«Родители и подрастающие дети». Протоиерей Александр Никольский

Гостем программы «Семейный час» был настоятель храма Трех святителей в Раменках протоиерей Александр Никольский.

Разговор шел об отношениях родителей с подрастающими детьми, как закладываемые в детстве основы нравственности и христианские ценности помогают избежать многих ошибок в будущем.

Разговор начинается с темы гиперопеки: отец Александр объясняет, почему излишняя забота может быть проявлением родительского эгоизма — когда страх за ребёнка закрывает возможность дать ему свободу выбора, право на ошибки и самостоятельность. Он говорит о том, что ребёнок должен расти в атмосфере доверия, чтобы его воспитывали не постоянные запреты, а любовь и поддержка.

Продолжаем разговор о воспитании ответственности: как научить ребёнка принимать последствия своих поступков, как важно, чтобы он с детства участвовал в жизни семьи — выполнял посильные дела по дому, трудился. Отец Александр делится опытом: как относиться к стремлению ребёнка к самостоятельной работе и первой подработке в подростковом возрасте.

Важная тема — участие всей семьи в общих делах и традициях: молитва, труд, крестные ходы, совместная забота друг о друге формируют привычку ребёнка жить осмысленно и быть готовым к трудностям.

Отец Александр подчёркивает: важно, чтобы родители были не только примером веры, но и примером любви, терпения и доверия — тогда ребёнок будет учиться ответственности не из-под палки, а искренне.

Ведущая: Анна Леонтьева

---

А. Леонтьева

— «Семейный час» на Радио ВЕРА. С вами Анна Леонтьева. У нас в гостях протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех святителей в Раменках, отец десятерых и одного усыновленного ребенка. Добрый вечер.

Протоиерей Александр

— Добрый вечер.

А. Леонтьева

— Сегодня мы взяли тему — у нас с вами в студии одиннадцать, плюс три, четырнадцать человек за нашими спинами. У вас большой опыт в общении и со своими детьми, подрастающими детьми — у вас старшему 28, у меня 30, и у вас еще и большой пастырский опыт. Поэтому сегодня поговорим о взаимоотношениях родителей с подрастающими детьми. В чем помогает и в чем мешает вот эта вот ставшая абсолютным трендом психологическая поддержка детей, и почему они так боятся получить от нас травмы, а мы так боимся эти травмы нанести. И вообще такое ощущение, что ходим, как вот сказано, ходим по тонкому льду, но только здесь вот этот тонкий лед, как бы мы не ожидаем, где он, да, вот — раз, что-то не так, хоп — травма. И поэтому уже какой-то, знаете, вот такой уже у многих родителей страх, что вот что-то они сделают не так. И это, я думаю, не помогает в воспитании детей. Вот сегодня я хотела поговорить с вами как с отцом и как со священником. С чего бы начать. Ну как отец десятерых детей вы сталкивались в своей семье с такими проблемами?

Протоиерей Александр

— Ну естественно, все с этим сталкиваются. Вот почему это так сейчас, я тоже об этом размышлял. А вы знаете, вот есть известные слова нашего писателя, классика, да, Горького, Максима Горького: «Человек — это звучит гордо». И вот, наверное, вот эти слова — это лозунг современного мира, в том числе и детского воспитания.

А. Леонтьева

— Вообще он очень давно появился.

Протоиерей Александр

— Да, очень давно.

А. Леонтьева

— Мы на нем с вами выросли.

Протоиерей Александр

— Да, но все-таки в советское время, когда вот я рос, все-таки у меня детство полностью пришлось на советское время, в 91-м году мне уже было 23 года, даже 24, когда СССР развалился. И я застал 70-е годы, где было такое прямо советское-советское время. Там все-таки были октябрята, пионеры, ходьба строем, форма, почитание учителей в школе — то есть это вот не просто, так сказать, а что вообще школа это воспитывает. Сейчас мы к этому возвращаемся, может быть, немножко уже на других основах, не советских, не коммунистических, но тем не менее. И там тоже было не все уж так плохо, да, там все-таки учителя, они не только советскую диалогу вдалбливали, но и как-то пытались какую-то нравственность тоже поддерживать. Советские учителя, я имею в виду. И это родителям помогало где-то.

А. Леонтьева

— Конечно.

Протоиерей Александр

— Они даже были во многом так же загружены, тоже ходили на работу, поэтому были это ясли, детский сад, школа, потом институт, работа — вот это был обычный путь большинства людей. Но тем не менее. И вот это помогало. А потом вот уже, после 91-х года, в общем, то же было в 90-х годах, разрешено все, что не запрещено. А запрещено — имеется в виду законно, то есть юридически не запрещено.

А. Леонтьева

— «Каждый, право, имеет право на то, что слева, и то, что справа».

Протоиерей Александр

— Да, совершенно верно. Вот это, и плюс отменили нравственность полностью. Ну что это, безнравственность? Безнравственность — то, что противоречит уголовному кодексу, а все остальное более-менее нравственно. Ну и так далее. И вот это, конечно, отсутствие смирения и эта сама атмосфера, само начало исходить, так сказать, энергетическое поле некое такое, знаете, в котором мы живем, информационное поле точнее, которое ложится на все, то есть и на нас, и на наших детях. И, конечно, когда человеку, когда он преисполнен глубокого чувства собственного достоинства, конечно, ему любое замечание это уже, извините, стресс.

А. Леонтьева

— А вот так вот, вы с этого решили стартовать.

Протоиерей Александр

— Да, вот это глобально, глобальный стресс. То есть он уже вот: ну как это так? То есть одно дело, ты живешь в атмосфере почитания взрослых, как это было и там в XIX веке, XVIII, ну и во всех там предыдущих веках, как вот в Ветхом Завете сказано, встань перед лицом старца, то есть старик вошел — люди встают. И это, знаете, я вот этот патриархальный принцип, кстати, авраамический, как иногда сейчас некоторые называют, да, в связи с Ветхим Заветом, вот я наблюдал, когда — сейчас, кстати, уже не наблюдаю, они тоже, чувствуется, от нас понабрались. А вот это было, может, в 90-х, 2000-х, когда вот эти, они же сейчас взрослые совсем люди, а тогда они были им по 15−16−18 лет, наши выходцы из Средней Азии, они вставали, когда уступали место бабушкам в метро. Наши никогда это не делали, за редким исключением. А они это как-то я не раз наблюдал, они — раз, вошла бабушка — сразу вскочил такой паренек, узбек там, таджик, и уступил место. Единственный случай, когда моей беременной супруге в конце 90-х поднесли сумки из магазина — это был тоже мальчик там, узбек, таджик. Он увидел, что вышла женщина беременная, там уже на последних месяцах, с сумками, и он предложил поднести. Поднес просто до подъезда, без всякого там, знаете, вот позолотить ручку.

А. Леонтьева

— Слушайте, вот вы говорите, я просто, у меня отчим ходит, он старенький и ходит с палочкой. И вот он ходит на рынок — ну вот где с востока, да, все товары продаются, и овощи, и фрукты, и мясо, и пряники, и он просто получает огромное удовольствие. Потому что он входит в среду абсолютно не просто дружественную, где все делают ему скидки, кидаются к нему там помочь и так далее.

Протоиерей Александр

— То есть это даже вот именно патриархальная традиция, она была во всех народах, тем более христианских. Но, к сожалению, сейчас я уже все меньше и меньше наблюдаю, и среди вот этих выходцев тоже, они европезируются, то есть западную культуру они тоже воспринимают. Потому что тоже все в интернете сидят, фильмы смотрят и все такое. Поэтому опять же это идет через фильмы там, когда герой фильма — это наигранно, то есть даже такого в жизни практически не бывает, мальчик или девочка совершенно без руля, без ветрил, как положительный герой, и детский фильм.

А. Леонтьева

— Какой вот фильм вы вспоминаете? Я вспоминаю фильм «Курьер» почему-то.

Протоиерей Александр

— Ну «Курьер», там еще все-таки нет, там еще как-то это в более мягком варианте. Но уже да, он мог так интеллигентно нахамить. И, понимаете, то есть, иначе говоря, вот это подорвано. И поэтому, когда человек воспринимает, вы знаете, есть такое современное учение психологическое — может, не совсем современное, но все-таки, так сказать, не такое уж древнее, — учение о границах.

А. Леонтьева

— Учение.

Протоиерей Александр

— Да, учение о границах. И мои границы, пожалуйста, не нарушай. Так вот границы современного человека, они очень далеко от него, где-то там за горизонтом, то есть их очень легко на уровне нарушить. И он это воспринимает как покушение на свою личность, и у него сразу этот взрыв. Почему, потому что вот в этом современном информационном поле нет любви. Есть гордость, есть самоуважение к себе. Совсем мало уважения к чему-то еще, кому-либо, к чему-либо — там уважение к государству, уважение к ближнему, уважение к родителям. Нет, это все, я личность и абсолютная вселенная. Понимаете? И вдруг какое-то покушение. А оно неизбежно. Ты живешь в семье, с родителями, там еще где-то. И поэтому человек современный, он очень ранимый. Очень ранимый. Если вот почитаешь даже какую-нибудь «Войну и мир» или еще какие-то книги наших классиков, о том, как жили люди — мы так не смогли бы жить. Не смогли бы жить. Потому что просто, знаете, мы все сидели бы на психотропных веществах.

А. Леонтьева

— Вот это да, это точно.

Протоиерей Александр

— Вот. А для них это была нормальная жизнь. Поэтому вот эта изнеженность внешняя, потому что сейчас основная масса население от голода не страдает, так сказать, тепло одета, крыша над головой там более-менее. Не говорю там, когда военные действия, там еще что-то, а вот, так сказать, в Москве там, ну и в других городах. И вот эта изнеженность, и вот это вот такое учение, да, самоощущение, оно, конечно, делает человека очень ранимым. Очень ранимым. И тем более подростков. Они, в принципе, по сути, очень ранимы, но сейчас они стали феноменально ранимы.

А. Леонтьева

— И они продлились до очень неопределенных...

Протоиерей Александр

— Да, до 50-ти, 60-ти, у кого как. И плюс еще к этому, конечно, родители. Раньше родители считали своим долгом воспитывать смирение у ребенка. Вообще, в принципе, воспитывать ребенка. В том числе, воспитывать смирение у ребенка, они считали, что это очень важно. Были религиозные принципы, общие какие-то, житейские даже, они понимали, что без этого ребенку будет сложно. Сейчас родители максимально ребенка, ну делают из него культ. Ну отчасти оттого, что сейчас у нас такой китайский принцип: одна семья — один ребенок. Китайцы, правда, уже отказались от этого, это тоже довело их до не совсем хорошего, и государство до каких-то проблем демографических. Но вот тем не менее. И, конечно, вот он один, он в центре, со всем этим, что я сказал. И плюс его родители в этом убеждают, потому что все вокруг него носятся —бабушки, дедушки, бездетные тети, дяди, там еще что-то, еще что-то. В школе он приходит — он может послать учительницу хоть как, а она ничего сделать ему не может. В XIX веке поставили бы коленками на горох, там в XX веке — ну там были бы тоже какие-то эти, там во времена СССР. Сейчас ты ничего с ним сделать не можешь. Вот он дал в глаз учительнице, ему нет 14 лет, допустим. Я уж не говорю про 16.

А. Леонтьева

— Это как бы реальный случай описывается?

Протоиерей Александр

— Конечно. И чего, и дальше какие воздействия? И он сидит, он может, так сказать, над учительницей издеваться, может, правда, там посылать матом — это уж не говорю. И что ему сделается? Ему же все говорят: ну ты же вселенная, ты же почти бог. И когда вызывают родителя, он говорит: «Мой ребенок?! Поклеп. Он самый хороший». И поэтому вот это баловство родителей, которое началось и в советское время, кстати говоря, и сейчас продолжается, и малодетность, оно приводит к тому, что, конечно, человек вот такой вот, весь он из себя. И любые замечания для него это ужасный стресс.

А. Леонтьева

— Напомню, что сегодня с нами и с вами протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех святителей в Раменках. Отец Александр, я тут, наверное, оппонирую.

Протоиерей Александр

— Давайте.

А. Леонтьева

— Потому что мне кажется, что вот это движение, как вы говорите, культ детей и движение границ... Мы, кстати, с подругой тут недавно смеялись, две мамочки, говорили о том, что такая граница, и по ней ходят злые пограничники с собаками. Не дай Бог там наступить туда — сразу такой шум поднимается. Но, наверное, судя по тому, что я видела, как вы говорите, в советское время и в советской литературе это тоже отражено. Вот это, наоборот, вмешательство чрезмерное родителей в жизнь детей, вот оно имело место быть. То есть, окей, психологии не существовало, не имеется ввиду не было — она не была так доступна и популярна, и действительно родители иногда не знали, что они задавливают жизнь детей гиперопекой и чрезмерными требованиями и так далее. Вот существовали же вот эти все анекдоты про свекровь и тещу, да, которые вмешиваются в жизнь семьи.

Протоиерей Александр

— И сейчас все есть, к сожалению.

А. Леонтьева

— Ну да. Ну то есть это вот как ответка такая пошла.

Протоиерей Александр

— Конечно, это все, вы совершенно правы, и сейчас все это тоже есть. Понимаете, вот здесь почему вот гиперопека? От неправильной... Я бы это слово «любовь» не стал бы называть.

А. Леонтьева

— Гиперопека — это не просто не любовь, это причина, я извиняюсь...

Протоиерей Александр

— Это страсть.

А. Леонтьева

— Да, причина впоследствии депрессии у ребенка зачастую.

Протоиерей Александр

— Да, страсть. Родители — ну, мамочка там чаще всего бывает, мамочки вот к своему чаду единственному любимому, да еще там часто мужа не бывает, он ей прямо и сын, и ребенок, и муж, и все что угодно.

А. Леонтьева

— Но, кстати, не обязательно, отец Александр. Знаю гиперопеку со стороны обоих родителей.

Протоиерей Александр

— Да, просто мамочка — это бывает чаще. Так вот вы совершенно правы, дело в том, что, конечно, основная причина — это отсутствие любви. Вот эта гиперопека сказал я, это не любовь, это страсть.

А. Леонтьева

— Это эгоизм.

Протоиерей Александр

— Это эгоизм. То есть человек любит себя в ребенке. Он не ребенка любит, он любит себя в ребенке. Это, как правильно сказали, это эгоизм. Поэтому, если я в чем-то, допустим, вот, как вариант такой нехороший, вот что-то мне не удалось сделать — стать художником там, не знаю, там еще что-то. Ну вот уж мой ребенок...

А. Леонтьева

— Да-да-да.

Протоиерей Александр

— Ну и дальше я сделаю все возможное, чтобы он стал, вот прыгнул выше своей головы. Давление. Это один из вариантов, но и там и так далее. То есть человек любит себя в ребенке, но ребенка не любит. Поэтому задавливает. На самом деле люди не знают духовных принципов, потому что у них нет любви. Если бы они ребенка любили, они бы его обязательно воспитывали, они с него бы жестко спрашивали. Не в 14 лет, когда у них вдруг: а вот он такой, что-то он вырос, дай-ка я тут его и воспитанием займусь. А это все закладывается в три, четыре, пять, шесть, семь лет. Потому что там в восемь даже поздновато уже, а уж в тринадцать — совсем поздно, понимаете. Вот это этим надо, так сказать... Вот, например, кто должен выполнять домашнюю работу в семье? Дети. Не папы же и мамы должны этим делом заниматься.

А. Леонтьева

— У вас так?

Протоиерей Александр

— Да. Так сказать, как мы шутим: детский труд бесплатный. Дети. Ну у нас по-другому не получится при таком количестве.

А. Леонтьева

— У вас особая ситуация.

Протоиерей Александр

— Поэтому дети. И это надо делать не когда он вырастет, а надо делать там в шесть-семь лет уже чтобы он убирал кухню, пылесосил, заправлял машинку посудомоечную. Там чуть постарше начинал стирать себе. А что там стирать, там машинка стиральная — забросил, залил это средство и кнопку нажал. Потом развешивал все это и так далее. То есть это все надо делать, чтобы он себя обслуживал. А в 14 лет он должен идти на работу уже, в 15 лет идти на работу, на подработку.

А. Леонтьева

— У вас так тоже?

Протоиерей Александр

— Да. Они сами хотят. Они сами хотят вот в эти курьеры, например, которые разносчики — пожалуйста, идите. Я никогда не препятствую, я, наоборот, радуюсь. Какие-то там лишения, например, в туристические походы. Или мы вот входим в Великорецкий крестный ход — 35 километров в день, в любую погоду, в жару, в холод.

А. Леонтьева

— Это какой крестный ход?

Протоиерей Александр

— Великорецкий. Это на севере и, так сказать, мы проходим 180 километров за пять дней. И там идешь в дождь, весь мокрый. Ну и что? Ну и ты мокрый, ребенок твой там рядом с тобой идет, там, десятилетний, тоже весь мокрый. Ему все равно 35 километров надо пройти.

А. Леонтьева

— Ну да, с папой-то...

Протоиерей Александр

— С папой, да, неважно там. Это нормально, это воспитывает. В это время он молится, да, вот касается православных прежде всего. Как мне один знакомый сказал, что такое крестный ход Великорецкий — а он такой спортсмен, это, говорит, спортивный сбор. Где там все подведение итогов, все подбивается там, знаете, такая сугубая тренировка. Поэтому вот это все, это необходимо, вот такая аскетика. Аскетика, она не касается только монахов, она касается всех, и особенно детей. Понятно, что с поправками.

А. Леонтьева

— Вот очень-очень зацеплюсь просто за эту мысль. Мне прямо слово очень неожиданное упало и очень правильное — «аскетика». Потому что это в том смысле, что это аскетика в семье — то есть это когда папа и мама совершают какие-то ну не подвиги, а какую-то проявляют стойкость, да, какое-то смирение. И я замечаю, знаете, в семьях, вот где такие родители, у меня есть несколько семей, где родители очень любят всем помогать. Просто вот к ним обращаются — ну видно, такая харизма у семьи просто, да, к ним обращаются — они помогают. И вот в этих семьях дети очень отзывчивые — они всегда пойдут навстречу, они всегда тебя обнимут, какое-то нужное слово скажут там. Ну тоже много детей, они тоже уже как подросли, уже можно судить о результатах.

Протоиерей Александр

— Ну эти родители не только так относятся к чужим, они к своим детям-то тоже так относятся.

А. Леонтьева

— Ну да.

Протоиерей Александр

— Но это не только то, что они вот чужим это делают, но они и своим так это делают.

А. Леонтьева

— Да, но вот эта вот аскетика, это в смысле того, что все-таки вы идете под этим дождем или там солнцем 180 км, и дети это видят. Это такой небольшой, но во имя Христа все-таки подвиг.

Протоиерей Александр

— Да, это для городского человека даже большой подвиг, который не спортсмен. Спортсменам — да, там достаточно легко, там чемпионы всякие, это не такая большая нагрузка. А вот не спортсменам, типа меня, это, конечно, такой физический подвиг. Но, понимаете, я заметил, где дети такие послушные, религиозные, а где родители с ними в семье живут. Вот тоже проблема современной семьи — ну это проблема современной социализации, что родители все время на работе. А когда они приходят с работы, им надо отдохнуть, у них уже сил нет. Там есть еще воскресенье, но там тоже бывают всякие мероприятия и так далее. То есть а вот в тех семьях, где родители живут с детьми, не только их так, знаете, дневник достал — ну как раньше, дневника-то нет, электронный. Ну да, открыл там в планшете электронный дневник: о, что здесь за оценки? Ну-ка, давай, отчитайся. А где с ними они ходят в качалку — здесь это сыновей касается, там занимаются, ходят в велопробеги, еще куда-то, еще куда-то. Вот там, когда дети живут, родители живут с детьми, у них особый контакт. И, наверное, в семье, о которой вы сказали, это тоже так.

А. Леонтьева

— Да. Но я должна еще раз вам оппонировать, отец Александр. Смотрите, я знаю семьи, которые очень много проводят времени с детьми, очень сильно ими занимаются. Но видите, какая штука, вот тоже я сейчас об этом думаю. Мы с вами в 90-е же начали рожать детей, да, и это было такое время непростое, и у наших родителей время было еще более непростое. Но очень многие вот решили детей растить так, чтобы им было как раз просто. Как родители, знаете, которые могут заработать денежку, говорят: чтобы они не знали тех трудностей, которые мы знали. И еще добавляют такую замечательную фразу «пока у нас есть возможность». И в этих семьях, где родители, кружки, врачи, занятия и все это присутствует, например, мама сидит дома вообще и круглосуточно занимается детьми, как раз и контакт вроде есть, но вы знаете, какая проблема? Дети вырастают настолько изнеженными, что ты просто не веришь, они ножками не могут ходить — я на полном серьезе. Знаю человека, который жаловался мне, что он, живя в центре, не может уговорить свою дочь не ездить на такси в вуз.

Протоиерей Александр

— Ну это, наверное, не самая бедная семья.

А. Леонтьева

— Это вообще не бедная семья, просто она уже бедная по определению, что нет...

Протоиерей Александр

— Там бедная девочка. А семья не бедная.

А. Леонтьева

— Бедная девочка.

Протоиерей Александр

— Знаете, вот вы подняли это вот, да, вот я говорю про аскетику. Аскетику не только такую духовную, аскетику, когда ребенка заставляют что-либо делать. Вот если почитать святых отцов, особенно, наверное, у Феофана Затворника это есть, что родитель должен заставлять ребенка делать то, что он не хочет. Ведь здесь, вот то что вы сказали про такси, это явно прозвучало. Ну это прямо лозунг сатанистов: делай, что хочешь. И он, естественно, привык, что он, плюс то, что ему вокруг все, что он самый главный, все самое лучшее детям и так далее. Это развивает эгоизм. Надо делать, что он не хочет. Я неслучайно сказал про уборку. У нас в семье не должно быть никаких нянь и, так сказать, ну если это не особый случай — там больной ребенок, там еще что-то или там много-много маленьких детей, и там жена, может, не очень крепкого здоровья, — там есть всякие обстоятельства, естественно. Но если там вот супруга более-менее здорова, дети уже немножко так подросли, должно быть самообслуживание. Это делать должны дети. Они должны делать то, что не хотят. Это обязательно.

А. Леонтьева

— Можно я поясню вот то, что, отец Александр, вы говорите. Не иметь нянь, когда дети маленькие, да, — вы говорите о том, чтобы не иметь помощников, чтобы дети становились, когда они уже подрастают.

Протоиерей Александр

— Это, может быть, помощник по хозяйству называется. Да и нянь тоже, по возможности, лучше не иметь, если есть силы у жены.

А. Леонтьева

— Тоже поспорила бы. Ну а когда они маленькие?

Протоиерей Александр

— Ну вот это зависит от здоровья жены. Потому что понятно, что если жена не очень здорова, или там еще что-то, или психологически она не выдерживает, то тут, бывает, выбора нет. Но лучше, потому что няня — все равно это какая-то прокладка уже. Я сам против детских садов и яслей, считаю, что все-таки ребенок должен расти в семье, а не какая-то чужая тетя.

А. Леонтьева

— Ну конечно, если есть возможность.

Протоиерей Александр

— Но, естественно, если есть обстоятельства определенные — там мама должна работать, там еще что-то, то, естественно, тут детский сад бывает неизбежен. Понимаете, то есть ребенок должен исполнять волю родителей. Сейчас часто родители исполняют волю ребенка, начиная прямо с грудного, грудничкового возраста. А ребенок должен исполнять волю родителей. Еще один момент я подниму, то что именно подростков касается, маленьких детей это в меньшей степени касается — это смартфоны. Смартфон сейчас у ребенка уже бывает там в три, четыре, пять, шесть лет. Уж в шесть лет точно. И это катастрофа. Я смотрю по своим детям. Вот я думаю: откуда у них столько идей? Которые у нас в семье, ну они только в отрицательном смысле. Потом, значит, почесал себе репу, которая у меня, свою головку несчастную — смартфоны. Если не у них, так у их подруг, друзей в школе. Вот это информационное поле. А там же такой ужас идет, такой антихристианский, антиправославный, античеловеческий ужас идет, и вот это они все впитывают, и все это дается. И вот с этим бороться очень сложно, потому что они это воспринимают как мир, веление мира. И они приходят и такую ерунду начинают говорить, притом структурированную, обоснованную, то есть явно что это они не сами там придумали.

А. Леонтьева

— Ну да, пойди поспорь еще с ними. Потому что они так очень, бывает, логично, да, с тобой спорят.

Протоиерей Александр

— Они в это верят.

А. Леонтьева

— Мы вернемся к этой острой теме. Напомню, что сегодня с нами и с вами протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех святителей в Раменках. У микрофона Анна Леонтьева. Мы вернемся к вам через минуту.

А. Леонтьева

— Продолжается «Семейный час» на Радио ВЕРА. У микрофона Анна Леонтьева. У нас в гостях протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех святителей в Раменках. В первой части программы мы затронули одну из самых болезненных тем — смартфоны наших детей, и вот это все, как с этим бороться. Но мне кажется, что этот вопрос остается каким-то открытым...

Протоиерей Александр

— Нет, секундочку. Совершенно закрытым и ясным.

А. Леонтьева

— Да, для вашей семьи закрытым.

Протоиерей Александр

— Смартфона у ребенка не должно быть, все. Для связи телефон кнопочный, без выхода в интернет. Это единственный способ. Все остальное, я постоянно своим прихожанам это говорю: не должно быть доступа в интернет. Ну в том числе касается компьютеров стационарных дома. Там должно быть все запаролено и так далее. А они кивают: да, батюшка, вы правы. И делают все по-своему, и наталкиваются буквально в течение нескольких месяцев на катастрофу.

А. Леонтьева

— Еще раз опять, извините, но поневоле вам оппонирую. Значит, смотрите, мои дети выросли, значит, старший сын родился в 94-м, в каком-то классе за хорошие отметки у него появилась то ли игровая приставка, то ли какая-то вот эта штука, еще очень такая, простенькая тогда, и ему разрешалось играть в нее что-то типа час в день. Уже примерно такая же ситуация была у дочери, но я заметила, что девочки вот в эти игры, они так...

Протоиерей Александр

— Они меньше, меньше.

А. Леонтьева

— Да, так не погружаются. Я сама помню, как у меня друг, появился первый компьютер вот среди наших всех знакомых. Мой отчим, он ученый, значит, ему подарили такой, как, знаете, выглядел, как холодильник такой с экраном, небольшой холодильник с экраном. И вот мой друг, он у меня гостил, и он прямо погрузился. Он первый раз вообще дотронулся до этого, и на всю ночь его унесло, на всю ночь. И потом я утром встала и потыкала эти кнопочки, увидела этих еще тоже таких простеньких человечков, думаю: какая ерунда. Какая-то это просто, ну пустота какая-то. То есть, может быть, дочь в это не вовлеклась, потому что вот она девочка. Немножко было сложнее уже с младшим, потому что уже это все как бы индустрией развивалось. Но что сейчас происходит? Сейчас они совершенно, не могу я сказать, что они как-то зависимы там от телефона или компьютера, но информацию, которую нужно для построения своих теорий, они все равно получают в полном объеме. То есть они, в 30 лет ты уже не скажешь: сыночек, зачем ты себе купил смартфон? Но как бы тут уже, мне кажется, вот я не могу ограничить эту информацию, понимаете. То есть если какая-то теория есть...

Протоиерей Александр

— Вот знаете, а у вас есть смартфон?

А. Леонтьева

— Конечно.

Протоиерей Александр

— Да, у меня тоже, конечно. Вот, значит, у меня был случай, сын тоже уже в возрасте студенческом, тоже там подпал под влияние такое, как говорят сейчас, либеральное весьма. И с ним говорить было невозможно. Потому что на тебя он смотрел снисходительно. И говорит: ну ты валенок типа. Ну так не говорил мне, конечно...

А. Леонтьева

— Но в глазах блестело.

Протоиерей Александр

— Да. Ну, ты это даже не прошлый век, ты прошлое тысячелетие. Это вот такое вот, так сказать. Ну я же все равно, у меня опыт-то больше, и в этом смысле я умнее. Хотя он может меня там, не знаю, как по IQ как-то, может, и умнее меня тогда, но у него опыта жизненного меньше в силу естественных причин. И я понял, что с ним говорить невозможно. Я с ним стал переписываться. Он лежит в соседней комнате, мы лежим на диванчиках наших, и, значит, бросаем друг другу ссылки. Но я в основном бросал, а он мне оппонировал. Ну и начал я, поскольку интернет-то у меня тоже есть, естественно, я начал. Он говорит: а вот там на западе нет коррупции. Ну я ему — раз, так сказать, факты, как строят аэродром под Бонном, где-то в ФРГ там, что три раза бюджет пересматривали, его строят. Как строят Бостонский туннель, который он дороже нашего космодрома там в несколько раз. Как бензоколонка в Кабуле американская за 60 миллионов долларов. Как там два батальона тогда сирийских этих войск демократических за 2 миллиарда долларов сделали. Ну и так далее. В общем, коррупция там еще та. То есть вот можно ребенку, просто это требует не просто ай-ай-ай, это нехорошо, а если не будешь слушать, я тебе по попке там или в угол поставлю и мороженого лишу.

А. Леонтьева

— Прошло то время, да.

Протоиерей Александр

— Прошло, в 20 с лишним лет это не работает. Но все равно же факты-то есть. Есть факты.

А. Леонтьева

— Надо погрузиться.

Протоиерей Александр

— Ну да, придется в этом поднатореть, погрузиться. Кстати, вот эти и историософские, экономические, политические вопросы, они как раз самые простые. Богословские — там уже сложнее, потому что там так факты не покажешь.

А. Леонтьева

— В богословских-то вы тоже точно побьете.

Протоиерей Александр

— О, это вопрос веры. Как раз тут побить-то труднее. А вот в этих — это чисто фактически, фактологические, так сказать, вещи. Ну так что можно эти вещи, даже воспользоваться смартфонами и интернетом, и соцсетями, в Телеграме там что-нибудь. Да, это работа. Это работа, которая требует душу, требует усилий, переживаний, молитв. Но вот это делать надо.

А. Леонтьева

— Оно того стоит.

Протоиерей Александр

— Да. Поэтому можно, у меня есть семейный чат. Как только человек кончает школу, я туда, потому что для взрослых, записываю. Ну там я, мама и наши старшие дети, которые старше 18.

А. Леонтьева

— Это уже сколько там, в семейном чате?

Протоиерей Александр

— Ну уже восемь человек. И тоже я туда сбрасываю — там и политика, и духовные вещи, там и мама сбрасывает. Вот это вот это влияние соцсетей с нашей стороны тоже существует.

А. Леонтьева

— Обращенное во благо.

Протоиерей Александр

— Да, во благо, естественно. Ну там с переменным успехом, но тем не менее что-то такое вот, какую-то информацию ты получаешь, и туда — раз, сбросил.

А. Леонтьева

— Ну это хороший лайфхак в семейных чатах, так сказать, письменно. Именно очень сложно вот в баталии такой словесной.

Протоиерей Александр

— Да. Потому что и ты начинаешь кипятиться, и ребенок начинает кипятиться.

А. Леонтьева

— Что ты такое говоришь, да. А тут — пожалуйста.

Протоиерей Александр

— А тут ты сбросил, дальше ты можешь прочитать, не прочитать. Если там короткая заметка, не надо по ссылке уходить, люди обычно прочитывают, потому что глазами пробежал и все, это какая-то информация. Поэтому тут требуется тоже такая информационная война, если хотите.

А. Леонтьева

— Точно.

Протоиерей Александр

— То есть есть за нас, есть против нас. Вот вы говорите, что старшему ребенку его в 30 лет не скажешь. Ну так если у него будут заложены нужные принципы духовные, то он будет уже в определенной степени защищен. Это не абсолютно, конечно, их можно размыть. Но все-таки то, что это уже взрослый человек. То есть мы должны как, знаете, как стартовый капитал. Мы не можем человеку, чтобы ему дали миллион, и он стал миллиардером, это уже он должен сам. Но мы можем дать этот миллион — а вдруг он миллиардером станет, вдруг у него там какие-то возможности есть. Но если там, допустим, в экономике ты понял, что это не все так могут, то в духовной жизни это могут все, кто захочет. Так вот, у меня очень хороший пример, я его давно уже знаю. Когда ко мне пришла одна женщина, давно же, лет 20−25 назад на исповедь и говорит: меня дочка ненавидит. За что же так? Она говорит: понимаете, я ее воспитала в православии, и она говорит: мама, я хочу соблудить, но не могу. Мне стыдно. Я вот не могу себя заставить.

А. Леонтьева

— Это счастье.

Протоиерей Александр

— Ну для мамы — да.

А. Леонтьева

— Вы сказали: счастливая вы мама, да?

Протоиерей Александр

— Да, я прямо так и сказал. Понимаете, то есть она хочет вступить в отношения, как сейчас говорят — то есть с кем-то сойтись и жить, как большинство, многие. Там ее подружки всякие и так далее. Сейчас даже существует такая ложная теория, что по-другому замуж не выйдешь. Это абсолютно ложная теория, которая отвергается самой жизнью.

А. Леонтьева

— Об этом мы еще поговорим.

Протоиерей Александр

— Да, как-нибудь. Но у нее вот эти принципы. И она не может, потому что это заложено, это уже ее характер, ее, так сказать, структура личности. Конечно, я понимаю, что если она направит усилия, послушает коучей, то у нее все получится, я не сомневаюсь. Но вот это есть, это ей, в принципе, поможет. То есть вот она какой-то момент перетерпит, когда у нее появится, что эти все подружки, которые, так сказать, не вышли замуж, а вот так вот как-то стали сходиться, что у них-то жизнь не получается, по факту. А вот те подружки, которые более целомудренно себя вели и не шли на эту современную теорию, у них жизнь начинает получаться, у них хорошие мужья появляются. Ну и там потом семья как-то появляется. А у тех, кто вот так «по-современному», в кавычках, у них это все не получается, она поймет, что это так. То есть это всегда опыт. Жизненный опыт, он опыт всегда христианский. И вот то, что не хватает молодежи, то что им насаждают разным способом, что мы указали, ложный опыт, который не соответствует жизни. И чтобы им это понять, им надо прожить. Почему сейчас там женятся после тридцати? До тридцати у них просто какие-то совершенно ложные теории, абсолютный мусор в голове. И потом уже, много-много обжегшись, там они некоторые, как говорится, лучшие из них, начинают приходить к определенным, так сказать, идеям таким уже, более положительным. А хорошо бы этот опыт дать еще вот в таком, детском возрасте. Но это требует усилий. И вот мне один знакомый батюшка сказал: я думал, что вот мой пример жизни с матушкой является достаточным основанием для хорошего воспитания детей. Я понял, что я был не прав.

А. Леонтьева

— Не прав?

Протоиерей Александр

— Нет.

А. Леонтьева

— Почему?

Протоиерей Александр

— Это необходимые, не достаточные условия. Это необходимые условия. Да, конечно, ты там пьешь, куришь и говоришь, что пить, курить — это вредно, это не сработает.

А. Леонтьева

— Ну это понятно.

Протоиерей Александр

— Но с детьми надо беседовать, детей надо воспитывать. И опять же это и детский аскетизм и все остальное. Им надо все это проговаривать, и надо искать моменты, когда он думает, и это очень непросто.

А. Леонтьева

— Да, еще нужный момент какой-то, да, вложить какое-то слово.

Протоиерей Александр

— Да, его поймать. Вот поэтому, кто живет с детьми, он этот момент ловит. Я просто это знаю из опыта, так сказать, других семей. Со стороны всегда виднее, как говорится, большое видится на расстояния. И вот когда человек, как мне один папа сказал: ну да, у него сейчас такие, но он все равно ко мне же обратится. А почему он обратится? Потому что они уже были, вот он живет, уже были обращения, он получал нужный ответ, который соответствовал не только его внутреннему мировосприятию, но и правде жизни, то есть Божией правде. И это ему помогало жить.

А. Леонтьева

— Ну да, это он душой ощущает.

Протоиерей Александр

— А если нет, то человек остается один. И откуда он берет? Папа на работе занят, мама с детьми зашивается. Он берет из интернета или от друзей.

А. Леонтьева

— Напомню, что сегодня с нами и с вами протоирей Александр Никольский, настоятель храма Трех святителей в Раменках, отец десятерых детей и одиннадцатого приемного. Отец Александр, вот такая тема, значит. Очень важное слово вы сказали про аскезу, такую совместную с детьми аскезу. То есть, когда сын идет с отцом под дождем на крестный ход, на много десятков километров, то это аскеза, это запоминается, это как бы вкладывается, что вот отец вместе с ним или мать совершали. Мы также знаем, и все знают, сейчас все обнародовано и все в открытом доступе, про воспитание детей в Царской семье, про то, какая там была аскеза и какой труд.

Протоиерей Александр

— Ну здесь жесткая. У нас так и близко у детей нет.

А. Леонтьева

— Да, и насколько это, ну вот как это, аристократия духа, как говорит моя одна знакомая. И тем не менее мы продолжаем очень часто все-таки делать так, чтобы было не просто очень хорошо, но чтобы дети наши, подрастающие дети имеется в виду, с маленькими все более или менее понятно, не чувствовали, никогда не ощутили бы на себе последствия своих поступков. То есть нам хочется обложить вот настолько соломкой со всех сторон ребенка, чтобы он вообще не падал. Все время было падать очень мягко. И мне часто звонят мамы... Вот я написала книгу про депрессию подростков, и там как раз вот это слово «гиперопека», оно довольно грозное. Потому что эта гиперопека иногда просто настолько задушивает ребенка, что он вообще перестает чего-либо хотеть. Но тут другая была ситуация. Мне позвонила мама 16-летней девочки, у которой началось такое протестное поведение. А мама как-то вот она очень православная, и она так как бы отсекала: вот это нельзя, это нельзя, это нельзя. Мягко, очень женственно отсекала. Но девчонка от этого еще больше как бы уходила в такую...

Протоиерей Александр

— Заводилась.

А. Леонтьева

— Да, заводилась. Там какое-то пиво попила, что-то такое, в общем. И мама вот на полном серьезе сказала мне следующую вещь, что я боюсь, что она попадет в отделение полиции, если вдруг в общественном месте там что-то она такое сделает. И я удивилась. Потому что ведь девочка, если она что-то делает, то за этим идет какая-то реакция окружающего мира. То есть, да, если ты выпил пиво, и ты несовершеннолетний, в общественном месте, ну простите, ты попадешь в полицию на сколько-то времени, за тобой придут там родители — не знаю, какая процедура этого всего. Вот просто я вижу, что тоже есть такая тенденция отделять детей от последствий их, так сказать, дурных поступков. Что вы скажете? Вам это, как говорят, отзывается?

Протоиерей Александр

— Ну, да, я считаю, что... Вы знаете, я вам расскажу один другой случай. Так вот в продолжение вашего рассказа. У меня было две-три мамочки, но примерно они сказали одно и то же. Они сказали следующее: мы так боялись, что ребенок — ну там мальчики, — попадет в армию, мы делали все, чтобы он туда не попал. А если бы мы знали, чем это все кончится, мы бы сами его туда отправили. Понимаете? И другая мамочка сказала. Ребенок пришел из армии — ну там сейчас год служат, не так уж и долго, — и задает вопрос: мама, как тебе помочь? Я, говорит, чуть в обморок не упала. Понимаете? То есть это то, что для ее ребенка до армии это было абсолютно, знаете, вот меньше всего можно было ожидать. И вдруг он вот это говорит. Вот в армии как раз мальчик там 17 лет, да, там 19 лет, вот он сталкивается с жизнью и последствиями своих поступков. Вот кстати, я еще забыл один такой момент, тоже насчет вот этого, прокладки. Мы же с вами гуляли на улице. Я гулял на улице один с четырех с половиной лет. Мне было четыре с половиной года, я вот гулял на улице. В шесть лет я уже имел ключ, мама приходила с работы, меня кормила там в пять лет, а я вот приходил, открывал ключом, и знал, что мама меня покормит, и уходил опять на улицу. И там, естественно, была улица, уличная жизнь, были мальчики, девочки. Ну мальчики в основном для меня, которые меня могли побить, если я там неправильно себя поведу с их точки зрения. Там еще что-то, еще что-то. И это, конечно, воспитывало очень сильно. Ты понимал, что ты в ответе за свои слова, ты в ответе за свои поступки. Если ты это не понимал, тебе вплоть до кулаков объяснят, что ты был неправ. Кстати, это и в многодетной семье тоже, чем они хороши, конечно, там, может, не кулаки уже, там, может быть, такое психологическое воздействие. Тем не менее тебе тоже объясняют, что ты был неправ. А если ребенок один — в смартфоне, в компьютере там, еще что-то, ну и, конечно, есть у него всякие секции и так далее, все равно он социализируется, но тем не менее все равно, все под контролем, то, естественно, он не знает, что такое жизнь. Он думает, что вот ему все можно...

А. Леонтьева

— И он бессмертный.

Протоиерей Александр

— Да, и он бессмертный, да и вообще все будет хорошо. Все помрут, кроме меня. Поэтому вот это да, вот это важный момент. Конечно, у меня знакомый, мы поступили в вуз — он оттуда ушел, выгнали точнее. Поступил во второй вуз — его тоже оттуда выгнали за не учебу. Он попал в армию — тут уже не смогли его никак, что называется, отмазать. Год прослужил, и вышел, и прекрасно закончил вуз, и сейчас нормально работает.

А. Леонтьева

— Но вы говорите о таком явлении, когда человек все-таки сталкивается с реальной жизнью, такой очень реальной жизнью. А про девочек-то, у нас в армию их не отправишь.

Протоиерей Александр

— В армию не отправишь. Но, во-первых, просто, вы знаете, может быть, какие-то вещи, чтобы человек нес ответственность. Вот я уже третий раз за сегодняшнюю передачу ратую, да, например, что она должна иметь свои обязанности в семье хозяйственные. Обязательно. Ходить в магазин для семьи, не только для себя. Готовить для девочки точно актуально. Не только для себя яичницу, для всей семьи. Это надо воспитывать с маленького возраста. Если ты не сделал, тебя за это ругают. Когда мне дети иногда пытаются, знаете, психологическое давление: мама, папа, мы урок не сделаем, нам двойку поставят. Ну они так, чтобы не заниматься этим. Я говорю: хорошо, тебе поставят двойку — твои проблемы, будешь исправлять. Кухню убери, пожалуйста.

А. Леонтьева

— Отмазаться не удается в многодетной семье.

Протоиерей Александр

— Да. Поэтому это, наверное, работа, у меня уже третий золотой медалист как раз, девочка. Как раз в этом году сейчас закончила. Вот поэтому это все нормально работает. То есть учиться не мешает, наоборот. Поэтому вот надо, чтобы ответственность. Не хватает ответственности — то, что вы говорите, то есть ты делаешь, а ответственности у тебя никакой нет.

А. Леонтьева

— Как говорят дети, ответки, да? Ответки нет. Обратки.

Протоиерей Александр

— А здесь обязан ты это сделать, и ты должен. Если не сделать — с тебя потребуют. Даже хотя бы в семье. Это, кстати, самый мягкий вариант. Это куда мягче, чем потом жизнь требует.

А. Леонтьева

— Да, это мягче, конечно.

Протоиерей Александр

— Чем она потом, девочка, вырастает, и она не хочет готовить, не хочет ни о ком заботиться, потому что она понимает заботу только в отношении самой себя. Она выходит замуж, ее хватает на полгода, через полгода разводится. Потому что, извините, муж у нее совершенно не согласен ее обслуживать, как мама. Вот ближайший, так сказать, ответ, ответка.

А. Леонтьева

— Ну да, это вот в отдаленном будущем, наоборот, мне кажется.

Протоиерей Александр

— Какое там, в 19−20 лет выходят замуж уже все, и там в 25. В общем, это не на старости лет.

А. Леонтьева

— Я хочу рассказать красивую историю небольшую.

Протоиерей Александр

— Давайте, это положительное такое.

А. Леонтьева

— Я, может быть, ее рассказывала, по-моему, на Радио ВЕРА, о взаимосвязи «поступок — последствия». У меня друзья, такие замечательные многодетные православные родители, значит, пришли на собрание в школу. И учительница английского сказала: такой у вас обаятельный мальчик, такой харизматичный. А родители говорят: ну если он такой обаятельный, чего же у него тройка-то по английскому? Она говорит: да он такой обаятельный, только он учиться не хочет. Так-то он может, но не хочет. И дорогие родители пришли к ребенку и говорят: слушай, если ты не хочешь учить английский и не получишь в конце года нормальную отметку, нам придется тебя отправлять учить английский на родину английского языка.

Протоиерей Александр

— Для некоторых это вообще награда.

А. Леонтьева

— Да, но не в этом случае. Потому что тут парень совершенно, правда, у него там и старший брат, такие возможности у родителей, старший брат там как раз работал. И тройка последовала в конце года, и родители сказали: ну все, сыночек, собираемся учить английский язык. Значит, мальчик поехал в Англию. Он жил на одном конце, значит, вот его колледж был, а жил он на другом конце, в пригороде там Лондона. И ему приходилось на автобусах каждый день через весь Лондон пробираться. Причем денег было немного, и он окормлялся там у брата где-то по дороге, в столовке. В общем, условия были вполне себе, как мы сегодня говорили, аскетичными. Парень приехал, очень хорошо выучил английский язык, больше не хотел ехать в Лондон.

Протоиерей Александр

— Методом погружения.

А. Леонтьева

— Да. Но вот зато какое-то, мне кажется, очень такое логичное завершение «поступок — последствия» все-таки произошло.

Протоиерей Александр

— Я знаю такую же историю, тоже рассказывал, наверное. Когда один мой знакомый, когда тоже он там в девятом классе, говорит: а зачем мне учеба, не надо мне учебы. И там очень не хотел учиться. А родители мудро поступили, говорят: нормально, да, мы тебя поддерживаем во всем. Пойдем ПТУ искать.

А. Леонтьева

— ПТУ?

Протоиерей Александр

— ПТУ, там техникум, да, вот озеленителей, как раз у нас тут рядом. Они сходили туда с ним, показали, говорят: смотри, на свежем воздухе, лопатой, здоровье. Ну зарплата небольшая, но это не главное. И то есть они сделали полный вид, что все, вот сейчас ты после 9-го класса идешь в озеленители.

А. Леонтьева

— Ну да, логично.

Протоиерей Александр

— Притом, чувствуется, они, наверное, бы так и сделали в его случае. Он это все прочувствовал, как раз последствия поступков понял, что как-то в озеленители... У него, конечно, родители были ученые, там пятое-десятое. Не семейная традиция.

А. Леонтьева

— Душа не лежит к озеленению.

Протоиерей Александр

— Душа не лежала. И он говорит: нет-нет. И он начал учиться. Потом кончил МГУ, все такое. Поэтому это тоже, если ребенок что хочет, надо ему дать возможность. Естественно, конечно, понятно, что это подконтрольно, но тем не менее. То есть надо, чтобы дети, они и последствия имели. И я своих детей никогда не заставляю учиться. Нет, я их призываю, но я никогда не заставляю. Потому что, во-первых, я знаю, что это бесполезно, человек не хочет — он не будет. Особенно, когда лет 14−15, ничего с ним не сделаешь. Но они все равно учатся, потому что они понимают, что это их проблема. Их проблема, так сказать. Если они не учатся, ну, значит, так сказать... У меня вот тоже одна дочка — это было еще вот когда у нас футбольный был фестиваль этот, в каком году, в 19-м что ли или в 18-м?

А. Леонтьева

— В 18-м, по-моему.

Протоиерей Александр

— В 18-м. И вот у меня одна дочка пошла в ЯндексЕду, тогда еще там платили не очень много, совсем мало. Вот она таджикам по стройкам разносила, вот этот коробочек сзади. Она говорит: ну я учиться там не особо, давай я вот это. Ну, давай. Подработка. Ну присмотришься заодно. Другая дочка, она уже закончила два курса, так сказать, и на фестивале работала переводчицей с испанского. Вот у нее была английская фирма, у нее были английские работодатели, они по-английски отвечали, по-английски руководили ей, а она с испанцами, которые из Мексики приезжали, вип-группы. За две недели одна получила что-то 15 тысяч, другая 70. При этом она сидела в кафе «Шереметьево», пила кофе и ждала группу.

А. Леонтьева

— Это называется квалификация.

Протоиерей Александр

— Да, квалификация. Пила кофе под кондиционером и ждала. Потом слушала всякие комплименты от этих испанских банкиров и всяких таких этих. А другая, значит, слушая этот мат на стройках, так сказать, таскала тяжелый ящик под жарой. Она сразу все поняла, надо учиться или нет. Вот и ответка.

А. Леонтьева

— Вот это да, очень конкретные истории, на которых мы закончили сегодня нашу программу. Напомню, что сегодня с нами и с вами протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех святителей в Раменках. Говорили о наших подрастающих детях, о семейной аскезе, об ответственности. Спасибо вам большое, отец Александр, за эту беседу. У микрофона была Анна Леонтьева. Спасибо.

Протоиерей Александр

— До свидания.

---

Все выпуски программы Семейный час

• «Подросткам о семье». Протоиерей Илья Кочуров
• «Отношения с подростками в семье». Протоиерей Максим Первозванский
• «Досуг ребенка». Протоиерей Илья Кочуров