«Церковные волонтерские проекты». Светлый вечер с архиеп. Пятигорским и Черкесским Феофилактом (05.10.2018)

— Здравствуйте, дорогие слушатели! Здесь, в студии Светлого радио приветствуем Вас мы, Лиза Горская...

Л. Горская

— ...Алексей Пичугин...

А. Пичугин

— И сегодня здесь также в этой студии вместе с нами и с Вами эту часть «Светлого вечера», ближайший час проведет архиепископ Пятигорский и Черкесский Феофилакт. Добрый вечер, здравствуйте!

Архиепископ Феофилакт

Здравствуйте, Лиза, Алексей, здравствуйте, дорогие наши друзья радиослушатели!

А. Пичугин

— Вы к нам уже приходили, мы с Вами тогда беседовали про Вашу епархию в целом, не только про Пятигорскую епархию, но еще и про Туркмению, где Вы также окормляете приходы. Такая, в общем... Расстояние между Пятигорском и Туркменией — я не знаю, часа четыре, наверное, с половиной надо лететь, и то через Москву!

Архиепископ Феофилакт

— Да. Но вот скоро, совсем скоро, мы надеемся, появится паромное сообщение (вернее, возобновится). И об этом недавно шла дискуссия у нас в Пятигорске. Полномочный представитель Президента в Северо-Кавказском федеральном округе высказал мысль, идею, которую уже развивают, я надеюсь, она скоро будет осуществлена — из Дагестана появится паромное сообщение с Туркменистаном. Это сократит дорогу...

А. Пичугин

— Сократит?

Архиепископ Феофилакт

— Да, это сократит, но и украсит.

А. Пичугин

— Паром будет идти, наверное, сутки, а то и больше, а самолет все равно летит четыре... Украсит, да.

Архиепископ Феофилакт

— Но лучше двигаться в одном направлении.

А. Пичугин

— Сегодня мы, наверное, поговорим, в первую очередь, про волонтерскую деятельность, про разные социальные благотворительные проекты, которые у Вас в епархии есть. 2018 год, как мы знаем, как мы уже, наверное, неоднократно здесь говорили, это Год Добровольца, Год Волонтера. И очень многие, ну, в основном, светские организации в этом году как-то отчитываются перед государством о том, что они делают, что они сделали, и какие-то новые интересные проекты появляются. Мы часто говорим о том, что делает Церковь, но, пожалуй, может быть, в первый раз решили поговорить о том, что делает конкретная епархия. Вот какие у Вас есть проекты, которые направлены на благотворительность, на волонтерство, на помощь людям?

Архиепископ Феофилакт

— Знаете, Алексей, я, наверное, хотел бы сказать о том, что у нас есть то, что никак нельзя отнять от Кавказа. Вот для кавказской традиции само понятие «волонтерство» или «добровольчество» является неотъемлемой частью жизни наших древних адатов и традиций. То есть помогать ближнему, проще говоря. Вот верующий человек — это не только тот, кто переступает порог храма, пространство молитвы, — это еще тот человек, который никогда не переступает проблемы другого человека. И это не просто слова — это какой-то естественный принцип жизни. Для кавказской традиции он был всегда — ну, и потому, что большое стечение или перекрестки культур, традиций — религиозных, национальных, но вместе с этим еще и сама история — войны, которые проходили по кавказской земле с такой печальной, но постоянной периодичностью, с Кавказских и уже в Великой Отечественной, и недавние проблемы, военные конфликты, которые также проходили и проходят, к сожалению, через рубежи нашей земли родной, — все они приводят к одному: когда появляется боль людей, тогда появляются и те люди, которые хотят помочь им. Поэтому добровольчество — это, в общем-то, естественная часть жизни. Ну вот, к примеру, я скажу — в некоторых республиках вообще отсутствуют дома для детей, детские дома, потому что если ребенок остался один, его забирает семья, а если нету совсем близких родственников, забирают ближайшие родственники из какого-то... из этого... тейпа.

Л. Горская

— А если вообще нет родственников?

Архиепископ Феофилакт

— Тогда... Вот я говорю — обычно это из какого-то близкого тейпа или, что называется, соседи.

Л. Горская

— Тейп — это что?

Архиепископ Феофилакт

— Тейп — это род. И тогда — соседи. И ребенок, в любом случае, никогда не остается один. Но то, что до сих пор нет домов для детей, о многом говорит. На некоторых территориях нет домов для престарелых, потому что тоже престарелые родители всегда остаются со своими детьми или самыми близкими родственниками. А что касается епархиальных проектов, они тоже происходят, собственно говоря, из этой же природы — быть полезными. Но, наверное, неправильно было бы, знаете, перечислять их, как в отчете. (Смеется.) Всегда, когда приходит время отчета, то это такое сложное состояние — вот это все перечислить, «один-два-три-четыре-пять». Но ведь за этим стоит колоссальное количество людей, а самое главное — людей, которые просто это делают, потому что они верят во Христа и свою веру воплощают в делах, в своих поступках. Самым, наверное, ярким в этом смысле проектом, если так можно сказать, является «Дом для мамы». Мы уже как-то о нем рассказывали — кризисный центр для женщин, которые оказались в сложных жизненных ситуациях. При этом он для любых женщин — имеется в виду, любой религиозной традиции, национальной традиции, личной истории, места проживания, географии. Они вдруг оказываются в этом доме и, собственно говоря, остаются в этом доме. Потому что и назвали его «Дом для мамы». И в этом доме трудятся добровольцы. Вот сегодня там более 30 добровольцев трудятся в этом доме, которые приходят и помогают этим женщинам, общаются с ними, просто выслушивают их, делятся своими переживаниями, своими жизненными историями. И, Вы знаете, это действует порою лучше всяких лекарств и убеждений — когда, что называется, по-свойски люди поговорили о проблеме. Ну, и самый главный результат этого разговора — «будем жить, буде5м выкарабкиваться, будем... есть выход».

Л. Горская

— То есть это никакие не профессиональные психологи, это просто люди с открытой душой, которые настроены помочь?

Архиепископ Феофилакт

— Да, пережившие то же самое. Тоже однажды оказавшиеся на улице и у порога этого дома. Люди, которые не просто поверили, а смогли в себя эту веру как, знаете, семя, бросить, и теперь уже есть плоды. У них восстановилась жизнь, они живут уже теперь в своих домах, со своими семьями, и они помогают вот этим мамочкам, которые оказались на улице. Еще очень интересное дело, для нас совершенно необычное — как-то оно появилось вдруг, — это центр иппотерапии. Мы создали такой...

А. Пичугин

— Да, мы говорили в прошлый раз. Я думаю, что не грех напомнить, потому что такого, по-моему, нигде нет.

Архиепископ Феофилакт

— Ну, знаете, как-то вот вышло... Я уж не знаю, почему так получилось — может быть, тоже это связано с тем, что лошадей у нас любят и верхом на Кавказе сидеть в седле — это, в общем-то, правильно. Появился такой конноспортивный клуб. Сначала, конечно, появился священник. И вот я хотел бы сказать спасибо нашим священникам, потому что, знаете, в любом случае любое хорошее дело начинается не с чьей-то правильной мысли, вовремя высказанной, а начинается с человека, который говорит, что «я хотел бы вот этим делом заниматься». И, слава Богу, у нас появился такой человек, просто такой замечательный священник со своей семьей, и он занимался тем, что очень любит, — лошадьми и детишками. Сам является специалистом в области вот этой реабилитации, иппотерапии, собрал вокруг себя единомышленников. Теперь уже в этом цетре 60 человек занимаются. В очереди стоят еще 40. В прошлом месяце мы открыли филиал этого центра — если он раньше действовал только в городе Ессентуки, то теперь он еще появился недалеко от города Прохладный — это уже Кабардино-Балкарская республика. Там 50 детишек занимаются иппотерапией, и очень хорошо. И, конечно, опять же, без добровольцев не обойтись. Больше половины личного персонала, если так можно сказать, это люди-добровольцы, которые приходят и просто делятся с детишками своим временем, своими чувствами, своими эмоциями. А еще очень сильно помогают родители. Потому что для мама таких «особенных» детей очень важно, когда вокруг них... когда от них не отворачиваются или делают стыдливо вид, что не замечают больного ребенка, и как бы так натужно улыбаются, а вот реально с этим ребенком общаются, берут его на руки, поддерживают маму какими-то словами ободрительными, замечают, что ребенок красивый, что у ребенка удивительный взгляд, что у ребенка какое-то особенное выражение лица. И все это для мам таких детишек является таким, знаете, хорошим вдохновением. (Смеется.) И они тоже получают, если можно так сказать, свою реабилитацию. Ну, и сами дети, конечно, крепнут.

Л. Горская

— А что за лошадки? Сколько лошадей?

Архиепископ Феофилакт

— Ой, лошадки совершенно разные. Но, Вы знаете, самое главное — характер лошади, как мне говорили... Я всегда так тоже — приезжаю в гости и говорю: «Ну как, резвые лошади?» — «Нет, нет. Резвые у нас для других целей — кто занимается верховой ездой, занимается умением выполнять всякие трюки в седле» (и такие у нас есть). И, в том числе, есть девчонки, которые уже берут на бегах призы для нашей епархии, участвуют в конных забегах, соревнованиях, — они у нас, слава Богу, не редкость на Кавказе. А там, конечно, лошади уже такие, вот знаете, «сложившегося характера», как говорят — очень спокойные, тихие и удивительно терпеливые. Вот эту лошадь можно хватать за гриву, эту лошадь можно как-то так неосторожно похлопывать, и она совершенно, знаете, так...

Л. Горская

— ...философски... (Смеется.)

Архиепископ Феофилакт

— ...долготерпеливо относится к тому, что с ней происходит. У нас уже больше 15 лошадей. Есть из них, большая часть, конечно, это свои лошади. У нас есть подарки. Многие люди, узнав об этом центре, вот несколько человек просто подарили лошадок из своих конюшен для нашего иппоцентра.

Л. Горская

— А на какие средства он содержится? Потому что я знаю, что содержать лошадь — это достаточно дорогостоящая история.

Архиепископ Феофилакт

— Ну вот, слава Богу, добрые люди помогли нашей епархии приобрести технику. Мы теперь можем сами заниматься покосами, собирать корм на зиму и уже практически готовы к этому — собрали. Просим друзей помогать. Основные средства выделяет епархия из своего бюджета, в том числе, и для оплаты содержания лошадей и, конечно, работы специалистов. Потому что специалисты-реабилитологи, которые занимаются уже непосредственно с детишками на лошадях, конечно, получают вознаграждение, это их основное место работы. И чтобы работа не останавливалась, развивалась, мы, конечно, платим им заработную плату. Но, Вы знаете, люди помогают, слава Богу. Сам центр для тех, кто участвует в реабилитации, бесплатный, родители не платят ничего. И такие занятия, как правило... Таких занятий нужно не меньше 10-15, это, практически, целый месяц. Вот так.

А. Пичугин

— А кто приходит к Вам как добровольцы?

Архиепископ Феофилакт

— Разные, совершенно разные люди. Вот, Вы знаете, как-то... И они приходят уже, что особо меня радует, к тому месту, где они хотели бы трудиться. Вот я уже как-то обронил слово, что хорошо, когда дело начинается с человека, который сам это дело любит. И ты не зовешь его и не говоришь: «Надо помочь», а он приходит и говорит: «Ну вот я мог бы это делать». К примеру, вот наши сестры милосердия — их тоже уже несколько десятков человек в разных больницах в нашем регионе Кавказских Минеральных Вод. В двух больницах очень большие сестричества. Кто приходит туда? Медсестры, учителя, социальные работники, как сейчас можно сказать — люди, которые занимались там какой-то такой деятельностью профессионально. Туда приходят пенсионеры, которые оказались дома и говорят: «Ну вот у меня еще столько сил, я уже так не могу обходиться, ну, не могу жить без того, чтобы не помогать человеку. Вот у меня муж долго болел, теперь его нет со мной рядом, но у меня был всегда смысл жизни — помогать ему. И вот сейчас для меня больно даже не то, что его нет рядом (это очень больно), но я не могу никому помогать. Вот я пока помогаю — я живу». И вот приходит человек в больницу и говорит: «Я хочу помогать». Слава Богу! Ну, конечно, проходит определенное собеседование. Есть какие-то у нас курсы — ну, просто говорят о внутреннем уставе, распорядке. А потом, в каждой больнице есть свои традиции и взаимоотношения, никогда нельзя их переступать. Ведь мы же помогаем, а не берем на себя ответственность в лечении больных. И пожалуйста, и человек начинает трудиться. И это приносит радость и тем, ради которых человек трудится, ну и, конечно, самому человеку, который трудится.

Л. Горская

— Феофилакт, архиепископ Пятигорский и Черкесский, в студии радио «Вера». Здесь с Вами еще Лиза Горская и Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Вы живете в таком регионе, который совмещает огромное количество культур. Я понимаю, что преобладают, в первую очередь, христианская и исламская... Кстати, какая преобладает?

Архиепископ Феофилакт

— А Вы знаете, в разных регионах по-разному.

А. Пичугин

— Ваша епархия какие республики включает?

Архиепископ Феофилакт

— Это часть Ставропольского края, регион Кавказских Минеральных Вод, и две республики — Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия. Но и даже в этих республиках картина, если так можно сказать, неоднозначна. Потому что в некоторых районах и городах республик преобладающим является православное население, а в некоторых преобладающим является исламское население, мусульмане. И так трудно сказать в целом, знаете, как по больнице температура, так и здесь — не скажешь, кого больше, кого меньше. Хотя, конечно, сегодня в республиках, совершенно очевидно, и об этом говорят и современные исследователи, славянское население все более заметно становится, остается в своем меньшинстве.

Л. Горская

— Но в целом дружественные отношения?

Архиепископ Феофилакт

— Знаете, опять — в зависимости от того, как говорится, ради чего и с чем мы дружим. Есть вещи, с которыми ну никак нельзя согласиться и никак нельзя смириться. А есть вещи, где, конечно, эта дружба — безусловная. Вот люди, которые там родились и выросли, они не замечают присутствия других. Вот как-то все одно. Бывает так, что достаточно очень долгое время общаешься и только потом узнаешь, что, оказывается, он вот именно из этой национальной группы, а у него еще родственники вот эти и вот эти. Ну потому что когда ты вырастаешь почти в одном дворе, по соседству, ты не замечаешь этой никакой разницы. И имена ты произносишь так же быстро и легко, как имена из своего собственного народа. А когда ты приезжаешь или когда тебя долго нет, или по каким-то другим причинам ты оказываешься там, ты начинаешь замечать вот этот свой понятный или непонятный, как будто бы чужой — уже больше, глубже разграничивается в тебе самом.

А. Пичугин

— Это Вам, наверное, заметно еще и потому, что Вы выросли все-таки в этом регионе — в Грозном?

Архиепископ Феофилакт

— Да, родился и вырос там, да.

А. Пичугин

— В начале программы Вы сказали о том, что очень многие... в некоторых частях Вашей епархии отсутствуют детские дома, дома престарелых. Я так понимаю, что, в первую очередь, речь идет, конечно, об исламской части, где не принято отдавать куда-то детей, не принято отдавать стариков?

Архиепископ Феофилакт

— Да, да.

А. Пичугин

— А у мусульман, которые проживают на территории части Ставрополья, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, есть ли какие-то проекты, подобные Вашим, именно которые курируются Духовным управлением мусульман?

Протоиерей А. Яковлев Я, может быть, так...

А. Пичугин

— Или это как раз... Просто вот почему я спрашиваю — или это и есть такой большой, уже укоренившийся в традиции проект, чтобы всегда старики оставались при тебе, чтобы дети никогда не были без присмотра?

Архиепископ Феофилакт

— Ну да, но это проект, скорее, даже не относящийся инициативно к Духовному управлению мусульман. Он относится к национальным таким проектам. Вы знаете, вот в этом смысле тоже мы друг другу помогаем очень здорово. Когда мы начинали проект по реабилитации женщин, которые оказались в тяжелых жизненных ситуациях, я смотрю, сегодня некоторые Духовные управления мусульман начали также осуществлять подобного рода такие проекты. Во всяком случае, хотя бы какая-то консультативная помощь... Начались вообще разговоры о проблемах, которые бывают у женщин в семьях. И это уже имеет очень большое и очень позитивное значение. Мы развиваем наши воскресные школы, появляются подобного рода школы и в Исламской уме.

Л. Горская

— А у них не было такой традиции раньше?

Архиепископ Феофилакт

— Ну, она, в общем-то, как бы всегда существовала, но, может быть, не ярко выраженно. Она как-то была... Ну, дети приходили, и, в основном-то, на молитву там собираются взрослые люди, а дети уже, большей частью, осваивали эти азы в домашней традиции. А теперь они появились, и, что самое интересное, называются точно так же. (Смеется.) «Вот у нас есть, — говорит мне муфтий, — воскресная школа». Ну, у меня это вызывает такое приятное чувство. Почему? Потому что радостно, когда уже сложившаяся традиция, в том числе и наша христианская традиция, ну вот так распространяется. Появились такие классы, появились, там, разные форумы молодежные, которые тоже регулярно проводятся, где встречаются исламская и православная молодежь. Но они не межрелигиозные в том понимании, что там ведется межрелигиозная дискуссия, потому что для молодых людей такая дискуссия еще, скорее всего, более вредна, чем полезна, а там ведется совершенно другой диалог — просто обмениваются традициями: «А вот у нас так принято», «А у нас вот так принято», «А у нас такая, а у нас такая традиция», «А вот праздник. А почему Вы делаете так?» — «А почему Вы делаете так?». И это очень здорово не только обогащает, но и, знаете, делает безопасным общение. Когда ты понимаешь другого человека, особенно его традиции, лучше, тебе надежнее общаться с ним, не так скованно себя чувствуешь. Вот еще один тоже интересный опыт — опять, возвращаясь к исламской традиции, — инклюзивные лагеря. Сейчас они у нас проводятся в городе Ессентуки. У нас есть планы уже в будущем году развить, и надеюсь, что такой же лагерь появится в Пятигорске, в центре епархии. Так вот, туда приводят деток на целый день — деток с разными степенями заболеваний, развития и прочего. Так вот, что интересно — мы открыли курсы волонтеров для молодых людей, которые хотели бы заниматься с такими детками. Уже 120 человек выпустили. Половина из них — это не христиане. Это люди, которые приходили обучаться туда, даже внешне — девушки, покрытые хиджабами, но они с интересом слушали наших специалистов и руководителей этого центра — Екатерину, которая рассказывала об особенностях общения с такими детьми, о том, что можно и чего нельзя в этом общении допускать, с их родителями. И, представьте себе, это также вызвало глубочайший интерес! И я рад, что мы можем помогать, в том числе, нашим братьям, соседям, с которыми мы вместе живем, развивать и у себя такое движение и такое волонтерское служение.

Л. Горская

— Вот мы поговорили уже о «Доме для мамы», о Центре иппотерапии, про лагерь... Я, кстати, хотела спросить, «Дом для мамы» — это тоже какая-то специфическая история для Кавказа, вот положение женщины, или это общая проблема?

Архиепископ Феофилакт

— Вы знаете, вот можно ответить на эти два вопроса одним — да. И для Кавказа это является уже сложившейся такой проблемой, но она проистекает, наверное, из общего положения вещей. Потому что иногда очень кажется, что, особенно в семье, решения должен принимать один человек, особенно если касается детей или каких-то еще отношений, но мы же прекрасно понимаем, что это решение должны принимать вместе, оба. А когда этого не происходит — по разным причинам (вот, мол, тут ты женщина, и твое место — кухня и не более того), то получается то, что получается. И у нас очень много девочек, которые ошиблись с выбором, поддавшись каким-то, знаете, красивым сказкам о такой восточной жизни, и приехали откуда-то из Центральной России, из центральных городов, а потом оказались в горных селениях, едва оттуда спаслись. И вот, в том числе, в нашем центре и таким оказывается поддержка, восстанавливаются документы, восстанавливается связь с родственниками, они забирают своих детишек, возвращают домой, и слава Богу, что эти девочки смогли найти дорогу домой.

Л. Горская

— А какие еще волонтерские проекты?

Архиепископ Феофилакт

— Мусор убираем.

Л. Горская

— Ах! Мое любимое. (Смеется.) Расскажите!

А. Пичугин

— Не хотели съездить?

Л. Горская

— Ну, у меня здесь своего полно! (Смеется.)

Архиепископ Феофилакт

— (Смеется.) Убираем мусор. Вот, с одной стороны, знаете, конечно, хорошо бы не мусорить. И, наверное, правильнее бы волонтерские проекты направлять не на то, чтобы убирать мусор, а чтобы учить людей правилам, культуре. Но, к большому сожалению, все это остается пока только в области хороших дискуссий, разговоров и сравнений. Вот я живу в монастыре, он находится в горах Бештау. И места очень красивые, живописные, туда приезжает много отдыхающих. Но когда они все уезжают, они оставляют у себя в телефоне селфи и воспоминания, а на территории...

Л. Горская

— ...и пару бутылочек и оберточек от шоколадки...

Архиепископ Феофилакт

— Да если бы шоколадки, да. Там просто какие-то пакеты... Ну, человек ехал, забежал в какой-то магазин быстрой еды, взял этот пакет... Ну неужели, если место для пакета было доехать туда, не осталось его обратно?

А. Пичугин

— Еще надо умудриться сделать селфи так, чтобы в кадр не попали вот все пакеты.

Архиепископ Феофилакт

— Да, и все это остается там, все это разносится ветром. И есть очень много ребят, спасибо им большое — из разных патрулей, «зеленых патрулей», которые занимаются спортом, занимаются таким хорошим, правильным образом жизни. И вот как-то мы с ними познакомились, подружились. При этом надо сказать, что тоже это ребята разных национальностей, в том числе и религиозных взглядов. Среди них есть люди с совершенно очень такими экзотическими религиозными взглядами, так можно сказать. Но при этом вот как-то нас связало то, что нам не нравится, что вокруг мусор, и вот надо бы это все убирать. Они помогают убирать, а наша братия, монахи, собирают эти кучи собранные уже в машину, и монастырь выплачивает... Все это необходимо. Мы заказываем машины, увозим все это на полигон, утилизируем. И это происходит с такой регулярной частотой, особенно летом.

А. Пичугин

— Неужели так мусорят?

Архиепископ Феофилакт

— Достаточно, к сожалению.

Л. Горская

— Поговорим об этом буквально через минуту.

А. Пичугин

— Да, у нас небольшой перерыв. Напомним, что в гостях у Светлого радио сегодня архиепископ Пятигорский и Черкесский Феофилакт. Лиза Горская, моя коллега, я — Алексей Пичугин, через минуту в эту студию вернемся.

Л. Горская

— Архиепископ Пятигорский и Черкесский Феофилакт в студии радио «Вера». Здесь с вами еще Лиза Горская и Алексей Пичугин проводят этот «Светлый вечер». Мы говорим о мусоре. (Смеется.)

Архиепископ Феофилакт

— (Смеется.)

А. Пичугин

— (Смеется.) Интересная тема!

Л. Горская

— (Смеется.) Столько радости нам приносит этот разговор! Это и правда очень интересная и актуальная тема, потому что мусор — он никуда не девается, природа страдает. Для меня это очень актуально. Я вообще очень болезненно воспринимаю все, что связано с убийством красоты, а Природа для меня — это такой эталон красоты первозданной. Поэтому я сейчас не хочу как бы хвастаться, но вот, например, я и мои друзья — мы постоянно идем в лес за грибами, а возвращаемся с корзиной грибов и с корзиной мусора, с пакетом мусора. И совершенно непонятно, почему этот мусор там оказывается. Ведь неплохие люди его бросают, не вурдалаки какие-нибудь, не злодеи.

А. Пичугин

— Ну вот в Подмосковье я еще могу понять — ты идешь в лес. Подмосковные леса — они реально замусорены. Но в горах Кавказа, где... Понятно, что мусорят, понятно, что выбрасывают, но мне казалось, что там должно просто в разы меньше...

Архиепископ Феофилакт

— А Арктика?

А. Пичугин

— Ну, Арктика, да... Да, приплывает туда.

Архиепископ Феофилакт

— А много других мест...

Л. Горская

— А Карпаты?

Архиепископ Феофилакт

— Вот замечательные... Да, такой проект был тоже по очистке мусора, допустим, на берегу Каспия в Дагестане. Совсем недавно тоже ребята, добровольцы собрались и просто тонны мусора этого вывезли.

Л. Горская

— А Байкал?

Архиепископ Феофилакт

— А Байкал?

А. Пичугин

— Я помню, когда искали пропавший малазийский самолет, который так, в общем, и не нашли до сих пор, тогда, в океане, были сообщения, что нашли... Ну, находилось... Просто реально обращали внимание на все, что проплывало мимо спасательных кораблей, и чего там только ни вылавливали. Казалось бы, тысячи — понятно, что течение подводное, — но тысячи километров до ближайшего берега... А такое ощущение — эти кадры были, — что океан просто весь замусорен.

Л. Горская

— Владыка, почему... Почему так? (Смеется.)

Архиепископ Феофилакт

— А Вы знаете, я вот думаю, что тут есть, кстати, может быть, как бы это ни парадоксально звучало, но в ответах на этот вопрос может быть и духовное измерение. Я скажу, какое. Иногда нам кажется, что то, что мы незаметно бросили или оставили, теперь уже как будто бы нам не принадлежит и оно куда-то делось. Вот человек насорил в своей душе или душе другого человека — дурным словом, поступком, взглядом, и кажется, что «ну это же было позавчера или очень давно, и вообще теперь уже я об этом не помню, значит, этого нет». У тебя этого нет, да, но в другом человеке это твое грязное слово продолжает жить, как эта выброшенная из окна банка. И самое печальное и самое страшное то, что за этот мусор нам придется ответить на Страшном Суде. И нам придется ответить вот за то, что мы просто забыли. Вот покаяться — это что значит? Это, в общем-то, вычистить этот мусор в другом человеке. Когда я каюсь, прошу прощения у другого человека, я этот мусор-то прибираю за собой. В этом смысле нужно всегда об этом помнить — человек, не имеющий опыт покаяния, в том числе, наверное, никогда не привыкнет убирать за собой мусор. Мне кажется, в этом есть определенные параллели. Потому что все происходит из мотивации, а мотивация наша — это всегда наша душа, это всегда наша духовная жизнь. И если эта мотивация вот такая слабая, то и вокруг очень грязно.

Л. Горская

— Вот мне кажется... Да?..

Архиепископ Феофилакт

— Сейчас, представляю, наши слушатели уже друг другу говорят: «А кто пойдет выносить мусор сегодня?». (Смеется.)

Л. Горская

— (Смеется.) Ну, да, да. Я вот как раз хочу сказать, что вот этот мусор и в лесах, и в горах — его ведь неплохие люди бросают и не со зла, и мало кто вот прямо так сознательно, наплевательски относится к природе. Люди просто не задумываются.

Архиепископ Феофилакт

— Не задумываются.

Л. Горская

— Просто они не рефлексируют — как бы машинально бросают, и все. А задуматься над тем, что, вообще-то, здесь это никто не уберет, кроме тебя, и ты это сюда принес, и хорошо бы тебе это отсюда и забрать, — это нужно очень осознано относиться к таким действиям, а мало кто осознанно к ним относится.

Архиепископ Феофилакт

— Ну, так же, как мало, я не знаю, замечаете Вы или нет, очень мало извиняется людей, когда тебя случайно толкнут в магазине или наступят на ногу.

Л. Горская

— Да.

Архиепископ Феофилакт

— В метро. Вот совсем мало извиняются.

Л. Горская

— Зато те, которые извиняются, такие классные! (Смеется.)

А. Пичугин

— Вещи одного порядка — культура, воспитание. Ну если уж не привили, там, в 5-10 лет, что нужно убирать пакет, что нельзя его посреди леса бросить, то, наверное, это уже так и останется на всю жизнь.

Л. Горская

— Да это неправда! Неправда, неправда! Люди работают над собой многие и стремятся к тому, чтобы стать лучше. И я знаю многих людей, которые вполне себе в сознательном возрасте перестали бычки себе под ноги бросать и мусорить. Не надо свою ответственность перекладывать на родителей. У всех были родители, и многим, как кажется, с ними не повезло, и какие-то травмы детские, и недостаток воспитания... Но все равно мы живем здесь и сейчас и сами отвечаем за свои поступки. Да, владыка? Правда? (Смеется.)

Архиепископ Феофилакт

— Почему — не повезло? (Смеется.) Но вот про везение...

А. Пичугин

— Типа, сам с собой спорить — апеллируют к епископу.

Л. Горская

— (Смеется.) Да! К архиепископу.

Архиепископ Феофилакт

— Да, вот со всеми согласны... Про везение здесь очень неоднозначно. Везение — это ведь, наверное, не то, что, там, тебе повезло снаружи. Везение — это когда ты сам повез. Вот тебе и повезло. Ты везешь — тебе везет, ты не везешь — тебе не везет. В общем-то, везение — это моя собственная работа, это мое движение, это мой воз. Это, как Христос говорит, «отвергни себя, возьми Крест свой и следуй за Мной». Вот это и есть везение. А не сделал этого — тебе не повезло.

А. Пичугин

— Вы знаете, еще одна тема, о которой мне, по крайней мере, хотелось бы говорить — я почему-то уверен, что Лиза меня поддержит, — в Карачаево-Черкесии...

Л. Горская

— Про собак?

А. Пичугин

— Про собак? А про собак есть что сказать? (Смеется.)

Л. Горская

— (Смеется.) Извини, да...

А. Пичугин

— Скажите, а мы с Вами в прошлый раз говорили про собак, по-моему, действительно?

Архиепископ Феофилакт

— О животных? Я не помню. Может быть, говорили... Но у нас...

А. Пичугин

— Ну давайте про них, правда, поговорим, а потом... Потому что тема, к которой я хотел перейти, она по касательной связана с добровольческим движением. Связана, конечно, но все-таки опосредованно. А есть ли какие-то проекты, действительно, связанные с помощью животным?

Архиепископ Феофилакт

— Ну, во всяком случае, вот те лошади, которые оказались у нас уже сегодня в нашем...

А. Пичугин

— Ну, да, кроме лошадей.

Архиепископ Феофилакт

— ...это уже точно получат все необходимое, если нужно, и лечение.

Л. Горская

— А, кстати, у лошадей же тоже существует та же проблема, что когда они становятся не нужны, они идут на списание, на убой, и волонтеры их спасают.

Архиепископ Феофилакт

— Да...

А. Пичугин

— Прямо на убой?

Л. Горская

— Да! Еще как!

Архиепископ Феофилакт

— Да, там тоже много разных сложностей. Но вот, слава Богу, у нас все лошадки в хорошем бодром духе, если так можно сказать. Конечно, эта проблема, наверное, существует, но, знаете, существует проблема забывчивых людей. Вот, опять же, я вернусь к нашему монастырю — у нас что зимой происходит? У нас зимой появляются своры диких собак. Где-то это обычно происходит в конце января. Потому что рядом находятся дачи там недалеко, люди привозят туда домашних животных...

Л. Горская

— На лето...

Архиепископ Феофилакт

— На лето. А летом все хорошо, все работают, играются с собачкой, дети веселятся — «Шарик, Тузик!», а потом уезжают и забывают. Забывают, что есть какая-то ответственность перед этими животными. Они сначала их кормят, потом забывают, все реже и реже кормят, потом они куда-то деваются, приходит хозяин, видит — собаки нет, думает: «Ну, нет и нет».

Л. Горская

— «Где-то ей там хорошо, наверное».

Архиепископ Феофилакт

— «Где-то ей там лучше». Она уже в своре, и эта свора потом, не дай Бог, нападает на собственного ребенка, потому что они дичают и происходит то, что происходит. И проблема, конечно, не в собаках, а проблема совсем ведь в другом — в том выборе, который делает человек — своего безразличного отношения вообще к жизни. И, знаете, все начинается, да, от безразличия к жизни собаки, кошки, а потом все проходит дальше, а потом все идет дальше.

Л. Горская

— А какой урок ребенку, которому взяли этого щенка на лето, а потом без щенка уехали с дачи?

Архиепископ Феофилакт

— Да, и его так же учат — мол, «ну, нету, но ты не думай об этом больше». Да, это, как некоторым кажется, самое лучшее лекарство — «а ты об этом не думай». Правильнее было бы сказать: «Давай честно мы скажем тебе то, что мы скажем, давай честно поговорим об этом». — «А ты не думай. Все, вот нету». И это остается как раз той самой проблемой, которая дальше будет жить в ребенке. Она ведь вырастет вместе с ним. И потом, мне кажется, что однажды он так же скажет и о своем папе: «Да я не буду о нем думать!». Уже когда взрослым станет: «Чего мне о нем думать? Он сам о себе пусть думает! А у меня своя жизнь».

Л. Горская

— Такой пример подали.

Архиепископ Феофилакт

— Ну, а все началось, может быть. с собачки с этой.

Л. Горская

— Я бы хотела поддержать Алексея в вопросе, который он сейчас задаст.

А. Пичугин

— В Карачаево-Черкесии — древнейшие в России храмы: IX век, первая половина IX века. Мы как-то привыкли говорить о церковной архитектуре в России, вспоминая, там, в лучшем случае, Великий Новгород, Владимиро-Суздальское княжество. Кто-то вспомнит еще то, что на Украине, в Чернигове и в Киеве. Но у нас в России есть свои древности, которые непосредственно к русской культуре, наверное, отношения не имеют, они просто уже стали частью российской, — доставшиеся в наследство от аланов храмы, которые... Ну вот я, по крайней мере, могу вспомнить Шоанинский храм, потом еще Зеленчукские храмы. Я с трудом себе представляю, в каком они сейчас состоянии находятся. Думаю, что каждый слушатель, если он заинтересуется этим вопросом, может зайти в Интернет, посмотреть, как они выглядят. А может быть, кто-то и бывал, и видел вживую. Но, владыка, расскажите — они как-то относятся к епархии, епархия о них заботится, или Вы, может быть, каким-то совместным пользованием ими владеете?

Архиепископ Феофилакт

— Да, один из этих храмов, действительно, сегодня — единственный храм, который находится в совместном пользовании, где мы совершаем богослужения, — это Ильинский храм, и, слава Богу, этот храм не является аварийным, он достаточно в таком хорошем виде. И он, конечно, нуждается и в реставрации, и в поддержке, но не так остро, как в этом нуждаются другие храмы. Остальные храмы являются частью большого государственного музея, и на протяжении многих и многих лет, в том числе, и верующие люди, которые просто не могут смотреть на храм, когда он разрушается, оскверняется всякими надписями и там происходит то, что происходит... Мы многократно говорили об этом с государственными чиновниками — о необходимости реставрационных программ этих храмов. Каждый раз, когда мы говорим о том, что их надобно реставрировать, появляются всевозможные, конечно, разные мнения. С одной стороны, слава Богу, и таких людей намного больше, все поддерживают нас в мысли о том, что эти древние памятники нужно поддерживать, сохранять. И я помню, как однажды мы этот вопрос обсуждали с муфтием Карачаево-Черкесии, с Исмаилом Хаджи Бердиевым, и на вопрос о том, какова дальнейшая участь этих храмов, он очень правильно и точно сказал: «Если это место построено как храм, в нем должна быть молитва. И мы всегда, когда есть возможность бывать в храмах, совершаем хоть какую-то молитву, потому что этой молитвой, мы знаем, в том числе как-то приближается, возможно, час этой реставрации». Но, с другой стороны, есть немало людей, которые... К большому сожалению это относится ко многим проектам, когда они начинают обращать исключительно в, собственно говоря, политические или националистические амбиции и начинают с подозрением говорить: «А зачем Вам это надо? А не хотите ли Вы все это потом забрать и неизвестно как использовать?». Такое впечатление, что у меня есть надежда эти храмы превратить опять в зернохранилища или стоянки для тракторов, как это было раньше. Есть вещи (вот как я сейчас, может быть, какие-то паузы делаю) банальные, которые трудно, как бы это сказать, объяснить. Но ведь, собственно говоря, в храме естественно, когда совершается молитва. Но прежде нужно его сделать, он не должен находиться в таком состоянии. А что касается «нашего — вашего» — это общее достояние, не только России, но и, правильно Вы заметили, всего мира, потому что это древнейшие византийские храмы. В настоящее время руководством республики делается немало для того, чтобы сдвинуть эту проблему с мертвой точки. Создан Христианский Аланский центр республиканский, который, в том числе, среди многих задач имеет одну из задач — вопросы, связанные с реставрацией этих храмов. Мы, со своей стороны, готовы участвовать в любом формате в этой реставрации. Но наше сегодняшнее участие — это то, что мы остаемся небезразличными. И мы продолжаем, что называется, звонить во все колокола: нужно сохранять эти храмы и подключать любое общественное мнение, чтобы этим общественным мнением поддержать эту инициативу и сдвинуть это все наконец-таки. Мне трудно представить, какие могут быть этому препоны, но, наверное, они существуют. Если эти государственные структуры, музеи...

А. Пичугин

— Деньги, наверное?

Архиепископ Феофилакт

— Ну, об этом очень часто говорят, но, насколько мн6е известно, это ведь не является, наверное, скажем так, единственным принципиальным вопросом. Было бы желание, а все остальное можно найти. Во всяком случае, у нас это желание помогать, в том числе, государству и в этом вопросе, в сохранении наших храмов и памятников, есть очень большое.

А. Пичугин

— Мне кажется, что здесь, наверное, речь не идет... Я понимаю, что и среди наших слушателей, наверное, есть люди, которые могут как-то скептически отнестись к тому, что старинный храм Х века может быть передан Церкви, и неизвестно, как будет проходить реставрация, будут ли за этим наблюдать специалисты. Но здесь же, мне кажется, не идет речь о том, чтобы в этих храмах постоянно проводились богослужения, просто потому, что прихода, как такового, нет. Но очень хорошая ситуация сложилась, как мне кажется, в Грузии, Греции, балканских странах, где огромное количество вот таких небольших церквей, в том числе очень древних — XI-XII веков — стоят в горах. Они и открытые, и закрытые одновременно. В некоторых странах, в Греции, например, все знают, где ключик от него лежит. Там же где-то антиминс есть, и сосуды, и периодически приходит священник с кем-то и служит там литургию. А так они стоят открытые, какие-то — закрытые. Для всех, кто хочет — могут зайти помолиться.

Архиепископ Феофилакт

— Вот, в том числе, о таком формате мы всегда и говорили. И мы никогда не настаивали на вопросе, связанном с решением права собственности. Вообще, этот вопрос мы никогда не поднимали и не поднимаем. Но очень часто нам его навязывают и вкладывают в наши уста некое такое мнение, что вот есть у них такие надежды. Да. не вопрос собственности сегодня стоит на острие, а стоит вопрос сохранения этих древнейших памятников. И прекратить вот эти вандализм и осквернение, которые там сегодня происходят... Ну вот когда, опять же, мы с добровольцами — знаете, не все же можно добровольцам, как оказывается — собираемся, с ребятами из одного университета. Есть тоже там исторический факультет. «Давайте хотя бы наведем порядок в таком храме». Но внутрь зайти невозможно — там, простите, коровы устроили стойло. Надо хотя бы все это вычистить и сделать так, чтобы эти животные не могли больше туда так беспрепятственно зайти. Ну и вот, тут тоже не все просто. Нужны специальные разрешения и путевки, чтобы что-то сделать подобное. Но, слава Богу, добрые люди находятся, которые это искренне делают, и хоть таким образом поддерживают этот... хотя бы, знаете, такое внутреннее настроение, когда ты переступаешь порог такого храма.

А. Пичугин

— А тяжело добраться туда? Вот насколько они вообще удалены от цивилизации, от Черкесска?

Архиепископ Феофилакт

— Они, знаете, стоят, как маяки. Вот два из них, которые Вы назвали, высоко в горах, но, в принципе, люди добираются туда. Туда более или менее есть такие нормальные проездные дороги, по которым можно, собственно, приподняться... И туда поднимаются и экскурсионные автобусы, что тоже, кстати, добавляет определенного рода переживаний, потому что люди, которые приезжают туда, в нашу гостеприимную республику, которую я очень люблю, и видят, в каком состоянии эти древние христианские святыни, конечно, в себе уносят двойственное чувство. Ну а что же так здесь христианские святыни в таком состоянии находятся? И на это двойственное чувство очень трудно ответить. Трудно — почему? Потому что, повторяюсь опять, о чем уже говорил, есть всевозможные спекуляции на эту тему, которые начинают делать невозможными хоть какие-то движения по их реставрации. Поэтому добраться, конечно, можно. В некоторых из них мы совершаем регулярные богослужения — мы с государственными структурами договорились об этом, и, в соответствии с этим договором, в этих рамах, в некоторых из них, мы имеем возможность собираться на общую молитву, на соборную молитву... И это тоже, в общем-то, дает такую, знаете, живую силу, надежду на то, что эти святыни будут восстановлены.

Л. Горская

— Мы напоминаем, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер» и с нами в студии епископ Пятигорский и Черкесский Феофилакт. Мы говорим о социальном служении епархии, в первую очередь, и я бы Вас хотела спросить про молодежь. Я знаю, что летом у Вас проходил очередной форум «Зеленый Афон»...

Архиепископ Феофилакт

— Да, да.

Л. Горская

— ...много чего еще, и вообще у Вас это направление социальной деятельности очень развито. Расскажите.

Архиепископ Феофилакт

— Да, вот «Зеленый Афон» — это, конечно, знаете, такое дыхание нашего монастыря, так можно сказать. На территории мужского монастыря на все лето ставится палаточный городок. Без малого 400 детишек в этом году отдохнули в этом лагере. Имеется в виду, отдохнули от всевозможной зависимости от электронных средств связи, отдохнули от того, что за них принимают решения другие, потому что сама форма лагеря такая, что называется «В ответе за себя каждый Божий день и учишься этой ответственности». Отдохнули от лени, отдохнули от ничегонеделанья, от пустого времяпрепровождения, ну, и хорошо набрали сил. Самое главное, знаете — научились общаться друг с другом. Вечером спускаемся к ним, а этот лагерь находится в такой чуть-чуть низине, в нижней части монастыря, правильнее сказать. Когда-то там было болото, мы его высушили, вычистили — вот теперь этот лагерь там. Так вот, и, спускаясь к ребятам, слушая их, с ними вместе пью чай, я просто каждый раз нахожусь в восторге от тех вопросов, которые они задают. Они совсем не детские. Они какие-то настолько глубокие, настолько обдуманные. Ты понимаешь, что вот у этого ребенка эта мысль очень давно в нем развивается. И, может быть, он впервые задает этот вопрос: «Почему я не вижу Бога, а Бог меня видит?». Или «Почему молитва помогает?». И еще один интересный вопрос был, ну, тоже связанный с монашеством: «А зачем это нужно Богу? Или кому это нужно?». И ты понимаешь, что это достаточно такие серьезные, глубокие вопросы, переживания. А когда бывает частная, личная беседа (каждый день общается священник, можно и просто поговорить со священником, и за время смены они все исповедуются и причащаются святых Христовых тайн, тогда уже происходит исповедь), они говорят о проблемах уже в семье, в школе, о том, как правильно поступить, сознаются в том, что они сделали неправильно, и вот с этим живут. И потом оттуда уезжают такими счастливыми. Вот день уезда для меня особо интересен — они плачут. Ну, не знаю, так, как-то, знаете, это... Как-то это очень трогает. Совершенно чужие, разные дети — ну, как, чужие? — в смысле, друг другу, да? Там, кто-то из детских домов, из воскресных школ. При этом, как правило, это не одна компания из одной воскресной школы — из разных. Мы собираемся так, группы, чтобы они были из разных территорий. И вот они там пробыли эту неделю, и когда прощаются, там, обнимаются, слезы. И это не сентиментальность — это какая-то приобретенность. Вот что-то они нашли для себя, это здорово.

Л. Горская

— Как поживает наш любимый журнал «Благословенный Кавказ»?

Архиепископ Феофилакт

— (Смеется.) Его читают.

Л. Горская

— (Смеется.) Хорошо.

Архиепископ Феофилакт

— Его читают, он распространяется по епархии. Это тоже один из, наверное, социальных проектов, потому что он распространяется безвозмездно — и по библиотекам, и по приходским, и по городским, сельским, станичным. Очень много отзывов. Мы постарались его сделать, знаете, таким — «для всех», что называется. На этих страницах можно найти истории разных городов и какие-то интересные записки, и кулинарные рецепты, и глубокие статьи, и современные законы. Вот из этого журнала можно узнать, какие законы — сейчас новый выпуск выходит — вступят в силу с 1 октября, вступили в силу. И как теперь быть — как получить компенсацию, как получить какие-то там еще льготы, которые положены населению, в том числе, для образования и в каких-то других вопросах. Вот юрист тоже дает эти консультации, и они пользуются большим спросом. Ну и, конечно, слово «предстоятели», в первую очередь. Это церковная тематика, это рассказ о современной церковной жизни. Меньше всего новостей, потому что их очень много и они быстро проходят. В журнале, как правило, отражаются только самые какие-то, наверное, важные и самые главные события. Вот сейчас это происходящее, конечно, в Украине.

А. Пичугин

— Елизавета вспомнила про журнал. Мы еще не можем, конечно, не вспомнить про то, что радио «Вера» очень активно вещает в Вашем регионе, причем, не только в Пятигорске, но и... Сколько? Мы перед эфиром говорили. Вот сейчас в Буденновске запустили вещание...

Архиепископ Феофилакт

— Да, в Буденновске запустили. Это уже пятая частота...

А. Пичугин

— Пятая частота!

Архиепископ Феофилакт

— ...в нашей епархии, на которой вещает радио «Вера».

А. Пичугин

— Мне кажется, ни в одной другой епархии такого количества частот у радио «Вера» нет.

Архиепископ Феофилакт

— Ну, любим мы радио «Вера».

Л. Горская

— А мы Вас.

Архиепископ Феофилакт

— (Смеется.) И здесь, наверное... Тут это единственный ответ на вопрос, почему это происходит. И, слава Богу, находятся люди, которые помогают нам этот проект продолжать, тоже оставаться частью миссионерского проекта епархии. Он существует за епархиальный бюджет. И у нас есть планы дальше развиваться. Есть планы.

Л. Горская

— Слава Богу.

А. Пичугин

— Еще все-таки мы ни в тот раз, ни в этот не поговорили про традиции. Мне кажется, что между верующими, церковными людьми, которые живут в Центральной России, и верующими, церковными людьми, которые живут у Вас, есть какая-то такая бытовая разница в подходах к традициям христианства. Какие-то традиции, возможно — а я говорю именно о таких настоящих христианских традициях, — выросли и как-то по-другому раскрылись на Кавказе. Вот Вы сами, я так понимаю, часто бывая в Центральной России и в Москве и постоянно находясь на Кавказе, наверное, очень хорошо видите вот эту — даже не разницу, наверное, вернее, — разницу в хорошем смысле слова?

Архиепископ Феофилакт

— Я бы сказал, «выраженность», если можно так...

А. Пичугин

— Выраженность, да.

Архиепископ Феофилакт

— Выраженность. Улыбаются у нас люди чаще, мне кажется. (Смеется.) Вот мне кажется, у нас улыбаются чаще. И какая-то это естественная реакция. Не то, что в Центральной России или на Севере меньше улыбаются, но где-то и меньше улыбаются, и построже, и посуровей взгляд. И подольше пауза в молчании. А у нас, во-первых, улыбаются, во-вторых, сразу начинают говорить. Вот тут же: «А откуда Вы? А кто Вы? А что Вы? А зачем Вы? А чего тут и как тут?», «А кто, кого ты знаешь?»... (Смеется.) И вот это начинается...

Л. Горская

— (Смеется.) «А чьих будешь?»...

Архиепископ Феофилакт

— «А чьих будешь?», да... И вот этот разговор сразу включается. Это тоже кавказская традиция. Наверное, из кавказских традиций, конечно, — манера одеваться. Все же когда ты видишь в гордое или в храме человека с такой более легкой одеждой, ты понимаешь, что это, скорее всего, не местный, что местные так не одеваются. Не носят у нас, там, такую короткую одежду и такую очень свободную, вольную... Ну, это просто не носят, это не принято. Женщины чаще ходят с покрытой головой — в разных традициях, и православных, и, естественно, исламских традициях. Ну вот, наверное, какие-то такие вещи. И еще акцент. Да, у нас на Кавказе в Церкви говорят с акцентом. Потому что очень много людей разных национальностей. И это не только славяне. Можно увидеть и греков, и грузин, и черкесов, и многих других, которые приходят — украинцы, казаки, — со своим языком. И каждый раз ты слышишь вот этот акцент — это Кавказ. (Смеется.)

Л. Горская

— Я немножко хотела сказать в защиту Средней полосы нашей. (Смеется.) У нас люди тоже много улыбаются после отпуска непосредственно, недели две — еще хватает.

А. Пичугин

— (Смеется.) Проведенного, чаще всего...

Архиепископ Феофилакт

— ...на Кавказе, да. (Смеется.) Они вот как раз возвращаются оттуда и еще продолжают улыбаться. (Смеется.) А еще — кухня. Ну конечно, еще — кухня, ну, а как же без этого? Где Вы еще на Рождество, как у нас около нашего кафедрального собора после Рождественского богослужения, увидите громадный казан с шулюмом?

А. Пичугин

— Шулюм — это что такое?

Архиепископ Феофилакт

— Это бараний такой суп, если так можно сказать.

Л. Горская

— Ну, это мы любим!

Архиепископ Феофилакт

— Да, это любят все! (Смеется.) Сваренная баранина, которую раздают на площади под казачьи песни, — конечно, это можно увидеть только, наверное, у нас. Такое разговение. Ну, вот это тоже часть Кавказа.

А. Пичугин

— А у Вас на Рождество сколько градусов обычно?

Архиепископ Феофилакт

— Тепло. Ну, ночью, конечно, наверное, бывает... Ну, да, ночью там минусовая температура, но так — около... В Пятигорске, к примеру, ну, может быть 5 градусов мороза, а может быть 5 градусов тепла, все зависит...

А. Пичугин

— Может быть и 10 градусов?

Архиепископ Феофилакт

— Может быть и 10 градусов.

Л. Горская

— Леш, ты знаешь, ты меня прости, мне кажется, в наше время никто не может сказать, сколько будет градусов в его городе на Рождество.

А. Пичугин

— Ну, ты знаешь, есть какая-то все-таки среднестатистическая... Я понимаю, что у нас тоже в Москве...

Л. Горская

— У нас дождь шел.

А. Пичугин

— Но это все-таки уже крайности.

Архиепископ Феофилакт

— Ну, в основном, конечно, такая температура, можно так сказать, в зоне комфорта. Это не дикие морозы и не ветра, слава Богу, как-то вот спокойно. А еще — Новогодняя ночь. Она, как и везде, конечно, шумная, но у нас очень много сейчас людей, которые приходят в наш монастырь на ночную новогоднюю литургию. И, Вы знаете, я как-то смотрю и вместе с ними радуюсь тому, что мы по-другому переживаем этот праздник. Вот монастырь — он повыше в горах, и из монастыря видно несколько городов одновременно, видны там, вдали, где-то там внизу. И начинается вот этот вот рубикон — двенадцать, президент, салюты, и все небо освещается этими всполохами...

А. Пичугин

— Не небо, а с горы там где-то внизу все салюты...

Архиепископ Феофилакт

— С горы внизу. Да, и ты, как в самолете, на это все смотришь. И ни у кого из нас нету чувства — «вот они — там, а мы — тут, вот они там радуются...». Мы радуемся вместе. Вот заходим в храм и начинаем первое, что — «Слава Тебе, Господи, Слава Тебе!». Люди радуются — это уже хорошо. Люди радуются. Радость — это начало веры. И начинаем сначала с благодарственного молебна, а потом начинается Божественная литургия, все причащаются и, радостные, возвращаются домой. И вот просто хорошо.

А. Пичугин

— Спасибо большое! Напомним, что в гостях у Светлого радио сегодня был архиепископ Пятигорский и Черкесский Феофилакт. Лиза Горская...

Л. Горская

— ...Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Мы прощаемся с Вами, всего хорошего и до новых встреч!

Архиепископ Феофилакт

— Спасибо большое за нашу беседу! Я призываю на всех нас Божие благословение и очень надеюсь, что мы увидимся на Кавказе! Приезжайте!

А. Пичугин

— Спасибо! Мы тоже на это надеемся!

Архиепископ Феофилакт

— До свидания!