Поделиться
Анна Леонтьева, автор программы "Частное мнение"
Есть такой домик в Томилино, который в моем сердце. Туда мы ходили учиться английскому, а на самом деле — гораздо большему. Там жила наша любимая Светланочка, детская писательница. У нее было лицо сердечком, копна рыжих волос и сияющие синие глаза. Она стала нам на всю жизнь не просто учительницей, и даже не просто другом — всем нам, ее счастливым ученикам — она стала самым родным человеком. Ей мы рассказывали все, что не могли рассказать родителям.
Как умела Светланочка выслушать тебя всего, до самой глубокой глубины души, как умела возвысить тебя над обычной реальностью, за один вечер, проведенный только с тобой, помочь в срочном порядке отрастить крылья, очистить от всякого лишнего-вздорного-наносного. И всегда в конце взволнованной беседы, как благословение в дорогу, отпускала с простыми словами: «Главное — это любовь!»...
Самые тяжелые и запутанные ситуации облегчались до веса перышка, распутывались и выравнивались: ведь главное — это любовь. Могла Светланочка и вспылить, если ей казалось, что законы любви нарушаются, она вдруг взволнованно-строго спрашивала: «А что ты сделал, чтобы все было по любви?» — но глядя на твое озадаченное лицо — вдруг восклицала: «Ну иди, я тебя обниму, моя девочка!».
Да, слова про любовь простые и очевидные — но почему мы все каждый раз, попадая в настоящие и выдуманные беды и напасти — не говорим себе их?
Я могу и буду много еще рассказывать про нашу Фею Светланочку, а сейчас вспомню один значимый для меня эпизод.
Я поехала в наш храм в Переделкино на вечернюю службу. Оставила дома с мамой своих троих детей, чтобы спокойно исповедоваться и помолиться. На скамеечке рядом с церковью вдруг увидела свою московскую приятельницу. Она неудержимо плакала. Рассказала, что больше так жить у нее нет сил: муж просит развода, любви больше нет...
Она хотела попасть к нашему любимому старцу Илию за советом. Я села на скамеечку рядом. Подруга сквозь слезы рассказывала мне об изменах и скандалах. Мы сидели и ждали старца. Вечерняя служба закончилась, а я все утешала бедняжку.
Вскоре после этой встречи я поехала навестить Светланочку. Навестить — это неправильное слово. Надо сказать так: я позволила себе роскошь поехать к моей любимой Светланочке, чтобы она весь вечер слушала мои рассказы, разбирала со мной мои полеты, утешала, объясняла — в общем, позволить себе праздник.
Рассказала я и о своей встрече с приятельницей. Реакция Светланы меня поразила: «КАК?? Ты куда шла?» «В церковь на исповедь!» — растерянно ответила я. При чем тут это? Я же встретила человека в беде и была с ним. Как говорится: с плачущими — плачь. Но дальше было еще неожиданнее: «Но ты же хотела пойти в церковь, ты хотела помолиться и исповедоваться! Что, твоя приятельница вернула себе мужа после ваших посиделок? А ты не исповедовалась и не помолилась! За нее в том числе! Если ты идешь в церковь — иди в церковь. Иди по своему пути. Не давай так легко сбить тебя С ТВОЕГО ПУТИ!»...
И как всегда, увидев мое растерянное лицо, Светланочка распахнула объятья: «Ну иди сюда, я тебя обниму, моя девочка!»...
Как я ярко до слез помню этот вечер. И многие другие вечера и уроки. Уроки, уроки...
Это очень тонкая грань, и я не Светланочка, чтобы давать советы: но грань, когда ты можешь помочь и когда ты уходишь с пути — ее надо научиться замечать. Настраивать сердце, отслеживать путь — чтобы не сбиваться понапрасну с него. Без Светланочки нам приходится это делать самим. Но нам проще: мы были там, в маленьком домике, в поселке Томилино.
