Поделиться
Под прохладными сводами лондонского Вестминстерского аббатства царили тишина и полумрак. Возле пышного надгробия одного из королей стоял мужчина средних лет. От прочих посетителей его отличала окладистая, совсем не по-европейски длинная борода. Именно она, несмотря на дорогой английский костюм, сразу выдавала в мужчине русского человека.
Он действительно приехал в Лондон из России, из самой центральной её части – города Воронежа. Звали мужчину Степан Лукьянович Кряжов. Пробыл он здесь недолго – на следующий день уже предстояло трогаться в обратный путь. Поездка была сугубо деловой, и времени на осмотр достопримечательностей совсем не оставалось - хорошо хоть, в последний день удалось выкроить часок, чтобы заглянуть в Вестминстер. А то дома засмеют – ездил в Англию, а ничего не видел!
Однако он видел главное – то, зачем, собственно, сюда и приезжал - лондонский водопровод, один из лучших в Европе. Вернувшись, Степан Лукьянович намеревался построить нечто подобное в Воронеже
Глядя вверх, на стрельчатые, в изящной мелкой резьбе, своды аббатства, Степан Лукьянович думал, что всего каких-то двадцать лет назад он и помыслить не мог о том, что своими глазами увидит Туманный Альбион. Несмотря на высокое положение в обществе и солидное состояние, нажитое упорным трудом, Кряжов никогда не забывал: он – сын крепостного крестьянина. Отец Степана Лукьяновича получил вольную за верную и честную службу. Из Калужской губернии, где они жили неподалёку от Оптиной Пустыни, Кряжовы перебрались в Воронеж, где записались в купеческое сословие и занялись виноделием. Прошли годы, и вот теперь он, Степан Лукьянович Кряжов, стоит во главе не только семейного дела, но и самого города Воронежа. В тысяча восемьсот шестьдесят шестом году его избрали на пост градоначальника.
Жалованье на новой должности было приличное – три тысячи рублей в год. И первым делом Кряжов распорядился, чтобы всю его зарплату перечисляли на нужды бедняков, городских храмов, а также школ, гимназий и училищ.
Одной из главных задач на посту градоначальника для Степана Кряжова стало устройство водопровода. Он поднимал вопрос цивилизованной системы водоснабжения и раньше, но поддержки у властей так и не встретил. И воронежцы продолжали ходить с вёдрами к реке, несмотря на то, что город сильно разросся, и многие его кварталы находились теперь довольно далеко от поймы. Даже колодцев не хватало – Воронеж стоял на возвышенности, поэтому добраться до грунтовых вод порой было просто невозможно.
Привезя из Лондона схему водопровода, городской голова Кряжов собрал лучших инженеров, которые адаптировали её к условиям Воронежа. На дорогостоящий проект Степан Лукьянович ни копейки не взял из городской казны. Строительство городского водопровода от начала и до конца он финансировал из собственных средств, потратив около ста пятидесяти тысяч рублей серебром.
На Конной площади выросла водонапорная башня – горожанам очень понравился её необычный вид, чем-то напоминающий башню старинной крепости. «Не Биг Бен конечно, - шутил Степан Лукьянович, - зато пользы от неё побольше будет!»
И скоро воронежцы смогли реально эту пользу ощутить. Сначала в городе появились колонки, а потом трубы начали подводить и в дома. А рядом с водонапорной башней на Конной площади забил красивый фонтан – ещё один подарок Степана Лукяновича Кряжова любимому городу.
Воронежцы любили и уважали Кряжова. Да и как не уважать – во время его управления городом воронежская казна совсем не имела долгов, а, наоборот, пополнялась. Может быть, потому что Степан Лукьянович предпочитал тратить на благоустройство города личные средства: в тысяча восемьсот семьдесят втором году он провёл полную модернизацию городского освещения, замостил городские улицы. Долгие годы Кряжов возглавлял воронежский Комитет попечительства о бедных.
И всё это не ради славы – об этом красноречиво говорит хотя бы тот факт, что до наших дней не дошли ни одна его фотография, ни один портрет. Те, кто видел градоначальника, рассказывали лишь, что он был «важный, с бородой». Знают о нём, спустя полтора столетия, исключительно по тем добрым делам, что совершил он для людей.
