«Страстная Седмица. Вопросы неофита». Светлый вечер с прот. Игорем Фоминым (22.04.2019)

У нас в гостях был настоятель храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО протоиерей Игорь Фомин.

Разговор шел о начавшейся Страстной седмице, о значении последней недели перед праздником Пасхи и о том, какие события земной жизни Христа вспоминаются в эти дни.

---

Ведущий: Александр Ананьев

А. Ананьев

— Здравствуйте, друзья. Меня зовут Александр Ананьев. Я ведущий «Светлого вечера», программа «Вопросы неофита» в рамках «Светлого вечера». И обычно я спокоен, когда начинаю разговор. Но сегодня особенный день, начало особенной недели, мы стоим в начале особенного пути. Передо мной, конечно же, лежат вопросы. Но начать разговор мне невероятно сложно, потому что этот будет разговор о главном. И возможно поэтому я пригласил сегодня сюда особенного и дорогого для меня человека — настоятеля храма святого благоверного князя Александра Невского протоиерея Игоря Фомина. Добрый вечер, батюшка.

Прот. Игорь Фомин

— Здравствуйте.

А. Ананьев

— Вот только что перед разговором, может быть, вы даже слышали, Алла Сергеевна Митрофанова, супруга моя, говорит: «Ты не переживай. Нет ничего страшного в том, что ты не знаешь. Тысячи людей ничего не знают — вот за них и задай вопросы отцу Игорю». Начинается Страстная неделя, великое и святое время. И каждый день на протяжении вот этой недели во всех церквях совершаются особые службы, каждый день мы стремимся быть ближе к Господу. Правильно ли я понимаю, что вся суть христианства заключена в этих семи днях?

Прот. Игорь Фомин

— Да. Вся суть христианства подводится к сути христианства именно этими семи днями. Но суть христианства — это Воскресение Христа.

А. Ананьев

— В одном дне, получается.

Прот. Игорь Фомин

— Можно так сказать, что в одном дне, который не вмещается ни в один день, ни в неделю, как это празднует Церковь — это вмещается, наверное, в жизнь человека. Вот смысл жизни человека — попробовать себя вместить в Воскресение Христово и Воскресение Христово вместить в себя. Насколько это удается, можно судить, точнее, Господь будет судить нас на Страшном Суде. Не по количеству съеденной или не съеденной пищи, не по количеству сложенных или не сложенных колен в поклонах или прочитанных букв в молитвословах и сказанных слезных слов в том или ином стоянии, а именно в том, насколько мы сможем вместить в себя итог вот этой Страстной седмицы.

А. Ананьев

— Даже я, неофит, знаю, что страсти в этом контексте — это не те страсти, с которыми мы что-то делаем или с которыми мы на что-то смотрим. Страсти — это страдания, страдания нашего Господа.

Прот. Игорь Фомин

— Да, страдания — это действительно страшные события, которые свершаются. Причем страшные события именно со стороны человека, которые совершаются не человеком, а именно взгляд человека со стороны. Вот это действительно страсти, это действительно страшные события.

А. Ананьев

— Отец Игорь, у меня вопрос, наверное, главный. И я хочу вам его задать в самом начале. А добровольно ли было это страдание, на которое пошел Господь? Или у Него не было выбора? Если я ничего не путаю, в какой-то момент Он же спрашивал: можно ли сделать так, чтобы «чаша сия Меня миновала»?

Прот. Игорь Фомин

— Да. В чем нас вообще упрекают — христиан? В неопределенности — в той неопределенности, с которой мы подходим к тем или иным событиям. Нам говорят: «Возьмите и осудите это действие и всех людей, которые к этому действию причастны».

А. Ананьев

— Это было бы логично.

Прот. Игорь Фомин

— Да, это было бы логичным. Допустим, возьмем какое-нибудь извращение: «Осудите  это действие и всех людей, которые…» А мы говорим: «Мы не можем этого сделать. Мы можем осудить действие, которое совершено, но не человека, который совершает это действие». Потому что мы не знаем мотивов этого человека, мы не знаем этого человека и так далее и тому подобное. И вот здесь я бы тоже, наверное, опять подвесил бы ответ на ваш вопрос: был ли выбор у Христа — идти ли на Крестные страдания? Мог ли Он не идти или мог идти? Вы знаете, Он мог не идти, как Бог. Он мог не идти, как человек. Он не мог не идти, как Бог, Он не мог не идти, как человек. Я сейчас объясню свою позицию. И, наверное, эта позиция многих не только христиан, но, в общем-то, и Церкви. Любовь гнала Его на страдания — любовь к человеку гнала Его на Крестную Жертву, дабы человек имел возможность спастись, имел возможность войти в Царствие Небесное. Это как бы один аспект. Второй аспект. Как Бог, Он, естественно, мог не идти на эти страдания. Но как любящий Бог, — а Бог есть именно любовь — Он не мог не идти на эти страдания. Вы знаете, вы задали очень грамотный вопрос. Зря вы супруге пожаловались, что вы чего-то не знаете, не понимаете и тому подобное. Ведь здесь важно принятие или непринятие этого события. Даже человек всё знающий, он может не принимать этих событий, он может, скажем так, глубоко погрузиться в эти события, но сказать: «А мне-то что?» Мы с вами еще об этом поговорим, когда, может быть, будем говорить о днях Страстной седмицы. Там есть момент, где мы должны с вами об этом поговорить.

А. Ананьев

— Чтобы правильно осознать значение, прожить и прочувствовать, как в первый раз, а в моем случае это второй раз, эту Страстную седмицу, мне важно понять вот что: Господь же воплотился с этой целью — Он воплотился, чтобы «смертью смерть поправ», спасти каждого живущего из Своей огромной любви к нам? То есть Он знал, что так будет.

Прот. Игорь Фомин

— Да, вы абсолютно правы. То Он по человечеству идет и замысел этот воплощает по человечеству, то есть Он на это рождается, это такой план действий на всю жизнь. А по Божеству, по любви — Он восходит на Крест.

А. Ананьев

— Мы в Великую Среду вспоминаем предательство Иуды. Только об этом предательстве можно говорить час, два, пять. Получается, что и Иуды тоже не было выбора? Ведь он стал частью великого замысла спасения каждого?

Прот. Игорь Фомин

— Вы знаете, про Иуду, наверное, можно говорить минуту, две-три. Не больше. А вот, допустим, про предательство Петра можно говорить час, два и пять. Вот здесь немножечко разные подходы. Что совершилось у Иуды? Если мы сейчас перенесемся на среду — на самом деле, это очень показательно событие. Одна жена, последовательница Христа, приносит миро и во время трапезы возливает на Христа. Мы можем с вами себе это просто воочию представить — запах этого мира…

А. Ананьев

— Оно было драгоценное.

Прот. Игорь Фомин

— Оно драгоценное, концентрированное наверняка и так далее. Я просто хочу, чтобы мы погрузились…

А. Ананьев

— Кстати, а почему ее грешницей называют?

Прот. Игорь Фомин

— Господь ее избавил от страстей, в свое время она была блудница. Но здесь это второй вопрос. Первый вопрос в этом событии — это отношение Христа и отношение Иуды к этому. Вот представьте: на Христа выливают это миро. Он сидит за трапезой. Каждый из нас может даже проэкспериментировать — купить миро, допустим, 200 грамм или пол-литра. Хотя здесь был большой сосуд, очень большой, его можно было задорого продать. И во время, когда мы ужинаем, полить себе на голову. Как после этого будет выглядеть твой ужин, как ты будешь это воспринимать, с какими чувствами будут вокруг тебя сидеть и тому подобное — представьте это концентрированное масло. И Христос эту жертву принимает — это вообще образ всего того, как Господь относится к нам. Мы своими добрыми делами — причем добрыми делами я здесь говорю без кавычек, без какой-то иронии — что, может быть, совершенно и не является добрыми делами для Бога. Но Он каждое наше доброе помышление, как говорит Иоанн Златоуст, даже «намерение целует» наше — Он принимает и оценивает очень высоко. Как оценивает это событие Иуда? Мы сейчас очень часто слышим в современном мире: зачем эти золотые купола на церквях, зачем это золото, зачем вообще строить храмы? Лучше всё это взять, продать, или деньги, которые на это направлены, раздать нищим, пенсионерам, детским домам и тому подобное. Обычно это говорят именно те люди, которые не участвуют в благотворительности. Я никогда такого не слышал, допустим, от людей, возглавляющих фонды. Или от людей, которые по-настоящему участвуют своими делами, поступками, руками, участвуют в каких-то благотворительных событиях. Это обычно политики, это обычно те люди, которые занимаются внешним пиаром…

А. Ананьев

— Популизмом.

Прот. Игорь Фомин

— Да, популизмом и тому подобное. Вот они обычно они об этом говорят, об этом кричат, хотя даже не представляют, что для того чтобы помогать, не надо продавать ни машины, ни откуда-то вынимать гигантские средства. Я вам могу сказать, к примеру, есть такая замечательная организация «Ной», которую возглавляет Емельян Сосинский, он бывал в этой студии. И вот содержание одного бомжа, которого он увел с улицы в свою организацию — дал кров, дает работу, одежду и так далее, восстанавливает документы — гастрономическое содержание одного такого бомжа в его организации составляет примерно 250 рублей в день. Я думаю, это под силу каждому. Но обычно это не замечается, и начинают кричать: а! зачем купили такую дорогую железку, зачем эти бриллианты и тому подобное, совершенно не имеющее никакого отношения к благотворительности. И вот Иуда, бедолага, он на этом попадается. Как сказано в песнопениях этой седмицы, если эта женщина-блудница приходит и тратит деньги на миро, на благоукрашение, то он пытается заработать на Том, Кто его поднял. И он продает своего Учителя. А начинается всё именно с того, что он начинает возмущаться: куда тратятся деньги, дайте отчет, то да сё, пятое-десятое. Теорий предательства Иуды такие большие, что там можно утонуть. Но Иоанн Богослов в самом начале всех этих дискуссий поставил точку. Он написал про Иуду, он был с ним знаком, и он говорит: всё это он делал, потому что он был вор. И всё — и больше ничего. То есть человек, который начинает кричать, что тот себя недостойно ведет, а у того откуда это, — ему не надо правды, он просто вор.

А. Ананьев

— Возвращаясь к началу нашего разговора об этом событии, вопрос тоже остается открытым: был выбор у Иуды или не было?

Прот. Игорь Фомин

— Дело в том, что вы упомянули среду.  Но в среду Иуда был еще жив. Повесится он потом, в субботу. Повесится он тогда, когда, в общем-то, он пойдет, раскается — я хочу обратить внимание наших радиослушателей, что Иуда раскаялся, что он совершил это. Он осознал, что он совершил предательство, грех. Бросит тридцать сребреников — он как бы вернет всё, что лежало, на свои места и пойдет и повесится. Почему я обращаю внимание наших радиослушателей. Потому что раскаяние — это не финальный этап в покаянии. Финальный этап в покаянии — это соединение со Христом, это примирение. В знак этого примирения мы целуем на исповеди Крест и Евангелие. Знак примирения — это то, что Господь прощает. И символом этого прощения является разрешительная молитва над кающимся, читающаяся священником — значит, Христос принимает твое покаяние. Иуда в это не поверил — ему не нужен был Христос. Он сам решил решить свою участь в будущем и он вешается. То есть здесь вопрос с Иудой — это вопрос самолюбия, это вопрос самости, это вопрос «Христа в баночке»: я буду открывать и доставать Его тогда, когда Он мне нужен, а не тогда, когда Христос действует во мне ежеминутно.

А. Ананьев

— Вы слушаете радио «Вера», «Светлый вечер». Я Александр Ананьев, продолжаю разговор с нашим дорогим гостем, настоятелем храма святого благоверного князя Александра Невского протоиереем Игорем Фоминым, об этой Великой неделе, которая начинается сегодня. Как прожить эти дни? По большому счету, вот это самый важный вопрос, на который я хочу получить ответ как неофит и как человек, которому предстоит эта очень важная неделя, за этот час. У меня есть ощущение, батюшка, что большинство не понимают, не чувствуют и не знают, как это прожить. У меня рядом с домом есть магазин маленький, в который я захожу регулярно. И там сейчас уже недели полторы-две стоит стойка такая, там написано «С Пасхой!» и продаются всякие краски для покраски яиц, формочки для куличей. И по сути, всё значение Великого поста, Страстной недели сводится вот к этой стойке в углу магазина. И мне очень важно понять, как правильно прожить эту неделю?

Прот. Игорь Фомин

— А что вы хотите услышать? Вы хотите услышать, что не надо готовиться к Пасхе, не надо готовиться к этим событиям?..

А. Ананьев

— Кстати, это большой вопрос.

Прот. Игорь Фомин

— Мы, допустим, во время Страстной седмицы в Священном Писании читаем, что Господь также проявляет заботу о столе. Он посылает двух своих учеников и говорит им: «Когда войдете в селение, то вам встретится человек. Скажите ему: «Где уготовить нам Пасху?» Он приведет вас в горницу, покажет вам ее, устланную, и там приготовьте нам Пасху». Значит, есть какие-то определенные, выделенные люди у самого Христа, которые занимаются этим столом. Потом Он уже приходит со своими учениками, возлегает на празднование Пасхи и они вкушают те яства, которые были приготовлены. То есть, если последовать евангельским событиям, здесь ничего такого…

А. Ананьев

— То есть мое раздражение к этой стойке неправильное?

Прот. Игорь Фомин

— А в саму Пасху, когда вы придете со службы, вы чем будете праздновать?

А. Ананьев

— Это другое.

Прот. Игорь Фомин

— Это не другое — это то, что взаимосвязано. У вас есть выделенные люди, которых вы не видите — назовем это хлебозаводом, который печет вам кекс «Весенний», который вы потом будете вкушать. Чем они отличаются от тех же самых апостолов, которые приготовляли к этому событию? Ничем. Другое дело, когда мы становимся очень категоричными…

А. Ананьев

— Это мой случай.

Прот. Игорь Фомин

— Куличи и пасхи — и больше ничего, никаких мыслей нету. А посмотреть, например, в монастырях, как там готовят и как накрывают, тоже очень интересно. Участвуя в послушании в некоторых монастырях — тебя могут призвать и ты должен поучаствовать. Допустим, накрывают трапезу — постная, непостная — неважно. И все хором читают Иисусову молитву. То есть люди молятся, люди все равно от самого главного не отстраняются. Очень четкое разделение приоритетов…

А. Ананьев

— И в очередной раз я начинаю думать: может быть, действительно, надо было отложить все дела на эту неделю и оставить все эти работы и поехать в Троице-Сергиеву Лавру, в Оптину Пустынь, пожить там и просто прочувствовать это всё?

Прот. Игорь Фомин

— И не послушать нашу с вами передачу. И здесь опять же мы попадаемся на тот крючок, который сами пытаемся забросить, который сами пытаемся поставить. Да, кто-то действительно — и мы с вами можем ему позавидовать — может всё оставить и уехать. Кто-то не может — кто-то дежурит в больнице, кто-то учится. У нас светское государство. Кто-то стоит на посту, охраняет нашу Родину, чтобы мы могли, скажем так, предаться богомыслию, рассуждению, молитве и тому подобному. И мы не должны снимать со счетов, что все люди, все люди — за каждого человека пролита Кровь Христова. И если человек не находится на богослужении в Пасху или в Страстную седмицу, это не значит, что он такой грешник. Он ответственный человек.

А. Ананьев

— Вводить какие-то особенные правила стоит или не стоит? Усилить информационный пост, перестать заходить в соцсети, например. Может быть, сделать что-нибудь особенное? Душа просит сделать что-то или ограничить себя в чем-то. И есть какое-то вечное ощущение, что как песок сквозь пальцы уходит возможность сделать что-то правильное.

Прот. Игорь Фомин

— О чем обычно мы с вами рассуждаем и думаем? О том, что нас волнует больше всего. Поэтому вот здесь, наверное, надо нам с вами сделать паузу минутную, чтобы каждый подумал: а в чем бы я ограничил? В том, что волнует вас, мы сейчас услышали: соцсети, информационный пост вам необходим и тому подобное. Потому что если бы, допустим, вы были зависимы от чего-то другого — от еды, например, — то вы бы говорили о еде. Если бы вы были зависимы от какой-то гордости, вы бы сейчас сказали: а надо ли смиряться, надо ли кротость проявить? То есть каждый человек… Сейчас очень удачный способ — взять и задуматься: что меня волнует больше всего? А волнует меня больше всего то, что я сейчас могу озвучить, сейчас могу сказать, могу привести в пример, могу задать вопрос. Надо ли мне усилить молитву? — значит, меня волнует молитва. Надо ли мне усилить внимание к детям? — значит, меня волнует состояние детской. Да, я с вами абсолютно согласен — надо усилить пост, надо усилить такое внимание к себе. Но каждый пусть это сделает в своем ракурсе. Кому-то совершено безразлично, что он ест гречку или мясо какое-нибудь, ему, может быть, важно что-то другое: супруга, супруг, родители.

А. Ананьев

— Или телевизор  не включать.

Прот. Игорь Фомин

— Да, или телевизор выключить.

А. Ананьев

— И на помощь здесь приходит, конечно же, исповедь. Значение исповеди в эту седмицу тоже трудно переоценить. Как правильно исповедоваться на Страстную седмицу? И есть ли какое-то особенное, иное, большее значение исповеди вот в эти дни — с понедельника и по пятницу, субботу?

Прот. Игорь Фомин

— Давайте об этом поговорим, потому что различие в исповеди, в искренности исповеди что Великим постом, что на Страстную седмицу, — а мы должны понимать, что Великий пост уже закончился накануне Входа Господня в Иерусалим, в субботу или даже в пятницу. В пятницу мы с вами слышали замечательное песнопение «Совершивше Великую четыредесятницу», то есть это конец Великого поста. Суббота и воскресенье — это как бы такое послабление и в гастрономическом плане и в эмоциональном плане. А с понедельника начинается Страстная седмица. Она тоже и в эмоциональном, и в гастрономическом плане особая. Но исповедь всегда остается исповедью. Традиция Русской Православной Церкви такова, что накануне Причастия мы готовимся к этому великому событию, о котором, я надеюсь, мы сейчас поговорим. Причастие было установлено в Страстной седмице незадолго до Крестных страданий и славного Воскресения Христа. И здесь уместно рассказать об одной особенности традиции. Я хочу повторить, что это именно традиция, чтобы исповедоваться в эти первые три дня. Выбрать день, когда можно прийти в храм с понедельника по среду и поисповедоваться перед Пасхой в последний раз. Вот уже в четверг, в пятницу, в субботу, а уж тем более в саму Пасху и на Светлую седмицу уже к этому не прибегать. Это традиция, я хочу повторить — традиция, может быть, не такая древняя, она современная. Но она обусловлена и количеством исповедующихся, мы с вами можем это увидеть в эти дни. И тем, что события, которые мы переживаем, должны нас полностью от себя отвернуть, отстранить. То есть представьте — мы приходим к кому-то на какое-то событие, допустим, на праздничное событие, на день рождения. Садимся за стол, и все начинают поздравлять юбиляра, а вы говорите: «Стойте, у меня есть такие проблемы, сейчас я о них расскажу, а потом мы перейдем к вашему дню рождения, поздравим юбиляра. Вы знаете, у меня такие события произошли…» Все будут смотреть на вас, как на дурака. Ничего в этом страшного нет, что на вас посмотрят, как на дурака и сущность нашу с вами увидят. Но все равно это неуместно в тех обстоятельствах. И мы это с вами прекрасно понимаем, и мы будем соблюдать определенный политес. Вот в Церкви то же самое — то, что начнет происходить с вечера среды, точнее, с утра четверга в Церкви и до Светлого Христова Воскресения — это вообще невместимо ни в одно сердце в полной мере, невместимо ни в один самый совершенный разум и так далее. Какие-то вещи мы можем просто констатировать и удивляться, чему-то мы можем даже вообще не удивляться. И будет происходить то событие, которое возвращает тебя в райское состояние. А ты здесь со своими грехами. Я считаю, что в первые три дня надо успеть поисповедоваться и потом уже полностью погрузиться в то происходящее, что будет совершаться в Церкви.

А. Ананьев

— Отец Игорь, умеете вы объяснить сложное простыми словами. Ровно через минуту мы вернемся в студию светлого радио. И за оставшиеся полчаса мне очень хочется попробовать разобрать каждый из дней Великой седмицы, которая начинается сегодня.

А. Ананьев

— Вы слушаете радио «Вера», светлое радио. Меня зовут Александр Ананьев. И сегодня, в первый день Страстной седмицы, мы с моим дорогим гостем, настоятелем храма святого благоверного князя Александра Невского протоиереем Игорем Фоминым рассказываем, рассуждаем, — вернее, он рассказывает, а я внимаю, — о том, какое значение имеет каждый из дней этой седмицы. Добрый вечер еще раз, отец Игорь. Итак, сегодня Великий Понедельник. Что это за день?

Прот. Игорь Фомин

— Каждый день Страстной седмицы, первые ее три дня они особые, богослужения особые. И для христианина Господь после своего славного Восшествия в Иерусалим… Хотя это было очень интересно — Восшествие в Иерусалим. Многие до Христа и после Христа въезжали в Иерусалим победоносно, в развевающихся плащах, на лошадях стремительных…

А. Ананьев

— Под взмахи пальмовых листьев.

Прот. Игорь Фомин

— Да. А здесь Христос въезжает на ослике. Вы знаете, это событие не должно укладываться в разум человека того времени. Ослик — это не очень стремительное животное, на нем набеги не сделаешь, никого не захватишь на ослике. Наверное, и бегом-то было бы быстрее войти. А вот Господь на ослике въезжает в Иерусалим. Все его приветствуют, как Царя: «Благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних!» Снимают с себя одежды. Это не просто пойти на какой-то рынок, купить рубашку и постелить — в то время одежда это была очень дорогая вещь, и трудозатраты были намного выше, чем сейчас. И вот просто так с себя снять одежду — наверное, это равносильно тому, как если бы мы сейчас шубу с себя сняли и постелили бы под колеса машины, на которой едет великий человек. Не для всех Христос был таким великим Богом, для многих это был просто великий проповедник, учитель. Стелились одежды, срезались пальмовые ветви и приветствовали так Христа. И Господь въехал в Иерусалим и потом удалился на Елеонскую гору. И вот сегодня, в понедельник, Он обратно с Елеонской горы возвращается через Золотые ворота в Иерусалим. И по дороге в Иерусалим происходит одно из событий — это проклятие смоковницы, когда Господь не находит на ней плодов, хотя по внешнему виду она была должна уже плодоносить. И Он проклинает, она тут же засыхает, ученики это замечают. Для нас это образ того, что в первую очередь мы должны не делать вид, а, скажем так, выдавать плоды. То есть очень часто в нашей жизни случается так, что мы имеем вид благочестивый, но не имеем такого внутреннего состояния.

А. Ананьев

— Я правильно услышал «проклинает»?

Прот. Игорь Фомин

— Да, проклинает: «Да не вкусит никто плода с тебя вовек». Так как вот это фарисейство, вот этот образ благочестия он иссушает в человеке возможность плодоносить.

А. Ананьев

— Вы, надеюсь, понимаете мое смущение: всемилостивый, всеблагой, способный на такую любовь, на какую не способен ни один из людей, при этом проклинает.

Прот. Игорь Фомин

— Клятва, которая возлагается на смоковницу и вообще на любого пустого человека, то есть речь идет про клятву — про то, что запечатлевается… Просто, знаете, у нас проклятие — это безысходное событие, наверное, именно с этих времен. Но про клятву: то есть я заклинаю тебя, я налагаю клятву на тебя и тому подобное, — то есть человек, который вкушает пустоту с другого человека или со смоковницы, он не получает пользы. И человек, вкушающий фарисейство, вкушающий бездуховность с другого человека, он может принести гигантский вред другим людям. Я хочу привести пример очень простой. Спорный для многих наших светских слушателей, но все-таки я думаю, что меня услышат. Лев Николаевич Толстой, который читал Евангелие с карандашом, что я, в общем-то, всем советую. Но не вычеркивать из Евангелия, как он это делал, — то, что ему было неугодно, а подчеркивать. Он вычеркивал Евангелие. Евангелие от Льва Толстого заканчивается: «И распяли Его». Там нет Воскресения, там нет чудес, там нет того самого главного, что есть в Евангелии. Это учение — толстовство — оно извратило множество умов. И в конце жизни Лев Николаевич искал покаяния, искал покаяния, пытался приехать в Оптину Пустынь. К нему из Оптиной Пустыни пытались приехать старцы, чтобы его примирить с Церковью. Но так как он своей пустотой совратил многих и многих людей, то он не был допущен до этого покаяния. Потому что покаяние — это очень сильное средство, возвращающее человека в это лоно. Но капитан корабля тонущий корабль покидает последним. Сначала надо было привести всех, кого он совратил, а потом и он должен был прийти. И вот здесь мы видим именно эту смоковницу в Льве Николаевиче Толстом, который очень талантливый, очень красивый, один из лучших писателей не просто России, а мира. Причем не современности, не своего времени, а на все века и времена останется. Но вид пустого благочестия, как это ни странно будет звучать и не осуждающе меня прозвучит, не позволил ему примириться с Богом, с Церковью.

А. Ананьев

— У меня аж мурашки. Стало страшно, отец Игорь, — я ведь тоже пустой, я буду проклят. Я не могу сказать, что я уверен…

Прот. Игорь Фомин

— А про уверенность, в общем-то, здесь никто и не говорит. Здесь идет речь про результат. Дело в том, что если человек, который говорит, что он самый плохой, самый ничтожный, пустой и тому подобное — здесь очень важно не уподобиться Иуде, о котором мы с вами говорили, — дабы не самому решать свою участь. А чтобы твою участь решал сам Господь. Ты имеешь заповеди, ты имеешь Евангелие, ты имеешь то руководство добра и зла, которое декларирует Господь. Ведь мы же знаем, что в раю древо, которое росло посередине рая — это декларация добра и зла Бога, то есть Бог декларирует добро и зло. Для нас такое древо декларации добра и зла — это Евангелие. И человек, живущий по Евангелию, по тому Новому Завету, который Господь устраивает с человеком, оно и является основным и важным. Адам не сам восходил от силы в силу — его Господь возводил от силы в силу. Мы не сами с вами совершенствуемся — мы за Господом идем, по Евангелию, и Господь будет судить, какие мы. А это смирение.

А. Ананьев

— Боюсь, нам не хватит времени на всё. Очень много вопросов. Но я должен переходить к Великому Вторнику. Отец Игорь, Великий Вторник. Не могу сказать, что я про Понедельник всё понял и прочувствовал, но нам сегодня еще весь день прожить. Итак, что вы вспоминаем в Великий Вторник и чем важен Великий Вторник для нас?

Прот. Игорь Фомин

— Завершая Великий Понедельник, мы с вами должны вспомнить изгнание торгующих из храма, это тоже очень важный момент. Здесь мы должны с вами кратко сказать, кого изгнал Господь — тех торгующих в храме, которые занимались просто обманом. Мы знаем, что у них была прерогатива продавать, вести свой бизнес в храме, и эти жертвы —  овнов, голубей и так далее — могли покупать только в храме. Это передавалось к жертве, потом человек это оставлял. И эту жертву не приносили в жертву, а возвращали обратно в торговые ряды. То есть несколько раз использовали обманным путем. Вот именно этих и изгоняет Господь из храма. Переходя к Великому Вторнику, мы, естественно, в первую очередь должны вспомнить, наверное, два события. Это жертва бедной вдовицы: Господь сидел в Иерусалимском храме и смотрел, как жертвуют люди в жертвенницу. Как сказано в Евангелии, многие богатые люди приносили много, клали много в эту сокровищницу, и вдруг пришла бедная вдова, которая положила две лепты. И именно ее Господь отметил, потому что она положила «не от щедрот, а от скудости своей». То есть Господь здесь говорит нам и о соблюдении закона, с одной стороны, и о том уповании на Бога, которое эта вдова проявила. Жертва, то есть участие в общем деле, — а жертва это и есть именно участие в общем деле — это именно тот символ, который нас соединяет с Богом на самом деле. То есть жертва — это то, что ты от себя отдаешь. Ну, и конечно, Вторник — это то событие, можно сказать, беседа или притча о Втором Пришествии Христа. Здесь и притчу о десяти девах мы можем вспомнить…

А. Ананьев

— О талантах ведь тоже во вторник вспоминается?

Прот. Игорь Фомин

— Да. Здесь и беседа с иудеями — именно здесь Он говорит большое количество притч в присутствии иудеев. И вы знаете, казалось бы, эти события такие обыденные, очень легкие, простые… Мы с вами только сейчас поговорили о понедельнике — вы сказали, что вы не поняли. Мы сейчас поговорим о вторнике, и вы опять мало что….

А. Ананьев

— Конечно, они же переполнены смыслами.

Прот. Игорь Фомин

— Они переполнены смыслами. И казалось бы: а где здесь страдание, где здесь это событие? Но мы с вами должны прекрасно понимать, что Господь наш Иисус Христос был всеведущим. Если мы с вами не знаем, что с нами свершится через минуту, то Господь знал, что с Ним будет на протяжении многих-многих человеческих часов.

А. Ананьев

— Мне это даже в голову не приходило — ведь действительно Страсти Христовы были же в пятницу.

Прот. Игорь Фомин

— Они были в пятницу. О которых знал Христос. Допустим, вы знаете, что начнут над вами издеваться, бить, распинать, потешаться, вы всё это прекрасно понимаете: как вас будут брать и тому подобное. И с этими ощущениями вы находитесь на том месте, где всё это будет происходить — в Иерусалиме, в том граде. Теперь мы можем с вами представить, — что внутри переживал человек, что внутри человечества Христа, то есть человек Иисус Христос, который примирит нас с Богом, что Он переживал. И, естественно, это тоже относится к Страстной седмице.

А. Ананьев

— Великая Среда — чем особенен этот день? Что мы вспоминаем в этот день? Мы уже поговорили, что если есть такая возможность, то лучше всего исповедаться именно с понедельника по среду. Получается, что среда — это последний день, когда это сделать правильнее всего, потому что с четверга начинается уже очень много народу, и мы можем не подойти со всей серьезностью и просто не успеть.

Прот. Игорь Фомин

— Да. Среда для нас важна тем, что именно в этот день мы с вами вспоминаем одну из, наверное, величайших фраз, которую произнес первосвященник иудейский. Он говорит о том, что «вы ничего не понимаете». На Синедрионе он это говорит, что «лучше одному человеку умереть за весь народ, чем всему народу пострадать». Понимал ли он, что говорит, не понимал ли он, что говорит — нам это неведомо. Если не понимал — я скажу, что слава Богу. Ели он понимал, что говорит, и совершает после этого всё это событие, — конечно, страшно за такого человека…

А. Ананьев

— А в каком контексте эта фраза прозвучала?

Прот. Игорь Фомин

— Синедрион собрался и стал решать: что нам делать со Христом? Всё больше и больше людей Он увлекает за собой, всё больше и больше людей начинают быть его последователями. За Ним идет множество людей. Он исцеляет, Он учит, Он дает человеку новую жизнь. И Синедрион теряет власть — первосвященники, раввины власть над народом теряют, потому что очень часто, не выходя за рамки Священного Писания, Христос входит в противоречие с учителями иудейскими. И здесь все в недоумении: что нам делать? И первосвященник, как человек, поставленный от Бога, он постоянно произносит то, что, в общем-то, не принадлежит его рассудку, его разуму — он произносит слова Божьи. И вот здесь мы это и видим. И последующие за этим действия, естественно, это предательство Иуды. Точнее, не само предательство, а заговор предательства Иуды. Иуда идет и договаривается с первосвященниками, с Синедрионом, что он за 30 сребреников готов сказать им, где находится Христос.

А. Ананьев

— Иуда — это не единственный персонаж в Великую Среду. Там ведь есть тоже какие-то события, о которых тоже идет речь в этот день.

Прот. Игорь Фомин

— Что вы имеете в виду?

А. Ананьев

— Я просто пытаюсь понять: какие-то еще события вспоминаются в храмах в Великую Среду?

Прот. Игорь Фомин

— Два самых главных события — жена-мироносица, о которой мы с вами уже поговорили, она в среду вспоминается, что она возлила масло. Слова Иуды. Кстати, хорошо, что вы об этом сказали. Наверное, Иуда впервые проявляет глас на возмущение. То есть внутри у него всё кипит, и именно в среду — после того, как жена возливает масло на Христа, — он вдруг открывает рот. Он не может уже удержать в себе это негодование, это желание воровства. И после этого его начинает нести. То есть он идет, договаривается, потом предает, потом целует Христа.

А. Ананьев

— Уже не может остановиться, уже не владеет собой.

Прот. Игорь Фомин

— Уже не может остановиться после того, как он открыл рот. Здесь мы с вами тоже должны понимать, что это образ того, что пока что-то живет в тебе, ты это еще можешь контролировать. Как только ты откроешь рот и скажешь какое-то гневное слово и сделаешь первый шаг, тебя может так понести, что потом и не остановишься.

А. Ананьев

— Вы слушаете «Светлый вечер», «Вопросы неофита». Я Александр Ананьев. И в нашем разговоре с настоятелем храма святого благоверного князя Александра Невского протоиереем Игорем Фоминым, в разговоре о Великой седмице, мы подошли к главным дням, которые нам еще только предстоит прожить, прочувствовать и понять. Для меня лично большое счастье, что сегодня я говорю с отцом Игорем, потому что всё, что он рассказывает, поможет в большей степени всё прочувствовать. Итак, четверг — воспоминание о Тайной Вечере, на которой было установлено Таинство Евхаристии, которая продолжается на протяжении всего года с тех пор. Чем особенен этот день? Ведь, по сути, в четверг начинается всё.

Прот. Игорь Фомин

— Да.

А. Ананьев

— Кстати, у меня жена за полгода до этого Великого Четверга в календаре всё обводит, чтобы не попасть на работу, чтобы ничего не мешало ей в Великий Четверг. Я тоже попытался…

Прот. Игорь Фомин

— Да, если есть такая возможность освободить этот день для созерцания, богомыслия, начиная с вечера среды и заканчивая… Конечно, Пасхальная седмица это великолепно… Кстати, я вспоминаю советские времена — многие наши знакомые именно на первую седмицу и на последнюю брали отпуска, выходные, отгулы. Никто тебя не отпустит по религиозным убеждениям с работы. Где-то я уже говорил, что каждая вторая Пасха, начиная с 1980-го года, это был рабочий день «по просьбе трудящихся», как любили говорить в советское время. Я это прекрасно помню. Но давайте вернемся к Великому Четвергу. Великий Четверг — здесь уготовление Тайной Вечери. Мы с вами уже говорили о том, что Господь посылает двух учеников, которые должны уготовить эту Тайную Вечерю. Это очень интересное событие, о котором нам надо обязательно с вами поговорить. Почему это так важно? Здесь каждое действие, каждое событие для нас не то что важны, они очень существенны вообще в жизни человека. Господь отправляет двух учеников и Ему предоставляют горницу — светлую, устланную, как сказано в Евангелии. И там ученики готовят Пасху, где и совершается установление Евхаристии — то, что мы сейчас совершаем почти ежедневно, кроме дней Великого поста, в храмах. Посмотрите, что празднование Пасхи Христом кардинально отличалось от празднования Пасхи иудеями. Пасха переводится как «песах» — «проходить мимо». И этот «проход мимо» означал, что смерть прошла мимо, Ангел смерти прошел мимо тех иудейских семей, которые праздновали Пасху. Они должны были заколоть агнца, запечь его, есть с горькими травами, в одежде, стоя, именно в домах своих. После того, как закололи агнца, они должны были этой кровью помазать косяк двери. И Ангел смерти проходил мимо того дома, где он видел кровь этого агнца. Обратили внимание: в одеждах, стоя, есть очень спешно, всего агнца надо было съесть. И Господь наш Иисус Христос тоже эту Пасху отмечает — но Пасха уже новая, Евхаристическая, тайная Пасха. И всё происходит по-другому: Он не в своем доме, они не едят это стоя, они едят лежа — как сказано в Евангелии, «они вошли и возлегли». Обстановка совсем другая — здесь никто никуда не бежит, никто никуда не торопится. Это как бы прощальная Пасха с прошлым и начало будущего всего. Да, на этой Пасхе присутствуют абсолютно все, и предатель тоже присутствует. И даже мы знаем, что Господь взял хлеб, омочил хлеб в соль и передал. Упоминание соли тоже важно — в иудейской Пасхе нельзя было применять соль. Соль — это как консервант, там только горькие травы. А здесь мы видим совсем другое — берется чаша, берется хлеб, всё это благословляется Самим Богом и преподается с очень страшными словами. Страшные слова я чуть позже скажу, а сейчас напомню, что говорит Господь. Он берет чашу и говорит: «Сие есть Кровь Моя, сие творите в Мое воспоминание», — преломляет хлеб и раздает ученикам: «Сие есть Тело Мое, сие творите в Мое воспоминание». И говорит страшные слова: «Кто не будет есть Крови и Плоти Сына Человеческого, тот не будет иметь со Мной участи, не войдет в Царствие Небесное». И вот здесь, когда нас спрашивают: «А войдут ли некрещеные в Царствие Небесное? Ведь среди них очень много хороших людей, добрых, намного чище и светлее, чем вы, христиане». Естественно, мне не очень хочется расстраивать, этих людей, и вот так взять и честно сказать, что тот, кто не крестится, не будет причащаться, тот не войдет в Царствие Небесное, — это заранее возникающий конфликт. Конфликт с людьми, которые не понимают: что, Богу не нужны добрые люди? Что, Богу не нужны те, кто здесь творит добро, хотя и не принадлежит к Его Церкви? Как решается этот вопрос? Вопрос этот решается внутри каждого человека, и у каждого человека есть именно этот выбор. Этот день — страшный день: это день выбора. Господь принимает добро любого человека. Мы с вами говорили о той блуднице, которая возлила миро на главу Спасителя во время Тайной Вечери. Сказано, что дом наполнился благоуханием. Но это не только благоухание, но это еще и терпение этого добра, которое мы совершаем. Нужно ли это Спасителю? Нужно это только тогда, когда, наверное, всё это объединено в одно большое сообщество, которое называется Церковь. Эти события, события четверга, еще очень важные события — Господь именно здесь умывает ноги ученикам своим. «Вы называете меня Господином и Учителем, и правильно называете. Но если Я, Господин и Учитель ваш, умыл вам ноги, то и вы должны точно так же поступать». То есть тот, кто смирится, тот будет вознесен — не вознесётся, а будет вознесен. То есть Бог его вознесет. А кто не смирится, тот не будет иметь участи со Христом. Это тоже очень важный образ того нашего бытия здесь, в этой жизни. То есть Господь лично — умывает личнокаждому ученику ноги.

А. Ананьев

— Вы сказали, что четверг — страшный день. Для меня это удивительно, потому что в моем понимании пятница куда как более страшный, связанный с невероятными страданиями, день.

Прот. Игорь Фомин

— Для меня он страшный. И, наверное, для многих страшный, потому что именно здесь происходит разделение на верующих и неверующих, на принимающих и непринимающих Христа, на входящих и невходящих в Царствие Небесное. Именно через Таинство Причащения, которое вообще никто не может осмыслить — вообще. Будь ты богословом, будь ты простолюдином — ты можешь его или принять, или не принять. Рассказать, как происходит пресуществление, претворение и так далее, никто — ни богословские католики, у которых богословие не прекращалось никогда, ни святые нашей Церкви, которые этим только и жили и через это вошли в Царствие славы, в Царствие победы, в Царствие Небесное — никто не сможет нам рассудочно объяснить все эти моменты причащения. И мы не должны обольщаться, что: а я вам сейчас всё объясню и расскажу. Вера на то и вера, что она лежит в области доверия к Богу. Господь заключает Новый Завет с нами — Евангелие. И через это Евангелие мы и должны с вами принимать спасение. И многие вещи в доверии — как в армии, как в семье: дети или подчиненные воспринимают на веру. Тот, кто себя ставит на уровень, скажем так, высокий, тот, кто ставит себя на уровень начальника, тот, скорее всего, проиграет эту битву.

А. Ананьев

— Как верно заметил в начале беседы отец Игорь, ни за час, ни за сорок дней Великого поста, ни за год, за жизнь разве что можно попытаться понять всё то, что происходит в эти дни. И я очень надеюсь, что наша беседа сегодня, которая закончилась Великим Четвергом, — а о Великой Пятнице, Субботе и уже тем более о Светлом Христовом Воскресении мы поговорим отдельно, — помогут вам сделать шаг навстречу этому пониманию. Я желаю вам провести эти дни так, чтобы быть ближе к Господу. Я благодарю за беседу моего дорого гостя — настоятеля храма святого благоверного князя Александра Невского протоиерея Игоря Фомина. Отец Игорь, спасибо вам большое. Простите мне некоторую растерянность, потому что беседовать на такую большую тему, с большой буквы, это очень сложно.

Прот. Игорь Фомин

— Вы знаете, мы с вами вступили в эти дни Страстной седмицы — кто-то впервые вступил в дни Страстной седмицы, а кто-то на протяжении всей своей жизни каждый год встречается с этими днями Страстной седмицы. Но поверьте, каждый человек, каждый верующий человек все равно переживает это, как в первый раз. Но мы с вами счастливые люди — мы знаем, что после этих дней наступит Светлое Христово Воскресение. Если бы мы этого с вами не знали, нам было бы, наверное, невыносимо тяжело. И сердца многих не могли бы этого просто выдержать — всего этого напряжения: тех дней, тех событий, которые мы с вами снова и снова, паки и паки переживаем в эти великие дни.

А. Ананьев

— Спасибо вам большое. Меня зовут Александр Ананьев. До новых встреч.