«Рождество Христово и философия»

У нас в гостях был клирик храма Преображения Господня в Старом Беляеве, директор Синодальной библиотеки Московского Патриархата прот. Александр Троицкий.

Ведущий: Алексей Козырев

А. Козырев

— Добрый вечер, дорогие друзья, в эфире радио ВЕРА программа «Философские ночи» и с вами ее ведущий Алексей Козырев. Сегодня, в дни празднования Рождества Христова, мы поговорим о воплощении Бога Слова. У нас сегодня в гостях клирик храма Преображения Господня в Старом Беляеве в Москве, директор Синодальной библиотеки протоиерей Александр Троицкий. Здравствуйте, отец Александр.

о. Александр

— Здравствуйте. Да, очень рад поздравить вас и всех слушателей с Рождеством Христовым.

А. Козырев

— Я благодарю вас и также присоединяюсь к поздравлению. Мы редко попадаем на церковные праздники, даже у нас такая традиция, что к праздникам на Светлом радио выходят какие-то специальные выпуски, специальные программы, но вот тут нам повезло, и в праздник Рождества Христова нам дали возможность записать программу «Философские ночи». И, конечно, мы не можем пройти мимо праздника и говорить сегодня, например, о аналитической философии или о философии Хайдеггера, мы об этом тоже поговорим, но в других наших эфирах. А сегодня мне хотелось бы поставить такой вопрос: а вообще как-то можно связать Рождество и философию? Философия, вроде она как бы не об этом, она о любви к мудрости, а Христа мы называем часто воплощенной премудростью Божией, Софией. То есть, наверное, всё-таки неслучайно, и как-то, наверное, мостик можно построить?

о. Александр

— Ну конечно, можно.

А. Козырев

— Вот есть такая книга в русской философской классике «Учение о Логосе в его истории», князя Сергея Николаевича Трубецкого, она вышла в 1900 году, и была его докторской диссертацией. Там начинается всё с Гераклита, с его учения об огненном логосе. А заканчивается пятая глава этой книги «Христос» — «воплощённый Логос». И когда книга вышла, то многие облечённые саном, особенно архиерейским, читатели очень критиковали Сергея Николаевича Трубецкого, они говорили: «ну, как это так, как Гераклит и Христос, античные философы и Евангелие?» А вы как считаете, вообще есть какое-то единство? Можно ли к античной философии относиться как к такому своего рода Ветхому Завету для христианства?

о. Александр

— Ну, Христос воплотился для всех, не только для иудеев, в том числе и для язычников и поэтому предыстория воплощения Христа — это история не только ветхозаветная, но и история языческой мудрости также.

А. Козырев

— Ну, вот один из людей, который донёс до нас много свидетельств, о том же Гераклите, его изречений, его логий — это был Климент Александрийский, его «Строматы», такое вот произведение, по-моему, он был не святой, но относится к учителям Церкви Климент Александрийский.

о. Александр

— К ранним причём.

А. Козырев

— Да. Вот почему у Климента, который уже знал Христа, вдруг такой интерес к античной философии?

о. Александр

— Он был всё-таки александриец, и уже в силу этого впитал в себя эллинскую премудрость, и он как раз писал, надо сказать, высоким языком и высоким стилем, он даже, кажется, написал, что «мои сочинения для несведущих, как лира для осла», то есть он как раз рассчитывал, когда писал, на людей, которые не только крещены, так скажем, но и укоренены в эллинской премудрости, то есть это вполне такой автор, так сказать, пограничный.

А. Козырев

— Ему нужно было показать, что в этой премудрости есть какое-то разумное зерно, да?

о. Александр

— Конечно.

А. Козырев

— Что также, как пророки ветхозаветные говорили о явлении Богочеловека, о Мессии, так и античные философы по-своему предугадывали это воплощение, воплощение Бога- Слова. Хотя, вообще-то говоря, для античности плоть была чем-то, если не злым, то чем-то качественно гораздо более низшим, чем идея, чем дух, поэтому античному философу как-то странно представить себе, почему вдруг Бог — абсолютное совершенство, должно связывать себя с этой «гнусной» материей. А как бы вот всё-таки мы дали христианский ответ на этот вопрос, вот почему Богу недостаточно быть отрешённым, трансцендентным, жить на Небесах, никак не сказываться или, может быть, сказываться в каких-то промыслительных деяниях, а Ему нужно ещё и родиться в яслях, в этом совершенно умалённом виде, то есть мы видели младенцев, мы знаем, что младенец беспомощный, беспомощное существо, кричащее. Зачем?

о. Александр

— Для того, чтобы этот мир как-то спасти и преобразить, Бог должен был до него снизойти, потому что другого способа не было. Ни какой пророк, ни какой учитель, ни соблюдение закона пунктуальное, которое продолжалось полторы тысячи лет, по слову апостола Павла, всё это оказалось бессмысленным и ничтожным.

А. Козырев

— То есть апостол Павел сказал: «Для иудеев соблазн, для эллинов безумие» — воплощение Христа.

о. Александр

— Да, для эллина безумие было также и Воскресение, конечно, потому что в Ареопаге именно на этом все споткнулись, сказали: «О Воскресении послушаем тебя в другой раз». Так-то они проявляли какой-то интерес к слову апостола Павла, но когда речь зашла о воскресении из мёртвых, то здесь как раз-то иудеи, судя по всему, были уверены, что мёртвые могут воскреснуть. Сколько раз говорили: «ты один из пророков воскресших», там, Ирод Антипа говорил: «Это Ирод воскрес, которого я убил». То есть для них это было что-то такое в порядке вещей — полагать, что мёртвые могут воскреснуть, а для язычников это было, видимо, как-то не так просто. И то же самое, конечно, и воплощение Бога — для язычников это было трудно, но для иудеев это было ещё труднее, кажется, чем для язычников.

А. Козырев

— У них, у греков было перевоплощение — зачем воскресать, если дух, он может вот так кочевать из одного тела в другую, из человека в собаку, из тирана в какого-нибудь поэта, то есть меняет тела, как оболочки, дух, потому что тело, вообще-то, говоря — что-то второсортное, ненужное, скоропортящееся, а тут вдруг воскресение плоти, воскресение тела. Ну, кстати, вы вот сказали про воскресение, а это тема следующего праздника, который мы ждём — Пасхи. Вот смотрите, как интересно получается, по западному календарю, по католическому, но некоторые ведь и православные 25 декабря отмечают Рождество Христово, то есть Рождество как бы завершает год, то есть вот такое последнее событие года, а следующий год уже, вот Пасха, она где-то там весной настанет, придёт празднуемое Воскресение Христово. А в нашем календаре Рождество в самом начале года. И можно ли как-то сказать, что это вот как-то такой цикл особый начинается в жизни христианина от Рождества до Пасхи?

о. Александр

— Ну, то, что у нас Рождество в начале года — это, конечно, контаминация двух календарей. Рождество всегда 25 декабря, тут вопрос: когда наступает 25 декабря по отношению к действующему календарю? То есть у нас ещё декабрь где-то преполовляется, по церковному календарю, тут как раз 7 января — это некоторая условность, потому что сейчас 7-го, а через почти 80 лет будет 8-го, это будет неожиданностью для многих, я думаю, но с точки зрения церковного календаря Рождество — 25 декабря по юлианскому календарю.

А. Козырев

— А можно сказать, что это точная дата, что мы знаем, что именно Христос родился 25 декабря?

о. Александр

— Нет, конечно. Нет, как раз есть разные соображения на этот счёт, говорят, что это было даже весной. Это некоторая условность.

А. Козырев

— То есть это связано как-то с днём зимнего солнцестояния, с языческим праздником, который отмечался в это время, и христианство, оно как бы должно было отменить, или не отменить, а как, по-гегелевски если говорить: «снять» этот языческий праздник, чтобы люди не страдали таким двоеверием?

о. Александр

— Вообще говоря, праздник был один, который назывался Богоявление, когда праздновалось и Рождество, и Крещение в один день. И, видимо, так до IV или даже до V века они не разделялись, как сейчас не разделяются в некоторых Восточных Церквях, в Армянской, в частности, это как бы один день Богоявления, а Богоявление — это и Рождество, и явление Христа, пришедшего креститься на Иордан.

А. Козырев

— Эпифания по-гречески, да?

о. Александр

— Да, поэтому само совпадение этих двух событий в одно время, праздник в один день, говорит, что это была некоторая такая условность, так договорились праздновать.

А. Козырев

— Ну, наверное, вот это вот такое скрупулезное совпадение: вот ровно там столько-то тысяч лет назад — это совершенно ни к чему, то есть, когда мы празднуем, мы же не календарь каким-то образом отмечаем, мы отмечаем событие, мы отмечаем значимость этого события, и самое, наверное, неправильное — отмечать Рождество дважды или трижды, потому что как бы это ломает какое-то сакральное измерение времени, да? Или все-таки нормально отмечать Рождество, кто-то 25-го отмечает, кто-то 7-го, давайте два раза будем отмечать.

о. Александр

— Нет, для каждого конкретного христианина все-таки, наверное, надо отмечать один раз, а то, что отмечают по разным календарям, в этом нет никакой трагедии. Тем более, что часто это бывает даже в пределах той же Поместной Церкви Православной, празднуют и так, и так, и это, в общем-то, довольно... некая степень свободы здесь есть.

А. Козырев

— А вот как отмечали Рождество, и как отмечают Рождество? У нас же, понимаете, вот в советское время традиция празднования Рождества ушла, и возвращение новогодней ёлки, которое произошло при Сталине в 36-м, по-моему, это было не возвращение Рождества, а утверждение нового советского праздника под названием «Новый год», вот со своей мифологией, со своими сказочными персонажами, Дед Мороз, в которого советские дети верили, вместо Христа. Я помню, на Кремлёвскую ёлку пришёл, мне было 8 лет, и мальчик рядом сидел, я ему говорю: «А ты знаешь, Деда Мороза играет народный артист Игорь Кваша!» А мальчик говорит: «Какой артист? Это настоящий Дед Мороз!» То есть мы были с ним где-то ровесники, во втором классе учились, но я уже развенчал предрассудки, а он ещё такой был человек верующий по-своему в эту советскую религию Деда Мороза, который прилетал куда-то в форточку, когда дети засыпали перед Новым годом, оставлял подарки на подоконнике. Это же совершенно другая мифология. А вот празднование Рождества, как вообще надо праздновать Рождество?

о. Александр

— Мы прежде всего богослужебно празднуем, это особый день. Конечно, особая служба, которая совершается ночью — это тоже не такое уж давнее установление, такого установления-то нет, это перенос с празднования Пасхи, по церковному уставу Пасху действительно надо праздновать ночью, а вот Рождество в сравнительно недавнее время, ещё лет 150 назад, кое-где и до сих пор ночью, собственно, и не празднуют богослужебно, совершается вечером служба, утром служба, как во многие другие великие праздники. Но служба эта, конечно, необычная, она, во-первых, предваряется долгим постом, как и Пасха.

А. Козырев

— О чём не лишне напомнить перед Новым годом.

о. Александр

— Да, кстати, перед Новым годом многие делают отступление. Потом приходят перед Рождеством рассказывать об этом на исповеди, что празднуют Новый год. Конечно, в то время, когда был юлианский календарь в России, проблем не было, Новый год праздновался после Рождества, как ему и подобает праздноваться, но сейчас вот такая контаминация календарей вызывает такие вот последствия.

А. Козырев

— В эфире радио ВЕРА программа «Философские ночи», с вами её ведущий Алексей Козырев и наш сегодняшний гость, протоиерей Александр Троицкий, директор Синодальной библиотеки и клирик храма Преображения Господня в Старом Беляеве. Мы сегодня говорим о воплощении Бога, о Рождестве Христовом и о том, как следует праздновать Рождество. Вот в храм надо прийти, да? Не обязательно на ночную службу, да?

о. Александр

— Ну, некоторые только утром приходят, когда служба есть утром. Если служба только ночью, нужно постараться ночью прийти.

А. Козырев

— У Шмелёва есть замечательный рассказ о праздновании Рождества в «Лете Господнем», как в эмиграции, он же рассказывает маленькому мальчику, как в России отмечали Рождество, вот я даже себе выписал небольшой фрагмент.

«Волсви?.. Значит — мудрецы волхвы. А, маленький, я думал — волки. Тебе смешно? Да, добрые такие волки, — думал. Звезда ведёт их, они идут, притихли. Маленький Христос родился, и даже волки добрые теперь. Даже и волки рады. Правда, хорошо ведь? Хвосты у них опущены. Идут, поглядывают на звезду. А та их ведёт их. Вот и привела. Ты видишь? А ты зажмурься... Видишь — кормушка с сеном, светлый-светлый мальчик, ручкой манит? Да, и волков... всех манит. Как я хотел увидеть!.. Овцы там, коровы, голуби взлетают по стропилам...и пастухи склонились, и цари, и волхвы... И вот подходят волки. Их у нас в России-то много! Смотрят, а войти боятся. Почему боятся? А стыдно им...злые такие были. Ты спрашиваешь — впустят? Ну конечно, впустят. Скажут: ну, и вы входите, нынче Рождество! И звёзды... все звёзды там, у входа, толпятся, светят. Кто, волки? Ну, конечно, рады».

— Вот, то есть вот волхвы-волки, да? А вот волхвы — это кто вообще? Можно сказать, что это такие своего рода восточные мудрецы, философы, да? Звездочётцы — «В нем бо звездам служащие звездою учахуся», да? То есть служили звёздам, а теперь вот рождественской звездой поучаются. И ведь они дары принесли.

о. Александр

— Да, символические: золото, ладан и смирну.

А. Козырев

— А мы что принесём Богу-Младенцу? Стоит об этом задумываться перед Рождеством?

о. Александр

— Конечно, стоит. Если мы не можем, как волхвы, послужить Богу-младенцу, но послужить кому-то из ближних, кто нуждается в нашем участии. Как-то Рождество — это как раз такое время, когда устраиваются всякие, не только праздничные посиделки, но и какие-то благотворительные начинания, там всякие рождественские ярмарки, они всегда имели целью помочь нуждающимся.

А. Козырев

— Почему праздник всегда связан с подарками? Почему подарки надо дарить на праздник? Почему не просто так дарить подарки?

о. Александр

— Можно всегда дарить подарки, конечно, есть такие люди, которые всегда дарят подарки. Но в таком обычном крестьянском быту как-то не было принято всё время дарить подарки, а тут вот к празднику надо задуматься и что-то доброе сделать для ближних своих и порадовать.

А. Козырев

— А вот есть какая-то философия подарка? Потому что всё чаще и чаще люди как бы откупаются: ну, на тебе деньги, сам себе что-нибудь купи, отстань только от меня. У меня времени нет ходить перед Рождеством, тут тебе подарки покупать. Есть какая-то философия подарка? Что надо дарить? Чем дороже, тем лучше?

о. Александр

— Да нет, конечно, это то, чему человек будет рад. Конечно, дарить ему абы что не стоит. Может, действительно, проще и лучше дать, пусть сам выберет, это тоже выход в некоторых случаях. Но для малых мира сего, для детей прежде всего, это, конечно, не выход, надо что-то думать, придумывать, но для того и забота у родителей.

А. Козырев

— Ну, дарить малым мира сего деньги, это невозможно как-то, ну, возможно, но это воспитывает в них вот сызмальства такое корыстолюбие, накопительство: а я вот сейчас эти деньги там в рост пущу, одолжу там кому-нибудь — ну, это безобразие, то есть это просто растление малолетних.

о. Александр

— Да, поэтому с малыми мира сего, конечно, другие обычаи были всегда. Ну, вот хорошей обычай в гости ходить на Рождество. Конечно, Христос воплотился не для того, чтобы в гости к друг другу ходили и подарки дарили...

А. Козырев

— Но сообщить эту весть, прийти и рассказать, что Христос родился.

о. Александр

— Да, но само по себе дело неплохое, уж заодно и в гости сходить, как-то поздравить. Общее участие какое-то, общее дело, всё это прекрасно, замечательно, но надо всегда помнить всё-таки о смысле, потому что за такой вот праздничной суетой и за фейерверком можно, конечно, забыть, в чём, собственно, праздник состоит. Знаете, как в некоторых странах уже Рождество настолько воспринимается само по себе, что уже не говорится «Рождество Христово». Как раз в православной традиции всегда было принято говорить, что Рождество Христово, потому что есть ещё Рождество Пресвятой Богородицы, Рождество Иоанна Предтечи, то есть рождение кого — Господа Иисуса Христа.

А. Козырев

— И сейчас часто не добавляют, пишут: «С Рождеством!»

о. Александр

— Не добавляют, по умолчанию как будто бы, да. Это тоже понятно, как эллипсис такой, но всё-таки это, хоть и эллипсис, но в скобках стоит Рождество Христово. И об этом нужно, конечно, всегда помнить, что это событие совершенно не то, что какое-то в ряду других праздников, а событие, равного которому не было от сотворения мира и после Воскресения Христова никакого равного события не будет до Второго Пришествия Господа Иисуса Христа. То есть это такое вот воспоминание важнейшего события в истории человечества.

А. Козырев

— А вот когда мы празднуем день рождения, мы, как правило, поздравляем родителей, да? И даже говорим: ну это не твой праздник, это мамин праздник, это она тебя родила, это ей надо спасибо сказать, ей надо цветочки подарить. Вот в Рождестве Христовом мы вспоминаем Пресвятую Богородицу?

о. Александр

— Конечно, вспоминаем, на второй день...

А. Козырев

— Это и литургически ведь как-то?..

о. Александр

— И литургически вспоминается, и богослужебно, и второй день праздника посвящен Пресвятой Богородице, это, конечно, есть, без Её участия это было бы невозможно. Собственно, вот это вот загадочное слово старца Симеона, который говорит не только, что «Твою душу пройдет оружие», но что «Се, младенец Сей лежит на восстании и падении многих, и Твою душу пройдет оружие, да откроются помышления многих сердец». Вот эта последняя фраза, она совершенно загадочная, что значит «откроются помышления многих сердец»? Но можно трактовать её так, что по отношению к Пресвятой Богородице и откроется состояние души человеческой, потому что некоторые люди как-то совершенно забывают об её участии в рождении не просто Бога, а Богочеловека.

А. Козырев

— Бога Слова Рождшую.

о. Александр

— Говорят, некоторые крайние протестанты просто совершенно не хотят Её вспоминать. Не то, что там, вопреки даже Евангелию не хотят почтить. Говорят: «ну, да, вот так случилось, что именно Она родила. Ну, если бы не Она, другая бы родила». Прямо так и говорят, я слышал своими ушами, это удивительно, но факт. А то, что это особое служение, которому равного не было, служение Богу Пресвятой Богородицы...

А. Козырев

— Ну, даже в человеческом измерении вот это странно говорить: «ну, не моя мать меня бы родила, ну, другая бы какая-нибудь родила».

о. Александр

— Да, это очень странно.

А. Козырев

— Но тебя бы не было бы просто, если бы твоя мама тебя бы не родила, как к ней не относись, тебя бы просто не было на этом свете, поэтому ты должен ей по гроб жизни, что называется, быть благодарен и всячески служить ей.

о. Александр

— Ну, в отношении Бога Слова, здесь, конечно, такое монофизитство может быть, что Божество поглощает все человеческое, это с точки зрения монофизитов, мы так не считаем, и поэтому им вроде как позволительно сказать, это участие можно умалять, в отличии от рождения всякого другого человека.

А. Козырев

— Ну, не будем монофизитами. Хотя вот Владимир Соловьев иногда упрекал Восточную Церковь, Византийскую Церковь в монофизитстве, что она вот Божественную природу превозносит, а человеческую умаляет, но он был не прав в этом, конечно. Но в то же время вот есть у него стихотворение такое, у философа, поэта Владимира Соловьева «Имману-Эль» он называет его, но, конечно, это Имману́ил, что переводится с еврейского языка как «С нами Бог». (читает)

Да! С нами Бог — не там, в шатре лазурном,

Не за пределами бесчисленных миров,

Не в злом огне и не в дыханьи бурном,

И не в уснувшей памяти веков.

Он здесь, теперь — средь суеты случайной,

В потоке мутном жизненных тревог,

Владеешь ты всерадостной тайной:

Бессильно зло; мы вечны; с нами Бог.

— И ведь это «С нами Бог» — это одно из самых замечательных рождественских песнопений, которое потом повторится на каноне преподобного Андрея Критского, «мефимоны».

о. Александр

— «Мефимоны» — это цитата, в общем-то, из Исаии, это ветхозаветная цитата, но в контексте Рождества особый смысл приобретает.

А. Козырев

— Да, да, вот у Семёна Франка тоже есть книга, которая называется «С нами Бог». Ну вот здесь на чём надо сделать ударение: на «Бог» или на «с нами» в этом выражении?

о. Александр

— Ну, тут всё имеет смысл, и то, и другое.

А. Козырев

— Да, «с нами Бог», то есть мы как бы понимаем, что без Бога мы нули. Как есть один анекдот, он есть и в католической среде, и в православной, когда игумен собирает монахов и говорит: «Вот смотрите, давайте мы возьмём нули, вы нули, а Христос — единица. Поставим единицу после нулей — вот будет ничто. Поставим единицу вперёд, и чем больше нулей, тем больше число, тем сильнее оно». То есть когда с нами Христос, когда Христос впереди нас, тогда мы — сила, хотя на самом деле мы, может быть, нули, или близкие к нулю элементы. Так что здесь вот это выражение, которое как-то в этом песнопении очень акцентировано, подчёркнуто: «Яко с нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтеся», очень красивое такое.

о. Александр

— Ну, хочется верить, что для Бога мы не совершенные нули, иначе бы Он не стал воплощаться, так сказать, для Бога каждый человек дорог, какой бы он ни был, Он пришёл спасти каждого человека и всех людей вместе. Перед Богом можно считать себя нулём.

А. Козырев

— Нет перевоплощения, есть воплощение. Бог воплощается, и каждый из нас тоже, вот бессмертная душа воплощается, как мы верим, только в одном теле, потом мы не будем кочевать по другим. Мы сегодня с отцом Александром Троицким, директором Синодальной библиотеки, говорим о празднике Рождества, о, если хотите, философии Боговоплощения. И после небольшой паузы мы вернёмся в студию и продолжим наш рождественский разговор в эфире Светлого радио, радио ВЕРА.

А. Козырев

— В эфире радио ВЕРА программа «Философские ночи», с вами ее ведущий Алексей Козырев и наш сегодняшний гость, клирик храма Преображения Господня в Старом Беляеве, директор Синодальной библиотеки Московской Патриархии, протоиерей Александр Троицкий. Мы сегодня говорим о смысле Рождества, о том, как к этому факту мировой истории рождения Богочеловека, воплощению Богочеловека шла вся мировая культура, в том числе и античная философия, и празднуя этот праздник, и поздравляя с ним друг друга, мы должны не забывать о его смысле, не только о том, что это вот красный день календаря, который теперь нам сделали выходным, только почему-то у нас Святки не после, а до, то есть мы как бы Святки празднуем до Рождества, а вообще-то было бы хорошо, конечно, их праздновать после Рождества, то есть эти каникулы чуть-чуть сдвинуть, но, наверное, скажут, что у нас страна многоконфессиональная, многонациональная, у других людей другие праздники...

о. Александр

— Но главное, что все празднуют Новый год, бурно.

А. Козырев

— Да, Новый год такой универсальный праздник. Это я помню, как-то оказался во Франции в канун Дня взятия Бастилии, и День взятия Бастили 14 июля, а 13-го жутко палили, вот стреляли петарды, и всё это было в каком-то полуарабском квартале, и я спросил мальчика, не французского происхождения, я говорю: «А что сегодня-то палят, праздник-то завтра?» А он говорит: «Месье не знает, месье не понимает — завтра День взятия Бастилии, а сегодня праздник петард». И у нас Новый год тоже превращается в «праздник петард», когда что-то все взрывают, как будто какие-то испытания на полигоне идут, может, в этом году чуть-чуть поменьше всего этого будет, как-то, наверное, поскромнее надо вот всё-таки ликовать-то, по поводу чего ликуем: календарь перещёлкнули, бонус новогодний получили, отчётный год закрыли? То есть что празднуем-то в Новый год?

о. Александр

— Когда-то в XVI веке один польский магнат поздравил князя Курбского с Новым годом и пожелал, чтобы Новый год принёс ему счастье, как сейчас говорят, оказывается, это было уже в XVI веке. Но князь Курбский, как человек не только православный, но вообще в другой несколько культуре воспитанный, он отнёсся к этому очень критически, и он сказал, что: «Пан, не сошёл ли ты с ума? Как это Новый год может что-то принести? Ничего он не может принести. Господь даёт нам и блага, и испытания, и все обстоятельства жизни определяются Богом, а не календарём, и не Новым годом». Ну, так вот можно сказать, что желаем чего-то в Новом году, но уж никак нельзя ожидать, что он сам по себе что-то нам принесёт.

А. Козырев

— В детстве ожидали, что Дед Мороз прилетит, пока мы спим.

о. Александр

— Дед Мороз, может быть, и прилетит, или там Санта-Клаус, но Новый год сам по себе, конечно, ничто не может принести. Но вот это вот действительно акцент делается на том, что переворачивание календаря — такое важное, важнейшее событие, и тут надо не упустить момент, и ни в коем случае его не проспать, и не напиться до, и не, так сказать, потерять смысл какой-то в этом, что-то там, не знаю, загадывать или что-то такое, как-то к этому готовиться.

А. Козырев

— Ну, то есть это всё какие-то ритуалы, которые, ну, необязательны, да?

о. Александр

— Навязчивые ритуалы, я бы сказал.

А. Козырев

— Может быть, даже надо их подвергнуть какому-то остракизму...

о. Александр

— Я думаю, что для христианина это всё какая-то мишура совершенная. А вот Рождество — это праздник, наполненный смыслом. Надо сказать, что когда мы смотрим на календарь, мы понимаем, что христианские праздники, они отличаются от таких вот условных праздников тем, что они всегда имеют смысловое обозначение: ну, поздравляем мы же с Рождеством, а не с 7 января или там с 25 декабря. А из таких светских праздников, там на первый план выступают именно даты. Собственно, вот Новый год как с 1 января поздравляют, тоже равноценно сказать «с Новым годом», можно сказать: «с 1 января». Я уж не говорю про 1 мая и другие праздники, которые исключительно по датам именуются, 8 марта там, они, собственно, уже не имеют никакого смысла, кроме календарного. А в христианских праздниках всё ровно наоборот, Пасха вообще не привязана ни к какому дню солнечного календаря, а Рождество, хотя и привязано, как и другие многие праздники, но всё-таки мы не с каким-то днём поздравляем, а с событием, которое в этот день вспоминаем и вспоминаем, как я уже сказал, прежде всего богослужебно, ну и потом всякими добрыми обычаями, поздравлять ближних.

А. Козырев

— А вот что нужно желать на Рождество? Вот на Новый год мы желаем счастья и удачи, то есть, наверное, вещи, которые весьма сомнительны с точки зрения христианского представления о мироустройстве, потому что в любом случае и счастье, и удача, это к какому-то богу судьбы обращаются.

о. Александр

— Нет, ну счастье — это более-менее нейтральное слово, в отличие от удачи.

А. Козырев

— Счастье — это тоже часть определённая: выпала лучшая часть, выпала худшая часть. Кости бросили, и вот две шестёрки и вот тебе счастье. А что надо желать на Рождество? Я думаю, что уже все написали рождественские открытки, но кто-то пойдёт на Святки в гости ещё, будут поздравлять. Вот что надо пожелать? Ну, что можно пожелать, Бог-то уже родился.

о. Александр

— Ну, вот как-то проникнуть в эту радость, всё-таки праздник — это радость, это радость от того, что некое великое событие произошло, и мы в нём принимаем участие, как мы принимаем участие в церковном Таинстве, и церковное Таинство нас возвышает до участия в событиях, связанных с воплощением и Крестной Жертвой, Воскресением Иисуса Христа, и вот это вот источник радости, источник благодарения Богу.

А. Козырев

— А радости нужно учиться, или человек по природе своей склонен радоваться?

о. Александр

— Если он благодарный, то он радуется, если он неблагодарный, то он всегда унывает.

А. Козырев

— То есть радоваться можно только, если ты радуешь кого-то?

о. Александр

— Да.

А. Козырев

— То есть это такое возвратное чувство: радую — радоваться, да?

о. Александр

— «Всегда радуйтесь, за всё благодарите», — пишет апостол, поэтому всегда радуйтесь, за всё благодарите. Как это можно за всё благодарить, ведь не только же хорошее случается в жизни. Можно увидеть в себе какую-нибудь гадость, и удивиться этому, изумиться: как же, я такой хороший, а вдруг во мне обнаружилось что-то такое нехорошее, какой-то изъян. Радоваться надо тому, что Господь если глаза открыл, дал увидеть этот изъян, значит, даст силы и волю его исправить, искоренить, преодолеть. Если кто-то извне нас чем-то огорчает, то надо как-то из этого сделать какой-то урок для себя, когда кто-то нас огорчил или обидел, мы должны понимать, что вот оказывается, определённое поведение или определённые слова являются источником огорчений.

А. Козырев

— Перестать общаться? Или простить?

о. Александр

— Ну, у нас готовность простить должна быть всегда. Но дело не в том, чтобы перестать общаться, а в том, чтобы научиться других не обижать, потому что человек, которого никто никогда не обижал, он просто забывает, как неприятно бывает слышать какие-то слова или ощущать какие-то действия на себя враждебные.

А. Козырев

— А вот мы живём всё-таки не в полностью христианизированном обществе и часто приходится слышать даже какие-то упрёки: «ну как это так, вот плакаты повесили „С Рождеством!“ — какое ещё Рождество? Что это такое? Вот я неверующий человек, я не хожу в церковь, я не признаю никакого бога, зачем меня заставляют праздновать какой-то лишний для меня праздник?» Вот что с этими людьми? Как им говорить? «Отыйди от меня», или всё-таки что-то придумать, чтобы и они как-то, может быть, приобщились к радости?

о. Александр

-Тут, я думаю, по ситуации надо придумать, чтобы человек радовался, как-то его порадовать всё-таки было бы неплохо, но когда человек находится в таком отрицательном или в каком-то таком нулевом состоянии, тогда, конечно, трудно для него что-то придумать. А что, собственно, он должен праздновать, если для него источника радости не существует, кроме него самого? Так можно до полного солипсизма дойти, и тогда уже чему солипсист может радоваться?

А. Козырев

— «Solo ipso» — «только я существую», вот, отец Александр, вы всё-таки произнесли очень такой технологический, философский термин. Кроме меня никого нет, только я есть — солипсизм, и мир — это моё представление.

о. Александр

— Так вот, вообще что-либо отрицать существующее— это абсолютно такая бездоказательная и тупиковая позиция. Одно дело — что-то утверждать, с чем не все будут соглашаться, но действительно невозможно что-то такое утверждать, что всех порадует, и с чем все согласятся.

А. Козырев

— Я вот вам подарил наш философский календарь, там есть роза, «Философский травник» называется, и есть цитата из Абеляра, где Абеляр говорит: «Конечно, нет никаких универсалий, но всё-таки, если исчезнут все розы, то фраза „ни одной розы нет“ будет нам понятна, потому что мы знаем, что такое роза». Так что, действительно, когда атеист говорит «Бога нет», он понимает, чего нет: нет добра, нет истины, нет красоты, нет жизни вечной, нет спасения. А что есть? Да, собственно говоря, вот протухшая треска, например, которая в холодильнике уже там...

о. Александр

— Да, но это белковое тело тоже, треска. Жизнь — это форма существования белковых тел, как известно.

А. Козырев

— Да.

о. Александр

— Да, так вот, с точки зрения атеиста.

А. Козырев

— В эфире радио ВЕРА программа «Философские ночи», с вами её ведущий Алексей Козырев и наш сегодняшний гость, протоиерей Александр Троицкий, директор Синодальной библиотеки, клирик храма Преображения Господня в Старом Беляеве. Мы говорим сегодня о смысле Рождества, вот поскольку мы пытаемся найти какие-то философские, литературные аллюзии к празднику, Шмелёва вспоминали, был такой писатель — Николай Васильевич Гоголь, замечательный писатель, последняя его книга это «Выбранные места из переписки с друзьями», её мало кто читал даже сегодня, в советские времена её вообще не переиздавали. Последнее письмо называется «Светлое Воскресенье». Гоголь задает вопрос: «Зачем приходит скликать нас этот праздник, о котором забыли в наш суетный XIX век? Зачем он нужен в этом обществе, которое давно не помнит ни о каком Христе, ни о какой Пасхе?» И это Гоголь пишет в середине XIX века, 1847 год. «Ну, наверное, — говорит, — этот праздник нужен для того, чтобы стало людям так грустно, как грустно одинокому Ангелу на небе, чтобы наконец люди вспомнили о своём младенчестве, которое они оставили, позабыли, продали». А вот если бы Гоголь написал «Рождество Христово», как вы думаете, смысл Рождества, зачем нужен праздник Рождества в нашей жизни? То есть о смысле мы уже поговорили — отметить великий исторический факт воплощения Богочеловека, вспомнить об этом, факт, наряду с которым можно поставить только Воскресение Христово, ничего другого в истории не совершалось подобного. А, ну, свершилось и свершилось, всё мы, как Бухарев говорил, архимандрит Феодор: «спасены оптом», то есть Христос искупил все грехи, в том числе и будущие, ну, чего вспоминать-то об этом? Нужно жить и «кайфовать», или всё-таки вот зачем-то нужен нам этот праздник, зачем-то нужно нам это воспоминание?

о. Александр

— Мы уже говорили, что если человек будет неблагодарен Богу, то он ничего не получит ни от какого события, и тем более от праздника, он будет пребывать именно в унынии. Я думаю, что, конечно, Николай Васильевич тоже в состоянии некоторого уныния говорил о том, что никому не нужен Христос в середине XIX века, это как-то не очень согласуется с тем, что мы знаем всё-таки о состоянии общества того времени. Ну, действительно, конечно, было какое-то множество людей, настроенных скептически, но всё-таки они тогда были в абсолютном меньшинстве, хотя, видимо, составляли какое-то элитное общество. В наше время это стало более ощутимо, что люди смысла не видят никакого в каком-либо возвышенном событии, а если видят, то как повод подарки дарить или в гости сходить, но всё-таки христианское ощущение праздника не только в этом, и в первую очередь не в этом, а в том, чтобы Бога возблагодарить. Ну, собственно, главная наша служба называется «Евхаристия», то есть «Благодарение».

А. Козырев

— По-гречески «евхаристо» — это «спасибо», то есть, это каждый день, когда в Грецию приезжаешь, там «евхаристо», каждый день несколько сотен раз ты слышишь слово «евхаристия» из уст самых неверующих людей, которые всё-таки не забыли о том, что надо благодарить ближнего за хорошие дела, которые он совершает.

о. Александр

— Но прежде всего человек должен быть Богу благодарен, и в этом смысл, собственно, церковной жизни. Человек приходит в церковь не тогда, когда нужно о чём-то попросить, а для того, чтобы Бога возблагодарить, такой центральный момент в литургии, когда священник стоит перед престолом и говорит «Благодарим Господа».

А. Козырев

— А дети? Вот у вас много детей в приходе?

о. Александр

— Есть, конечно, дети, да.

А. Козырев

— Они как-то празднуют по-особому Рождество?

о. Александр

— Празднуют, да. Дети, они и есть дети, разные бывают дети, кто-то понимает, кто-то не понимает, кто-то родителями воспитан, кто-то менее воспитан.

А. Козырев

— Они подарки Богу приносят?

о. Александр

— Стараются, некоторые стараются что-то такое вот...

А. Козырев

— Рисунки?

о. Александр

— И рисунки, да.

А. Козырев

— А что рисуют?

о. Александр

— Ну, то, что любят сами, то и другим дарят, кто птичек, кто зверюшек, кто что-то на церковную тему, в общем-то, для детей как раз с этим просто.

А. Козырев

— Вот я недавно смотрел, знаете, это вот «Ёлка желаний», где наши политики исполняют желания детей, ну, очень хорошо, я приветствую, это тоже благотворительность, это популяризация благотворительности, но я вот послушал желания: мальчики хотят, почти поголовно, покататься на танке и поприсутствовать на запуске космического корабля, ну, ещё иногда бывает — полетать на вертолёте. Почему они не хотят что-то сделать для мамы своей, или для девочки какой-нибудь, которая нравится, что-то доброе?

о. Александр

— Ну, это бедствие такое общественное, социальное бедствие.

А. Козырев

— Бабушке протез купить, или палку новую...

о. Александр

— Лет 30 назад один журналист, ещё на закате советской эпохи, он жил в городе Риге, и он там провёл опрос школьников младших классов, что бы они хотели у Бога попросить. И собрал какое-то количество верующих, неверующих детей, собрал эти ответы, и как-то их обработал, препарировал, сделал целую книжку. Ну, он, конечно, там, как всякий журналист, он постарался сделать это привлекательным, и, конечно, в таком увлекательном стиле всё это подать. Но надо сказать, что тогда, вот 30 лет назад, дети разделились на три категории, и первая категория была очень большой, которые просили действительно чего-то хорошего, чтобы мама не болела, или выздоровела, по обстоятельствам, чтобы кому-то было хорошо, чтобы всем было хорошо, чтобы во всём мире было хорошо, ну, кто там, во что горазд, очень такие положительные пожелания. Но были и дети такие эгоисты, тоже немало, но всё-таки, наверное, сравнимое количество с первой категорией, может, столько же, наверное, которые хотели что-то для себя, вот как сейчас это, как вы говорите, принято в большей мере, может быть, чем 30 лет назад, они хотели, чтобы у них было много денег, или там какие-то особые вещи, а о спутниках там речь не шла, видимо, в связи просто с невозможностью себе это представить, как можно присутствовать на запуске спутника, или чего-то такого, но по мере фантазии и развития представлений дети что-то хотели, но именно для себя. Ну и, наконец, была третья категория, которые свой шанс чего-то попросить использовали чисто отрицательным образом, они написали: «Господи, не делай того, что у тебя Маша попросит». Вот так примерно устроено и всё общество, не только дети, конечно. То есть если у людей есть какие-то желания, то они часто сводятся к чисто негативным проявлениям их душевных качеств.

А. Козырев

— Или «накажи кого-нибудь», да?

о. Александр

— Кому-то наказать, или: «Не делай того хорошего, что тебя просят». Ну, это есть такой известный рассказ Тэффи, когда исполняются все желания, я уж не буду пересказывать его, но от исполнения всех желаний человечество чуть не погибло. Только маленький мальчик один что-то там выиграл, а все остальные люди стали просто в массовом количестве исчезать, кто под землю провалился, кто языком подавился, в обшем, совершенное бедствие наступило от исполнения всех человеческих желаний.

А. Козырев

— Ну да, а сейчас такая вот основная идея: «пускай сбудется всё», я где-то даже такой лозунг недавно увидел: причем «пускай сбудется всё и сразу».

о. Александр

— Нет, не дай бог, чтобы всё, что люди желают, исполнилось, потому что всё-таки тут надо как-то это отделить одно от другого.

А. Козырев

— А почему? Человек всё-таки несёт в себе не только свет Рождества, но, наверное, и какую-то порчу.

о. Александр

— Какое-то противление, да, это есть.

А. Козырев

— Зло-то оно не от Бога, оно в нас живёт.

о. Александр

— Оно живёт. И многие люди значительную части своей жизни продолжают, вопреки Рождеству, вопреки Воскресению, продолжают служить злу, и с этим мы сталкиваемся, но, по милости Божьей, всё-таки когда люди заканчивают свою жизнь, уходят в мир иной, то всё-таки гораздо большая часть, чем можно было ожидать, уходит в более здравом каком-то состоянии, нежели прожили всю свою жизнь.

А. Козырев

— То есть раскаиваются?

о. Александр

— Ну да, люди раскаиваются, самые разные люди, и это, конечно, отрадно. Это, собственно, то, для возможности чего Христос и пришёл на землю, чтобы люди могли хоть в какой-то момент исправиться, раскаяться. Но лучше бы им, конечно, всю жизнь стараться потрудиться, и Бога благодарить, чем только в конце это осознать и осмыслить.

А. Козырев

— Да, такие работники одиннадцатого часа, да?

о. Александр

— Ну и то радует, конечно.

А. Козырев

— Может, даже «без пяти-двенадцать», скажем так, но тоже ведь это лучше, чем не раскаяться.

о. Александр

— Знаете, радость бывает на Небесах о грешнике кающемся, эта радость, конечно, бывает и на земле, и в церкви, и в душах людей, которые как-то рядом оказались, и это великое благо, великая милость.

А. Козырев

— Ну вот то, что всё-таки Рождество — это праздник светлый, несмотря на то что мы празднуем его ночью, это очевидно. Даже в рождественском тропаре сказано, что Рождество «возсия мирови свет разума», то есть философия — это о разуме, и поскольку свет разума пролился в мир, то и философы, конечно, должны праздновать Рождество, примкнуть к этому хороводу, который вокруг вертепа. Но то, что в этом свете есть, наверное, и проблески тьмы, зла, которое присутствует в мире, об этом, наверное, тоже не надо забывать в рождественскую ночь.

о. Александр

— Ну, при всём моем уважении к философии, надо помнить, что, по слову апостола Павла, и философия может быть пустой...

А. Козырев

— О, это сколько хотите, то есть ищут мудрость...

о. Александр

— ...которая обольщает людей.

А. Козырев

— И грибы можно не набрать. Пошёл в лес за белыми, а там одни поганки или даже и поганки не выросли, вот так и с философией. Но завершить, если вы позволите, я бы хотел ещё одной цитатой из философа Соловьёва, почему? Потому что он хороший поэт был. Всё-таки можем спорить, какой он был философ, но поэт он, по-моему, был прекрасный. И вот у него есть стихотворение «Ночь на Рождество», которое заканчивается вот такими словами. (читает)

В незримой глубине сознания мирового

Источник истины живёт, не заглушён,

И над руинами позора векового

Глагол её звучит, как похоронный звон.

Родился в мире Свет, и Свет отвергнут тьмою.

Но светит он во тьме, где грань добра и зла,

Не властью внешнюю, а правдою самою

Князь века осуждён и все его дела.

— Будем уповать на это, наверное, да? Ну что же, я благодарен протоиерею Александру Троицкому за то, что он нашёл время, возможности, чтобы мы поговорили вот в светлые дни празднования Рождества Христова 2023 года. И надеюсь, что будем праздновать и в 24-м, и в 25-м, ну сколько Бог нам даст, сколько отпустит, будем в сердце своём праздновать этот праздник, довёрстывать упущенное.

о. Александр

— Спасибо.

А. Козырев

— Спасибо большое, отец Александр, и до новых встреч в эфире.

о. Александр

— Ещё раз с Рождеством Христовым!

А. Козырев

— Спасибо.

---

Все выпуски программы Философские ночи

• Послание к Галатам святого апостола Павла
• Псалом 6. Богослужебные чтения
• «О христианах и христианстве». Архимандрит Симеон (Томачинский)