Поделиться
Гонения на верующих во Христа, волнами проходившие по Римской империи, на время прекратились в 260 году, при императоре Галлиене. Правитель объявил христиан свободными, возвратил им молитвенные дома и конфискованное имущество. Период затишья длился сорок лет, за это время выросло поколение, только по рассказам знавшее о муках, принимаемых во имя Христово. Один из таких молодых христиан, финикийский священник Анания, часто задумывался о том, как бы он сам повел себя в минуту смертельной опасности. Претерпевая сомнения в собственной стойкости, он горячо обращался к Богу.
— Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий! Перед тем, как добровольно взойти на Крест, Ты в кровавом поту молился Отцу о том, что если возможно — да минет Тебя чаша сия. О том и я прошу Тебя, Спаситель мой. Не дай мне стать предателем Твоим, избавь меня от испытаний, которых я не смогу перенести. А если есть воля Твоя на то, чтобы я принял мучение — укрепи меня, позволь прославить Имя Твоё святое!
Правление императора Диоклетиана не предвещало новых гонений. В течение двадцати лет он не ущемлял права христиан, было известно, что его жена и дочь сочувствовали Церкви. Но в 303 году правитель выпускает несколько указов, предписывающих христианские собрания запретить, храмы разрушить, священные книги повсеместно изъять и сжечь. Через год Диоклетиан подписывает еще один эдикт, по своей жестокости превосходящий все антихристианские законы, издаваемые ранее. Император повелел подвергать всех верующих мучениям, заставляя отречься от Христа. Настало время гонения, которое историки позднее назовут Великим.
Спасаясь от властей, финикийские христиане бежали в горы, устраивали в скалах целые города с пещерными храмами. Анания, помолившись, принял решение остаться в своем доме. Он осознавал, что, вероятнее всего, не избежит ареста, но полностью вверил свою жизнь в руки Божии. И вскоре в его дверь постучали три легионера. Священника провели через весь арсенал пыток, чтобы принудить к вероотступничеству. После суток истязаний отец Анания очнулся в одиночной камере. Первое, что он произнёс запёкшимися губами, были слова молитвы.
— Господи, Иисусе Христе, благодарю Тебя, что не оставил меня сегодня!
Священник с трудом смог подняться и, стоя на коленях, молился Спасителю, явственно ощущая Его присутствие рядом. Силы постепенно возвращались к мученику, и необъяснимая радость наполняла сердце. Молитву неожиданно прервал лязг дверного засова.
— Кто позволил тебе жечь огонь в темнице?
Темничный страж Пётр сердито и в то же время растерянно смотрел на узника.
— Я ничего не жёг, добрый человек! Если бы я и захотел разогнать тюремный сумрак и сырость, мне нечем запалить огонь.
— И правда, кроме лохмотьев, у тебя ничего нет. Но я явственно видел свет через дверную решетку! И не только я, ещё семь охранников были свидетелями сияния. Оно было таким ярким, что я испугался, что ты сожжёшь тюрьму! А с кем это ты разговаривал, когда я вошёл?
Анания правдиво отвечал на вопросы стражника. Тот стоял, опершись на копье, и слушал рассказ мученика о Христе и христианах, о молитвенных собраниях, на которых в Преломлении хлеба людям даруется Причастие вечной жизни, о радости, которую у верующего не может отнять никто. Постепенно лицо старого воина меняло выражение. В нем проступала сердечность, которую Петр привык прятать под маской суровости. Когда Анания замолчал, стражник смущённо спросил.
— А если я обращусь ко Христу, неужели и меня он услышит?
Анания предложил помолиться вместе. Он возобновил прерванные славословия. И Пётр вновь увидел, как темничная камера наполнилась необычайным светом, и пахло в ней теперь не сыростью, а цветами, орошёнными дождем в летний полдень. Он шевелил губами, повторяя за священником слова молитв, и думал, что до сих пор не знал, что такое настоящая жизнь. А в дверной проем на этот странный молебен с изумлением смотрели семь воинов.
На следующий день, приведя Ананию к палачу, Пётр и семеро его сослуживцев объявили себя христианами. Их вера была испытана в горниле пыток. Все девять мучеников не отреклись от Христа и были утоплены. Последнее погружение в море стало крещальной купелью для воинов, вдохновлённых на подвиг примером христианского священника.
«Скорби, небывалые напасти — удел наших дней. В покаянном преодолении их — смысл нашей жизни»
Поделиться
В 1929 году советская власть стала массово арестовывать духовенство и прихожан. Священник Сергий Мечёв был взят осенью с несколькими прихожанами своего храма. Обвинение всем предъявили стандартное — активная церковная деятельность. Осуждённых приговорили к трём годам ссылки. Отец Сергий получил направление в Кадников — небольшой городок Вологодской области. В заключении он продолжил помогать свои прихожанам. Писал им письма, призывал не падать духом, двигаться по пути покаяния. В одном из посланий батюшки Сергия Мечёва есть такие слова:
«Скорби, небывалые напасти — удел наших дней. В покаянном преодолении их — смысл нашей жизни»
Все выпуски программы Слова Святых
- «Скорби, небывалые напасти — удел наших дней. В покаянном преодолении их — смысл нашей жизни»
- «Хотя жизнь Божией Матери как бы покрыта святым молчанием, Господь дал знать, что любовью Своею Она объемлет весь мир»
- «Не скрывай талант. Не для тебя дан он Богом, но для того, чтобы ты передал его другим»
Благодарность. Наталья Сазонова
Поделиться
Как-то раз в проповеди священника услышала мысль о том, что Бог всегда присутствует в нашей жизни. И каждый по-своему ощущает присутствие Бога. Кто в радости, кто в утешении, кто в покаянном чувстве, кто-в молитве.
Мне хочется поделиться своим переживанием присутствия Бога.
Начало девяностых. Я — выпускница православного медицинского училища. Нас готовят как сестёр милосердия. Это значит — мы призваны оказывать не только медицинскую помощь. Но духовно поддерживать пациентов. Говорить с ними о вере, о Боге. Если просят, помочь подготовиться к исповеди, пригласить священника.
И вот, с полным осознанием своей миссии, я переступила порог реанимационного отделения, куда устроилась на работу.
Реанимация... Там как на фронте. Там два лагеря. В одном — тяжело больные, в другом мы — медики. Нет сил ни у тех ни у других. Все на пределе. Одних истощает страдание, другие выкладываются, спасая. Всем нужно помочь. Объём работы запредельный. Бессонные ночи выматывают. Все мысли в одном направлении; всё сделать правильно, вовремя, ничего не забыть.
Так проходили мои дежурства в реанимации. А дома я переживала, что снова ни с кем из пациентов не удалось поговорить о вере, о Христе. А как же моя миссия сестры милосердия?
И вот, прихожу в очередное дежурство на работу, а в палате — новый больной. Мужчина средних лет. Он был подключён к аппарату ИВЛ. Не мог самостоятельно дышать, но находился в сознании. Мне нужно было его помыть. Любое движение вызывало у мужчины сильный кашель от трубки в трахеи. Но он стал помогать мне менять под ним бельё, поворачивать его сбоку на бок. А ведь как тяжело ему это давалось!
Я закончила все процедуры и хотела отойти. Тут он аккуратно взял меня за руку и произнес одними губами, беззвучно: «Спасибо, спасибо. Дай Бог Вам здоровья».
Представляете! Такие страдания! Ни говорить не может, ни повернуться без посторонней помощи, а нашёл в себе силы меня поблагодарить.
Знаете, в этот самый момент, я почувствовала что Бог здесь, в этой реанимационной палате.
Потекли слезы. Пришлось опускать голову пониже, чтобы больной их не заметил. Мне больше не хотелось думать о своей высокой миссии спасения кого-то. Была просто благодарность Богу за то, что показал мне истинно христианский поступок.
Нет! Это не я помогаю им. Это они, болящие, помогают мне. Помогли теперь, когда во мне стала остывать любовь. Потому что моё безразличие к чужой просьбе, нежелание помочь и поддержать вытесняют из сердца Христа.
Теперь я спешу в больницу с молитвой: «Господи, разогрей во мне желание служить ближнему!» Я спешу к своим пациентам. Посмотреть им в глаза. А я смогла бы жить с такой болью?! И в их глазах я вижу Христа!
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Святитель Герасим (Добросердов) и его семья
Поделиться
Фото: Maria Baranova / Unsplash
Иван Прокопьевич Попов состоял в притче Сретенской церкви села Бельск, что в Иркутской губернии. Вот уже несколько лет он был вдовцом. После смерти жены на руках у него осталось двое маленьких детей. Родня уговаривала Ивана Прокопьевича на новый брак — детям нужна материнская забота, а хозяйству — женский глаз. Мужчина поначалу отмахивался от этих увещеваний. Но со временем полюбил односельчанку Марию Ивановну. Девушка была из семьи зажиточного крестьянина. Отец невесты счёл такую партию неподходящей для молодой дочери: вдовец, с детьми, да ещё и небогат. И решительно отказал жениху. А ночью увидел необыкновенный сон. Величественный голос повелел ему не сопротивляться Божьей воле и выдать Марию замуж: «От этого брака родится ребёнок, который прославит Господа и станет святым». Наутро потрясённый отец позвал дочь и благословил её на семейную жизнь.
Иван Прокопьевич и Мария Ивановна поженились. 26 октября 1809 года у них родился сын. В крещении мальчика нарекли Георгием. Пройдёт время, и пророчество, открытое во сне его деду, исполнится. Он станет монахом, будет возведён в сан епископа, отличится миссионерскими и пастырскими трудами и будет прославлен Церковью в чине святителя. С самого юного возраста Георгий по утрам и вечерам молился вместе с матерью. Отец брал мальчика с собой в храм, где он, рано научившись грамоте, помогал ему во время чтения молитв на службе. Каждое воскресенье после Литургии Георгий вместе с матушкой посещал богадельню — дом для нищих при храме. Специально к этому случаю Мария Ивановна пекла хлеб, который вместе с сыном раздавала обитателям богадельни. Спустя годы святитель вспоминал, что первые уроки благочестия, любви к Богу и милосердия к ближним он получил от своих родителей.
В 1818 году Георгий поступил в иркутское духовное училище, а затем — в семинарию. Там доброго, всегда готового прийти на помощь студента прозвали Добросердовым. Прозвище закрепилось за Георгием настолько, что вскоре стало его новой фамилией. На последнем курсе Иркутской духовной семинарии Георгия направили в Бурятию. Там в течение года он проповедовал Евангелие среди буддистов и язычников. Воодушевлённый миссионерским служением, домой он возвращался с намерением посвятить себя Богу и просить у родителей благословения на монашество. Однако вскоре после его приезда заболела мать, и Георгий, не желая её волновать, решил отложить разговор. Через некоторое время Мария Ивановна скончалась. Смерть любимой матушки надолго выбила молодого человека из колеи. «Прощай, мать нежнейшая, любившая меня пламеннее всех чад своих», — писал будущий святитель в своём дневнике.
А вскоре произошло то, чего сам Георгий никак не ожидал. Он познакомился с Натальей Михайловной Шестуновой. Кроткая, добрая девушка вызвала в нём глубокие чувства. В январе 1836 года молодые люди обвенчались, а следом за женитьбой Георгий был рукоположен в священный сан. Семейный союз был счастливым. Георгий называл жену своим нежным добрым другом. Но продлиться этому браку было суждено всего 4 года. Наталья Михайловна скончалась от чахотки. Перед смертью жены Георгий стоял около кровати любимой супруги и сам, со слезами, читал отходную — молитвы, которые совершаются над умирающим человеком.
Через некоторое время после кончины Натальи Михайловны, Георгий пришёл к отцу и попросил у него благословения на монашество. Иван Прокопьевич молча перекрестил сына. Святитель в своём дневнике вспоминал трогательную сцену прощания с отцом: «Пять-шесть раз он обнимал меня, пять-шесть раз отходил и опять подходил ко мне со слезами». Георгий отправился в Санкт-Петербург. Там он поступил в Духовную академию и в марте 1845 года, на последнем курсе, принял постриг с именем Герасим. На протяжении всей своей жизни святитель Герасим (Добросердов) вёл дневники, в которых немало добрых, полных любви и благодарности, слов посвятил своим родным.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
