелю, научен по всякий день, как тогда говорили, думать о войне, легко берет в руки саблю, легко убивает и в семье суров, государю покорен, пока видит в нем истинного христианского правителя, но это только потому, что душу его освещает вера, и грубость нравов также смягчает вера, доброту к чадам и домочадцам внушает вера. Понимаете, когда человек много раз в жизни рискует собой, получает постоянно раны, увечья, его душа ожесточается, если бы не вера, ну, жили бы, как говорит летопись: «зверинским образом» и если бы не вера, в России стояла бы тьма непроглядная, то есть для XV века, например, или XIV века вера в России — второе солнце. Ну теперь давайте понемногу закругляться, переходить к выводам, переходить к разговорам о том, какой смысл был в существовании этой самой Спарты — а смысл был подготовительный: Спарта — это организация общества Руси, которая подготовила собой объединение русских земель, создание юной России, произошедшее при Иване III во второй половине XV века, создание триумфальное, настоящий территориальный взрыв, который принес десятки больших побед на поле брани, взятие множества крепостей, этот взрыв еще продолжался при сыне Ивана XIII, великом князе Василии XIII, еще присоединят Псков, Рязань, Смоленск и так далее, но до того нужно было, чтобы общество выстроилось в довольно необычную конструкцию. Русская Спарта со времен Батыя до времен Ивана Великого, до времен объединения была буквально испещрена письменами границ, княжества великие, княжества удельные, «княжествишки» мизерные со столицей в каком-нибудь невеликом селе, все они имели права государственного суверенитета, ну или хотя бы очень широкой автономии, а их ведь десятки! XIV век — апогей раздробленности, власть великого князя Владимирского над роем князей Северо-Восточной Руси, она ведь не более, чем формальности, она нарушалась многое множество раз и пока раздробленность питала гордыню нескольких десятков князей, Русь не могла подняться с ложа болезни, Русь, скажем прямо, не могла выйти из состояния ничтожества. XIV век, какие достижения у Руси: у Руси есть Сергий Радонежский, у Руси начинается перерождение монашества, выход его на поистине великий путь, но в отношении военном, политическом повторяю: скудость, слабость, да еще и раздробленность. У каждого из князей и таких вот «княжишек», что ли, маленьких, имелась своя правда, свой закон, свое войско, своя дипломатия, свои наследственные права на семейный пирог Рюриковичей, остаток Руси, именно остаток. Вместо множества государей и государиков, конечно, требовался один государь, для этого необходимо было раздавить все родовые правды и права, как гнилой орех и снести с наследственных камней могучие разросшиеся древа княжеских домов, это очень болезненный процесс, потому что права нескольких десятков высокопоставленных семей, родовитых Рюриковичей жестоко нарушались, по тем временам, как это тогда говорили, хорошее было выражение: «порушить старину» — вот Иван III рушил старину, причем рушил ее беспощадно, он в юношеском возрасте увидел, что такое большая смута, что такое, когда в семье родные люди, дядья и племянники стремятся искалечить, убить друг друга, выдернуть друг из-под друга престол и при этом сражения, сражения, сражения заливают кровью Восточную Русь, он этого не хотел, и он показал на протяжении всего своего правления, что уничтожит раздробленность, а те, кто будет ему сопротивляться, будут сметены. В общем, конечно, это опять новые битвы, это, конечно, очень серьезное политическое насилие, скажем прямо, в сущности, Иван III желал оставить Северо-Восточной Руси одну династию с одним правителем, которая будет обладать неограниченной властью и правом безраздельно повелевать единым общим воинством, соответственно, и воинство в его руке, как в древней Спарте, будет соглашаться с тем, что у государя право на жизнь и смерть в отношении каждого ратника. Можно назвать такого государя диктатором? Ну, в общем, грядущему государю требовалось произвести всю эту грязную работу на благо страну, так что деспотизм для русской Спарты, как это ни парадоксально, оказывался безусловным благом, более того, чуть ли не единственным путем всеобщего спасения, и в XIX веке Николай Михайлович Карамзин не напрасно скажет, что «Россия разнство погибала и единодержавием спасалась», вот в отношении XIV, XV, XVI века это, безусловно, правильно. Ну и закончилось все, все это мельтешение границ и все это приуготовление к великой судьбе бедной воинственной русской Спарты на Иване III Великом, он пришел и сделал все, чего жаждала Русь и от чего отворачивалось горделивое княжье, вырастил из маленькой бедной суровой русской Спарты великую Россию. На этом мы закончим сегодня нашу передачу, мне осталось, дорогие радиослушатели, поблагодарить вас за внимание и сказать вам до свидания.