Поделиться
У нас в гостях был настоятель Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское протоиерей Игорь Гагарин.
Мы говорили об истории, смысле и значении для нас праздника Сретения Господня, а также о том, где и как можно встретить Бога в нашей жизни. Отец Игорь ответил на вопросы: почему при том, что встреч с Богом при земной жизни Иисуса Христа было много, праздник Сретения празднуется именно в день, когда старец Симеон взял в руки Богомладенца; и почему старец Симеон встречает смерть с радостью, если она еще не была побеждена крестной жертвой Спасителя. Также разговор шел о том, почему еще со времен Ветхого Завета отношения человека с Богом предполагают жертву, и как она изменилась в настоящие дни.
Ведущий: Александр Ананьев
А. Ананьев
— «Когда она в церковь впервые внесла
дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
святой Симеон и пророчица Анна.
И старец воспринял младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.»
Я не мог не начать нашу сегодняшнюю программу — говорю я в рифму же — иначе, как с отрывка этого стихотворения Иосифа Бродского. Добрый вечер, дорогие друзья. Меня зовут Александр Ананьев. Я — профессиональный неофит. Больше скажу, друзья. Именно 15 февраля, в Сретение, ровно три года назад протоиерей Игорь Фомин крестил меня, недостойного, в храме Александра Невского при МГИМО. Это был один из величайших дней в моей жизни, день, который у меня до сих пор... я его не помню в деталях, у меня много света в голове, а деталей я не помню: что я делал, где стоял, о чём я думал, что я говорил. Я только помню немножко до и немножко после. И потом эти три года тоже как-то на одном дыхании пролетели, и это было какое-то настоящее счастье. Сегодня мы говорим о самой главной встрече в нашей жизни: где и как можно встретить Господа, как происходит это встреча, и что может стать преградой между Богом и человеком. А так же: что же произошло на самом деле на сороковой день после рождения Спасителя. Об этом и многом другом мы сегодня будем беседовать с настоятелем Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское Ногинского района, протоиереем Игорем Гагариным. Добрый вечер, отец Игорь, с праздником вас.
Прот. Игорь Гагарин
— Добрый вечер, с праздником. А вас с двойным праздником, как только что я узнал теперь, — ещё и с годовщиной крещения вашего.
А. Ананьев
— Да, у меня до сих пор на самом видном месте... я знаю, что эти документы, наверное, не стоит хранить вот так — в рамочке и посреди комнаты, но у меня до сих пор вот это... очень значимый момент.
Прот. Игорь Гагарин
— Конечно, это приятно. Я думаю, стоит хранить. Всякие вещественные напоминания всегда ценны.
А. Ананьев
— Это правда. Дорогой сердцу день. Я, наверное, поговорю ещё с вами немножко о том, как многое это значит и, может быть, как отмечать. Но хочу начать разговор немножко с другого, а именно с того, что же произошло на сороковой день после рождения Спасителя.
Прот. Игорь Гагарин
— Я всё-таки, с вашего позволения, прежде, чем начать говорить об этом, ещё раз вас поздравлю, потому что для меня это только сейчас открылось. И мне пришла в голову мысль: знаете, когда человека крестят, в этот момент в какой-то степени любой день в течение всего года, всех 365 дней года, в какой-то степени любой день — это Сретение. И у каждого праздника есть тропарь праздника. Тропарь праздника Сретения: «Радуйся, Благодатная Богородице Дево, из Тебе бо возсия Солнце правды Христос Бог наш...» — и далее. Так вот, этот тропарь полагается петь в любой день, когда мы крестим. То есть два случая, когда его поют: в сам праздник Сретения и в последующие дни попразднества; и его поют каждый раз, когда священник берёт младенца (в вашем случае это был не младенец), когда его благословляет, читает над ним молитвы о наречении имени и затем, благословляя его иконой Божией Матери, поёт этот тропарь Сретения: «Радуйся, благодатная Богородице Дево». Я немножко уклонился от вашего вопроса, но захотелось мне об этом тоже сказать.
А. Ананьев
— Спасибо. Вот сейчас не видят слушатели радио «Вера» — я сижу и улыбаюсь тому, что говорит отец Игорь.
Прот. Игорь Гагарин
— А теперь к самому событию вернёмся. Вообще само название «Сретение» — это «встреча», такое прекрасное слово. И мы привыкли, что это слово звучит по-славянски, и многие люди — кто в церкви, конечно, знают, а кто не в церкви, спросят: «Что у вас за праздник?» — «Сретение». А если вот сказать просто, что за праздник — Встреча, у этого праздника название «Встреча». Вообще встреча — наверное, вся наша жизнь является чередой встреч, начиная с той встречи, которая была, когда мы только-только родились и встретились с этим миром, со своей мамой, у которой были внутри, а теперь встретились с ней извне. И я бы сказал, что то, что мы из себя представляем, кто мы с вами есть, по сути дела это во многом результат тех встреч. Каждая серьёзная встреча что-то меняет в человеке, иногда в лучшую сторону, а иногда, к сожалению, в худшую. И сегодня как раз мы говорим, я убеждён, о самой важной встрече, которая может быть в жизни человека, которая не просто что-то меняет, а радикально меняет человека. А теперь всё-таки снова попытаюсь вернуться к этому историческому событию.
Во-первых, для народа Израиля, а мы знаем, что до прихода в мир Иисуса Христа, это был совершенно особый народ, потому что это был единственный в мире народ, который верил Единому истинному Богу, молился тому же самому Богу, Которому сегодня молимся мы. Правда, они меньше о Нём знали, но то, что знали, было истиной. И наверное, самым драгоценным в ветхозаветной вере, вере Израильского народа, было два момента. Первый — это то, что они знали, что Бог Един. Это резко отличало их от всех остальных народов, от язычников. Но было ещё нечто важное, каждый человек, и сейчас, в наше время, и тогда видел несовершенство мира, в котором мы живём, видел, как много неправды, много зла делалось и делается, к сожалению. И для думающего, мыслящего человека всегда был такой вопрос: а как же Бог на всё это смотрит? И сейчас вы знаете, что неверующие люди своё неверие, как правило, подтверждают вот именно этим указанием — посмотрите, что в мире творится, сколько зла, какие кругом негодяи, злодеи, преступники, как они процветают, и где ваш Бог, куда Он вообще смотрит? И вопрос серьёзный, на него нужно давать ответ. И Израиль давал на него ответ, ветхозаветные пророки давали на него ответ. Ответ был такой, что Бог всё видит, конечно, но до поры и времени особенно не вмешивается, даёт возможность, чтобы всё-таки люди проявляли себя. Но так будет не всегда. Обязательно наступит момент, когда придёт некий человек (по-еврейски это, как мы обычно говорим, «Мессия», по-гречески это «Христос»), через которого как бы Бог... о том, что это будет воплощённый Бог тогда ещё было тоже закрыто, но было ясно, что это будет человек необыкновенный, что это будет Царь, что это будет человек, наделённый всеми совершенствами, какие только могут быть, в нём будет сочетание двух вещей, которые часто в жизни не совмещаются: сила и добро. Потому что часто бывают добрые, но слабые, или, наоборот, сильные, но не добрые. А вот в нём будет и то и другое: с одной стороны будет такое могущество, что никто не сможет этому человеку противостоять; с другой стороны, он будет сама справедливость, само добро, он будет безукоризненный. И вот с его приходом наступит новая эпоха, как её назвали — Мессианская эпоха. Он воцарится сначала над Израилем, а потом и над всем миром. И всё — со злом в этом мире будет покончено. Как у пророка Исаии прекрасно сказано, что «люди перекуют мечи на орала», то есть на плуги, потому что не надо больше воевать, что прекратятся преступления, что лев будет лежать вместе с ягнёнком, ребёнок будет играть со змеёй и не бояться её, потому что зло прекратится. Но когда это будет?
И мёртвые воскреснут — об этом говорит и пророк Исаия, и пророк Иезекииль, — и люди, которые умерли в ожидании Христа, воскреснут, и наступит прекрасная эпоха, которую так жаждет человеческое сердце. Когда это будет, когда это наступит? Вот это было тайной. Может быть, завтра, может быть, через сто лет, может быть, через тысячу — никто не знает, это произойдёт внезапно. И был один-единственный человек в мире, о котором как раз нам говорит праздник Сретение, по имени Симеон, которому было открыто немножко больше. То есть если все не знали, когда придёт Мессия, — Симеон тоже не знал, но ему было открыто, что он доживёт, что он увидит его своими глазами. Когда Симеон получил это предсказание, о котором существует церковное предание, я не буду сейчас его касаться, но скажу только то, что Симеон ждал долго и был глубоким-глубоким старцем. По преданию ему было более трёхсот лет. В Евангелии, правда, об этом ничего не сказано, а сказано просто, что был очень глубокий старец. И наверное, он дожил до таких лет, когда продолжение жизни не радует человека. Нам это трудно понять — мы все хотим жить как можно дольше. Но я, как священник, знаю нередко, когда приходится причащать людей, которым около ста лет, они говорят: «Батюшка, ну когда же Господь меня заберёт?» А он был, наверное, постарше многих таких людей. И вот ему было предсказано, и он никак не мог дождаться. И вот дождался. И вот однажды Дух Святой каким-то таинственным образом сказал ему: «Иди в храм, сегодня ты наконец увидишь Того, Кого так ждёт твоё сердце». Это был сороковой день после рождения Господа. И по иудейской традиции по закону требовалось, чтобы на 40-й день первенец, родившийся в любой семье, мальчик-первенец должен быть принесён в храм, и за него должна была быть принесена жертва: две горлицы или два птенца голубиных.
Откуда взялся этот обычай? Дело в том, что этот обычай имел очень серьёзное воспитательное значение для народа, потому что одним из самых драгоценных и важных воспоминаний Израиля всегда был выход из египетского плена, из египетского рабства. Это праздник Пасхи, который праздновали тогда, и мы сейчас празднуем, правда, придаём ему уже несколько иное значение. Но тем не менее это было главное, самое драгоценное воспоминание. И для духовного здоровья народа было необходимо, чтобы это воспоминание никогда не стиралось из сознания людей. Праздновали Пасху, но кроме того хранили память, какой ценой израильтяне обрели эту свободу. А цена была страшная, потому что мы помним те египетские казни, те бедствия, которые насылал Господь на народ Египта, потому что фараон не хотел отпускать израильтян. И наконец, последнее, самое страшное бедствие, которое постигло Египет, что погибли все первенцы египетские, а еврейские остались жить. Это чудо, которое убедило окончательно египтян, что Бог с израильтянами. И уже фараон сказал им уходить, и чем быстрее, тем лучше, потом, правда, передумал, но это уже другая историю. И вот когда они уходили, то им было заповедано, что все первенцы египетские погибли, а ваши первенцы остались жить. И вы должны помнить это всю вашу историю. И вы в долгу, вообще-то, на самом деле перед Богом. И сколько бы лет ни прошло, в каждой израильской семье первенец должен быть посвящён Богу и за него должен быть принесён выкуп. Символический, конечно, выкуп, потому что это была совершенно незначительная цена — два птенца голубиных или две горлицы. Понятно, что не Богу были нужны эти птенцы, как и любая жертва не Богу нужна. Но из года в год, из века в век принося эту жертву, люди снова и снова вспоминали, какой ценой была куплена их свобода.
А. Ананьев
— «Вопросы неофита» на светлом радио. Настоятель Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское Ногинского района, протоиерей Игорь Гагарин. Сегодня мы с отцом Игорем празднуем Сретение — светлый, один из двунадесятых праздников, один из важнейших праздников нашей Церкви. И вопросов у меня относительно того, о чём говорит отец Игорь, у меня сразу много. И про две горлицы, которые надо было принести, и вообще про сам вот этот обычай приносить младенца на сороковой день после рождения. Отец Игорь, я сразу хочу вас спросить, это такой формальный вопрос: сегодня, когда мы через сорок дней после рождения традиционно одеваем наших младенцев в самое красивое, собираем друзей, готовимся и идём в храм крестить младенца — это не то же самое, что произошло со Спасителем. Его принесли в храм не для того, чтобы крестить. Правильно?
Прот. Игорь Гагарин
— Нет, конечно. Крестить тогда и не крестили ещё — в том смысле, в каком мы сегодня с вами крестим людей. Конечно, это было то, о чём я уже сказал — это было посвящение ребёнка Богу и одновременно как бы выкуп его. Что, «Ты, Господи, забрал младенцев, и по справедливости. И моего бы вроде Ты должен был бы тогда забрать. Но Ты не забирай. И чтобы этого не произошло, я приношу Тебе свою жертву, свою лепту», — для того, чтобы Господь благословил этого ребёнка, и чтобы он был со своими родителями, чтобы жизнь его продолжалась.
А. Ананьев
— Вы отдельно уточнили о той лепте, которую надо было принести в храм вместе с младенцем. Это то же самое, что сегодня мы приносим в храм и отдаём за?.. или неправильно говорится? Жертвуем на храм, когда хотим исповедаться, крестить младенца, заказать... вот я хочу всё время обойти вот эти словечки, попросить помолиться за наших близких, написать записки — это то же самое?
Прот. Игорь Гагарин
— Это, я бы сказал, что не что то же самое, но это из этой же области — это жертвы. Дело в том, что испокон веков всегда отношения с Богом предполагали жертву какую-то со стороны человека. Помните, даже когда Библию читаем, Каин и Авель приносят жертву Богу. Ной, когда закончился Всемирный потоп, первое, что он сделал — приносит жертву Богу. Авраам приносит в жертву даже Исаака, но, слава Богу, Господь остановил его, это было испытание, но опять же речь шла о жертве. В конце концов Сам Господь принёс в жертву Себя во искупление наших грехов. И поэтому мы говорим о том, что так принято в Церкви, что любое наше священнодействие, в котором нуждается человек, предполагает какую-то жертву со стороны человека. Но, правда, вы сейчас сказал про исповедь — нет, не надо никакой жертвы приносить, когда человек исповедуется или причащается.
А. Ананьев
— Кстати, хорошо, что вы сказали. У меня всегда было убеждение, что каждый раз, когда я прихожу в храм — в субботу когда приходишь на исповедь, нельзя прийти в храм и не пожертвовать что-то.
Прот. Игорь Гагарин
— Это очень правильная мысль. Церковь не ставит непременным условием , что если пришёл в храм, то будь добр пожертвовать — нет, конечно, это на усмотрение. Но когда совершаются какие-то требы, какие-то уже действия... отпевание, крещение в том числе и так далее, тогда — да, тогда предполагается жертва. И это, может быть, не совсем имеет отношение к нашей сегодняшней теме, но раз уж мы об этом заговорили, мне хочется об этом всё-таки несколько слов сказать, потому что мне приходилось не раз выслушивать от людей упрёки, что вот у вас всё за деньги, вы не можете просто так взять человека и покрестить или ещё что-то. Я помню, когда ещё был молодым священником, еду в автобусе в подряснике, в скуфье, и впереди два мужчины между собой: «Вон поп поехал. У них там всё за деньги». Он тихонько говорил, думал, что я не слышу, наверное, он был всё-таки достаточно тактичный человек, не хотел меня обижать, но между собой они говорили, что Иисус Христос, когда был, небось людей крестил и никаких денег не брал, ничего там не было. И мне можно было возразить, что, если мы с вами читаем Ветхий Завет, то там просто множество глав, где прописано, в каком случае какая конкретно полагается жертва. И в частности праздник Сретения даёт нам ещё один аргумент возразить людям, которые так говорят. Ведь очень чётко сказано: принесли ребёнка в храм — принесите две горлицы или два птенца голубиных, не три, а чётко... вот говорят про тарификацию какую-то. Да, в какой-то степени указан размер этого пожертвования, поэтому нравится это или не нравится, что другой вопрос, но то, что здесь мы абсолютно не идём в противоречие со словом Божьим — это уже точно.
А. Ананьев
— Это не важно, но всё-таки чтобы дорисовать картину ещё немножко, я хочу задать технический вопрос. Две горлицы или два птенца голубиных, если конвертировать это на понятные нам денежные единицы, это много или мало?
Прот. Игорь Гагарин
— Это мало. Но точно не скажу, потому что никогда не интересовался. Но я знаю, что это была маленькая, достаточно символическая жертва. Дело в том, что жертвы были установлены в таких размерах, чтобы каждый человек, даже самый неимущий, имел возможность эту жертву принести.
А. Ананьев
— А вот теперь вопрос серьёзный: встреча человека и Бога. Именно это мы празднуем 15 февраля. Именно в этот день человечество, в лице старца Симеона, своими глазами увидело Бога. Почему мы празднуем это именно в этот день, а не в Рождество? Ведь именно тогда люди увидели Бога, к Нему пришли пастухи и увидели Его своими глазами. К Нему и только к Нему пришли волхвы и увидели Его своими глазами. То есть встреча-то произошла раньше, а отмечаем мы её сейчас.
Прот. Игорь Гагарин
— Конечно, всё то, о чём вы сказали, всё это встречи. Их было немало — этих встреч. Я хотел бы немножечко уточнить. Всё-таки они встретили не Бога, а встретили Мессию-Христа. Я уже говорил до этого, что, ожидая Христа, израильтяне не думали, что это Сам Бог в Его лице воплотится, думали, что это будет величайший из пророков. Немножечко некие намёки отдалённые есть в Ветхом Завете о том, что это будет не просто человек . Но, в общем-то, приходили увидеть именно Христа-Мессию, Того, Кто всё изменит, с Кем будет Бог. Но потом даже ученики, когда были со Христом, ещё не могли до конца понять, что это не просто Божий избранник, пророк, а что это Сам Бог Сын воплотился — это открывалось постепенно. Но теперь что касается встречи. Да, конечно, Рождество — это опять встреча. Но Рождество — это начало земной жизни Спасителя видимым образом. Начало, конечно, даже не Рождество, а Благовещение, потому что жизнь Спасителя началась за девять месяцев до того, как Он родился в утробе.
А. Ананьев
— Тогда ещё человечество не увидело Его.
Прот. Игорь Гагарин
— Да, тогда не увидело, кроме двух человек: Елисаветы и Иоанна Предтечи, который был тоже в утробе матери, но который дал знать, что к ним пришла Мать Господа. Дело в том, что я уже сказал, что Израиль жил напряжённым ожиданием. К сожалению, верующие израильтяне, которые не приняли Христа, до сих пор живут этим ожиданием. Если мы возьмём их современные молитвы, их богослужения, там есть молитва о приходе Мессии. К сожалению, во Христе они не узнали Христа. Это беда и трагедия, но тоже не об этом сейчас речь. Так вот, это ожидание — мне думается, что каждый человек живёт ожиданием часто чего-то самого важного в своей жизни. Вообще, наверное, в нашей жизни часто бывает, что мы знаем, что впереди будет какое-то важное событие. И это событие, по мере приближения к нему, настолько нас захватывает, что для нас всё остальное отступает на задний план. Вот перед свадьбой — человек знает, что через несколько дней будет свадьба. Понятно, что жених и невеста живут... всё остальное, что у них есть, уже куда-то отошло — они ждут, когда же это случится. Беременная женщина — чего она ждёт? Понятно, что все эти месяцы, пока она носит в себе ребёнка, она понимает, что наступит это событие, которое, с одной стороны, будет необыкновенно болезненным, с другой стороны — будет необыкновенно счастливым.
А. Ананьев
— Но чаще люди ждут чего-то более прозаичного. Например, окончания срока выплаты ипотеки. Я сейчас просто пытаюсь понять: а вот я сейчас живу чем.
Прот. Игорь Гагарин
— Да, очень разные ожидания бывают. Причём бывают ожидания совершенно понятные: человек знает, чего он ждёт. Допустим, наступит выпускной вечер, окончание института или ещё что-то. вот я не раз в моей жизни сталкивался с тем, что когда я чего-то ждал важного, и когда это важное наступало, я вдруг ощущал некое разочарование: ну вот дождался — ну и что? Да, хорошо, конечно, но стоило ли так напрягаться и ждать, когда жизнь продолжается? Хорошо, что теперь у тебя это есть, или что ты это получил и так далее. Но кроме ожиданий совершенно понятных и ясных, есть ещё один тип ожидания. Возможно, я думаю, далеко не всем это ожидание знакомо, но многим, я думаю: когда человек живёт и чувствует, что чего-то в его жизни не хватает очень важного, что есть некие вопросы. Это вопросы о смысле жизни... вот всё у меня вроде бы хорошо, как в песне «Только этого мало» — вот только этого мало. Вот у меня всё вроде бы есть. Лев Толстой об этом очень хорошо пишет в своей «Исповеди», что именно в те моменты, когда ему казалось, что он совершенно счастлив, что у него всё есть — а у него всё было, что может ещё желать человек, у которого любимая жена, дети, богатство, слава всемирная? Что ещё? И такая тоска, когда он уходил на охоту и хотелось развернуть ружьё и выстрелить себе в висок. Потому что человек чувствовал, что чего-то... это, кстати, часто ощущают люди, у которых как раз всё очень благополучно.
Когда у человека есть какая-то проблема, ему не до этого — он решает эту проблему. А вот когда все проблемы вроде бы решены, и тут чувствуешь, что, нет, в жизни не хватает чего-то, и ты ждёшь этого. Но что? И мучительно ищешь. А я убеждён, что чего ищет человек? Об этом прекрасно сказал блаженный Августин: «Ты создал нас для Себя, Господи. И не успокоится сердце наше, пока не соединится с Тобой». Пока человек не встретится с Богом, он... возможно, не хочу говорить за всех, но я знаю, что ко многим это относится — ко мне точно. Душа его томится, душа его ищет, причём она очень часто не знает чего она ищет. Потому что человек может быть очень далёк от веры, от Бога. И когда человек вдруг наконец что-то в жизни обретает ценное, ему кажется, что всё опять не то. И я убеждён, что именно когда человеку встретится, когда откроется Христос — вот тогда всё, вот «теперь я нашёл, теперь тот клад, та драгоценность, которую искала моя душа, не могла найти и даже не знала, в чём эта драгоценность заключалась — я знал, что чего-то в моей жизни не хватает, — вот теперь у меня всё самое главное в жизни есть». Это не значит, что надо успокаиваться — кто-то говорит, что нашёл и теперь можно быть спокойным. Нет, это ещё надо удержать эту драгоценность, потому что владение вот этой драгоценностью в сердце своём — это огромную ответственность накладывает на человека. И человек должен жить достойно вот этой драгоценности, которую он получил. Но жизнь его, я думаю, делится на две части: до этого и после. Так же, как жизнь человечества делилась на до прихода Христа... и как раз праведный Симеон — это в его лице не только израильский народ, но и всё человечество, ожидавшее ответа на самый главный вопрос: для чего вообще мир этот существует, для чего живёт человек, что такое жизнь, что такое смерть?.. Кто-то это ожидал осознанно, как израильтяне, потому что это было предсказано пророком, кто-то неосознанно. Мы знаем, что это было и у древних философов, это у Платона мы видим, у Сократа, у многих других. Человечество более-менее осознанно ждало, и вот наконец это открылось. И так же каждый человек.
Мне хочется напомнить замечательные слова, которые христиане слышат и в этот день, и каждый раз, когда перечитывают Евангелие от Луки, где это сказано. Симеон, взяв младенца, говорит: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром: яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, свет во откровение языков и славу людей Твоих Израиля». То есть по-русски скажу, что теперь-то наконец-то отпускаешь меня, Владыка, по Твоему обещанию с миром. Куда отпускаешь-то на самом деле? В смерть, вообще-то. То есть, с одной стороны, казалось бы, чему радоваться? Вот теперь жизнь твоя закончилась, самое страшное должно произойти, что для многих людей самое страшное, а для тебя это счастье, для тебя радость, потому что смерть перестаёт быть смертью. Потому что ведь страшно не умереть, а страшно прожить жизнь так, что самого главного в ней не произойдёт. И когда человек умирает и понимает, что в жизни не состоялось чего-то самого главного. Он может даже не совсем понимать, что именно не состоялось. Но это очень страшная смерть. И наоборот, когда человек чувствует, что всё самое главное, что должно было быть в его жизни, состоялось, и он может умирать спокойно, даже с радостью, потому что жизнь состоялась как таковая. И Симеон говорит, что его жизнь состоялась, он наконец-то может уйти спокойно. И почему мы так любим эти слова? Эти же слова может каждый из нас повторить, потому что, я думаю, что каждый раз, когда человек во всей полноте ощущает присутствие в своей жизни Христа, он может сказать: «Ныне отпущаеши...». Не в том смысле, что я сейчас умру, но в том... а если и умру, то и это не страшно, потому что самое главное уже произошло: я со Христом, Христос во мне.
А. Ананьев
— Подробнее об этих словах старца Симеона, а так же о том, как мы можем встретить Бога в нашей жизни — я отдельно хочу остановится непременно на словах отца Игоря про то, что Христос откроется человеку... у меня сразу как-то рука потянулась вверх: отец Игорь, а Христос ли откроется человеку или человек Христу? Вот же в чём вопрос. Вот об этом и многом другом мы и поговорим ровно через минуту полезной информации на светлом радио.
А. Ананьев
— «Вопросы неофита» в эфире радио «Вера» продолжаются. Мы возвращаемся к разговору с настоятелем Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское Ногинского района, протоиереем Игорем Гагариным. Добрый вечер ещё раз, отец Игорь.
Прот. Игорь Гагарин
— Добрый вечер.
А. Ананьев
— Возвращаясь к тому, что вы только что уточнили — что старец Симеон с радостью констатировал тот факт, что всё, теперь Бог его отпускает, и он может спокойно уходить, ибо смерти нет и её бояться не надо. У меня сразу вопрос, неофитский, может быть: так ведь смерть Христу предстоит победить лишь 33 года спустя, смерть пока не побеждена. И то что мы сейчас знаем, чувствуем, говоря, что смерти нет, произошло благодаря вот этой искупительной жертве Спасителя, которой ещё только предстояло быть. Откуда же взялась эта убеждённость старца Симеона в том, что теперь не страшно?
Прот. Игорь Гагарин
— Я думаю, что, конечно, Симеон многого мог не знать. Никак он не мог предвидеть все детали дальнейшей жизни Спасителя. Хотя кое-что было сказано тоже очень важное. Мы только что говорили «ныне отпущаеши» — об этой радости. Но не стоит забывать, что затем он обращается к Деве Марии и говорит, что Тебе Самой оружие пройдёт душу. Слова не совсем понятные, но, может быть, в связи с переводом. Лучше сказать, что меч пронзит сердце.
А. Ананьев
— Копьё, скорее.
Прот. Игорь Гагарин
— Да, оружие. Под оружием можно понимать нечто такое, что может пронзить человека, то есть что тебе придётся страшную боль пережить. И мы с вами знаем, что всё, что связано с жизнью, смертью и воскресением Христа, здесь наиболее тесно переплетены величайшая радость и величайшая боль. Не так много времени осталось до Великого поста, потом до Страстной седмицы, до Пасхи — всё это мы будем вспоминать. И то, что величайшей радости, величайшему счастью Воскресения предшествовала величайшая мука и страдание не только Спасителя, но и Девы Марии, а может быть, и в большей степени, потому что ещё неизвестно, кто больше страдает: Человек, Который мучается на Кресте, или Мать Его, которая стоит рядом с Ним и видит эти мучения? Что ещё придётся пострадать — это уже предсказал Симеон. Но, наверное, я думаю, всё равно он увидел главное. Ведь если человек знает конечный итог того трудного и болезненного пути, и в то же время знает, что это приведёт к торжеству жизни, к величайшему счастью, то он вынесет эти муки. Кстати, есть такой прекрасный образ — Сам Иисус Христос говорит, что женщина, которая ждёт ребёнка, и когда наступил момент рождения, она страдает. Мы с вами не знаем, как, только женщина знает, но страдает. А потом, когда родится ребёнок, забывает об этих страданиях и радуется, потому что человек пришёл в мир. Вот можно сказать, что так же и жизнь христианина, так же и то, что было во Христе — да, есть боль, есть страдание. Но вот если бы женщина страдала-страдала, а потом ничего нет — это одно. А когда это страдание завершается величайшим счастьем рождения ребёнка, то всё совсем по-другому. И здесь то же самое.
Поэтому Симеон мог и не знать каких-то деталей, но он знал, что в принципе, в конечном счёте смерть побеждена. А уж когда это будет и как — наверное, для него это в тот момент уже не имело принципиального значения. Важно было самое главное, что Христос принёс на землю новую жизнь. Вы ещё говорили об этих словах, да? Потому что слова действительно обо многом могут сказать — «ныне отпущаеши по глаголу Твоему с миром» — я могу уйти с миром. Вообще, интересно, как человек умирает... и, как на каждой службе мы говорим: «Христианской кончины живота нашего, безболезненной, непостыдной, мирной». Вот мирная кончина — что значит «мирно умереть»? Ведь мы знаем, что в большинстве случаев всё равно, даже с физической точки зрения, это очень болезненно и тяжело. Но мирно — вот, наверное, я повторяюсь, прошу прощения, но когда человек понимает, что то, для чего он пришёл в эту жизнь, оно состоялось. И тогда всё равно в душе человека мир — что это свершилось, что это состоялось. Поэтому хочется всем, конечно, пожелать, чтобы в наших жизнях с вами состоялось то, ради чего мы родились. «Отпущаеши с миром», потому что видели очи мои спасение Твое — мои глаза видели спасение, «иже уготовал пред лицем всех людей». И дальше — «свет во откровение язычников». Вот как прекрасно, что сразу Симеон вспомнил... «язычников» — это, наверное, не совсем удачно перевести. По-славянски «язы’ки» — это «народы», то есть «свет во откровение всех народов». Дело в том, что для израильтян всё человечество делилось на народ Израиля, который знал Единого истинного Бога, и на остальные народы, которые Его не знали. А вот отношение к этим народам могло быть разное, как и сейчас, может быть, у многих людей, когда ты обладаешь каким-то ценным даром, то у тебя может быть разное отношение к тем, кто этим даром не обладает. Наверное, если человек низкий, недостойный, он может радоваться: у меня есть, а у них нет. И наоборот, благородный, достойный человек говорит: «Как бы хорошо, чтобы и у них тоже это было, хочется поделиться».
Так вот, пророки предсказывали, что Бог Един есть, Которого знают только евреи и Которого не знает никто в мире, что эта великая истина не будет всегда достоянием одного только единственного народа, что Бог, конечно, любит не только израильтян, а любит всё человечество, любит весь мир. И что именно с приходом Мессии истина о Едином истинном Боге начнёт распространяться. И это пророчество полностью сбылось. Ведь сегодня мы знаем, что до прихода Христа еврейский народ был единственным, который знал Единого истинного Бога. Сейчас эта истина открыта подавляющему большинству человечества. Благодаря кому? Именно со Христом эта истина стала достоянием всего человечества, как бы ни относились ко Христу даже иудеи, которые не уверовали в Него, но это отрицать никто не может — что до Христа Бога знали только евреи, а с приходом Христа Бог открылся всему человечеству.
А. Ананьев
— Это же был огромный храм. И в этом храме было очень много людей — очевидно, всегда. И помимо старца Симеона и вот этой 84-летней, по-моему, благочестивой вдовы Анны, там было много людей. Но никто, кроме этих двоих, если я правильно понимаю, Спасителя в этом принесённом младенце не увидел — только они.
Прот. Игорь Гагарин
— Увидели только они, конечно. Но это не значит, что все остальные, кто были свидетелями этой сцены, не слышали. Там даже чётко говорится, что Анна говорила людям, которые были вокруг. Люди слышали, но люди же... часто бывает, что сегодня услышал, а завтра забыл.
А. Ананьев
— Я к чему это веду, отец Игорь. И тот и другой были праведниками с большой буквы — и старец Симеон, и эта благочестивая вдова Анна. И очевидно, что это каким-то образом, мне неизвестно, каким, позволило им глазами увидеть, что перед ними не просто младенец, а Спаситель, и несколько в этом не усомниться. Я не знаю, как они это увидели — то ли свет какой-то, то ли в душе им что-то подсказало, то ли... Со старцем Симеоном понятнее: его вроде как предупредили, и он знал, но он всё равно увидел. А вот эту вдову-то никто же предупреждал, она просто увидела без каких-то предупреждений. У меня, конечно, есть большое желание спросить вас: отец Игорь, вы -то наверняка знаете, как они увидели.
Прот. Игорь Гагарин
— Нет, я не знаю. Простите, если я вас перебил. Даже более того скажу, что нам, наверное, не дано это знать, потому что это как раз одна из тех тайн. Ясно, что человеку открыть некоторые вещи может только Бог. А вот в какой форме Он уже это открывает? Иногда в Священном Писании об этом и говорится, что слышат голоса, допустим, как Самуил, или огненный куст. Но гораздо чаще нам просто говорится, что Господь открыл человеку нечто. А каким образом Он это открыл — остаётся тайной. И может быть, нам надо смириться с тем, что Дух Святой... Про Симеона чётко сказано, что ему сказал Дух Святой. Как этот Дух ему сказал — голос ли он слышал или в сердце его была какая-то мысль такая, что ему стало понятно. Потому что иногда бывает, что человек всем нутром своим чувствует, что это так, и никто не сможет его убедить, что это как-то иначе, — я думаю, что это тайна.
А. Ананьев
— Я пришёл к вам навстречу как раз с твёрдой уверенностью в том, что как раз нам дано увидеть. У нас есть этот шанс. Другой момент, что мы, как большинство людей, в этом храме, не достигли того уровня благочестия, духовного развития, какой был достигнут старцем Симеоном и благочестивой Анной. И если я сейчас хожу и сокрушаюсь, что что-то я не вижу Бога, что-то не получается у меня с Ним встретиться. Так это проблема, стало быть в том, что я никак не дотягиваюсь даже до половины той планки, которой достигли Анна и старец Симеон. Кто знает, может быть, будь мы такими, как они, может быть, мы видели бы и слышали гораздо больше. Верны ли мои предположения в этом ключе? И сама вся эта история нас же и учит тому, что у каждого из нас есть возможность увидеть своими глазами, прикоснуться к Богу. Вопрос в том: а ты вообще вырос до этого, ты способен это увидеть или нет?
Прот. Игорь Гагарин
— Здесь очень на ваш вопрос непросто ответить. Потому что, во-первых, встреча зависит не только от нас и даже не столько от нас. Инициатор встречи всегда Бог. И помните, как Он сказал ученикам? — «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал». И поэтому если всё-таки думать о том, что чем более хороший человек, совершенный и так далее, тем больше вероятность, что он встретит Бога, и, наоборот, по мере того, как совсем уж опускается человек, то он дальше. Но мы же знаем много случаев, например Мария Египетская какая была, когда встретила Бога, в каком страшном блуде и грехе она пребывала, и случаев очень много. Матфей был мытарём и сидел на мытнице, мимо проходил Христос, сказал: «Следуй за Мной», — он всё бросил и последовал за Ним. Поэтому всё-таки мы должны смиренно достаточно признать, что очень многое не от нас зависит. Это тоже как-то можно по-разному... может кого-то огорчить, что ничего от меня не зависит. Но я думаю, что человек, который уверовал в Бога, для него это источник бесконечной радости. Потому что я понимаю, что я не сам уверовал, а я получил этот дар. За что его получил? А не за что. Потому что если за что — это уже будет не дар, это будет плата. А дар — это когда... Господь почему-то мне это дал — эту радость встречи с Ним. И я должен теперь... во-первых, вся моя жизнь должна быть благодарностью. Вы знаете, я сейчас немножко перескочу, но просто боюсь, что забуду, но для меня это очень важно сказать, потому что я возвращаюсь к празднику Сретения, и чем человек может наполнить вот эту встречу. Я просто поделюсь, чем для меня всегда это бывает и о чём я обычно говорю всегда на проповеди в храме, когда бывает Сретение. Во-первых, главным событием любого праздника является Литургия. И вы мне этот вопрос как раз собирались задать, я его опережаю, потому что вы его зададите, а я уже отвечаю, хотя вы ещё его не задали — как правильно встретить праздник. Конечно, для христианина участие в Божественной литургии — это самое главное. И всё остальное тоже важно: и за столом посидеть неплохо, всё это тоже нормально, но тем не менее главное — это Литургия.
А что такое Литургия? На Литургии совершается таинство Евхаристии. Что такое Евхаристия? Евхаристия в переводе это «благодарение». То есть на каждой Литургии главным составляющим Литургии является благодарность. А вот уже конкретно оттенки этой благодарности, за что мы благодарим — это уже может зависеть от характера Литургии, от характера праздника. Так вот, я всегда думаю, что для меня праздник Сретения, Литургия Сретения — это благодарность, что в моей жизни эта встреча произошла. Благодарность, потому что меня «нашли не искавши», как сказал Господь. Так же, как в храме человеку мы говорим: «Ты думаешь ты сюда сам пришёл или тебя кто-то привёл? Нет — тебя Господь привёл». Если Господь не приведёт человека в храм, то его никто не приведёт. Если он уже здесь... если тебе вера открылась, так это Господь, значит, нашёл тебя и послал этот лучик веры в твою душу.
Зависит ли что-то от человека? Я думаю, что, конечно , много зависит. Но я думаю, что если человек уже ищет этой встречи, значит, он уже встретился. Просто эта встреча как бы ещё... как бывает, что какого-то человека я издалека вижу, то есть по телефону с ним могу поговорить или ещё что-то, то есть я уже в какой-то степени всё равно уже с ним встретился, но мне мало вот этой встречи, мне хочется более тесного общения, более тесной встречи. Поэтому понятно, что встреча, которую пережил каждый из нас, не подразумевает, что вот я встретился и теперь всё хорошо. Нет, потому что всю свою жизнь мы можем всё теснее и теснее... на самом деле цель человеческой жизни — обожение. Что такое обожение? Это когда Бог во мне, а я в Боге, когда мы соединены, когда мы единое целое, и это во всей полноте встреча. Может быть, самая решающая встреча будет, когда уже закончится наша земная жизнь и когда мы увидим Господа лицом к лицу. Это тоже будет встреча, уже другая встреча, более тесная. Поэтому нам с вами всю свою дальнейшую жизнь жить от встречи к встрече. Первая встреча — когда я осознал, что да, это правда, что Бог есть, что Христос есть, что то, что я читаю в Евангелии, это не набор хороших сказок, а это действительно истина, по которой отныне я буду стараться, насколько получится, плохо, правда, получается, но буду стараться жить по Евангелию. Это первая встреча. А затем надо двигаться дальше, надо идти ближе и ближе. Вот что я думаю насчёт того, за что я в праздник Сретения хочу всегда благодарить Господа.
А. Ананьев
— «Вопросы неофита» на светлом радио. Настоятель Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское Ногинского района, протоиерей Игорь Гагарин. И опять я жалею, что наши радиослушатели не видят ни отца Игоря, ни то, как я слушаю его, улыбаясь, потому что он говорит сейчас чрезвычайно важные вещи, в первую очередь для меня. Отец Игорь, вы сейчас сказали очень важную вещь: человек, который желает встретиться с Богом, уже на пути к этой встрече. И вот здесь возникает очень опасный момент, я это знаю по себе. Человек, который желает что-то увидеть, начинает это видеть, собственно говоря, везде, как это было и, наверное, есть со мной. Потому что в моём незрелом сознании Господь говорит со мной необъяснимыми чудесами, какими-то знаками, как-то Он ведёт меня. Я пришёл, помню, за полгода до крещения на место крещения Христа на реке Иордан. И там как раз был ремонт, и вместо бирюзовой воды, которую я хотел увидеть, там было два строителя, которые копались в глубокой яме. И я вдруг увидел эту яму и почувствовал, что вот моя душа, вот чего ты заслуживаешь, Александр, со своей вот этой жизнью. А потом поднял глаза к небу, а там два самолёта пролетели и оставили реверсивный след в виде креста. И я увидел в этом тоже знак — для меня тогда это был такой важнейший знак. А потом, много лет спустя, думаю: «Какой же я глупец был! Яма — это яма, строители — это строители, а самолёты — это самолёты. Разве ж Господь может говорить с тобой вот так вот?»
Прот. Игорь Гагарин
— Может. И так иной раз и говорит. Нет, вы не были глупцом. Это когда вы стали уже так думать, может быть, немножечко... но тоже не глупец, конечно. Но я думаю, что как раз-то Господь... вы знаете, это отдельная тема, может быть, мы когда-нибудь отдельную передачу на эту тему сделаем, потому что так много в жизни я могу вспомнить эпизодов, на которые можно посмотреть двояко. Можно посмотреть, как просто на совпадение какое-то или ещё что-то, но ничего не совпадение. Если Господь нас ведёт по жизни, то Он всегда рядом с нами даже в мельчайших каких-то вещах, в слове, которое тебе сказано. У меня был случай, когда я шёл по улице, думал о чём-то, и люди о чём-то разговаривали между собой. И вдруг я услышал, что они говорят именно о том, что мне нужно услышать, то есть как же близок Бог. И то, что вы сейчас описали, это прекрасный, абсолютно точный знак Божьего присутствия. И то, что вам эта мысль пришла. Понимаете, если бы это было не от Бога, вам бы и мысль эта не пришла. Но она же пришла — мысль про вашу душу, про крест, который вы там увидели. Поэтому, мне кажется, не надо нам бояться вот этих знаков, что мы ошибаемся, а надо, наоборот, дорожить ими. Потому что на самом деле, да, с одной стороны, могут сказать, что так можно и в прелесть впасть какую-то.
А. Ананьев
— Вот-вот, о чём я и говорю. Потом можно вот так пальцем показывать: было мне сновидение нынче ночью — ко мне пришёл тот-то и сказал мне голосом человека. Но это же неправильно.
Прот. Игорь Гагарин
— Во-первых, говорить об этом действительно, может быть, особенно не надо никому до поры, до времени, кроме близких друзей. Вообще, всё, что касается каких-то откровений, которые мы пережили или которые мы восприняли как откровения, лучше особо много об этом не делиться. С кем-то, конечно, всегда хочется поделиться — с человеком, которого ты очень любишь, которому ты доверяешь и так далее. Но мне кажется, что вот как можно отличить, что от Бога, а что, может быть, это моя фантазия? Я думаю, по плодам всё познаётся, и то же самое к снам относится. Если что-то вдохновляет меня стать лучше, сделать какие-то добрые, хорошие шаги, значит, это от Бога. А если только потщеславиться, что вот мне сон какой был, то тогда уже под вопросом — от Бога ли это. Но я думаю, что всё, что нас вдохновляет — снова повторю это прекрасное слово, — всё, что пробуждает в душе некие «души прекрасные порывы», всё это Божие, всё это очень хорошо.
А. Ананьев
— Сегодня шёл на встречу с вами, отец Игорь, под ногами хрустел снег, мороз такой хороший в Москве, я ещё подумал, что сретенские морозы в кои-то веки в Москве, по-настоящему сретенские и по-настоящему морозы, не иначе как в этом году всё будет правильно, и я всё сделаю правильно, и он будет, с Божией помощью, лучше, чем предыдущий год. Вот я сейчас слушаю вас, и, может быть, у меня есть право так тихонько про себя подумать.
Прот. Игорь Гагарин
— Конечно, да. И за предыдущий год мы благодарим Бога, конечно.
А. Ананьев
— Но там к себе больше вопросов.
Прот. Игорь Гагарин
— Да. Дай Бог, чтобы нам всегда... Я думаю, что самое главное, чтобы не год даже был лучше, а чтобы мы были лучше. Потому что всё, что делает нас лучше, хорошо, даже если это может восприниматься с житейской точки зрения как что-то болезненное, тяжёлое, трудное.
А. Ананьев
— Чего мы вам и пожелаем, дорогие друзья. Наше время подошло к концу. Мы с настоятелем Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское Ногинского района, протоиереем Игорем Гагариным поздравляем вас со светлым праздником Сретения и благодарим вас за то, что вы провели этот час вместе с нами.
Прот. Игорь Гагарин
— Да, поздравляем.
А. Ананьев
— Спасибо вам большое, отец Игорь.
Прот. Игорь Гагарин
— Спасибо вам.
А. Ананьев
— В следующий раз услышимся здесь же ровно через неделю. Александр Ананьев. До новых встреч.
