«Праздник Воздвижения Креста Господня. Жизнь священника». Протоиерей Андрей Самсонов - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Праздник Воздвижения Креста Господня. Жизнь священника». Протоиерей Андрей Самсонов

* Поделиться

Наш собеседник — секретарь Лысковской епархии Нижегородской митрополии, настоятель храма в честь Нерукотворного Образа Спасителя в поселке Воротынец Нижегородской области протоиерей Андрей Самсонов.

В праздник Воздвижения Креста Господня мы говорили о том, почему мы поклоняемся по сути орудию смерти Иисуса Христа, каким образом нашли тот самый Крест, на котором был распят Господь, и почему до царицы Елены его никто не искал. Отец Андрей ответил, для чего мы поклоняемся святыням, и как может меняться наше отношение к ним с течением времени. Также разговор шел о том, как и на что живет семья священника в маленьких городах и деревнях, какие задачи при этом стоят перед пастырем, как формируется приход, с какими неизбежными трудностями приходится сталкиваться, и каким образом удается их преодолевать.

Ведущий: Александр Ананьев


А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья. В очередной раз понедельник, в очередной раз вечер, хотя не обычный понедельник — сегодня большой праздник, о котором мы, в частности, и поговорим с моим собеседником. Но не только об этом замечательном празднике, Воздвижении Креста Господня, хочется поговорить. Я крестился три с небольшим года назад, и за это время узнал немало о жизни Церкви, о Священном Писании, о том, каким я должен быть и какую работу я должен проделать. Но буду с вами откровенен — я с большим трудом представляю себе, а как устроена жизнь священника, с которым я постоянно сталкиваюсь в церкви, с которым я много общаюсь, мы много говорим о духовной жизни, но я совершенно не представляю, как устроена его обычная жизнь. Какие задачи стоят перед священником, какие трудности он встречает на своем пути, на что живет семья священника, как построен его день, неделя, что самое сложное, как формируется приход в его храме или церкви, отдельно, может быть, о его храме — вот обо всем этом хочется поговорить сегодня с священником фактически с моей родины. Я сам родом из Нижнего Новгорода, и вот сегодня у меня в гостях секретарь Лысковской епархии Нижегородской митрополии, настоятель храма Спаса Нерукотворного в поселке Воротынец, протоиерей Андрей Самсонов. Добрый вечер, отец Андрей. Здравствуйте.

Протоиерей Андрей

— Приветствую вас. Добрый вечер.

А. Ананьев

— Здравствуйте, очень рад вас приветствовать в программе «Вопросы неофита». С праздником вас, с Воздвижением Креста Господня.

Протоиерей Андрей

— Спаси Господи.

А. Ананьев

— Сначала я хочу вот именно о празднике вас спросить. Что это за праздник? Я знаю, что это один из основных, один из главных, один из двунадесятых — правильно? — праздников в Православной Церкви. В чем его смысл, в чем его значение и какова его история?

Протоиерей Андрей

— Праздник Воздвижения Креста Господня является двунадесятым праздником, это праздник великий и, знаете, для православных христиан крест имеет особое значение. Вот если, например, в западной традиции тот, кого мы называем Иоанн Креститель, у них Иоанн «погружатель» — почему? Потому что он погружал в воды Иордана. А для нас он Креститель — почему? Потому что, когда мы крестим наших младенцев, мы нацеливаем их на особое понуждение к духовной жизни. И поэтому крест, который мы носим на груди — это символ великой любви Божией, которую явил Он к роду человеческому. Ну а история праздника, она в принципе известна. Дело в том, что в IV веке — ой, да нет, скорее всего даже раньше, раньше да, был обретен Крест Господень. Он был обретен...

А. Ананьев

— Царицей Еленой, по-моему.

Протоиерей Андрей

— Да, царицей Еленой, он был на месте разрушенного языческого храма. Это было место, ну как его называли, цистерна. Дело в том, что Иерусалим стоит на таких кастовых породах. И вот так как с водой там довольно-таки тяжело, то вот есть такие специальные цистерны, которые на период засушливый наполняются водой. И вот когда эти цистерны как бы перестают использоваться, их заполняют всяческим мусором. И вот в такую цистерну и был погребен, то есть опущен, помещен вот этот Крест Господень. Почему, потому что в традиции евреев, иудеев то есть, то, что являлось орудием смерти, оно считалось скверным, и поэтому его поместили туда, где вот именно был какой-то вот мусор. И вы понимаете, этот мусор годами хранился, наполнялся, а потом построили сверху еще и языческий храм. И вот царица Елена, когда прибыла на Святую Землю и решила обрести Крест Господень, она долго не могла его найти — то есть где это, какое место. И вот нашейся один старый еврей, который указал, что вот это место здесь и стали раскапывать. И понимаете, вот надо было раскопать землю, которая вот слоями лежала на этом месте, потом надо было расчистить вот эту цистерну, которая был заполнена мусором. И свидетельством того, что раскопки идут в нужном месте, появилось благоухание. Царица Елена сидела на этом месте, которое и есть ныне в Иерусалимском храме, и, чтобы рабочих немножко подбодрить, она бросала монетки, и они работали еще усерднее. И, понимаете, благоухание становилось все явнее и явнее, то есть все сильнее и сильнее, и потом нашли три креста. Какой из них Христов, как определить? Ну поначалу их очистили и потом было принято такое решение, что надо посмотреть, что Крест Господень должен обладать какой-то чудодейственной силой, особой силой. И вот стали по очереди прикладывать кресты к усопшему человеку. И вот когда приложили один крест — Крест Господень, то произошло чудо — вот этот усопший воскрес. Вот такое предание Церкви есть. И тогда его явили народу — то есть многие знали, что будет такое действие и, чтобы издалека могли видеть этот Крест, то патриарх его поднял над собой, и вот это и явилось, то есть Воздвижение — то есть миру явился Крест Господень, величайший предмет, вот этот орудие казни, на котором явилась высочайшая сила любви Господа нашего Иисуса Христа.

А. Ананьев

— Вопрос, отец Андрей. До царицы Елены крест также почитался христианами, как и после обретения Животворящего Креста Господня?

Протоиерей Андрей

— Да, почитание креста, оно было как бы с самых первых времен, с самого первого века, и об этом писал и апостол Павел. И даже нам известно из истории, что христиане первые, ранние христиане, они на своих обыденных вещах, которыми они пользовались ежедневно, они имели начертание креста, то есть почитание пошло еще с самых первых времен.

А. Ананьев

— Вот мне немножко непонятно, ведь прошло там четыре века, да, практически прошло, я точно не знаю, но вот примерно так. Четыре века никому почему-то в голову не приходило вернуть эту святыню, и только лишь царица Елена приняла это решение, а ей было уже лет 80, и отправилась искать эту святыню сама. Почему раньше никто этого не сделал? Почему этого не сделали апостолы, почему не сделали ученики апостолов?

Протоиерей Андрей

— Вопрос интересный. Но вот смотрите, ведь давайте как бы рассуждать с позиции того времени, в котором находились апостолы. И мы знаем, что после казни Христа все ученики разбежались «страха ради иудейска» — то есть был страх. И вера православная вера в том понимании, как мы ее сейчас понимаем, она стала уже легальной, то есть за нее не гнали и не преследовали — это только в начале IV века. И поэтому, по-видимому, могли предположить, что действительно какая-то опасность в этом была. Ну и потом надо помнить, что у апостолов, например, в первые века стояла и другая задача — это прежде всего проповедь Евангелия, и поэтому, как можно сказать, что выполняли именно то, ведь Господь им сказал: идите и проповедуйте народам. Ну вот они пошли и проповедовали, и считали, что это самое важное. А вот именно обретение Креста Господня, оно ждало своего времени, что и совершилось при царице Елене.

А. Ананьев

— Ну я правильно понимаю, что вот первые четыре века, по сути до XVI, когда возникла острая потребность в святынях, когда их начали искать по всему миру, вот этой потребности в святынях, в живых свидетельствах и земного пути Господа, и в каких-то вот действительно материальных существенных доказательствах и не было такой потребности, она возникла только со временем?

Протоиерей Андрей

— Ну конечно. Ведь дело в том, что в первые века было настолько явно воспоминание о самом Господе, понимаете, оно предавалась из уст в уста. И вот это, наверное, было передаваемо и, как я понимаю, ну как по-нашему, этого хватало. И вот когда было еще живое предание, живая вера. А как бы мне кажется, что вот такой вот именно акцент на святыне, он уже появился значительно позже. Это ведь, знаете, в нашей даже обыденной жизни, например, вот если что-то произошло, мы как-то это событие помним, да, и оно в нас живет, но на это же событие, допустим, спустя 30–40 лет мы можем посмотреть совершенно иначе.

А. Ананьев

— Ну если я правильно понимаю, отношение к святыням у нас изменилось с тех пор? Я поясню свой неосторожный вопрос, отец Андрей. Вот если раньше Крест Господень, он был источником, действительно, чудес, ну как и любая святыня, то сейчас это мы же не идем поклониться к святыне, чтобы вот сейчас у нас чудо совершилось, чтобы мы исцелились или у нас работа появилась, или ребенок родился. Нет, мы идем поклониться святыне с благодарностью, но не с тем, чтобы сказать: Господи, дай мне, пожалуйста, мне очень надо. Или я заблуждаюсь? Или мы идем поклониться святыне для того, чтобы получить что-то от Бога и от святых?

Протоиерей Андрей

— Александр, вы знаете, вот вообще-то у нас есть несколько видов молитвы. Ну молить — это что значит, в переводе этого слова — просить, мы просим Господа. И вот именно самая такая начинающая молитва, вот с чего начинает человек, это молитва прошения, мы когда просим, вот нам что-то надо, и мы просим. Это самая такая начинающая молитва, но считается, что она наименее совершенна. Следующая молитва — это молитва хваления, то есть молитва благодарения. Понимаете, молитва благодарения. То есть это что такое? Это когда мы уже ничего не просим, а мы просто понимаем, что Господь нам все дает Сам, и мы Его благодарим за это. Вот молитва хваления, молитва благодарения, но и она не является самой совершенной. И самая совершенная молитва — это молитва созерцания, когда вот всякие уста заградятся, и мы только радуемся тому, что Господь есть, что Он рядом с нами, что мы восхищаемся Им. Вот вроде молитвы, которая была молитва у исихастов — они в тишине созерцали Господа и радовались о том, что Он есть, они даже слова не могли сказать. И поэтому, конечно, понимаете, что если человек находится на самом начальном вот своем пути, например, как вот неофиты, да, ну конечно, мы не можем ждать от него очень глубокой молитвы, он будет просить, чтобы Господь исполнил то или другое. И Господь непременно будет исполнять, потому что для начинающих у Господа есть особая благодать, Он особо это поддерживает, понимаете. Но постепенно наши молитвы и обращение и к святыням как бы, оно изменится.

А. Ананьев

— «Вопросы неофита» на светлом радио. Протоиерей Андрей Самсонов отвечает на эти не всегда корректные, не всегда понятные, не всегда ясные вопросы. Настоятель храма Спаса Нерукотворного в поселке Воротынец. Я Александр Ананьев. Я признаюсь вам, отец Андрей, я, по-моему, два раза за эти три года действительно о чем-то просил Бога. Я вот как-то по-неофитски понимаю, что все мои проблемы, проблемки, какими бы серьезными они мне ни казались здесь и сейчас, в контексте вечной жизни, в контексте тех задач, которые передо мной стоят, в контексте грядущей встречи, личной встречи со Христом, ну это такая ерунда, и просить об этом и вообще не стоит. Мне бы услышать, мне бы пообщаться, мне бы поблагодарить и порадоваться тому, что Господь есть, и Он рядом, и Он заботится обо мне. А просить о чем-то, мне кажется, неправильно. Или же я ошибаюсь?

Протоиерей Андрей

— Ну, конечно, вы не ошибаетесь, дорогой Александр. Дело в том, что ведь просить или по-церковнославянски «молить» — ну это все равно какая-то наша беседа с Богом и, конечно, мы можем о чем-то просить. Но знаете, очень часто я слышал от людей: я уже даже не знаю, о чем просить Господа, правильно ли я это делаю, что я прошу. Потому что Господь как бы опережает нас, Он нам дает какой-то аванс, Он дает какой-то задаток. И когда человек уже имеет какой-то опыт молитвы, он вдруг начинает понимать, что а Господь-то мне все это уже дал. Мне было что-то непонятно — Он объяснил. Мне что-то не хватало, я просил — Он не дал, так мне это и в принципе-то и не нужно. Вот понимаете, вот как-то получается таким образом, что даже человеческим языком и трудно объяснить. Ну нельзя же вот сразу же родиться взрослому человеку. Рождается сначала младенец, который питается молочком. Тогда — да, конечно, мне кажется, что обязательно надо начинать просить Господа, но вот твой путь в молитве, он совершенно определенный.

А. Ананьев

— Есть у меня сомнения на сей счет, отец Андрей, они такие, знаете, очень-очень смущенные такие сомнения. Давайте представим себе ситуацию, что не хватает мне для погашения ипотеки 12 тысяч 800 рублей, вот прямо очень надо. Ну зачем просить об этом Господа? Ну если будет на это Его воля — даст, нет — значит, так надо. Надо с благодарностью принимать все что есть и радоваться. Потому что еще раз: вот жизнь человеческая — это мгновение, и все, что в ней происходит вот такого вот — ну это такая ерунда по сравнению с тем, что нас ждет впереди и той радости, которая у нас будет и той встречи, которая нас ожидает. И вот мы ехали недавно с женой, и у нас встреча скоро, и я понимаю, что если я сейчас приеду, а там нет свободного места на парковке, я на встречу опоздаю. И жена говорит: ну помолись Богу, и будет тебе место. А я понял, что я не могу Его просить об этом, потому что это ерунда. Ну будет — хорошо, ну не будет — опоздаю. Но зачем тревожить Господа по таким абсолютным пустякам?

Протоиерей Андрей

— Александр, мне кажется, что ведь наша вера... Ну вот, например, возьмем даже вот немножко другую отрасль: вот, например, спортсмены. Для того, чтобы укрепились их мышцы, они же должны заниматься. Если не будет тренировок, то как они станут сильными, физически крепкими? Так вот если мы не начнем молиться, то как укрепится наша вера? И поэтому вот у вас не хватает какой-то суммы для погашения ипотеки — ну помолитесь: «Господи, ну помоги мне. Ну вот не знаю, как поступить и где взять деньги». Это ведь касается не только вот конкретно этого случая, который вы взяли за пример, их очень много. «Господи, ну не знаю, как поступить, вот помоги мне». И, знаете, Господь непременно ответит, Он как-то подскажет, и что-то произойдет такое. И в следующий раз, уже имея опыт вот такого, вы обратились — Господь даст, и у вас будет укрепляться вера. И постепенно вы будете, шаг за шагом, приходить к той молитве, когда вы будете в безмолвии стоять и только восхищаться, что Господь есть и Он вас любит.

А. Ананьев

— С вашего позволения вернемся к обретению Честнаго Животворящего Креста Господня. По словам одного великого отца Церкви, крест — глава нашего спасения, крест — причина бесчисленных благ. Это я нашел в интернете, там даже не указано, кто конкретно из отцов Церкви это сказал, но, в общем, слова понятные, слова простые и слова очень точные. Мне по-неофитски непонятно вот что: крест — в первую очередь это очень страшная вещь, это орудие пытки и орудие одной из самых мучительных казней. Крест — не причина благ, крест —фактически место и причина мучительной смерти Спасителя. И ну давайте представим себе, что мы видим пистолет, из которого застрелили государя в Ипатьевском доме — ну мне было бы тяжело видеть этот предмет, даже жутко, потому что из этого пистолета был убит Николай II. Почему мы поклоняемся в таком случае Кресту, отец Андрей? Это вопрос непростой, потому что мне очень часто задают его мои друзья, которые, глядя на меня, задают мне эти вопросы. Потому что я резко как-то изменил свою жизнь, а они нет, и они обращаются ко мне с этими вопросами, и мне очень важно знать ответ.

Протоиерей Андрей

— Знаете, тут между государем императором и Господом нашим Иисусом Христом есть все-таки большая разница. Я объясню, вот в чем эта разница. Дело в том, что у императора не было выбора, и злодеи, которые хотели его убить, они его убили. Вот что касается Господа нашего Иисуса Христа — у Него был выбор, и Он его мог избрать, не идти на крест. То есть Его мучение было совершенно добровольным, и поэтому в этом мучении явилась истинная любовь Господа к роду человеческому, и поэтому на кресте явилась Его высшая мера Божественной любви. Вот в этом разница. Помните, по Евангелию Господь говорит: неужели ты не знаешь, что Я могу призвать и выше легиона ангелов? Когда Петр достал нож и ударил, да, раба. То есть страдания Господа нашего были добровольны, это было проявление любви. То есть мы часто думаем, что любовь — это именно какое-то некое такое экзальтированное состояние, когда нам очень и очень хорошо. Но в православном понимании, и Господь нам являет ту любовь, ради которой Он приносит Себя в добровольную жертву за род человеческий, чтобы человек изменился, чтобы он стал лучше. Вы понимаете, мы к этому настолько привыкли, и дело в том, что мы живем уже много веков, когда в нас действует Дух Святый, в сугубом таком понимании. Раньше такого не было. Со смертью и воскресением Христа мы приняли благодать на благодать. И поэтому Крест мы почитаем как явление высшей степени Божественной любви к роду человеческому. И поэтому, мне кажется, тут совершенно некорректно его сравнивать с пистолетом, из которого был убит государь.

А. Ананьев

— То есть неправильно, видя распятие на куполе храма, у себя на груди, представлять себе... Я буду откровенен с вами, я постоянно, каждую минуту представляю себе мучения Спасителя на этом кресте, и мне от этого очень больно и очень жутко. И мне бы очень хотелось как-то, я не знаю, я признаюсь, я ни разу не смотрел фильм «Страсти Христовы», потому что мне страшно смотреть этот фильм, и когда я вот думаю об этом, у меня всегда вопрос: а почему же мы поклоняемся вот этому Кресту и вот этим страшным мучениям, пытке? Это же как-то, ну неправильно что ли. Неужели у любви не может быть иного символа, чем мучения? Неужели у любви не может быть иного символа, чем, ну я не знаю, какой-то другой символ. Как это вообще возможно?

Протоиерей Андрей

— Знаете, вот этот символ вот этой Божественной любви, да, он для человеческого понимания очень...

А. Ананьев

— Сложен.

Протоиерей Андрей

— Сложен. И, знаете, и у меня такое же, вот иногда бывают такие вот сны что ли, когда я себя представляю прямо с Господом, Который должен принять страдания, и я почему-то думаю, вот мне бы хотелось, чтобы они не произошли. Я представляю вот всю эту тяжесть, причем я отчетливо представляю, как мучился Господь наш Иисус Христос. Но ведь и, по-видимому, по Божественному усмотрению это была единственная возможность явить любовь вот к этому миру, то есть не было какого-то другого символа и не было какой-то другой возможности. Мы бы хотели, вот по-нашему понимая, чтобы все было хорошо, чтобы был такой некий там хеппи-энд, чтобы всем было хорошо. Но наша жизнь, она полна скорбей, понимаете. И ужас может быть не только страданий Христа, Которого мы любим, но это могут быть и от смерти, так сказать, младенцев, каких-то стихийных бедствий, от войн, понимаете, это реалии нашего мира, действительно, который наполнен многим ужасным. И Господь через вот это ужасное пришел нас спасти, чтобы явить нам многую благость, понимаете. Помните, как в беседе с Мотовиловым Серафим Саровский сказал такую фразу, что, ваше боголюбие, если бы вам предложили всю жизнь жить в клетке с червями, чтобы они вас мучили, но после этого вам будет даровано Царство Небесное, непременно на это соглашайтесь. Потому что ему было открыто в тот момент, какие блага получит человек в Царствии Небесном.

А. Ананьев

— Сейчас мы прервемся ровно на минуту — у нас полезная информация на светлом радио. А через минуту продолжим разговор с протоиереем Андреем Самсоновым. Не переключайтесь.

А. Ананьев

— В праздничный понедельник, в день обретения Честного Животворящего Креста Господня, вопросы неофита задаю я, Александр Ананьев, на светлом радио. А отвечает на них секретарь Лысковской епархии Нижегородской митрополии, настоятель храма Спаса Нерукотворного в Нижегородской области, в поселке Воротынец, протоиерей Андрей Самсонов. И помимо того, что мы сегодня говорим о смысле этого праздника, о том смысле, который заложен в символ нашей христианской православной веры, Крест Господень, мы сегодня говорим еще и о жизни священника. Мне очень интересно узнать, вот именно поэтому я попросил сегодня присоединиться к беседе священника из маленького, из очень маленького российского города, каких в стране очень-очень много. Сколько там населения, шесть тысяч в поселке Воротынец? Поселок государского типа, шесть тысяч населения — я посмотрел, 150 километров от Нижнего Новгорода. А расскажите в двух словах, отец Андрей, о жизни этого городка.

Протоиерей Андрей

— Ну немножко истории, Александр. Дело в том, что, когда я сюда ехал, мне было очень интересно, а что значит Воротынец, то есть откуда произошло это название. И вот оказалось, что Воротынцем его назвал Иван Михайлович Воротынский — это известный такой полководец, — когда вот эти земли ему были дарованы после успешного взятия города Казани. Отсюда вот появилось название Воротынец. То есть это как некое такое вот напоминание о том, что у них был свой вот такой город, который назывался Воротынск, он до сих пор существует, а Воротынец — ну как бы такой небольшой его филиал. В нем действительно живет людей немного, это где-то около шести тысяч человек, то есть как это два многоквартирных дома в городе Москве. Каких-то градообразующих предприятий у нас здесь нет. Народ занимается тем, что вот он может. Вот здесь, например, могут коптить рыбу. Вот ловят рыбу, тут недалеко две реки — Волга и Сура — вот занимаются копчением рыбы. Ну и действуют какие-то государственные предприятия.

А. Ананьев

— Ну то есть немного изменилось с XIX века, я так полагаю, если люди по-прежнему там коптят рыбу. Ну я обожаю вот эти маленькие городки, где жизнь совсем в другом ритме течет и люди какие-то совершенно другие. Мне очень нравится в этих городках просто останавливаться и пожить там хотя бы два-три дня, чтобы почувствовать их ритм. Знаете, что удивительно? Я почитал немножко — есть статья в Википедии, не только об этом поселке, но и храме Спаса Нерукотворного — в 1904 году приход этого храма составлял практически две тысячи мужчин и две тысячи женщин. Представьте себе: население шесть тысяч, четыре тысячи — приход этого храм. Конечно же, XX век разрушил многое и превратил храм сначала в склад, потом в ДК, много чего разрушено было, много чего безвозвратно утеряно. И сейчас храм восстанавливается вот силами как раз отца Андрея. Сколько человек сейчас в приходе этого храма из шести тысяч населения поселка городского типа Воротынец?

Протоиерей Андрей

— Ну мы должны как бы с вами понять, что вообще у нас, какого человека можно назвать верующим. У нас есть понятие...

А. Ананьев

— Верующим? А я вам скажу: верующие все, неверующих людей нет. Мы недавно говорили с протоиереем Алексием Уминским и сошлись на том, что мы с ним ни разу не видели человека, который знал бы, что Бога нет. Все люди верующие, я в это верю.

Протоиерей Андрей

— Замечательно. Действительно каждый человек во что-то верит. Таких людей, которые не верят, действительно не существует, с этим я полностью согласен. Православно верующий — мы понимаем, не тот человек, который как бы крестился когда-то, но потом по каким-то обстоятельствам уже у него не хватает времени ходить в храм как бы, молиться. А верующим мы считаем того человека, который каждую неделю приходит на Божественную литургию, который живет церковной жизнью, соблюдает посты. Ну таких вот у нас каждую неделю приходит ну человек 60–70. На Пасху, на день, когда мы освящаем воду на какой-то праздник, в Рождество — людей посещает храм, человек около двухсот. Вот, пожалуй, так.

А. Ананьев

— А действительно в 1904 году, ну и вообще в конце XIX — начале XX века приход этого храма составлял четыре тысячи человек? Это же был огромный храм, центральный храм поселка.

Протоиерей Андрей

— Ну так оно и было. Так было, действительно это был очень большой храм, это был по-нашему как бы большой собор. Но не значит, что все четыре тысячи приходили одновременно. Даже вот тот храм, который был, он бы стольких не вместил. Но если ты был приписан вот к этому храму, то обязанностью было в то время раз в год сходить на причастие. И вот эта запись означала, что из этих четырех тысяч каждый человек раз в год каждый причащался, все четыре тысячи раз в год причащались. Вот что говорило о том, что, значит, приход четыре тысячи человек.

А. Ананьев

— А вот теперь мы переходим к тем задачам, которые стоят перед священником вообще и перед вами лично, отец Андрей, в частности. Когда я работаю на радио, я знаю, что вот эту мою программу послушало 12 тысяч человек, и моя задача, чтобы следующую мою программу послушало 15 тысяч человек. Ну это моя задача как сотрудника радио, как профессионала. Правильно я понимаю, что ваша конечная цель как священника — сделать так, чтоб приход храма Спаса Нерукотворного в замечательном поселке Воротынец вновь составлял четыре тысячи человек — две тысячи мужчин и две тысячи женщин?

Протоиерей Андрей

— Моя задача, как мне кажется, даже немножко больше. Так как здесь сейчас проживает шесть тысяч человек, то я бы очень хотел, чтобы все эти шесть тысяч человек попали в Царство Небесное по окончании своей земной жизни. И вот задача настоятеля — их всех взять за руку и привести в Царство Небесное. Вот такая задача.

А. Ананьев

— Ну понятная задача. А это возможно?

Протоиерей Андрей

— Ну не совсем возможно. Трудно, трудно. Понимаете, мы иногда ставим такие задачи, которые трудно выполнимы. Но, к сожалению, вот то время безбожия, которое у нас было, оно немного изменило людей. Они остались добрыми, хорошими людьми, работящими, но некоторые либо потеряли веру, либо вера у них отошла не на первый там, не на второй, а на пятый план. Вот, например, современный человек, он может даже так вот говорить себе: я верующий, но верующий в душе. Вот я не должен свою веру как-то перед другими выставлять напоказ, я не должен афишировать, я молюсь дома. Я встал с утра — я перекрестился. Я ложусь спать — я перекрестился. На Пасху я приду — поставлю свечечку, освящу яичко и кулич, водичку приду освящать на праздник Крещения — вот в этом выражается моя вера. Вот ярых таких безбожников, которые говорили: нет, вот Бога нету, — ну это единицы. И я-то таких, в принципе, даже и не встречал.

А. Ананьев

— Какими средствами, какими инструментами обладает священник, чтобы, вот как вы сказали, взять человека за руку и привести в храм? Понятно, что это невозможно, но как-то объяснить, как-то дать понять, рассказать, сделать так, чтобы человек открыл тяжелую дверь храма, вошел в него и остался — обладает священник? Вот лично у вас какие есть средства, которыми вы пользуетесь и, может быть, развиваете?

Протоиерей Андрей

— Ну вот что можно сказать, Александр. Вот в нашем храме шесть раз в неделю совершается Божественная литургия. Я думаю, что вот та благодать, которая исходит от храма, которая приносится жертва Господу, она все равно как-то проникает и в дома, и в сердца окружающих людей. Это вот прежде всего. То есть, как мне кажется, что если наши батюшки будут усердно молиться, то люди это, даже вот не осознавая, почувствуют. Потому что населенный пункт, в котором есть храм, очень сильно отличается от населенного пункта, в котором храма нет. Но не поймите, что мы встречаемся не только на Божественной службе. Иногда случается такое, что вот надо проводить человека в мир иной, и батюшка после отпевания произносит проповедь. А дело в том, что в таком состоянии, когда люди сопереживают этой утрате, то есть они как бы являются благодатной почвой для слова Христова. Священник проповедует, когда кого-то крестит. А иногда бывает такое, что тебя останавливают на улице, что-то спрашивают. Ведь вот я вспоминаю подвиг равноапостольной Нины — Нина, которая приехала в Грузию, и она, в принципе, проповедовала мало. Она праведно жила и молилась там в каком-то кусту, ну рядом с дворцом. И, понимаете, это было долгие-долгие годы — это было 28 лет. Но потом ее молитва была услышана, и результаты были — ну вы сами знаете, что Грузия является прекрасной православной страной. Так что мне кажется, действительно, надо молиться, а дальше уже устраивает Господь Бог.

А. Ананьев

— Я слушал программу «Путь к священству», которую вели мои дорогие коллеги Кира Лаврентьева и Константин Мацан, где вы рассказывали о своем необычном появлении в храме. Вот я нашим слушателям рекомендую найти ее на сайте https://radiovera.ru/ и послушать. Просто напомню, что вам надо было написать отчет по курсу научного атеизма и для этого отчета вам было необходимо посетить один из храмов Нижнего Новгорода. И вы зашли — и вы притихли, и вы остались. Это прекрасная история, которая вот меня задела, что называется, за живое. А я хотел вас спросить о другом. Вот из вашей практики, вот из жизни вашего поселка Воротынец, есть ли у вас истории такого же необычного появления в храме, что вот человек зашел, может быть, по одному поводу, но почувствовал что-то, увидел что-то, и его жизнь изменилась, и он остался?

Протоиерей Андрей

— Знаете, мне кажется, что вот таких очень и очень много историй, даже и не перечесть. Ведь люди появляются в храме очень часто, когда у них есть какая-то проблема, когда они просят у Господа (вот с чего мы начали с вами разговаривать), они пришли что-то попросить — и благодать их коснулась, им захотелось пойти еще раз, второй, третий раз. А потом: слушай, ведь, оказывается, можно исповедоваться, можно, примиряясь с Господом, просить прощения своих грехов. И вот весь наш этот приход — ну очень многие именно пришли, закрепились, остались в Церкви, благодаря тому, что вот их что-то подтолкнуло пойти в этот храм.

А. Ананьев

— «Вопросы неофита» на радио «Вера». Протоиерей Андрей Самсонов, настоятель храма Спаса Нерукотворного в поселке Воротынец, отвечает сегодня на эти вопросы. И, насколько я знаю, вот те люди, которые являются настоящими прихожанами вашего храма, и вы лично сейчас ведете активные работы по восстановлению храма после безумного XX века. На каком этапе сейчас эти работы, как сейчас выглядит храм и какие вот ближайшие планы?

Протоиерей Андрей

— Александр, в свое время наш храм с пастырским визитом посетил митрополит Нижегородский и Арзамасский Георгий, он отслужил у нас службу. И когда он посмотрел вот на тот храм, в каком он ныне состоянии, он сказал так, что восстановление его будет дороже, чем строить новый. Это действительно так, потому что вот это вот безбожное время, оно храм обезобразило до неузнаваемости. И мы решили, что надо послушать совета митрополита Георгия, получили благословение нашего владыки, епископа Силуана, и стали строить новый храм. То есть мы сейчас молимся в Спасском храме, а строим новый храм — в честь Всех Святых, в земле Нижегородской просиявших. В этом году нам удалось залить фундамент. Фундамент — это такое серьезное сооружение, потому что храм большой. Мы подумали, что приход наш будет возрастать и поэтому стали строить храм на 350 человек, на 350 молящихся, прихожан. Вот в расчете на то, что если у нас приходит на Пасху 250, но мы считаем, что будет больше, мы заложили на это место в новом храме. Выполнен цикл бетонных работ почти до конца, можно сказать, где-то на восемьдесят процентов — пока вот это все.

А. Ананьев

— И строительство храма — это не строительство дома, это не строительство какого-то государственного объекта, где запланирован бюджет там на ближайшие пять лет, где понятны источники финансирования. Я правильно понимаю, что вот закончив вот эти работы, просто вам остается только молиться и просить Бога, чтобы Он дал возможность продолжить работы завтра? И сейчас всей необходимой суммы материалов, средств, рабочих рук вот здесь и сейчас их нет, но вы верите, что они будут.

Протоиерей Андрей

— Вы совершенно точно сказали. Дело в том, что мы и я, как настоятель, обращались в разные инстанции. И вот в разговоре с депутатом прозвучал такой вопрос: так а вы на что надеялись, когда закладывали такой большой храм? Не только большой, но и дорогой храм для такого небольшого поселка. Ну я ответил приблизительно так, что, говорю: какой странный вопрос, мы всегда надеемся на Господа, и Господь, думаю, что нас не оставит. Поэтому действительно мы бы очень хотели, чтобы Господь нас не оставил, чтобы Он нам привел людей, которые бы хотели принять участие в храмостроительстве. С одной стороны, можно подумать, что мы просим, а на самом деле мы предлагаем принять участие в самом главном деле человеческой жизни. Я вспоминаю, допустим, Давида пророка, которому не было разрешено построить храм, а строил храм его сын, Соломон. Мы ждем, ждем тех людей.

А. Ананьев

— А как сказал мне однажды человек, который мне помог. Я ему говорю: слушай, спасибо тебе огромное за то, что ты вот оказал мне такую помощь, она была неожиданной и так вовремя, и в таком полном объеме. На что он пожал мне руку и говорит: мне не за что, это тебе спасибо за то, что дал мне возможность тебе помочь. И это так немножко перевернуло мое сознание. И, по сути, то, что вы сейчас делаете, это же, действительно, не просите у людей: там дайте денег, помогите. Нет, вы открываете ворота и говорите: пожалуйста, у вас есть шанс, у вас есть блестящая возможность принять участие в деле, которое изменит жизнь города и вашу личную жизнь. И этой возможностью просто можно и нужно воспользоваться. Почему? Даже если вы не понимаете сейчас, вы поймете позже. И я просто очень хорошо даже не просто верю, а я знаю, спустя какое-то очень короткое время, которое пролетит незаметно, вот тот уважаемый депутат, с которым вы беседовали, он подойдет к вам и скажет: батюшка, помните, я спрашивал, на что вы надеетесь? Теперь у меня есть ответ. Вот я лично вижу это именно так. Каким образом сейчас можно принять участите в строительстве этого храма, которое, безусловно, изменит жизнь этого маленького города, да и всей Нижегородской области? Ведь рядом с вами же сейчас замечательная Александрина Вигилянская в Курмышах занимается, по сути дела, тем же самым — она восстанавливает знаменитый храм в Курмышах. И это недалеко от вас, если я правильно понимаю.

Протоиерей Андрей

— Да, недалеко.

А. Ананьев

— И это тоже большое дело. А каким образом можно приять участие в этой работе?

Протоиерей Андрей

— Вот сейчас мы стараемся привлекать наших единомышленников через соцсети. Мы даем предложение, мы ходим с предложением о том, что строится такой храм, и каждый может пожертвовать, перечислив на карту, может пожертвовать, допустим, перечислив на расчетный счет. Ну мы считаем, что прежде всего, конечно, мы можем сказать, сколько нам надо вот кирпича, сколько нам надо железа, какие нам окна нужны — у нас есть полный проект этого храма. Но я думаю, что вот это не совсем как бы правильно и уместно. Понимаете, вот, например, если нам сейчас кто-то пожертвует окна, мы будем очень благодарны им, но вопрос: а где их хранить? И мы еще не знаем, когда они нам понадобятся. Кто-то пожертвует кирпич — это, конечно, тоже хорошо, это замечательно. Но вот тоже как бы встает вопрос хранения и его использования. Поэтому, вот как мне видится, что в настоящий момент самое такое правильное пожертвование —это пожертвование средствами. А мы, уже исходя из сложившейся обстановки, будем их использовать, все эти средства, и при необходимости совершенно с полным отчетом об их использовании, можем так вот представить этот отчет.

А. Ананьев

— Я не могу не спросить вас еще вот о чем, отец Андрей. А за счет чего живет священник и его большая семья? Вот особенно в маленьких российских городах. У людей далеких от Церкви есть ощущение, что священники — это крайне состоятельные люди, которые непонятно, ну которым люди просто приносят деньги пачками, у которых, в общем, их довольно много. Я знаю, что это не так, но ответить на вопрос, кто платит зарплату священникам, какая это зарплата и на что она уходит, я не смогу. Вот в той мере, в которой это будет уместно, корректно и возможно, вы сможете ответить на вопрос: за счет чего живет священник и его семья?

Протоиерей Андрей

— Ну конечно. Конечно, это, в принципе, не является никакой вот тайной. Дело в том, что вот именно такое мнение об огромных богатствах Церкви, оно, мягко скажем, не является достоверным. Ну давайте вот подумаем, что Церковь у нас отделена от государства — то есть никаких федеральных, областных средств, районных мы не получаем. Мы живем только на пожертвования наших прихожан. Но если прихожанами нашими является немалое количество бабушек, которые живут на пенсию, и наши пенсии, конечно, они хорошие, но все-таки недостаточно большие. Ну сколько вот она, бабушка, может использовать средств на то, чтобы пойти, поставить там свечечку, заказать молебен там или еще какую-то требу? Ну получается так, что бабушка рассчитывает, например, там рублей на триста — раз она пошла, вот, может быть, она триста истратит. Ну в следующий раз она только сто истратит. И поэтому наш доход, он складывается из того, что пожертвовали наши бабушки. Но все эти средства необходимо использовать прежде всего на то, чтобы мы могли дальше продолжать служить — то есть мы должны храм топить, мы должны его осветить — то есть должно быть заплачено за электричество, там есть вода — мы должны за воду, за мусор, в храме должно быть чисто, мы должны убраться. А потом — да, мы должны оплатить работу тех людей, которые у нас служат в лавках. И потом уже то, что остается, мы платим определенную сумму священникам, и что-то остается на ремонт храма. Вот именно вот из этих средств и складывается зарплата. Она у всех различна, у священников, и зависит от дохода храма. Если у храма больше доходы, есть возможность, то священнику заплатят больше, если доход маленький, ну совсем там приходит двенадцать бабушек или еще меньше, то будет доход небольшой.

А. Ананьев

— То есть никаких переводов из центра, с заглавной буквы, у священника нет, и никакой официальной зарплаты у священника нет. Лишь то, что принесут прихожане и является средствами для существования священника и его большой семьи?

Протоиерей Андрей

— Зарплату священника определяет приходской совет, и эта зарплата небольшая. Вот она может быть, допустим, немножко увеличена, если батюшку пригласят на какую-то требу вне храма — тогда да. Но я думаю, что вот батюшки в среднем живут на небольшую зарплату, где-то ну 25–30 тысяч рублей. Вот это именно так. Вот мне известны батюшки, которые для того, чтобы прокормить свою семью, они ведут личное хозяйство — то есть содержат скотину, то есть вот сажают картошку, косят траву. Потому что денег, которые им платит приход, их не хватает.

А. Ананьев

— Да, друзья, я вот сейчас обращаюсь к вам: обязательно найдите в социальных сетях и протоиерея Андрея Самсонова, и храм Спаса Нерукотворного или правильно вот что искать? Храм Всех Святых в поселке Воротынец в социальных сетях?

Протоиерей Андрей

— У нас сейчас храм, в котором мы служим — это храм Спаса Нерукотворного. Храм, который строится и на который мы собираем пожертвования — это храм Всех Святых, в земле Нижегородской просиявших.

А. Ананьев

— Вот обязательно найдите и познакомьтесь. И будет очень здорово, если вы станете частью этого большого дела, которое делается руками замечательных людей во главе с отцом Андреем. Спасибо вам большое за этот разговор и помощи Божией в ваших больших делах, отец Андрей.

Протоиерей Андрей

— Спаси вас Господи.

А. Ананьев

— Всего доброго. Вернуться к этому разговору вы всегда можете на сайте https://radiovera.ru/. Я Александр Ананьев. Услышимся ровно через неделю.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем