Поделиться
«Всех излечит, исцелит добрый доктор Айболит». Бессмертные стихи Корнея Чуковского о враче, который помогал и людям, и животным, и хорошим и плохим — отнюдь не выдумка автора. Айболит существовал на самом деле. Прототипом литературного героя стал реальный доктор Цемах Шабад из Вильно, так до 1939-ого года называлась столица Литвы.
Цемах Йоселевич, или как его величали на русский лад Тимофей Осипович, родился в Вильно в 1864-ом году. Медицинское образование получил в Московском университете. По его окончании работал в трущобах Первопрестольной — лечил обездоленных. А после уехал в Поволжье, где разразилась эпидемия холеры. Доктор не боялся умереть, он «спешил делать добро».
Вернувшись в Вильно, Тимофей Осипович открыл частную медицинскую практику, которая больше походила на безвозмездный труд без сна и отдыха. Доктор лечил всех, кто к нему обращался и никогда не брал денег с бедных. На вызовы отправлялся в любое время, в любую погоду. По его инициативе в одиннадцати школах Вильно заработали бесплатные столовые — каждый день в них обедало больше тысячи детей, открывались приюты для сирот и детские оздоровительные лагеря. Шабад организовал в городе акцию, получившую название «Капля молока». Суть её была в том, что неимущим матерям грудных детей бесплатно выдавались одежда и продукты.
Корней Чуковский, который приезжая в Вильно, останавливался в доме Шабада, писал о нём: «Был это самый добрый человек, какого я только знал в жизни. Придёт, бывало, к нему худенькая девочка, он говорит ей: „Ты хочешь, чтобы я тебе выписал рецепт? Нет, тебе поможет молоко, приходи ко мне каждое утро, и ты получишь два стакана молока“. И по утрам, я замечал, выстраивалась целая очередь. Дети не только сами приходили к нему, но и приносили своих животных».
Многие считали доктора чудаком: ведь он лечил больных, не взирая на социальное положение — к нему спокойно обращались жулики и бродяги, а не будучи ветеринаром, мог поставить на ноги даже заболевшую лошадь. Рассказывали, что, выходя на прогулку по Вильно и встречая своих пациентов, Шабад подолгу беседовал с ними, не скупясь на советы и назначая консультации.
Когда началась Первая мировая война, Тимофей Осипович уехал военврачом на фронт и домой вернулся только в 1917-ом году. Стал редактировать медицинский журнал и провёл громадную работу, образовывая местное население по части гигиены. «Опрятность — основа выживания» — виленчане эту формулу Шабада знали назубок. Кроме того, доктор основал в Вильно «Общество здоровья» и оно работает по сей день.
Шабад умер в 1935-ом году. Тридцать тысяч горожан провожали его в последний путь. Магазины, конторы, банки были в тот холодный январский день закрыты. А спустя 72 года в Вильнюсе, на улице, где когда-то жил добрый доктор, появился памятник. Фигуры Шабада и девочки с котом на руках стоят прямо на тротуаре: нет ни постамента, ни ограды. От этого возникает ощущение, что доктор — живой и настоящий, стоит среди людей. Вышел, как бывало, на прогулку и остановился поговорить с пациенткой. Кстати, сюжет для памятника скульптор Ромас Квинтас выбрал не случайно. Он воплотил в бронзе реальный случай из жизни Шабада. Однажды его вызвали к девочке из бедной семьи. Тимофей Осипович, осмотрев пациентку, поставил диагноз: «Систематическое недоедание» и, сходив домой, принёс ей бульона и хлеба. Когда девчушка поправилась она принесла и подарила доктору самое дорогое, что у неё было — своего кота.
Юлия Вознесенская «Путь Кассандры» — «Пробуждение от грёз»
Поделиться
Фото: Suliman Sallehi / Pexels
Во сне, физическом сне тела, человек проводит треть жизни. А сколько времени уходит на сон души? Не проводим ли мы большую часть жизни, грезя наяву? Таким вопросом задается героиня романа Юлии Вознесенской «Путь Кассандры или приключения с макаронами». Действие романа происходит в недалёком будущем. Лжемессия, то есть, Антихрист, правит миром. Земляне — кроме тех, кто не принял его печати — большую часть времени проводят в так называемой Реальности — в сконструированных компьютерами симуляциях. Юная Кассандра выбрала виртуальный мир рыцарского замка. Однажды она слышит в нём балладу о Спящей Красавице, которая начинается такими словами: «Состарилась, состарилась принцесса».
Удивлённая, Кассандра прислушивается. В балладе рассказывается, как Спящая Красавица, проспав положенные сто лет, проснулась сама, без принца, немощной старухой, которой остаётся только признать: жизнь её прошла во cне.
Для Кассандры наступает прозрение. «А не похожи ли мы все на эту принцессу из баллады?»— говорит она себе и задаётся вопросом, почему ей бывает так тоскливо. Кассандра тоскует, сама того не зная, о подлинной жизни — реальной, живой, осмысленной.
В финале повести мы радуемся за героиню, но ведь грезить наяву можно не только с помощью технологий. «Душа моя, восстань, что спишь?» — слышим мы ежегодно Великим постом, когда в храмах звучит покаянный канон святого Андрея Критского. Но восстаём ли мы? Пробуждаемся ли? Сон души порой бывает трудно распознать. К счастью, Кассандре это удалось.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Элизабет Гаскелл «Жёны и дочери» — «О чём не пожалеем накануне смерти»
Поделиться
Фото: freestocks.org / Pexels
В час смерти человек вспоминает прожитую жизнь. Какие в тот час приходят к нам воспоминания? Писательница Элизабет Гаскелл ставит такой вопрос в одном из эпизодов романа «Жёны и дочери».
Отец семнадцатилетней Молли Гибсон женился во второй раз. К мачехе Молли испытывает неприязнь. В первый день после свадьбы, оставшись наедине с отцом, Молли говорит, что не будет называть мачеху мамой. Отец не возражает, но девушка видит, что он огорчён. Проходит несколько минут, и Молли порывисто говорит:
— Папа, я буду звать её мамой!
— Ты не пожалеешь об этом, Молли, — отвечает отец, — когда наступит твой последний час.
Слова мистера Гибсона — универсальное этическое правило. Принимая решения, стоит подумать: будем или не будем мы жалеть о них в последний час? Кто имеет память смертную, не согрешит вовек, сказал Авва Дорофей, духовный писатель шестого века. Правильная память о смерти не имеет ничего общего с унынием. Напротив, она мотивирует жить полной, осмысленной жизнью. И, конечно, принимать верные решения, о которых мы не будем сожалеть.
Мачеха искренне привязывается к Молли. Так героиня понимает, что отец был прав, и она приняла правильное решение, о котором не будет сожалеть.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Люси Монтгомери «Энн из Эвонли» — «Грех как беда»
Поделиться
Фото: cottonbro studio / Pexels
Как мы относимся ко греху?
Ответу на этот вопрос посвящён один из эпизодов повести Люси Монтгомери «Энн из Эвонли». Шестилетний Дэйви набедокурил: сказал взрослым, что его сестрёнка Дора потерялась. Марилла, приютившая и Дэйви с сестрой, и шестнадцатилетнюю Энн Ширли, главную героиню повести, отправляет мальчика спать без ужина. Энн пытается поговорить с ним по душам, и выясняет, что Дэйви уже неделю не молится. Намеренно. А всё потому, что мальчик однажды услышал, что, если он не будет молиться, с ним произойдет нечто страшное. «Наверное, какие-нибудь страшные приключения», — подумал Дэйви. И перестал молиться в ожидании этих приключений.
— Но ничего страшного так и не произошло, — разочарованно говорит он.
— Произошло, — отвечает Энн.
— То, что меня уложили без ужина? — удивляется мальчик. — Так это ерунда.
— Нет, Дэйви, кое-что другое. Действительно страшное. То, что ты солгал. То, как бесчестно поступил с нами. Это и есть худшее, что могло с тобой произойти.
Притихший Дэйви задумывается. Энн одержала маленькую победу — она научила мальчика видеть беду не в том наказании, которое следует за грехом, а в самом грехе, в том искажении, которое грех неминуемо вносит в душу. И мелочей здесь не бывает. Игумения Арсения Себрякова, подвижница благочестия девятнадцатого века, писала: «Любой грех оскверняет сердце, расслабляет его, делает порочным, слабым, недеятельным, слепым и глухим».
Энн Ширли сумела объяснить Дэйви, чем опасен грех, и мальчик в конце главы принимает решение: «Не буду я больше грешить, оно того не стоит».
Все выпуски программы: ПроЧтение
