«Царь Михаил Федорович Романов». Исторический час с Дмитрием Володихиным. Гость программы — историк Сергей Шокарев (24.06.2018) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Царь Михаил Федорович Романов». Исторический час с Дмитрием Володихиным. Гость программы — историк Сергей Шокарев (24.06.2018)

* Поделиться

Михаил Фёдорович на собрании боярской думы (Андрей Рябушкин, 1893)

Гость программы: кандидат исторических наук, доцент кафедры региональной истории и краеведения Историко-архивного института РГГУ Сергей Шокарев.

Темы беседы: Разговор шел о первом русском государе из династии Романовых, о его характере, правлении, отношении к своей ответственности за страну и народ.


Д. Володихин

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы сегодня обсуждаем биографию и деятельность первого государя из династии Романовых. В следующем месяце будет отмечаться трагическое событие — 100 лет со дня гибели последнего на данный момент нашего государя, Николая II и его семейства, и несколько передач исторического часа будет так или иначе связано с этим событием, горестным, трагическим событием. Начинаем мы с этой передачи, и в ней мы будем с вами обсуждать историю восшествия на престол первого государя из династии Романовых, Михаила Федоровича. Сегодня у нас в гостях доцент Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета, Сергей Юрьевич Шокарев, замечательный москвовед, историк Русского Средневековья. Здравствуйте.

С. Шокарев

— Здравствуйте.

Д. Володихин

— И он, как специалист по данной эпохе, даст нам возможность разобраться с судьбою молодого царя, основателя династии, во всех ее сложностях и во всех тех аспектах, которые взывают споры. Ну вот первый мой вопрос, достаточно традиционный: не могли бы вы дать что-то вроде визитной карточки этого исторического персонажа, а именно в нескольких предложениях обрисовать личность этого человека, наиболее характерные черты?

С. Шокарев

— Да. Спасибо за вопрос. Я думаю, что лучше всего личность царя Михаила Федоровича характеризовали его современники, которые оставили несколько некрологов, составленных примерно во второй половине 40-х годов, где употребляются часто такие слова как «тихий» и «кроткий». Вот эта характеристика, против которой, в общем-то, и позднейшие историки ничего не возражают. Даже наоборот, обработав очень большой материал, в том числе и документации, приказной документации, архивной, все равно в конечном итоге приходят к мысли, что это был государь очень своеобразного, скажем так, склада, непривычного вообще для самодержавия, для которого ну в какой-то степени считается Иван Грозный, действительно человек, который...

Д. Володихин

— Не к ночи будь помянут.

С. Шокарев

— Да, не к ночи будь помянут, не считался ни с кем и ни с чем, правил самодержавно, самовластно. А царь Михаил Федорович, напротив того, это фигура, это человек, который стремился к общественному компромиссу, говоря современным языком, который стремился утихомирить бурные страсти Смутного времени и которому это удалось. Казалось бы, вот действительно, как можно быть кротким государем во время практически продолжавшейся гражданской войны, когда он ступил на престол? Но мне кажется, в этом главная его историческая заслуга, в том что он обеспечил России выход из Смутного времени.

Д. Володихин

— Что ж, я готов с этим согласиться, но хотел бы кое-что уточнить. Мы говорим: тихий, кроткий. Из чего происходит эта кротость? Из какой-то естественной робости характера или, может быть, из причин вероисповедных? Каким христианином был государь Михаил Федорович, знаем ли мы об этом что-нибудь?

С. Шокарев

— Я думаю, что то, что мы можем в какой-то степени реконструировать, потому что, ну скажем, вот переписка Михаила Федоровича с его отцом, патриархом Филаретом, о котором мы, наверное, сегодня еще будем иметь возможность поговорить...

Д. Володихин

— Обязательно.

С. Шокарев

— Эта переписка в какой-то степени этикетная. То есть за ней действительно видны, наверное, какие-то черты его личности, но в то же время писали-то дьяки, и что здесь от государя, а что здесь от протокола, мы не очень хорошо знаем. И вообще в принципе ну практически все деятели Русского Средневековья, кроме того же Грозного, они каких-то ярких авторских своих реплик не оставили.

Д. Володихин

— А Симеон Гордый — «свеча бы не погасла»?

С. Шокарев

— Это одно небольшое предложение тоже в довольно официальном документе. Да. Так вот, мне кажется, что мы, понимая его деятельность и ту эпоху, в которой он жил, и его деяния, и в том числе вот эту, скажем, немножко этикетную переписку, можем представить себе, что Михаил Федорович, вступив на престол, глубоко проникся сознанием своей миссии. И это было религиозное чувство в первую очередь, конечно, и ответственность перед Богом была огромной. И вот та деятельность, которую он вел по успокоению этого общества, находившегося в раздрае, находившегося во вражде, она была, конечно, связана с религиозным чувством, с пониманием своего царского долга, с пониманием его совсем по-другому, чем понимал его Иван Грозный, этот царский долг.

Д. Володихин

— Ну вот почти за каждым именем государя, великого князя или царя так или иначе всплывают названия храмов и монастырей, вплоть до Петра I и даже в некоторых случаях и позднее, которые были основаны по воле этого государя и очень часто на его деньги или во всяком случае на деньги казны. В данном случае, конечно, Михаил Федорович не исключение. И хотелось бы понять, а на какие именно имена святых или праздники обращал он в этой своей деятельности особое внимание?

С. Шокарев

— Ну здесь довольно все очевидно. Непосредственно с выходом из Смуты, с преодолением Смуты и отражением внешней опасности, отражением похода королевича Владислава в 1618 году, окончанием русско-польской войны связаны храмы, посвященные Богородице. Причем это храмы, посвященные Покрову Пресвятой Богородицы и храм, посвященный Казанской иконы Божией Матери, который является памятником преодолению Смутного времени.

Д. Володихин

— Ну собственно в войсках ополчения был список с чудотворной Казанской иконы Божией Матери. И если я правильно понимаю, род Романовых, и сам Михаил Федорович, и иные представители этого рода так или иначе связывали чудесное восшествие на престол Михаила Федоровича с некими чудесами, проявленными через эту икону.

С. Шокарев

— Да, в первую очередь в дни борьбы за Кремль в 1612 году, а именно 22 октября, которое сейчас нам известно как праздник 4 ноября, день Казанской иконы Божией Матери. И при непосредственном участии царя Михаила Федоровича был не только построен Казанский собор на Красной площади, но и учрежден большой крестный ход к Казанскому собору, в котором участвовали царь и патриарх, и в котором участвовало все московское духовенство. Вплоть до середины XVIII века он существовал. И в процессе этого крестного хода священники кропили водой все градские стены. То есть идея защиты Москвы, защиты, благодаря заступничеству Пресвятой Богородицы, она при Михаиле Федоровиче приобрела практически государственное значение.

Д. Володихин

— Ну а другие храмы Казанской Божией Матери? Насколько я понимаю, одной только Красной площадью дело не ограничивается, и прославление Казанской было гораздо более широким.

С. Шокарев

— Ну во времена Михаила Федоровича, насколько я помню, других храмов не было. Но был построен храм Покрова в дворцовом селе Рубцово, посвященный празднику Покрова Пресвятой Богородицы. И князем, боярином князем Дмитрием Михайловичем Пожарским был построен храм Покрова в его селе Медведково. А вот эти две идеи, два праздника, связанных с Пресвятой Богородицей, они вот являются воплощением людей...

Д. Володихин

— Покров и Казанская, да?

С. Шокарев

— Да, защиты Богородицей Москвы и России вообще.

Д. Володихин

— Вот собственно домовый храм в летней резиденции Романовых в Коломенском, он ведь должен показывать настроение не только первого государя, но и вообще последующих государей из этой династии. И он тоже, насколько я помню, связан был с Пречистой?

С. Шокарев

— Да, это Казанская церковь в селе Коломенском, которая построена уже в эпоху Алексея Михайловича. И таким образом можно сказать, что почитание этой иконы, оно продолжается уже и следующим государем из династии Романовых.

Д. Володихин

— Ну почитание Казанской, я имею в виду действительно становится чем-то вроде государственного или полугосударственного культа. Если до восшествия на престол Михаила Федоровича почитание Казанской иконы Божией Матери в большей степени было местным, региональным. Собственно на востоке России, на Казанской земле ее почитали с особенной силой, в центре о ней знали не столь широко. А вот скажем в 20-х, 30-х, 40-х годах XVII века, именно с подачи ранних Романовых, Михаила Федоровича и Алексея Михайловича, это почитание Казанской становится достоянием всей России. Ну что ж, я думаю, будет правильным, если сейчас в эфире прозвучит тропарь Казанской иконы Божией Матери.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, после того, как отзвучал этот тропарь, я с особенным чувством напоминаю вам, что это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». Мы разговариваем с замечательным историком, Сергеем Юрьевичем Шокоревым, доцентом Историко-архивного института РГГУ, о личности и деяниях первого государя из династии Романовых, Михаила Федоровича. И вот тут мне показывает Сергей Юрьевич, что мы ограничились Покровом и Казанской, а есть как минимум еще один виток, еще одно ответвление в культе Пречистой, связанным с родом Романовых.

С. Шокарев

— Да, тут необходимо вспомнить, конечно, что в Романовой семье очень почиталась родовая икона «Знамения» Пресвятой Богородицы. И в ее честь был основан, уже после воцарения Михаила Федоровича, Знаменский монастырь, как говорилось в документах того времени, на Старом Государевом дворе. То есть на Варварке, где мы сейчас знаем музей, дом бояр Романовых, вот этот двор, Романовский двор, на котором никто не жил после того, как Михаил переместился уже в Кремлевские палаты царские, он был отдан для создания Знаменского монастыря, тоже являющегося памятником и окончанию Смуты, и новой династии.

Д. Володихин

— Но вот если Казанский собор, уничтоженный при большевиках, был восстановлен в 90-е годы, то со Знаменским монастырем все иначе.

С. Шокарев

— Да, основные сооружения его уцелели, я имею в виду в первую очередь Знаменский собор, колокольня, келейный корпус. И что самое интересное, в середине XIX столетия, когда готовилась коронация Александра II, по инициативе государя были предприняты некие разыскания архивные, археологические. И ученые того времени пришли к выводу, что в составе вот этого монастырского комплекса все-таки сохранились каменные палаты, которые они посчитали палатами Романовскими, палатами Никиты Романовича Юрьева, соответственно деда Михаила Федоровича, боярина времен Ивана Грозного. И на основании и этого здания был реконструирован боярский терем вот так, как его представляли в середине XIX столетия. Каждый может на него посмотреть и сходить в этот музей очень интересный, который практически всю свою экспозицию сохранил со времен Александра II, с очень небольшими изменениями.

Д. Володихин

— Ну вот, собственно, если наполнение музея подлинное, очень интересное, то сами палаты в значительной степени плод прекрасной архитектурной фантазии наших зодчих XIX века, что конечно, не отнимает у него очарования русской древности.

С. Шокарев

— Ну безусловно. Тогда наука о древностях только делала первые шаги, поэтому они реконструировали так, как могли, скажем так.

Д. Володихин

— Ну раз уж мы заговорили о Никите Романовиче Юрьеве и о роде Романовых до восшествия на престол Михаила Федоровича, я думаю, нелишним будет объяснить, каково было положение царской династии до того, как она стала царской династией. Очень часто мне приходится видеть в статьях, в книгах, в том числеи достаточно вроде бы солидных по виду научно-популярных изданиях странное заявление, что эта династии была ну недостаточно родовитой. Вот ее упрекают в том, что княжеской крови в жилах нет, что не Рюриковичи, не Гедиминовичи, и в общем, как же они взошли на престол, наверное, какой-нибудь хитростью и интригой, поскольку не были достаточно знатны. Ну вот ваша точка зрения как специалиста: какова степень знатности Романовых, как высоко они стояли при дворе русских государей из числа последних Рюриковичей?

С. Шокарев

— Да, это вопрос, в общем-то, не очень простой на самом деле, распадается сразу на несколько. Во-первых, я хотел бы отложить в сторону и хотел бы, чтобы мы вернулись к этому потом, поговорить отдельно о причинах избрания Михаила Федоровича на престол...

Д. Володихин

— Доберемся.

С. Шокарев

— Поскольку собственно генеалогией все не ограничивается. Во-вторых, род Романовых восходит к старомосковскому боярству так называемому, то есть предки Михаила Федоровича служили еще первым московским князьям, еще Ивану Калите и его сыновьям. А во второй половине XV века, при Иване III вот это самое старомосковское боярство, скажем, потеснили довольно существенно князья Рюриковичи, князья Гедиминовичи, которые съехались к Московскому двору, уже оставив свои уделы, и заняли там, в общем, такие, скажем, первые позиции и одни из первых. Но что касается собственно Романовского клана, который тогда Романовским не назывался...

Д. Володихин

— Кошкины.

С. Шокарев

— А несколько раз менял даже свое имя: в XIV веке Андрей Иванович Кобыла был боярином Симеона Гордого, затем при Дмитрии Донском Федор Андреевич Кошка, затем два поколения его потомков звались Кошкиными. А от Захария Ивановича Кошкина пошла ветвь, скажем так, или два поколения более правильно, Захарьиных. А от Юрия Захарьевича — Юрьевы. И наконец, от Романа Юрьевича Захарьина соответственно Романовы. И что касается вот этого клана, который один на самом деле, несмотря на то, что меняются вот так вот фамилии, что, между прочим, тоже признак особой знатности.

Д. Володихин

— Ну я бы еще добавил, что вот близкие ветви достаточно знатных и знаменитых в русской истории фамилий, которые по роду своему связаны с теми же Романовыми — это Шереметьевы, это Яковлевы, это Колычевы. Это, можно сказать, огромное раскидистое дерево, на котором вот собственно ветвь Романовых в какой-то момент стала старшей.

С. Шокарев

— Да, огромное, безусловно. Так вот если мы посмотрим на положение этого рода разветвленного, то по церемониям царских свадеб, великокняжеских и царских свадеб видно, что бояре и боярыни из этого рода занимают одни из первых мест. Значит, это довольно тесный круг, между прочим, состоящий в родстве с великокняжеской династией, потому что один из сыновей Федора Кошки, Федор Федорович Галтяй, его дочь, Мария Федоровна, была матерью жены Василия II, тещей Василия II.

Д. Володихин

— А Анастасия Захарьина-Юрьева оказалась женой Ивана IV.

С. Шокарев

— Да, а Анастасия собственно Романовна стала первой супругой Ивана IV. Так вот этот круг, который в XV, в XVI веке они всегда при государях, всегда при дворе, и за исключением Романа Юрьевича, прадеда Михаила Федоровича, все носили боярский титул. Он умер довольно рано и был только окольничим. Все остальные предки Михаила Федоровича были боярами и боярами в числе первых, конечно.

Д. Володихин

— Я бы еще добавил, что представители этого семейства были в крупных воеводских чинах, возглавляли армии, брали города, то есть, в общем, отличались и на поле боя. Кроме того они занимали крупные дворцовые, то есть по более позднему понятию, придворные должности. Ну вот, во всяком случае, должность дворецкого, то есть человека, который обеспечивает царскую семью всем необходимым, она, в общем, принадлежала представителям этого рода. Ну хорошо. Мы с вами переходим собственно к событиям Смуты, которые подняли Романовых на престол. И прежде всего собственно сам Михаил Федорович, что представлял собой этот отрок до того, как о нем заговорили как о претенденте на престол?

С. Шокарев

— Ну здесь мы не можем не сказать об отце и о судьбе Романовых в начале Смутного времени. Довольно сложно понять, были ли Романовы реальными соперниками Годуновых, Бориса Годунова, его клана. Действительно ли были Романовы соперниками Годунова в борьбе за престол в 1598 году, после кончины последнего Рюриковича из династии Калиты, Федора Ивановича, или тут имеют место какие-то более поздние представления. Но, по крайней мере, очевидно, что Борис Годунов Романовых боялся и в 1600 он наложил опалу на все это семейство, к тому времени довольно многочисленное. Это сыновья Никиты Романовича, и они все отправились в очень жестокие, страшные ссылки. Александра Никитича убили, об этом говорит летопись, он был тайно убит, остальных, кроме Ивана, довели, в общем-то, до смерти, и только...

Д. Володихин

— Старший.

С. Шокарев

— Старший, Федор, скажем так, не очень его мучили, но зато постригли в монахи.

Д. Володихин

— Насильственным образом.

С. Шокарев

— Насильственным образом, с именем Филарета. И вот Филарет, который, в общем-то, был старшим в роду и, по всей видимости, и по своему характеру имел самые большие амбиции, претензии в борьбе на власть, он вынужденно выпал из политической борьбы. Но дальнейшие перипетии Смуты, в общем, очень серьезно его, скажем так, судьбу меняли неоднократно. Он, видимо, неожиданно для себя стал митрополитом Ростовским при Лжедмитрии I. Затем вынужденно опять-таки стал, условно называть, наверное, это можно, скажем, нареченным патриархом в стане Лжедмитрия II, Тушинского вора. Потом, во время переговоров с королем Сигизмундом, был арестован поляками и отправлен в заточение в Польшу.

Д. Володихин

— Хотелось бы пару добрых слов сказать в пользу этого человека. Великое посольство подверглось репрессиям частично, лишь та его часть, которая пыталась отстоять пункты, входившие в прежние русско-польские договоренности. В частности о том, что сын Сигизмунда, Владислав, которому предстояло по понятиям того времени занять вакантный царский престол, должен перейти в православие, и то что сама польская армия должна перестать осаждать Смоленск. Вот «набольшие» люди посольства, князь Голицын и бывший Федор Никитич, а на тот момент ростовский владыка Филарет, стояли насмерть за эти пункты. И поляки им за это отомстили — увезли их фактически под арестом, хотя те были послы.

С. Шокарев

— Да. И вот собственно 15-летний сын Филарета, Михаил, который еще в десятилетнем возрасте был записан в список стольников — это придворная должность младшая, — в этот момент оказывается в Кремле, против своей воли опять-таки, вместе с другими боярами, в осаде от войск Второго ополчения, вместе с польско-литовским гарнизоном.

Д. Володихин

— Ну что ж, на этой драматической ноте я должен ненадолго прервать нашу беседу. Мне необходимо напомнить, что это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы на минуту расстаемся с вами, чтобы вскоре вновь возобновить нашу беседу.

Д. Володихин

— Это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы с историком, Сергеем Юрьевичем Шокаревым, кандидатом исторических наук и замечательным москвоведом, продолжаем обсуждать судьбу Михаила Федоровича Романова, первого из династии. Итак, мы застаем его в трагический момент: отец его фактически находится в плену, сам он находится в полуплену. Он, как сын члена боярского правительства, правящего в стране после Василия Шуйского, оказывается в Кремле, осажденном земским ополчением. Фактически он ничего не может предпринять, поскольку не обладает никакой властью. И даже более того, отец, Филарет Никитич, не так много времени проводил со своим сыном, чтобы обучить его каким-то хитростям политического искусства.

С. Шокарев

— Да. Ну и надо сказать, что вот этот период нахождения в плену польском, полуплену польском, как бы в заложниках даже скорее всего, это очень тяжелый период. Потому что польско-литовский гарнизон терпит страшные лишения, там начинается людоедство. Несколько десятков человек были съедены из состава польско-литовского гарнизона. Это было очень страшное время. И участник тех событий, архиепископ Арсений Элассонский, он вспоминал, что боялся стать жертвой голодных солдат. Сложно сказать, угрожало ли это Михаилу, но о людоедстве в Кремле он не мог не знать.

Д. Володихин

— Ну вот один из русских бояр, также оказавшийся в Кремле, и пожалуй, более всех повинный в том, что польско-литовский гарнизон вошел в Кремль, Мстиславский, пострадал от голодных солдат гарнизона, которые пришли отбирать у него хлеб, когда он воспротивился, нанесли ему удар в голову, чуть был не ставший смертельным. Опасность была очень реальной.

С. Шокарев

— Да, ну вот он пережил вот это. Мы должны это тоже понимать. Конечно, это, наверное, важный этап его жизни произошел. И когда поляки наконец сдались, а земское правительство вступило в Кремль, то Михаил с матерью, а вернее, наверное, наоборот, мать с Михаилом — она тоже была насильственно пострижена в монахини с именем Марфы, — они уехали из Москвы в Костромскую вотчину Романовых. И, видимо, жили или в селе Домнино, или в Костроме, где был двор. И все события, которые связаны с выбором, с работой Земского собора 1613 года, с обсуждением, с появлением кандидатуры Михаила Федоровича как царя, с ее обсуждением и утверждением, они все проходят в тот момент, когда Михаил Федорович об этом ничего не знает.

Д. Володихин

— Но вот история вроде бы донесла до нас сказание о подвиге одного из крестьян Костромской земли, Ивана Сусанина, который защищал род Романовых от какой-то бандитской шайки, на него покушавшейся. А действительно это правда? Или, во всяком случае, сколько вот здесь правды?

С. Шокарев

— Ну надо сказать, что на эту тему есть довольно большая дискуссия, восходящая еще к спору Сергея Михайловича Соловьева с Николаем Ивановичем Костомаровым в середине XIX столетия. И окончательного решения, по-видимому, этого вопроса пока нет, пока нет новых источников. Мы знаем это событие по позднейшей грамоте Михаила Федоровича потомкам Ивана Сусанина, которым жаловались льготы. Это были крестьяне, они были освобождены от налогов, от пошлин, стали белопашцами именно за подвиг этого человека, который вот этих бандитов увел от места нахождении будущего царя и дал возможность ему узнать о том, что за ним охотятся, и тот успел спастись. Это история, скажем так, в какой-то степени, может быть, легендарная, но ничего нельзя противопоставить тому, что она вполне правдоподобна, это могло произойти действительно.

Д. Володихин

— То есть так или иначе в документах отблеск событий того времени, связанных с Сусаниным, прослеживается.

С. Шокарев

— Да, в царских грамотах.

Д. Володихин

— Ну что же, в то время, когда инокиня Марфа и ее сын, отрок Михаил, находятся на Костромской земле и через какое-то время оказываются в Ипатьевском монастыре Костромском, Земский собор заседает. Вопрос, который мы отложили, к которому пора вернуться: собственно почему Михаил Федорович оказался претендентом на царство, а потом был избран государем?

С. Шокарев

— Да, это вопрос очень хороший. И в свое время, когда я начал в 2013 году им заниматься и написал статью, то, уже опубликовав ее, я так понял, что вы параллельно написали аналогичную статью. И тоже прочитав ее, я понял, что наши мнения во многом совпадают. Если бы это были, скажем так, выборы, основанные на рациональных критериях, то у Михаила Федоровича было очень много минусов, которые, наверное, ну скажем так, при рациональном выборе не позволили бы ему взойти на престол. Он был молод, он был неопытен, он ничем не проявил себя вообще...

Д. Володихин

— Ну, правда, ничем плохим тоже не проявил.

С. Шокарев

— Вот к этому я сейчас подойду. И это, наверное, было известно некоторым членам Боярской думы, было слабое здоровье, поскольку он рос в Белозерской ссылке. Скажем, известно, что у его сестры Татьяны был рахит, потому что останки ее исследованы, детский рахит она перенесла. И умер он довольно рано. В общем, он не отличался крепким здоровьем. Он не был женат, не было детей, непонятно, будут они или нет, какова будущность династии. И, наверное, самый важный минус то, что его отец находился в плену у поляков...

Д. Володихин

— И мог быть использован как живой инструмент давления.

С. Шокарев

— Конечно. И поэтому выбор, конечно, был обусловлен не рациональными, а иррациональными причинами. И смотрели русские люди того времени, ну скажем так, духовным взглядом на эту фигуру. Поскольку Михаил один из немногих, если не единственный из возможных кандидатов, действительно не отличился никакими дурными деяниями в Смутное время. Скажем, известно, что лидером так, условно говоря, поначалу был Дмитрий Тимофеевич Трубецкой.

Д. Володихин

— Лидером выборного процесса, скажем так.

С. Шокарев

— Да. За него, в общем-то, высказались практически все участники Второго ополчения. Была оформлена грамота на пожалование ему Важской земли — это своеобразная ступенька к престолу. Годунов тоже владел Важской землей до восшествия на трон. И в то же время Трубецкой был все-таки тушинский боярин, он был боярин Самозванца. И на втором этапе обсуждения его кандидатура не прошла. Хотя это был человек тоже сравнительно молодой, но уже отличившийся и лидерскими качествами, и воинскими качествами, в отличие, скажем, от Михаила Федоровича.

Д. Володихин

— Знатный Гедиминович, добавим.

С. Шокарев

— Да, знатный вполне, проходивший по критериям знатности. Так вот у Михаила ничего, кроме родства с царем Иваном и блестящей родословной, хорошей родословной, личных качеств его не было. Это как чистый лист. И я так думаю, что участники Земского собора, они хотели поставить черту под событиями Смуты, закрыть совсем эту страницу, начать, выражаясь современным языком, с чистого листа. Избрать человека, который с виду малый и слабый, но духовно, как Давид, он будет великим. И самое удивительное, что этот выбор оправдался, что именно эту идею, которую скажем так, русское общество того времени ждало от царя, Михаил Федорович он ее провел в жизнь, воплотил.

Д. Володихин

— Чистый сердцем отрок, помещенный в средину царства, оказался, может быть, не столько историческому процессу, сколько Господу Богу угоднее, чем опытные, прожженные интриганы.

С. Шокарев

— Да, безусловно.

Д. Володихин

— Ну что же, давайте посмотрим на это, так сказать, с высоты птичьего полета. Предыдущий государь, которому присягала, во всяком случае, часть России, Владислав, так и не добрался до Москвы. До него был Василий Шуйский, которого свои же подданные предали и отдали врагам, истребившим его. До того был Лжедмитрий I, которого убили. До того был Федор Борисович Годунов, которого убили. До того был Борис Федорович Годунов, который скончался, ну скорее всего от болезни, но тут тоже есть свои версии. В общем-то, претенденты на престол, которые множились в России того времени в огромных количествах, так же, в общем, заканчивали жизнь скверно. И когда делегация Земский собора просила Михаила Федоровича взойти на престол, его мать, в общем, пыталась отмолить его от этого смертельно опасного предприятия. Но все-таки, в конце концов, и сам отрок, и она были умолены этой делегацией, прибыли в Москву. И теперь вопрос с подковыркой, спрашиваю вас как москвоведа: Сергей Юрьевич, в каком состоянии был град столичный, куда приехал отрок Михаил Федорович, чтобы венчаться на царство?

С. Шокарев

— Вопрос, да, хороший. В чудовищном состоянии. Дело в том, что в марте 1611 года, во время московского восстания против польско-литовского гарнизона, поляки сожгли Московский посад. Затем во время осады они чудовищным образом разорили Кремль. И был разорен и город, и казна, и дворец. И собственно Михаил Федорович именно поэтому два месяца от Костромы добирался до Москвы, чтобы могли приготовить хотя бы какое-то более-менее по его новому статусу полагающееся жилье. Потому что известно, сохранилась переписка между Земским собором и Михаил Федоровичем, в которой эти вопросы очень серьезно обсуждаются. То есть где достать самые необходимые, простые, для царского обихода вещи, предметы, как достать, как собрать деньги хотя бы на первые месяцы его существования до коронации, ну и на саму коронацию, конечно, тоже. Все это было очень большим, серьезным вопросом. И вплоть до того, что не хватало простейших вещей, да, для царя.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера». В эфире «Исторический час». С вами я, Дмитрий Володихин. Мы обсуждаем царствование Михаила Федоровича, первого из династии Романовых. У нас в гостях известный историк, кандидат исторических наук, доцент Историко-архивного института РГГУ, Сергей Юрьевич Шокарев. И мы с вами добрались наконец-таки до венчания на царство, до восшествия на престол. И я прошу вас этот величественный, но совершенно очевидный момент наведения порядка в России пропустить и сразу же шагнуть в сторону того, а что собственно Михаил Федорович как государь сделал для того, чтобы Россия миновала эту страшную пору? Ведь значительная часть страны контролировалась войсками поляков, шведов, воровских казаков — да кого угодно, просто бандитских шаек.

С. Шокарев

— Ну здесь надо сказать, что то самое наведение порядка, которому посвящена, наверное, пожалуй, самая важная часть правления Михаила Федоровича, это осуществлялось в тесном союзе, ну можно так сказать, с обществом. Можно так сказать почему? Поскольку это уникальная в истории России, в общем-то, ситуация: с 1613 по 1619 год практически не распускался Земский собор. Вернее как, выборные разъезжались, на их место приезжали новые, то есть постоянно существовал орган общественного представительства, ну широко я говорю, общественное представительство, это дворянство и посад, но все равно это...

Д. Володихин

— Духовенство.

С. Шокарев

— Да, духовенство, конечно. Все равно это лидеры общества, да. И наряду с этим Боярская дума. И царь занимался решением насущных вопросов, таких как пополнение казны, устроение земли, борьба с воровскими казаками, возможное противостояние полякам и шведам. Действительно, были попытки, скажем, отвоевать Смоленск в 1613 году — неудачные, отвоевать Новгород в 1614 году —неудачные тоже, потому что сил не было, не удалось их собрать.

Д. Володихин

— И отвоевать юг — вполне себе удачные.

С. Шокарев

— Да. И вот этим всем царь Михаил Федорович занимался совместно с землей, занимался совместно с боярством, совместно с приказным аппаратом. Мы видим здесь, в первое десятилетие его правления довольно единодушное стремление избавиться, наконец, от последствий этой страшной гражданской войны, от Смуты, наладить жизнь, нормальную человеческую жизнь, как было в старину, что очень ценилось на Руси, в Средневековой Руси: по старине жить опять. И вот в деле восстановления общегосударственного аппарата и преодоления остатков Смуты Михаил Федорович, повторюсь, опирался на общественные представительства.

Д. Володихин

— Ну что ж, общество тогда Михаила Федоровича поддержало. И поддержал его и военно-служилый класс, и духовенство. Вопрос в том, что выход из Смуты был еще и помимо подавления внутреннего врага, воровского казачества прежде всего, главного оплота, это войско Ивана Заруцкого, который орудовал на юге страны. Помимо этого нужно было еще решить внешнеполитические вопросы, даже и болезненной, в общем-то, для России ценой определенных территориальных потерь. Правительство Михаила Федоровича должно было решать и это. Как это все получилось?

С. Шокарев

— Ну дело в том, что, скажем так, то что было принято называть интервенцией — захваты со стороны Швеции, со стороны Польши, они были осуществлены в Смуту и, в общем-то, практически выдохлись. Скажем, шведы не хотели больше ничего захватывать, потом в конечном итоге они поняли, что не очень-то выгодно им держать эти территории. И благодаря посредничеству англичан удалось заключить мир, Столбовский мир, по которому отдали часть Новгородской земли, но самое главное, Новгород вернули.

Д. Володихин

— И не только Новгород, Руссу вернули, пригороды Пскова вернули.

С. Шокарев

— Да, ну Новгород, Новгородскую землю, основную часть ее. Сложнее было с поляками, которые, в общем-то, держались за присягу королевичу Владиславу, держались за грамоту, которой московские бояре его призывали на престол. И здесь война продолжалась до 1618 года, причем последним аккордом был поход королевича на Москву, которого удалось остановить уже у Арбатских ворот.

Д. Володихин

— С боем.

С. Шокарев

— Да, с боем, причем с довольно серьезным. И это, кстати говоря, отражение вот этого похода, оно тоже, с этим событием тоже связана храмоздательная деятельность Михаила Федоровича. Не только преодоление Смуты, но и избавление от королевича было тоже, отмечалось строительством этих храмов, и Казанского, и Покровского. Так вот удалось в конечном итоге и с поляками замириться в 1618 году, отдав им, конечно, огромные территории — Смоленскую и Северскую землю. Но такова была цена. И попытки военным путем решить этот вопрос в первые годы правления Михаила были безуспешны. И также оказалась безуспешна попытка вернуть Смоленск в 1632–34 годах, когда правительство Михаила Федоровича уже решило, что окрепли мы для того, чтобы вернуть себе эти земли, а в Польше наоборот нестабильность, поскольку умер король Сигизмунд. Оказалось, это не так, потерпели тяжелое поражение. И это в значительной степени повлияло и на политику Михаила Федоровича уже второй половины 30-х годов, были там сделаны, очень важные приняты решения.

Д. Володихин

— Ну собственно вместе огромного Смоленска после долгой и тяжелой войны вернули маленький городок Серпейск.

С. Шокарев

— Да.

Д. Володихин

— То есть готовились долго, ударили сильно, но не выдержали продолжительной войны, потому что все-таки экономика была сильно подорвана Смутой, и сил элементарно не хватало. Но что это за решения, о которых вы говорите?

С. Шокарев

— Дело в том, что одним из факторов, которые привели к тому, что главнокомандующий Смоленского похода, боярин Михаил Борисович Шеин, был вынужден капитулировать...

Д. Володихин

— Кстати, лично чрезвычайно отважный человек.

С. Шокарев

— Да, безусловно, героический человек, который очень трагически закончил свою жизнь и, в общем, печально парадоксальна была его судьба. Но вернемся все-таки к походу Смоленскому. Так вот одним из факторов, которые повлияли на его провал, стало то, что в том числе и благодаря тому, что поляки науськивали крымских татар, а иногда их и не нужно было науськивать, они напали на южные уезды, южные уезды России подверглись нашествию крымских татар. И дворяне из войска Шеина, самовольно бросив армию, поехали по домам. Уже защищать-то было нечего, но как-то собирать, скажем так, собирать то, что там осталось. Получилось, что Россия воевала на два фронта: на западе под Смоленском и на юге одновременно надо было держать оборону против крымцев. А возможности держать борону против крымцев не было. И после этих набегов Михаил Федорович принимает решение, совместно с Думой конечно, строительства Белгородской засечной черты. Надо защищаться, укреплять юг от татар. И это мощное строительство, которое протянулось на несколько десятилетий — до конца правления Алексея Михайловича там шло строительство, а затем на юго-востоке, оно стало, в общем, очень успешным. Там были построены мощнейшие сооружения, которые позволили защитить черноземный юг от татар и способствовали экономическому развитию этих территорий.

Д. Володихин

— Но вот чтобы было понятно, до какой степени это титаническое усилие, я приведу сравнение некоторых историков Белгородской засечной черты, со всеми ответвлениями, которые с ней были связаны, с Великой китайской стеной. Собственно Белгородская засечная черта это Великая русская стена XVII века. И кстати, последние службы знаменитого Дмитрия Михайловича Пожарского были связаны как раз с укреплением южных рубежей России. Ему дали это как ответственное поручение, надеясь на него. Ну пожалуй, последний вопрос. Собственно в 1619 году, через шесть лет после венчания Михаила Федоровича на царство и после отражения Владислава, заключения мирного соглашения с поляками, вернулся в Москву наконец-то пленник поляков, Филарет Никитич, отец Михаила Федоровича. И в дальнейшем фактически они делили власть над страной. Вот каков был этот дуумвират?

С. Шокарев

— Да, это тоже по-своему уникальная, конечно, ситуация в отечественной истории. Все что нам известно, это то, что между ними было действительно подлинное единение — и духовное, и родственное, и идейное, и политическое. Документы ни разу не дают возможность как-то проследить противоборство или давление, чрезмерное вмешательство патриарха в светские дела. С другой стороны, известно, что как опытный политик и опытный человек патриарх имел, конечно, огромное влияние тоже на государственные дела. В общем, это, ну наверное, так очень условно говоря, один из немногих случаев действительно реальной симфонии в истории Московского государства, содружества, тесного сотрудничества, союзничества духовной и светских властей и двух этих разных, но очень близких духовно личностей. И поэтому вплоть до своей кончины патриарх Филарет являлся соправителем Михаила, и процессы восстановления страны в значительной степени и его деятельности тоже, с его деятельностью связаны.

Д. Володихин

— Вот это вопрос, который беспокоит многих авторов, как ученых, так и тех, кто пишет научно-популярные книги и художественные книги: до какой степени Михаил Федорович был самостоятельным правителем? То есть некоторые говорят, что он был хоть и кроткий, но все же истинный государь, который принимал участие в решении государственных дел. Другие ссылаются на то, что бояре, в том числе и его собственная родня, считали, что он умом не дошел и, так сказать, мимо него правили кланы знатных людей: князья Черкасские, его брачные свойственники, Салтыковы, Шереметьевы, ну может быть, отчасти Пожарские. Впоследствии огромное влияние оказывал и Федор Никитич. Но он скончался, и после этого открывается достаточно длительный период, более десяти лет абсолютно самостоятельного, без отца, правления Михаила Федоровича. Так что здесь правда? В какой момент Михаил Федорович действительно оказался истинным самодержцем или этот момент так и не наступил?

С. Шокарев

— Ну дело в том, что относительно многих средневековых правителей, да и не только средневековых, не очень ясно, насколько они самостоятельны, где правит государь, а где бюрократия. Это вопрос, в общем-то, довольно сложный. Что касается Михаила, то он усложняется еще больше тем, что вступил на престол он 16 лет, действительно очень большое влияние его родни, бояр, тех, кого называли сильными людьми, в делах, оно заметно. Ну а затем, конечно, огромная роль Филарета, земские соборы опять-таки — постоянно с ним кто-то есть. И вот только в 1632 году он остается один, родителей его уже нет, и 13 лет это самостоятельное правление, при том, что продолжают присутствовать при дворе такие маститые старые бояре, как Федор Иванович Шереметев и Иван Борисович Черкасский, двоюродный брат Михаила Федоровича, значит, они возглавляют правительство. Но я бы обратил внимание вот на какой момент: за исключением некоторых эксцессов первых лет правления Михаила, причем довольно частных, мы можем сказать, что все время его правления самостоятельного, полусамостоятельного, в союзе с кем-то, оно все отличается если не программой, то единым избранным направлением. Это не как у Ивана Грозного, у которого постоянные рывки были в его вполне себе самостоятельном правлении. А у Михаила Федоровича идет плавное поступательное движение к восстановлению страны, к освобождению территорий, потерянных в Смутное время. Не всегда удачных, как мы знаем, — со Смоленском, да, не удалось. Но зато юг стали укреплять, зато Сибирь осваивается, то есть...

Д. Володихин

— Кое-что у шведов отобрали.

С. Шокарев

— Да. То есть Михаил Федорович, каким бы мы не представили его себе — слабое участие в делах или наоборот, руководящую роль, сильную, — есть определенная государственная политика, которая, конечно, без государя не может осуществляться.

Д. Володихин

— И эта политика позитивная. Если бы необходимо было придумать Михаилу Федоровичу историческое прозвище, как у Ивана Васильевича было — Грозный или у Алексия Михайловича — Тишайший, наверное, он бы в той же мере мог называться Кроткий, как и Восстановитель. Страна действительно при нем прошла через несколько волн политического, экономического и культурного восстановления. Уже его сын, Алексей Михайлович, все-таки отбил Смоленск и Северскую землю у поляков. Его внук, Петр Алексеевич, отбил потерянные земли у шведов. И таким образом все-таки династии Романовых смогла полностью ликвидировать последствия Смуты. Поэтому думаю, будет правильным, если мы помянем добрым словом первого представителя династии Романовых на русском престоле. А сейчас время нашей передачи подходит к концу. И мне остается поблагодарить Сергея Юрьевича Шокарева за эту замечательную беседу. И сказать вам, дорогие радиослушатели, спасибо за внимание. До свидания.

С. Шокарев

— До свидания.


Все выпуски программы Исторический час

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем