«Путь к священству». Священник Ярослав Ерофеев

У нас в гостях был настоятель храма преподобного Серафима Сарофского в поселке Уваровка Можайского района священник Ярослав Ерофеев.

Наш гость рассказал о приходе к вере после чудесного исцеления от серьёзной болезни, о том, каким образом музыкальное творчество помогает ему в священническом служении, а также о том, как и почему вместе с супругой они стали ежегодно организовывать международный православный лагерь для молодежи.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева.

---

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие наши слушатели. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан, и рада представить вам нашего сегодняшнего гостя, у нас в гостях священник Ярослав Ерофеев, настоятель храма Серафима Саровского в поселке Уваровка Можайского района. Здравствуйте, отец Ярослав.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Здравствуйте.

Кира Лаврентьева:

— Мы сегодня будем говорить с отцом Ярославом, дорогие наши слушатели, не только о пути к священству, но также о фестивале «Братья», на который, как я узнала, как волшебник приезжал на вертолёте, прилетал Алексей Ильич Осипов. Алексей Ильич Осипов мало куда летает на вертолёте, поэтому это очень интересно, что же это за фестиваль, кстати говоря, международный. А сам отец Ярослав учился на работника налоговой службы, и вы знаете, вот это вот всё, конечно, очень интересно. Откуда зарождается творчество? Как люди меняют профессию и становятся священнослужителями? Как выходят на вот такой уровень служения? Вот обо всём этом хотелось бы сегодня поговорить. Отец Ярослав, ну давайте начнём, наверное, с прихода к вере. Всё-таки это, наверное, самое основное в нашем разговоре, и с этого всегда хочется начинать.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Давайте.

Кира Лаврентьева:

— Как вы стали верующим человеком?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Это было внезапно, потому что как раз моё поколение, которое родилось вне веры, вне религии, но активно начало искать вот эти пути всевозможные, да, к чему-то сверхъестественному или к чему-то неопознанному, в первую очередь, к поиску самого себя. И я столкнулся с всевозможными течениями, и религиозными, и околорелигиозными. Но выбор мой пал на православие во время болезни, такой, которая... я уже часто об этом рассказываю, потому что это действительно из разряда чудес. Поэтому не могут мои уста молчать, и когда спрашивают, я говорю, как есть. И Господь привёл меня в церковь, после первого Причастия болезнь отступила и больше не возвращалась, и я ещё больше заинтересовался Богом, потому что начал уже понимать, что Господь может все, даже поднять со смертного одра.

Кира Лаврентьева:

— Это вы молодым человеком были?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, мне было 18 лет.

Кира Лаврентьева:

— Серьёзно? И уже какая-то такая болезнь, да?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, да, очень серьёзная была болезнь. И, собственно, это определило дальнейший мой путь, видимо, потому что, попав в храм, да, сделав там первые шаги к Чаше, я уже понял, что это моё место. Мне там хорошо и больше нигде. Все остальное стало второстепенным, но это был не фанатизм, это был сразу осознанный выбор. Я просто слушал свое сердце, и оно мне говорило, что вот это то место. Здесь тебе хорошо, оставайся. А дальше все было каким-то, вот сейчас оглядываясь, каким-то невероятным образом я поступил в семинарию, хотя на тот момент я уже обучался, как вы правильно сказали, в налоговой академии, вот, и параллельно учился и там, и там. Но я просто доучивался в налоговой, чтобы не огорчать родителей, чтобы они видели, что мой выбор, осознанный действительно. И, в принципе, я не жалею, потому что мне нравилось учиться, я вообще люблю учиться, поэтому я с удовольствием учился и там, и там. Но понимал, что если есть Божья воля, то я бы хотел посвятить свою жизнь служению. И такая воля действительно была. Оказавшись в Можайске, женившись на девушке из Можайска, я переехал сюда, в Подмосковье, и здесь мне предложили место для служения, собственно, после чего последовало рукоположение и уже годы службы в храме.

Кира Лаврентьева:

— Ну это очень интересно, потому что вы же могли не рукополагаться, вы могли быть просто верующим христианином, работать на обычной работе, жениться и так далее, но вы пошли по максимально радикальному пути. Что поспособствовало всё-таки, что повлияло на этот выбор?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Ну, я думаю, что и юношеский максимализм в том числе, но, я думаю, повлияло Священное Писание, «жатвы много, делателей мало». Цитата очень меня тронула, моё молодое сердце тогда. Вот, потому что я видел, сам будучи молодёжью, я видел то огромное количество молодёжи, которая занимается не тем и делает не то, да, то есть интересуется не тем. Мне было больно, что люди не знают о вере ничего. Это действительно так. И надо сказать, что сегодня ничего не изменилось. Огромное количество молодёжи всё так же просто живёт, занимается своими делами. Но это их путь. Все мы чада Божьи. Но хотелось как-то вот... Насколько это возможно, словом, делом рассказывать людям о том, что есть путь иной, путь христианина, путь особенный, но интересный, сложный, но интересный.

Кира Лаврентьева:

— Отец Ярослав, простите, что я вас с этим вопросом спрашиваю подробно, но у нас ведь всё-таки путь к священству, и вот тут очень важно, на самом деле, для тех, кто хочет стать священниками, и для тех, кто уже в священстве слушает нашу программу, для их матушек, очень важно как-то глубоко поговорить об этом. И в этом свете я, конечно, хочу спросить, а были ли у вас какие-то истории, ситуации, может быть, кризисы, когда вы думали, что ну, не знаю. Может быть, светская профессия или ещё что-то были бы лучше для меня. Или вообще всё в церкви всё не так, всё не так, ребята, как говорил Высоцкий. Хотя, конечно, мы понимаем, что есть Святая Церковь, да, есть тёмный двойник церкви, как говорил Сергей Фудель. Константин любит его цитировать. Вот почему, спрашиваю, не для остроты разговора, а для, скорее, может быть, каких-то путей выхода из кризисных состояний, которые вы сами для себя определили?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Ну, остроты разговора не получится у нас с вами, потому что у меня таких...

Кира Лаврентьева:

— Кризисов не было?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Это действительно одна из величайших радостей — стоять у престола. Хотя осознаю своё недостоинство. Я каждый раз не понимаю, как я туда попал и что я там делаю. Вот каждый раз, правда. Но знаю, что бывают кризисы. А кризисы, конечно, у меня были в жизни. Я же человек живой, как и все. Но это кризисы, наверное, касательно чего-то другого, но не служения. Потому что, действительно, штормит очень сильно, пытаются раскачивать лодку нашу под названием Церковь. Но я-то понимаю, какие ветры её раскачивают и какой цели пытаются добиться. Поэтому, наоборот, ещё больше укореняюсь в мысли, что Церковь спасительна через Писание, через Таинства свои, через Предание Священное, через подвиги мучеников и так далее. И всё больше укореняюсь в мысли, что однажды я, помолившись, сделал правильный выбор, оставшись в Церкви, Хотя, безусловно, безусловно, есть множество других интереснейших видов служения людям и Богу, и это замечательно, просто я считаю, что служба или работа, они должны приносить ещё и радость тебе самому. А мне приносит радость то, чем я занимаюсь. Причём мне очень нравится служить там, где я служу. Я считаю это промыслительно, что Господь поставил меня служить в дальнем Подмосковье, где-то в деревнях, где приходится ездить, преодолевать метели, всякие трудности, заносы. Ходить по избушкам, исповедовать, причащать, соборовать бабушек, дедушек. И я этому очень радуюсь, благодарю Бога за это.

Константин Мацан:

— А что это даёт по сравнению, допустим, со служением в городе, в мегаполисе? Где нет... старушки там есть, где нет домов, избушек, хотя со снежными завалами на дорогах тоже в городе всё в порядке. Их тоже приходится преодолевать, я поэтому вот свидетельствую, сегодня ехал на программу и тем самым занимался.

Священник Ярослав Ерофеев:

— А я думаю, здесь больше такой чисто меркантильный вопрос, потому что ты преодолеваешь препятствия, но ты ещё едешь через поля, леса и всему остальному.

Константин Мацан:

— Красиво.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, это просто красиво.

Константин Мацан:

— Вот. Нет, ну серьезно, я спрашиваю, потому что я помню одну историю священника, который в 90-е годы заканчивал семинарию, мечтал, прям ему хотелось быть таким сельским священником, ну вот в деревне, как он это красиво описывал. С утра встал, первый пришел к храму, очистил снег, чтобы пройти дорожкой к храму, потому что там все завалило. Там зажег печку, вот к тебе пришли твои там 10 прихожан, которые в деревне. Вы семья. И он так прям мечтал о таком служении на селе, а его назначили после семинарии в Казанский собор на Красной площади. Посмиряли человека. И я с тех пор думаю, вот что так человека интересно именно по-священнически влекло вот к бытию сельского батюшки, вот как вы это чувствуете?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Я думаю, там меньше административных забот всё-таки, несмотря на то, что они есть, но там больше вот работы с людьми, с населением. Вот максимально, плотно, да. При том, что там мы работаем и с молодёжью, и с хосписами, и с интернатами для умственно-отсталых детей. Совершенно у нас не то что медвежий угол и 10 бабушек, но помимо всего этого есть возможность вот просто куда-то ехать и кому-то служить. И вот эти расстояния, да, правильно Кира сказала, дают возможность как-то вот ещё и подумать о жизни, потому что вот суета мегаполиса, она отвлекает. Ну, я вырос в мегаполисе, и я очень рад, что живу в Можайске, а служу за Можайском. В ссыльных местах некогда. Кстати, по-разному интерпретируют это выражение. Некоторые считают, что это, так сказать, при царе-батюшке или при советской власти там загоняли за Можай, там запрещали жить в Москве и так далее. А есть ещё версия, что это ещё более древняя, к нашим предкам относится эта фраза, потому что Можайск был таким оплотом Московского княжества, и вот выгоняли за Можайск неприятеля. Ну то есть вот две версии есть.

Кира Лаврентьева:

— Ну да, там же дальше Бородино идёт. Да, там это уже всё. Там уже всё.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Там литовцы, поляки и так далее.

Константин Мацан:

— Есть ли жизнь за МКАДом?

Константин Мацан:

— Священник Ярослав Ерофеев, настоятель храма Серафима Саровского в поселке Уваровка Можайского района сегодня с нами в программе «Светлый вечер».

Кира Лаврентьева:

— Отец Ярослав, как музыка вошла в вашу жизнь?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Стремительно. Вот вы цитировали Высоцкого, у меня как-то и Высоцкий, и Цой, и Кинчев, и Бутусов, и всё вместе. И это было прям... ну, в музыке я рос, потому что мама и наша семья очень любила народные песни. Всегда эти застольные, да? То есть это всё моё детство, меня сопровождали эти песни.

Кира Лаврентьева:

— Это вот такой вот народный, да? Народный фольклор, и это очень душевно.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Душевно.

Кира Лаврентьева:

— Все посидят, и начинается, аж люстры дрожат.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Сейчас такого нет практически. Нет. Да. Но русский рок, безусловно, он ворвался, покорил моё сердце. Вот.

Кира Лаврентьева:

— Вы уже были священником?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да ну нет, конечно. Это было... Мне было там 12-13 лет.

Кира Лаврентьева:

— То есть подростком, понятно.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, да. И, конечно, захотелось как-то подражать, как-то взять гитару, тоже спеть. И когда взял гитару, понял, что это вот моё родное, не могу больше её оставить. И сразу первые попытки что-то сочинять начались. Ну, в общем, это, конечно, лучше сейчас не слушать. Вот. Ну, а потом, по мере воцерковления, стало сочиняться что-то более вкусное, более интересное. После чего поступило предложение записать первый альбом. Мы его записали. Это была такая весьма домашняя студия. Это была проба пера. Вот. Ну, а дальше пошли уже студийные записи. Настоящие, с профессионалами, с профессиональными аранжировками. И на сегодняшний день у меня семь альбомов, и сейчас приступаю к выпуску восьмого.

Кира Лаврентьева:

— То есть вы уже как композитор, как автор песен выступаете?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, автор. Автор слов, музыки. Но аранжировки делают профессионалы, потому как я не имею музыкального образования.

Кира Лаврентьева:

— То есть вы ещё не имеете музыкального образования, и вы вот этим вот так занимаетесь.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, не имею и, видимо, уже не буду иметь.

Кира Лаврентьева:

— Удивительно. Ну вот что это вам даёт? Говорят, что кто-то считает, что священник, если чем-то ещё занимается, то это для него дополнительный ресурс для служения, а кто-то считает, что священнику лучше вообще ничем не заниматься и только служить. Что вы на этот счёт думаете? Какое место, вот реальное место, творчество занимает в вашей жизни?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Ну, правильно вы говорите, как мне один корреспондент сказал: ну всё, батюшки вышли на сцену, тушите свет. Да, ну мы вышли на сцену, безусловно, но это не ради самопиара, не ради какой-то прибыли или чего-то там, это просто даже невообразимо. Это миссия, это миссия. Это возможность донести простыми словами то, к чему я всю жизнь стремлюсь, простыми словами доносить до людей основы истины, основы христовой веры. И иногда, действительно, иногда бывают композиции совершенно не на эту тему, о чём-то простом, ну, на какую-нибудь злободневную тему. Вот или о любви, о любви к любимой, или к другу, или к детям. Ну, это как отдушина. И этим я просто делюсь, в том числе показывая, что священники тоже люди, и они могут переживать, могут волноваться, могут где-то даже страдать, иногда унывать, но не отчаиваться. Вот. Ну, то есть жизнь священника, она практически не отличается от жизни любого другого человека.

Константин Мацан:

— Можно я задам вопрос жёсткий? Я тоже всю жизнь был не чужд сочинения музыки, песен, и тоже, особенно на заре воцерковления, в ранние более годы, когда группа ещё была и мы играли, вот говорил сам себе, что, конечно, у этого есть миссия. Что вот писать добрые, светлые песни — это как-то... ну, в этом есть служение. А вдруг кто-то задумается о чём-то, а вдруг кто-то через это впервые какие-то себе вопросы поставит. Или просто сопроводить жизнь человека приятными эмоциями, не деструктивными, а позитивными. Но я, честно говоря, в этом разочаровался. Не в музыке, не в песнях, а вот в этой логике. Я как-то искренне себе в итоге признался, что всё равно в центре тщеславие. Все равно в центре — желание это делать, а просто потому что хочется, просто потому что вот не могу не делать. Это все про себя, вот про свою самореализацию какую-то, пусть даже там это послушает 15 знакомых, все равно это для себя. А всё остальное — это уже как бы ты себе придумываешь благочестивые подвёрстки под это оправдание. Это неплохо — хорошие песни писать и петь их. Но вот честно глядя на себя, понимаешь, что это слова о том, что это миссия. А в итоге ты просто обслуживаешь свой внутренний интерес, что тоже, может быть, не обязательно греховно. Но просто надо в этом себе признаться. Вот я говорю, что вопрос жёсткий, потому что он из опыта. Вот у вас были похожие мысли?

Священник Ярослав Ерофеев:

— А вам не кажется, что это навязчивая мысль, которой вы поддались?

Кира Лаврентьева:

— Вот это поворот!

Священник Ярослав Ерофеев:

— Нет, не кажется.

Константин Мацан:

— Я продолжаю этим заниматься. Я просто честно себе признался, что... Подогреваю своё тщеславие. Я просто честно себе признался, что я этим занимаюсь не для того, чтобы кого-то просветить, а просто потому что не могу не заниматься, и это какая-то более трезвая позиция, скромная, в которой ты себе признаёшься, и...

Священник Ярослав Ерофеев:

— Где здесь тщеславие? Почему вы сюда пытаетесь тщеславие примкнуть?

Константин Мацан:

— Потому что это всё равно для меня, по поводу меня.

Кира Лаврентьева:

— Ага, ну понятно. Может быть, может быть. Нет, вопрос действительно острый и интересный. Почему? Потому что многие действительно пытаются вот поющих священников действительно обвинить в том, что они делают это из тщеславия. Вы знаете, я думаю, все люди разные. Безусловно, я тоже пою, потому что я не могу не петь. Я сочиняю, потому что не могу не сочинять. Это, наверное, какая-то психологическая вещь, когда, проговорив что-то, тебе становится просто легче, просто с кем-то поделившись, но преобразовав это в некую такую творческую форму. Ну где здесь тщеславие? Ну вот я не вижу здесь тщеславия. Тщеславие — это, наверное, знаете, я был однажды на одном православном музыкальном фестивале, это было очень-очень давно, и вот туда приехали православные творческие люди, коллективы, дуэты, соло-исполнители, и был призовой фонд 20 тысяч рублей, ну это где-то на сегодняшние деньги, ну может быть там тысяч 60. Вот. И вы бы видели, что творилось, какие...

Константин Мацан:

— Какие страсти кипели.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Какие страсти, да. Вот, действительно, я увидел, что такое, действительно, тщеславие, да, когда каждый считал, что... Ну, как каждый, были те, кто скромно себя вели, конечно, но очень многие... считали, ну как, они достойны гран-при, вот, и я понял, что никогда, никогда, я сдержал себе свое слово, не буду участвовать вот в таких конкурсах православных, вот, потому что вот там, где вмешивается мамона, там, видимо, и тщеславие тут же проявляется очень быстро. Поэтому только как приглашённый гость или только в виде беседы с кем-либо, как правило, это с молодёжью у меня бывает, я беру в руки гитару и о чём-нибудь таком пою, о чём считаю нужным для них сейчас спеть.

Константин Мацан:

— Знаете, мой вопрос, конечно, не имел подоплёкой, что не надо петь и отложите гитару, а, скорее, это вопрос в рефлексе над нашими журналистскими вопросами священникам: а зачем вам это надо? Потому что для себя со временем пришел к мысли, что вот ответ: «А я это делаю, потому что не могу не делать просто», вот он достаточный для того, чтобы заниматься.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, ну, это честно, это честно.

Константин Мацан:

— Он достаточный, и это вообще суть творчества, потому что мы творим от того, что не можем не творить.

Кира Лаврентьева:

— Отец Ярослав, вы сказали, о чём-нибудь таком пою. Вот спойте нам тоже о чём-нибудь таком. Давайте послушаем какую-нибудь вашу песню.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Давайте.

Кира Лаврентьева:

— Что это будет за песня?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Ну, так как сейчас вечер, то мы послушаем песню «Звёзды». «Звёзды». Эта песня была написана для моей любимой жены много лет назад.

Кира Лаврентьева:

— Ксении.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Ксении, да. И она действительно многим нравится. Надеюсь, понравится и радиослушателям.

Кира Лаврентьева:

— Давайте послушаем.

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА у нас в гостях священник Ярослав Ерофеев, настоятель храма Серафима Саровского в поселке Уваровка Можайского района, у микрофонов Кира Лаврентьева и Константин Мацан, мы вернёмся после короткой паузы.

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Еще раз здравствуйте, уважаемые друзья. У нас сегодня в гостях священник Ярослав Ерофеев, настоятель храма Серафима Саровского в поселке Уваровка Можайского района. Мы продолжаем наш разговор.

Кира Лаврентьева:

— Вы знаете, я сразу бы, конечно, хотела спросить, в свете этой прекрасной песни, которая звучала в конце первой части нашей программы, про вашу жену Ксению, что за удивительная женщина, которой можно писать такие песни? Как сохранять действительно любовь в браке, когда ты весь в послушаниях? И понятно, что у священника ненормированный рабочий день. Для тех, кто не знает, давайте расскажем, что это не только служба утром и молебен после службы, это всегда нон-стоп, это ночью можно поехать причащать умирающего, это вечером можно соборовать, это днём можно отпевать, крестить, исповедовать и так далее, и так далее, и так далее. То есть это полностью на самоотдачу. И когда у тебя жена и дети, которые ждут тебя дома, ждут твоего внимания, твоего общения, это, наверное, трудно очень совмещать. Но, во всяком случае, батюшки нам рассказывают, что, говорят, если вы хвалите меня как священника, спросите лучше мою жену, что я за священник, а что я за человек лучше с моей женой поговорите. Потому что благодаря её трудам дома я могу заниматься тем, чем я занимаюсь, вот в таком объёме и в таком качестве.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да. Это типичная формула, то, о чём вы сказали. Но у нас она видоизменена по причине того, что моя жена, она тоже имеет множество послушаний, которыми сама себя обложила. И это не только дети, и не только кухня. Потому как она ещё является хореографом в одной очень крупной можайской танцевальной студии, где занимаются множество детей, и помимо этого она занимается паломническими поездками и небезызвестным фестивалем «Братья», который отнимает множество времени, то, конечно, наверное, в нашей семье как-то все работает при взаимоподдержке, взаимоподменяемости и в такой симфонии, которая иногда, конечно, расстраивается, безусловно, потому что усталость человеческая, она берет свое. Те же кризисы, о которых мы с вами говорили, они, конечно...

Кира Лаврентьева:

— Без них никак.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Без них никак. Поэтому, если надо приготовить ужин, я становлюсь и готовлю. Если меня нет, это, конечно, делает она. Вот. И так во всём. Если надо было там с маленьким ребёнком погулять на улице, я шёл и гулял. И давал ей возможность сделать то, что у неё там накопилось. То есть, ну, она имеет два тоже образования. Она хореограф, она закончила Свято-Тихоновский университет, она миссионер. Вот, и у неё получается, я считаю, трудиться, служить, да, нести своё служение по диплому своему. То есть у нас много всего, мы, честно, мы ничего не успеваем, у нас часто там не помыты полы, кстати, сейчас спасибо роботу-пылесосу, он это делает за нас. Но сейчас дети подросли, дети помогают. И у нас всегда много гостей, много молодёжи, мы потому что плотно ею занимаемся. То есть у нас очень бурная жизнь.

Кира Лаврентьева:

— То есть я всё вот пытаюсь докопаться. Всё-таки вот это вот единение, какое-то общее занятие на двоих, оно невероятно важно для супругов, особенно когда много лет брака уже позади.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Ну мы имеем один вектор, да, мы смотрим в одном направлении.

Кира Лаврентьева:

— Очевидно, что вы занимаетесь одним и тем же.

Священник Ярослав Ерофеев:

— И это замечательно, потому что я считаю, что это очень здорово, когда это так.

Кира Лаврентьева:

— Сближает.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Сближает и даёт возможность чаще, по крайней мере, видеться.

Кира Лаврентьева:

— Да, и обсуждать что-то.

Священник Ярослав Ерофеев:

— И что-то обсуждать.

Кира Лаврентьева:

— А вот фестиваль «Братья». Знаю, что он уже международный, как я уже сказала в начале программы. Даже сам профессор Осипов прилетал на него в вертолёте, что звучит довольно сказочно и удивительно. Просто два раза прилетал. Нет, на самом деле, что это за фестиваль? Давайте поговорим об этом. Придумала его, опять же, Ксения, я так понимаю, ваша жена.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, она придумала, буквально сразу после свадьбы, она давно вынашивала эту идею, поняла, что, видимо, у неё есть ещё рядом человек, который может ей в этом помочь. И она сказала: «А давай сделаем фестиваль». И я даже так особо не расспрашивал, говорю: а давай. А потом только спросил: а что за фестиваль? И она говорит: ну смотри, вот есть подобные проекты на Западе. У нас на тот момент ничего подобного не было. Давай, я это видела, как это делается, знаю, имею представление, давай мы возьмём как за образец, но наполним православным духом. Именно была задача сделать фестиваль привлекательным для молодёжи, но в концепции православной церкви, православного вероучения. Считаю, что у нас получилось. И, во-первых, после первого фестиваля на второй уже приехало в два раза больше людей. То есть это получило резонанс среди церковной молодежи, и околоцерковной, приезжают часто ребята, которые только интересуются верой, и там находят многие ответы. Нас поддержали многие активные священнослужители, епископы, братства православные, и направляли делегации. То есть им понравилась идея, им понравилось наполнение, и, благодаря вот тем еще первым наработкам и каким-то поискам чего-то нового, интересного, впоследствии, фестиваль живет до сих пор, и молодежь приезжает. Молодежь приезжает, и это здорово.

Кира Лаврентьева:

— Да. А когда будет ближайший фестиваль? Давайте расскажем для людей интересующихся.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Ну, самый ближайший фестиваль будет уже в феврале. У нас он проходит два раза в год. В феврале и в начале августа. А вот в начале февраля он пройдёт в Джубге. Это недалеко от Адлера. Ну, не очень близко, но недалеко. Это на берегу моря. Да, зима, море, ну, хотя бы подышать морским воздухом. У нас локация постоянно меняется. Это, опять же, не сразу пришло нам в голову, просто нас начали приглашать: а давайте у нас проведём фестиваль, а давайте у нас. Потому что три года подряд мы проводили на Бородинском поле, у себя в Можайском районе. Всегда фестиваль проводится по благословению правящего архиерея той местности, где фестиваль проходит. И в этом году он пройдёт там, а летом — мы пока ещё думаем. У нас уже есть идеи и договорённости, но пока мы не озвучиваем.

Кира Лаврентьева:

— Чтобы на него попасть, что надо сделать?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Нужно зайти на сайт братья.ру, зарегистрироваться и следовать инструкции.

Кира Лаврентьева:

— То есть нужно как-то сообщить о своем приезде вам.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Обязательно.

Константин Мацан:

— Вот вы сказали, что приезжает даже околоцерковная молодежь, которая только интересуется церковью, но не знакома с церковной жизнью, надо полагать, и находит для себя какие-то ответы на вопросы. А вот по вашим наблюдениям, какие вопросы, например, были, с которыми вот такая околоцерковная молодежь приезжает? Что хочется узнать им о церкви, что им непонятно, что для них неизвестно, и как жизнь на фестивале эти вопросы помогает решить? Наверняка ведь речь не о том, что: «У меня вопрос, знаете, батюшка, можно вот... А, понятно, все, я понял, теперь я буду в церкви». Какое-то общение, какой-то опыт они получают, что-то видят, может, чего не видят в обычной жизни. Какое-то свидетельство получают со стороны, не знаю, священников, других молодых людей. Вот какие большие такие перемены вы в людях наблюдали, чтобы действительно фестиваль сработал как миссионерский и того, кто раньше был от церкви дальше, сделал к церкви ближе?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, я думаю, что открытость и общность самого фестиваля, они... Ну, знаете, как центрифуга, она всё равно в себя забирает.

Константин Мацан:

— В общем, как в том анекдоте. Кот сначала тоже боялся пылесоса, а потом ничего, втянулся.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да-да. Были случаи самые невероятные. Один парень ехал в гости... Это было давно, ещё там какой-то 2010 год. Ехал в поезде из Киева в Москву в гости к брату, и с ним в одном купе ехали ребята на фестиваль. И они его уговорили поехать на фестиваль, и он поехал, и он стал помогать волонтёрам. На следующий год приехал уже официально волонтёром. А ещё через пару лет он поступил в семинарию, хотя до этого он был вообще далёким человеком от церкви.

Кира Лаврентьева:

— Господь уловил.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, вот просто... И кто-то принимает монашество, кто-то... На самом деле, можно задать огромное количество вопросов, потому что приезжает большое количество священников, активных, умеющих разговаривать, знающих проблематику молодежную, вот эту особенность, и действительно можно просидеть целый вечер у костра и проговорить со священником. И так многие делают. На самом деле, у ребят много вопросов. А подойти, допустим, к священнику в тот храм, где они ходят, ну, может быть, им стыдно даже в какие-то моменты, да, за что-то такое. Вот. Где-то неудобно задать вопрос, потому что священник, допустим, знает семью, да. Тоже священники, которым они могут доверять, как им кажется, да, и правильно делают, вот, и какие-то находят ответы на вопросы.

Константин Мацан:

— Но из того, что вас спрашивали, например, что-то вам больше всего запомнилось?

Священник Ярослав Ерофеев:

— А, вы знаете, это постоянный разговор. Каждый фестиваль — это огромное количество бесед. Это... Я вообще, по сути своей интроверт. Хотя некоторые мне не верят, но это правда. Я, проговорив 12 часов с молодёжью, потом забиваюсь в угол, рыдаю, плачу, там, сплю, соплю. Ну, шутка, конечно, но на самом деле...

Константин Мацан:

— Да нет, почему? Узнаваемо. Я по себе сижу, я понимаю хорошо.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Вот. Поэтому я, знаете... Ну, как правило, ну, допустим, вот хорошо, один из последних вопросов — это как мне принять... Парень был не православным, он был номинальным мусульманином, да? Приехав на фестиваль, он задал вопрос, как мне не оскорбить маму, потому что мама против моего крещения.

Кира Лаврентьева:

— Ну да, это такой очень тонкий, конечно, вопрос.

Священник Ярослав Ерофеев:

— И он действительно боялся ранить маму, и когда мы поговорили, мне показалось, что он ушёл с чувством, что он всё-таки не будет обижать маму, хотя я ему дал полную свободу, да, как бы говорю, вот ты должен сам принять решение. И мне казалось, что он всё-таки не крестится. Но через полгода я узнал, что он венчается с девушкой, с которой они познакомились на фестивале. Вот, соответственно, он уже крестился там за месяц до этого.

Кира Лаврентьева:

— Священник Ярослав Ерофеев, настоятель храма Серафима Саровского в посёлке Уваровка, Можайского района, проводит сегодня с нами этот «Светлый вечер». Сейчас все юные девушки и молодые люди, которые хотят создать семью, примкнули к радиоприёмникам, чтобы всё-таки ещё раз узнать, куда им ехать на ваш фестиваль в этом феврале. Но на самом деле, дорогие наши слушатели, вы можете всё это узнать в интернете, надо просто вбить: фестиваль «Братья». Сразу, тут же я всё проверила, тут же вы увидите сайт фестиваля, там можно зарегистрироваться, всё узнать подробно, как добраться, что делать, как быть, во что одеваться, с кем ехать, какое настроение с собой брать. Но вы знаете, я ещё успела почитать отзывы о фестивале, и, честно говоря, такое редко бывает, чтобы прямо люди писали такие развернутые отзывы о том, что это прямо демоверсия рая на земле. То есть прямо вот такая даже есть фраза на одном из православных ресурсов, значит, от очевидцев, посетителей фестиваля. Говорят, что настолько там всё концентрировано, концентрированная радость.

Константин Мацан:

— Знакомство с реалиями рая у этого комментатора.

Кира Лаврентьева:

— Очевидно, да. Вот. И вы знаете, я вот на самом деле всегда очень боюсь каких-то вот таких вот, честно говоря, это мои личные ощущения, я его ни в коем случае никому не навязываю, но я очень боюсь вот таких разных... ну, междусобойчиков, да, таких православных, потому что всё-таки это может быть очень хорошо, а может быть очень странно. Ну, так вот лично для меня. Хотя, естественно, на вкус и цвет товарищей нет. Но вот как-то вот откликается сердце, тому, что вы рассказываете, очень откликается, и идея какая-то совершенно бескорыстная, очень какая-то добрая, и историй много, и отзывов много, так что, дорогие слушатели, обязательно всё почитайте про фестиваль, может быть, вам тоже откликнется.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, это действительно бескорыстная история, потому что у нас вообще идея сделать фестиваль когда-нибудь бесплатным, когда у нас найдётся спонсор и будет всем проплачивать. Правда, это правда. У нас ребята-волонтёры трудятся совершенно безвозмездно, более того, сами вносят взнос за участие в фестивале, на питание и проживание. Мы, соответственно, тоже, как организаторы, мы просто организовываем, нам это нравится, это то, чем мы живём, это часть нашего служения, и это нам самим действительно нравится. То есть там заряжаешься добром, любовью, там Литургия каждый день практически служится, там молитва утром и вечером, там разговоры о важном, да, о богословии, о жизни, включая христианскую веру. Действительно, там не надо ни о чём задумываться, ты просто живёшь и радуешься эту неделю. А потом, конечно, действительно страшно погружаться в реалии, домой возвращаться.

Кира Лаврентьева:

— Нет, ну вы знаете, я ведь очень часто слышу, это очень серьёзный вопрос, я очень часто слышу разговоры и обращённые ко мне просьбы уже взрослых женщин, взрослых, у которых подрощенные дети, 20-летние, 18-летние, 25-летние...

Константин Мацан:

— 45-летние.

Кира Лаврентьева:

— Да, разные, разные. Но как просьба, и скорее, знаете, не просьба, а крик души уже это звучит, что, вы знаете, вот православная, там, идет у меня девочка, там, да, и её вот очень хочется куда-то в какую-то вот компанию такую единомышленников примкнуть, а всё не получается. Обычно это бывает у людей новоначальных, например, которые не успели прибиться, знаете, к какому-то храму с детства или получить там какие-то... в общем, опыт православного общения, каких-то православных друзей. Вот людям новоначальным очень хочется, чтобы их дети увидели вот этот светлый христианский мир, без каких-то перегибов и своей специфики. Вот чисто такой, знаете, как незамутненная слеза. Вот в этом случае, может быть, такие фестивали, это как вариант.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, и есть, допустим, воскресные школы, детские, подростковые лагеря. И вот ко мне обращаются, периодически пишут руководители этих вот детских лагерей, говорят: с какого возраста к вам можно направить, потому что мы понимаем, что дальше надо куда-то их пристроить, потому что мы не можем. Мы заканчиваем в этом году, а куда детей? Получается, они сами по себе остаются, да? То есть они как уже взрослые члены общины церковной, но они еще не взрослые, им еще нужны друзья, которые будут их там как-то поддерживать, воодушевлять, вдохновлять. Более того, у нас мы даём возможность себя реализовать молодёжи, много творческой молодёжи, там и стихи читают, и песни поют, и на инструментах играют, гимны сочиняют. У нас каждое лето новый гимн фестиваля. И танцуют, и балы у нас молодёжные на фестивале. То есть это помимо такой духовной части, но и это в ключе, да, всё в рамках приличия, любви и добра. Поэтому действительно, фестиваль — это возможность дальше молодому человеку быть в сообществе нормальных, адекватных, единомышленников.

Кира Лаврентьева:

— Отец Ярослав, давайте еще ненадолго вернемся все-таки к священству. Почему? Вот вы говорите о том, что на фестивале ты можешь неделю ни о чем не думать, но просто радоваться. А потом ты уезжаешь с какими-то там инсайтами, открытиями, мыслями, но ты уезжаешь в реальную жизнь. Ты сталкиваешься опять со своими скорбями там, какими-то жизнями, трудностями, радостями, со своими послушаниями, работой, делами, семьёй. И вот почему спрашиваю? Ведь в священческой жизни вот эта вот повседневность, она ведь такая может быть очень непростая. Очень непростая. Как говорил один священник, такой небезызвестный: «Вы думаете, что медные трубы, огонь — это самое серьёзное испытание для человека? Нет. Самое серьёзное — это вода, когда один день похож на другой». Вот в этом найти мудрость существования, служения, смысл жизни, вот в этом найти — это, наверное, одна из основных задач священнослужителей. Что вы об этом думаете?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Ну, я придерживаюсь мыслей всё-таки святых отцов, что человек, который молится, он... для него это не будет рутиной, вот эта вода.

Кира Лаврентьева:

— У него ничего не похоже.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Да, это пребывание, вот, в единении со Христом, вот эта радость, это же... это уже тот самый кусочек рая у нас может быть каждый день, и вне фестиваля. Фестиваль — это просто одно из мероприятий. А у нас есть Литургия Божественная, у нас есть молитва. И человек, который находится в духовной жизни, в духовном делании, он никогда не станет ненавидеть дни своей жизни. Наоборот, будет с благодарностью относиться.

Кира Лаврентьева:

— Вы просто в начале нашей программы сказали вот эту цитату из Евангелия, которая вас очень сильно зацепила, говоря молодёжным языком, да, очень прониклись вы ей. «Жатвы много, а делателей мало». Вот как вы думаете, когда человек молодой думает, становиться ему священником или не становиться, идти ему по этому пути или не идти, в каком случае идти не нужно точно?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Точно не нужно идти, когда есть мысли о деньгах или карьере. Я считаю, 100% не нужно идти.

Кира Лаврентьева:

— Это не место для зарабатывания денег, очевидно.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Нет. Кто хочет, тот, конечно, найдёт и заработает, и карьеру сделает. Но если есть такие мысли, ни в коем случае. Ни в коем случае.

Кира Лаврентьева:

— Вы чувствовали перемены в себе после рукоположения? Есть ощущение, что до своей первой Литургии вы были один человек, а вышли уже другим?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Если честно, нет.

Кира Лаврентьева:

— То есть вы остались тем самым.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Ну, понимаете, вот я сейчас скажу: «Я почувствовал». Скажете: «Ага, экзальтированный какой сидит». Нет — наоборот. «А, — скажете, — не почувствовал, какой-то недуховный».

Константин Мацан:

— Нет, нет. Речь на самом деле не об эмоциях. Меня поразил рассказ архимандрита Симеона (Томачинского), в одном интервью, когда он рассказывал, он говорит, что вот я вот после рукоположения, там, меня отправили далеко в скит, и я еду, я вдруг вижу за окном людей, и я понимаю, что я их люблю. И ведущий спрашивает: а что, до этого не было? А в том-то всё дело, что вот это у меня это пришло с благодатью священства. Вот некая направленность на них, открытость человеку другому, и активная к нему вот эта вот, ну то, что тогда в опыте вот отец Симеон назвал, что я их люблю. Я, конечно, сейчас своими словами пересказываю мысль, но это было такое свидетельство о том, что действительно благодать священства что-то в человеке может во внутреннем мироощущении поменять. Не то, что там эта экзальтированность, и у тебя вокруг ангелы летают, а ты просто в себе в опыте ощущаешь перемену какую-то, которой раньше не было.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Я могу сказать, что благодаря священству действительно появилась возможность чаще задумываться о каких-то вечных вещах, безусловно, потому что нельзя просто прочитать, даже если тебя попросили банально освятить машину или квартиру, нельзя просто как мантру прочитать молитвы, да, те, которые положены по чину. Ты стараешься всё-таки молиться, обращаться к Богу. А потом сейчас с развитием соцсетей, мессенджеров, постоянно сообщения: «Батюшка, помолитесь», там вот операция, да, у племянницы, и это каждый день, это очень много. И это не значит, что ты откладываешь это имя до воскресной службы, чтобы вынуть частичку. Нет, ты просто забудешь. Ты сейчас, прямо сейчас молишься за этого человека, и опять же ты стараешься вкладывать своё сердце в эту молитву. Безусловно, священство даёт более глубокую практику, больше возможностей, так сказать, если у тебя есть желание молиться. Другое дело, что я не почувствовал, что я стал всех больше любить. Я считаю, что я каждый день чему-то учусь, учусь любить в том числе. Ну хорошо, у этого священника так произошло, но для меня каждый день — это школа, каждый день — это экзамен. Да, вот здесь люблю, а вот здесь, понимаешь, сигналю и ругаюсь, потому что меня подрезали, вот, или дверь поцарапали вот недавно. Ну как вот не ругаться?

Константин Мацан:

— Неприятно.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Неприятно, да. И тут же себя осаживаешь, да, ну что ж ты, вот только у Престола стоял, вот только «Иже херувимы», «паки и паки», понимаете,

Константин Мацан:

— Отложим все житейское попечение.

Священник Ярослав Ерофеев:

— Вы знаете, наше время разговора, к сожалению, подходит к концу, но нам очень хочется послушать и спеть еще какую-нибудь вашу песню, отец Ярослав. Что мы будем слушать?

Священник Ярослав Ерофеев:

— Ну, я думаю, всё-таки давайте о чём-то вечном, о любви.

Священник Ярослав Ерофеев:

— О любви.

Кира Лаврентьева:

— Песня «Здравствуй, любовь». Давайте послушаем песню «Здравствуй, любовь», и мы прощаемся с нашим сегодняшним гостем. В гостях у «Светлого вечера» был священник Ярослав Ерофеев, настоятель храма Серафима Саровского в посёлке Уваровка Можайского района. Это был очень искренний, очень радостный и творческий разговор. У микрофонов были Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Всего вам доброго. До свидания. А вам, отец Ярослав, сил, сил мужества и всяческой помощи Божией.

Константин Мацан:

— До свидания. Оставляем вас с музыкой.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Истоки и современность православной журналистики: личный путь». Николай Державин
• «Дни Страстной седмицы». Священник Антоний Лакирев
• «Воспитание детей с аутизмом и другими особенностями ментального развития». Светлана Шифрина