Святитель Гонорат, епископ Арелатский

Поделиться

Младший сын римского консула в Галлии — обаятельный, остроумный, отзывчивый и веселый пятнадцатилетний Гонорат был любимцем в семье. Когда юноша стал часто посещать христианские богослужения, отец не на шутку встревожился. Сам консул уже несколько лет был объявлен оглашенным, то есть — готовящимся с Крещению, но приступить к Таинству не спешил. На вопросы епископа отвечал, что еще не подготовился должным образом, на самом же деле не хотел связывать себя никакими обязательствами. Он хорошо помнил недавнее правление императора Юлиана, прозванного Отступником за жестокое преследование верующих в Спасителя. "Неизвестно, какой правитель окажется на престоле — сегодня это христианин, завтра язычник. Лучше не подвергать себя и семью ответственности за религиозные убеждения«,— рассуждал политик. И вот, эту дипломатическую схему разрушил мальчик, всем сердцем полюбивший Христа. Отец пытался отвлечь сына.

Консул:

Сынок! Как ты вырос! Пришло время подыскать тебе достойную невесту! Завтра будет пиршество во дворце префекта, там будут самые красивые девушки Галлии. Ты не желаешь отправиться туда со мной?

Гонорат:

Благодарю, отец, но мне отрадней будет провести это время с книгой, чем с девушками.

Консул:

Но ты же так молод! Зачем лишать себя наслаждений, добровольно отказываться от жизни?

Гонорат:

Наслаждения, отец — это яд, отравляющий кровь. Он мешает воспринимать жизнь в чистоте. Меня не привлекает ни золото, ни почести, ни власть. Я стремлюсь лишь к свободе от пороков, и лучшая спутница для меня — это Премудрость Божия.

Гонорат первым в семье принял Крещение. Он остриг волосы, сменил шёлковые одежды на грубый плащ из холстины, изысканным яствам предпочитал хлеб. Старший брат Венанций по просьбе отца пытался повлиять на Гонората, но, в конце концов,принял сторону юного христианина и стал ему во всем подражать.

Сыновья консула были отзывчивы ко всем, кому требовалась помощь. Они устроили странноприимный дом и сами заботились о страдальцах, не имеющих крова. Слава о братьях распространилась по всей Галлии.Тяготясь известностью, юные подвижники задумали отправиться в паломничество в Грецию. Они мечтали познакомиться поближе с восточной монашеской традицией и поселиться отшельниками в горах. Отец благословил сыновей в дорогу, надеясь, что романтика странствий вернёт юношам беспечность и весёлость.

Путешествие оказалось нелёгким испытанием. Штормы, перепады температуры и холодные ветра подорвали здоровье обоих юношей. На берег в Коринфе их вынесли чуть живыми. Венанций скончался. Гонорат после смерти брата вернулся в Галлию, где поселился на одном из островов архипелага Лерен. Остров понравился подвижнику своей необитаемостью. Но безлюдье здесь было не случайным — маленький кусочек суши буквально кишел ядовитыми змеями. Погружённый в молитву, Гонорат не испытывал страха и беспокойства. Он полностью вверил свою жизнь Богу и словно не замечал опасности. Когда близкие навестили подвижника, не чая увидеть его живым, то оказалось, что змеи исчезли с острова.

Рядом с Гоноратом стали селиться ученики. Епископ Леонтий, посетив отшельника в его уединении, настоял на том, чтобы тот принял священство и благословил строить на острове храм. Вскоре безлюдный клочок земли преобразился в сад, благоухающий, по слову летописца, не только розами, но и цветами святости. Основанное Гоноратом Леринское аббатство до сих пор остается одним из самых крупных монастырей Франции.

В 427 году Гонорат становится епископом Арля — города в регионе Прованс. Святитель был добрым пастырем. Епископ Иларий Арелатский, ученик и преемник владыки, так писал о нем: «Если Гонорат не подвигал людей к спасению пламенными увещаниями, то возбуждал молитвой к Богу. Страдания всех словно свои оплакивал, умел, по слову апостола Павла, радоваться с радующимися и плакать с плачущими».

Всего два года святитель Гонорат управлял общиной Арля, но стяжал за это короткое время всеобщую любовь. Когда же он скончался, Иларий Арелатский произнес над его гробом такие слова: «Гонорат, славный добродетелью и священством, освободился от тела. Что бы я ни добавил к предыдущей фразе, всё будет несообразным. Скажу ли я „он переселился к звёздам“, — но он уже на земле был причислен к светлейшим звёздам Божиим. Скажу „Предстал Христу“ — но когда же святитель не предстоял Ему в своей жизни? Все, что я имею сказать об этом муже, не находит достойного выражения. Радость за него подавляет скорбь. И смерть не властна над ним!»