«Вера и Дело». Светлый вечер с Алексеем Захаровым (26.01.2015) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Вера и Дело». Светлый вечер с Алексеем Захаровым (26.01.2015)

* Поделиться

Захаров Алексей 1Программа создана при поддержке проекта «Опора Созидание» - www.opora-sozidanie.ru

Гостем программы "Светлый вечер" был президент и совладелец одного из крупнейших порталов по поиску работы «Суперджоб» Алексей Захаров.

В программе обсуждалась тема поиска работы: как не потерять работу, как при необходимости найти новую работу, как правильно проходить собеседования и как быть интересным работодателю.

Ведущие: Алла Митрофанова, Алексей Пичугин

А. Митрофанова

— Добрый вечер, дорогие слушатели! На радио «Вера» программа «Светлый вечер» в эфире, я — Алла Митрофанова, Алексей Пичугин у микрофона...

А. Пичугин

— Здравствуйте!

А. Митрофанова

— И в гостях у нас президент и совладелец портала «SuperJob» Алексей Захаров.

А. Захаров

— Здравствуйте!

Наше досье:

Алексей Захаров родился и вырос в Нижнем Новгороде, окончил факультет международной информации МГИМО, в 1998 году возглавил компанию «Триумвират Девелопмент», которая занималась разработкой веб-сайтов. В настоящее время президент и совладелец одного из крупнейших порталов по поиску работы «SuperJob».

А. Митрофанова

— Ситуация на рынке труда в России не самая простая, она простой и не была. Но сейчас в связи с экономической ситуацией в стране очень для многих людей становится актуальным вопрос: что делать, если вдруг уволят, сократят, где искать работу и прочее-прочее. Для кого-то, возможно, это станет толчком к переосмыслению себя в этой жизни и новому творческому решению, как себя реализовывать. В таком случае это хорошо. Но кто-то может оказаться совершенно не у дел. Вопросы, которые в связи с этим возникают, советы, к которым стоит прислушаться, если начинать искать работу, это как раз те темы, которые мы хотим нашему сегодняшнему гостю адресовать.

Алексей Николаевич, в кризисное время, как говорят, на рынке рекрутинга начинается паника. Все боятся потерять свою работу. Вы, как считаете, стоит ли паниковать?

А. Пичугин

— Во-первых.

А. Митрофанова

— Во-первых. А во-вторых...

А. Пичугин

— Какие отрасли в первую очередь могут просесть.

А. Захаров

— Сразу много вопросов, давайте разбираться.

А. Пичугин

— Пока два всего...

А. Захаров

— Что на рынке начинается паника, и все боятся. Никакой паники нет, сейчас, в настоящий момент. И даже во времена паники боятся далеко не все. Здесь надо смотреть на конкретного человека и разбираться, а ему стоит бояться или не стоит. Если человек вдруг понимает, что он может работу не найти, я бы сказал, что бояться ему надо было года три-четыре-пять назад. И вообще бояться надо всегда в хорошем смысле.

А. Пичугин

— Подушка безопасности должна быть?

А. Захаров

— Должна быть не подушка безопасности, если мы говорим о деньгах...

А. Пичугин

— Нет, нет, о работе.

А. Захаров

— А о работе, в принципе, страна живет жутчайшего кадрового голода квалифицированных специалистов всех уровней.

А. Митрофанова

— Серьезно.

А. Захаров

— Но надо понимать, что мы говорим о квалифицированных специалистах...

А. Пичугин

— И о стране в целом.

А. Захаров

— Что такое квалифицированный специалист, давайте разбираться в таком случае. 20-летний токарь, вряд ли были прецеденты, чтобы в 20 лет уже был 6 разряда. Хотя отдельные гении, может быть, и бывали, но скорее, это получается к 35-40. Поэтому от 20-летнего токаря никто не ждет, что у него будет 6 разряд. Но если квалификация 20-летнего будет выше среднего в категории 20-летних, то ему бояться нечего. Причем я не говорю уникальной квалификации, просто выше среднего в своей возрастной категории. То же самое, если квалификация 40-50 летнего будет хотя бы чуть выше средней в своей возрастной категории или весовой категории, как специалиста, то человеку бояться абсолютно нечего. Он выходит и очень быстро находит работу, если мы говорим о специалистах работающих руками.

А. Пичугин

— В любое время в любой кризис?

А. Захаров

— Да. И по специальности. За исключением отдельных вещей, если мы будем брать градообразующие предприятия...

А. Пичугин

— У нас таких немало до сих пор.

А. Захаров

— Моногорода, где полуживое или совсем не живое производство, которое держится исключительно на госдотациях, там люди, теряя работу, у них мало шансов, даже будучи неплохим специалистом, найти работу в этом же регионе по специальности. Но тут есть некоторое лукавство. Если предприятие 10 лет лежало на боку, а специалист находился там, и у него не было возможности повышать свой профессиональный уровень, то при тех требованиях, которые предъявляет жизнь сегодня к специалисту на любом уровне, он был, конечно, когда-то, 5 лет назад, квалифицированным специалистом, а теперь — нет. По крайней мере, его квалификация ниже средней по рынку, это становится по рынку.

А. Пичугин

— То же самое с людьми, которые много лет работали не по специальности, закончили вуз, получили диплом инженера, долгое время работали в сфере продаж, потом эта сфера рухнула, а идти некуда. Он и рад бы прийти как инженер, но все ушло далеко вперед...

А. Захаров

— Такое случается, но мы сейчас говорим о нетипичном случае.

А. Пичугин

— Для России не типичном случае?

А. Захаров

— Это было начало 90-х, все разрушалось, инженеры поехали с челноками в Китай. Все, кто хотел вернуться в инженеры, к концу 90-х вернулись в инженеры. Кто не вернулся в инженеры, уже ни малейшего шанса туда вернуться, за исключением отдельных людей, но системно, на уровне массы людей, которая ушла из профессии, уже вернуться в профессию достаточно сложно. Потому что молодые, которые не уходили из профессии, или старые, которые не ходили из профессии, убежали далеко вперед. Можно вернуться. Но что это значит? Это значит начать с нуля.

А. Митрофанова

— А вы, когда говорите о том, что бояться нужно заранее, что имеете в виду? Если, например, специалист с профильным образованием, реализованный в своей сфере, при этом чувствует, что он завтра может остаться без работы, это значит, что он что-то упустил на предыдущих этапах своей жизни?

А. Захаров

— Это значит, что он ходил с 9 до 6 отсиживал чего-то, работа ему удовольствия не доставляла. Это значит, что он находится на позиции, где на такой же позиции находится еще несколько человек. И я понимаю, что есть рядом коллеги, а я не лучше. И понимаю, почему я не лучший, потому что мне не в кайф здесь работать последние 10 лет. А они в кайф то же самое делают. Поэтому они могут задержаться, если нужно. Не работодателю, а им нужно, для того чтобы что-то делать. Они читают какую-то литературу, они посещают какие-то, если мы берем специалистов, которые работают не только руками, но и головой, какие-то конференции, причем и во внерабочее время, и за свой счет в том числе. То есть люди в себя вкладывают, в свое образование, в повышение собственной квалификации, причем они, как правило, сильно не артикулируют... Вот мне надо вкладывать в собственное образование, чтобы не потерять работу. А просто людям нравится заниматься тем, чем они занимаются. Если человек на своем месте, значит, у него все хорошо.

А. Митрофанова

— А часто ли бывает, что человек на своем месте? По вашему опыту.

А. Захаров

— К сожалению, это меньшинство. Счастливое меньшинство, которое находится на своем месте. Здесь много есть аспектов, почему не так. Во-первых, никого из нас не учили, как правильно профориентироваться ни в школе, ни в вузе. Это проблема. Молодой человек, выходя за стены вуза, как правило, очень слабо себе представляет суть будущей профессии и какие профессии могут быть на стыке, за редким исключением. Есть ведущие вузы, в этих вузах есть сверхмотивированные студенты, большинство выпускников МФТИ не задумываются, куда пойти работать, потому что они уже с третьего курса, за них идет война, они в своем большинстве пристроены. Причем часто тоже не совсем правильно. Но у них, как правило, настолько большой выбор, что...

А. Пичугин

— Вы берете верхнюю планку — МФТИ.

А. Захаров

— МГИМО чуть хуже, но...

А. Пичугин

— Но есть же целая армия выпускников, это не хуже МФТИ, я уверен, но есть армия выпускников философского факультета.

А. Захаров

— Человек же зачем-то шел на философский факультет?

А. Пичугин

— Ему было 17 лет.

А. Митрофанова

— Ему было интересно.

А. Захаров

— Это как раз то, о чем я говорю. Есть проблема с профориентацией. Ну было 17 лет, папа — министр или олигарх, можно идти...

А. Митрофанова

— Можно позволить себе заниматься философией... (смеется)

А. Захаров

— Смех-смехом, в одной компании мне рассказывали историю, что один из наших ведущих советских археологов, давно-давно, в начале нового времени приехал в Англию и оказался в компании богемно-аристократической, представляли: а вы кто? Я – банкир, а вы кто? А я — археолог. На меня посмотрел какой-то сэр с большим уважением и произнес фразу: «Вы, видимо, из очень богатой, состоятельной семьи».

А. Митрофанова

— «Можете себе позволить».

А. Захаров

— То есть есть науки, которые науки, прикладной пользы не имеют и дорого стоят. Если заниматься литературой, условно, может быть, не дорого, то заниматься археологией большой, это очень дорого. Это экспедиции, раскопки, спецтехника, люди, шерпы и так далее. Это все сумасшедших денег стоит. И в Англии, видимо, эта наука никак не спонсируется государством, никакого отношения к нему не имеет. Есть у тебя папа, дядя, семья, которые готовы спонсировать твои археологические раскопки, хорошо. Нет. Государство, может быть, что-то выделяет на фундаментальные исследования кабинетные, но чтобы государство выделяло на какие-то масштабные вещи, если на территории страны что-то открылось, наверное, что-то происходит, но структура финансирования была совершенно другая, не такая, как у нас. Поэтому хочешь заниматься философией? Замечательно. Но большинство философов известных разбогатели и были признаны после смерти. Тоже надо понимать. Если творческие профессии, очень многие писатели, классики, поэты, музыканты, прекрасно это известно из истории, они все жили за счет меценатов. А уже их внуки сейчас живут за счет того, что исполняются их произведения. Но сами многие умирали в нищете и, если мецената не было, который спонсировал всю эту музыку, или всю эту литературу, художества, значит, это тяжелая, очень бедная жизнь. Никакого телевизора и так далее. Это же никто не объясняет, как следует.

А. Митрофанова

— Иными словами, получается, что если ты хочешь заниматься любимым делом, будь готов к тому, что это может быть очень дорогим удовольствием. Как в таком случае, это сочетается с вашим слоганом, что работа должна удовольствие приносить?

А. Захаров

— Кто-то закончил философский факультет, и он занимается нелюбимым делом.

А. Пичугин

— Продает мобильные телефоны, скорее всего...

А. Захаров

— Нет, пусть он занимается той же философией, скорее всего. И ты занимаешься философией, но он не любимой философией занимается, а ты — любимой. При прочих равных, ты всегда заработаешь больше денег, чем твой коллега. А в жизни люди себя сравнивают не с олигархом Прохоровым, не с олигархом Усмановым, не с Президентом Российской Федерации, а свою успешность или не успешность все-таки мы отмеряем по нашему ближнему кругу. Я больше зарабатываю, чем тот сосед, который занимается тем же самым, хорошо, мне жена говорит, что я молодец, и меня не пилит. Я меньше зарабатываю, чем мой сосед, который делает то же самое, значит, жена мне выскажет и уйдет к соседу. Поэтому, занимаясь философией, вы будете сравнивать себя с другими выпускниками философского факультета. Дальше — вопрос, кто своим делом занимается, кто нет.

А. Пичугин

— Президент и совладелец портала «SuperJob» Алексей Захаров вместе с нами проводит этот «Светлый вечер».

Алексей, мне все-таки кажется, что вы нарисовали идеальную картинку. Если вернуться к реальной нашей российской жизни. Вы совершенно правильно сказали, у нас отсутствует профориентирование, ни в школе, ни в институте его нет. Как быть человеку, который реально столкнулся с проблемой, потерял работу, надо искать, надо начинать все сначала. Какие первые шаги?

А. Захаров

— Если человек интернетизированный, он идет на «SuperJob», создает резюме, следуя указаниям программы... Следуя указаниям программы, а не так, как ему кажется правильным. Дальше, есть набор статей на тему, как проходить собеседования, как отвечать на дурацкие вопросы на собеседовании, как сделать так, чтобы тебе не задавали дурацких вопросов на собеседовании и так далее. На все вопросы, которые могут возникнуть у человека в процессе поиска работы на «SuperJob» есть ответы. Другое дело, что 99% людей, ищущих работы, не читает инструкции и не читает советов. Просто потому что, я точно такой же, и инструкцию на микроволновку буду читать только если ну совсем... Я ее в розетку включил, все кнопки понажимал, ну не работает... Вообще никак. Я в другую розетку, попинал, стеклышко протер, еще раз все кнопки потыкал...

И если только эта микроволновка ну совсем не заводится, расстроился, до утра отложил, утром встал, со свежей головой потыкал еще раз, потом все-таки полез в инструкцию и на третьей странице прочитал, что, оказывается, надо было транспортационную какую-нибудь штуку из нее вытащить, которая блокирует подключение к электричеству. И там есть красный флажочек где-нибудь, дернул за него, все заработало!

Так же и с поиском работы. Огромное количество людей пытается, сравнивая с микроволновкой, врубать штепсель совсем не в те розетки, которые для него предназначены и нажимать на кнопки на все подряд, не очень понимая, какой результат они хотят получить.

А. Митрофанова

— Это этим объясняется то, что те самые высококвалифицированные специалисты, которые по вашим словам, очень востребованы на нашем рынке труда, не могут зачастую найти себе работу, и оказываются в течение трех месяцев, полугода...

А. Захаров

— Да, и это абсолютно типичная проблема для людей высокой квалификации. Она для всех проблема, но, в том числе, и для людей высокой квалификации. Когда человек в возрасте 40-45, который действительно высококлассный специалист, говорит, что он не может найти работу. Я сначала, конечно, ржу, потому что... Смеюсь грустно... А потом говорю: «Давай разбираться». И дальше мы начинаем разбирать те самые ошибки, которые происходят. Типичные ошибки. «Я хотел сам, считал, что так правильно». «Как правильно?» «Чем больше собеседований, тем лучше...» Зачем? Выясни все по телефону.

А. Пичугин

— Кстати говоря, это же общее заблуждение, развенчайте его.

А. Захаров

— Прежде чем ехать на собеседование, надо все вопросы, которые вы планируете задать на собеседовании, задать по телефону. Если на какой-то вопрос ответа нет, не надо ехать на это собеседование. Какая будет зарплата, какое рабочее место, как фамилия, имя, отчество начальника. Ну все, какие в голову придут разумные вопросы. Есть ли медицинская страховка, есть ли переработки, белая или черная зарплата. По умолчанию она белая для всех высококвалифицированных специалистов, но все равно есть малый бизнес, он в чернухе живет.

А. Пичугин

— Или государственные структуры...

А. Захаров

— В государственных используются, скорее, схемы... Дальше слышишь следующее: меня никто не берет на работу из-за возраста. У мужчин это начинается с 45. Вот ты после 45 никому не нужен. У дам это начинается после 40. Мне 40, 50, я выгляжу на 35, на 28 и вот уже на 10 собеседованиях была, и везде мне отказали из-за возраста.

А. Пичугин

— Бывает ведь такое.

А. Захаров

— Нет, такого не бывает.

А. Митрофанова

— Из-за чего отказывают?

А. Захаров

— Когда человека приглашают на собеседование, потенциальный работодатель прекрасно знает, какой возраст у этого человека. Если у него есть какие-то предпочтения по возрасту, этого человека не будут приглашать на собеседование. Поэтому, если вас пригласили на собеседование, а потом вам кажется, что вам отказали из-за того, что вы девушка или юноша, или после 45, или мать-одиночка, или отец многодетный, все это известно работодателю до того, как вы пришли на собеседование из вашего резюме. Или почти все.

А. Митрофанова

— В чем тогда причина?

А. Захаров

— Дальше вы сами все испортили. Чем портят квалифицированные специалисты? Молодежь портит немножко другим. А люди в возрасте просто не понимают процесс. Малый бизнес убираем, там собеседование будет, как правило, с первым лицом, он же второе и последнее. Он же и директор, и бухгалтер, и уборщица. Там все может быть как угодно. А если крупный, средний бизнес, работают процессы. Первое с кем будет собеседование квалифицированного специалиста, это рекрутер. Как правило, человек в два раза моложе, чем соискатель. Это будет юноша или девушка в возрасте 20-25 лет в среднем, если совсем о квалифицированных речь идет, то 30, если суперпрофи — 35-40. А дальше люди уже из рекрутеров сдвигаются по карьерной лестнице выше, в директора по персоналу, менеджеры по персоналу, не занимаются чистым рекрутингом. Если компания крупная, то есть выделенный человек, один-два-три, которые только тем и занимаются, что проводят собеседования. Это люди, которые работают по формальным признакам. Есть у человека описание позиций, пришел этот человек на «SuperJob», разместил вакансию, собрал резюме, которое формально подходит, созвонился со всеми... Если он профессионал, он тоже задаст вопросы по телефону, не будет лишних вопросов приглашать на собеседования. Потому что ему свое время жалко. Чего общаться с сотней людей, которые заранее не подойдут. Лучше я пообщаюсь с двумя, и одного из них мы возьмем. Дальше получается следующее. Этот человек работает формально. Специалистов часто раздражает следующее. Вот я пришел, такой весь из себя специалист, супер, а тут сидит этот дурак или дура, молодой, ни фига в жизни не понимающий, и он мне, специалисту, который 30 лет в космос запускал ракеты, на кораблях бороздил просторы океана, задает вопросы, есть ли в Москве единороги и что делать...

А. Митрофанова

— Про единорогов это вопрос из практики... (смеется)

А. Захаров

— Как можно?! Мне подать сюда сразу гендиректора, только он сможет оценить, насколько я хороший специалист. Ну и все, собеседование закончилось. Потому что этот молодой человек, пусть даже в 20 лет, таких вот специалистов высшим уровнем, ниже уровнем, у него в день проходит в среднем 20, а то и 100. Каждый день. И в свои 20 лет, даже если у него образование плохое...

А. Пичугин

— И месяц проработал.

А. Захаров

— Даже если он полный идиот по жизни, но он в этом уже месяц варится. Он лица читает на раз, а у вас на лице написано: «Я тебя заранее ненавижу, какой ты вообще право имеешь здесь сидеть, я должен тебя собеседовать, а не ты меня, давай быстрее задавай свои дурацкие вопросы, пропускай к генеральному директору, который меня в состоянии оценить».

А. Митрофанова

— Бывает по-другому, что у человека некая неуверенность есть, он её транслирует.

А. Захаров

— Мы сейчас говорим о квалифицированных специалистах, на чем они сыпятся. Человек приходит, но у него не устанавливается контакт с первичным звеном. А первичное звено работает формально. У него задача посмотреть: человек адекватен, глаза не бегают, извините, от него мочой не пахнет, у него диплом... Написал в резюме, что есть диплом такого-то вуза по такой-то специальности. Он есть? У него трудовая книжка есть? Их скоро отменят, но на сегодняшний день. Что там написано в трудовой книжке, бардак там какой-то? Или там все записи, как положено? Нет, там пропуск. Ага. Посмотрели на человека, адекватен, глаза не бегают, впечатление тяжело душевнобольного не производит, улыбается, если надо у нас тут в компании, или, наоборот, не улыбается, если у нас тут в компании не принято. Если контакт с этим первичным звеном состоялся, то дальше будет приглашение на собеседование к человеку, который будет принимать решение. Будет задавать профессиональные вопросы, и тут уже будет профессиональное общение. Я бы сказал так. Надо заранее настроиться на любовь. И вот эта любовь из себя излучать, источать, когда... Это тяжело нам делать ежедневно даже с любимой женой. Но приходя в новое место, надо как-то...

А. Митрофанова

— Настроиться.

А. Захаров

— Помощи Божией попросить, помолиться, расслабиться. Попытаться полюбить того человека, с которым ты в настоящий момент находишься.

А. Митрофанова

— А как реагировать, если ты настраиваешься на любовь, позитив, транслируешь все это из себя на окружающих. А тебе вдруг задают вопрос про единорога, про которого вы упомянули. Человеку около 50, он хороший специалист в своей области, он слышит от 20-летней девочки вопрос: а если вы встретите на улице единорога, что вы будете делать. Он понимает, что он на обочине процесса находится.

А. Захаров

— Он находится на обочине процесса. Надо сказать: мне странен ваш вопрос относительно той позиции, на которую я претендую, поэтому я пойду-ка, до свидания. А дальше варианта два. Он ушел, и Слава Богу. Или: «Это тоже тест, именно этого ответа мы от вас и ждали, присядьте-ка еще на минуточку, через 5 минут у вас будет собеседование с вашим будущим начальником».

А. Митрофанова

— Это была проверка на адекватность.

А. Захаров

— По-разному проверяют на адекватность. Все-таки есть много пособий для начинающих рекрутеров, какие вопросы стоит задавать на собеседованиях. Такие вопросы... Либо человек идет на такую позицию, что он готов к абсолютно любому количеству вопросов и вопросов абсолютно любого плана. Как правило, это касается топ-менеджерских позициях. Если речь идет о позициях низовых, это не профессионализм рекрутера. Потому что... Есть понятие стрессовое собеседование.

А. Митрофанова

— Это как?

А. Захаров

— Это когда вас на собеседовании ставят в чрезвычайно жесткие психологические условия, намеренно, об вас могут вытирать ноги, жестко хамить, лезть в вашу личную жизнь. Но. Если это происходит на позициях уровня ниже генерального директора или зам вице-президента нефтяной компании. Это, как правило, все не профессионализм рекрутера. А когда речь идет о том, что профессиональные хантеры вместе с консультантами нанимают антикризисного менеджера для компании, которая находится... большая компания, стоящая миллиарды долларов где-нибудь на бирже, которая находится в тяжелейших условиях, где нужно будет разогнать половину топ-менеджмента, посадить вторую половину в тюрьму надолго, потому что они проворовались, уволить 15 тысяч человек из 30 тысяч работающих, при этом выходить к народу и митинговать в цехах, чтобы тебя понимали, для этого нужно быть непробиваемым психологически и иметь навыки коммуникационные, и в перекрестных допросах участвовать, потому что тебе судиться в арбитраже с рейдерами жесточайшими. Нужен набор. Но если такое происходит, происходит. Потом существуют методологии, как человека вывести из транса. Потому что по-разному реагируют. Кто-то проходит это собеседование, а у кого-то крышу срывает, он начинает хвататься за нож и кричать: «Всех порежу». Это очень редкая тема, и всегда, если что-то такое происходит, всегда говорят: «Все. Точка. У нас сейчас с вами было стрессовое собеседование, поскольку это будет нужно для дальнейшей работы. И вам огромное спасибо, вы его прошли». Об этом очень много пишут в форумах: «Я сегодня попала на стрессовое собеседование, устраиваясь в парикмахерскую». Это было не стрессовое собеседование, просто вы на хамов нарвались.

А. Пичугин

— Еще раз здравствуйте, друзья! Алла Митрофанова, я — Алексей Пичугин, здесь с нами президент и совладелец портала «SuperJob» Алексей Захаров. Я бы хотел у вас спросить такую вещь. Несколько лет назад у нас в обществе была дискуссия на тему: нужны ли нам специалисты после высшей школы, или все-таки требуются люди со средне-специальным образованием. А сейчас у нас как? Вы как считаете?

А. Захаров

Я считаю, что так вопрос не может ставиться в принципе.

А. Пичугин

— Но, помните, была дискуссия?

А. Захаров

— Была, она до сих пор... Нет такой дискуссии, говорят, у нас не очень хорошее высшее образование, особенно в технических областях. Хотя блоху мы до сих пор умеем подковать.

А. Пичугин

— Дело не в этом...

А. Митрофанова

— Скорее на энтузиазме.

А. Пичугин

— Хватает ли у нас профессионалов в средне-специальном...

А. Захаров

— В любой более-менее живой экономике, не говорим о развивающихся экономиках, всегда есть нехватка профессионалов. Это аксиома. Наша страна настолько огромная, она очень разная. Если мы возьмем Москву, то в Москве нет безработицы, не было и не предвидится в ближайшие годы, несмотря на то, что там происходит. Потому что московский рынок труда больше, чем Австрия, Белоруссия, Бельгия...

А. Митрофанова

— А он резиновый? Сколько к нам приезжает мигрантов в поисках лучшей участи, оставшись без работы у себя в регионах.

А. Захаров

— Пока резиновый. Потому что у нас моноцентричное образование, оно всегда было такое. Это значит, что у нас есть столица и все решения принимаются здесь. Вся экономика здесь, все деньги здесь. И так было при Иване Грозном, так было при Петре I, за это и воевали, так было при Хрущеве, Горбачеве и при Владимире Владимировиче Путине все то же самое. Это некая данность. Соответствовать работать в Москве становится с каждым годом все выгоднее и выгоднее, или делать бизнес. Потому что московский рынок с каждым годом все больше и больше. Малый бизнес, прежде всего, потому что металлургическое предприятие здесь не построишь. Но жить здесь становится все некомфортнее...

А. Пичугин

— Вы, по-моему, пару лет назад письмо Президенту писали...

А. Захаров

— Писал, да. Что у нас бестолковая миграционная политика. Точнее ее нет. Ну ее как не было, так и нет. Она есть, она идет в разрез с декларируемыми целями развития страны. У нас декларируются модернизационные направления, 25 миллионов высокотехнологических рабочих мест... Но откуда эти цифры берутся мне непонятно. Если мы посчитаем реально занятых в экономике людей, была цифра... Надо к 2020 году создать 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест. Теперь давайте считать. У нас экономическое население страны порядка 76 миллионов по Росстату. Я думаю, что это вранье, реально, немножко меньше. Я не верю в результаты переписи, какие бы они не были, потому что знаю, как она проводилась. Там насчитали 143 миллиона, это с детьми, стариками. Если мне сегодня скажут, что 96, я не удивлюсь. Правду не говорят, не потому, что ее нет, а потому что там наверху очень часто не знают, что происходит. Это печально. 76 миллионов, предположим. Из этих 76 миллионов у нас будет армия — миллионы, спецслужбы — миллионы, мы насчитаем людей, которые принципиально ничего не производят руками, тех же охранников, примерно половину от этого числа. У нас останется тех самых 25 миллионов рабочих мест. Их сейчас не меньше в реальной экономике. Это крестьяне, это программисты, это врачи, учителя те же самые, те, кто производит колбасу, те, кто водит поезда, летает на самолетах, обслуживает самолеты в аэропортах, те, кто ходит в море моряки. Это все на круг получится 25-30 миллионов рабочих мест. Когда мы говорим, что к 2020 году надо создать 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест, мы говорим следующее, что у нас каждый дворник к 2020 году должен быть операторов роботов, которые будут чистить. У нас не должно остаться ни одной доярки, которая доит руками что-то. И каждая доярка у нас должна превратиться в операторов машинных комплексов, которая доит 100 тысяч коров каждая. У нас должно быть 25 миллионов программистов и операторов роботов, и людей, которые этих роботов изобретают.

А. Пичугин

— Ну это картинку нам рисовали и 25 лет назад.

А. Захаров

— На самом высоком уровне декларируются эти цифры, но если разбирать эти цифры, то мы понимаем, что это просто цифры, которые к жизни не имеют ни малейшего отношения. Соответственно дальше декларируется, что нам нужно высокотехнологичное производство. Тем, кому нужно высокотехнологичное производство, они всеми правдами и неправдами переманивают к себе физиков, химиков, выпускников МФТИ, Бауманки. Они переманивают, открыты границы для людей, подтвердивших свою квалификацию, своими мозгами, существуют программы, всякие визы. И жесточайшим образом закрыты границы для всех, у кого нет такого образования. Народ нелегально пытается въезжать в Соединенные Штаты через шестиметровую бетонную стену, которая на границе с Мексикой построена. Где пограничная служба открывает огонь без предупреждения и расстреливает сотни людей, которые ежедневно пытаются через подкопы, воздушные шарики эту стену перепрыгивать. Огромная мексиканская миграция присутствует в Штатах, но при количестве населения в два раза с лишним больше, чем в России, количество нелегальных мигрантов по данным их статистических ведомств, их в два раза меньше, чем у нас на территории страны. Цифра есть.

У нас несколько десятков миллионов человек, то ли 20, то ли 25, то ли 15, то ли 30, никто не знает сколько, в день находится нелегально на территории Российской федерации. Они въехали, может быть, легально, но находятся здесь, что они делают, где они, кто они...

А. Пичугин

— Растворились.

А. Захаров

— Ну не растворились...

А. Пичугин

— Нет, для государства они растворились.

А. Захаров

— Да, в правовом поле их не существует. Они же с женами, с детьми.

А. Митрофанова

— Иногда семья остается на родине.

А. Захаров

— Иногда здесь уже создаются семьи, рождаются дети, дети не говорят по-русски в Москве.

А. Пичугин

— Но учатся в московских школах.

А. Захаров

— Пытаются учить в московских школах. Чтобы интегрировать этот поток наши вложения в образования должны превышать текущие в десятки раз. И мало того, вложения. Эффективность образования должна быть в 10 раз выше, чтобы мы были в состоянии переварить такой миграционный поток.

А. Митрофанова

— Вот два года назад вы об этом обо всем написали в открытом письме Президенту, а что-то принципиально изменилось?

А. Захаров

— Нет. Стало хуже.

А. Пичугин

— А у меня такой вопрос. Внутренняя миграция. Города московской орбиты, те, которые находятся на удалении 1000 километров, 800 километров от столицы, люди, практически все, вахтами работает здесь.

А. Захаров

— Нет. Не все, конечно.

А. Пичугин

— Поезда же пускают из Ивановской области дополнительные.

А. Митрофанова

— Раньше были «колбасные» электрички, теперь «рабочие».

А. Захаров

— Очень много людей действительно ездят в центр и вахтами работают. Но здесь тоже не все так просто. Потому что это и в советское время было. Есть такая тенденция. Это нормально.

А. Пичугин

— А нормально ли это.

А. Захаров

— Если говорить, что все работают, то, конечно, не все. Есть разные регионы. Сказать, что весь Нижний Новгород работает в Москве, неправда это.

А. Пичугин

— Но вся Ивановская область работает в Москве.

А. Захаров

— Не вся, многие. Потому что там ничего не развивается, а в Нижнем что-то развивается.

А. Пичугин

— Но вы же в начале программы говорили, что у нас в любом регионе, за исключением моногородов, можно найти работу. Эти люди просто не хотят искать работу у себя в регионе? Им проще здесь охранником работать?

А. Захаров

— Ивановская область — это Москва. Я езжу два часа на работу. Из Москвы в Москву. Я не из Ивановской области. В чем разница между нами? Да ни в чем. Понятно, что такой конгломерат как Москва, он на себя высасывает все соки и тягаться с этим невозможно. Близлежащим регионам... Я бы сказал, что орбита Москвы до Владимира, это, конечно, очень сильно Москва высосала, в первую очередь интеллектуальные кадры. Дальше — есть свои точки притяжения. И чем дальше от Москвы, тем их больше, но все равно многие приезжают и будут приезжать в Москву, потому что все здесь. Для того чтобы что-то делать, Москва должна стать самым неудобным в стране городом для ведения бизнеса, самым дорогим, самым неудобным, самым зарегулированным, самым-самым-самым.

А. Пичугин

— Но это не будет никогда.

А. Захаров

— Ну да. Любой бизнесмен при слове Москва должен говорить: «Вы что, с ума сошли? Владивосток — наше все, Нижний Новгород — туда-сюда». Но это так, слишком близко к Москве, плохо. Тогда Москва станет самой комфортной для жизни городом, культурной столицей, образовательной столицей. А сейчас все деньги здесь, федеральные деньги. Отсюда все распределяется, все решения принимаются здесь, пока конца этому не видно. И мы очень скоро будем похожи здесь на Аргентину, где половина населения страны живет в Буэнос-Айресе. А вторая половина населения растянута по огромной территории страны. Другое дело, что пингвины с Южного полюса не будут Аргентину завоевывать или просто населять Аргентину, переходя на Огненную землю. А Благовещенск у нас уже частично китайский. Для того чтобы заселить Сибирь китайцами, совершенно не надо завоевывать. И китайцы это прекрасно понимают. У нас ведь не только проблемы с Москвой, у нас много других задач, которые надо решать. В плане рынка труда. И в плане интеграции.

А. Митрофанова

— Если люди добираются на работу в течение 2-3 часов, в этом смысле мало чем отличаются от москвичей, которые едут из пункта а в пункт б по пробкам. Мне знаете, какая мысль пришла, человек, который добирается 2 часа на работу в Москву, как правило, это происходит в электричках и поездах, которые настолько плотно насыщены людьми, там, как правило, не та атмосфера, в которой можно чувствовать себя комфортно. Человек получает стресс. На работе у него что-то случается, он опять получает стресс... И мы в начале программы говорили, что ваш слоган «Работа должна доставлять удовольствие», я в этой системе координат не очень понимаю, как человек может от этого процесса получать удовольствие?

А. Захаров

— Как получать удовольствие. Есть люди, у которых нет выбора.

А. Митрофанова

— Например, как?

А. Пичугин

— Врач маленькой больницы маленького города.

А. Захаров

— Например. Если вы родились крестьянином и не получили образования, если вы родились в шахтерской семье и тоже не получили образования. И все ваши родственники были шахтерами. Я не говорю, что это плохо. Но вот у вас кругозор такой. Дедушка был шахтером, папа был шахтером, брат шахтер, я тоже буду шахтером. Мама доила корову, бабушка доила корову, я тоже буду доить корову. Есть большое количество людей, они родились в такой среде и так воспитаны жизнью, родителями, что у них такого понятия, что работа должна доставлять удовольствие или нравится, не нравится, они этим многие счастливы. Потому что корова хочет кушать всегда. И свинью надо кормить. Если ты не будешь, она сдохнет. И человек в этом живет, он встает с утра кормить корову и не думает, доставляет ему удовольствие кормить корову. Она хочет есть, кормим корову. И человек живет гармонично. А нам людям, отягощенным высшим образованием, приходится сложнее. Господь Бог дал нам больше... даже не знаю чего, не мозгов, а знаний, рефлексии... У нас есть возможность порефлексировать на эту тему и возможность сделать выбор. У кого выбора нет, с тех и нет спроса, он молодец, он на своем месте, он этим и спасается, кормя корову. А нам, которые почитали книжек побольше, приходится думать, где та польза, которую мы можем принести. Удовольствие — это ведь не то, что ты ничего не делаешь, лежишь на диване и от этого получаешь удовольствие. Там, где ты работаешь с удовольствием, ты приносишь больше всего пользы. Не только себе, но и окружающим. Ты лучший врач, ты лучший учитель, программист, звукорежиссер на радио, президент Российской Федерации. И тогда это то зерно, которое ты выращиваешь, оно дает сторица. Тот талант, который тебе дан, и ты его развиваешь.

А. Пичугин

— А как быть человеку, который не любит свою работу, но у него ипотека, три кредита, молодая семья, уйти нельзя. Что можете посоветовать?

А. Захаров

— Идти на «SuperJob», следовать указаниям программы. Если уровень человека выше среднего, ему не страшна ипотека. Он будет менять работу, как правило, с повышением зарплаты.

А. Пичугин

— Как выяснилось, валютная ипотека сейчас...

А. Захаров

— Это внешние условия, мы говорим об ощущениях. Даже при этих условиях, человек, уровень которого выше среднего, он легко пойдет, если мы говорим о крупных регионах, о Москве, Питере, Новосибирске, Красноярске, Нижнем, Казане, он все равно найдет зарплату выше, чем у него была до того с вероятностью 99%. Поэтому тот самый профессионализм он и защищает ваших детей, ипотеку и так далее.

А. Пичугин

— Но ведь есть отрасли, куда просто так через «SuperJob» не устроишься, где важны связи. Те же самые СМИ...

А. Захаров

— Ну и хорошо. Во всех СМИ в стране народу работает очень сильно меньше, чем в Тольятти на Автовазе. Если вдруг завтра все журналисты, звукорежиссеры, телеоператоры будут уволены и все СМИ будут закрыты, рынок труда этого никак не почувствует. Для каждого конкретного человека, это будет неприятно, но для рынка труда это будет даже не погрешность в цифрах. Связи, тяжело устроиться, но если вы не можете не писать, вы рано или поздно станете великим журналистом. Если талант такой.

А. Митрофанова

— Это важное условие, если не можете не писать. Потому что если можете не писать, то не пишите.

А. Захаров

— Это больше про писателей. Журналисты же очень разные. Кто-то не может писать, могут говорить, великолепные коммуникаторы, говорят на радио, телевидении, но если дать человеку ручку, за 20 лет работы журналистом, человек, конечно, научился связывать на бумаге три слова и даже четыре, но связать семь слов тяжело. А в разговорном жанре — талантище.

А. Пичугин

— Хотели задать вам такой вопрос, отвлеченный, но про «SuperJob». Какая у вас сейчас самая дорогая вакансия?

А. Захаров

— Мы ежемесячно делаем дайджест в разрезе каждого региона и там везде свое.

А. Пичугин

— Все выложено?

А. Захаров

— Не секретно.

А. Митрофанова

— Алексей Николаевич, а вы сами искали работу когда-нибудь?

А. Захаров

— Да.

А. Митрофанова

— Если не секрет, в какой сфере и с каким результатом?

А. Захаров

— Я работал в «Московских новостях», у меня было все хорошо, это был год, не соврать, 93, туда я пришел по рекомендации нашего преподавателя.

А. Митрофанова

— Вы заканчивали факультет журналистики?

А. Захаров

— Я учился тогда в вузе, меня взяли стажером, я сколько-то проработал стажером, потом стал редактором, все хорошо и зарплата была по тем временам очень неплохая. И мне стало интересно, все равно я, не то, что по знакомству или по блату, но я работу эту не искал, она меня нашла. А если я сам поищу? Я подумал, что возможно. Помню, я нашел анкету МАГАТЭ, там была квота российская, тогда еще «SuperJob» не было и сайтов не было, я нашел пару объявлений в газете, которые мне показались интересными, открывались тогда крупнейшие рекламные агентства, им кто-то нужен был, я отправил резюме туда.

А. Митрофанова

— Из МАГАТЭ ответили?

А. Захаров

— Да, пригласили туда. Там, видимо, не хватало россиян. Но я не хотел ехать, мне просто было интересно, пригласят или не пригласят. Понятно, что, может, там что-то и не состоялось бы, но я получил приглашение приехать...

А. Митрофанова

— На собеседование.

А. Захаров

— Я уже плохо помню, может, по резюме были сразу готовы формально закрывать какую-то стажерскую квоту. Мне было 21 год тогда. Или 23. А потом я сходил на собеседования в пару компаний, меня в обе пригласили на зарплату в три раза выше, чем у меня была тогда. При этом на собеседовании спрашивают: «А чего вы хотите уходить из Московских новостей?» Я говорю: «Я и не хочу уходить, у меня заканчивается к новому году контракт первый, хочу посмотреть, что больше предложат». Мне предложили в три раза больше, и это был соблазн, но мне очень нравилось в «Московских новостях» делать то, что я делаю. Я пришел к шефу своему и сказал: «Смотри вот у меня джобофер в три раза выше с завтрашнего дня», может, в пять раз выше. Хотя у меня была неплохая, но там все очень было. И я говорю: «Понимаешь, у меня соблазн большой». На что мне шеф сказал: «Я не могу тебе платить столько, сколько там написано, но в три раза больше, через полгода, если у нас все складывается по развитию, как мы планируем, ты получишь». Но это и от меня зависело, получу я или нет, потому что надо было много чего сделать по тем проектам, которые тогда шли. Я человек молодой, неженатый, я остался. Мне звонили: «Давайте, что же вы отказываетесь от своего счастья». Я: «Да мне предложили и здесь неплохие условия». Они: «Давайте мы поторгуемся с Московскими новостями, может, мы вам еще прибавим».

Я сам потом сталкивался в своей жизни, когда мы предлагали специалистам большие деньги, а их предыдущий работодатель говорил: «А мы еще больше предложим». В какой-то момент, мы говорили: «Все, мы не готовы предлагать больше». А в какие-то: «Нет, ты нам так нужен...»

Для того чтобы за тебя начали торговаться, нужно выйти на то, чтобы работа каждый день доставляла удовольствие. И тогда в какой-то момент, если тебе в 20 лет работа начала доставлять удовольствие, то уже в 25 за тебя начинают торговаться.

А. Митрофанова

— Проблема, если она в 40 или 45 не доставляет удовольствия...

А. Захаров

— А нет проблемы, потому что на это привожу всегда один пример, который мне понравился когда-то. Таких примеров в жизни масса, каждый может найти. Просто на себя надо применить. В тех самых нами любимых или нет, соединенных штатах, есть такая развлекуха — забеги на Empire State Building. На один из первых небоскребов. По лестнице, люди забегают, кто быстрее, причем в разных возрастных, весовых категориях, молодежь, дети, старики с костылями, раз в год проводится такое мероприятие. Проводилось, во всяком случае. И один дедушка в 78 лет решил в первый раз принять участие в этом мероприятие. У него был весь набор заболеваний, который можно себе представить. Но человек поставил себе задачу, перед смертью, он всю жизнь мечтал. Он думал, что он не доживет до следующего года, а была у него такая мечта. Но он никогда не решался ее воплотить. На тот момент рекорд был час с небольшим, первый, кто пришел наверх. За точность цифр по рекордам не ручаюсь. А дедушка пришел последним через двое суток. Видимо, с перерывами, поспать, перекусить. Но двое суток он шел и все-таки дошел. В 94 года этот же человек пришел 17-м в общем зачете. А участвует там 1000 людей, как в больших марафонах. Человек пришел 17-м. Надо понимать, что человек в 94 восстановил форму и он пришел раньше, чем тысячи более молодых и более подготовленных.

А. Митрофанова

— Фантастика.

А. Захаров

— Таких историй можем видеть масса. Если в 78 лет, человек может, подняв задницу с кресла, практически умирая, выйти на физические результаты подобные, что, в общем-то, выдающиеся результаты, но он не был выдающимся спортсменом до 78 лет. Если мы чуть-чуть постарается, все будет хорошо. Я тут увидел замечательный мотиватор. Как это выглядит. Если мы берем число 1, 01. И возводим в 365 степень. 365 дней в году и мы каждый день работаем не на единицу, а на единицу и одну сотую от того, что мы можем. В итоге получается число 30 и чего-то там еще. Дальше, мы берем 0, 99 сотых. На две сотых меньше. И возводим в 365 степень. У нас в итоге получается число 0, 02 чего-то там... Порядка трех сотых. Это чистая математика. Я проверил на калькуляторе, так и есть. И это очень хорошо показывает, что если человек даже на одну сотую старается делать больше, чем от него требуется, то он достигает сумасшедших результатов. А если человек даже на одну сотую делает меньше, то его результаты от того, кто делает на одну сотую больше, будут отличаться кардинально. Вот и все.

А. Пичугин

— Спасибо большое. Президент и совладелец портала «SuperJob» Алексей Захаров был у нас в гостях. Алексей Пичугин, Алла Митрофанова, мы с вами прощаемся. Всего доброго!

А. Митрофанова

— До свидания!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем