«Преодоление сложностей в обучении детей и выборе дальнейшей профессии». Сергей Волков

У нас в гостях был кандидат педагогических наук, руководитель Европейской ассоциации русских репетиторов, репетитор по математике и точным наукам Сергей Волков.

Мы говорили о сложностях в обучении детей в настоящее время, о том, почему многим из них трудно самостоятельно выбрать профессию, стоит ли родителям помогать им в этом, а также о том, зачем нужны репетиторы, почему у многих современных детей пропадает мотивация учиться, и каким образом её можно вернуть, не перегрузив учащихся информацией.

Ведущие: Константин Мацан, Анна Леонтьева, Алла Митрофанова

---

---

Анна Леонтьева:

— Добрый, светлый вечер, сегодня с вами Анна Леонтьева.

Константин Мацан:

— И Константин Мацан, добрый вечер!

Анна Леонтьева:

— Сегодня у нас в гостях Сергей Борисович Волков — кандидат педагогических наук, руководитель Европейской ассоциации русских репетиторов, а также репетитор по математике и точным наукам. Добрый вечер!

Сергей Волков:

— Добрый вечер.

Анна Леонтьева:

— Сергей Борисович, ну, наверное, начнём с такого вопроса общего, репетитор, для чего он нужен? Потому что не справляются учителя или потому что ученики как-то не могут усвоить школьную программу, вот для чего нужны нам репетиторы?

Сергей Волков:

— Прежде всего, репетитор, конечно, это помощник. Педагогический помощник непосредственно учителя, то есть непосредственное знание детки получают в школах, если ставятся другие проблемы. Во-первых, если они не успевают или наоборот — у них более высокие требования, более высокие цели, они нацелены на какие-то очень перспективные вузы, требуется повышенная подготовка. Да, вот в таких ситуациях родители обращаются к репетиторам за именно педагогической поддержкой.

Анна Леонтьева:

— Но это не те родители, у которых, как вот есть такой психологический термин, завышенные ожидания от детей?

Сергей Волков:

— Разные есть, есть разные, конечно. И психологическая составляющая ожидания, ожидания от ребёнка повышенных результатов ну, наверное, оно присутствует достаточно часто. Но это больше, наверное, проблема родителей, а не детей. Когда родители, наверное, в чем-то не смогли реализовать себя в молодости и свои амбиции переносят на своих детей.

Константин Мацан:

— Вот с этого места поподробнее. А вы сказали, что это проблема родителей, а с чем вы сталкиваетесь, в какой ситуации родителям, допустим, нашим слушателям, которые сейчас нас слушают, не надо прибегать к помощи репетиторов, когда я как родитель должен сказать себе: оставь ребёнка в покое, вот сейчас не та ситуация. Или таких ситуаций не бывает? То есть не решать свои проблемы за счёт ребёнка, какие сигналы к этому должны меня подвигнуть?

Сергей Волков:

— Я хотел бы сразу оговориться, что нет каких-то уникальных, универсальных методов и рекомендаций. Каждая ситуация уникальна, в каждой семье, у каждого ребёнка, у каждого родителя. Поэтому что-то рекомендовать вообще я бы не стал. Но в целом, конечно же, родителям хотелось бы пожелать больше спокойствия, и чтобы они давали возможность своим детям больше реализоваться. Потому что, конечно, в настоящее время мы часто встречаемся с такой ситуацией, когда ребёнку хотеть нечего. За него уже всё хотят. У него уже вся жизнь расписана. Родители знают, что ему купить, какую одежду, он ещё не подумал, а ему уже велосипед подогнали, понятно, что, сравнивая со своим детством, когда, допустим, даже за самокат какой-то, просто чтобы его сделать, мне отец сделал самокат, мне приходилось показывать какие-то результаты, приходилось трудиться по дому, у меня до появлялись какие-то дополнительные обязанности по дому, отметки в школе должны быть соответствующими, после этого отец мог поощрить меня каким-то образом. Современная молодёжь, дети, я имею ввиду школьники, опять же я не хочу обобщать, вы меня поправляйте, когда меня начинает вот как-то отклонять от этой мысли, они бедные в плане желаний, потому что за них все продумано родителями, куда им пойти, где учиться, в какой класс, с каким направлением. Родители говорят: вот сегодня это направление перспективное допустим, IT, изучаю математику, изучаю программирование, и будешь сыт, одет и обеспечен. И мнение ребёнка, желание ребёнка уже мало учитывается. Поэтому они идут в маткласс, и вдруг там неожиданно проседают. И вот родители начинают переживать, нервничать, что не так с ребёнком, давайте его спасать. Одновременно с этим ребёнок абсолютно безразличен, потому что у него всё есть, и он даже не знает, что ему захотеть. Потому что опять же он одет, обут, за него успевают наперёд всё решить. Поэтому, когда он начинает что-то хотеть, даже какое-то маленькое желание, опять, допустим, может столкнуться с такой ситуацией, что родители скажут: ну подожди, тебе это рано или тебе это не нужно, они за него уже всё решили.

Анна Леонтьева:

— Это из серии, что их дети сходят с ума от того, что им нечего больше хотеть?

Сергей Волков:

— И такая ситуация тоже часто встречается.

Анна Леонтьева:

— Или это мы такие вот гиперопекающие родители, я говорю мы, потому что тоже отчасти чувствую некоторые отголоски в своей семье.

Сергей Волков:

— Дело в том, что мы все такие. Это даже не то что проблема, но это задача родителей: посмотреть на себя со стороны, попытаться, по крайней мере, и каким-то образом оценить свое поведение и свою воспитательную роль в жизни своих детей, чтобы не перегнуть их, дать им больше свободы, свободу выбора, свободу поведения, может быть. Причём дети в основном мотивируются родителями. Очень редко встречается ребёнок, который сам что-то хочет, чего-то добивается самостоятельно.

Константин Мацан:

— Вот возникает необходимость поиска какого-то баланса, видимо, равновесия между двумя позициями. С одной стороны, вы сами говорите, только что вы сказали, что ребёнок мотивируется родителями, и я думаю, что любой родитель знает, что, если не предлагать, не подкидывать идеи, как-то не мотивировать, то есть такие дети, которые будут просто сидеть в комнате и бросать мячик об стену. В самом по себе в этом ничего плохого нету.

Анна Леонтьева:

— Не бросать мячик об стену, а в девайсе сидеть. Понимаете.

Константин Мацан:

— Но я просто почему о мячике об стенку сказал, потому что в самом по себе таком ничего неделании, когда оно час или два в день, наверное, ничего плохого нет, а если оно есть программа жизни, то тогда это проблема. Это как бы одна крайность, что ребёнок, если его совсем не трогать, он ничего и не будет делать. Другая крайность, это, как вы сказали до этого, вы всё за него решили. Давай у тебя будет 500 кружков, давай туда, давай сюда, это отлично, это интересно. Ребёнок действительно понимает, что у него нет пространства для манёвра своего, для своей воли, а как между этими двумя вещами искать баланс?

Сергей Волков:

— Ну мне сложно, кажется, это больше к вопросам психологии и воспитания родителей, потому что родители уже сами по себе сформированные личности, и заниматься их воспитанием, конечно, значительно тяжелее, чем работа с детьми. Такие ситуации исправляются уже не педагогами, точнее, не школьным педагогом.

Константин Мацан:

— Хорошо, вот смотрите, тогда ближе к вашей специальности. Я встречал две точки зрения: первая, что ребёнка отдают в школу, хорошо, что она рядом с домом, какая бы ни была, даже если школа не очень сильная, в этом нет ничего страшного, потому что основной упор нужно будет делать на репетиторов. Школа просто должна быть, а на самом деле, ребёнок будет учиться у репетиторов. Это одна позиция. Вторая позиция, что нет, ребёнок, который учится в основном у репетиторов, а школа — это так, для проформы, он вообще разучается сам трудиться, потому что за него, вместе с ним всё делает репетитор, и тоже возникает такая пассивность. Что вы об этом думаете?

Сергей Волков:

— Ну, во-первых, конечно, репетитор сам выбирает какую-то траекторию взаимоотношений с ребёнком, ну, например, я сразу предупреждаю на берегу, что не делаю за ребёнка, я не решаю за него контрольные работы, я не решаю за него домашнее задание. Я могу ему помочь, научить, дать какие-то ключи к решению, но, конечно, он должен трудиться самостоятельно. Конечно, очень много есть деток, которые, скажем, из этой же категории, когда родители уже все продумали за него, и понятно, что он просто приходит и сидит около экрана, отбывает свое время, которое ему родители сказали: вот, у тебя сегодня математика, английский, там ещё дополнительные предметы. Да, он сидит, отбывает положенное перед экраном, он закрывает потом и в голове у него ничего не остается. Обратной связи с таким мальчиком или девочкой получать очень сложно, получить обратную связь. Есть такая пословица, я её очень люблю повторять: можно коня привести на водопой, нельзя заставить его пить. Поэтому можно ребёнку нанять 10 репетиторов, но они не в состоянии будут вложить в него эти знания, если он их брать не будет. Поэтому... И что по поводу школы. Школа сама по себе на сегодняшний момент очень изменилась, сама по себе изменилась образовательные парадигма. Если раньше образовательные учреждения, то у нас сегодня образовательная организация. На сегодня школа просто предоставляет образовательные услуги. Проблема воспитания сводится к минимуму, то есть если у школы есть образовательный план, она его предоставляет в установленном порядке, то она выполняет свою функцию, считается на сегодняшний день так.

Анна Леонтьева:

— Я просто хотела, знаете, немножечко вас прервать, у меня есть знакомая, которая говорит, ну как же так, если учитель ставит двойку своему ученику, он ставит двойку самому себе, ведь он не смог донести до него этот предмет. Вот у вас есть такие... Как вы отреагируете, если бы вам такое сказали? Почему вы не можете научить моего ребёнка, значит, вы просто не учите?

Сергей Волков:

— Сложная ситуация, здесь, конечно, нужно разбирать каждый конкретный случай, потому что и учителя разные, и дети разные. Несомненно, что мы ещё имеем, на мой взгляд, на сегодняшний день — это потеря авторитета учителя у детей. Это очень большая проблема, потому что если мы взяли бы в школу 20-летней давности, то там педагог был основным источником информации для ученика, он был непререкаемым авторитетом, а сегодня ребёнок имеет абсолютный доступ ко всем ресурсам в интернете и получает необходимую информацию, ту которую он считает нужной, которую он успеет выбрать, скажем так, не факт, что она окажется правильной, полезной, он ещё не в состоянии это дифференцировать, и вот он считает, что он владеет информацией, по крайней мере, в его понимании. Поэтому авторитет учителя сильно нивелируется, скажем так. У нас прозвучала проблема гаджетов, вот что делать, мячик в стенку постучать или в гаджете посидеть? Да, это та ещё проблема, которая очень остро стоит на сегодняшний день, но от неё никуда не деться. Её уже нужно принимать такой, какая она есть. И вот смотрите, такой факт, что учителя в школах могут сильно ругать своих учеников, за то, что они сидят в телефонах, планшетах, в других гаджетах, но, вы на это никогда не обращали внимание, что очень часто сам учитель подходит к ученику и говорит: ну-ка, Иванов, настрой-ка мне мой телефон, а то у меня вот эта программа слетела или ещё что-то, то есть они одной рукой вроде бы как наказывают, а второй просят им помочь с этим же. И дети, возвращаюсь опять к теме получения информации, дети получает вот эту информацию, и более того это проблема всего нашего поколения, кто живёт в настоящее время. У меня есть очень яркий пример без имён, у меня есть знакомый руководитель образовательной организации достаточно большой, на педагогическом совете с учителями тоже обсуждались гаджеты, она спросила педагогов, с тридцатилетним стажем там сидели люди, она спросила: ну назовите мне, пожалуйста, год рождения Шекспира. Как вы думаете, кто-нибудь ответил? Все полезли в телефон. Это просто такая ремарка.

Константин Мацан:

— Сергей Борисович Волков кандидат педагогических наук, руководитель Европейской ассоциации русских репетиторов, репетитор по математике и другим точным наукам сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер».

Анна Леонтьева:

— Я, наверное, если мы затронули такой психологический аспект, я должна сказать, что я выпустила книгу. И для того, чтобы её написать, я опросила очень много психологов. Эта книга о депрессии подростков, называется «Я верю, что тебе больно ». И один из психологов, клинических причём, сказал, что самые здоровые дети — это дети, которые ходили в обычные школы, которые ходят в обычную школу. Почему? Потому что там такая нормальная атмосфера, там можно подраться, там человеческое как бы окружение, и ещё я услышала такую крамольную вещь для, например, советских времён, ведь в советское время мы знали, что нужно закончить 10 классов, поступить в высшее учебное заведение, потом пойти на работу, я услышала, что не всем детям рекомендовано или вообще нужно высшее образование. Вот скажите, какое у вас мнение на эту тему?

Сергей Волков:

— Требования, на мой взгляд, меняются, они меняются достаточно быстро, если взять советский период, то там практически все было в каком-то замороженном виде, всё находилось в определённой стагнации, что изменилось в девяностых годах? Просто сумбур, потеря всех ориентиров, на сегодняшний момент практика показывает, что люди не стремятся к высшему образованию, они стремятся больше к самоутверждению, к заработку. Много ярких примеров, когда из известных исторических или современных личностей, когда действительно достигали очень высот больших, не имея высшего образования. Это то, что касается образования. Сейчас просто ориентиры другие. Раньше нам всем объясняли, что высшее образование — это прям цель, без которой ты не сможешь реализовать себя. Одновременно с этим поколение видело, что диплом не дает ничего, то есть у меня есть очень много знакомых родителей, которые доводили своих детей до диплома, а потом эти дети приходили, клали этот диплом на стол и говорили: вот твой диплом. Вообще дистанцируясь от него. И говорили с горечью о том, что это никак не повлияло на...

Анна Леонтьева:

— Просто потеряли время?

Сергей Волков:

— Да, практически потеряли время. Это проблема второго высшего образования, когда человек первое идёт получать по настоянию родителей, и хорошо бы вот уже в процессе обучения он начал понимать, что же ему конкретно нужно в этой жизни. И такие, либо уходят, оставляют институт, либо просто меняют профиль.

Анна Леонтьева:

— Но мы сегодня очень много говорим: по настоянию родителей, положил перед родителями диплом, сказал вот ваш диплом. И что такое не так с нашими родителями в последнее становится, что дети становятся такими аморфными, ничего не хотят и ещё предъявляют потом претензии? Может быть, как в консерватории что-то подправить?

Сергей Волков:

— Может быть, но дело в том, что родители в основном все воспитанные в советский период и воспитаны тех установках, которые были тогда, которые не отвечает сегодняшним требованиям. Поэтому идёт такое расхождение между пожеланиями нового поколения и рекомендациями старого, но мне кажется, это было всегда.

Константин Мацан:

— Ну вот вы общаетесь с детьми как преподаватель, как репетитор, что вы видите, чем мотивированы дети? Я понимаю, что не нужно делать обобщения, но всё-таки вы говорите, что они сегодня не нацелены на диплом, да, но это мы, скорее, говорим о студентах, но школьникам предстоит закончить школу, чтобы потом что-то делать. Вот что для них высшее образование: повинность, это родители сказали, действительно дело обстоит так, что им это не нужно, не хочется, и они бы лучше сразу после школы пошли куда-то, я не знаю, что-то делать?

Сергей Волков:

— Ну знаете, такого явного противостояния я не наблюдаю. Здесь либо ситуация такая, что всё-таки родителям удается довести свою точку зрения до сознания, и происходит подмена я с желаниями родителей, и они воспринимают это как собственное желание, начинают воодушевляться, двигаться, идти вперёд. Либо, если мы берём более младшие классы, то он проецирует себя на свое окружение и понимает, что он, допустим, где-то не дотягивает, и ему не нравится, что на него смотрят косо, что у него оценки не такие как у друзей. Вот с такими ребятами можно работать, они нормально откликаются, даже очень сложные случаи, когда дети и проболели, и, может быть, что-то пропустили по каким-то другим причинам, но они это чувствуют, им нужно это догнать, они очень охотно включаются в работу, и если я такого ребёнка вижу, то я сразу могу сказать, что результат будет точно достигнут, что обязательно мы все догоним, и будет лучший в классе.

Анна Леонтьева:

— Вот мы затронули тему о том, что наши дети не знают, кем становиться. Вот ваши ученики, кем они представляют себя, где они хотят работать, какую профессию они хотят иметь? Доктором, блогером, программистом, есть ли у вас какое-то обобщение на эту тему?

Сергей Волков:

— Нет, таких предпочтений нету. Потому что, во-первых, мне приходится работать с конкретными группами людей, то есть с ребятами, которые ориентированы на технические специальности, поэтому обобщить их с гуманитариями мне сложновато. В силу специфики.

Анна Леонтьева:

— Ну понятно, не к вам вопрос.

Сергей Волков:

— А так, конечно, я общаюсь с подростками достаточно много и да, направления очень разные, приятно видеть, когда молодой человек вполне осознанно формулирует свою жизненную позицию и говорит, что я к этому выводу пришел, допустим, очень хорошо подумав, причём, может быть, даже пережив определённый стресс. Вот я был под влиянием родителей, у меня есть такие ситуации, когда под влиянием родителей ребёнок был заточен, скажем так, на математику, на программирование, и потом осознал, что это не его. Причём очень высокий результат имел по всем этим направлениям, а потом после определённого переживательного периода поменял направление, решил стать врачом.

Анна Леонтьева:

— Ага, интересно. Я хочу вам рассказать очень страшный эпизод из своей жизни, как у меня был репетитор по истории. Я поступала на журфак МГУ, и слабое место в нашей школе вообще была история. Наши учителя они такие, ну я выросла с бабушкой в городе Люберцы, и как-то не везло нам на учителей, я прошу прощения перед всеми своими учителями, но вот не было у нас истории. Пришел один раз историк в школу на два месяца, но он был какой-то очень свободолюбивый, слишком много разговаривал на уроках о всяком философском, поэтому его быстро уволили, но это было ещё в советское время, глухое так сказать, и вот наконец нужно сдавать эту самую историю на журфаке, и мама нашла мне репетитора, преподавателя университета, не знаю, по каким-то рекомендациям. Я ездила к нему, но я знаете почему-то, он был очень бесстрастен, я не знаю почему, но я его очень боялась. Мы зубрили с ним бесконечное количество дат, то есть мы брали огромный толстый учебник, поскольку я ничего не знала, то мы просто все учили, учили, учили. Я помню какие-то страшные часы, даты, а вот в каком году это, в каком году эта битва произошла, а как этого звали, отчество у него какое было. И это был для меня страшный ужас, притом на журфаке мне досталась работа Ленина «Как нам организовать рабкрин », что такое рабкрин, я кстати, не знала. Я хотела у вас спросить, как вы находите общий язык с учениками, как вы снимаете у них стресс перед предметом, может быть, приходят к вам ребята, которые совсем не подружились ни с математикой, ни с физикой, бывали ли у вас такие случаи и как вот с этим работаете, чтобы стать им другом, а не таким уж совсем ментором?

Сергей Волков:

— Ну не совсем другом, скорее, наставником. Потому что да, такие ситуации очень нередкие. Когда детям приходят после других преподавателей, ничего не хочу сказать плохого про коллег по цеху, но сейчас вот эта практика подачи информации она не нравится детям, и они каким-то образом себя стараются оградить от чрезмерного потребления этой информации. Это, наверное, естественная защита мозга, потому что они и так огромное количество информации получают из своих гаджетов, как это, модульная восприятие?

Константин Мацан:

Клиповое мышление.

Сергей Волков:

— Да, клиповое мышление.

Константин Мацан:

Но модульное восприятие — это красивее.

Сергей Волков:

— У них, к сожалению, перегружен мозг, и для того, чтобы он не взорвался, они выбрасывают, они не сохраняют у себя информации очень много, и нужно каким-то образом выделить этот блог информации, который им нужен, для того чтобы его донести. То, каким образом построить отношения, прежде всего, я пытаюсь сохранить дистанцию между преподавателем и учеником, я всё-таки даю ему понять, что я на его стороне, что у нас задача с ним общая, и что мне без его помощи не удастся достигнуть результатов. Поэтому я за включённость его в процесс. И если он не будет участвовать, то результат будет очень сложно получить, и я пытаюсь это донести и до ученика, и до родителей.

Константин Мацан:

— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, что сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» Сергей Борисович Волков кандидат педагогических наук, руководитель Европейской ассоциации русских репетиторов, репетитор по математике и другим точным наукам, в студии моя коллега Анна Леонтьева, я Константин Мацан, не переключайтесь.

Анна Леонтьева:

— Сегодня у нас в гостях Сергей Борисович Волков кандидат педагогических наук, руководитель Европейской ассоциации русских репетиторов, сам репетитор по математике и точным наукам, с вами Анна Леонтьева и Константин Мацан. Продолжим говорить о том, почему всё-таки детям нужны репетиторы. И я хотела зайти, знаете, с какой стороны? Я тоже каюсь, немножко очень любительски репетиторствовала, я учила детей русскому языку. Вернее, это начиналось так: давайте вы моего ребёнка научите журналистике, потом я читаю тексты, понимаю, что начинать надо с русского языка. Я говорю: слушай, ты будешь журналистом, но давай всё-таки выучим этот самый русский язык. Я заметила, что у детей очень большой страх перед языком. Почему? Потому что русский язык преподают в школе так, что там очень много правил, а когда ещё очень-очень много правил, ещё они так очень диковинно сформулированы, я не умею готовить к ЕГЭ, но я сразу говорю ученику, значит, смотри: русский язык очень простой, вот китайский язык для нас очень сложный, а для китайцев очень простой, а для нас русский язык очень простой, там есть всего три ящичка, вот если ты все эти правила разложишь по этим трём ящичкам, то ты очень быстро научишься всему. Это члены предложения, части речи и части слов. Вот три ящичка и всё. И ученики довольные воодушевляются: о, нас обманывали в школе, оказывается, все просто. Есть ли всё-таки у ваших учеников страх перед этой бездной правил? И ещё вопрос прям сразу туда же: вы сказали такое мягкое выражение: практика подачи информации в школе, вот это туда же, это, наверно, всё-таки можно сформулировать как очень формализованная подача информации. Вот что сейчас происходит? Все эти ОГЭ, ЕГЭ и всё, что мы имеем сейчас?

Сергей Волков:

— ЕГЭ и ОГЭ — это вообще отдельная тема разговора, я сейчас, давайте вообще не будем поднимать.

Анна Леонтьева:

— Хорошо, давайте не будем.

Сергей Волков:

— Это требует, мне кажется, даже подключения учёных, которые должны проанализировать очень внимательно эту проблему и всё-таки выработать... Хотя, с одной стороны, рекомендации все равно выработаны, они подаются с какой-то периодичностью от моих коллег, но пока мы результатов не видим. То есть мы имеем то, что имеем. А по поводу формализованного метода подачи информации в школе. Дело в том, что школа на сегодняшний момент тоже весьма связана с нормативной документацией, как ей работать, как ей организовать учебный процесс, поэтому мы не можем воспринимать учителя как свободного художника, который может построить свой план, учебный, каким-то образом изменить его, естественно, любая учебная программа ориентирована на какого-то среднего ученика, чтобы было это понятно всем, чтобы можно было недостающих подтянуть, а если ученики сильные, то они как-то уходят в отдельную касту в классе, их называют любимчиками, но мы не будем употреблять это слово.

Анна Леонтьева:

— Отличниками.

Сергей Волков:

— Ну да, давайте отличниками.

Константин Мацан:

Или занудами.

Анна Леонтьева:

— Ну сейчас мы разойдёмся.

Сергей Волков:

— Но они являются, конечно, опорой для учителя, учителю тоже нужно иметь показатели, и всему учреждению образовательному, показатели в олимпиадах, в конкурсах, вот на таких ребятах, конечно, все строится. Им уделяется больше внимания чем остальным. И, наверное, поэтому все остальные, и я, наверное, тоже в свое время чувствовали себя несколько обделёнными вниманием учителя. Наверное, это естественный процесс. Хотя, с другой стороны, вот сейчас очень сложно найти ситуацию, когда ребёнок отстающий приходит к учителю, обращается за помощью какой-то, он может не получить её. Потому что это не входит в обязанности учителя. Не совсем корректно я сказал, наверное, всё-таки входит, даже есть в уставе любого учреждения такие пункты, когда если неуспевающий ученик появляется, то для него должна быть выработана индивидуальная программа, должно быть к нему повышенное внимание, должна быть пересмотрена система оценок такого ученика. Но на практике это случается очень редко. А вспомните наше детство, как Мария Петровна какая-то, допустим, сказала: так, ты уже второй урок не можешь ответить на эту тему, останешься после занятий, я буду с тобой разбираться. Были случаи у моих знакомых, когда учителя приводили к себе домой, тратили свое личное время для того, чтобы просто позаниматься, ликвидировать пробелы.

Константин Мацан:

— «Уроки французского» Распутина.

Сергей Волков:

— Ну как пример, да. Поэтому...

Константин Мацан:

— А как в вашу жизнь пришло учительство? Почему вы для себя именно эту стезю выбрали?

Сергей Волков:

— Вы знаете, я не предполагал, ну, во-первых, я закончил технический вуз, и математика для меня была всегда любимым предметом, я её любил, я её знал, я хотел её знать. Мне всегда было очень странно, когда люди говорили о том, для чего нужна математика? Я такие вопросы слышу до сих пор.

Константин Мацан:

— Для чего? Ум в порядок приводит. Ломоносов так сказал.

Сергей Волков:

— Действительно, как поход в фитнес-зал для тела. Так математика для развития мыслительных логических способностей. Тем не менее я занимался другими вопросами, не педагогическими, достаточно долгое время. Потом пошёл преподавать по линии юриспруденции, был доцентом в одном университете. После этого, как-то, знаете, получилось как-то случайно. Много лет назад, когда обратились помочь одному ребёнку, помочь подготовиться к сдаче экзаменов, все было успешно, пришел второй, пришел третий, пришел и как-то все это удавалось совмещать на определённом этапе. Даже на периоде преподавания в вузе. А потом нужно было сделать выбор, потому что обращений стало достаточно много, их стало даже столько, что мне пришлось привлекать коллег, для того чтобы помогать тем, кто обращается. Вот таким образом и возникла эта ассоциация. Она спонтанно возникла.

Константин Мацан:

— Ассоциация европейских репетиторов.

Сергей Волков:

— Да, потому что я достаточно много времени провожу за границей, в частности, в Болгарии много педагогов у нас знакомых, которые с нами сотрудничают, и мы очень много времени уделяли продвижению русского языка за рубежом среди российских соотечественников и продолжаем этим заниматься, поддерживаем контакт с Чехией, Болгарией, Румынией, Сербией, Польшей.

Анна Леонтьева:

— Вот разговор повернулся в сторону ещё одной вашей ипостаси, ассоциации русских репетиторов. Вот я хотела спросить: я так понимаю, что за рубежом с какими-то другими проблемами сталкиваются дети и их родители, вы сказали, что часто русские родители обращаются с проблемой, что ребёнок сидит в школе и тупит, что называется. С чем это связано, какие проблемы у наших зарубежных русских детей?

Сергей Волков:

— Они тоже очень индивидуальны, если их схематично разделить, то можно выделить три группы обращений. Не знаю насколько это будет интересно, но это те, кто временно пребывает за границей и потом планирует вернуться в Россию, они просят поддержать ребят в части школьной российской программы, для того чтобы они потом могли безболезненно вернуться к обучению в России. Есть детки, которым мы помогали поступать в зарубежные вузы, там, допустим, помогали им подтянуться до уровня европейских вузов. Есть родители, которые говорят, что в европейской школе программа слабее, чем российская, и ребёнок там тупеет, ему не интересно, загрузите его так, чтобы у него голова работала. Каждая ситуация достаточно индивидуальна, наши педагоги всем стараются помочь, основное это то, что мы работаем с русскоговорящими нашими соотечественниками. И в части русского языка я ещё хотел сказать, что очень приятно, что несмотря на то, что многие уезжают окончательно и бесповоротно, русский язык они поддерживают, у меня очень много учеников прошло, и есть на сегодняшний момент, в частности, из Америки, из других стран европейских, из Испании, Италии, из Англии, Швеции. Они все дома разговаривают на русском и детей своих приучают к русскому языку.

Константин Мацан:

— У нас был как-то в программе математик, я, к сожалению, забыл его имя, отчество, фамилию.

Анна Леонтьева:

— Дмитрий Шноль?

Константин Мацан:

— Нет, не Дмитрий Шноль. Человек, который занимается семейным домашним образованием. И мне из этого интервью врезалась в память одна его реплика, одна его ремарка. Это вопрос к вам как к математику. Он связал некие трудности, которые у детей с математикой возникают, с засильем мультиков. Что вот в перестроечные годы мультики были, но их было меньше, а сейчас мультики повсюду, дети все время их смотрят, и тем самым у них отпадает привычка какой-то вкус к абстрактному мышлению, им все уже показали. А вот вообразить себе теперь некий треугольник, не существующий в реальности, а только в абстракции, через который проходит биссектриса, вот это всё себе представить, нарисовать в голове, эта способность как бы утрачивается, она теряется, потому что вот мультики. Он просто связал две этих вещи. Это, может быть, только его опыт, такая корреляция для него была, что вы об этом думаете?

Сергей Волков:

— А как давно было это интервью?

Константин Мацан:

— Пару лет назад, наверное.

Сергей Волков:

— Не так давно, наверное. Я всё-таки сказал бы, что это не мультики, а в целом вся цифровая нагрузка.

Константин Мацан:

— То есть проблема есть такая?

Сергей Волков:

— Да, проблема есть такая. Давайте её называть мультиками. Скажем так, если...

Константин Мацан:

— То есть картинка, визуальный ряд, который везде нас окружает и всё за нас...

Сергей Волков:

— А дети сейчас вообще практически не читают длинные тексты. Вы посмотрите, насколько сейчас стали сужаться даже рекламные ролики. Они сужаются, и сужаются, и сужаются. Текст минимизируется, всё заменяется видеорядом, дети вообще уже перестают читать, перестают видеть в этом какую-то необходимость. Даже есть такие кнопки и на Facebook (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), и на Ютубе, там просмотры: 3 секунды, 5 секунд, 10 секунд — тоже какие-то запредельные. То есть 10 секунд чтобы кто-то уже посмотрел. Ну то есть 2-3 секунды посмотрел, не зацепило, посмотрел не зацепило. И вот это пролистывание, пролистывание идёт постоянно. И вот эти образы они забрасывается пачками в голову и происходит перегруз.

Анна Леонтьева:

— Вот это мне кажется очень важной темой нашего разговора — перегруз.

Анна Леонтьева:

— Я напомню, что сегодня у нас в гостях Сергей Борисович Волков кандидат педагогических наук, руководитель Европейской ассоциации русских репетиторов, репетитор по математике и другим точным наукам. Вот мы сейчас все говорим, говорим и все время приходим к одному и тому же: перегруз, у детей слишком много информации. Программа и все что связано с обучением в школе, в них просто не помещается, это все просто отторгается организмом. Правильно я говорю?

Сергей Волков:

— Да, это близко.

Анна Леонтьева:

— Близко? Как с этим бороться?

Сергей Волков:

— К сожалению, с этим бороться никак не мы не сможем.

Анна Леонтьева:

— Оптимистично.

Сергей Волков:

— Дело в том, что мы уже полностью все: и взрослые, которые против этого, и дети, которые не могут этому противостоять, мы все погружены давно в цифровое пространство. Нас эта информация окружает, как раньше говорили даже из утюга мы её получаем, и вопрос в том, что противостоять этому бессмысленно. Это будет только усиливаться и углубляться. Можно вырабатывать какие-то рекомендации, как этому противостоять, но на сегодняшний момент само по себе образование, как бы это сказать помягче, должно поменять, я уже говорил в начале нашей беседы, что идёт смена парадигмы образовательной. Есть замечательный мультик Кэйна Робинсона, наверное, смотрели его? Посмотрите. Это очень интересный рисованный мультик, который буквально за несколько минут показывает развитие образования с самых зачатков до сегодняшнего дня и утверждает, что нам сегодня нужен компетентный подход, компетентностный подход к образованию. То есть вот эта информация, которую дети получают непосредственно в школе, она становится ненужным грузом.

Анна Леонтьева:

— Вот мне хотелось сказать слово второстепенный.

Сергей Волков:

— Да, потому что она доступна, если она нужна, он её найдёт, многие специалисты считают, что на сегодняшнем этапе ребёнку нужно научиться дифференцировать информацию, уметь в ней разобраться, уметь её найти, знать где взять, и как ей воспользоваться. Вот эти навыки на передние позиции. Чем вот то, о чем вы сейчас говорили. Вот этот ужас от заучивания имён, отчеств, дат, непосредственных событий, их чередование, взаимосвязь этих событий. Это всё теперь в открытом доступе.

Константин Мацан:

— Это, видимо, мы говорим о средней и старшей школе. Потому что вот у меня сын во втором классе, и мне кажется, что очень полезно, что есть учитель математики, который не к Google отправляет поискать что такое умножение, а вот тонким перышком писать в тетрадь, тут взяли клеточку пропустили, умножили, я считаю, что для второго класса — это очень нужно.

Сергей Волков:

— Это для начальной школы, для подготовки к школе — это очень важные навыки. Развитие мелкой моторики, развитие лобных долей и прочее, прочее.

Константин Мацан:

— То есть это надо научить учиться. Показать процесс, в котором ты должен участвовать, чтобы в итоге было знание.

Сергей Волков:

— Вот знаете, очень часто обращаются родители и их знакомые, которые задают один очень такой вопрос интересный: «А не подскажете ли школу, куда отдать ребёнка учиться?» Я думаю, что в современных условиях, скорее всего, нужно искать учителя, а не школу, потому что в целом человеческий фактор здесь играет очень большую роль. И кто особенно на первых годах учёбы будет вашему ребёнку прививать навыки, это очень важно, это, конечно, отразится на всей последующей не только учёбе, а на всей его жизни. Умение обработать информации, умение собраться, сконцентрироваться, преодолевать себя, в конце концов. Эти навыки, если дети не получат в начальной школе, то в средней, старшей школе они будут чувствовать себя очень некомфортно. И таких ситуаций очень много, у меня есть ученики пятых, девятых классов, я говорю и им, и родителям, что, ребята, давайте вернёмся к начальной школе. Не совсем к начальной, но я вам дам некоторые навыки, которые вы должны были получить именно там.

Анна Леонтьева:

— Которые вы пропустили, да?

Константин Мацан:

— Например?

Сергей Волков:

— Умение логически мыслить, умение построить математическую модель какую-то, потому что на...

Константин Мацан:

— То есть если А, то Б.

Сергей Волков:

— Ну примерно так. Или если более развить эту мысль, то дети прекрасно учатся считать, мне мама, допустим, может сказать: а вы знаете, мой ребёнок, он уже складывает трехзначные числа. Ну замечательно, это такой ходячий калькулятор, а дальше мы ему даем задачу, и он не понимает, что с ней делать. Потому что здесь нет цифр как таковых, а информация заложена в тексте, а как её оттуда забрать, он не понимает. И как из этой информации построить математическую модель, он не понимает. Поэтому я, кстати, очень часто я встречаюсь с детьми из европейских и американских школ. Там тоже прекрасно учат считать, но обрабатывать информацию учат меньше.

Анна Леонтьева:

— Это, наверное, самое главное в математике.

Сергей Волков:

— Да, я думаю, что это не только в математике, это тот навык, который дает математика, но который востребован в принципе в жизни.

Константин Мацан:

— Это очень важно, потому что я даже сугубо практически замечаю: сын приносит результаты контрольной, ну второй класс, ничего экстраординарного, суперсложного, и там всё хорошо, но видно, что ошибки в каких-то местах, они не в том, что неправильно посчитал, а в том, что просто неправильно прочитал задачу и не до конца её понял, не до конца о ней подумал, увидел цифры, что — то быстро сложил, а смысл того, что нужно было сделать, либо времени не хватило, либо не употребил достаточного времени, либо не привык, что к этому нужно внимательно отнестись.

Сергей Волков:

— Да, вот этот навык может оказаться просто не развит, потому что очень часто сталкиваюсь с тем, что дети не понимают физический смысл математических действий, для них что такое сложение? Это плюс. Плюс — это знак, а что стоит за этим действий? И вот мне нужно к этому числу прибавить вот это, а за этим что? Не понимают. Он не понимает, что это вот одна часть, вторая часть, мы складываем и получаем целое. Вычитание мы наоборот, из целого отнимаем какую-то часть, чтобы найти оставшуюся часть. То есть вот за каждым математическим действием стоит определённый смысл, который если от ребёнка ускользает, он опять превращается в этот калькулятор, он становится ходячим калькулятором с добрыми глазами.

Анна Леонтьева:

— Сергей Борисович, а вот есть необучаемые ученики?

Сергей Волков:

— Наверное, есть, слава Богу, мне не приходилось с ними сталкиваться. Мне приходилось сталкиваться с трудными ребятами, которые отвергали помощь, которые не хотели учиться, и тоже результаты были разными. Некоторые родители всё-таки пытались какое-то время продержаться, я со своей стороны пытался достучаться, но родители не получали быстро отдачи, они либо искали другого специалиста, либо всё-таки сдавались и говорили: живи, как хочешь. Но таких, чтобы вот совсем непробиваемых, у меня не было. Потому что в любом случае с ребёнком удавалось в подавляющем большинстве случаев удавалось находить контакт, выстраивать рабочие нормальные отношения, и через какое-то время всё-таки прогресс ощущался, у них появлялся интерес. Почему у ребёнка нет интереса? Потому что у него не получалось, поэтому я и стараюсь немножко откатиться назад, до того момента, где он ещё что-то помнит, на что можно опереться, я начинаю давать ему несложные задания, у него начинает получаться, давно у него не получалось, год, два не получалось, и тут начинает получаться. И он начинает воодушевляться, и потом приходит хороший результат, когда он почувствует свои силы.

Анна Леонтьева:

— Это очень важно, то что вы говорите, потому что я со слезами сейчас слушаю и вспоминаю ощущения от уроков физики и химии, потому что не получается и всё. И уже ты махнёшь рукой на это всё, и когда-нибудь придёшь на этот сложный экзамен, и директор из школы скажет: а, это Леонтьева, которая написала заметку про нашу школу, ну ладно, поставьте ей тройку. Это вот ощущение такой безысходности, беспросветности, когда все уже ушли далеко-далеко, а ты уже просто остался на том месте, где был и не хочешь уже туда идти.

Константин Мацан:

— Мы сегодня начали с темы, которую вы обозначили, которая очень важная, как мне кажется, о том, что должна быть свобода у ребёнка чего-то хотеть, куда-то развиваться, а не только следовать родительским программам заданным, какими бы благожелательными и мудрыми они ни были. Я хотел бы в завершение нашего разговора ещё раз к этой теме обратиться и закольцевать наш разговор. Вот с какой стороны: мы сегодня часто от разных консультантов, коучей слышим такую фразу: кем вы видите себя через 10 лет? Вот спросите себя. И я каждый раз себе этот вопрос ставя, я пугаюсь, потому что я понимаю, кем бы я не хотел стать, а вот выбрать из мириад возможностей, которые Господь открывает, и сказать, что вот это точно, я туда иду, это как-то, во-первых, Богу о планах рассказать, а во-вторых, себя очень сильно сразу ограничиваю, а вдруг там другие возможности будут. Но это вот я, взрослый человек, но тем не менее вот с этой парадигмой мы часто обращаемся к детям: вот тебе 15, кем ты хочешь стать, а кем ты себя видишь через 10 лет? И вроде бы правильно, надо же как-то понять куда, но с другой стороны, я чем дальше об этом думаю, тем больше понимаю, что этот вопрос в каком-то смысле он витает в воздухе, висит, он беспредметный, на него невозможно ответить точно, он какой-то ускользающий все время, что вы об этом думаете, корректно ли с такой меркой к ребёнку подходить?

Анна Леонтьева:

— Вот, хороший вопрос.

Константин Мацан:

— Спасибо большое!

Сергей Волков:

— Да, очень.

Константин Мацан:

— Я старался.

Сергей Волков:

— Я соглашусь, и вопрос хороший, и позиция мне ваша очень близка, потому что действительно лучше, на мой взгляд, знать, кем ты не хочешь стать, раньше, по крайней мере, мои родители и знакомые моих родителей воспитывали своих детей таким образом, а, я опять же перескакиваю с одной мысли на другую, базируется все на тех же 10 заповедях. Понимаете, вот этого не делать, если ты научишься этого не делать, всё остальное приложится.

Константин Мацан:

— Интересно.

Анна Леонтьева:

— Классно.

Сергей Волков:

— И вырастить хорошего человека, которому все пути открыты, вот это, на мой взгляд, важная задача любого родителя. А когда ему, ребёнку, начинают прописывать его траекторию и говорят: ты будешь вот таким, это действительно только смешить...

Анна Леонтьева:

— Слушайте, по-моему, прекрасное завершение передачи, спасибо вам огромное, напомним, что сегодня в студии были Анна Леонтьева и мой коллега Константин Мацан, так получилось, что наша беседа пришла к 10 заповедям, беседа была вообще о репетиторстве, о математике, но всё свелось...

Константин Мацан:

Но все дороги ведут в Рим.

Анна Леонтьева:

— Все дороги ведут к 10 заповедям. С нами был Сергей Борисович Волков кандидат педагогических наук, руководитель Европейской ассоциации русских репетиторов, репетитор по математике и точным наукам, спасибо вам огромное.

Сергей Волков:

— Спасибо вам за приглашение. До свидания!

Константин Мацан:

— До свидания!