Светлый вечер с Даниилом Спиваковским (эф. 27.04.2016) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

Светлый вечер с Даниилом Спиваковским (эф. 27.04.2016)

* Поделиться

Даниил СпиваковскийУ нас в гостях был заслуженный артист России, руководитель мастерской Театрального факультета Московского института телевидения и радиовещания «Останкино» Даниил Спиваковский.

Мы говорили с Даниилом об актерской профессии, о его творческом пути и о том, какое место в его жизни занимает семья.

______________________________________

А. Пичугин

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте! Я — Алексей Пичугин, вас приветствую в этой студии. Сегодня мы беседуем с Даниилом Спиваковским — актёром театра и кино, заслуженным артистом России, руководителем мастерской Театрального факультета Московского института телевидения и радиовещания «Останкино». Здравствуйте!

Д. Спиваковский

— Здравствуйте! Спасибо, что позвали!

Наше досье:

Даниил Спиваковский. Родился в 1969 году в Москве. Окончил факультет психологии МГУ и актёрское отделение ГИТИСа. С 92-го года работает в театре имени Владимира Маяковского, на его счету более 90 ролей в кино. Руководитель мастерской Театрального факультета Московского института телевидения и радиовещания «Останкино», заслуженный артист России. Женат, трое детей.

А. Пичугин

— Давайте начнём с красивой, романтической истории. Я уже в нескольких ваших интервью прочитал чудесную историю о том, как вы познакомились с супругой на небесах.

Д. Спиваковский

— Ну, действительно, мы много где об этой истории рассказывали, не только в кругу друзей, но и на телевидении, на радио и в прессе, поэтому я так коротенечко, с вашего позволения.

А. Пичугин

— Да, коротенечко, но не грех повторить, тем более, что наверняка не все наши слушатели читали, видели.

Д. Спиваковский

— Действительно, я летел в Санкт-Петербург на съёмки картины. И собственно, в полёте, который длится, как известно, не более часа, минут 50 между Москвой и Петербургом, я увидел стюардессу, которая работала на борту самолёта. И каким-то неведомым для меня, чудесным образом она мне запомнилась. Но полёт был короткий, как я сказал. Целая группа командировочных, в основном, меня вынесла на трап, поэтому я даже не смог обмолвиться словом с девушкой. Я только знал её имя, потому что было на бейджике написано, что её зовут Светлана. И я запомнил имя и отчество командира корабля, номер рейса. Ну уж так мне захотелось с ней увидеться вновь, что я стал искать её, стал искать знакомых в «Пулково» — это аэропорт Санкт-Петербурга, кто не знает. Не мог найти в течение месяца, потом стал писать записки и передавать их на борт самолёта.

А. Пичугин

— А социальных сетей ещё не было тогда?

Д. Спиваковский

— Не было. Но надо сказать, что я не состою — сразу можно сделать такую ремарку, что я не состою ни в одной социальной сети.

А. Пичугин

— Для поклонников специально.

Д. Спиваковский

— Да. Я не состою. Все мои отношения с интернетом — это электронный адрес, на который я получаю либо пьесы, либо сценарии.

А. Пичугин

— В общем, здоровые у вас отношения с интернетом, самые здоровые.

Д. Спиваковский

— Да-да-да. Одним словом, я стал передавать записки на борт самолёта. И одна из этих записок всё-таки дошла до адресата. Правда, сначала не к той Свете, а к другой, но они оказались подружками. Одним словом, мы встретились. Потом Света меня увидела и пропала на три месяца. После чего мои попытки...

А. Пичугин

— Можно было подумать, что как бы и всё.

Д. Спиваковский

— Да-да-да. Что-то я пытался быть настойчивым, но потом перестал. Но вдруг раздался звонок от неё: как я себя чувствую, чем я занимаюсь, какие мои творческие успехи? Мы стали встречаться ещё и ещё. Сейчас у нас трое детей.

А. Пичугин

— Да, про это мы тоже знаем. Но удивительная история, на самом деле, ещё и потому, что все мы так или иначе где-то бываем — ездим в поездах, летаем самолётами, постоянно видим бортпроводниц, красивых очень бортпроводниц, но как-то вот почему-то ничего не загорается. А у вас — раз, и... Удивительно! Вот для меня, например, это пример того, что, наверное, такой случай — один на миллион, но может случиться.

Д. Спиваковский

— Надо поверить. Это знаково сказать на радиостанции «Вера». Надо поверить, что это именно тот человек, который тебе свыше предназначен. Я не знаю, что это. Вот спрашивают и друзья нас, и даже наши родители задают иногда этот вопрос: что это было? У меня нет ответа. Любовь с первого взгляда, знак свыше, внутренний голос — на это нет ответа. Но вот что-то внутри меня так всколыхнулось, что заставило совершать вот эти поступки, эти движения. И я поверил, что Света это именно тот человек, который должен быть рядом со мной, и не ошибся.

А. Пичугин

— И дай Бог, чтобы всё было хорошо.

Д. Спиваковский

— Спасибо.

А. Пичугин

— Вы актёром ведь не мечтали стать с детства? Мама — психолог. Вы пошли по её стопам.

Д. Спиваковский

— Да, действительно. Я не думал становиться профессиональным актёром, хотя в самодеятельном театре...

А. Пичугин

— МГУ.

Д. Спиваковский

— Это даже до МГУ ещё было. И существует до сих пор «Театр юных москвичей» на Воробьёвых горах при городском дворце пионеров.

А. Пичугин

— Прям у нас здесь рядом.

Д. Спиваковский

— Да-да-да. ТЮМ он называется — «Театр юных москвичей». Кстати говоря, из него вышло энное количество очень известных актёров, просто даже знаменитых российских. И я, будучи школьником, в период своего пионерского-комсомольского детства посещал этот театр, даже ездил на гастроли, играл спектакли. Но потом меня родители оттуда забрали, потому что я должен был держать экзамены в университет и не отвлекаться.

А. Пичугин

— А там же недалеко.

Д. Спиваковский

— Факультет психологии, во-первых, находится на Моховой.

А. Пичугин

— А, да-да-да!

Д. Спиваковский

— Но дело не в этом — далеко или не далеко. Но, в общем, театр, так сказать, отвлекает от серьёзной науки.

А. Пичугин

— А вы говорите, что ездили на гастроли. Куда мог ездить «Театр юных москвичей» на гастроли?

Д. Спиваковский

— Ну как? По стране мы ездили.

А. Пичугин

— Прямо вот по стране на полном серьёзе?

Д. Спиваковский

— Да, мы были в Прибалтике, были, я помню, в Волгограде, в Риге — вот я сказал про Прибалтику. Да-да-да, ездили. Ну, а как? Вот у меня, например, сейчас дочке 8 лет. Она занимается в «Тодосе» — в танцевальном коллективе, она ездит на гастроли. Вот буквально на этой неделе она ездила в Казань.

А. Пичугин

— Ну да, логично, конечно.

Д. Спиваковский

— Дети, конечно, ездят. Существуют детские фестивали и детские всякие форумы, и театральные гастроли существуют. Это замечательно. Но потом я действительно стал держать экзамен в университет, не поступил. Работал год — по специальности устроился работать, а точнее санитаром в психиатрическую клинику. Потом поступил, потом два года армии. Но потом действительно был студенческий театр МГУ. Это была такая последняя ступень перед моей профессиональной какой-то деятельностью актёрской, где была группа людей — ребят, моих ровесников, которые из года в год штурмовали театральные вузы. И я с ними за компанию, сдав сессию после первого курса, восстановившись после армии, я с ними за компанию стал поступать. И прошёл сразу в три театральных вуза, надо сказать, потому что чувствовал себя совершенно безответственно. Мне было всё равно — поступлю я или нет. Поэтому я был так раскрепощён.

А. Пичугин

— Так, наверное, всегда бывает. Вы уже не первый, кто рассказывает, кстати, про театральные вузы, что «я пошёл за компанию, но мне-то зачем это надо было? Там 100 человек на место, им — да, а мне... и они не прошли, а я прошёл».

Д. Спиваковский

— Вот именно такая ситуация. Это действительно, потому что существует какая-то лёгкость, безответственность, вот этого ненужного фанатизма нет. И действительно я поступил, но выбрал, естественно, курс Андрея Александровича Гончарова в ГИТИСе. И я во всех интервью говорю, что я благодарен судьбе, что я встретился с этим человеком и учился у него. И все мои какие-то успехи, победы, начинания, они благодаря Андрею Александровичу, благодаря ему. И он меня принял в театр Маяковского, точнее, будучи студентом, я уже играл в репертуаре. И то, чему он меня учил, то я сейчас передаю уже своим студентам, или постулаты.

А. Пичугин

— Кстати, ваш детский — ну, можно ведь говорить, что это детский опыт был ещё в театре на Воробьёвых горах, в «Театре юных москвичей», — он помог впоследствии? Это действительно что-то даёт? Или настоящее всё-таки театральное мастерство начинается только уже с общения с опытными педагогами, с вуза?

Д. Спиваковский

— Как вам сказать? Определённый опыт, конечно. У меня не было страха встречи со зрителями. Всё-таки я играл и выходил на настоящую сцену, будучи хоть маленьким ребёнком, и в зале сидели, допустим, такие же дети. Но тем не менее это был определённый опыт вот такого публичного выступления. На это нужна определённая смелость. А я вроде бы попробовал шагнуть туда ещё в детстве. Конечно, как любой опыт нас формирует, даже детский. Согласитесь.

А. Пичугин

— Конечно.

Д. Спиваковский

— Об этом много книг в области психологии написано. Поэтому, конечно. Но главный опыт был, естественно, в ГИТИСе. И естественно, то, что я стал играть спектакли в театре Маяковского, будучи студентом, потому что как можно раньше нужно актёру, студенту театрального вуза встречаться со зрителями. Это то, что я делаю со своими студентами. У меня уже второй набор, у меня был уже выпуск. Сейчас у меня новый набор — это второкурсники. И вот мы на втором курсе уже делаем два спектакля вот сейчас, к концу года учебного — в мае-июне у них будут два спектакля, которые они будут играть несколько раз в месяц. И это будут из первые встречи со зрителями. Это самое главное — чувствовать дыхание зрительного зала, уметь направлять, манипулировать, в хорошем смысле, эмоции, чувства зрителей. Это одно из, не самое, но одно из важных таких ремесленных навыков в актёрской профессии.

А. Пичугин

— А кто ваши студенты? Они сильно отличаются от тех подростков, которые приходили вместе с вами поступать? Ну и вы, собственно, в те годы, в общем, тоже...

Д. Спиваковский

— Я не особо подростком был, отслужив в армии!

А. Пичугин

— А, ну после армии, конечно!

Д. Спиваковский

— Да, мне был 21 год — не такой уж я был подросток.

А. Пичугин

— Да, уже не подросток, но всё-таки...

Д. Спиваковский

— Ну, ничего страшного. У меня были однокурсники, которые были младше меня значительно — сразу после школы. Вы знаете, по большому счёту, нет. По большому счёту, не отличаются. Своей энергией, яркостью, открытостью все молодые люди одинаковы — это замечательно. Но то, что, конечно, я вижу разницу, например, в скорости жизни, в скорости обработки информации. Не случайно есть такое понятие «клиповое мышление», оно естественно. А дальше поколения будут ещё... Наши дети над нами будут смеяться, а внуки будут над детьми смеяться — в каких медленных ритмах мы живём. Понимаете?

А. Пичугин

— Да, всё верно.

Д. Спиваковский

— И в музыке, и так далее. Раньше, чтобы получить какую-то информацию, надо было выйти из дома, сесть на троллейбус, доехать до библиотеки, записаться, взять книгу в абонементе или посидеть несколько часов в читальном зале, и получить информацию. Сейчас мы нажимаем две кнопки: т-р-р-р — весь список прям вылетает у нас на телефоне или в нашем кармане. И мозги начинают по-другому работать у молодого поколения, обработка информации другая. Я с удовольствием смотрю записи каких-то старых спектаклей, допустим, из Госфильмофонда. Замечательные актёры, я вижу разбор режиссёрский, но мне скучновато, потому что я уже понял, что мне рассказывают, а мне ещё минут 5-7 это разжёвывают, в хорошем смысле, хорошие спектакли. А мне уже хочется дальше, дальше, дальше — я уже понял, мне дальше нужно. Это реалии, это развитие, время и так далее новых поколений. Это естественно.

А. Пичугин

— Мы почему-то очень часто в этой студии говорим о клиповом сознании, чаще с какой-то негативной коннотацией, что молодые люди современные, пускай у них всё и происходит гораздо быстрее, и обработка информации занимает гораздо меньше времени, но тем не менее люди разучились писать письма. Люди разучились писать письма больше, чем пост в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» — два абзаца.

Д. Спиваковский

— Вы знаете, это всё нормальный процесс. Я вам скажу более того: мы не способны их изменить, это процессы природы, процессы, так сказать, жизнедеятельности людей. Они происходят вне зависимости, как это говорят законы физики — что-то я вспоминаю — или философии, вне зависимости от наших желаний, от нашего сознания и так далее совершенно нормально. Наши бабушки охали и ахали, когда появились телефоны и телевизоры. А раньше только подходили к радиоточке. А когда-то и радиоточка была просто сверхъестественным открытием. Это всё вполне естественно. Если мы правильно будем воспитывать своих детей, поверьте, они будут и читать книги, и писать письма, и выражать свои мысли в какой-то другой форме. Главное, иметь эти мысли, чтобы было что выражать.

А. Пичугин

— Даниил Спиваковский — актёр театра и кино, заслуженный артист России сегодня в гостях у программы «Светлый вечер» здесь, на «Светлом радио». Упомянули буквально одной фразой, что вы работали в психиатрической лечебнице санитаром перед армией. А это опыт?

Д. Спиваковский

— Конечно! Вы знаете, я не особенно рассказываю... то есть не то чтобы не особенно, а вообще никогда не рассказываю никаких именно впечатлений или каких-то историй. Потому что болячки человеческие вряд ли могут стать достоянием такого общественного интервью, а уж тем более, связанные с психикой человека.

А. Пичугин

— Естественно.

Д. Спиваковский

— Единственное, что могу сказать, конечно, это был определённый опыт для семнадцатилетнего подростка, в данном случае, конечно.

А. Пичугин

— Тут мой вопрос даже не в том, чтобы выведать какие-то тайные подробности жизни психиатрической лечебницы, скорее, тут у вас интересно совпало то, что сразу после этого вы оказались в армии. Очень многие же говорят своим детям, что настоящий мужик должен пройти через армию. У вас два опыта совместились. А какой из них для молодого человека семнадцати-восемнадцати лет был значительней?

Д. Спиваковский

— Оба были. Я не могу сказать, какой значительней. Вообще, всё довольно легко в моей жизни происходило. Я легко и санитаром работал, я легко прожил 25 лет своей жизни в коммунальной квартире с пятнадцатью соседями, даже закончив уже театральный институт.

А. Пичугин

— Уже играя в театре Маяковского.

Д. Спиваковский

— Уже играя в театре Маяковского... на Патриарших прудах замечательно сейчас, там дети наши ходят в сад и в школу, и я проезжаю мимо своего дома.

А. Пичугин

— А дом где был? Там же?

Д. Спиваковский

— На Спиридоновке — бывшая улица Алексея Толстого в советское время. Потом она опять стала называться Спиридоновка. И армия — да всё я как-то легко проходил. Это действительно был замечательный опыт. Я с удовольствием вспоминаю службу в армии. Я редко встречаюсь со своими сослуживцами, но встречаюсь, по крайней мере они ходят ко мне на спектакли, мы можем созвониться, узнать, как у нас дела, поздравляем с какими-то праздниками. И это тот опыт, который я использую в своей актёрской профессии, надо сказать. И потому, что он меня как личность сформировал, сформировал всё это, и определённый навык стрелять из разного вида оружия, носить форму. А мне посчастливилось сниматься в целом ряде военных картин о Великой Отечественной войне. Вот выправка, умение носить портупею, ремень, кобуру, доставать пистолет из кобуры, передёргивать затвор автомата — это всё навыки, которые просто так не приходят. И я иной раз вижу в нашем кино или в телевизионных проектах неточности. Я понимаю, не обязательно актёр должен служить в армии, но значит, надо было пригласить какого-то консультанта, который объяснит, как это делается.

А. Пичугин

— Но это как коллеги по площадке — тоже ведь вы же видите, что они, если не служили в армии, то у них всё это происходит...

Д. Спиваковский

— Я помогу, конечно. И какое-то, ну, не замечание, а помогу, объясню, да.

А. Пичугин

— Я недавно поймал себя на мысли, что не могу уже объяснить, наверное, людям, выросшим в начале двухтысячных, что такое коммунальная квартира. Вот вы говорите, что прожили 25 лет в коммунальной квартире. Я совсем чуть-чуть жил в коммуналке, только первые годы жизни своей. Но при этом... коммунальные квартиры всё равно окружали постоянно всюду. И в гости ходили к друзьям, которые там жили. Но я понял, что не могу сейчас объяснить — а я сам работал, преподавал какое-то время в школе, — современным школьникам, что такое коммуналка. А это целый пласт жизни, без которого вроде бы как не расскажешь историю нескольких поколений.

Д. Спиваковский

— Это точно, да. Будучи ребёнком, это было забавно, потому что были тоже дети в других семьях, в других комнатах, и как-то это было весело. Вы знаете, я все эти факты моей биографии очень как-то светло воспринимаю. Да, это замечательно, что это было в моей жизни, я очень рад этому. Мы, собственно, и детей своих воспитываем с моей женой Светой примерно также. Понятно, что мы не поселим их в коммунальную квартиру, это просто незачем.

А. Пичугин

— А их уже и почти не осталось. Сейчас новый вид коммунальных квартир.

Д. Спиваковский

— Да. Но мы пытаемся их познакомить с разными сферами нашей жизни, это самое главное. Кстати говоря, к вопросу об армии, меня иногда спрашивают в интервью: «Вот у вас дочка и два сына». Ну, они маленькие. Кстати, надо сказать, что моему младшему Андрею три года, Дане будет скоро пять, а Дашке восемь было недавно. Вы знаете что, если я пойму, что армия им нужна, что она их закалит, она им даст определённую встряску, их мозгам и их жизни, и поведению, конечно, они пойдут и послужат на благо Родины. Я ничего плохого в этом не вижу. А если я пойму, что, например, они выбрали себе какую-то профессию, которой это может помешать и просто их затормозить, ну, тогда, конечно, я пойму, что, наверное, это не следует — им нужно овладевать своей профессией, в которую они погружены, которой увлечены и так далее, и так далее. Но когда мне пришла повестка, мой дед Семён Давыдович Спиваковский — фронтовик, который прожил долгую жизнь — 94 года... а бабушке 93 года, дай Бог ей здоровья, 30 мая исполнится — тоже прошедшая войну, участвовавшая в обороне Москвы. Людмила Васильевна, передаю ей привет. Он сказал: «Я воевал, я служил. И пускай идёт». Хотя, конечно, были возможности «закосить».

А. Пичугин

— Судя по всему, вам самому не хотелось.

Д. Спиваковский

— Ну я даже об этом как-то не думал. Это были принципы нашей семьи.

А. Пичугин

— А вообще, ваш выбор никто не ограничивал в детстве? Куда поступать, идти или не идти.

Д. Спиваковский

— Меня направляли родители, но уважали мой выбор. И то, что моя судьба дала такой крен в актёрское дело, актёрское ремесло — ну, родители беспокоились, конечно, мама, папа, дедушка — всё-таки как состоится судьба актёрская, но сейчас они за меня рады и горды.

А. Пичугин

— Но я думаю, что матушка, как психолог, она, в общем, понимала, что актёрское ремесло так или иначе очень погранично с психологией всегда, в любом случае.

Д. Спиваковский

— Ну как вам сказать? Ну, наверное. Но, вы знаете, я не сравниваю эти две профессии. И надо сказать, что получив какую-то роль, я не обращаюсь к никаким справочникам, учебникам, методикам психологическим, нет. Как жизненный опыт, меня, конечно, некие знания психологии обогатили, но не более того, поверьте.

А. Пичугин

— То есть не как ваш коллега Вадим Демчог, который всё это переносит вот именно в область психологии?

Д. Спиваковский

— Кто-кто?

А. Пичугин

— Вадим Демчог — актёр, у которого долгое время на одной из радиостанций было шоу, где он перерождался каждый раз в новой роли, в роли какого-то исторического персонажа, и проживал его в течение часа, именно как психолог он это делал.

Д. Спиваковский

— Вероятно. Прошу прощения, как-то это прошло мимо меня. Но то, что вы рассказываете, весьма интересно.

А. Пичугин

— Он даже кандидатскую диссертацию защитил на этом пограничном состоянии. Но давайте вернёмся к детям. Слава Богу, наверное, что ещё до того, как ваши дети пойдут в армию, много лет пройдёт. И что будет с армией, что будет со страной — тоже непонятно. Как я сейчас смотрю на своих знакомых, которые 5-6 лет назад уверенно говорили, что «мой пойдёт — я служил, и мой пойдёт». Теперь уже как-то вот не очень хочется... Кино. Меня удивило, что вы... по крайней мере, вы рассказывали в своих интервью, что вы не стремились попасть на экран. Вас вполне устраивало то, что вы играете в театре — театре Маяковского. А вот сниматься в кино как-то вы не стремились.

Д. Спиваковский

— Не то что не стремился, ну, не совсем так. Дело в том, что я поступил в театральный в 90-м, закончил в 94-м. И кто помнит эти недалёкие времена, тогда был такой упадок нашего кино. Такого развития телевизионного творчества не было, я имею в виду сериалы, телемувики, телевизионные картины и программы — этого не было. Снималось очень мало фильмов, в общем, на такие непонятные сюжеты, на такое лихое финансирование, как мы помним. Поэтому, конечно, в моём дипломе написано «актёр драматического театра и кино». И сниматься гипотетически хотелось. Но поскольку практически ничего не снималось, то мы честно набирались опыта в театре, в театре Маяковского. А когда уже в конце девяностых, начале двухтысячных вдруг кинематограф возродился и телевидение, как раз мы уже... мы — но я говорю, вот мои однокурсники, моё профессиональное поколение, мы уже были подкреплены профессионально игрой в театре. И меня лично не испугала съёмочная площадка, кинокамера. И вот кинематограф обратил на меня своё внимание.

А. Пичугин

— А не было ощущения того, что с середины девяностых всё провалено? Ещё 5-6 лет назад у нас был великий кинематограф. И вроде бы живы те люди.

Д. Спиваковский

— Я не помню. Может быть, такие мысли посещали, но, вы знаете, я был так увлечён, я очень рад, что я именно в эти годы учился. Я был так увлечён учёбой в ГИТИСе и работой в театре Маяковского, учёбой у Гончарова, что вот это лихое время 90-94-й, оно пролетело для меня в студенчестве, в ученичестве легко, светло, замечательно. И тогда, когда я легко пролетел это время, и уже, так сказать, наступило другое, когда я уже был профессионалом... я вот не помню никаких переживаний, связанных с этими годами.

А. Пичугин

— Может быть, я ошибаюсь, но вот вы говорите, что поступали в театральные вузы молодые люди, которые из года в год штурмовали, не попадали, попадали, может быть, на пятый раз.

Д. Спиваковский

— Да.

А. Пичугин

— Опять же, может быть, я здесь ошибаюсь, но они же видели своё будущее именно в кино наверняка? Потому что, понимая, что театр это, конечно...

Д. Спиваковский

— Я не знаю, где они видели своё будущее, это надо спросить их.

А. Пичугин

— Я к тому, что кино нет, кино не было в то время, был театр. Но в театр ходило гораздо меньше народа, чем в кино, чем смотрели фильмы.

Д. Спиваковский

— Сейчас происходит всё наоборот — сейчас в театре аншлаги, полные залы. Причём, в разы стоят дороже билеты. А кинозалы пустуют. Но думаю, что скоро и это время изменится, и в кино будут ходить. И недаром год кино в нашей стране. Я думаю, что, действительно, и средства массовой информации, и государственное финансирование... Сейчас, думаю, потихонечку в стране всё стабилизируется, и начнём снимать хорошие фильмы.

А. Пичугин

— Но главное, чтобы театральные залы не опустели.

Д. Спиваковский

— Ну, нет. По опыту — что вы?! Вот я играю, я гастролирую много, потому что у меня есть целый ряд антрепризных проектов, в которых я с удовольствием...

А. Пичугин

— В разных городах?

Д. Спиваковский

— Нет, они сделаны в Москве. Это артисты московские, в основном. Но мы гастролируем. Я всё время езжу по городам и Ближнему Зарубежью, и Дальнему Зарубежью — для русскоязычного зрителя. Полные залы! Полные залы. Я не говорю про Москву. Несмотря на довольно экономически нелёгкое время у людей в их семьях и так далее.

А. Пичугин

— Друзья, я напомню, что здесь, в программе «Светлый вечер» мы беседуем с Даниилом Спиваковским — актёром театра и кино, заслуженным артистом России, руководителем мастерской Театрального факультета Московского института телевидения и радиовещания «Останкино». Я — Алексей Пичугин. Буквально через минуту мы в эту студию вернёмся.

А. Пичугин

— И мы возвращаемся вновь в студию светлого радио — радио «Вера», где беседуем с Даниилом Спиваковским — актёром театра и кино, заслуженным артистом России, руководителем мастерской Театрального факультета Московского института телевидения и радиовещания «Останкино». Давайте по порядку, с того, как вы всё-таки попали в кино. Там тоже интересная история с элементом случайности.

Д. Спиваковский

— Да-да-да. Вообще, случай в моей жизни играл, как мы уже сказали, в личной жизни, с чего мы начали, очень такие важные событийные... Все мои случаи были такие событийные, поворотные в моей жизни. Я действительно, как мы уже говорили, играл в театре. Какие-то были небольшие эпизодические роли — уже меня приглашали. И однажды я сидел на «Мосфильме», как-то так ссутулившись на лавочке, зазубривая какую-то небольшую сцену для какого-то эпизода. И проходил мимо меня ассистент по актёрам, которая пригласила меня попробоваться на небольшую роль в один сериал. Но затем мне режиссёр предложил попробоваться на главную роль, я попробовался. Это был замечательный режиссёр и актёр Сергей Газаров, который снимал сериал «Тёмная лошадка», и я был там утверждён на главную роль. А продюсером этого сериала был Валерий Тодоровский, который помимо того, что он замечательный режиссёр, сценарист, он также продюсер, и продюсировал в том числе телевизионные проекты, телевизионные сериалы. Он был продюсером этого сериала, сидел очень, так сказать, скрупулёзно за работой и приезжал на съёмки, участвовал в монтаже. И я уж так раскрылся перед ним с разных сторон. Он, после окончания съёмок сериала «Тёмная лошадка», пригласил меня на роль в свою картину «Мой сводный брат Франкенштейн». И, собственно, снявшись там, как-то на меня обратили внимание и другие режиссёры, и продюсеры. И я стал получать целый ряд лестных — чему рад, и получаю до сих пор, — целый ряд лестных приглашений от наших современных режиссёров. Вот, собственно, такая, действительно, случайность, которая, наверное, в жизни многих людей происходит и происходила. И, наверное, конечно, в жизни каждого человека есть какая-то такая знаковая первая роль дебютная, которая делает ему имя, будь это актёр, будь режиссёр, будь писатель, будь то какая-то победа спортсмена первая — и вдруг о нём все заговорили. Это, действительно, даёт такой толчок. И конечно, я благодарен этой судьбоносной встрече с Тодоровским.

А. Пичугин

— Когда вы играете исторических персонажей — вот Пётр Третий, например, — у вас есть какое-то отношение личное?

Д. Спиваковский

— Конечно. Спасибо за этот вопрос. Мне посчастливилось сыграть не только Петра Третьего.

А. Пичугин

— Ну, это пример такой яркий.

Д. Спиваковский

— Но можно сказать, что замечательного такого актёра Павла Шпрингфельда в «Звезде эпохи» — о жизни Валентины Седовой. Его помнят зрители по фильму «Сердца четырёх», «Джентельмены удачи» — помните, он играл гардеробщика, к которому Леонов приходит? Это знаменитый Лев Ландау в фильме «Мой муж гений». Это Адольф Гитлер, простите, в моей коллекции...

А. Пичугин

— Я знаю, да, но не стал спрашивать, потому что... Хотя, в принципе, отношение к Гитлеру тоже, может быть, у всех разное. Я сейчас не буду оценивать.

Д. Спиваковский

— Да-да-да. Вы знаете, конечно, это всё... А, Михаила Суслова, извините, я сыграл в фильме «Товарищ Сталин».

А. Пичугин

— Суслов — непростой персонаж.

Д. Спиваковский

— Очень! Сталина играл Сергей Юрский, а я играл Суслова. И много узнал, естественно, об этом человеке, который в моём пионерском детстве просто был на слуху у меня.

А. Пичугин

— В потёртом костюмчике всегда...

Д. Спиваковский

— Да-да-да. Вы знаете, конечно, это моя интерпретация этих всех персонажей. И для меня это, да, исторические личности, но всё же для меня это персонажи, персонажи прежде всего. Это моё преломление, моё и всей творческой группы: режиссёра, автора сценария, моих коллег и так далее. Поэтому всегда возникает очень много споров, дебатов, даже скандалов. Вообще, я рад, что целый ряд фильмов, кстати, в том числе и «Мой сводный брат Франкенштейн», были довольно скандальные и по-разному оценивались и коллегами, и критиками, да и просто зрителями. И это замечательно! Хуже, когда наши какие-то спектакли или фильмы посмотрят, зевнут спокойненько и пойдут по своим делам зрители. А когда мы продолжаем вспоминать из года в год — это замечательно, значит, наша работа не прошла даром и осталась в памяти людей. Конечно, что касается Петра Третьего, его внешность мало кто помнит, что касается всех персонажей остальных, то просто есть...

А. Пичугин

— Есть фотографии, как минимум.

Д. Спиваковский

— Не то что фотографии, а люди, которые их помнят прекрасно и живы до сих пор.

А. Пичугин

— А вы общались с теми, кто помнит Ландау или Суслова?

Д. Спиваковский

— Я общался с его сыном, и он приезжал на съёмки. С сыном Ландау, который тоже учёный. Несколько раз общался и разговаривал в личных беседах. Естественно, я общался с теми, кто знал прекрасно Суслова. Что касается Гитлера, просто очень много документальных материалов, конечно, о нём, выступлений. Но что касается его, то, конечно... Знаете, я не единожды играл всяких таких... как вам сказать, ну, как это принято называть, отрицательных персонажей — маньяки, джеки-потрошители, наёмные убийцы. Вы знаете, я всегда был, как это принято говорить, адвокатом своей роли. Мне всегда было интересно понять первопричину: почему человек совершает эти поступки. Всё-таки люди все оправдывают себя, совершая какие-то отрицательные... но мы не говорим, так сказать, в быту, а даже преступления. Преступления люди совершая, каким-то образом себя оправдывают, наверное. Тоже какая-то правда у них есть — почему они это совершили. Мне всегда было это интересно исследовать. Но что касается Гитлера, тут, конечно, я никак не являлся и не оправдывал его. Но что мне было интересно исследовать? То, что он обладал какими-то дарованиями, вне всяких сомнений, какими-то способностями. Только он направил это в разрушение, в дьявольское, а не в божественное.

А. Пичугин

— Да нет, это только плохое кино, мне кажется, может всё красить, да и плохая литература тоже, в чёрное и белое.

Д. Спиваковский

— Да. Мне было интересно, как этот человек общался с другим человеком... Он несомненно обладал гипнотическими способностями. Как он работал с аудиторией! Он же брал уроки актёрского мастерства, и там, кстати, у нас есть такой эпизод. И как он ввинчивался, как удав, в сознание человека — человека, сидящего напротив него, как он гипнотизировал его, как он работал с аудиторией. Ведь под его лозунгами преступными, разрушительными и сейчас кто-то там о них задумывается, понимаете, а уж в те годы и толпы людей, тысячи шли, значит, это не случайно — человек обладал какой-то силой. Вот это мне было интересно исследовать — как он общался с людьми, как он их гипнотизировал, ведь под его преступными лозунгами тысячи людей следовали. К сожалению, кто-то даже до сих пор, как мы знаем, задумывается об этом. Вот, пожалуй, вот это мне было интересно с актёрской точки зрения.

А. Пичугин

— Но это ещё и как психолог, наверное? Вот вы говорите, что вы не смешиваете...

Д. Спиваковский

— Да никакой я не психолог! Я актёр! Перед вами сидит актёр Спиваковский, не психолог.

А. Пичугин

— Вы, конечно, не сможете ответить за всех коллег, но у вас всё-таки есть какая-то дифференциация? Вот сценарий — обычная выдуманная история, которую придумал сценарист. Выдуманные персонажи: и Гитлер, и Ландау, и Пётр Третий. Разное отношение всё равно будет к персонажам, которые действительно исторические или имеют исторический прообраз, и людям, которых приходится играть, которые просто плод фантазии сценариста?

Д. Спиваковский

— Надо сказать, что, с точки зрения каких-то ремесленных вещей актёрских, конечно, я пытался смотреть, если они сохранились, какие-то документальные записи. Я, кстати, гримёрам говорил, что у нас не конкурс двойников, не нужно делать такую просто полную пародию внешнюю, ни в коем случае. Все должны видеть, что это актёр — актёр Спиваковский, играющий эту роль. Но какую-то пластику, какую-то форму поведения, походку, темп и ритм произношения текста, определённые, может быть... вот как произносит, как говорит: кто-то картавит, кто-то говорит чётко и громко, кто-то заикается, к примеру; как подыскивает слова, какие-то определённые жесты, поступки. Я всё это, конечно, подмечал, репетировал и пытался вот в этом быть похожим на своих, так сказать, исторических прототипов.

А. Пичугин

— А быстро отпускает? То есть гаснет свет, выключается камера, вы выходите уже Даниилом Спиваковским.

Д. Спиваковский

— Знаете, что я вам скажу: вот как профессиональный навык входить в роль, точно такой же должен быть профессиональный навык выходить из роли. Я слышал даже от знаменитых артистов некие такие фразы: «Вы знаете, эта роль перевернула всю мою жизнь. Она изменила моё сознание. Мне было так трудно выходить из этой роли психологически — она меня вся поглотила!» Лукавство — лукавство для красивой фразы в интервью! Поверьте мне. Если роль манипулирует артистом, надо вызывать ноль три.

А. Пичугин

— А есть такие случаи?

Д. Спиваковский

— Тогда ноль три, тогда госпитализировать в то место, где я работал в семнадцать лет один год. Актёр должен манипулировать, направлять свою роль. Актёр должен двигать свою роль. И когда это осознанно происходит, тогда и не требуется... Конечно, есть усталость физическая от работы, есть какие-то переживания, какие-то есть мысли от хорошо сыгранного спектакля, сыгранного дубля, репетиции и так далее. Всё это есть, всё это, так сказать, наше самоедство, оно имеет место. Я такой очень большой самоед. Это да. Но никак роль не может на меня повлиять. Я, например... вот, играя Гитлера — много о нём говорим уже, надоел мне, но тем не менее, — я параллельно играл заключённого концентрационного лагеря.

А. Пичугин

— А ведь да! У любого актёра параллельно сразу несколько ролей.

Д. Спиваковский

— Вот мне это очень нравится. Если я получаю какую-то большую роль, параллельно иметь — я сейчас, например, не говорю, конечно, о театре, об антрепризах, — параллельно иметь какую-то другую роль, чтобы, так сказать, фанатично не погружаться в какую-то серьёзную роль. Легко-легко-легко приезжать на съёмочную площадку всё время с каким-то ощущением новизны. Вот без этого маниакально-фанатичного погружения, которое в результате будет мешать. Но это что касается меня. Возможно, другие мои коллеги скажут вам что-то другое, имеют на это право.

А. Пичугин

— Я почему-то вспоминаю — вы говорите, что роль не должна манипулировать актёром, — вспоминаю, что в мемуарах Данелия пишет про актёра, который в 30-40-е годы играл Сталина. И что в перерывах между съёмками фильма, где он обязательно играл Иосифа Виссарионовича, он просто сидел у себя в квартире, лежал в кителе генералиссимуса — ну, потом уже генералиссимуса, — и безбожно пил всё это время.

Д. Спиваковский

— Ну вот пожалуйста вам.

А. Пичугин

— А потом, когда его повезли, его каждый раз разыгрывали друзья, предлагая свозить, познакомить со Сталиным. И каждый раз привозили его в ресторан «Арагви». Один раз его всё-таки привезли к Сталину, и он предстал перед ним в том самом мятом кителе. И больше Сталина никогда не играл. Ну да ладно. Меня всегда интересовало: как же актёр умудряется сниматься в нескольких фильмах сразу. Но это просто даже исходя из времени — театр и 3-4 фильма.

Д. Спиваковский

— Для этого существует ежедневник. Это нормально. Вы знаете, театр тоже заинтересован, чтобы актёр снимался, чтобы он был узнаваем, был популярен. Всё-таки зрители в большинстве случаев покупают билеты в театр потому, что они хотят увидеть именно определённого актёра. Это нормально. Составляется расписание. Где-то театр идёт на уступки съёмочной группе, где-то съёмочная группа понимает, что театральных актёров нужно отпускать на гастроли или на спектакли московские. Это нормально. Но вот составляются графики... Это, на самом деле, так кажется, что это трудно, а дело наживное.

А. Пичугин

— Недавно у нас была Ирина Алфёрова, которая рассказывала, что Марк Захаров, в те годы, когда она играла в «Ленкоме», никогда её не отпускал ни на какие съёмки.

Д. Спиваковский

— Действительно, Гончаров тоже не любил отпускать артистов. Но, тем не менее, в те годы, когда я поступил в театр Маяковского, это просто галерея была советского-российского кинематографа, если вы увидите фотографии артистов, которые висели в фойе театра.

А. Пичугин

— Да, безусловно! Это практически в любом ведущем московском театре.

Д. Спиваковский

— Конечно! Это нормально. Но, естественно, режиссёры ревностно относятся. Но что делать.

А. Пичугин

— У меня был коллега, на совершенно другой станции мы с ним работали, он каждый день одно время летал на съёмки в Киев. У него были каждый день эфиры на московской станции, каждый день съёмки в Киеве. И вот так вот... Это нормальная история для актёра, да?

Д. Спиваковский

— Нормальная, конечно, вполне нормальная. Я не могу вам рассказать, какие трансферы я совершал, вообще, перепрыгивая из поезда в поезд, из самолёта в самолёт. И в каких местах я мог очутиться — просто географически, казалось бы, это невозможно.

А. Пичугин

— Вам приходится ездить и выступать на площадках совершенно разных театров по всей стране.

Д. Спиваковский

— Да.

А. Пичугин

— А в каком состоянии у нас сейчас находится провинциальный театр?

Д. Спиваковский

— Вы знаете, есть замечательные театры, есть просто потрясающие театры. Актёры их держат, хранят. Да, там мало финансирования. Но вот как мы говорим: играть в театре значительно лучше, чем играть в каком-то Доме культуры. Как мы говорим, это намоленное место. Сейчас первое, что приходит в голову: есть такой город Дзержинск под Нижним Новгородом — великолепный театр! Какой театр во Пскове, какой замечательный Русский театр в Бишкеке, между прочим, в Киргизии! Это я сейчас говорю то, что первое приходит в голову, поверьте. Очень много таких театров. Я сейчас был недавно в Барнауле — какой там замечательный театр! В Иркутске... Это всё дорогого стоит, это замечательно, когда люди своими руками... видно, как сами шьют кулисы, половики...

А. Пичугин

— Даже настолько?

Д. Спиваковский

— Даже настолько. И зрители ходят, и культура посещения театра есть в этих городах. Какой прекрасный театр в Севастополе! Имени Лермонтова, если мне не изменяет память, или, может быть, Луначарского, простите, помню, что на «Л». Извините, если ошибся! Это замечательно! А какой зритель прекрасный! Какие прекрасные зрители! Я просто счастлив, что...

А. Пичугин

— Полные залы?

Д. Спиваковский

— Полные залы. Я счастлив, что у меня есть возможность ездить с антрепризами. Главное, что в них я встречаюсь с очень сильными артистами, с которыми я, возможно, снимался, но мы все работаем в разных театрах. На съёмочной площадке — да, а тут у нас есть возможность встретиться на сцене, и это здорово. Это прям такая борьба энергий, хоть спичку подноси. Это здорово.

А. Пичугин

— Даниил Спиваковский — актёр театра и кино, заслуженный артист России сегодня в гостях у программы «Светлый вечер» на светлом радио. Москва как воспринимает провинциальный театр? Ведь приезжают на гастроли очень часто, люди ходят. Есть какое-то общее понимание того, насколько велика разница в подходе к созданию спектаклей, к режиссуре?

Д. Спиваковский

— Да ну что вы? Все главные режиссёры или просто режиссёры театров провинциальных, они все выходцы, скажем, из столичных вузов, допустим. Сколько учеников Андрея Александровича Гончарова возглавляют или возглавляли крупные драматические театры по всей стране и даже становились министрами культуры в своих регионах им областях. Ну что вы говорите? Посмотрите на «Золотую маску» — сколько приезжает замечательных коллективов из разных театров. Это здорово! Сейчас ещё провинциальный театр сто очков вперёд даст каким-то московским — ой, сейчас грустная тема — новоявленным премьерам.

А. Пичугин

— А грустная почему?

Д. Спиваковский

— Ну потому что... Вы знаете, всё-таки я воспитан в традициях русского классического драматического театра. Я не против каких-то нововведений, совершенно не против. Но, знаете, это самое трудное — передать настоящие чувства, эмоции своего героя, персонажа вот так вот, сидя на двух стульях, грубо говоря. Это не значит, что не должна быть сценография, декорация, музыка, яркость, это само собой. Но когда мы прикрываем настоящее актёрское нутро, актёрское существование какими-то спецэффектами ложными, вот это меня начинает печалить, к сожалению. А я вижу, что сейчас есть такая тенденция, к этому стремление. И меня это печалит и в родном театре Маяковского, и меня это печалит и кое-где на стороне. Но, думаю, что времена скоро изменятся, всё к тому идёт.

А. Пичугин

— То есть это задело и классический театр — большой московский театр?

Д. Спиваковский

— Театры, я бы так сказал.

А. Пичугин

— Вы считаете, что площадка для эксперимента — это должны быть какие-то отдельные небольшие театры?

Д. Спиваковский

— Это могут быть эксперименты и в академических, классических театрах. Ради Бога, пусть они будут. Репертуарная политика должна быть разнообразная, интересная, на разного зрителя, на зрителя разных социальных слоёв, разного возраста, разных культур. Но когда весь репертуар становится экспериментальным, извините, это тогда не театр, а экспериментариум. Как знаете, есть сейчас такие — мы с детьми ходим — экспериментариумы.

А. Пичугин

— Да, есть замечательное московское заведение.

Д. Спиваковский

— Но это я говорю образно, как вы понимаете. И вот такого быть не должно. И вот это меня печалит.

А. Пичугин

— А дети ходят на ваши спектакли?

Д. Спиваковский

— Ходят на некоторые, да. Но они всё-таки маленькие ещё. Я назвал их возраст.

А. Пичугин

— Ну, восемь лет...

Д. Спиваковский

— Ну, Даша ходит. И Даша, да и Андрюша, и Даня, они ходят, конечно. Фильмы смотрят реже, потому что очень они переживают. Потому что часто очень членовредительство бывает с моими персонажами в кино, не говоря о том что...

А. Пичугин

— «Папа, папа, как же?»

Д. Спиваковский

— Да-да-да! Вы знаете, у меня есть ещё, я очень хочу сказать о своём таком начинании: вот второй год я сотрудничаю с таким замечательным коллективом «Русская рапсодия» — ансамблем русских народных инструментов. И у нас уже целая афиша. Это чтецкие программы, но мы выходим за рамки простой мелодекламации, мы делаем такие мини-спектакли. И у нас замечательная наша визитная карточка — это «Федот-стрелец» Леонида Филатова. Это анонсировать довольно далеко, но мы в Московской филармонии именно 24 декабря 2016 года, в день юбилея — семидесятилетия Леонида Филатова — я буду читать с этим оркестром... Это не только с «Рапсодией», а и с оркестром Осипова русских народных инструментов. У нас и «Маскарад» Лермонтова, и «Метель» Пушкина, и «Мёртвые души», и «Москва-Петушки». И впереди у нас в проекте... Да, «Конёк-горбунок», у нас «Дон-Кихот», «Шинель», «Маленькие трагедии». Это замечательно! Кроме того, я читаю с симфоническим оркестром сказки «Огниво» и «Свинопас». Это, вообще, сейчас очень принято — очень много моих коллег читают детские сказки для детей. Это к вашему вопросу. И там, конечно, дети приходят мои смотреть с удовольствием, уж что касается сказок: и «Конька-горбунка», и даже «Федота-стрельца». Но вот на «Маскарад» я их не позвал, это же посерьёзнее дело. Но они, конечно, ходят, они уже нюхают кулисы.

А. Пичугин

— А мы же можем, я думаю, наших слушателей пригласить в ваш проект. Как, ещё раз, он называется правильно?

Д. Спиваковский

— Это называется просто: это чтецкие программы в Московской филармонии или в Московском доме музыки. Это же сейчас очень просто, как мы говорили: две кнопки на компьютере, и всё будет известно. С ансамблем «Русская рапсодия» — ансамбль русских народных инструментов.

А. Пичугин

— И там же, где-то на сайте филармонии, можно посмотреть расписание, и когда с вашим участием это будет?

Д. Спиваковский

— Или филармонии, или Московского дома музыки, конечно, это всё... Более того, это абонементы уже на семнадцатый год. Мы уже точно знаем, в какие числа мы... даже в шестнадцатом и семнадцатом году у нас будут выступления. Это всё можно сейчас узнать, так что — милости прошу!

А. Пичугин

— Интересно, а молодые люди, которые сейчас приходят в театр после театрального вуза... В советское время была система распределения, сейчас попасть в театр могут все выпускники театральных вузов? Есть какая-то система распределения или люди сами ищут себе?

Д. Спиваковский

— Системы распределения нет. Люди сами ищут, либо вот педагоги, мастера. Мы договариваемся с худруками, с которыми у меня хорошие отношения, чтобы они прослушали. В какие-то театры идут наборы, в какие-то уже все места заполнены, тем более, если это бюджетные места и государственная структура. Вот, да, ребята ходят и показываются сами. Я им помогаю, замолвлю словечко за кого-то. Это естественно. Ну кто-то уже в середине обучения думает, что не будет заниматься этой профессией, как, собственно, и некоторые мои однокурсники. Но, уже отучившись пару лет, чтобы не зря были потрачены годы, они доучиваются, просят, чтобы их не отчисляли. И такое тоже бывает, по-разному. Но замечательно, что театр существует. Вы знаете, это моё убеждение, что как бы научно-технический прогресс не развивался, скажем, кинематограф, телевизионные замечательные проекты, театр будет существовать всегда, потому что эмоция, рождённая здесь и сейчас, на глазах у зрителя, её не заменит ничто. И это доказывает полные залы в наших театрах в сегодняшние дни. Поэтому, знаете, я в этот светлый вечер на светлом радио очень светло говорю об этом. И у меня очень светлое, счастливое, оптимистичное настроение, я улыбаюсь, вы улыбаетесь, сидя напротив меня, жалко, что это не видят радиослушатели. И мы светимся, что дорогого стоит.

А. Пичугин

— Да, это правда. Скажите, что вам даёт общение со студентами.

Д. Спиваковский

— Во-первых, я очень серьёзно думал перед тем, как согласиться. И до этого я несколько лет отказывался, потому что это колоссальная ответственность, потому что на мне и на моих педагогах, которые у меня хорошие очень педагоги, единомышленники, и по актёрскому мастерству, и по другим предметам профилирующим, значит... мы их воспитываем. Не только мы делаем из них артистов, мы делаем из них личностей прежде всего, которые потом вступят в большую жизнь. И это очень важно, ответственно для меня. Но это замечательно. Я учусь от них вот этим ритмам, этой скорости. Потом, я в своей загруженности не успеваю в иной раз и книгу современную прочитать какого-то автора, фильм какой-то посмотреть, музыку послушать современных каких-то ансамблей, групп и так далее. Они мне всё это приносят, они живут, они дышат со временем, они приносят... И я этому же обучаюсь у них, и отдаю им свой опыт. И в этом таком взаимообмене наша такая партнёрская работа, это, конечно, здорово. Но я требую от них, я с ними... я, так сказать, довожу дело до конца.

А. Пичугин

— А это первый ваш набор?

Д. Спиваковский

— Нет, уже второй. Я говорил уже. У меня есть выпускники, это второй набор.

А. Пичугин

— Но выпускники все устраиваются?

Д. Спиваковский

— Не все. Кто-то устроен в театр, кто-то в московский, кто-то поехал в свои города.

А. Пичугин

— А охотно едут в свои города?

Д. Спиваковский

— Я им объясняю, что езжайте, ребята, там замечательные режиссёры, ну что вы наполняете столицу. Это даже неправильно. У вас замечательные режиссёры, у вас прекрасные театры, вы приобрели прекрасный опыт, вы учились в Москве, езжайте, играйте там. Поймите, вы в Москве можете попасть в какой-то театр и просидеть в массовке несколько лет.

А. Пичугин

— А то и больше.

Д. Спиваковский

— А то и всю жизнь. А там вы переиграете весь мировой репертуар, ведь это замечательно. Ведь это замечательно, в конце концов! Там прекрасные зрители. Но я родился в Москве, я коренной москвич. Извините, где родился, там и пригодился. Вот я и работаю в своём городе. Я являюсь в этом примером, но, так сказать, являюсь примером, поскольку я московский житель, ну что поделаешь.

А. Пичугин

— Спасибо. Я напомню слушателям, что сегодня мы говорили с Даниилом Спиваковским — актёром театра и кино, заслуженным артистом России, руководителем мастерской Театрального факультета Московского института телевидения и радиовещания «Останкино». Алексей Пичугин. Всего доброго, спасибо большое. И будьте здоровы!

Д. Спиваковский

— Спасибо. Всего доброго!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем