Поделиться
Фото: PxHere
27-е мая 1703 года — официальный день рождения города Санкт-Петербурга. Красивая легенда гласит, что именно тогда Пётр Первый, прогуливаясь по пустынным землям Заячьего острова, внезапно остановился, простёр руку вперёд, и сказал: «Здесь быть городу!» В тот же миг откуда ни возьмись, в небе появился орёл, и воспарил над головою царя. Однако историки столь поэтичную версию основания северной столицы, увы, не подтверждают. Упрямые факты говорят о том, что 27-го мая 1703 года Пётр был далеко от места будущего города. С Преображенским полком он находился в ста пятидесяти верстах — в устье реки Сясь. Запись об этом сохранилась в походном полковом журнале. Ну, а орлы в тех местах попросту не водились. Впрочем, первая деревянная крепость всё-таки действительно была заложена именно 27 мая — в праздник Святой Троицы. Только лично Пётр при этом не присутствовал. Да и, собственно, о городе речь пока ещё не шла.
В разгаре была Северная война. Земли, на которых позже вырос величественный Санкт-Петербург, Россия на тот момент только что отвоевала у Швеции. Требовалось время, чтобы как следует на них закрепиться. Поэтому решение о строительстве каменной крепости — города — Пётр принял, как только позволили обстоятельства. Произошло это спустя три года после закладки деревянной крепости, в 1706-м. В результате завоеваний границы государства продвинулись вперёд. Теперь можно было не волноваться, что шведы попытаются вернуть отвоёванную у них территорию. 9-го июня, в день своего рождения, царь положил закладной камень в основание церкви святых первоверховных апостолов Петра и Павла. И объявил о начале строительства города, который назвал Санкт-Петербургом — в честь своего небесного покровителя, святого Петра.
По каким-то причинам сложился ошибочный стереотип о том, что Санкт-Петербург строился на необитаемых болотах. Историки же говорят, что это не совсем так. Во-первых, на месте будущей Северной Пальмиры была деревянная шведская крепость Ниеншанц. Это её взяли штурмом русские войска в мае 1703-го. Во-вторых, археологи выяснили, что на территории нынешнего исторического центра Петербурга располагалось несколько десятков поселений, основанных задолго до прихода Петра. В устье реки Фонтанки, например, стояла шведская деревня Калилла, позже на русский манер переименованная в Калинку. А на месте Смольного дворца было русское село Спасское. В процессе строительства эти населённые пункты естественным образом влились в черту нового города. Что же касается болот, то местность, действительно, была сложной. И не только из-за топкости, но и по причине наводнений. Сподвижник Петра, князь Никита Репнин, руководивший строительными работами, писал царю: «Государь, у нас жестокая погода с моря. А жители здешние сказывают, что в нынешние времена всегда сие место заливает». Но переубедить царя князю не удалось.
Пётр I лично участвовал в строительстве города и контролировал процесс на всех этапах. До наших дней дошли книги из библиотеки Петра, посвященные строительству и архитектуре, которые хранят его пометки на полях, надписи, и даже следы пальцев царя, испачканных на стройке. А в своих записях, так называемых «журналах», Пётр Первый часто сообщал о том, что «гулял по работам» — то есть, в компании архитекторов посещал строительные объекты, обсуждал технические детали. Эти факты подтверждают современные исследователи — историки Марина Логунова и Евгений Анисимов. Всего за двадцать с небольшим лет в Санкт-Петербурге было построено 6 тысяч зданий, а его население достигло 40 тысяч человек. Город окончательно стал столицей в 1714 году. И по сей день остаётся величественным «Петра твореньем».
Все выпуски программы Открываем историю
Уральская икона Божией Матери
Поделиться
Иконография Божией Матери исчисляется сотнями видов различных Её изображений. Первые образы были написаны ещё при земной жизни Царицы Небесной. А есть иконы, которые появились совсем недавно. Одна из них — Уральская.
Её история началась в 2003 году. Жительница города Екатеринбурга по имени Екатерина на третий день после Рождества Христова увидела необыкновенный сон. В заснеженном лесу под елью стояла икона Богородицы, окружённая ослепительным сиянием. Снежинки вокруг неё сверкали подобно бриллиантам. Пречистая Дева обратилась к Екатерине с иконы: «Я охраняю Уральскую землю от бед и зол. Пусть люди напишут Мой образ, каким его видела ты, и молятся перед ним».
Женщина рассказала о видении настоятелю Никольского городского храма, а тот — архиепископу Екатеринбургскому и Верхотурскому Евгению. И вскоре по благословению владыки была написана икона, получившая название Уральская. За основу изображения взят Казанский образ Божией Матери. Новая икона также написана по типу Одигттрия, что в переводе с греческого языка означает Путеводительница.
Но есть у Уральского образа и существенные отличия. Плат, покрывающий голову и плечи Богородицы, не пурпурный, как на Казанской иконе, а белый. Слева внизу на изображении показан сверкающий сугроб. Правый верхний угол украшен припорошённой снегом еловой веткой.
В 2003 году Уральская икона Божией Матери была прославлена как местночтимая. Празднование в её честь установлено на третий день Святок, девятое января. Первообраз находится под сводами Никольского храма Екатеринбурга. А многочисленные списки распространились по церквям хранимой Богородицей Уральской земли.
Все выпуски программы Небесная Заступница
Эгоистка. Наталья Разувакина
Поделиться
Сделаешь кому-то доброе дело — и тебе самой хорошо. Очень хорошо. Я это с детства усвоила и потому в молодости отчаянно хамила людям. Отчаянно-нечаянно, как потом уже разобралась.
Где тут связь? Сейчас объясню.
Вот в детстве как было? Вступилась за девочку, которую почему-то постоянно обижал весь класс — и радостно мне. Или уже позже, когда я, совсем юная мама, жила с дочкой в общежитии очень бедно, в день зарплаты покупала сладости в расчёте на всех соседских детей. Они у нас в комнате толкутся, играют... Всех и накормлю! Да и просто кашей накормлю, чем есть, в другой день. Но всех! И мне хорошо. Или собака среди ночи завизжала под окном — вскакиваю с постели, бегу и беру ее, сбитую машиной, к себе, и выхаживаю. Я расценивала все эти поступки как своеобразный эгоизм. Потому что мне же самой хорошо, когда делаю хорошее другому живому существу!
Но дело в том, что с той же лёгкостью я рассчитывала на добрые поступки по отношению ко мне. Уверена была, что все люди — такие же эгоисты. И могла незнакомому соседу, который направился к контейнерам с мусорным мешком, всунуть в руку и свой мешок: «Как удачно я вас встретила, а то мне некогда!» Опешивший сосед послушно нес мой мусор, а я уже бежала по своим делам. Или вот машину могла остановить: «Скажите, вы куда? О, нам по пути, высадите меня там-то, пожалуйста!» И потом спокойно выходила в нужном месте, вежливо попрощавшись и не заплатив. Мне даже в голову не приходило, что водитель мог удивиться или расстроиться. Наоборот: я же дала ему возможность сделать доброе дело, ему же сейчас хорошо!
Оглядываясь на себя ту, двадцати- и двадцатипятилетнюю, я просто холодею от стыда: ну как же я могла? Мои поступки, подобные вышеописанным, а их было немало, можно сравнить с поведением нищего у входа в храм, если бы он вдруг начал вырывать милостыню из рук входящих. Человек волен дать или не дать, помочь или нет, оказать услугу или воздержаться, но не заставлять же его силой творить добрые дела, да ещё по отношению лично ко мне?
Моя радость от добрых дел именно потому и была, что дела творились по моей свободной воле. Я хотела, чувствовала произволение и выполняла: помогала, кормила, спасала, делилась... И на душе наступал праздник. Но если бы те же соседские дети, которых я угощала, чем Бог пошлёт, без спросу вошли в мою кухню и начали распахивать дверцы шкафчиков в поисках, чем бы поживиться, я бы сочла это хамством. Так почему же позволяла себе такое поведение?
Положа руку на сердце, не любовалась ли я собою, высокомерно используя людей? Дескать, вот я какая: легко даю — легко беру, а если вы этому не рады, то это ваши проблемы!
Был в этом налёг эгоизма, который я тогда не осознавала. И некоей дерзости налёт: поступала, как мне надо, а остальное — мелочи. И остальные.
Но у Господа нет остальных. Это я уже позже поняла, придя в Церковь. Каждый человек ценен, и обычные социальные нормы, предполагающие как минимум уважительное отношение друг к другу, обязательны.
Что же касается добрых дел, Христа ради творимых и в Духе Его, к эгоизму они отношения не имеют. Потому что делаются не ради себя, а ради того другого, кому помогаешь, и именно он, другой, в фокусе твоего внимания, а не ты, желающий награды.
Автор: Наталья Разувакина
Все выпуски программы Частное мнение
19 сентября. О скромности и тщеславии
Поделиться
В 10-й главе 2-го Послания апостола Павла к коринфянам есть слова: «Мы не без меры хвалимся, не чужими трудами, но надеемся, с возрастанием веры вашей, с избытком увеличить в вас удел наш».
О скромности и тщеславии, — протоиерей Михаил Самохин.
