Поделиться
Источник: tsarselo.ru
В начале 20-ого века многие люди отказались от церкви и веры. Но были и такие, кто, зная о грядущих гонениях, продолжали нести тяжёлый крест служения Богу. К числу таких людей относятся Серафим Вырицкий, его жена Ольга и их внучка Маргарита.
Отец Серафим, в миру Василий Муравьёв, был родом из Ярославской губернии. В 10 лет он уехал из родного дома в Петербург на заработки. Мальчик трудился в магазине, а в свободное время не выходил из храмов. Тогда-то он и решил стать монахом, но до осуществления этой мечты было ещё далеко. Дело в том, что духовный отец Василия – старец Варнава – наказал Муравьёву подождать с монашеством, а пока завести своё дело и жениться. Василий оказался способным к коммерции и в 26 лет открыл контору по продаже пушнины. Он женился на красивой, образованной девушке Ольге Найдёновой, у супругов родился сын Николай. Ольга – глубоко верующий человек, так же как муж с юности мечтала стать монахиней.
Муравьёвы скоро стали состоятельными людьми, но образ жизни вели скромный. Василий отдавал часть своих заработков храмам и больницам. Рабочий день его магазина начинался и заканчивался молитвой. А в дни главных церковных праздников Василий и вовсе закрывал торговлю. Муравьёв был очень добрым человеком. Находились люди, которые пытались его обмануть, надавив на жалость. А строгая Ольга лжи не выносила. Василий не сердился на обманщиков. Зато Ольга могла отказать лгунам от дома. Но, несмотря на разность характеров, Муравьёвы нежно любили друг друга все тридцать лет совместной жизни.
Мечта супругов целиком посвятить себя Богу исполнилась после революции. Они приняли монашеский постриг. Василий стал схимником Серафимом в Александро-Невской лавре, впоследствии он принял и священный сан, а Ольга стала монахиней Серафимой в Воскресенском Новодевичьем монастыре. С собой она взяла внучку Маргариту. Бабушка воспитывала её в строгости. А дедушка на внучку, когда она приезжала к нему погостить, воздействовал только лаской.
И не только на внучку. Люди шли к нему как к советчику и доброму утешителю. Однажды отец Серафим двое суток подряд принимал исповедников. Дело было зимой. Храм не отапливался, стены покрылись инеем. Но отец Серафим ни разу не прервался даже на обед. После 60-ти лет у него стало слабеть здоровье. Врачи рекомендовали уехать из Ленинграда. В посёлок Вырица вместе с отцом Серафимом перебрались матушка Серафима и Маргарита. И сразу же туда потянулись духовные дети отца Серафима. Всех он принимал с любовью. Люди уходили от него, окрылёнными, получив совет и надежду.
В годы репрессий отец Серафим, на удивление многих, уцелел. Хотя попытка арестовать его была. Но деда защитила внучка. Маргарита заявила чекистам, что не отдаст больного дедушку – он не вынесет дороги. Вызвали доктора. Он сказал, что трогать старца, значит, убить его. Но сам отец Серафим решил поговорить с главным из пришедших чекистов. После беседы тот заметил: «Если бы все священники были похожи на Вас, мы бы поверили в Бога». И ещё один случай, когда Маргарита спасла деда. Это случилось во время Великой Отечественной войны. В дом пришли немцы. Маргарита, зная немецкий язык, сказала непрошеным гостям всего одно слово: «Вон!» и они ушли, никого не тронув.
В годы войны Вырицкий храм был единственным действующим во фронтовой полосе. Немецкие солдаты приходили к отцу Серафиму и, зная о его даре предвидения, расспрашивали о своём будущем. В частности, о том, когда же они войдут Ленинград. «Ленинград вы никогда не возьмёте», - отвечал отец Серафим.
В 1945 году ушла из жизни матушка Серафима. Пойти на её похороны старец не мог - отказали ноги, но видел церемонию из окна. Заплакав, он прошептал: "Там, моя дорогая, незабвенная матушка, будем вместе". Спустя четыре года отец Серафим скончался. Все последние дни Маргарита не отходила от деда. Он умер, но остался его завет, которому внучка следовала всю жизнь: «Не забывай Бога, и Он тебя никогда не оставит!». До конца своих дней Маргарита Николаевна дарила людям добро. Помогала знакомым и незнакомым. Это была искренняя потребность её души. И лучший способ для внучки отблагодарить своих любимых деда и бабушку - Серафима Вырицкого и матушку Серафиму.
Иван Шмелев «Записки неписателя» — «Пасхальное чудо»
Поделиться
Фото: PxHere
Английский богослов и писатель Гилберт Честертон однажды сказал: нет ничего удивительнее во вселенной, чем воскресение души человеческой. Но, может быть, стоит изумиться и другому: порой мы можем этому чуду помочь. И для этого иной раз нужно совсем немного. Например, чуть-чуть доброты. Малая толика внимания — и пасхальное чудо совершается. Писатель Иван Шмелёв, автор знаменитого романа «Лето Господне», посвящает один из эпизодов книги «Записки неписателя» истории именно о таком чуде.
Маленький герой с родителями и дедом Иваном Васильичем вернулся из церкви в пасхальную ночь. Семья готовилась разговляться за праздничным столом, как вдруг из своей комнаты вышел ещё один член семьи — дядя Вася. На него смотрят с жалостью — он смертельно болен. Дедушка тоже переживает за него, но более всего оттого, что дядя Вася в Бога не верит. Даже слышать о Нём не желает.
Прежде чем раздавать родным пасхальные угощения, дед просматривает список бедняков, которым на Пасху его управляющий должен был разослать подарки. И очень расстраивается, когда обнаруживает: одной фамилии не хватает в списке. Кажется, бедной семье Семечкиных не послан подарок. Иван Васильич переживает, пока не становится доподлинно известно: всё послано. Тогда только он начинает раздавать домашним пасхальные яйца. Ко всеобщему удивлению попросил яйцо и дядя Вася.
— Ну, милый, Христос Воскресе, — говорит дед, протягивая ему пасхальное яйцо. А Василий с усилием поднимается, выпрямляется и отчётливо отвечает:
— Воистину Воскресе!
И добавляет:
—Так вы меня, отец, обрадовали. Тревогой своей. Добротой.
Маленький герой, видевший это, подытоживает много лет спустя: в ту ночь на глазах у всех случилось великое событие. Маленький, казалось бы, поступок, даже не поступок, а всего лишь тревога — вдруг Семечкиных обидели, обошли? И этого хватило, чтобы Василия коснулся свет Пасхальной ночи. На всю жизнь мальчик запоминает: люди могут стать проводниками Бога, проводниками Его любви. Господь действует через нас, и мы можем стать чудом для того, кто рядом.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Иван Гончаров «Обломов» — «Завтра, завтра, не сегодня, все ленивцы говорят»
Поделиться
Фото: PxHere
Народная мудрость учит: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Главный герой романа Ивана Александровича Гончарова «Обломов» поступает строго наоборот. Илья Ильич ленив настолько, что едва встает с дивана.
Друг детства, Андрей Штольц, поднял Илью и познакомил с Ольгой Ильинской. Ольга и Илья полюбили друг друга. Казалось, что в Обломове пробудилась новая жизнь. Но... В конце концов он вновь улёгся на диван, Ольга уехала, и через несколько лет Илья Ильич умер от инсульта, вызванного малоподвижным образом жизни.
Что погубило героя? Лень, косность. Но интересно вот что. Гончаров чётко показывает конкретный момент, когда жизнь Обломова начинает безудержно катиться под гору. Как это происходит? Наступила поздняя осень, вот-вот встанет Нева, и Обломов будет отрезан от другого берега, на котором живёт Ольга. Но, думает герой, можно прямо сейчас броситься на ту сторону и сделать Ольге, наконец, предложение стать его супругой. «Сердце Обломова быстро забилось, он спустил ноги на пол, но, подумав немного, со вздохом опять улегся. Нет, подумал он, повременю». Это и стало началом конца, сначала морального, затем и физического.
Получается, что не столько великая и неодолимая лень погубила Обломова, сколько минутная нерешительность. Ведь уже даже ноги с дивана спустил! Проявить бы ему небольшое усилие — и не погублена была бы жизнь.
«Часто встречается в людях противление всякому действию, безразлично: приятному или неприятному. Они бессознательно тормозят и в конце концов, опаздывают» — замечает священник Александр Ельчанинов, духовный писатель начала двадцатого века. Вот и Обломов опоздал — на всю жизнь.
Финал книги печален, но все же есть в романе и отблеск света. В душе Обломова, в её удивительной, хрустальной, как говорит Штольц, чистоте и нежности. Книга завершается надеждой на то, что сын Обломова, воспитанный Штольцем, может быть, соединит в себе нравственные качества Обломова и энергичную деятельность Штольца.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Псалом 128. Богослужебные чтения
Поделиться
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
В истории Израиля был тот период, который люди, жившие в ту эпоху, вряд ли могли бы назвать благословением Божиим. Речь идёт о Вавилонском плене, который постиг израильский народ в 6-м веке до Рождества Христова. Если же смотреть на плен из исторической перспективы, то невозможно не увидеть в нём руку Божию, ведущую Свой народ ко благу. Сегодня в православных храмах во время богослужения звучит 128-й псалом, он был составлен после плена, и его осмысление национальной трагедии еврейского народа чрезвычайно интересно, ведь псалом в ней сумел увидеть благой промысл Божий.
Псалом 128.
Песнь восхождения.
1 Много теснили меня от юности моей, да скажет Израиль:
2 много теснили меня от юности моей, но не одолели меня.
3 На хребте моём орали оратаи, проводили длинные борозды свои.
4 Но Господь праведен: Он рассёк узы нечестивых.
5 Да постыдятся и обратятся назад все ненавидящие Сион!
6 Да будут, как трава на кровлях, которая прежде, нежели будет исторгнута, засыхает,
7 которою жнец не наполнит руки́ своей, и вяжущий снопы — горсти своей;
8 и проходящие мимо не скажут: «благословение Господне на вас; благословляем вас именем Господним!»
Прозвучавший сегодня псалом начинается с воспоминания о том, что в истории Израиля было совсем немного спокойных периодов, всё же прочее время Израиль вынужден был воевать. Впрочем, сложно было бы ожидать чего-то иного, ведь еврейский народ, это, если можно так выразиться, искусственная общность, в том смысле, что он сложился не сам по себе, не в силу естественных причин, его создал Сам Бог. Израиль жил — или, как минимум, старался жить по закону Божию — и это резко контрастировало с жизнью окружающих народов, неудивительно, что такой контраст приводил к бесконечным войнам.
Сказав об истории, 128-й псалом в качестве своей следующей мысли привёл очень любопытную аналогию, он сказал о пережитых Израилем бедах, как о перепаханном поле: «На хребте моем орали оратаи, проводили длинные борозды свои» (Пс. 128:3). Этот стих современный русский перевод предлагает перевести так: «Спину мою пахари распахали длинными бороздами». Любопытно, что, несмотря на очевидное указание на боль и мучение — пашут, всё же, не поле, а спину, этот образ содержит в себе и утешение — поле не может дать ничего полезного для человека, если оно не будет надлежащим образом обработано. Так и в отношении Израильского народа: он обрёл силу и крепкую действенную веру в Бога, лишь пройдя все выпавшие на его долю испытания. 128-й псалом свидетельствует, что после плена народ сумел увидеть смысл перенесённых страданий.
Псалом продолжает: «Но Господь праведен: Он рассёк узы нечестивых» (Пс. 128:4). Вавилон сковал Израиль, он лишил избранный Богом народ свободы, но Бог в конечном итоге вмешался и не дал погубить Свой народ. После этой мысли псалом делает довольно неожиданный переход: он если и не проклинает, то очень близко подходит к проклятью — «Да постыдятся и обратятся назад все ненавидящие Сион!» (Пс. 128:5). Под Сионом здесь стоит понимать Иерусалим, стоящий на Сионе, и, если говорить, шире, то сам Израиль, ведь Иерусалим его столица. Конечно, странно было бы призывать кару Божию на тех, кто недостаточно любит какой-то народ, но дело в том, что израильский народ — особенный, и говоря о нём, невозможно не говорить о Боге, именно так и стоит понимать эту мысль 128-го псалма: постыдиться и покаяться должны те, кто борется с Богом. Судьба таких людей незавидна, она — предостережение для всех прочих, и когда мы становимся свидетелями их падения, то стоит задуматься о величии Божием. К этому, в конечном итоге, и призывает нас 128-й псалом.
