«Спасский храм в Долгопрудном». Прот. Алексей Шурупов и Вероника Анисимова - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Спасский храм в Долгопрудном». Прот. Алексей Шурупов и Вероника Анисимова

* Поделиться
Фото: http://www.spaskotovo.ru

В нашей студии были настоятель Спасского храма в Долгопрудном протоиерей Алексей Шурупов и регент и автор книги о Спасском храме Вероника Анисимова.

Наши гости рассказали об интересной истории Спасского храма и о том, как их судьбы связаны с ним.


Ведущий: Алексей Пичугин

А. Пичугин

- Здравствуйте, дорогие слушатели, «Светлый вечер» на светлом радио, меня зовут Алексей Пичугин. С удовольствием представляю наших гостей: сегодня, здесь в этой студии вместе с нами и с вами этот «Светлый вечер» ближайший час проведут протоиерей Алексей Шурупов, настоятель Спасского храма в городе Долгопрудный. Добрый вечер.

Прот. Алексей

- Добрый вечер

А. Пичугин

- Вероника Анисимова, регент Спасского храма в Долгопрудном, автор книги «Спасский храм в селе Котово» - так правильнее, наверное, называть Спасский храм, про который мы сегодня и будем говорить. Вероника еще и кандидат химических наук. Здравствуйте, добрый вечер.

В. Анисимова

- Добрый вечер

А. Пичугин

- Город Долгопрудный, - наверное, сразу надо пояснить слушателям, которые к нам присоединяются не из Москвы, -  находится совсем рядом с Московской кольцевой автодорогой, практически сразу за ней начинается. Я думаю, что москвичи прекрасно его знают. На севере Подмосковья, прямо рядом с городом Москвой находится и замечательный Спасский храм, старинный, откуда к нам приехали наши гости и привезли замечательную книжку «Спасский храм в селе Котово», которую написала Вероника Анисимова. Я никогда в этом храме не был, но ознакомился с книжкой: на обложке храм очень красочно выглядит. Очень интересная история отца Алексея, как он стал там настоятелем, родившись неподалеку, но прожив большую часть жизни за пределами Долгопрудного. Давайте потихоньку во всем разбираться. Начнем, наверное, с истории храма. Вероника, как автор книги, расскажите пожалуйста, что же это за место такое – село Котово, город Долгопрудный, чем примечателен Спасский храм?

В. Анисимова

- О селе Котово первое упоминание есть в писцовых книгах в 1617 году, это село принадлежало дьяку Ивану Васильевичу Шелкалову, который в этом же году продал это село Юрию Яновичу Сулешову. Сулешов – знаменитый князь, который известен своей деятельностью при царе Федоре Иоанновиче, как устроитель сибирских земель. Потомки Сулешова не оформили эти земли должным образом, поэтому они были переданы в поместье князю Ивану Борисовичу Репнину. Иван Борисович Репнин в 1684 году построил в селе Котово каменную церковь

А. Пичугин

 -Которая до настоящего времени сохранилась?

В. Анисимова

- Которая сохранилась до настоящего времени. По преданию этот храм был построен на месте деревянного храма. Церковь была освящена в честь Спаса Нерукотворного Образа и имела придел преподобного Андрея Критского.

А. Пичугин

- Тоже не самое характерное посвящение. Храмов, которые Андрею Критскому посвящены, я знаю совсем немного в России. Такая не частая история. Видимо, этот святой достаточно близкий устроителю.

В. Анисимова

- Вероятно да, но потом, через несколько десятилетий храм стал писаться без обозначения этого придела. В 1730 году потомки Репнина продали имение Спасское-Котово князьям Юсуповым. Род князей Юсуповых – знаменитый род. Потомки татарских князей, в конце концов они приняли христианство и стали служить русским государям. Имение было продано Григорию Дмитриевичу Юсупову в 730 году, как я уже сказала. И при его сыне этот придел во имя преподобного Андрея Критского, который в то время использовался просто как ризница, был освящен в честь иконы Владимирской Божией Матери.

А. Пичугин

- А сейчас усыпальница Юсуповых на своем месте, с ней ничего не произошло за годы советской власти, можно приехать и посмотреть?

В. Анисимова

- Да. С 1772 года храм постепенно становится родовой усыпальницей князей Юсуповых. Там сначала была погребена дочка Бориса Григорьевича Юсупова – Анна Борисовна Протасова в замужестве, прямо во Владимирском приделе. В 1788 году там упокоилась супруга Бориса Григорьевича - Ирина Михайловна. Чугунные плиты, которые находятся над могилами, остались до сих пор. Но, к сожалению, в советское время могилы были разорены, то есть, в настоящее время там просто лежат плиты, на которых остались надписи

Прот. Алексей

- Это отдельная история. Добавил бы несколько слов: в советское время в храме последовательно было расположено несколько производств: там и гуталин варили, и пуговицы делали, мы уже воевали с типографией...

А. Пичугин

- Типичная история

Прот. Алексей

- Типичная история, совершенно верно. И вот когда наконец удалось отвоевать храм, мы взялись за его ремонт, как-то надо было для богослужения приспособить. И вот стали слои полов снимать, которые наросли за эти десятилетия: линолеум и дерево, дошли до подлинных белокаменных церковных полов - оказалось, что там, где усыпальница, они проломлены, все это было разграблено хорошо, куски истлевшей парчи, кости человеческие, все совершенно вперемешку варварски. Никакой любви к отеческим гробам, к сожалению наши недавние предки не проявили

А. Пичугин

- Откуда?

Прот. Алексей

- Ну как - откуда

А. Пичугин

- Это же красная тряпка была для тех людей, которые взламывали.

Прот. Алексей

- Мне кажется, должно было бы сработать, потому что ведь это были люди, которые в этом храме крестись, венчались, отпевали своих родственников, покойников. Как поднялась рука – мне непонятно. Можно просто каким-то беснованием объяснить, на эту тему у меня есть история одна.

А. Пичугин

- Да, сейчас мы про это поговорим

Прот. Алексей

- Тем не менее, все было засыпано мусором: кости, обломки гробов, тряпки – все это было перемешано, пришлось вынимать огромное количество этого мусора наверх, разбирать. В результате несколько человеческих скелетов сложились, один младенческий. Все это положили в новые гробики, отслужили панихиду, поместили опять в усыпальницу и засыпали просто чистым речным песком с надеждой, что больше никому не придет в голову эти кости тревожить. Вот такая история. Сейчас, естественно, усыпальница стоит, но сами захоронения, они под полами ризницы находятся, но недоступны совершенно, и слава Богу. А мы за этих людей молимся каждый день

А. Пичугин

- Долгопрудный в нашем представлении, по крайней мере, людей, которые живут в Москве, и кто-то из нас, в том числе и я, периодически через него проезжаем или рядом бываем, достаточно новый. Ваш храм называется Спасский храм в селе Котово. Понятно, что города еще не было, но история уже была.

Прот. Алексей

- Конечно, как и все Подмосковье, все это обильно усыпано костями предков наших. Все чувства, вспоминая Пушкина, дивно близки нам, в них обретает сердце пищу: любовь к отеческим гробам, любовь к родному пепелищу. Это все-таки родное пепелище с огромной историей, очень долгой. Хотя города не было, были усадьбы, которые разбросаны по реке Клязьме, не самой последней и не самой маленькой реке Подмосковья

А. Пичугин

- И у вас река Клязьма?

Прот. Алексей

- У нас река Клязьма, да

А. Пичугин

- Волшебная река Клязьма, потому что куда ни поедешь: поедешь в сторону Шереметьево и Долгопрудного – река Клязьма, поедешь во Владимир – река Клязьма. Немаленькая река.

Прот. Алексей

- И очень живописная. И конечно, там были усадьбы подмосковные, со своей историей, очень долгой. Так что мы не на пустом месте. А город уже советский, когда стали строить дирижабли, сооружать мавзолеи. Теперь это практически пригород Москвы, спальный район.

А. Пичугин

- До Южного Бутово ехать сильно дальше, чем до Долгопрудного.

Прот. Алексей

- Совершенно верно.

В. Анисимова

- Можно я дополню: самым знаменитым владельцем села Спасское-Котово был Николай Борисович Юсупов. Батюшка упомянул Пушкина: вот как раз Николай Борисович дружил с Пушкиным. Пушкин записывал его воспоминания екатерининского времени. И даже вельможа должен был быть посаженным отцом на свадьбе Пушкина, но по болезни не смог присутствовать, однако он был, как пишут, на первом балу и даже распоряжался там танцами. И Пушкин был несколько раз в Архангельском – другом, более знаменитом имении.

А. Пичугин

- А как: приезжал, нет?

В. Анисимова

- Это очень любят, приходят и говорят: у вас тут был Пушкин. Пушкин у нас не мог быть чисто физически. Потому что имение Спасское было любимым имением Николая Борисовича до 1810 года, в этом году он купил Архангельское, в которое влюбился. А так, до 1810 года Николай Борисович проводил летнее время в Спасском. Пушкин тогда был еще маленьким мальчиком. То есть, он познакомился, когда вельможа был уже на закате лет и когда Спасское его уже не интересовало.

Прот. Алексей

- Насколько мне известно, в какой-то из окрестных усадеб, которая расположена на территории теперешнего Долгопрудного, Пушкин бывал.

В. Анисимова

- Это Виноградово, принадлежало предкам Пушкина. Когда Юсупов скончался в 1831 году, то в письме Пушкин пишет: «Мой Юсупов умер». И это «мой Юсупов» - как бы свидетельство близости, уважения к этому вельможе. Ну и знаменитая ода «К вельможе», которую он написал.

А. Пичугин

- Сразу две истории вспоминаются в связи с тем, был или не был: когда Шаляпин женился, в окрестностях Сергиевого Посада у них было свадебное турне - они ездили по усадьбам. Это мы сейчас представляем Сергиево-Посадский район, как часть Московской области, тогда это и во Владимирскую область уходило далеко, усадеб было достаточно много, тоже такой, достаточно известный край. И почти в каждой усадьбе после революции прошла экспроприация, возникли какие-то колхозные правления, потом организовывались музеи. Почти везде сейчас: либо в музее, либо в правлении колхоза покажут шаляпинский рояль, потому что Шаляпин единожды, проезжая мимо, взял три аккорда, что-то спел и поехал дальше, но шаляпинский рояль есть везде. А вторая история: если ехать по Горьковскому шоссе, достаточно недалеко от Москвы, будет село Болдино, про которое каждый экскурсовод расскажет, что Болдинская осень была именно здесь. Хотя на самом деле это Нижегородская область нынешняя, гораздо дальше, по этой же дороге. Но туда мало кто ездит, а через Болдино на Золотое кольцо проезжают практически все и поэтому грех не показать Болдинскую осень.

Прот. Алексей

- Я бы предложил другую трактовку: все-таки без Пушкина никуда. На самом деле он – наше все, я с этим совершенно согласен.

А. Пичугин

- Мне вчера замечательную шутку прислали, называется: «Пушкин – наше СВО» - Шереметьево же теперь в честь Пушкина, а код Шереметьево - СВО, Пушкин – наше СВО

А. Пичугин

- Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня протоиерей Алексей Шурупов, настоятель Спасского храма в городе Долгопрудный. Вероника Анисимова, регент этого храма, автор книги про Спасский храм и кандидат химических наук. Вероника, вы хотели добавить?

В. Анисимова

- Да, я бы все-таки хотела добавить про Николая Борисовича, что это знаменитый вельможа екатерининского века, он организовывал коронацию трех государей: Павла I, Александра I, Николая I. И когда он скончался в 1831 году в своем Московском доме в Харитоньевском переулке, был отпет в храме Трех Святителей у Красных ворот. Дальше до Бутырской Заставы катафалк ехал через всю Москву и все улицы были заполнены народом. А у Бутырской Заставы случилось непредвиденное. Потому что крестьяне из всех его имений, а имений у него было пятьдесят пять в пятнадцати губерниях России, эти крестьяне встретили и выразили желание отдать последний долг своему любимому барину и несли на руках от Бутырской Заставы до места погребения. По завещанию он был погребен именно в селе Спасское-Котово, рядом с любимой матерью и с любимой сестрой, за Владимирским приделом. А через год уже потомком была выстроена усыпальница над его захоронением.

А. Пичугин

- А в последующие годы, если мы говорим про усадебный период, в нашем представлении это XIX век, конец XIX века, когда эти территории становятся уже не столь усадебными, в привычном нам смысле слова дачными местами. История храма продолжается и в книжке, которую я держу в руках. Интересный очень иллюстративный материал, я очень люблю, когда делают именно такие книжки. Я в своей жизни видел очень много книг, литературы, посвященной храмам, которые издавались в 90-е, 2000-е годы силами прихожан. Я прекрасно понимаю, что они на своих руках вынесли все эти кирпичи, развалины превращали в благоустроенные церкви и представляю, чего это стоило, и писали книги. Не всегда это с точки зрения литературы, исторической достоверности было хорошо сделано. Ваша книжка сделана очень здорово, мне очень нравится, что здесь такой обширный иллюстративный материал со всеми планами, историческими фотографиями. И вот я листаю и мне очень трогательно, что ваш храм здесь представлен. Мы когда-то восстанавливали в начале 2000-х годов церковь в Подмосковье и нам, к сожалению, не удалось, мы честно искали по множеству архивов, привлекали профессиональных архивистов, но не смогли найти ни одной фотографии этого храма, как он выглядел до своего разрушения. К нам в наследство от советского времени осталась только одна колокольня с грудой земли. А храм был после войны, в пятидесятые годы разрушен. Нашли маленькую фотографию, где вдалеке сфотографирована группа людей, а где-то очень далеко у них за спинами еще не снесенный храм. И только по этой фотографии можно было в фоторедакторах максимально приблизив, найти какие-то детали и по ним восстанавливать. Вам повезло гораздо больше, наверное, потому, что еще храм в таком популярном месте и очень много открыток, фотографий. Я так понимаю: господский дом, например, который был снесен в 1922 году. Еще разные строения, которые пережили войну, но были разрушены. Но замечательные открытки, фотографии. Расскажите, пожалуйста, про историю храма конца XIX – начала XX веков, когда это было таким классическим дачным местом.

В. Анисимова

- После 1810 года, когда совершилась покупка имения Архангельского Николаем Борисовичем Юсуповым – это место уже не так привлекало его потомков. Единственное что: в Котове много времени провел его сын Борис Николаевич. Там была похоронена его первая супруга – Параскева Павловна, в девичестве Щербатова. И Борис Николаевич, который нежно любил эту супругу, он много времени проводил в Котово, поскольку его связывала здесь могила. По завещанию Борис Николаевич тоже был похоронен в Котово. Хотя умер в Петербурге и был привезен. И от Химок, также, как и его отца, крестьяне несли на руках до места захоронения. После Бориса Николаевича сын его – Николай Борисович младший, у которого были художественные наклонности, он был достаточно знаменитым скрипачом, писал книги, даже духовного содержания, общался с отцом Иоанном Кронштадтским, он уже здесь появлялся редко. При нем только был устроен Никольский придел в 1850 году. И антиминс на престол был подписан митрополитом Филаретом (Дроздовым), как правящим архиереем. У нас он почитается, в нашем храме, память его.

А. Пичугин

- У нас, я думаю, многие представляют себе Юсуповых из курса школьной программы, они не встречаются практически нигде, кроме знаменитых событий убийства Распутина.

В. Анисимова

-Да, совершенно верно.

А. Пичугин

- А Феликс Юсупов бывал в Котово?

В. Анисимова

- Вероятно, он там кому-то хотел показать места и в 1912 году, как он пишет в своих мемуарах, он посетил Котово. Но там пишет он о том, что дворец находится в полной разрухе.

А. Пичугин

- А через десять лет его и вовсе снесут.

В. Анисимова

- Да, он и не подозревал, конечно, что его вовсе снесут.

А. Пичугин

- Хотя сам в эмиграции дожил до конца 60-х.

В. Анисимова

- Да. И в это время, к началу XX века территория была разделена просто на дачные участки, были построены достаточно красивые домики, даже фотографии сохранились. И сдавались просто в аренду. В архиве древних актов я видела эти все планы. И там надписи: кому сдано, на какой срок, по какой цене, до 1929 года это все было расписано, но не сложилось. То есть, жизнь конца XIX – начала XX века уже пошла здесь в другом русле. И тут еще была в 1900 году школа Александра Александровича Пороховщикова по строительству домиков из огнестойкого материала, один год там они строили дома.

А. Пичугин

- Дома сохранились там?

В. Анисимова

- Нет, не сохранились. Это была у него идея, что надо крестьян научить строить огнестойкое жилье, чтобы их избы не горели тогда все у нас будет замечательно в России. Я с удивлением открыла книгу недавно о патриархе Алексии Первом и обнаружила, что мамой патриарха была дочь Александра Александровича Пороховщикова.

А. Пичугин

- Вполне возможно, что будущий патриарх, детство его проходило близ Москвы, все-таки Симанские - это такой знатный род, много что им принадлежало в Москве и Подмосковье. Вполне возможно, что маленький Сергей Симанский когда-то был в окрестностях Котова.

Прот. Алексей

- Возможно. Я бы с вашего позволения. если уж коснулись имени Феликса Феликсовича Юсупова, хотел бы сказать, что несмотря на то, что в его жизни было много достаточно неоднозначных поступков и событий, по воспоминаниям близко знавших его людей он умер глубоко верующим человеком. Это такой отрадный очень факт

А. Пичугин

- Вполне возможно. Если мы почитаем воспоминания Георгия Шавельского - последнего протопресвитера армии и флота, которые он писал уже в глубокой эмиграции: он прожил долгую жизнь, став священником в начале двадцатого века, чуть ли не в конце девятнадцатого еще, при дворе сделав головокружительную карьеру. Он умер в эмиграции после Второй Мировой войны, оставив воспоминания, написанные уже в послевоенное время. Так он впрямую говорил, что достаточно многие церковные иерархи чуть ли не благословляли Юсупова на убийство Распутина.

Прот. Алексей

- Я не знаю, мне трудно это обсуждать. С моей точки зрения, конечно, это в любом случае поступок такой, в высшей степени недопустимый. Я не считаю, что цель оправдывает средства, но тем не менее, отрадно, что человек, которому пришлось взять в жизни на свою душу грехи такие, очень нелегкие и страшные, все-таки милостью Божией ушел человеком верующим, и, по всей видимости, покаявшимся.

В. Анисимова

- Хотела дополнить: матушка Феликса – Зинаида Николаевна Юсупова дружила с великой княгиней Елизаветой. И по свидетельству Феликса матушка была очень образованным и смотрящим вперед человеком. Если читать его мемуары, то там он пишет, что после убийства царской семьи кто-то пришел и сказал, что жаль, что мы не слушали Юсупову, потому что если бы мы прислушивались к ней, многих ошибок мы могли бы избежать.

А. Пичугин

- Наш разговор продолжим через минуту.

А. Пичугин

- Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, дорогие слушатели, что сегодня мы говорим про город Долгопрудный, Спасский храм в Долгопрудном. У нас в гостях настоятель Спасского храма протоиерей Алексей Шурупов, Вероника Анисимова – регент этого храма, автор книги про Спасский храм, кандидат химических наук. И мы уже перешли к началу двадцатого века, соответственно, теперь революционные события, которые, я так понимаю, и Котово, и храм затронули. И есть даже какая-то достаточно страшная история про храм и революционные события как-то там все происходило

Прот. Алексей

- Историй таких немало: храм грабили, разоряли многократно, но одна из самых ярких историй заключается в том, что в одном из соседних храмов служил протоиерей Василий Рыбнов, он был какое-то время даже благочинным местного округа. Его похоронили под стенами нашего храма, а умер он, наверное, можно сказать, как новомученик. Есть такая история: его пригласили отслужить заупокойную службу в один из домов частным таким образом, и ему очень не хотелось идти. Матушка его сказала: не хочешь – не ходи, он сказал: нет, я обязательно пойду, потому что скажут, что к людям, обеспеченным и состоятельным отец Василий ходит, а здесь семья бедная и отказался - нет, обязательно пойду. Хотя душа не лежала и, видимо, чувствовала, что все может таким трагическим образом случиться. И вот как всегда в селе в избу набились люди и в разгар службы в избу ворвался комсомолец с пистолетом и отца Василия застрелил. Кстати, один из старых, ныне почивших алтарников этого храма передал мне некоторое время назад, перед своей кончиной богослужебную книгу, которая в этот момент была у отца Василия в руках, забрызганная кровью. А поскольку этот человек стрелявший был в состоянии какого-то безумия, видимо. Верующим людям, наверно, понятно, что просто его дух злобы захватил, он кончил жизнь самоубийством тут же. Внешне эта история, хотя я от нескольких людей ее слышал, так несколько выглядит киношно, театрально. Но некоторое время назад пришла женщина, которая захотела со мной побеседовать и сказала, что на ее семье лежит такое тяжкое пятно, тяжкий грех, что один из ее старших родственников убил священника и сам покончил жизнь самоубийством, и слово в слово мне эту историю пересказала - вот таким образом она совершенно неожиданное подтверждение получила. И этот протоиерей похоронен рядом с нашим храмом, видимо, в том месте, где он служил. И решили его хоронить власти, чтобы не провоцировать паломничества, каких-то молебствий, чтобы несколько сгладить ситуацию. Он похоронен под стенами нашего храма, но точное место неизвестно, к сожалению, а копать там никто не будет, потому что кладбище, было когда-то кладбище. У стен нашего храма похоронен такой новомученик, можно сказать.

А. Пичугин

- А он прославлен?

Прот. Алексей

- Нет, не прославлен.

А. Пичугин

- Вы не подавали документы?

Прот. Алексей

- Мы какие-то шаги делали в этом направлении, даже нашлись родственники отца Василия, потомки его. Но как-то эта история не получила продолжение. Я затрудняюсь сказать, почему: может, недостаточно документов нашлось, может быть, еще какие-то есть причины, не знаю. Но в лике прославленных святых его нет. Пока, во всяком случае.

А. Пичугин

- Но храм продолжал действовать до тридцатых годов. Я так понимаю, когда началась волна закрытия храмов по Московской области, она коснулась и Спасского храма.

В. Анисимова

- Да, храм, вероятно, действовал до 1934-35 года, последние документы архивные, найденные мной, были датированы 1935 годом: там переписка с местными органами управления. Там требуют внести большую сумму за якобы похищенные предметы, сделанные из серебра. Община пишет, что мы не можем пока внести, какую-то часть мы собрали, а остальное - мы просим рассрочки. Ответ органов власти, что рассрочки никакой быть не может – это последние записи, которые удалось найти в архиве. Шестого января, по иронии судьбы, накануне Рождества Христова 1941 года храм был официально закрыт.

А. Пичугин

- Это достаточно поздно для храмов. Продержись он еще пару лет, его бы и не закрыли, скорее всего.

В. Анисимова

- Вероятно.

А. Пичугин

- А в округе были не закрывавшиеся храмы?

В. Анисимова

- В Виноградово.

Прот. Алексей

- В Виноградово он, по-моему, тоже ненадолго закрывался, да?

В. Анисимова

- Никогда.

Прот. Алексей

- Это храм, в котором службы совершались все время. Я помню, в детстве бабушка моя ходила в этот храм.

А. Пичугин

- Читаю из вашей книжки: «Исполкому Краснополянского райсовета: церковь Котова закрыть, а здание переоборудовать под клуб». Но война помешала осуществлению решения исполкома, в 41-м в храме разместился мобилизационный пункт, солдаты шли на фронт и останавливались в храме на ночлег. И внучка отца Николая Тропаревского, я так понимаю, что он последний настоятель?

В. Анисимова

- Нет, не последний, это настоятель, который умер в 1917 году, незадолго до революции.

А. Пичугин

- А судьба последнего настоятеля известна?

В. Анисимова

- У нас после Тропаревского, который умер в 1917 году, кстати, был замечательный священник, при котором при всей этой внешней разрухе в селе был осуществлен достаточно серьезный ремонт храма, было сделано печное отопление, то есть, храм стал теплым весь, появились росписи некоторые в храме, были поновлены иконостасы. Отец Николай Тропаревский умер незадолго до революции от рака желудка. После него стал священником отец Леонид Машков, который был с 1915 года псаломщиком в нашем храме. Он прослужил до 1930 года, при нем была попытка вскрыть захоронения, но он этому воспрепятствовал. Последние данные, что мы нашли: что отец Леонид и псаломщик, который с ним служил - они ушли в 1930 году в обновленчество, к сожалению.

А. Пичугин

- Отец Леонид потом, я тоже в вашей книжке вынес, что он был арестован впоследствии.

В. Анисимова

- Да, они служили на Соколе. Отец Леонид был протоиереем. А этот псаломщик там протодьяконом.

А. Пичугин

- Но их судьбы неизвестны?

В. Анисимова

- Тот псаломщик, который был протодьяконом на Соколе, был арестован и получил десять лет. А про отца Леонида мы не знаем ничего, только, что он ушел от нас в 1930 году.

А. Пичугин

- Дальше я смотрю прекрасный образец советского романтизма в отношении перековки старых храмов. Пишет человек, некий Кузнецов, что в 1942 году он посетил церковь, глазам предстала полная картина разрушения, стены, на каменных плитах пола, испражнения, тряпки, портянки, головные уборы. По лестнице я взобрался на колокольню, где когда-то было хранилище церковного архива. Под грудой щебня и штукатурки валялись разрозненные листки церковных бумаг, остатки хоругвей. Я собирал каждый лоскуток, каждую частицу уцелевшей церковной утвари». Это 1942 год, идет война в самом разгаре. А вот уже после войны новая жизнь Спасского храма. Некий человек, не названный, пишет – я про этот фрагмент говорю, такой яркий пример советского стиля: «Что же осталось от барской церкви? Она стоит без куполов, приземисто, внедряясь в землю. Из нее несется легкий дымок, она ожила, но только дышит иной жизнью: в ней теперь спичечное производство и мыловаренное. Если в старые времена она очищала души людей от душевных грехов, от грязи, убивающей совесть, то сейчас она очищает людей от нечистоплотности телесной, смывая грязь людей щелочной пеной, а вместо сердец зажигая серные головки воспламеняя их для поддержания очага, хранилище грядущих дней». Я почему длинную цитату привожу – очень яркий пример того, как люди, которые хорошо помнили этот храм, еще будучи храмом с куполами и крестами, теперь его воспринимают и пытаются оправдать его новую жизнь.

В. Анисимова

- Можно мне вернуться еще: после 1930 года у нас еще два новомученика служили в нашем храме. После ухода отца Леонида Машкова община избрала протоиерея Константина Сперанского. Он прослужил два года у нас, до 1933 года, затем перешел в соседнюю церковь в Виноградово, там он уже был репрессирован, в 1936 году, по-моему. И после ухода отца Константина появился новый священник - отец Леонид Харьюзов. Это был, вероятно, последний священник нашего храма, и жизнь его закончилась трагически. Он был из другого города взят и расстрелян. С родственниками его мы сейчас поддерживаем отношения. Надеемся, что какие-то штрихи биографии мы сможем уточнить.

А. Пичугин

- Мне кажется, что храм, открытый в 1891 году, а закрытый в 1941, то есть, простоявший пятьдесят лет без служб – вы когда, отец Алексей, туда пришли, а вы первый до сих пор настоятельствуете уже порядка тридцати лет там, вы встречали старых прихожан – всегда это очень интересные истории. Один наш частый гость – священник, рассказывал о том, как он в своем храме встречал, в этом селе, куда его назначили, тоже в 1991 или 92-м году были живы и жили в селе дети последнего настоятеля, в тот момент уже, конечно, люди пожилые, но прекрасно помнившие храм до закрытия. И вот он говорит: они пришли на какую-то одну из первых служб, сидели, сидели, сидели, потом кто-о даже слезу пустил, говорит: «ну все не как при отце!».

Прот. Алексей

 -Родственники Тропаревского, до сих пор у них домик рядом с храмом остался, и мы с ними знакомы и поддерживаем отношения. Домик старый. Когда храм открылся, я успел застать таких двух древних старушек, которые еще пели на клиросе в нашем храме – они передали часть плащаницы, красивой такой, еще царских времен, бархат был обрезан на юбки, а живописное тело Спасителя осталось, и мы его вмонтировали в новую плащаницу. Вскоре после того, как открылся храм, они как эстафетную палочку передали, я их причастил, пособоровал и буквально в течение очень короткого времени они ушли. Эстафета символическая состоялась, это для меня было таким маленьким чудом. А еще, вспоминая старых прихожан, людей, которые хранили какие-то воспоминания о нашем храме, тоже могу привести довольно любопытное воспоминание: одна пожилая женщина рассказывала мне, почему сшибали колокола и обрушили колокольню, самое главное. Обрушили трактором, зацепив за одну из опор трос. Я с ее слов говорю, никакого подтверждения дополнительного я привести, к сожалению, не могу, тем не менее, яркая такая история: люди, которые стали работать в храме, который стал мыловарней и спичечной фабрикой – они, с ее слов, слышали колокольный звон, это их очень угнетало, очень беспокоило. И в конце концов даже власть все это приняла всерьез: подогнали трактор, зацепили опоры колокольни и обрушили ее, после этого звон прекратился. Вот о таком удивительном случае я еще знаю.

А. Пичугин

- Удивительно было бы, если бы о не прекратился. После войны снесли ее?

Прот. Алексей

До войны. Этот случай относится к периоду, когда организовывали первые производства.

А. Пичугин

- Активно сносили колокольни храмов в 1941 году во время битвы под Москвой, наступательной операции, когда она могла служить ориентиром для немецкой авиации. Поэтому я подумал, что может быть, и у вас та же самая история.

В. Анисимова

- У нас это 1935-36 год, по воспоминаниям Василия Васильевича Кузнецова, очевидца этого.

А. Пичугин

- Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня протоиерей Алексей Шурупов, настоятель Спасского храма в Долгопрудном. Вероника Анисимова, регент этого храма, автор книги про Спасский храм, кандидат химических наук. Мы начали говорить про советский период и прежде, чем мы перейдем к постсоветскому, так, вкратце: храм был закрыт, там была мыловаренная фабрика, спичечная фабрика, пуговичная фабрика, типография. На протяжении пятидесяти лет арендаторы менялись. В двадцатые годы снесли усадебный дом – а что вокруг было? Вот тут самое интересное, уже из биографии отца Алексея, настоятеля храма – что он родился прямо возле церкви. Расскажите пожалуйста.

 Прот. Алексей

- Совершенно верно. Рядом с церковью было построено несколько домов, в которых жили люди, строившие канал: кто-то из инженеров, вероятно из управления – это не были те люди, которые с лопатами в руках и с тачкой возили грунт. Вот так сложилась жизнь, что в одном из этих домов мне довелось провести свое детство. Также вокруг были какие-то огородики. Благородные останки усадьбы, высокие парковые липы, какие-то аллеи еще угадывались, мостовые, выложенные булыжником, пруды. Все это постепенно приходило в упадок, зарастало, захватывалось под огороды: кстати, когда нам отдали территорию прилегающую и мы стали ее расчищать – нашли довольно большой кусок колокола, который, видимо, в свое время сбросили с колокольни и раскололи. Теперь рядом с храмом парк с фонтанами и лавочками – это, конечно, лучше, чем огороды.

А. Пичугин

- Какие-то следы старого парка еще сохраняются?

Прот. Алексей.

 –Нет уже практически. Может быть, несколько очень старых дуплистых лип. Все изменилось до неузнаваемости, к сожалению. Я, конечно, предпочел бы, чтобы эти благородные руины сохранялись еще и хранились как память, и мы за ними могли бы как-то ухаживать, но нет. Сейчас это зона отдыха, это пляж, какие-то бесконечные мероприятия, это выездные ларьки с пивом. Так что совершенно новая эпоха наступила, со своими плюсами, минусами, но та жизнь, которая когда-то здесь текла и происходила, она практически забыта. И это очень печально.

В. Анисимова

- Батюшка не упомянул дом, в котором он провел детские годы, дом как раз стоял на месте дворца Юсуповых.

А. Пичугин

- А вы все детство провели в Долгопрудном, на месте этого храма?

Прот. Алексей

- Да

А. Пичугин

- А как вы воспринимали эти руины?

Прот. Алексей

- Я не знал, что там храм и думаю, что немногие знали, если только старожилы. Все знали, что это фабрика, что на ней делают пуговицы.

А. Пичугин

- Но внешне это было похоже, если посмотреть фотографии советского времени.

Прот. Алексей

- Вокруг был глухой бетонный забор, довольно высокий, и как-то заглядывать, вникать, что же за этим забором стоит, было не интересно. Мальчишками, в детстве нам было интересно залезть на территорию фабрики.

А. Пичугин

- Только хотел спросить: неужели вы не лазали туда?

Прот. Алексей

- Конечно, разумеется. Ну как от этого можно было удержаться. Таскали куски пластмассы или целлюлозы какой-то, которая прекрасно горела, устраивали так называемые «дымовушки» в школе на переменах - такие шалости были во времена моего детства.

А. Пичугин

- А потом вы уехали?

Прот. Алексей

- Потом я уехал, да. И в храм я попал случайно, есть такое понятие – промысел Божий, но для людей светских это случайность, конечно. Я, к тому времени как стал священником, женился, жил в Москве в районе Выхино, это наше первое семейное гнездо. Рукополагали меня в Новодевичьем монастыре. И однажды я сидел и ждал назначения на приход. Куда не знал, я был исполнен таких благочестивых порывов: куда пошлют, туда и пойду. А передо мной в приемной архиерея сидели две женщины, которые, я по разговору услышал - время шло долго, было несколько томительно дожидаться, я невольно прислушивался к их разговору, услышал, что они говорят о храме в Долгопрудном. Поскольку для меня это родное место – поинтересовался. Они говорят: мы на Водниках в бывшем Котове хотим открыть храм. На месте, где была типография. И мы приехали просить священника.

А. Пичугин

- И тут вы поняли, что ваша пуговичная фабрика на самом деле?

Прот. Алексей

- Да-да. Мы с ними побеседовали. Батюшка, а можно мы вас попросим? - сказали они

А. Пичугин

- А вас уже рукоположили?

Прот. Алексей

- Рукоположили, я даже к тому времени заканчивал служить сорокоуст. Они прошли вперед меня, вышел секретарь митрополита, позвал меня.

А. Пичугин

- Уже отец Александр Ганаба, да?

Прот. Алексей

- Нет, тогда был такой отец Лазарь, солнышко, погибший впоследствии. Вышел, спросили меня: ты пойдешь в этот храм? Я говорю: куда, владыка, благословите. Сказал со всем молодым своим энтузиазмом.

А. Пичугин

- Сколько вам лет было?

Прот. Алексей

- Тридцать лет. Владыка сказал: смотри, есть такие-то варианты. Выбирай, какие тебе больше нравятся, потому что там типография работала, а вот храм, который освобождать не надо, еще… Я сказал: как благословите, и получил благословение в этот Котовский храм, потом был довольно долгий период борьбы с типографией.

А. Пичугин

- Интересно: вы приехали в родные места, увидели ту самую типографию, в прошлом пуговичную фабрику, какие чувства? Мне всегда интересно, после долгого перерыва, когда человек приезжает, во-первых, в родные места, да еще и настоятелем этой пуговичной фабрики приехали.

Прот. Алексей

- Я с этими местами никогда не порывал, у меня там в окрестностях, уже в новых современных домах жили мама с бабушкой, я регулярно бывал в Долгопрудном в то время. И я не помню, чтобы сердце мое встрепенулось как-то особенно, когда я вошел на территорию храма. Я помню, что время было удивительное, была душа исполнена веры, всяких надежд и упований. Была разруха ужасная и во время одной из первых литургий пошел дождь, вода протекла и стала капать на престол такой, импровизированный, пришлось его переносить. Много такого было, но при этом был удивительный подъем какой-то, радостное, легкое настроение. Очень бы хотелось вернуть этот период, хотя бы как-то пережить его заново. Но увы, жизнь теперь налажена.

А. Пичугин

- Увы, жизнь налажена – так редко теперь можно это услышать. Вам хочется каких-то подвигов, перемен?

Прот. Алексей

- Нет, меня радует и устраивает все, что есть. Но я немного скучаю по тем чувствам, которые испытывал в то время.

А. Пичугин

- Не частая история, и, пожалуй, вы, да отец Дмитрий Кувырталов из Новой Москвы, к нам часто приходящий, здесь среди наших гостей, настоятелей тех храмов, которые они начали восстанавливать и получили в начале 90-х, которые на своих плечах все это вынесли и продолжают служить в своих храмах. Ваш случай и случай отца Дмитрия – это такие прекрасные возможности поговорить о том, как это все происходило, через что приходилось пройти, потому что 90-е годы время и замечательных возможностей и время ужасных экономических потрясений, поэтому, насколько было тяжело, я представляю, настоятелям все это возрождать

-Прот. Алексей

- Как-то запомнилась не тяжесть. Кстати сказать, параллельно пришлось еще два храма строить, совершенно новых на новом месте: в воинской части и в поселке Шереметьевский. Слава Богу, эти храмы уже от нас отсоединены, там другие священники служат, а мы так и остались на старом месте. Вот так складывалось, что чем-то приходилось и параллельным заниматься, но остались в памяти не эти трудности. А в памяти о тех временах остались надежда, во многом не сбывшаяся, какие-то упования, какие-то радости.

А. Пичугин

- А что же там могло не сбыться, если храм восстановлен полностью, даже здание завода, построенное в советские годы близ храма, и то так хорошо стилизовано под XVII век.

Прот. Алексей

- Вы коснулись очень серьезного, болезненного вопроса: успехи в нашем деле, конечно, несомненны, я имею ввиду - общие успехи. Но, судя по тому, что я человек уже не очень юный и по крайней мере половина жизни моей пришлась на времена еще советские. И вот у меня есть возможность сравнить людей времени моего детства и теперешних. И как мне кажется - это, конечно, может быть совершенно субъективно, что люди не становятся ни добрее, ни сердечнее, ни милосерднее, а наоборот: эгоистичнее, злее, агрессивнее. Мы как-то вполне со своей миссией не справляемся, хотя да, благолепие церковное, оно в Москве, в ближайшем Подмосковье в основном присутствует в храмах. Но опять же в провинции, я знаю, например, один из храмов провинциальных, который уже не первое десятилетие просто почти в руинах пребывает, хотя временами бывает служба, но почти ничего не делается, потому что, видимо, такой возможности нет. Я думаю, что это не единственный храм.

А. Пичугин

- Совсем не единственный, я таких знаю десятки.

Прот. Алексей

- Я процитировать точно не смогу и даже не знаю, кому эта мысль принадлежит, но звучит она примерно так: что за зло, которое совершается в мире в первую очередь ответственны не те, кто является слепым орудием этого зла, а те, кто отвечает за добро. В этом смысле надежды вполне не осуществились, пока, по крайней мере. То есть, мы научились строить, научились писать прекрасные отчеты, какие-то устраивать мероприятия…

А. Пичугин

- Я уверен, что вы делаете все, что от вас зависит для того, чтобы не только отчеты, не только красивые золотые купола возносились, но и для того, чтобы люди себя чувствовали в храме как дома, и чтобы у людей Христос был на первом месте.

 Прот. Алексей

- Хотелось бы, чтобы так было.

В. Анисимова

- Как-то у нас разговор ушел в сторону немножко, вы там говорили, что у нас были планы, были фотографии, описания нашего храма до разрушения – это все было найдено, во-первых, Галиной Борисовной Ашкенадзе и Вячеславом Викторовичем Тютиным, которые составили очень хорошую историческую справку. Затем была опубликована книга Василия Васильевича Кузнецова, где он описывает то, что вы как раз цитировали, те куски. И самое главное: хотелось бы с благодарностью упомянуть архитектора, который восстанавливал с любовью и энтузиазмом наш храм – это Веронику Викторовну Овчинникову, которая часть жизни, своего здоровья положила на восстановление нашего храма. Как она говорит - что храм наш был восстановлен с любовью.

А. Пичугин

- Самое главное. Спасибо. Напомню, что гостями сегодняшнего «Светлого вечера» были протоиерей Алексей Шурупов, настоятель Спасского храма в Долгопрудном, Вероника Анисимова, регент храма, автор книги про Спасский храм, кандидат химических наук - прощаются с вами. Дорогие друзья, те, кто живет в Москве, приезжайте, посмотрите - родовая усыпальница Юсуповых и очень красивый храм, эффектно стоящий на берегу Клязьмы. Посмотрите, не пожалеете. Вообще, надо ездить по Подмосковью, потому что многого мы там не знаем, а там столько таких классных мест, обязательных для посещений. Вот Спасский храм в Котово – одно из них. Я Алексей Пичугин прощаемся, до свидания.

Прот. Алексей

- До свидания.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем