«Рождественская музыка». Юлия Казанцева

Мы беседовали с кандидатом искусствоведения, пианистом, лауреатом международных конкурсов, автором музыкально-просветительских циклов Юлией Казанцевой.

В праздник Богоявления мы вспоминали рождественскую музыку и говорили об её истории и о том, как менялись традиции музыкальных произведений на тему Рождества в разное время. Юля ответила, что можно послушать, чтобы создать рождественское настроение. Также наша собеседница рассказала о колядках: как и когда они возникли, и как связаны с праздником Рождества Христова.

---

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на радио «Вера», здравствуйте, дорогие слушатели и поздравляю всех, конечно же, с замечательным, одним из главных наших праздников — Богоявлением, Крещением Господним. Святки позади, они уже закончились, Рождество Христово в этом году наступило, несмотря ни на что. И вот, знаете, под занавес этого волшебного периода рождественского, святочного, в день Богоявления мы решили посвятить наш разговор, как финальный такой аккорд к празднику — рождественской музыке. На связи с нами искусствовед, пианист, лауреат международных конкурсов Юлия Казанцева. Юлечка, добрый вечер.

Ю. Казанцева

— Добрый вечер.

А. Митрофанова

— Я очень рада слышать вас именно сегодня, потому что действительно грустно немножко прощаться с праздником, хотя впереди будут и другие замечательные дни, тем не менее все-таки оглянуться назад, на эти волшебные рождественские дни очень-очень хочется и спасибо вам большое, что вы нам в этом помогаете. Есть, если я правильно понимаю, в музыкальной культуре целое направление, связанное с музыкой Рождества Христова, рождественская музыка?

Ю. Казанцева

— Да. И, знаете, Алла, я так с вами согласна, мне тоже грустно, когда праздники заканчиваются и как можно пересматривать фотографии, а можно слушать рождественскую музыку и в течение года, это же никто нам не запрещает, вот захотелось вспомнить это волшебное чувство рождественское — пожалуйста, можно поставить что-нибудь из рождественской музыки, и сразу как-то все оживает, и заново переживаешь эту радость, поэтому я решила сделать такой обзор, что можно послушать для того, чтобы воссоздать рождественское настроение, что писали композиторы в разные эпохи по поводу Рождества, это ведь действительно отдельное направление, нельзя сказать, что это жанр, но это такое интересное направление, потому что вот как только люди начали праздновать Рождество, представьте, так и появилась, конечно, рождественская музыка, то есть это древнейшая музыка.

А. Митрофанова

— Расскажите, пожалуйста, с чего все началось и про какую эпоху мы можем говорить, что она наиболее ярко в нашей истории может быть обозначена, как начало вот этой традиции рождественской музыки?

Ю. Казанцева

— Ну, как всегда говорят, что официальная точка отсчета — VII век нашей эры, когда возникли григорианские хоралы, но это все очень условно и тем не менее в то средневековое строгое пение и в Европе, и в Византии уже тогда на Рождество, конечно, пели песнопения рождественские, другое дело, что европейская нотная запись, ту которую мы используем сейчас во всем мире, она появилась только в XI веке, то есть, строго говоря, то, что было до этого нам представить сложно. Но что осталось: можно, например, послушать, мы в эфире это слушать не будем, но можно в том же Ютюбе набрать, например, средневековые григорианские рождественские хоралы — очень всем рекомендую, знаете, для успокоения и какого-то полного умиротворения, это очень спокойная музыка, даже нельзя сказать, что она какая-то радостная, она умиротворяющая. Потом во Франции в средние века возникла школа многоголосного пения, как раз собор Нотр-Дама был таким центром музыкальным и тоже можете в Ютюбе набрать, например: Леонин или Перотин — это два средневековых французских монаха-композитора, которые писали уже многоголосную церковную музыку и тоже она своеобразна, знаете, под настроение можно себе подбирать, потому что многоголосие, мы будем слушать Баха, там тоже будет многоголосие, оно очень интересно воспринимается, там нет одной мелодии, как можно колядку напеть, которая легко запоминается, а именно, мне кажется, раздвоение сознания происходит, когда много одновременно звучит таких мелодических линий, вот на них смотришь и душой отдыхаещь, на меня такое воздействие производит музыка средних веков, прямо какое-то волшебное, я вот на праздники действительно переслушиваю море средневековой музыки и поэтому с таким, может быть, излишним энтузиазмом об этом говорю, потому что мы даже когда говорим, что вот мы любим музыку, слушаем ее, но, как правило, мы слушаем одну и ту же эпоху, какой-то круг композиторов, нам уже знакомых, а вот расширять наше музыкальное сознание — это всегда здорово.

А. Митрофанова

— Вы сейчас говорите, а я вспоминаю икону Рождества Христова, которая, по сути, тоже многоголосие из себя представляет, то есть понятно, что это скорее многоголосие в красках и там множество фигур, и у каждой фигуры, вот если представить, что у каждого действующего лица этого волшебного праздника замечательного, одного из главных, наряду с Пасхой — у каждого есть свой голос, вот оно, это многоголосие и получается и не только пресвятая Богородица и Новорожденный Богомладенец Христос и Иосиф, свои голоса, безусловно, есть у животных, есть свои голоса у пастухов, есть у волхвов и вот это такой круг невероятный, хор, и еще хор Ангелов если к этому добавляется, то, вот, пожалуй, это такая иллюстрация, может быть, иконографическая, если можно, конечно, так сказать, или же наоборот, хорал средневековый, о котором вы говорите — это голосовая иллюстрация к тому, что происходит в этот праздник и очень здорово это все как раз сочетается.

Ю. Казанцева

— Да, Алла, мне так нравятся вот эти пересечения, как действительно все связано и действительно есть такое мнение, почему возникает многоголосие в музыке — вот это то, о чем вы говорите, это все не просто так, это не ради красоты даже, а Церковь — это место, где происходит соединение всех миров, то есть и мы, живые люди, стоим, и уже души людей, которых с нами нет, и Ангелы, то есть все вместе, вот все мироздание мы вот в Церкви сейчас в каком-то смысле соединяемся и общаемся. Я коряво изъясняюсь, но вот такой момент происходит. И поэтому в многоголосной музыке много голосов звучит одновременно, то есть это не только мы с вами сейчас, а вот все голоса звучат одновременно. Музыка — это еще и символ, и когда ты думаешь об этом, вот у меня дух захватывает.

А. Митрофанова

— Очень вас понимаю, но вы говорите, что слушаете как раз средневековую музыку, Юлечка, а откуда она нам известна? Есть, я знаю, люди, занимающиеся реставрацией песнопений ну, XVII, XVIII века, но если мы берем Средневековую Европу, как эта традиция до нас дошла?

Ю. Казанцева

— Она дошла, потому что уже с XI века нотная запись была и есть записи, то есть это не проблема, другое дело, что долгое время не было хорошего качества записи и тем более так вот в открытом доступе, и сейчас это все есть, и поэтому у нас фантастические с вами возможности, представьте себе, что Чайковский, при всей своей любознательности, он не мог услышать такое количество музыки, как мы сейчас можем с легкостью, нажав одну кнопку, вот так вот услышать и поэтому, конечно, этим грех не воспользоваться, я считаю. Я слушаю не только средневековую музыку на праздники, у меня традиция, конечно же, слушать Рождественскую ораторию Баха, и мы ее обязательно сейчас уже скоро послушаем. Про средние века я сказала, про эпоху Возрождения и рождественской музыке тоже нужно два слова сказать: в эпоху Возрождения процветает сложная полифоническая музыка, если кому-то интересно, можно послушать, например, Палестрина — это итальянский композитор эпохи Возрождения, время Микеланджело, то есть если вы хотите представить, а что слушал на Рождество Микеланджело — пожалуйста, можно послушать Палестрина, сложное многоголосие, такая математическая прямо музыка. А вот в эпоху барокко происходит именно расцвет в Европе церковных жанров: оратория, кантата, то есть в каком-то смысле это как опера, но именно опера в церкви, относительно, конечно, опера. В оратории, например, в оратории Баха есть грандиозный хор, грандиозный оркестр, есть солисты, орган, конечно же, и оратория длится несколько часов, это повествование, нам рассказывают о Рождестве, есть действующие лица, то есть есть и пастухи, и волхвы, но это не опера, потому что нет ни декораций, ни драматического действия, каких-то коллизий, а это именно неспешный рассказ, но и с солистами, и с ариями вся вот оперная структура в оратории сохраняется, но оратория исполнялась в церкви. Сейчас тоже Рождественскую ораторию Баха можно и в концертном зале услышать, а можно и в Церкви. И вот если мы хотим переместиться в 1734 год и послушать, а как тогда люди в Саксонии встречали Рождество, то вот можно послушать Баха, его Рождественскую ораторию, я бы предложила первый хор вступительный, потому что с первых же звуков у меня сразу, знаете, условный рефлекс, что все — сейчас я радуюсь, я ликую и там я даже текст вам сейчас зачитаю, перевод, что поет хор: «Ликуйте и возрадуйтесь, день сей хвалите! Свершенное ныне Всевышним восславьте, отриньте уныние, печаль отложите, радость великую всем возглашайте!» Ну что, послушаем?

А. Митрофанова

— С удовольствием. Итак, у нас Рождественская оратория Баха, самое начало, как я понимаю, и Юлия Казанцева, искусствовед, лауреат международных конкурсов, человек, который о музыке рассказывает так, что просто картины живые возникают сразу в сознании, за что Юлечке огромное спасибо. После Баха продолжим наш разговор.

Звучит музыка.

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Искусствовед, лауреат международных конкурсов, прекрасная рассказчица Юлия Казанцева сегодня с нами на связи, и мы под занавес вот этого прекрасного, который только раз в году бывает рождественского периода, он уже позади, и Святки завершились, и сегодня уже праздник Богоявления, мы решили оглянуться назад и подарить себе еще немного вот этого праздничного настроения, чтобы вместе с этими витаминами счастья, которые мы через музыку получаем, пройти ближайший год, дай Бог, чтобы он был попроще, чем год предыдущий, но, в принципе, мы знаем, испытания Господь нам дает такие, которые нам по силам. Юлечка, конечно, в этом году не в таком масштабе, как обычно, наверное, люди на Святках ходили друг к другу в гости или, может быть, ходили в концертные залы, чтобы там послушать рождественскую музыку и тем не менее колядки — это тоже большая часть вот этой музыкальной культуры, связанной с праздником Рождества Христова и колядки можно и у себя дома петь, вместе с близкими собираться, с теми, с кем мы, что называется, в самоизоляции вместе находимся. А как этот жанр возник, расскажите, пожалуйста.

Ю. Казанцева

— Во-первых, я хочу сказать, что рождественская музыка, чем она еще интересна, тут сложно очертить границы, что вот это профессиональная музыка, эта народная, эта церковная, это светская, всегда есть пересечение, музыка выходит за очерченные границы, причем так было всегда, в те же средние века, вот представьте: вы прихожанин Церкви, например, Нотр-Дам, вот вы выходите на улицу и на улице продолжается в каком-то смысле служба, только она уже на улице происходит, то есть это, конечно, не служба, а уже действие, это называлось тогда средневековой мистерией, и священнослужители даже могли принимать в этом действии какое-то участие, играла музыка, актеры могли представлять, показывать спектакль о Рождестве, то есть те же волхвы, пастухи, все это прихожане видели теперь уже как именно театр, и вот эти средневековые мистерии музыкальные — это такой, непонятно какой жанр, куда его определить. Те же колядки, которые народная музыка, эти колядки, они проникают и в профессиональную музыку, многие композиторы русские используют колядки в своих произведениях и, знаете, я когда играла сонату Бортнянского, мы с вами по Бортнянскому делали передачу (кстати, ее в архивах можно послушать), так вот Бортнянский — это русский Моцарт, современник Моцарта, и он учился 11 лет в Италии, потом стал управляющим придворной певческой капеллой, был придворным музыкантом у Павла Первого до того, как он стал императором. И вот Бортнянский писал для Марии Федоровны, которая обожала играть на клавире, то есть на современном фортепиано, тогда это клавир, клавесин. И вот она играла клавирную музыку, специально для нее Бортнянский написал сонаты, к сожалению, большая часть из них не сохранилась до наших дней, сохранились буквально вот остатки этих сонат, тоже всем рекомендую, это очень радостная, очень светлая и изящная музыка, действительно, в таком моцартовском солнечном ключе. И вот играю я сонату медленную часть, открываю и вижу в нотах свою любимую рождественскую колядку: «Ночь тиха над Палестиной», причем там словами это не было написано и указано и, с одной стороны, это неудивительно, потому что Бортнянский сам с Украины и его детство до девяти лет он провел на Украине, село Глухово, там и начинал учиться пению, то есть, конечно, же с детства в него входили все украинские колядки, но вот увидеть ее так, в клавирной сонате это было удивительно. И это далеко не единственный пример, когда колядка звучит в каком-то неожиданном месте. У Римского-Корсакова, знаете, есть опера «Ночь перед Рождеством», такая волшебная сказочная опера, и Николай Андреевич пишет подзаголовок оперы: «Быль-колядка», так он очерчивает этот жанр оперный: быль-колядка и, конечно же, в этой опере все пронизано этими святочными песнями и колядками, и специально Римский-Корсаков изучал, он всегда серьезнейшим образом подходил к любой своей опере, изучал материал, и там есть даже цитата Рождественского тропаря: «Рождество Твое, Христе Боже наш», то есть вот слушаешь в оперном театре оперу, светское произведение и вдруг слышишь совершенно иную музыку.

А. Митрофанова

— Потрясающе, но, кстати, я думаю, для современников и Бортнянского, и Римского-Корсакова даже труда не составляло распознать эти музыкальные цитаты, с нами, конечно, несколько сложнее дело обстоит. Узнаем ли мы сейчас, Юль, ну понятно, люди, которые бывают в храме на богослужении хорошо знают и тропарь Рождества, и, может быть, даже и колядование практикуют, они скорее всего опознают эти музыкальные фрагменты, но в целом-то для нас сейчас скорее это такая терра-инкогнита и необходимы разъяснения или все-таки в музыке можно почувствовать, что вот сейчас звучит что-то совершенно особенное?

Ю. Казанцева

— Ну, тут — да, почувствовать можно, но мне кажется, гораздо интереснее, когда эмоциональное восприятие соединяется с таким интеллектуальным наслаждением, потому что когда видишь, как композитор использует такие сюрпризы, вкрапляет в свою музыку, как он находится в постоянном диалоге с разными жанрами, эпохами, то это настоящее интеллектуальное такое пиршество, когда слушаешь музыку, и вообще я хочу сказать, что рождественская музыка, она повсюду в каком-то смысле, например, я уверена, что вы все помните заставку «В мире животных» (напевает) — вот это, между прочим, ведь тоже рождественская музыка.

А. Митрофанова

— Это фрагмент рождественской кантаты Ариэль Рамирос, если я не ошибаюсь, и причем это десятая часть, которая называется «Паломничество».

Ю. Казанцева

— Алла, вы абсолютно правы, но ведь долгое время мы это слышали, но не знали, что это такое, но все любили эту музыку, музыка-то прекрасная, и вот потом, когда одно за другим как-то соединяется, понимаешь, что все как-то не просто так. Или еще одна мелодия, которая тоже всем знакома, сейчас она вообще, вот зима начинается и отовсюду, из каждого утюга звучит песня «Jingle Bells»

А. Митрофанова

— Есть такое (смеется)

Ю. Казанцева

— Вот, между прочим, это же не просто такая современная рождественская песня, которая в кафе крутится, на самом деле это был такой серьезный композитор, органист, между прочим, написал он эту песню в середине XIX века, это американский композитор Джеймс Лорд, и написал он песню просто для своих детей, для своей семьи, чтобы встретить Рождество, а теперь видите, как получилось, теперь все ее знают.

А. Митрофанова

— Юлечка, я хочу ремарку сделать сейчас такую, вы тот проводник, Чичероне или, я уж не знаю, Вергилий из нашего обыденного мира в мир музыки и для тех, кто хочет глубже научиться разбираться и распознавать вот такие цитаты, о которых Юля сейчас применительно к Бортнянскому и Римскому-Корсакову рассказывала, есть возможность расширить диапазон своих знаний с помощью лекций Юлии Казанцевой на сайте «yulia.today» регулярно проходят вебинары, то есть даже выходить из жома не надо, что при нынешней ситуации, естественно, очень-очень важно, и в ближайшую субботу, Юль, насколько я помню, у вас будет разговор о Григе...

Ю. Казанцева

— Да, Эдвард Григ, это сейчас ведь путешествовать особенно нельзя, и вот я такие музыкальные путешествия совершаю, то есть вот кто хочет в Норвегию, проникнуться духом Норвегии, то самое лучшее — это, конечно, Эдвард Григ. И поскольку сейчас у нас Рождество, пусть оно закончилось, но, на самом деле, ведь ничего не закончилось, мы будем праздновать, я буду раздавать подарки, поэтому всем слушателям радио «Вера» вход бесплатный абсолютно, нужно только набрать промо-код «vera» латинскими буквами, и вы получите бесплатный билет.

А. Митрофанова

— Латинскими буквами «vera», ввести промо-код и можно получить бесплатный доступ к вебинару Юлии Казанцевой на сайте «Yulia.today». Спасибо. А сейчас мы что будем слушать, расскажите, пожалуйста.

Ю. Казанцева

— Мы сейчас послушаем колядку «Ночь тиха над Палестиной», ту самую колядку, которую использует Дмитрий Бортнянский в своей сонате, но мы послушаем это именно, как колядку и исполняет ее «Коневец-квартет».

Звучит колядка.

А. Митрофанова

— Рождественская колядка под занавес вот этого удивительного периода рождественского, святочного сегодня, в день Богоявления прозвучала у нас на радио «Вера». И напомню, что это «Светлый вечер», и в гостях у нас дистанционно пока еще Юлия Казанцева, пианист, лауреат международных конкурсов, потрясающий рассказчик. Я — Алла Митрофанова, буквально через минуту вернемся к нашему разговору и послушаем еще немного рождественской музыки.

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается, еще раз здравствуйте, дорогие слушатели, я Алла Митрофанова и напоминаю, что сегодня мы говорим о рождественской музыке, оглядываясь назад, на этот удивительный период, через который мы только что прошли, чтобы еще раз напоследок надышаться воздухом одного из, наверное, лучших на свете праздников — Рождества Христова, сегодня, в день Богоявления, ну, мы знаем с вами уже, что первоначально Рождество Христово и Богоявление, они отмечались вместе, потом календарно эти дни праздника были несколько расставлены и время между Рождеством Христовым и Богоявлением стало называться «Святки» — святые дни, собственно, так оно и есть, и поскольку у Бога тысяча лет, как один день и один день, как тысяча лет, то что уж удивляться, что вот так у нас на протяжении более, чем недели продолжался праздник Рождества Христова. Юлия Казанцева, пианист, лауреат международных конкурсов, искусствовед, замечательный рассказчик с нами сегодня на связи и говорим мы о традиции рождественской музыки. Юлечка, Бортнянский — это эпоха Павла Первого, какое время наступает вслед за этим и как ближе вот уже к нашему времени, скажем, уже XIX век, какие трансформации, традиция рождественской музыки претерпевает?

Ю. Казанцева

— Тут вообще интересно, что Бортнянский — это эпоха классицизма в музыке, довольно мало появляется рождественской музыки, то есть эпоха классицизма — это очень небольшая эпоха, конец XVIII века, когда композиторы меньше пишут именно музыки духовной, то есть, конечно, есть произведения, но не так, как в эпоху барокко, например. Что можно послушать, чтобы завершить разговор об эпохе классицизма: есть такой композитор — Михаэль Гайдн, который родной брат нашего главного Йозефа Гайдна, венского классика, и вот Михаэль Гайдн жил в Зальцбурге вместе с Моцартом, они прекрасно общались, и Моцарт уважал Михаэля Гайдна, он был постарше. И Михаэль Гайдн был такой, очень консервативный композитор, и у него есть прекраснейшая «Рождественская кантата», мы ее слушать не будем, но я тоже всем вам советую, в Ютюбе она выложена в открытом доступе, можно ее послушать, музыка радостная, именно такая квинтэссенция радости, очень красиво. А вот XIX век, тут такая новая волна профессиональной рождественской музыки и вообще в XIX веке ведь Рождество становится очень светским еще праздником, то есть именно светские мероприятия, всякие балы рождественские, традиции вот эти елочные и новая рождественская литература, и тут, Алла, вы гораздо лучше меня даже скажете, что это такое...

А. Митрофанова

— Традиции святочного рассказа — да, это знатное явление, действительно, уникальное, уникальный такой литературный жанр, можно даже так сказать, того, что случается с человеком в Рождество Христово, и здесь много, конечно, и грустных историй, мы помним с вами у Андерсена и «Девочку со спичами», и у Достоевского «Мальчик у Христа на елке», множество таких историй, от которых прямо сердце начинает плакать, и обязательно в каждой из этих историй читатель проходит через определенный катарсис, и наступает утешение, потому что ведь Бог рядом, и те испытания, в которые мы действительно в жизни попадаем и не только в это время, и не только во время пандемии, а вообще в принципе, всегда нас испытания в каком-то смысле ведь делают, как принято говорить, сильнее, но испытание — это шанс стать немножечко лучше, как мне кажется, я могу, конечно, ошибаться, это такой мой взгляд, Господь нам определенным образом показывает, то есть проявляются наши болевые точки в таких экстремальных ситуациях, мы понимаем, открываем заново глаза на самих себя и понимаем, над чем еще можно поработать, и вот эти святочные рассказы, они уверяют нас в том, дают такую надежду, через что бы мы не проходили, как бы трудно ни было, Христос рядом, Он для того и приходит в мир, для того Он в мир и рождается. Вот если кратко, наверное, самые какие-то общие сведения у традиций святочного рассказа, но что касается музыки, как это проявляется там, в музыкальном языке?

Ю. Казанцева

— А вот в музыке тоже происходит обращение такое, интерес к музыке эпохи барокко, ведь XIX — это время, когда заново узнают Баха, когда начинают заново его исполнять и понимают, что Бах — это не старомодная музыка, а та музыка, которая делает нас лучше, когда заново звучат «Страсти» Баха и сами жанры — оратории, кантаты, они тоже начинают композиторов интересовать, вот после такого перерыва небольшого опять начинают писать те же оратории, и Камиль Сен-Санс, мы говорим Камиль Сен-Санс и сразу вспоминаем что — «Лебедь», наверное, «Умирающий лебедь», кстати, Камиль Сен-Санс не написал «Умирающего лебедя», он написал просто здорового, хорошего «Лебедя», а потом, когда поставили вот этот балетный номер, Анна Павлова его исполнила, просто решили для красоты вот так вот поставили именно «Умирающий лебедь», и Сен-Санс это увидел, очень удивился, но он был такой доброты душевной человек, что он не стал спорить...

А. Митрофанова

— Честь ему и хвала, потому что вообще-то автор, который пишет, как вы говорите: «нормального здорового Лебедя» (смеются) а потом вот так вот его творение прочитывают и понимают — ну, наверное, да, имел бы право возмутиться, ударить кулаком по столу, да мало ли что, это действительно плюс Сен-Сансу.

Ю. Казанцева

— Он вообще был прекрасным человеком, мы сейчас, конечно, не о нем, но простите уж, пару слов я скажу, знаете, так бывает: прекрасный композитор, но он напишет какое-то произведение, которое всем так нравится, что уже ничего другого нам и не нужно, то есть его «Карнавал животных», спору нет, хорошая музыка, очень яркая, забавная и детям хорошо идет, но кроме «Карнавала животных» у Сен-Санса 13 опер, симфонии, концерты для фортепиано, то есть там он настолько был работящий композитор, как Чайковский, кстати, они ведь были знакомы и тот, и другой получили почетное звание доктора искусств в Кембридже, и вот у них была похожая жизненная философия, что вот ты начинай работать, начинай писать, а вдохновение, оно подтянется, если повезет, и вот практически каждый день они сидели, работали, сочиняли и поэтому такое огромное наследие и у Чайковского, и у Сен-Санса. И вот из этого огромного наследия мы все слушаем «Карнавал животных», я его очень люблю, но, например, у Сен-Санса есть «Рождественская оратория» — это для меня было открытие этого года, и мне не стыдно в этом признаться, что я профессиональный музыкант и столько лет жила и не слышала этой музыки, знаете, это просто очень красиво и если вам хочется какой-то утонченной красоты — ставьте вообще любого Сен-Санса, и вы не ошибетесь, вот любое его произведение, ну и, конечно, «Рождественская оратория», мы ее слушать не будем сейчас, просто я вам о ней говорю, такой обзор даю, что есть из рождественской музыки.

А. Митрофанова

— Юлечка, а что в русской музыке происходит в это время? Если правильно понимаю, в эту самую эпоху классицизма, это уже конец XVIII века, этот перерыв, может быть, пауза такая краткосрочная в исторической панораме рождественской музыки связана, может быть, с эпохой просвещения, с тем, что фокус интересов смещается от поиска Бога к рацио — к попытке все познать своим умом...

Ю. Казанцева

— Именно так, да.

А. Митрофанова

— И, может быть, с этим тоже, не только на литературу это оказало влияние, на философию и на какую-то общественную мысль и сознание, но получается, что и на музыку, что, конечно же, очень жаль, но вот такое возрождение интереса, оно уже в XIX веке наступает и в русской музыке что в этот момент происходит?

Ю. Казанцева

— Ну вот, как мы уже обсуждали, опера, например, Римского-Корсакова «Ночь перед Рождеством», потом, у Чайковского, это, конечно, строго говоря, не рождественская музыка, но у него есть цикл «Времена года» и там есть пьеса «Святки», я ее нежно люблю, потому что эта музыка настолько уютная и теплая, знаете, именно теплеет на душе, когда слушаешь «Святки», причем у Чайковского это месяц «Декабрь» называется, там у каждого месяца есть подзаголовие, вот это — «Святки». И что я хочу именно показать и поставить — номер из оперы Владимира Ребикова «Елка». И вот мы говорили о рождественских рассказах, как новый жанр — святочные рассказы, либретто «Елки» — это такая помесь Андерсена «Девочка со спичками» и Достоевского «Мальчик у Христа на елке», то есть сюжет, как вы понимаете, такой, что в конце вы обязательно разрыдаетесь.

А. Митрофанова

— Так, мы попробуем сейчас подготовиться к этой музыке, но Юля, у нас, по-моему, если я не ошибаюсь, все-таки имя Ребикова звучит сейчас впервые, несколько слов вы могли бы рассказать о нем, что это за явление такое в нашем музыкальном олимпе, если можно так сказать?

Ю. Казанцева

— С большим удовольствием. Вот что мне сразу импонирует — Владимир Ребиков говорил о себе, что «есть музыкальные планеты, как Рахманинов, Чайковский, а есть музыкальные астероиды, вот я не планета, я астероид». И он понимал, что да, он не великий композитор, но он хороший композитор, и его даже не приняли в консерваторию, не приняли из-за его слишком смелых таких новаторских идей музыкальных и тем не менее он все равно стал композитором, между прочим, Чайковский о нем очень тепло отзывался и высоко ценил его произведения. Сейчас музыка Ребикова звучит редко, хотя у него 10 опер, причем оперы на русскую литературу именно написаны, звучат его фортепианные миниатюры, они вот так, в духе детского альбома Чайковского, то есть они не сложные, и дети их играют, просто красивая приятная музыка для домашнего музицирования, но сейчас домашнее музицирование тоже не очень как-то в моде, но вот эта опера «Елка», она и сейчас звучит. Сюжет очень простой: девочка осталась без матери, она на улице, ей некуда идти, у нее нет теплой одежды, и вот она бредет, куда глаза глядят и видит окно, а за окном елка, дети подарки разворачивают, и вот она смотрит-смотрит и засыпает, и во сне ей кажется, что она уже там вместе со всеми, а потом она видит лестницу, по которой спускаются ангелы и видит мать свою, которая к ней подходит, ее обнимает, и мы понимаем уже, что на самом деле происходит — на самом деле девочка замерзает под этим окном и вот этот один-единственный номер из оперы «Елка», называется «Вальс» — это как краткое содержание всей оперы, а опера, она камерная, то есть это буквально как одно действие, такой рассказ, пару действующих лиц всего. И вот в этом вальсе, мы его целиком послушаем, три части, вот первая часть — это девочка, вторая часть — это сон, прекрасный сон и третья часть — мы опять возвращаемся к девочке, тема девочки, но мы понимаем, что уже все, она тоже умерла.

А. Митрофанова

— На самом деле мы понимаем, что девочка с мамой и что вообще, как это подчеркивается в целом ряде вот этих самых святочных рассказов — смерти нет, потому что Господь с нами, потому что все самое главное уже свершилось, Воскресение Христово уже произошло и именно для этого в мире и Рождество Христово, чтобы мы об этом знали, и у Андерсона, и у Достоевского, и у многих других авторов святочных рассказов вот эта мысль, она, конечно, очень важна. Ну что же, послушаем «Елку» Ребикова.

Ю. Казанцева

— Да, и вы знаете, неслучайно именно это произведение, оно осталось, его исполняют, это тот случай, когда композитор создает что-то самое-самое лучшее в своей жизни, вот это всего две минуты звучания, но музыка настолько печальная, настолько прекрасная, и после, вот мы не знаем даже сюжета, но после остается это ощущение, и печали, и света, вот это редко такое бывает — в такой чистоте воплотить вот это сложное такое состояние наше эмоциональное: печаль и свет.

Звучит музыка.

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается, «Елка» Ребикова только что звучала у нас в эфире и действительно, трудно сдержать эмоции, когда слушаешь эту музыку. Напомню, с нами сегодня на связи пианист, искусствовед, лауреат международных конкурсов Юлия Казанцева, и мы продолжаем разговор о музыке Рождества Христова под занавес уже вот этого удивительного периода, который раз в году с нами случается, и, как Юля справедливо заметила: рождественскую музыку можно слушать круглый год и возвращаться к этому празднику и, в принципе, мы, христиане, призваны к тому, чтобы всегда носить Его у себя в сердце, когда всякие печальки, как это часто бывает в нашей жизни, нападают на нас — послушаешь рождественскую музыку, и как-то все становится на свои места. Юлечка, мы, наверное, еще о Чайковском так подробно не говорили сегодня, а ведь ему тоже стоит уделить, наверное, отдельное внимание, тем более, что именно с его балетом «Щелкунчик» связано такое укоренение в нашем сознании светской составляющей праздника Рождества Христова, я напомню, ведь елка сама по себе, традиция собираться вокруг елки, класть под елку подарки и так далее, она не такая уж и давняя в нашей стране, это уже известный факт, это как раз примерно середина XIX века, до этого времени елки при Петре еще пытались внедрить в нашу жизнь, ничего не вышло, остались там елки-палки, особенно после смерти Петра, в общем, не поняли наши, также, как и с картошкой не сразу разобрались, также не сразу и с елками разобрались наши предки, а вот уже в середине XIX века елка, которая устанавливалась в императорском дворце, она оттуда постепенно начинает выходить на городские площади, а с городских площадей попадает и в дома, сначала, конечно же, в богатые дома. И вот факт, о котором тоже мы, по-моему, тоже неоднократно уже на радио «Вера» говорили — мы знаем прекрасно содержание романа в стихах Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин», его неслучайно называют «энциклопедией русской жизни», все самое главное, что касается традиций и важнейших направлений мысли, мироощущения того времени, в этом романе есть все, но там нет елки, если бы во времена Пушкина елка была каким-то важным уже, прочным фактором общественной жизни он бы обязательно про нее написал, но нет, а вот во времена Чайковского елка уже действительно приковывает к себе внимание, и именно так появляется балет «Щелкунчик». Расскажите, пожалуйста, о месте этой рождественской музыки в жизни Петра Ильича.

Ю. Казанцева

— Ну, во-первых, надо сказать, что «Щелкунчик» сейчас, в наши дни — это главная светская рождественская музыка, и она ведь не только у нас идет, честное слово, вот на всех континентах, кроме Антарктиды пока еще, везде идет «Щелкунчик», начиная с декабря, обязательно и трансляции делают с этих спектаклей, и видео записывают, то есть сложно встретить человека, который бы не слышал, что такое балет Чайковского «Щелкунчик», человек даже если вообще не интересуется классической музыкой, но «Щелкунчик» под Новый год — это вот уже как-то само собой разумеющееся. И, может быть, не существует такого второго балета с таким количеством именно хореографических постановок, такое разнообразие тут и очень много всего интересного, и современные постановки, и сам балет, он был обречен на успех, наверное, потому что сказочная вот эта основа: Гофман в 1816 году пишет «Щелкунчик и Мышиный король», потом Дюма это пересказывает, Чайковский берет за основу именно пересказ Дюма, Петипа делает хореографию вместе со Львом Ивановым, костюмы, тут отдельная история с костюмами, более 150 костюмов — это самый такой шикарный балет для того времени был в Мариинском театре ставится, это был 1892 год, и конечно, это был успех, ну, без критиков не обошлось, им что-то там не нравилось...

А. Митрофанова

— А в каком месте, простите, просто мне как-то, извините, на голову не налазит, что может не понравится в балете «Щелкунчик», к чему там могут критики придраться?

Ю. Казанцева

— Тогда я процитирую: «Балет не удовлетворяет ни одному из требований балетных постановок», вот так вот писали критики, но критики быстро замолкли, надо сказать.

А. Митрофанова

— Аргументы, знаете, из серии: «Баба Яга против» (смеются)

Ю. Казанцева

— Именно так. Конечно, уже через пару сезонов стало ясно, что это балет всех времен и народов. Между прочим, императору сразу же балет понравился, это Чайковский пишет своему брату, что «государь в восхищении, призвал в ложу и наговорил мне массу сочувственных слов». Тут можно государя понять, потому что это было какое-то волшебство и откровение, ведь Петр Ильич столько там всего придумал, например, вдруг номер, который называется «Вальс снежинок», все очень красиво, прекрасно, и вдруг звучит спрятанный хор мальчиков, мы не видим, а слышим вот это ангельское пение — детские голоса, какой эффект, согласитесь, эффект сильный. Или другая находка Чайковского — это «Фея Драже», номер, который исполняется сейчас отдельно, звучит какой-то волшебный инструмент, Чайковский во время поездки в Париж, вот незадолго до «Щелкунчика» увидел новый изобретенный инструмент — челеста, это как, сложно сказать, выглядит, как пианино, но там внутри не струны, а металлические пластины и поэтому челеста, как большой ксилофон звучит или такие колокольчики. И представьте, эту челесту тайно привезли в Петербург, и Чайковский следил, чтобы информация не просочилась, репетиции все были закрытые...

А. Митрофанова

— Конспиратор...

Ю. Казанцева

— Да, это же рождественский сюрприз, вот открываешь подарок и не знаешь, что там, и вот публика пришла и выходит фея Драже, и звучит челеста, это тоже был эффект. И какое чувство меры у Петра Ильича — вот волшебный инструмент, он же мог звучать весь балет, а только в одном номере он его использует, оцените, какое чувство меры.

А. Митрофанова

— Да, и умение сохранять интригу и тайну, и загадку, и желание переслушивать снова и снова или приходить и смотреть. Я не знаю, есть ли люди действительно, которые хотя бы раз в жизни, может быть, по телевизору, не видели хотя бы фрагменты балета «Щелкунчик» и, конечно, если в городе есть театр оперы и балета, и «Щелкунчик» там идет, мне кажется, любые родители хотя бы раз в жизни ребенка постараются сводить, потому что это такое переживание из серии обязательных, вот есть обязательная программа — хотя бы раз увидеть своими глазами балет «Щелкунчик». Наверное, конечно, много зависит от постановки, не всегда и не везде так достойно, как премьера в Мариинском театре тогда во времена Петра Ильича Чайковского удается «Щелкунчику» на сцену перенести, но тем не менее волшебная музыка, она очень много говорит уже сама за себя. А у вас, Юлечка, какой любимый эпизод в «Щелкунчике»?

Ю. Казанцева

— Ой, сложно выбрать, что ни назови, «Вальс снежинок», я просто от него млею как-то и действительно, в момент, когда звучат эти голоса — это нечто волшебное. Потом, конечно, «Па-де-де», «Адажио», это такой удивительный балет, что любой номер, вот он может стать таким отдельным концертным номером, неслучайно ведь такое количество переложений, переработок концертных есть и для фортепиано, то есть сюиты из «Щелкунчика» делают, ну потому что такая музыка, она, конечно, должна звучать просто как можно чаще. Мы сейчас послушаем, но знаете, что я хочу еще сказать, чтобы завершить наш обзор рождественской музыки: мы быстренько заглянем в XX век, и я хочу назвать две рождественские композиции: во-первых, это Оливье Мессиан «Двадцать взглядов на младенца Иисуса» — это очень необычная музыка, может быть, она вам не понравится, скорее всего не понравится с первого взгляда...

А. Митрофанова

— Мессиан — вообще сложный композитор, прямо скажем.

Ю. Казанцева

— Да, но, знаете, очень притягательный и интересный. Вот этот цикл для фортепиано «Двадцать взглядов на младенца Иисуса» — это 20 пьес, «Взгляд Духа Радости», «Взгляд Бога Отца», 20 пьес, и написаны они были во время войны, в 1942 году, но там от реальности, которая окружала Мессиана ничего нет, это музыка вообще какая-то, как будто бы неземная, не в том смысле, что прекрасная неземная, а вообще она иная, и Мессиан говорил, что «я опираюсь на пение птиц и на Священное Писание», он не использует какие-то гармонии классические, мелодии, ритмы, там вот ничего привычного нашему слуху нет, поэтому, мне кажется, это любопытно. А вторая композиция — это «Рождественские мотеты» Пуленка — это тоже французский композитор XX века, но когда мы говорим, что XX век — это что-то сложное, не мелодичное, вот послушайте Пуленка, и вы удивитесь, как можно писать и в XX веке и мелодично, и красиво. И вот честное слово, это одна из любимых композиций рождественских, именно Пуленк, мотеты — это жанр эпохи Возрождения, многоголосие и рекомендую вам от всей души — Пуленк, «Рождественские мотеты». А мы будем слушать родного, знакомого Петра Ильича Чайковского...

А. Митрофанова

— Любимого...

Ю. Казанцева

— Да, потому что я думала, кого включить, у нас вот четыре номера, но без него, согласитесь, это было бы как-то просто странно.

А. Митрофанова

— Согласна с вами абсолютно, и напомню, еще раз, что для тех, кто хотел бы расширять свои познания в области музыкальной культуры, есть потрясающие вебинары нашей сегодняшней собеседницы Юлии Казанцевой, искусствоведа, пианиста, лауреата международных конкурсов на сайте «yulia.today», и в ближайшую субботу Юлия будет проводить вебинар об Эдварде Григе, и для всех слушателей радио «Вера» вот под занавес этого удивительного рождественского периода Юля делает подарок. Юлечка, напомните, пожалуйста, еще раз промокод, по которому можно будет бесплатно присоединиться к вашему вебинару.

Ю. Казанцева

— Промокод «vera» латинскими буквами.

А. Митрофанова

— Спасибо вам огромное за этот разговор и за подарок, который вы делаете всем нам. Я Алла Митрофанова, прощаемся с вами и под финальным аккордом нашего разговора, фрагмент из балета «Щелкунчик» ...

Ю. Казанцева

— Это у нас будет «Фея Драже» с той самой волшебной челестой.

А. Митрофанова

— «Фея Драже». Спасибо, Юлечка.

Ю. Казанцева

— Вам спасибо.

Звучит музыка.