«Проект помощи бездомным «Милосердие». Андрей Якунин

У нас в гостях был директор Центра развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие» Андрей Якунин.

Мы говорили о целях и задачах центра, о его разных социальных проектах и о том, как могут помочь фонду желающие поучаствовать в этом благом деле.

---

А. Пичугин 

— «Светлый вечер» на светлом радио. Дорогие слушатели, здравствуйте. Меня зовут Алексей Пичугин. Рад вас приветствовать в нашей студии. И сегодня здесь ближайший час вместе со мной и с вами эту часть «Светлого вечера» проводит Андрей Якунин, директор Центра развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие». Добрый вечер. 

А. Якунин 

— Добрый вечер, дорогие радиослушатели. 

А. Пичугин 

— Центр развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие». Сначала, когда я узнал, что вы к нам придете, я думал, что это региональное подразделение проекта «Милосердие», который уже много лет реализовывается совместно с Русской Православной Церковью, совместно с Синодальным отделом по благотворительности. О проектах «Милосердия» мы очень часто здесь рассказываем. И не только мы, но и многие наши коллеги из других средств массовой информации. Но выясняется, что Центр развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие» — это совершенно отдельная история, просто одноименная «Милосердию» московскому. Верное всё? 

А. Якунин 

— Да. Но в каком-то смысле ведь наша деятельность тесно связана с деятельностью Русской Православной Церкви — мы взаимодействуем с Тобольско-Тюменской епархией и развиваем те формы работы и направления, которые и здесь службой «Милосердие» также развиваются. 

А. Пичугин 

— Интересно, что мы вас представляем, как Центр развития социальных проектов, а не как благотворительный фонд. В чем разница? 

А. Якунин 

— А у нас организационно-правовая форма — автономная некоммерческая организация. 

А. Пичугин 

— Для непосвященных это можно пояснить. 

А. Якунин 

— Это тоже некоммерческая организация, такая организационно-правовая форма. Но когда мы создавали, для нас она была более удобной для того, чтобы взаимодействовать с органами государственной власти, войти в реестр поставщиков социальных услуг, что мы и сделали. И при поддержке государства развиваем свою деятельность. 

А. Пичугин 

— Да, действительно, это очень важно, потому что, как мне кажется, особенно на региональном уровне взаимодействие с органами государственной власти в каких-то вещах является ключевым, потому что без поддержки, без партнерства такого, наверное, сделать что-либо достаточно сложно. А чем вы занимаетесь и с чего всё началось? Вот у меня есть небольшая справочка, где перечислены ваши проекты. Их очень много, я думаю, что сейчас нет смысла их называть мне. Думаю, что Андрей это сделает это в течение программы, когда мы будем разбирать всё, что есть. Может быть, про некоторые расскажу. Это пункт обогрева бездомных, проект «Вместе с добром» — добровольческое движение волонтеров, «Шаг в новую жизнь» — реабилитация зависимых. И многое-многое другое. Сейчас мы будем всё это обсуждать. А с чего началось? Я так понимаю, что вы по своей основной деятельности врач-нарколог. 

А. Якунин 

— Да, я врач-психиатр, психиатр-нарколог. Но я длительное время работал в отделе по социальному служению Тобольско-Тюменской епархии, руководил отделом Тюменского благочиния. И все те формы работы, которые мы сейчас развиваем, я и тогда развивал. То есть те проекты, которые были в перечне, который вы сейчас перечисляли, это новые. Мы два года назад создали эту автономную некоммерческую организацию. И вошли мы в реестр поставщиков социальных услуг Тюменской области, заявили вид деятельности: оказание помощи бездомным, освободившимся из мест лишения свободы. И нас департамент социального развития поддержал и предоставил нам в безвозмездное пользование помещение. И мы создали Центр помощи «Милосердие». У нас изначально было заявлено 96 человек — это те люди, которые попали в сложную жизненную ситуацию, в том числе бездомные и освободившиеся из мест лишения свободы. Первоначально тот формат работы, который был — мы создавались на базе бывшего государственного центра помощи бездомным, нам передали эти помещения. И мы расширили деятельность, ввели дополнительные услуги, которые повышали качество оказания помощи и облекли их в такие проекты. Развитие добровольческого движения имени Евгения Боткина, мы сразу создали его в 2017 году, мы назвали такой проект «Вместе с добром». «Шаг в новую жизнь» — это проект по реабилитации зависимых. Ни для кого не секрет, что в среде бездомных, которым мы оказываем помощь, есть люди, которые страдают зависимостью.  

А. Пичугин 

— А про бездомных можно, наверное, подробнее поговорить в таком ключе. Мы в Москве, в Петербурге сталкиваемся с проблемой бездомных людей довольно часто и к нам приходят люди, которые занимаются их реабилитацией. Я помню, как в 90-е годы у меня в подъезде жили, если можно так сказать, но приходили ночевать человек по 10-15, не имеющих собственного дома. Они спали на лестничных клетках вповалку по несколько человек. Такой картины сейчас нет, увидеть ее достаточно сложно. Более того, я относительно часто езжу по разным городам России, большим, маленьким, и у меня иногда складывается впечатление, что проблема бездомных — это проблема таких городов, как Москва, в первую очередь. Потому что многие сюда приезжают на заработки, теряют работу, или их кидают банально, они остаются вот в этом водовороте мегаполиса, неспособные по разным причинам вернуться к себе домой. Мне иногда кажется, хотя, наверное, я ошибаюсь — извините за такое длинное вступление, но это важно — что в других городах России проблема бездомных людей практически неизвестна. Но я знаю, что я ошибаюсь. Я хочу как раз вас спросить на примере Тюмени: кто бездомные в Тюмени? Много ли их? И как вы с ними взаимодействуете? 

А. Якунин 

— Сейчас отвечу на ваш вопрос. Бездомные есть. Даже если мы вспомним слова Евангелия, где Господь говорит:  «Нищих всегда имеете с собой», — то есть во все времена были люди, которые не могли вполне адаптироваться к той социальной среде, которая была принята в том обществе, в котором они жили, в то время, в которое они жили. И они были, есть и будут всегда. И мы, как христиане, призваны участвовать в их жизни, помогать. «Я был голоден, вы накормили Меня». Это тоже небольшое вступление, чтобы понять, какая мотивация у нас, почему мы включаемся в эту работу.  

А. Пичугин 

— Знаете, я всегда думал, что мотивация понятна, но в какой-то момент столкнулся с тем, что люди зачастую не очень хорошо себе представляют, зачем нужно кому-то помогать: бездомным, больным детям. Лучше от них отгородиться ширмой, как говорят мне некоторые, и не видеть их: проблема не исчезнет, но хотя бы мне будет психологически спокойней. Я слышал такие версии. Я думаю, что вы тоже слышали. 

А. Якунин 

— Конечно. Это то же самое, как на гнойник лейкопластырь налепить и ничего не делать. Нарыв будет распространяться. До поры до времени вроде как всё нормально, статус-кво сохраняется. Бездомные есть. У нас в зимний период в эту зиму было до 140 человек одновременно. Для нас это была большая нагрузка. Если сравнивать с государственным центром, когда я там был, там было 70 с лишним человек обычно. С чем это связано? Может быть, с тем, что мы еще дополнительно открыли пункт обогрева бездомных. Мы расширили, еще дополнительное отделение открыли. Я когда анализирую ситуацию, думаю, что может быть, это связано с какими-то процессами, которые сейчас в обществе происходят. Что бездомные из себя представляют? Очень часто это люди… Сейчас по группам разделим. Есть люди, которые в свое время, в 90-е годы, выпали из социального нормативного социального окружения и жили, как придется и чем придется. Соответственно, документы они не восстанавливали — у них когда-то был советский паспорт, российского паспорта никогда не было. Таких товарищей у меня сейчас 20 с лишним человек. 

А. Пичугин 

— Неужели они выжили и дожили до 2020? Если вы говорите, что это 90-е годы? 

А. Якунин 

— Я сейчас расскажу о ситуации, которая у нас недавно произошла. Один мужчина обратился к нам в Центр в прошлом году. Начали с ним заниматься по восстановлению документов, у него не было российского паспорта, был когда-то советский паспорт. Начали изучать его историю, нашли родственников и выяснилось, что в 90-е годы он ушел из семьи, вот на фоне всех тех процессов, которые происходили — я не знаю, вывести семью из-под удара или еще что-то. В общем, пропал. И вот он всплыл сейчас у нас. История вот такая… 

А. Пичугин 

— А он до того жил в Тюмени? 

А. Якунин 

— Он жил в разных местах. 

А. Пичугин 

— А семья его откуда? 

А. Якунин 

— Нет, это вообще Центральная Россия. Я не буду говорить город, чтобы… 

А. Пичугин 

— Не надо. 

А. Якунин 

— То есть это не рядом с Тюменью. Его родственники его уже похоронили, причем не просто похоронили, потому что его давно нет, а они опознали труп. То есть, видимо, была такая ситуация — им показали чей-то труп, они его опознали, как его. И его похоронили.  

А. Пичугин 

— И на могилу ходили, цветочки сажали. 

А. Якунин 

— Я этих подробностей не знаю, как у них было. Но когда мы нашли родственников и объявили, что их близкий жив, нам не сразу поверили, не сразу пошли на контакт. Но потом, когда они уже и с ним пообщались, они поняли, что он это он. И вот такая счастливая встреча у нас состоялась. 

А. Пичугин 

— А чем он жил? 

А. Якунин 

— Живут разными заработками. 

А. Пичугин 

— Вот конкретно этот человек? 

А. Якунин 

— Где-то на даче подработал, что-то мастерил. То есть они вот так вот живут… 

А. Пичугин 

— То есть он не сидел эти годы, что важно. 

А. Якунин 

— Если бы он сидел, как личность он бы всплыл.  

А. Пичугин 

— То есть он просто таким образом подрабатывал — какими-то шабашками, переезжая с места на место. И всплыл у вас в Тюмени. 

А. Якунин 

— Да. 

А. Пичугин 

— А он с радостью вернулся в семью? Семья его приняла? 

А. Якунин 

— Семья его приняла. Процесс восстановления отношений занял определенное время — они между собой разговаривали, общались. Не сразу пошли на контакт, как я уже говорил. Но сейчас восстановили отношения. Маме его 80 лет, она счастлива, что обрела своего живого сына, которого когда-то уже его похоронила. Это вот часть нашей работы. То есть одна из задач наших — когда мы выявляем людей, которые к нам обращаются, мы стараемся находить родственников. Бывают ситуации, когда сами обратившиеся к нам, они не хотят, чтобы мы искали родственников. По разным причинам. Например, неудобно перед своими детьми, что они где-то были, еще что-то… Здесь я не нарушаю их волю, то есть я стараюсь уговорить, но волю не нарушаю.  

А. Пичугин 

— А что вы можете в таком случае сделать? Если человек не хочет к родственникам, какой у него выход? Какой у него дальнейший жизненный маршрут? 

А. Якунин 

— Мы восстанавливаем документы, оформляем инвалидность и оформляем в дом-интернат. Примерно так. Те, которые с 90-х годов, в основном это люди возрастные с хроническими сопутствующими заболеваниями… 

А. Пичугин 

— Если они с 90-х, то получается, что человек не всегда на улице жил? Жить на улице 20 лет невозможно. И статистика говорит, что дольше нескольких месяцев люди не живут. То есть он какими-то заработками, где-то жил, была какая-то крыша над головой. Это не бродяжничество от помойки к помойке, не от железнодорожных путей к железнодорожным путям, а от города к городу. Там какое-то жилье было… Скорее, это так бывает. 

А. Якунин 

— Конечно. У них же по-разному складывается: с кем-то пожили, разошлись… Знаете, это такая широкая тема — вот гражданский брак. Аргумент против гражданского брака… 

А. Пичугин 

— Юридический явно. Вот то, о чем вы хотите сказать. 

А. Якунин 

— Да. Недавно была ситуация — мужчина жил с женщиной, любили друг друга, но она умерла. А жил в ее квартире. 

А. Пичугин 

— И всё — пришли наследники.  

А. Якунин 

— Его выселили, и он остался без крыши над головой. И сейчас он живет у нас. А если бы они жили в законном браке, он бы свои имущественные права мог как-то защитить и он хотя бы с крышей над головой был. То есть когда люди стараются себя защитить тем, что не соединяются узами браками, они себя ставят в каком-то смысле в уязвимое положение. Как в этом реальном примере. Это не единичный пример, такое бывает достаточно часто. У нас есть женщина, ей сейчас уже за 70, она тоже длительное время жила с мужчиной, он умер, и всё — она осталась без крыши над головой. За каждой такой историей, конечно, стоит непростая судьба и наша задача — помочь человеку не потерять веру в будущее, надежду. У нас есть специалисты по учебно-воспитательной работе, которые занимаются, психологи. И не просто наши подопечные ждут, когда мы оформим им документы, инвалидность и в дом-интернат, а мы с ними выстраиваем работу так, чтобы им интересно было жить здесь и сейчас, находясь у нас. 

А. Пичугин 

— Помимо бездомных. Мы начали от зависимостей, я понимаю, что часть, немалая часть бездомных людей — это люди, подверженные тем или иным зависимостям. И зачастую это сопутствовало их попаданию на улицу. Но есть еще, наверное, уже теряющие навыки социализации, раз обращаются за помощью. Но люди, страдающие от зависимостей, которым вы помогаете, я правильно понимаю, что ваша специализация именно наркология?  

А. Якунин 

— Одна из моих специальностей психиатр-нарколог, да.  Зависимые есть. Бывает, что они оказались на улице в силу своей зависимости — родственники от них отказались. Бывает, что они становятся зависимыми, когда они попали на улицу в силу каких-то трагических для себя обстоятельств. Но для нас разницы нет. Здесь и сейчас у них есть зависимость — наша задача им помочь от этой зависимости избавиться. Для этого мы в прошлом году написали на президентский грант проект «Шаг в новую жизнь», который вы упоминали. Победили и реализовывали этот проект. Сейчас этот проект уже без грантовой поддержки продолжается, у нас есть группа, которая работает. Понятно, что один из таких специфических симптомов зависимых от алкоголя — это отрицание болезни. И те, которые категорически отрицают и говорят, что у них нет проблем с алкоголем, понятно, что они в этом процессе не участвуют. Но стараемся как-то мотивировать от срыва к срыву, убеждать их, что им это поможет. 

 
А. Пичугин 

— Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня Андрей Якунин, директор Центра развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие». Чаше всего обращаются родственники людей, которые страдают от алкоголизма? 

А. Якунин 

— У нас бездомные. 

А. Пичугин 

— У вас только бездомные? 

А. Якунин 

— Да, наш Центр помощи «Милосердие» — людям, у которых нет места жительства. Они могут освободиться из мест лишения свободы. Например, он отбывает, готовится к освобождению, а идти ему некуда. И мы принимаем, когда он освобождается. 

А. Пичугин 

— А вы его начинаете «вести» еще в процессе его заключения? Вы как-то переписываетесь или у вас есть статистика из колоний, что такой-то человек скоро освободится, он из Тюменской области. Вероятно, он приедет сюда и идти ему некуда. 

А. Якунин 

— У нас есть соглашение с УФСИН, мы взаимодействуем, нам направляют запросы, что такой-то тогда-то освобождается, готовы ли мы его принять? Мы не отказываем — наша задача оказать поддержку на этапе выхода. Конечно, одна из задач, я предлагал и предлагаю, и я думаю, что у нас это получится — чтобы те, кто готовится к освобождению, есть «Школа освобождающихся» есть, чтобы нам как-то с ними контакт… 

А. Пичугин 

— А что это такое? 

А. Якунин 

— Это те, кто готовится к освобождению. «Школа» их готовит… 

А. Пичугин 

— По названию понятно. Психологи работают? 

А. Якунин 

— Там у них определенная программа есть. 

А. Пичугин 

— А это в любой российской колонии есть такая «Школа»? 

А. Якунин 

— Насчет любой не знаю, но у нас точно есть. 

А. Пичугин 

— Это очень хорошо. 

А. Якунин 

— Вообще, то, что сейчас внедряется в нашей системе, меня радует. Хотя бы есть, за что зацепиться тем людям, которые готовятся к освобождению, отбывают в местах лишения свободы. Что не всё потеряно для них. 

А. Пичугин 

— Какая самая большая сложность в работе с бывшими заключенными? 

А. Якунин 

— Самая большая сложность, когда они еще не «насиделись». 

А. Пичугин 

— А бывает, что человек «насиделся»? Мы… 

А. Якунин 

— Это условно, понимаете. Может быть, это немножко грубовато звучит… 

А. Пичугин 

— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, потому что так же, как кого-то манит дорога, кого-то улица, есть же люди, которые профессиональные сидельцы. У них практически уже атрофировался навык жизни на свободе, они сидят от выхода до захода. 

А. Якунин 

— Понимаете, со стороны было бы вообще неправильно рассуждать на эту тему, потому что это всегда какая-то личная трагедия. И многие просто ставят на себе крест: я сидел, ну и ладно. Украл, выпил — в тюрьму, украл, выпил — в тюрьму. 

А. Пичугин 

— Это нормальный ход жизни. 

А. Якунин 

— Не то, что для них это нормальный ход жизни, просто они перестали как-то пытаться вырваться из этого порочного круга. А есть такие — жили они этой воровской романтикой какое-то время, а потом наступает час икс и они понимают, что это всё это ерунда и надо что-то менять в жизни. И у нас есть такие серьезные примеры, когда люди отбывали в местах лишения свободы, имели серьезные сроки по серьезным статьям, и они кардинальным образом изменили свою жизнь. Почему я сейчас об этом говорю — потому что многие не верят в то, что изменения возможны. Они возможны. И мы в своей работе их видим. И потом эти люди становятся частью нашей команды, и они помогают намного искреннее, чем те, которые пришли и не знают этой темы вообще. И получается, что он, например, сейчас изменил свою жизнь, и тот, с кем он раньше отбывал, видит, что он изменил и начинает тянуться. И через него подтягиваются другие. И каждый кого-то, да вырывает — понимаете, такая круговая помощь получается. Как я говорю: из братвы в братство. Понимаете разницу? И у нас есть люди, которые сейчас уже и на клиросе поют и в монастыре находятся. Семьи создают. И никто, может быть, даже и не подумает, что они отбывали срок, потому что они кардинальным образом изменили свою жизнь. И это одна из наших задач. Иначе не было бы смысла этим заниматься, если бы мы не видели смысла, что их можно вернуть. Также и с бездомными. Когда мы говорим  о реабилитации, реабилитация — это не накормить и обуть, переодеть и крышу предоставить. Реабилитация — это помочь изменить сознание, привычный стереотип мышления, поведения. У бездомных это медленнее происходит. Опыт, который у нас есть опыт, я в свое время создавал епархиальный реабилитационный центр, там у нас бездомные тоже проходили реабилитацию. Здесь у нас только первый опыт, в Центре «Милосердие», а до этого он два с половиной года проходил реабилитацию, которую проходят у нас за полгода. То есть медленнее всё происходит. Но выходит. И он сейчас живет, снимает квартиру, социализируется, работает. А до этого 15 лет жил на улице. 

А. Пичугин 

— Конечно, те сроки, которые вы называете, у меня в голове с трудом укладывается, что 15 лет можно… 

А. Якунин 

— Это реальные истории. 

А. Пичугин 

— Наверное, такие случаи единичные, скорее всего, потому что ваши коллеги из московского «Милосердия», у них тоже есть служба помощи бездомным. Мы обсуждали, сколько человек выживает на улицу. Там они приводили довольно шокирующие сведения — навык социализации теряется в течение месяца примерно, когда человеку уже очень сложно вернуться назад к привычной жизни. Общий срок жизни на улице не превышает года. 

А. Якунин 

— Видите, тут мнения специалистов разошлись. Я же тоже опираюсь на реальные факты. 

А. Пичугин 

— Естественно. Так как я этим не занимаюсь, мне грех не верить ни вам, ни вашим коллегам. Просто я привожу те данные, которые тоже где-то слышал. Естественно, как профессионалу, вам виднее. 

А. Якунин 

— Я для чего эти примеры привожу — для того, чтобы сохранялась вера в то, что выход возможен. Как вера у бездомного, потому что они ставят на себе крест. И пока их расшевелишь, чтобы у них сердце открылось — они же, как окоченевшие, они уже привыкли, что их пинают, к ним относятся непонятно как. Я говорю не потому, чтобы кого-то упрекнуть, они порой и сами себя так ведут. И вера у тех людей, которых мы призываем нам помогать. Мы же всегда приглашаем к участию добровольцев, нам всегда нужны какие-то дополнительные вливания, чтобы нашу работу развивать. И вот эти факты они ободряющие, на мой взгляд. 

А. Пичугин 

— Бездомные люди должны же где-то жить? 

А. Якунин 

— У нас приют. 

А. Пичугин 

— Да, вот про приют подробнее. 

А. Якунин 

— Приют состоит из изолятора, санпропускник и жилые комнаты. Занимается с ними психолог, есть комната досуга. У них есть определенный режим дня, правила внутреннего распорядка. В отношении каждого мы ведем какой-то план работы, планируем… 

А. Пичугин 

— Речь идет про дом трудолюбия? Или это отдельный проект? 

А. Якунин 

— Это отдельный проект. 

А. Пичугин 

— Тогда про дом трудолюбия мы отдельно поговорим. Пока про приют. Но через минуту. У нас небольшой перерыв. Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня Андрей Якунин, директор Центра развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие».  

 
А. Пичугин 

— Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что сегодня мы здесь  беседуем с Андреем Якуниным, директором Центра развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие». Говорили перед небольшим перерывом про приют, где находятся бездомные. Устройство приюта, я думаю, людям, которые хоть немного себе представляют, как выглядит социальное учреждение, понятно: санпропускник, потому что человек бездомный, жилые комнаты. Вот что самое интересное в данном случае — это распорядок. Человек попал к вам. Например, сам пришел. И вы его туда устраиваете. А дальше-то что? Вот он живет у нас вас день, два, три, неделю. Но это же не бесплатная гостиница, где можно находиться сколь угодно долго. 

А. Якунин 

— Это временный приют. Так как мы получаем финансирование от государства, есть определенный регламент этой работы. На каждого заполняется индивидуальная программа предоставления социальных услуг, в которой указано, какие мероприятия мы планируем делать. Сама ИППСУ в среднем у нас на полгода. Наша задача — за это время постараться восстановить документы, по возможности инвалидность и оформить в дом-интернат. Часто мы не успеваем за этот период. Например, если у него нет гражданства, не было никогда российского паспорта. Это может растянуться надолго. 

А. Пичугин 

— А в таких случаях вы помогаете? Или в таких случаях — депортация? 

А. Якунин 

— Мы помогаем. Мы взаимодействуем в ОУФМС, собираем документы, ищем свидетелей, делаем запросы. ОУФМС делает запросы. То есть есть определенный порядок. Мы не бросаем людей. Но это бывает очень долго. Например, отправляют запрос в Казахстан, он не приходит. У нас же немножко парадоксальная ситуация, она глобальная по всей стране — люди жили в Советском Союзе и в одночасье они стали жителями разных государств. 

А. Пичугин 

— А менталитет остался прежний у многих. 

А. Якунин 

— Я сейчас не в плане менталитета, а в плане того, что ему надо доказывать, что он гражданин этой страны. 

А. Пичугин 

— Так я и говорю про менталитет, потому что для многих людей средних лет это достаточно странная история до сих пор, даже по прошествии почти 30 лет после распада Советского Союза. Это странная история, что я на Украине — в России, я в Казахстане — в России. Вроде было всегда одно государство. Вот более молодому поколению, которое не застало Советского Союза, абсолютно понятно, что Казахстан — это Казахстан, Украина — это Украина, Белоруссия — это Белоруссия. Россия — это Россия. А для тех людей, конечно, большую сложность представляет внутри себя принять эти новые границы, старые уже теперь. 

А. Якунин 

— И еще одна из таких болевых точек — это организация медицинской помощи этим людям. То есть мы взаимодействуем с лечебными учреждениями, мы прикреплены к поликлинике, они там оказывают содействие в медицинской помощи. Но мы сейчас сами уже подготовили к лицензированию, закупили необходимое оборудование, и будем лицензировать медицинскую помощь, чтобы, так сказать, не отходя и перевязки делать, какое-то плановое лечение назначать и проводить. И в том числе для тех, у кого нет документов. 

А. Пичугин 

— Я думаю, что у подавляющего большинства этих людей нет медицинского полиса. 

А. Якунин 

— У тех, у кого нет документов, у тех нет полиса. Значит, если нет полиса, они могут рассчитывать только на экстренную неотложную медицинскую помощь. Понимаете, это немножко парадоксальная ситуация, я никого не критикую. Но это федеральный уровень. На нашем уровне — департамент здравоохранения, лечебные учреждения — они всегда идут навстречу, но это как частный случай. Но на уровне системы нам это не выстроить. Например, у меня сейчас 20 с лишним человек без паспортов, без полисов. Какое-то время это займет. А это люди, которые требуют наблюдения врача. И они его не получают, потому что у них нет полиса. 

А. Пичугин 

— И им сложно пойти его сделать даже при наличии документов, паспорта. 

А. Якунин 

— Когда есть паспорт, полис несложно сделать. 

А. Пичугин 

— Сделать несложно, но это же тоже психологическая штука. 

А. Якунин 

—  Так это же мы им делаем — мы им делаем СНИЛС, полис. Если у них есть документ, то вообще проблем нет. А если нет документа, то всё. Поэтому мы считаем, что создав такую медицинскую службу при своем центре, мы сможем, во-первых, снизить нагрузку на поликлиники... То есть это же тоже неприятно — мы обращаемся, они отказывают. По идее, врач не должен отказывать, но он связан определенными требованиями.  

А. Пичугин 

— И врача накажут: он бы рад не отказать, а его самого накажут. 

А. Якунин 

— И у нас получается ломка наших традиций врачебного служения. Когда мы создавали Центр наш, мы сразу создали добровольческое движение имени Евгения Боткина. Это врач царской семьи, а начинал он свое служение с больницы для бедных. И потом, когда царская семья уже перестали быть первыми лицами государства, он остался с ними. Он сохранил верность до конца, хотя знал, что это будет стоить ему жизни. И когда он жил в Тобольске, он принимал больных бесплатно, у кого не было денег. Понимаете? Вот такой подход к взаимоотношениям пациент — врач, это не про деньги. Если мы ставим вопрос про деньги, у нас медицины не будет. 

А. Пичугин 

— Безусловно. 

А. Якунин 

— Вот той, какой бы мы хотели — не будет того отношения. Богатые будут жаловаться, что врачи им насчитывают, потому что они могут что-то с них поиметь, а бедные, у кого нет, например, полиса, они не любят, чтобы их бедными называли, но нет полиса у человека. А они будут недовольны тем, что им отказывают в этой помощи. До абсурда порой доходит. Я еще раз говорю, что я никого не критикую — это дефекты нашей законодательной базы на данный момент. Пока ничего не поменяется, так и будет. Например, человек сломал ногу. Это реальная ситуация, он у нас сейчас живет. У него аппарат Илизарова на ноге. 

А. Пичугин 

— Серьезно сломал, если у него аппарат Илизарова. 

А. Якунин 

— Он сильно сломал. А у него документов нет. Чтобы ему восстановить паспорт, нам нужен месяц. Пошлина, фотография… 

А. Пичугин 

— А ему ногу надо лечить. И аппарат Илизарова, наверное, не бесплатный. 

А. Якунин 

— Ему сделали, как экстренную помощь, неотложную. Но у него же идет воспалительный процесс — ему нужны перевязки, а это уже плановая помощь. 

А. Пичугин 

— Антибиотики наверняка. 

А. Якунин 

— Так в том-то и дело. Мы сами это и делали, потому что в больнице вот так… Ну, вот есть проблема. 

А. Пичугин 

— Нас слушают в разных городах, нас слушают в Москве… 

А. Якунин 

— Я думаю, что они понимают. 

А. Пичугин 

— Думаю, и в Тюмени. Мы пока еще ни разу не назвали контакты и координаты Центра Тюменской области «Милосердие». Для начала есть наш любимый короткий номер, так называемая СМС-помощь. Я думаю, что многим уже известен этот номер — 3434. В данном случае, если вы считаете, что вы можете помочь Центру развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие», вы можете отправить СМС на номер 3434 со словом «Дом72» — слитно. И через пробел указать сумму пожертвования: 3434, «Дом72», пробел, сумма пожертвования. Я напомню, что 72 — это номер региона Тюменской области. Есть также телефон горячей линии: 8-800-302-15-86. А кто может позвонить по этому номеру? 

А. Якунин 

— Да кто угодно. 

А. Пичугин 

— А чаще всего кто звонит? 

А. Якунин 

— Бывает, звонят люди, которые видят на улице бездомных и просят помочь. Мы, взаимодействуя с государственным учреждением, где есть социальный экспресс, он выезжает, знакомится с ситуацией, привозит к нам. То есть нам доставляют бездомных, чтобы они не замерзли на улице. А мы уже дальше ориентируемся в ситуации. Проводим санобработку, переодеваем. Если ему требуется госпитализация, мы вызываем «скорую помощь»  и госпитализируем. 

А. Пичугин 

— Уже несколько раз в течение нашего разговора вы сказали слово «интернат». Это то место, куда отправляются ваши подопечные, если они не находят родственников, если они не проходят другую социализацию. Что за интернат? И кто там находится? Вы говорите, что люди с инвалидностью, то есть вы оформляете им инвалидность, и они отправляются в интернат. А если человеку по медицинским показаниям инвалидность не положена? Или такого не бывает практически? 

А. Якунин 

— Тогда возраст пенсионный. 

А. Пичугин 

— А если он не пенсионер, если он молодой парень? 

А. Якунин 

— Если он молодой парень, то, конечно, наша задача — приложить все усилия, чтобы он трудоустроился и вышел на какое-то самообеспечение. 

А. Пичугин 

— А бывает так, что люди от вас уходят? Им ваш приют нужен, как некая передержка, простите за это плохое слово. 

А. Якунин 

— В ряде случаев такое бывает. 

А. Пичугин 

— Сейчас плохая погода, холодно, на улице плохо. Я вот, пожалуй, пойду к Андрею Якунину и там некоторое время перекантуюсь. А потом пойду обратно. 

А. Якунин 

— Такое бывает. И это тоже одна из задач, которую мы перед собой ставим. Я сейчас работаю над тем, чтобы нам сделать загородный реабилитационный центр, чтобы не было вот этих элементов алкогольной инфраструктуры в шаговой доступности. Мы же держать не можем принудительно. Он вышел — выпил. 

А. Пичугин 

— А выход у вас свободный? 

А. Якунин 

— Мы не держим.  

А. Пичугин 

— То есть оделся и пошел. Могу вернуться потом. 

А. Якунин 

— Если человек выпивает, мы его направляем на лечение в наркодиспансер. На данный момент так. Если он возвращается оттуда, мы его включаем в реабилитационную программу, заключаем с ним дополнительное соглашение на реабилитацию. И на таких условиях принимаем его обратно. 

А. Пичугин 

— Про реабилитационную программу расскажите.  

А. Якунин 

— У нас две таких составляющих. Одна — мы взаимодействуем с группами анонимных алкоголиков. Они приходят к нам несколько раз в неделю, ведут тех наших подопечных, которых включили в программу. И у нас есть своя программа реабилитационная, мы ее реализуем при поддержке благотворительного фонда «Диакония» в Санкт-Петербурге, Елена Рыдалевская, мы с ними тесно сотрудничаем. И наши сотрудники, которые ведут эту программу, они проходили там стажировку, обучение и сейчас работают с нашими подопечными. Там она тоже немножко адаптирована под православие, но 12-шаговая. Если вот схематично. 

А. Пичугин 

— У вас есть дом трудолюбия имени Подаруева. Подаруев Прокопий Иванович — купец, почетный житель Тюменской области (рассказываю я нашим слушателям, потому что не думаю, что все знают, кто это такой). Человек, который много занимался благотворительностью еще в XIX веке. Родился в начале XIX века, прожил длинную жизнь, он умер в 1900-м году.  

А. Якунин 

— И он в Тюмени открыл первый дом трудолюбия. 

А. Пичугин 

— Вот в чем дело. Это еще память о человеке, который первым в Тюмени начал этим заниматься. 

А. Якунин 

— Да. Мы сейчас этот проект согласовали, получаем поддержку депутатов и департамента соцразвития. И планируем создавать мастерские, в том числе, чтобы наши маломобильные подопечные могли что-то делать своими руками. Там предполагаются швейная мастерская, обувная мастерская, будем сувенирную продукцию делать. Там разные направления. Задача — чтобы они работали и выходили на самообеспечение, чтобы в перспективе от нас не зависели, а работали. Как я говорю, кто может держать ложку, должен работать. Это и установка департамента, и Церковь всегда к этому призывает — нам нельзя поощрять иждивенческие настроения. Нам нужно людей как-то стараться приобщать к трудовой деятельности. 

А. Пичугин 

— А эти люди живут отдельно? Или они живут там же, в вашем приюте? 

А. Якунин 

— Предполагается, что это будет на базе другого нашего отделения. У нас два отделения. 

А. Пичугин 

— Видимо, я что-то упустил. Он пока не функционирует? 

А. Якунин 

— Это как проект, пилотный проект.  

А. Пичугин 

— А насколько он близок к реализации? 

А. Якунин 

— В начале следующего года. Сейчас идет процесс подготовки. 

А. Пичугин 

— А как вы видите себе задействованность этих людей? Где могут работать бездомные? 

А. Якунин 

— Я вам уже перечислил: мы планируем швейную мастерскую, сувенирную… Еще мы предполагаем формировать бригады из тех людей, которые могут что-то делать своими руками — «мастер на час». То есть ремонт сантехники, еще что-то, в том числе прихожанам по более низкой цене. 

А. Пичугин 

— А вы опирались на какие-то опыты домов трудолюбия, которые уже есть в России? Например, к нам приходит периодически Емельян Сосенский, который основал в Подмосковье дом трудолюбия «Ной». 

А. Якунин 

— Да, я знаком с его опытом. Я с ним самим лично не знаком. 

А. Пичугин 

— У него очень богатые наработки. Не знаю, как сейчас, давно он не приходил, но некоторое время назад там было достаточно интересно всё сделано. Они снимали загородные коттеджи. Достаточно много коттеджей было построено вокруг Москвы и в этих коттеджах проживали бездомные, которые каждый день уходили на работу, потом возвращались с работы. Примерно те же, о которых вы сейчас говорили. Я у него спросил: «А люди, которые живут по соседству в тех коттеджах, которые не сдаются, где живут хозяева, как относятся?» Он говорит: «По-разному. Бывает плохо, бывает нормально. Но надо объяснить им, это одна из важных задач — объяснить людям, что время непростое и если сейчас вы хозяева этого коттеджа и у вас всё хорошо, то еще не факт, что вы через некоторое время вы не будете такими же точно его посетителями и жильцами, как мои бездомные». 

А. Якунин 

— Здесь мы немножко идем дальше. Сейчас мы вносим изменения в устав, расширяем ОКВЭДы. Для чего? Для того, чтобы эти люди могли официально получать зарплату. То есть дом трудолюбия для нас это не какой-то теневой сектор экономики.  

А. Пичугин 

— Там тоже не теневой. 

А. Якунин 

— Я не знаю, платят они официально им зарплату или нет. Я про них ничего не могу говорить. Я говорю, как мы хотим это организовать. Чтобы было понимание, я объясню, почему для меня это принципиально. К нам очень часто приходят люди, пока они были в трудоспособном возрасте, они работали где-то на дачах, на хозяйствах и так далее. Потом они стали немощными, их пнули и они оказались у нас. То есть получается, что тот работоспособный период свой жизни, когда они могли официально получать зарплаты и отчисления налогов чтобы были в бюджет, этого они не сделали. Но сейчас, когда они пришли в возраст, когда им требуется пенсия и инвалидность, они будут получать от государства. Так вот, я хочу, чтобы немножко по-другому было. Пусть у них в трудоспособный период будет хоть и небольшой доход, но он у них будет официальный. То есть мы именно в этом контексте рассматриваем создание дома трудолюбия. И именно поэтому у нас не прямо в 5 минут это происходит, потому что какое-то время надо. Ничего сложного нет: организовать их, снять коттедж, найти какие-то работы. И они живут за крышу над головой и за хлеб.  

А. Пичугин 

— Нет, они живут за зарплату. Но это другое дело, надо изучать их опыт. Я просто привел пример — когда говорят про дом трудолюбия, у меня всегда первая ассоциация с проектом Емельяна Сосенского. 

А. Якунин 

— Да, он как бы более раскрученный. 

А. Пичугин 

— Я желаю вам, чтобы ваш проект был не менее раскрученным. И чтобы он был, в хорошем смысле этого слова, востребованным. Очень сложно желать в данном случае, чтобы к вам приходило все больше и больше народа, но хочется пожелать, чтобы он был востребован именно теми людьми, для которых это действительно очень важно. 

 
А. Пичугин 

— Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня Андрей Якунин, руководитель, директор Центра развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие». Давайте сразу еще раз сразу напомним координаты и реквизиты, по которым можно помогать Центру социальных проектов «Милосердие». Есть сайт www.blago-dar.sznto.ru. Он на слух плохо воспринимается и если вы в поисковике будете искать Центр «Милосердие», вы не сразу его найдете. Проще всего это сделать через группу в «ВКонтакте» — Центр развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие». Группа в «ВКонтакте» и там есть ссылка на сайт. Здесь есть раздел «СМС-помощь», можно отправить СМС на номер 3434, хорошо знакомый нам короткий номер — со словом «Дом72»,слитно. И через пробел вы можете указать сумму пожертвования: 3434, СМС со словом «Дом72», пробел, сумма пожертвования. Есть телефон горячей линии: 8-800-302-15-86. Здесь готовы ответить на все интересующие вопросы. Если кто-то увидел бездомного, речь идет о Тюмени, если кто-то знает, что кому-то необходима помощь. И здесь же можно найти реквизиты — для тех, кто хочет помочь таким образом — банковским переводом. Реквизиты, наверное, я зачитывать не буду. 

А. Якунин 

— Еще на сайте есть кнопка. 

А. Пичугин 

— Да, на сайте есть кнопка. 

А. Якунин 

— Через сайт тоже можно сделать пожертвование. 

А. Пичугин 

— Если хотите помочь, найдите сайт, это несложно, за минуту с небольшим это делается. И тогда здесь все возможности. И опять же если вы знаете, что кому-то нужна помощь, которую могут оказать в Центре «Милосердие», то тоже на сайт, горячая линия. Всё касается Тюменской области. У вас есть еще небольшой релиз, где сжато сформулированы основные тезисы, кому вы помогаете. Здесь написано: «Мы оказываем помощь лицам старше 18 лет, мужчинам и женщинам, которые попали в сложную жизненную ситуацию, без определенного места жительства, освободившимся из мест лишения свободы, зависимым от алкоголя и наркотиков. Чем мы помогаем? Это сухой паек, это временное жилье, это санитарная обработка и дезинфекция. Восстановление утраченных документов — паспорт, полис, СНИЛС. Содействие в получении медицинской помощи, содействие в трудоустройстве, оформление инвалидности и пенсии. Восстановление утраченных связей с родственниками». Это огромная работа. Я далеко не всё перечислил, только самое основное. С 8 утра до 20 вечера ежедневно работает служба «Социальный экспресс», который выезжает на место, группа немедленного реагирования «Патруль». И вот это всё… Еще раз напомните, сколько времени ушло на то, чтобы всё в таком виде организовать? Это же сложнейшая работа. 

А. Якунин 

— 1-го ноября было 2 года. 

А. Пичугин 

— За 2 года, представляете, дорогие слушатели? Всего за 2 года Андрей Якунин и его сотрудники смогли организовать такой важный и уже отлаженный механизм. 

А. Якунин 

— Отлаженный это громко сказано. Мы всегда живем, как на вулкане. 

А. Пичугин 

— Это понятно. Любой человек, который занимается тем, чем занимаетесь вы, живет на вулкане. Но если это работает, если вы сегодня сидите здесь и об этом рассказываете, значит, это работает. И тут даже, мне кажется, ложной скромности не нужно. А сколько человек работает в «Милосердии»? 

А. Якунин 

— 30 сотрудников. На данный момент у нас 120 человек подопечных. 

А. Пичугин 

— 30 человек, причем часть из них — это те, кто когда-то были вашими подопечными. 

А. Якунин 

— В том числе да. Мы трудоустраиваем этих ребят, у нас есть, кто работает администратором, кто социальным работником. Это как бы такой социальный лифт. Это тоже одна из наших задач — чтобы дать человеку новый жизненный маршрут. 

А. Пичугин 

— Что такое проект «Дом для мам»? 

А. Якунин 

— Проект «Дом для мам», мы с ним взаимодействуем. По всей территории Церкви создаются дома для женщин в кризисной ситуации. Мы с этим проектом сотрудничаем и по их просьбам привлекаем средства на их работу. А также к нам приходят, например, женщины, мы их перенаправляем. Мы свою часть работы делаем — например, у нас сейчас беременная девушка на 7-м месяце беременности, она без документов. Вот мы ей документы восстанавливаем, а жить она будет в «Доме для мам». То есть у нас такое сотрудничество, взаимодействие. 

А. Пичугин 

— А «Дом для мам»… 

А. Якунин 

— Это епархиальный проект. Тобольско-Тюменская епархия работу осуществляет. 

А. Пичугин 

— Там можно жить сколь угодно долго? 

А. Якунин 

— Там какое-то время они живут, понятно, что в разумных пределах. 

А. Пичугин 

— Еще у вас есть проект церковно-общественного движения «Общее дело». Сразу надо оговориться, что это не «Общее дело» — возрождение памятников архитектуры и деревянных храмов Севера, которые к нам часто приходят, а это другое «Общее дело». В таких социальных благотворительных проектах «Общее дело» достаточно частое  название. Расскажите про ваше «Общее дело». 

А. Якунин 

— Наше «Общее дело» — этот проект был инициирован Тобольско-Тюменской епархией. В 2012-м году было такое движение создано. И так как я участвовал в создании епархиального реабилитационного центра и вообще в этом направлении очень долго работаю, наша организация взаимодействует. В прошлом году мы написали на конкурс «Православная инициатива» с проектом создания координационного центра церковно-общественного движения «Общее дело». Спасибо огромное фонду «Соработничество» — они нас поддержали. Мы сейчас реализуем этот проект, благодаря им проводятся курсы по освобождению от алкогольной зависимости на приходах. Мы печатаем листовки, оснащение необходимое приобрели за счет средств гранта. Вот такое у нас взаимодействие. То есть кабинет первичного приема, работа с родственниками, содействие в направлении в реабилитационные центры в другие епархии — это примерный перечень нашего взаимодействия в рамках этого проекта. 

А. Пичугин 

— Надо посмотреть, обо всех ли проектах мы поговорили, у нас немного времени остается. По-моему, мы не говорили про проект «Милость сердца». Да, это важный проект, потому что он направлен на помощь инвалидам и людям, которые больны прогрессирующими заболеваниями, в том числе СПИДом и онкологическими заболеваниями. 

А. Якунин 

— В двух словах расскажу. Мы недавно стали победителем конкурса президентских грантов, который был в октябре. Этот проект направлен на создание паллиативной службы на нашей базе. У нас всегда есть пациенты, которые у нас и уходят, то есть у них СПИД, онкология. По разным причинам, бывает, что отсутствуют документы, и они находятся у нас. Поэтому мы для них организовываем. Мы планируем создание выездной хосписной службы для одиноких пожилых, которые страдают онкологией, СПИДом. Больные, которые освободились по актировке, есть такие.  

А. Пичугин 

— Которых врачи освободили по состоянию здоровья. 

А. Якунин 

— Да. Для того, чтобы они не были брошены на свободе, я хочу, чтобы мы им оказывали помощь. То есть, чтобы люди последний отрезок своей жизни, независимо от того, как они ее прожили до этого, прожили остаток своей жизни достойно. И у нас есть такие примеры. Я сейчас, если у нас есть небольшое время, расскажу. 

А. Пичугин 

— Буквально минута. 

А. Якунин 

— Освободился по актировке в прошлом году: саркома Капоши — это последствие ВИЧ-инфекции. Из 52 лет отсидел 27. Всю дорогу жил в отрицалове. Так вот, буквально за 3 месяца до смерти он начал исповедоваться. И когда в последний раз мы с ним более тесно разговаривали, он мне говорит: «Я теперь от Бога никуда не отойду». А когда он в первый раз исповедовался, он говорил: «Слушай, я думал, ко мне вечером полиция приедет». А второй раз, когда исповедовался, он говорил: «Слушай, я священнику рассказал то, что я никогда бы под пытками не рассказал». То есть он открыл свое сердце для Христа. 

А. Пичугин 

— Когда мы часто говорим в этой студии слово «метанойя», что в переводе с греческого означает «перемена ума», порой говорим его, не задумываясь — вот мы такие умные, знаем слово «метанойя». А это не просто исповедь, когда ты что-то батюшке рассказал, а это вот настоящая исповедь, когда перемена ума. Вот пример того, что такое настоящая метанойя. И этот пример надо просто золотыми буквами выбить. 

А. Якунин 

— И вот через это мы видим, как Господь любит их. И как мы им можем отказывать в любви, если Господь их любит? И нас призывает к этой же любви. 

А. Пичугин 

— Спасибо вам большое за всё, что вы делаете. Я уверен, что это не последняя наша встреча в нашей московской студии радио «Вера». Я бы очень хотел, чтобы это всё продолжалось, наше общение. И ваша деятельность в первую очередь, просто потому, что это должно быть — мы должны хотя бы на каких-то примерах видеть, что мы люди и любим друг друга. У нас в гостях сегодня был Андрей Якунин, директор Центра развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие». Я еще раз всех адресую на сайт, где можно помочь Центру «Милосердие», можно отправить СМС на номер 3434 со словом «Дом72» — слитно. И через пробел указать сумму пожертвования. И есть специальная кнопка, как можно помочь, на сайте www.blago-dar.sznto.ru. Сайт вы можете найти в любом поисковике, правда, надо забить полностью или каким-то образом обозначить «Центр развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие». Потому что организаций с таким названием достаточно много. Есть телефон горячей линии для тех, кто считает, что ему необходима помощь или знает, кому необходима такая помощь в Тюмени: 8-800-302-15-86. Спасибо большое, еще раз благодарим Андрея Якунина, директора Центра «Милосердие» Тюменской области за то, что он был с нами. Я — Алексей Пичугин. Всего хорошего.