Поделиться
У нас в гостях был настоятель православного монастыря Христа Вседержителя на границе Швейцарии и Италии игумен Виктор (Крецу).
Наш гость рассказал, как возникла христианская монашеская община на берегу озера Маджоре в Альпах, чем уникален этот монастырь, и как с ним связан известный архимандрит Софроний (Сахаров).
Ведущая: Алла Митрофанова
А. Митрофанова:
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, здравствуйте, дорогие друзья! Я Алла Митрофанова, и ближайший час мы проведем с вами в беседе с удивительным гостем. По правде говоря, знаете, когда узнала о существовании монастыря, настоятелем которого является наш сегодняшний собеседник, была изумлена. Казалось бы, и многое повидала в своей жизни, но о таком услышала впервые. Судите сами: на границе между Швейцарией и Италией, в Альпах, на озере, стоит православный монастырь. Православный монастырь Христа Вседержителя, и настоятель этого монастыря игумен Виктор (Кре́цу) проводит с нами сегодня «Светлый вечер». Отец Виктор, здравствуйте!
О. Виктор:
— Добрый вечер!
А. Митрофанова:
— Вы знаете, вот поверить не могла, когда услышала, а когда мне видео прислали из вашего монастыря, друзья, я еще и глазам поверить не смогла. Вы могли бы рассказать? Простите, пожалуйста, мою наивность такую, расскажите, как появился монастырь, как он возник, и как вы там живете?
О. Виктор:
— Да, огромное спасибо за то, что вы меня пригласили. Вы знаете, монастырь возник, даже трудно объяснить как, по воле Божьей, по очень странным обстоятельствам. Я приехал учиться в Италию, поступил на магистратуру в Милан, но у меня была всегда мечта быть монахом, поэтому я думал, как закончу обучение в Милане, то я вернусь уже домой, на Родину, я сам родом из Молдавии, и уже там приму монашество и останусь где-то там, в каком-то монастыре, где Бог повелит. Но здесь я познакомился тоже с удивительным человеком, с митрополитом Дубнинским Иоанном, который стал моим духовником, наставником, и он благословил создание монашеской общины. Тогда еще не шла речь о том, что у нас будет такое прекрасное здание, прекрасный монастырь, а просто создание монашеской общины здесь, на севере Италии. И все это родилось в городе Ко́мо. В городе Комо был прекрасный монастырь VII века, основан монахами, предположительно бенедиктинцами. И этот монастырь находился прямо на горе, над Комо и над озером Комо. Это была частная собственность. Мы там и начали нашу монашескую жизнь, вместе с еще одним монахом, который приехал специально из Молдавии для этого, отцом Христофором, и мы вот так начали как-то жить по-монашески здесь, на севере Италии. Мы арендовали этот монастырь, он не был нашей собственностью, платили за аренду. Это было не очень удобное место для людей, потому что там было все труднодоступное, нужно было проходить через лес, подниматься на гору, чтобы попасть в монастырь, но все равно люди начали стекаться, и все было больше и больше людей, и так создалась какая-то община верующих вокруг монастыря. Мы начали реставрировать монастырь, потому что где-то 200 лет в храме монастыря, именно в храме этой обители не служили, поэтому он был полуразрушен. Мы его отреставрировали, а потом оказалось, что владелец монастыря продал монастырь, нам ничего не говоря. И мы просто в один день проснулись с новыми владельцами, которые нам сказали, что — «извините, простите, но нам здесь монахи не нужны», поэтому мы были вынуждены оставить то место и искать что-то другое. Пока мы искали что-то другое, прошло пять лет. Мы жили то в частных домах, то на квартирах, пока мы не нашли вот это прекрасное место на берегу озера Маджо́ре, очень известного озера на севере Италии. Это озеро соединяет Италию и Швейцарию, потому что на берегах озера Маджо́ре есть еще и город Лока́рно, который уже часть Швейцарии. Это прекраснейший монастырь XVII века, хотя храм монастыря основан уже в XIII веке и был построен в честь Святой Троицы. В XIII веке это был храм при маленьком госпитале здесь местном, в этом городке. Потом семья Борромео — это очень известная семья на севере Италии, и Джулия Борромео, одна из жен, известных мам, так сказать, семьи Борромео, хотела стать монахиней, и сыновья не позволили ей куда-то уйти далеко от дома и решили рядом с этой церковью XIII века начать большую стройку и построили прекраснейший монастырь, в котором мы сейчас живем. В монастыре жили монахини ордена визитантинок, такой орден основан Франциском Сальским, он был архиепископом Женевы. Этот орден быстро вырос в Западной Европе, и монахини имели очень строгий устав, которые здесь жили. Большинство из монахинь, которые жили в этом монастыре, они даже не знали, как выглядит город, в котором мы находимся, потому что они не имели права выходить с территории монастыря. Такие монастыри на Западе называются «клаузурными», потому что, принимая обет в таком монастыре, монахиня до конца своих дней никогда не имела права отсюда выходить, из этого монастыря. Поэтому это монастырь, как маленький городок в городе, как Ватикан в Риме, в нем все есть, от прачечной, даже есть кабинет стоматолога, есть место, где работают по дереву, где делали обувь, швейная и так далее. И эти монахини жили в этом монастыре, начиная с 1600-х годов до 2014 года, когда, исходя из того, что их становилось все меньше и меньше, во-первых, потому что стиль жизни был очень суровый, но и все меньше девушек поступало в монастырь для того, чтобы стать монахинями, под конец остались только три старенькие монахини, которые уже не могли ухаживать за этим зданием. Здание огромное, как вы видели, если вам прислали видео и фотографии, и здесь нужно очень много сил и труда, чтобы за ним ухаживать, поэтому монахини решили оставить монастырь и переселиться в другие монастыри такого же ордена, которые находятся недалеко от нашего монастыря. Двое из этих монахинь, игумения которая была и другая монахиня, они уехали в Комо, но они почти выросли в этом монастыре, они приехали в монастырь, когда им было по 15, по 18 лет, они в скором времени умерли, упокоились обе. Наверное, может быть, и это сказалось на них, что они уже не могли жить в другом монастыре, кроме того, где они прожили всю жизнь. Другая монахиня, мать Элиза, ей сейчас 90 лет, и она живет в Пенероло, это город в Альпах, на границе с Францией, и она там живет, и она была безумно рада (простите за выражение) тому, что монастырь не остался закрытым. Они уехали из этого монастыря очень-очень грустными, потому что единственный проект, который ждал этот монастырь — это то, что он постепенно или развалится, или мэрия его возьмет и что-то другое сделает в нем. Они и даже не мечтали, что этот монастырь может снова стать местом монашеской жизни, сугубо монашеской жизни. Скажу, если можно, что в Италии где-то по 15-20 монастырей закрываются в год в нынешнее время, это такой очень грустный феномен, который мы сейчас видим на территории Италии. И большинство из монастырей превращаются или в гостиницы, или в какие-то социальные учреждения, или приюты, или дома престарелых, но редко, когда древний монастырь остается еще монастырем. Мы приехали сюда, монастырь уже был пустым, большую часть мебели монахини подарили нуждающимся, потому что они не думали, что здесь кто-то еще будет, и поэтому мы приняли такой монастырь пустой, но наполненный духом молитвы. Место потрясающее, потому что вот именно здесь чувствуется дух молитвы. У меня была возможность даже прочитать биографию всех сестер, которые жили в нашем монастыре, у нас сохранились архивы монастыря, и очень многие из них были именно такими аскетами, глубоко верующими и людьми молитвы, сильные духом, и поэтому мы верим, что они радуются, что монастырь дальше живет. И вот как-то так мы, по милости Божьей, приехали сюда. Не было просто, потому что мы за эти пять лет долго искали подходящее место для монастыря, и мы находили очень много мест, но не всегда это было легко заполучить, некоторые стоили очень дорого. Например, на озере Комо есть прекрасное аббатство XI века, аббатство называется «Акуафредда», это значит «аббатство холодной воды», может быть, это правильный перевод. И это аббатство прямо построено рядом с этим ручейком с питьевой водой. Прекрасное аббатство, но, к сожалению, они хотели продавать тогда, и это стоило очень много денег, мы не сумели. А в других местностях даже так бывало, что местные католические епископы не хотели, они помогают, открывают приходы, но не хотели монашескую общину. Была интересная история: один бенедиктинский монах предложил такой вариант, говорит: «Вы не должны искать монастырь, а потом, позволяют ли вам или не позволяют там поселиться. А вы должны сначала найти какого-то католического епископа, который открыт к православию, который был бы рад вас принять, и потом, через него уже искать место в его епархии, если есть какой-то монастырь закрытый». Так мы познакомились с епископом Новары, он был рад тому, что есть возможность, чтобы православные монахи появились и начали жить в его епархии. И он нам сказал пять монастырей, закрытых в его епархии, и первый из них, он нам сказал — монастырь Арона. И не видя другие, мы сразу сказали: «Да, вот что вы первое сказали, туда мы и пойдем». Потом он нам сказал: «Да, я вам предложил, но не все от меня зависит, вы должны говорить с монахинями». А у монахинь незадолго до нашего появления было предложение от какой-то крупной компании, если не ошибаюсь, даже американской, которая хотела сделать гостиницу на озере, им предложили огромнейшие деньги, а монахи отказались, вот как бы чувствовали что-то. И все равно они молились, надеялись, что это место станет хотя бы каким-то центром для помощи бедным или какой-то дом для престарелых, но ни в коем случае не гостиница или ресторан и так далее, поэтому мы появились в той момент, когда они именно вот молились об этом, они как-то искали, просили у Бога, чтобы это место он не оставил. И они нас приняли с раскрытыми объятиями, очень-очень радостные. Конечно, они с нами говорили за решеткой, это первая была наша тоже встреча с монахинями, которые живут в клаузуре, они не могут общаться так, без какой-то решетки или перегородки с другими людьми, но радость была на лице. Игумения монастыря позвала всех монахинь, которые были в монастыре, они все приехали, все нас поздравляли, все говорили, что «мы очень рады, что вы возьмете монастырь, что там будет продолжаться духовная, молитвенная жизнь». И с их стороны, вот они очень быстро сделали документы, все, что нужно для того, чтобы мы сюда поселились.
А. Митрофанова:
— Игумен Виктор (Кре́цу), настоятель православного монастыря Христа Вседержителя в швейцарских Альпах, проводит с нами этот «Светлый вечер». Отец Виктор, уточняющий вопрос: все, что вы рассказываете, это настолько невероятно! Если бы я не знала схожую историю с устройством в данный же момент православного монастыря в Мозельской долине в Германии, я бы, наверное, подумала, что это все счастливое совпадение, но судя по тому, как вы рассказываете, как долго искали место и как рады были прежние владельцы тому, что именно монастырская жизнь возобновится в доме, который им так дорог, я могу сказать, что узнаю почерк. Знаете, вот у Господа Бога, видимо, есть свой почерк, это очень здорово, конечно, слышать. И хочу уточнить: вы же — православный монастырь русской традиции, получается, вы же относитесь к Архиепископии западноевропейских приходов Русской Церкви?
О. Виктор:
— Да, да, абсолютно верно. Архиепископия с центром в Париже, такой исторический центр русского православия в Западной Европе, с ныне живущим, здравствующим, прекрасным митрополитом, учеником преподобного Софрония (Сахарова), игумена Эссексского, ученика преподобного Силуана Афонского. Наверное, молитвами и преподобного Силуана, и преподобного Софрония, через его учеников, потому что у нас есть и викарный епископ, епископ Домодедовский Симеон, который тоже является учеником преподобного Софрония. Наверное, они благословляют все эти затеи с православным монашеством в Западной Европе, и мы надеемся на их молитвы, их поддержку небесную.
А. Митрофанова:
— Богослужения у вас проходят, соответственно, на церковнославянском языке, насколько понимаю, и на румынском тоже?
О. Виктор:
— Да, на румынском и молдавском языке. У нас сейчас как бы две общины, две литургии в неделю совершаются в монастыре, одна на румынском и молдавском языке, а другая на церковнославянском. А потом мы уже все вместе, все верующие, и с одного, и с другого храма, у нас в монастыре четыре храма, и с одного, и с другого храма уже стекаемся в трапезную и обедаем вместе, разделяем радость того, что мы видим друг друга и того, что мы, православные, можем быть вместе, вот хотя бы по воскресеньям и остаться где-то вместе, покушать вместе, разделить наши скорби и наши радости, наш духовный опыт.
А. Митрофанова:
— А кто ваши прихожане, отец Виктор?
О. Виктор:
— Наши прихожане — это многонациональная община, очень многонациональная община. Во-первых, это, конечно, молдаване, потому что я молдаванин и большинство братьев, все из Молдавии родом. Потом, у нас очень много украинцев, у нас есть очень много русских, у нас есть пара семей греков, у нас есть грузины в храме, у нас есть семья сербов, которые посещают наш монастырь, у нас есть, конечно, румыны, которые живут здесь, вблизи от монастыря, и, само собой, итальянцы.
А. Митрофанова:
— Само собой, итальянцы?
О. Виктор:
— Да, да! Это, может быть, звучит и странно, но нет прихода православного в Италии, где не было бы итальянцев. Со священниками, с которыми я говорю, встречаемся, есть очень большой спрос и интерес у итальянцев к православию, поэтому мы и служим, вот пару ектений, мы читаем Евангелие каждое воскресенье и на итальянском. Но это не только для итальянцев, мы должны признать, что большинство детей, которые рождаются в Италии, они уже плохо разговаривают на родных языках, это румынский, молдавский или русский, украинский, поэтому мы нуждаемся в употреблении в богослужениях итальянского языка, чтобы наше служение было и каким-то миссионерским служением, и чтобы они не потеряли веру отцов своих. Поэтому мы должны как-то, как сказать, изобретать какие-то миссионерские проекты, какие-то новые способы передать Евангелие, и самое лучшее — это делать на понятном языке, на языке, на котором они уже растут, учатся, и поэтому да, мы всегда читаем по-итальянски, и это помогает и итальянцам, которые ходят в наши храмы.
А. Митрофанова:
— Невероятно, просто невероятно! И, насколько понимаю, есть у вас и швейцарцы тоже? Или, может быть какой-то интерес со стороны коренного населения?
О. Виктор:
— Да, я одно скажу: у нас есть сейчас парень, ему 23 года, есть Академия кино в городе Локарно в Швейцарии, он там учится на магистратуре. Он был в поисках долгое время, в религиозных именно, духовных поисках, он начал регулярно ходить к нам в монастырь, и мы уже его готовим к крещению, крещение будет в сентябре. Он не был крещёный, его семья так решила его не крестить, чтобы он сам выбрал.
А. Митрофанова:
— Вырастет — сам определится?
О. Виктор:
— Да, вот такая была мысль у них. Он стал оглашенным, мы с ним проводим катехизаторские курсы, и он готовится к принятию крещения. И вот регулярно со Швейцарии, с конца озера, он приходит в монастырь, такой жизнерадостный парень, молодой, интеллигентный, образованный, и мы очень рады этому. Поэтому — да, тот факт, что мы используем итальянский, он нам помогает.
А. Митрофанова:
— Отец Виктор, а люди, которые не православные, при этом живут где-то поблизости, по соседству, как они реагируют на то, что у них под окнами фактически возник православный монастырь?
О. Виктор:
— Я могу сказать, что в Комо у нас было ощущение какой-то осторожности к нам. Такие странные дяденьки с бородками, с какими-то странными шапочками, ходят по улицам в длинных чёрных одеждах, это очень непривычно для западного человека, хотя мы живём в такой сугубо католической стране, но всё равно. А здесь всё было наоборот, город нас принимал очень-очень тепло. У нас в монастыре ничего не было, поэтому люди вокруг, наши соседи, начали нам нести и еду, и кровати, и стулья, и простыни, всё! Всё, что нам нужно было, первая наша помощь, потому что православные же не знали, что здесь монастырь, православные начали появляться по большей части через где-то полгода, как мы уже начали здесь жить. А вот первая помощь была именно от местных жителей, которые так радостно нас встречали на дорогах, когда мы шли в магазин или на почту, они нас всегда с улыбкой встречали, спрашивали что-то про нас. И сейчас у нас сложились прекраснейшие отношения, у нас очень много друзей появилось. Например, у нас акафисты, мы служим каждый день акафист перед иконой Божьей Матери, и у нас есть много итальянцев, которые любят именно акафисты и приходят с нами помолиться. У нас в два часа начинается акафист, он длится полчаса, и очень часто мы замечаем кого-то из местных жителей, которые просто приходят помолиться с нами на акафисте, поклониться иконе и помолиться Божьей Матери.
А. Митрофанова:
— Вы рассказываете, у меня складывается ощущение, что у вас там какой-то филиал рая. Вот каким Господь задумал мир, когда люди самые разные, разных национальностей, разных каких-то воззрений, разного социального статуса живут вместе и вместе радуются, и всё это вокруг Христа. Мне кажется, что вот таким мир и был задуман, дальше мы сделали из него то, что сделали, но вот слышать о том, что где-то возможны очаги, подобные вашему, для меня прямо, знаете, я сижу и просто сияю от счастья! Спасибо вам огромное за то, что вы служите в таком месте и за то, что сейчас рассказываете нам о вашей жизни. Я напомню, что «Светлый вечер» с нами проводит игумен Виктор (Крецу), настоятель православного монастыря Христа Вседержителя в Альпах на границе Швейцарии и Италии, вот чудеса возможны в этом мире. Господь — великий режиссер. Буквально на минуту мы прервёмся, а потом вернёмся к разговору.
А. Митрофанова:
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, напоминаю, что этот час вместе с нами проводит игумен Виктор (Крецу), настоятель православного монастыря Христа Вседержителя, на границе Швейцарии и Италии в Альпах расположен этот монастырь на берегу удивительного озера Маджоре. Кстати говоря, отец Виктор, на берегу или на острове вы?
О. Виктор:
— Нет, мы на берегу, мы именно на берегу. Мы находимся в городе Аро́на, это прекрасный город, туристический город. Это были земли семьи Борромео, здесь находится сейчас то, что осталось от прекраснейшего замка, одного из самых крупных замков северной Италии — это замок Арона, где родился Карл Борромео, это очень известный деятель на севере Италии, был архиепископом Милана, кстати, стал он архиепископом Милана в 19 лет. И он любил свои земли, поэтому город, город прекрасный, с прекрасной архитектурой, потому что семья Борромео старалась, чтобы этот городочек выглядел как можно красивее и прекраснее.
А. Митрофанова:
— Вы знаете, для, наверное, многих, кто слушает нас сейчас, вообще всё, что вы рассказываете, не умещается в голове, и особенно непросто себе представить ситуацию, когда — ну, вот как кажется, действительно, рассказывают в Западной Европе улетучивается вот этот вот дух христианства, а к вашему монастырю у местных жителей, получается, есть интерес, и вот это желание вам помочь — ну очень трогательно, как вы передавали, как вам приносили кровати, еду и всё самое необходимое, когда монастырь только-только становился на ноги. Но получается, что запрос на живое слово о Христе у людей всё-таки есть, и люди хотят сделать что-то доброе, во что-то хорошее вложить себя, свои силы.
О. Виктор:
— Да, вы правы. Во-первых, итальянцы — это глубоко христианские люди, это христианский народ, любящий Бога, с прекрасными церквями на каждом углу, куда бы, ну, в самое маленькое село Италии заедете, и там минимум две-три церкви. Везде есть образ Пресвятой Богородицы на дорогах, у многих на домах есть иконы или росписи с Богородицей, или с чтимыми святыми, поэтому в них, в их крови это ещё живёт. Хотя секуляризация их не миновала, и ситуация довольно непростая, но всё равно душа итальянца, она христианская, хочет он, не хочет, и социум, и культура, хотя всё меняется, очень быстро меняется, но ещё кресты над церквями остались, и колокольный звон будит итальянцев по утрам, поэтому не всё потеряно, не всё потеряно.
А. Митрофанова:
— Очень хочется в это верить. Отец Виктор, а вот вы упомянули митрополита Иоанна Дубнинского, собственно, главу Архиепископии западноевропейских приходов русской традиции, то есть это часть Русской Церкви с главной такой базой — кафедральным храмом в Париже на «рю Дарю». Владыка Иоанн — ученик Софрония (Сахарова), каким-то образом эта традиция сказывается на вашей жизни, в вашем монастыре, вот этот монашеский опыт, который через святителя Софрония передавался?
О. Виктор:
— Абсолютно, да. Хотя мы очень недостойные ученики преподобного Софрония и очень далеки от него по образу нашей жизни, но очень он нам близок по образу своему мышления, своей любви к людям и близок даже по духу нам, тому, что мы хотим здесь сделать. Владыка нас очень часто наставляет именно словами преподобного Софрония, он нам рассказывает очень много случаев, которые он, живя при нем, видел, как старец поступал в одних или в других моментах или ситуациях. Он нас поучает очень многим вещам и как-то старается насаждать в нас, научить нас этому духу именно старца Софрония. Тип монашества старца Софрония — это такое сочетание исихазма с миссией. Это такое монашество, которое любит и тишину, и спокойствие, и молитву сердечную, молитву умную, но в то же время это монашество открыто для мира, монашество, которое позволяет себя открыть, позволяет себя... как сказать правильно?
А. Митрофанова:
— Явить миру?
О. Виктор:
— Да, явить миру. Вот хотел сказать: «прикоснуться к нему». Такое монашество, которое не убегает, а позволяет людям к нему прикоснуться, почувствовать, прочувствовать его. И владыка очень старается именно этот дух, в нас насаждать, нас этому учить. Вот последний раз, когда он приехал к нам, мы всегда делаем с ним духовные беседы вечером для нашей монашеской общины, и владыка нам рассказывает очень многие интересные прекрасные вещи, нужные, духовные. Последний раз он нам сказал одну прекрасную вещь, которая наших сердец, вот всех братьев, очень коснулась. Он говорит: «Вы знаете, вы живете почти в миру, хотя Бог от вас будет просить именно монашеской жизни». Говорит: «К вам приходит очень много людей. Мой единственный вам совет — никого не осуждайте». Вот он пару раз повторил это: «Никогда не осуждайте любого человека, который к вам заходит в монастырь, как бы он не был одет, как бы он на вас не смотрел, понимал ли он, куда заходит или нет. Вот я вас очень прошу: никогда его не осуждайте, а принимайтесь вот с той любовью Христовой, которой Христос вас учит». И это были потрясающие слова, потрясающие слова! Я вспомнил, когда владыка меня постригал в монашество, он мне сказал пару слов, его проводить была очень короткой, но она очень коснулась моего сердца. Он мне говорил: «Мы живем в такое время, где каждый ищет своего, где каждый ищет любви, ищет, чтобы его кто-то слышал, его понимал. И в то же время мы живем в том мире, где очень мало любви, очень мало понимания и очень мало мы слышим друг друга». И он мне говорит: «Отец Виктор, вот нынешнее монашество призвано к тому, чтобы видеть, прочувствовать и стяжать любовь Божию, и эту любовь передать людям. Монашество призвано стать каналом любви, которую Бог передает людям».
А. Митрофанова:
— Вот как интересно! Получается, вот смотрите, были ведь разные периоды в нашей истории, в истории Западной Европы, когда монастыри были центром науки и образования, скажем, именно там переписывались книги, и там, в общем-то, самые образованные люди монахи были в то время, если они были грамотны, имели доступ к библиотекам. Был период такого сугубо молитвенного закрытого служения, опять же, ради спасения мира, ради спасения собственной души, бывали ещё какие-то периоды, а вот сейчас, получается период, когда монахи призваны в первую очередь к такой любви — ну вот тот путь, по которому вас наставляют идти. Потрясающе, конечно!
О. Виктор:
— Да-да-да. Здесь есть и исихазм, и миссия. Чтобы прочувствовать любовь Божию — это нужно усердие в твоей келье, а передать — это уже нужно общаться с другими, это уже нужно дарить себя другим.
А. Митрофанова:
— Но это же колоссальный труд. Насколько представляю себе монашеский образ жизни, соприкосновение с миром — это соблазн, и одно дело, когда ты сосредоточен на своём молитвенном делании, на том послушании, которое есть у тебя, и на монастырской жизни. Совсем другое — когда ты миру открыт, и переключаться из одного регистра в другой, ну это же правда очень сложно.
О. Виктор:
— Вы очень правы. Если позвольте пожаловаться, то могу сказать очень много вещей по этому поводу, но видя плоды этой нашей муки, простите, что так говорю, видя людей, что они меняются, и мы меняемся, хотя нам тяжело, но мы тоже меняемся, и видя всё это, на другой день есть новые силы, и просыпаешься с новыми идеями, что можно что-то новое сделать. Хотя монах без кельи, без уединения — это не монах. Нам нужно очень многому ещё научиться, и как правильно это совместить, потому что ты даёшь, даёшь, даёшь, а где ты можешь «зарядиться», простите за такое выражение, где ты можешь всё это поставить обратно? Только на богослужениях, а особенно в твоей келье, при личной встрече с Богом. Это именно момент личной встречи с Богом, и то, что ты передаёшь от этой личной встречи, ты не можешь что-то передать, что ты не живёшь, что ты не знаешь, люди всё чувствуют, чувствуют фальшь, чувствуют наше фарисейство, нашу неискренность, всё чувствуют, и это хорошо, слава Богу, потому что это нам такая помощь в том, что мы должны как-то жить тем, что мы других учим, и не ставить на других какие-то тяжести, которые мы сами не можем нести.
А. Митрофанова:
— Игумен Виктор (Крецу), настоятель православного монастыря Христа Вседержителя на границе между Швейцарией и Италией в Альпах, проводит с нами этот «Светлый вечер». Монастырь, напомню, относится к Архиепископии западноевропейских приходов Русской Церкви, и в монастыре богослужение ведётся на церковнославянском языке, на румынском и даже на итальянском, поскольку спрос на итальянский язык на православном богослужении оказывается, в этих местах тоже очень высок, и многие прихожане, либо этнические итальянцы, либо, может быть, из семей, приехавших в это удивительное место, дети, которые выросли и для них уже итальянский более понятен, чем их родные языки. Отец Виктор, о миссионерском служении вашем расскажите, пожалуйста, какие у вас есть идеи? Может быть, что-то уже удаётся реализовать, хотя, насколько понимаю, если только в 2020 году вы оказались в этом месте, то времени-то прошло всего ничего, вам же нужно было хотя бы хоть как-то свою собственную жизнь там настроить. Ну вот миссионерство, как это выглядело?
О. Виктор:
— Вы правы. Но, вы знаете, миссионерство, оно стало таким вынужденным, может быть, мы особо и не хотели, но надо, надо было начать что-то. Да, первый период был тяжёлый, потому что нужно было очень много работать на территории монастыря, его приводить в порядок и это, конечно, отнимало у нас очень много сил, поэтому миссионерство наше было только по субботам и воскресеньям, когда мы оставляли работу по монастырю, по ухаживанию, по стройке и так далее, и мы начинали просто работать с людьми, говорить с ними. Вы знаете, это не было какой-то миссионерской программой, мы просто общались, вот мы просто знакомились с людьми, это же было каждые субботы и воскресенья, это были новые люди, радостные, тоже такие жизнерадостные, приехали: «вы что, есть монастырь, какой-то новый монастырь!», и мы тоже радостные, видеть новые лица. И не было никакого миссионерства, вот специального миссионерства, это был просто вот такой человеческий разговор, ну, может быть, разговор между монахами и мирскими людьми, да. Они говорили о своих проблемах, болезнях, мы о своих, о том, что мы хотим здесь делать, зачем мы здесь, как получилось. Но большинство спрашивали: «как вы здесь оказались?» И мы просто говорили, мы просто общались. Потом начали появляться дети все больше и больше, и мы начали какие-то там истории про жития святых им рассказывать. А потом у нас пришла такая мысль: давайте организуем хотя бы неделю летнего лагеря в монастыре, у нас место есть. И мы так попробовали, и уже на второй год нашего здесь присутствия у нас летом уже были четыре недели детского лагеря православного, правда, первые дети были такие румыноязычные, потому что большинство детей было именно из таких румыноязычных семей. Ну так, по-итальянски мы больше говорили, но все равно молились по-румынски, старались что-то им сказать о Боге так, чтобы они нас понимали. Вы понимаете, дети здесь растут в католической среде, поэтому у них вопросов очень много к нам, мы даже не успевали на все отвечать. Вечером мы организовали такие встречи: «спроси священника», там и подростки были, и они могли спросить нас, что они хотели, вот у подростков вопросы о заповедях, они, конечно, особенно деликатные к нам. Ну вот мы так и старались, создали какую-то семью, как приход вокруг монастыря, начали какие-то катехизаторские курсы, смотрели фильмы вместе. Знаете, вот мы начали это миссионерство, но без какого-то четкого знания, что мы будем делать, просто учились на ошибках. Пробовали что-то, получалось — хорошо, держимся, не получалось — пробуем что-то другое, не все было просто изначально, вот очень не было просто. Вы понимаете, самое трудное — ты выходишь на проповедь в храме, а у тебя и греки, и молдаване, и украинцы, и русские, и итальянцы — ты просто думаешь: на каком языке мне что-то сказать? Люди приехали, там кто-то за 80 километров, чтобы услышать слово, ну помолиться, конечно, мое слово — это последнее, но сначала помолиться, просто помолиться. И что, ты должен им сказать какое-то напутственное слово, они давно не слышали священника, многие там по 15-20 лет не были в храме, а ты выходишь и не знаешь, на каком языке говорить, просто не знаешь! Потому что есть какие-то бабушки, они по-итальянски не поймут, потому что их дочери, сыновья привезли с собой в Италию, они на тебя смотрят, хотят что-то услышать на своем языке. А есть молодежь, которые еле-еле уже понимают родные языки, а ты хочешь как-то всем что-то сказать о Боге. И да, ну трудно было. Сейчас мы как-то немножко адаптировались, смиряемся, они тоже смиряются, вы знаете, люди тоже смиренные, потому что это тоже тяжело — пойти на какую-то службу, и они тоже смиряются, вся служба не на их родном языке, они не молятся на привычном языке. А вы знаете, язык молитвы — это очень особая вещь. У старца Силуана все монахи, община была многонациональная, и все говорили Иисусову молитву на своем языке, на своем родном языке, потому что как-то сердце больше чувствует молитву, когда ты молишься именно на твоем языке. И как-то все же хотят что-то на своем, а это значит, что они тоже вот думают о других, не только я о своем подумал, и эта жертвенность их, это их смирение, это их понимание друг к другу — нам это очень помогло, это очень помогло, потому что нам бы еще труднее было, но видя их, что они это воспринимают с радостью, что они готовы пожертвовать своей молитвой, своим языком ради других. Вы правильно сказали, вот это именно христианство, это настоящее христианство, которое нам дает силу идти дальше, особенно в нашей общине.
А. Митрофанова:
— Да. Вы знаете, очень бы хотелось, чтобы об опыте жизни в вашем монастыре и об опыте совместной молитвы ваших прихожан стало известно как можно шире, потому что сижу, правда, и не перестаю радоваться, не перестаю удивляться. Казалось бы, такое время разделения, а у вас такой опыт соединения самых разных людей.
О. Виктор:
— Да, да. Это только благодать Божия, это не наши заслуги, это просто мы благодарим Господа.
А. Митрофанова:
— А что для вас, вот лично для вас, отец Виктор, самое сложное и что самое радостное в той жизни, которую вы ведёте сейчас, вот в этом новом месте, в этом удивительном монастыре с многоязычными прихожанами, со службами на румынском, итальянском, церковнославянском, вот как бы вы это обозначили?
О. Виктор:
— Самое сложное — это не устать.
А. Митрофанова:
— А вы спите вообще? Простите, я так спрашиваю, может быть неделикатно.
О. Виктор:
— Нет, мы спим, иногда даже больше, чем надо. Но вот самая большая боязнь — это когда звонки в монастыре одним за другим, люди приходят, а мы же люди, и нам иногда хуже, чем другие, и нам тоже как-то тяжело, и как-то и нам хочется уединения, и как-то нам тоже нужно куда-то, хочется убежать. Вот это самое тяжело — не хотеть убежать куда-то, знаете. Простите, но я буду искренним. Так что ты так улыбку включаешь, а потом оно становится искренним, вы знаете, ты себя заставляешь, а потом, говоря с человеком, ты понимаешь, что ты сам себе помогаешь, что-то ему говоря, а ты себе помогаешь, это тебе хорошо. И видите, уже я ответил на второй вопрос, что самое прекрасное. Вот самое прекрасное — что ты видишь в их глазах свет, и этот свет тебя радует. И все, и ты уходишь потом в келью и говоришь там перед иконой: «Прости, Господи, я же не хотел выходить, я же как-то хотел от этого убежать, а Ты через этого человека со мной поговорил, мне что-то сказал».
А. Митрофанова:
— Я думаю, что любой житель большого города очень хорошо поймет вот это ваше состояние усталости, потому что постоянно ловлю себя на вот этом чувстве, как хочется спрятаться, как хочется побыть наедине, или может быть, знаете, с супругом, с семьей, а приходится преодолевать, выходить и так далее. Только вот у вас, видите, вы себя преодолеваете, и у вас радость от этого, а здесь, в миру очень часто бывает усталость, и огромное вам спасибо, что вы так искренне рассказали о вашем опыте, потому что понимаешь, есть к чему стремиться. Вот планка, она должна быть такая: превозмогая себя, вот в этом отдавании, вы же постоянно себя отдаёте, получается, потом испытываете радость, но это чудо, вообще-то, это же чудо.
О. Виктор:
— Ой, не такие уж мы хорошие, отдаём себя, дарим силой, мы ещё не достигли той любви, знаете, чтобы прямо всё быстренько оставить и обнять человека, но учимся, ещё учимся, мы все растём, все растём в этой жизни, дай Бог не остановиться, вот этого боимся, этого боюсь и я, и наша община, главное, что мы росли дальше.
А. Митрофанова:
— А братия ваша, вот я у вас не спросила, примерно там сколько человек, на какое количество монахов приходится вот такое количество прихожан разноязычных?
О. Виктор:
— Монашествующих нас, вот именно которые приняли постриг, нас трое, а кроме этих троих, у нас есть ещё шестеро послушников. Ну для монастыря, которому три года, это очень быстро всё выросло, но мы благодарим Господа. У нас монастырь смешанный, здесь живут пять мужчин и четыре женщины, потому что жизнь в Западной Европе дорогая, позволить себе нам открыть ещё какую-то женскую обитель отдельно или ещё один монастырь, чтобы мы туда перебрались, мы экономически не сможем, поэтому по благословению нашего митрополита, ну и по образцу монашеской общины старца Софрония мы живём вместе. У ангелов, ну, как бы мы должны, мы должны быть как ангелы небесные, земные ангелы, монахи, они бесплотные, они без пола, и мы как-то стараемся хотя бы, стараемся как-то им уподобиться. Мы живём вместе, у нас отдельные коридоры, здесь сёстры, и монахи живут по-разному, и братья живут по-разному, по разным местам, но мы помогаем друг другу и стараемся как-то спастись вместе, как единая дружная семья. Мы думаем, если монастырь, если число братии станет большим, где-то до двадцати, то тогда мы разделим общину на две, чтобы было удобнее для нашей жизни, для того, чтобы мы принимали гостей и так дальше. Но пока мы так живём одной дружной хорошей семьей.
А. Митрофанова:
— Отец Виктор, помощи Божией вам во всех ваших делах, в ваших начинаниях. И, вы знаете, не видя лично ваш монастырь, представила его себе во всей красе, и это такое ощущение, что, знаете, Господь место это просто поцеловал. Дай Бог вам сил на всех нас, на всех, кто к вам приходит, на всех, кто сейчас вас слышит, и низкий вам поклон за ваши труды, огромное спасибо.
О. Виктор:
— Да, только Богу слава. Мы просим ваших молитв, мы нуждаемся в ваших молитвах, очень просим вас, хотя бы раз, не забывайте про нас.
А. Митрофанова:
— Обязательно, отец Виктор. Игумен Виктор (Крецу), настоятель православного монастыря Христа Вседержителя на границе с Италией и Швейцарией, в Альпах. Монастыря, который принадлежит юридически Архиепископии западноевропейских приходов Русской Церкви, монастырь русской традиции, живущий по тем монашеским заветам, которые оставил архимандрит Софроний (Сахаров). Вот отец Виктор сегодня провел с нами этот «Светлый вечер», еще раз искренне вас благодарю и низкий вам поклон.
О. Виктор:
— Огромное спасибо и ждем вас в гости.
А. Митрофанова:
— Спасибо. До свидания.
О. Виктор:
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
Деяния святых апостолов
Поделиться
Деян., 32 зач., XIII, 13-24.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Дорогие радиослушатели, Христос воскресе! С вами доцент МДА, священник Стефан Домусчи. Когда современные христиане рассказывают кому-нибудь о Боге, в которого верят, они нередко сводят этот разговор к каким-то чуть ли ни философским схемам и категориям. Но с чего на самом деле стоит начинать беседу о Боге с людьми, которые о Нём ничего не знают? Возможный ответ на этот вопрос звучит в отрывке из 13-й главы книги Деяний апостольских, который читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Глава 13.
13 Отплыв из Пафа, Павел и бывшие при нем прибыли в Пергию, в Памфилии. Но Иоанн, отделившись от них, возвратился в Иерусалим.
14 Они же, проходя от Пергии, прибыли в Антиохию Писидийскую и, войдя в синагогу в день субботний, сели.
15 После чтения закона и пророков, начальники синагоги послали сказать им: мужи братия! если у вас есть слово наставления к народу, говорите.
16 Павел, встав и дав знак рукою, сказал: мужи Израильтяне и боящиеся Бога! послушайте.
17 Бог народа сего избрал отцов наших и возвысил сей народ во время пребывания в земле Египетской, и мышцею вознесенною вывел их из нее,
18 и около сорока лет времени питал их в пустыне.
19 И, истребив семь народов в земле Ханаанской, разделил им в наследие землю их.
20 И после сего, около четырехсот пятидесяти лет, давал им судей до пророка Самуила.
21 Потом просили они царя, и Бог дал им Саула, сына Кисова, мужа из колена Вениаминова. Так прошло лет сорок.
22 Отринув его, поставил им царем Давида, о котором и сказал, свидетельствуя: нашел Я мужа по сердцу Моему, Давида, сына Иессеева, который исполнит все хотения Мои.
23 Из его-то потомства Бог по обетованию воздвиг Израилю Спасителя Иисуса.
24 Перед самым явлением Его Иоанн проповедовал крещение покаяния всему народу Израильскому.
Когда в 14 лет я увлёкся богословием, мой одноклассник, с которым мы практически каждый день шли вместе домой, узнал об этом одним из первых. Я слушал и смотрел лекции, которые в тот момент появились в большом количестве и выливал на него потоки информации о соотношении веры и знания, о Боге, о творении мира, о межхристианских спорах и других религиях... Словом, обо всём том, к чему он по большому счёту не был готов. Уже значительно позже, когда я стал священником, один из катехизаторов как-то пожаловался мне, что после первой беседы, которую он проводит в рамках подготовки к Таинству Крещения, на вторую к нему практически никто не приходит. Я предположил, что он ставит перед людьми очень высокие моральные или дисциплинарные требования, но оказалось, что дело было в другом. Первую беседу он посвящал разговору о Боге-Троице, но при этом просто в очень сжатом виде пересказывал лекции по триадологии, говорил о сложности богословского языка, объяснял термины и их разное понимание в истории. Иными словами, он совершенно не соотносил сложность материала с богословским уровнем тех, кто к нему пришёл.
В сегодняшнем чтении из книги Деяний апостольских мы слышим, как апостол Павел проповедует в синагоге Антиохии Писидийской. Чему же посвящена его речь? На первый взгляд он просто рассказывает иудеям их собственную историю. Вот Бог когда-то выбрал их отцов и возвысил их потомков, когда они пришли в Египет. После, когда пришло время, он вывел их обратно в землю обетованную и дал им в качестве царя сначала Саула, а потом и Давида, среди потомков которого родился ожидаемый ими Спаситель Христос. И всё же это больше, чем история, ведь это рассказ о заботе Бога и Его живом участии в истории народа. Рассказ о Его любви к людям и о том, что были те, кто полюбил Бога в ответ. История жизни этих людей была полна сложностей, но Господь помогал им всё преодолеть.
Именно таким должен быть наш первоначальный разговор с людьми о Боге. Мы призваны показать тем, кто только открывает для себя религиозную жизнь, что к общению их призывает не просто Творец, который ждёт исполнения дисциплинарных предписаний, но заботливый и любящий Отец, который в первую очередь ждёт от них ответной любви.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Служение святителя Тихона (Беллавина) в Америке». Андрей Иванов
Поделиться
У нас в студии был сотрудник историко-культурного и просветительского центра ПСТГУ «Соборная палата» Андрей Иванов.
Разговор шел о служении святителя Тихона (Беллавина), будущего Патриарха Московского и Всея Руси, в Северной Америке на стыке 19го и 20го веков.
Этой беседой мы продолжаем цикл из пяти программ, посвященных жизни и служению святителя Тихона Московского.
Первая беседа с диаконом Михаилом Гаром была посвящена детству и юности святителя Тихона.
Ведущий: Алексей Пичугин
Все выпуски программы Светлый вечер
«Жизнь как задача». Игумен Владимир (Маслов)
Поделиться
У нас в гостях был клирик Екатерининского мужского монастыря города Видное Московской области игумен Владимир (Маслов).
Мы говорили о том, какие задачи стоят перед человеком в его земной жизни и что об этом сказано в Священном Писании.
Ведущая: Кира Лаврентьева
Кира Лаврентьева
— Добрый вечер, дорогие наши слушатели. Меня зовут Кира Лаврентьева. В этом часе в гостях у «Светлого вечера» игумен Владимир (Маслов), клирик монастыря святой великомученицы Екатерины. Здравствуйте, отец Владимир.
Игумен Владимир (Маслов)
— Здравствуйте.
Кира Лаврентьева
— Мы очень рады видеть вас вновь в нашей студии. Совершенно потрясающий был у нас с вами разговор о вашем пути к священству. И сегодня тема нашей программы «Жизнь как задача». Честно скажу, отец Владимир сам эту тему предложил. Как ученый в миру, отец Владимир продолжает заниматься исследованием и внутри Церкви и в богословии. Сегодня мы будем говорить о жизни как задаче через библейский аспект, рассматривать эту всю историю через Библию. Отец Владимир, вы лучше меня скажете. Почему такая тема возникла? Если рассматривать жизнь как задачу, совершенно меняется сразу вектор восприятия этой жизни, той самой жизни, которой мы живем.
Игумен Владимир (Маслов)
— Дело в том, что в нашей жизни мы постоянно решаем те или иные задачи, поэтому вообще в таком подходе, жизнь как задача, ничего удивительного нет. Но в какой-то момент я вдруг увидел, что и сама Библия нас ориентирует на решение задач. Когда мы только открываем книгу Бытия, то в первый же день творения встречаем: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет». Вот интересно, так это же тоже задача и ее решение. Да будет свет — это постановка задачи. И стал свет — это ее решение. Как она решается, мы пока не знаем. Если потом посмотрим на остальные шесть дней творения, тоже все построено именно так. «И сказал Бог: да будет твердь (...) отделяет она воду от воды (...) И стало так». Есть какая-то постановка задачи, что-то Бог хочет, и дальше получается именно то, чего Он хочет. И тут еще интересный такой момент, когда получается решение и получается именно то, что Бог хотел, всегда мы видим: «И увидел Бог, что это хорошо». Завершается тем, что решение связано с тем, что хорошо.
Кира Лаврентьева
— С выводом каким-то.
Игумен Владимир (Маслов)
— И когда смотришь на то, как мы решаем задачи, обнаружится то же самое. Пока есть задача, мы мучаемся, ищем решение. А когда находится это решение, как хорошо, всё на своих местах, задача решена. Проблема в том, что пока решится эта задача, мы проходим зачастую через период мучений, муки творчества, как говорят. Когда человек начинает решать задачу, есть еще одна проблема. Начинаются сложности, решать задачи непросто. Когда начинаются трудности, то всегда возникает желание вернуться назад, в то состояние, когда задачи еще не было. То есть два момента, когда хорошо: до решения задачи и когда она уже решена.
Кира Лаврентьева
— Но не в процессе.
Игумен Владимир (Маслов)
— А в процессе — напряжение, труд, сомнения, в том ли ты направлении.
Кира Лаврентьева
— Боль.
Игумен Владимир (Маслов)
— Боль, там всякое бывает. Поэтому когда все это начинается, у человека возникает искушение вернуться назад. И тут мы опять вспоминаем историю грехопадения, что там было. После того, как человек вкусил от дерева посреди рая и был удален из рая, то есть первоначального состояния, в котором находился, задач еще не было. Вот перед ним поставлена какая-то задача и поставлен Херувим с пламенным оружием, который запрещает возвращение назад. И вот мы тоже, когда возникают наши жизненные задачи, нам тоже очень хочется вернуться назад, очень хочется, чтобы не было этих задач, чтобы было легко и просто. Жизнь устроена так, что назад не вернешься. Если задача поставлена, тем более если не ты ее поставил, а Бог поставил, то путь только вперед. И если ты хочешь действительно какого-то разрешения этой задачи, опять благостного состояния, радости, хорошо чтобы было, значит, ты должен ее решить. Вывод такой. И теперь дальше встает вопрос: а что за задача поставлена перед нами Богом? Если первые шесть дней творения завершаются тем, что «увидел Бог, что это хорошо» или «хорошо весьма», то есть задачи решены, то в седьмой день творения такого нет. Задача продолжается. Поскольку там речь идет, прежде всего, о человеке, то эта задача связана с жизнью человека. Давайте теперь попытаемся понять, что же это за задача. В шестой день творения было сказано: «Сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему». «И сотворил Бог человека по образу Своему (...) мужчину и женщину сотворил их». Говорится только про образ Божий, эта задача решена. А вот что касается подобия, это слово «подобие» появляется только в седьмой день творения в пятой главе книги Бытия. То есть не сразу. Как раз достижение подобия Божия — это задача, которая стоит перед людьми, она еще не завершена. И мы прекрасно понимаем, глядя на нынешнее состояние человека и человечества, что достаточно далеки мы от решения этой задачи. И дальше, как решать и в связи с чем сложности тут возникают. Главная проблема для нас — это взаимоотношения человека с Богом. Если говорить о том, что человек должен быть образом и подобием Божиим, то значит главный вопрос, каков Бог и какими должны стать мы. Здесь нам подсказка дана некоторая. Когда Бог сотворил человека, это уже в седьмой день говорится, и сказано: «Нехорошо быть человеку одному, создадим ему помощника соответственного ему». Дальше рассказывается процесс творения этого человека. Оказывается, что всё не так просто. Если в первые шесть дней творения мы сразу видим результат, то здесь мы видим уже и сложности, которые возникают, потому что первоначально Бог пытался создать человеку помощника непосредственно от земли, так же как и человек создан, привел к человеку, человек дал имена. Но сказано: не нашлось никого, соответственного Адаму. То есть попытки решить независимо от человека, не увенчались успехом. Следующий момент, Бог уже берет часть самого человека, наводит на него сон, извлекает ребро и из этого ребра творит ему жену. И вот когда жена уже есть, Бог приводит к человеку, и Адам удивительным образом в этом бывшем ребре узнает часть себя, жену, и говорит: «Се кость от костей моих, плоть от плоти моей; назовется жена, потому что взята от мужа, и прилепится человек к жене своей и будут два в плоть едину». И возникает такое ощущение, что задача как бы решена, человек принял эту жену, сказал, что действительно плоть от плоти, кость от костей моих и прилепится человек к жене своей, будут два в плоть едину. Всё, кажется, замечательно. Но возникает одно «но». А дело в том, что когда Бог творил человека, то это творение выглядело так, что образовал человека от праха земного, а потом «вдохнул в него духа и стал человек душою живою». То есть человек это не только плоть, это еще и дух. Когда мы говорим о жене, то мы видим, что по плоти соответствие достигнуто. А по духу? А вот по духу, оказывается, вопрос не решенный.
Кира Лаврентьева
— «Светлый вечер» Радио ВЕРА. У нас в гостях игумен Владимир (Маслов), клирик монастыря святой великомученицы Екатерины. Меня зовут Кира Лаврентьева. Отец Владимир, давайте продолжим вашу мысль.
Игумен Владимир (Маслов)
— Мысль такая, что мы пока не знаем, соответствует ли жена Адаму по духу. Этот вопрос остается открытым. И когда он открыт, естественно, необходимо его решить. Дальше у меня есть некое предположение, что дерево посреди рая это как раз дерево, которое запускает некий тест на проверку соответствия жены своему мужу. Потом мы видим ответы Адама и жены, вы знаете, что дальше было. Вкусили, спрятались от Бога, дальше Бог находит и задает вопросы. Когда задает эти вопросы, мы обнаруживаем, что Адам и жена очень по-разному отвечают. Адам указывает на первопричину происходящего в Боге: жена, которую Ты мне дал, мне дала, и я ел. То есть указывает на небо.
Кира Лаврентьева
— Все виноваты вокруг.
Игумен Владимир (Маслов)
— Минуточку, тут про вину не будем говорить, я говорю про несоответствие. Жена, если бы соответствовала Адаму, тоже могла продолжить: змей, которого Ты сотворил, мне дал, я ела. Ведь действительно змея-то Бог сотворил. И тогда первопричина была бы одна, и было бы соответствие. Но она не говорит о Боге, она останавливается на тварном, на земном. По большому счету, жена — это первый материалист, не доходит до духовного мира, до духовных причин, а останавливается на земных. Адам указывает на первопричину на небо, а жена на землю. Вот мы обнаружим несоответствие. Еще какое несоответствие? Там совершается суд, жена в конечном итоге совершает суд: змей обольстил меня, и я ела. Слово «обольстил» однозначно говорит о том, что мы совершили дурное, мы виноваты, это уже суд. А как совершается суд в земной жизни? Первоначально туда, на место происшествия приезжает следователь, факты собирает, он не выносит решения. А дальше материалы следствия передаются в суд, и суд уже на базе тех данных должен составить решение. Обязанность судьи учесть все факты. Если же он игнорирует факты, то этот суд нельзя признать праведным, он ложный, предвзятый. Если мы с этой стороны посмотрим на ответ жены, мы видим, что она совершенно игнорирует то, что сказал Адам. Поэтому суд, который она совершала, это предвзятый суд, неверный, игнорирующий факты. Поэтому здесь тоже обнаружим несоответствие. Дальше встает вопрос: если обнаруживается это несоответствие, что дальше с этим делать? Там описано взаимоотношение мужа и жены, Бог там. Но эти отношения — те же самые, что отношения Бога и человека. Когда мы говорим о Христе, мы говорим Жених, а Церковь — невеста Христова. Вот тоже, человек и его невеста, жена. А соответствует ли наша Церковь по духу Христу? Да, она создана Им, и первоначально Дух Святой сошел на Церковь, значит, безусловно, соответствовала. А вот дальше мы обнаружим, что в нынешней Церкви так много человеческого, что нам еще только предстоит достичь вот этого соответствия, соответствия Христу. Так же как Господь соответствует Отцу, сказано: «Я и Отец одно», так же в принципе Церковь должна быть со Христом, быть помощниками Ему. Это задача, которая перед нами поставлена, которую человек должен решать. И более широко можно сказать, это касается не только взаимоотношения Христа и Церкви, это касается взаимоотношения человека и Бога. Если Церковь это Тело Христово, то Христос, будучи в Церкви, должен так же явить всему миру Свою истину. И вопрос: примет ли человечество эту истину, пойдет ли за Ним, станет ли соответствовать уже Богу, Его задумке, станет ли подобием Божиим? То есть задача стоит вот так. В конечном итоге, человек, по задумке Бога, должен быть богоподобным существом. «Будете как Боги» — это задача. И в какой-то степени она частично решена уже, потому что после того, как прозвучали всякие проклятия, Бог говорит, что Адам стал, как один из Нас, знающий добро и зло. Это не отрицание, а это утверждение положительное, стал как один из Нас. Некое подобие есть, но мы понимаем, что какое-то частичное и далеко от завершения. Поэтому задача остается, как достичь этого соответствия Богу. То, что касается уже истории со Христом и возникновения Церкви, это следующий шаг, потому что несоответствие жены Адаму связано с несоответствием по духу, по плоти они соответствуют, а по духу нет.
Кира Лаврентьева
— Отец Владимир, тут нельзя не задать вопрос. Ее же тоже создал Господь, откуда берется это несоответствие?
Игумен Владимир (Маслов)
— Откуда взялось несоответствие нашей Церкви Христу.
Кира Лаврентьева
— Мы понимаем, что есть Святая Церковь, Небесная, именно Святая. А есть ее темный двойник, как говорит Серей Фудель. Но тут-то человек совершенен, он живет в Эдемском саду? Откуда? Как вы это чувствуете? Как вы осмысляете это для себя?
Игумен Владимир (Маслов)
— Я говорю, если мы начнем с обратного, от нашей Церкви, в момент возникновения она соответствовала Христу.
Кира Лаврентьева
— Первые христиане, да?
Игумен Владимир (Маслов)
— Когда апостолы приняли Духа Святого, эта первая Церковь вполне соответствовала Христу, но потом мы знаем, что люди включаются извне, не имеющие в себе Духа. Они получают, но получают уже в меньшей степени. В Церковь входит уже не только Дух Святой, а человеческого очень много. Так же как и в жене, заговорило плотское. Она взята от плоти Адама, но в Адаме и плоть земли. И это плотское, связь с землей заговорила в ней. Поэтому то, что связывает ее с Богом, все тише и тише и тише. Вот и у нас то же самое. Если первоначально Церковь очень хорошо себя чувствовала со Христом, то сейчас очень многие христиане даже и не знают ничего о Христе, очень понаслышке.
Кира Лаврентьева
— Даже и говорить неудобно на эту тему.
Игумен Владимир (Маслов)
— К сожалению, да. Поэтому задача перед нами стоит вполне определенно.
Кира Лаврентьева
— Но если мы говорим в области постановок задач и их решений, то, как идет откат от Святой Церкви для человека, так он может и обратно забраться?
Игумен Владимир (Маслов)
— Да.
Кира Лаврентьева
— По этой же ровно траектории он может забраться обратно, и со своей испорченной греховной природой он может постепенно-постепенно забираться на эту гору, на этот Эверест потихонечку и его с Божьей помощью как-то покорять.
Игумен Владимир (Маслов)
— Вспомним историю блудного сына, который ушел от отца, бедствовал, а потом, когда ему стало плохо, он вспомнил, что у отца-то лучше намного, даже и работники живут лучше, а вернусь как я к нему. Опять же, как он возвращался?
Кира Лаврентьева
— Неведомо.
Игумен Владимир (Маслов)
— Нам не сказано, как задача эта решается, а как задача она поставлена. Возвращение к отцу. Если первый момент ухода от Бога мы можем рассматривать как сеяние, утерю этого Духа, того богатства, который блудный сын получил от отца, он рассеял. А возвращение к отцу должно быть жатвой. Господь как раз и говорит: жатвы много, а делателей мало. Вопрос стоит о жатве. Если цель христианской жизни стяжание Духа Святого, это и есть жатва. Как собирать этого Духа Святого? Как приобретать в человеке, в делах, в Церкви?
Кира Лаврентьева
— «Светлый вечер» Радио ВЕРА. Напоминаю, что у нас в гостях игумен Владимир (Маслов), клирик монастыря святой великомученицы Екатерины. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы вернемся после очень короткой паузы. Пожалуйста, не переключайтесь.
Кира Лаврентьева
— Еще раз здравствуйте, дорогие наши слушатели. Меня зовут Кира Лаврентьева. Хочу напомнить вам, что у нас в гостях игумен Владимир (Маслов), клирик монастыря святой великомученицы Екатерины. Сегодня мы говорим о жизни как задаче. В первой части нашей программы мы поставили всю проблематику, осветили всю проблему, действительно, поставили жизнь как задачу и посмотрели книгу Бытия. Отец Владимир рассказал о сотворении человека, о первых шести днях творения. И это тоже задача, — сказал нам отец Владимир. — Это задача, которую поставил Господь, потом выполнял ее и говорил, что это хорошо, то есть вывод. Задача — решение — вывод. Мы это видим на протяжении, наверное, всей книги Бытия, и в Новом Завете, это и в Притчах показано. Мы уже поговорили о притче о блудном сыне. Отец Владимир, цель поставлена, цель жизни христианина — обожение. По большому счету, это максимальное приближение ко Христу, максимальное приближение к Богу. Казалось бы, мы все об этом знаем. Казалось бы, что это совершено понятно, каждый ходящий в церковь человек понимает это. Но с другой стороны, вы говорите о том, что как-то мы последнее время все дальше и дальше... Не Церковь Божия, не Церковь Святая, а церковь человеческая, тот самый темный двойник как-то всё больше откатывается от своей главной задачи обожения. Наша задача как христиан вернутся к своей первоначальной цели, все-таки приближения ко Христу. На словах это звучит очень трудно. Согрешить быстро и легко. Отпасть от Бога — пять минут, это очень быстро можно сделать, а вернуться — уже вопрос. Я, когда думаю об этом, возникает огромная надежда на милосердие Божие. В делах покаяния ты же только делаешь шаг и чувствуешь сразу, что Господь готов тебе просто броситься навстречу, чтобы помочь тебе пройти весь этот путь покаяния, ты его проходишь не один. Отец Владимир, дайте нам надежду в решении этой задачи, дайте нам, пожалуйста, какие-то опоры в этом разговоре, как это решение, собственно, осуществляется в жизни человека.
Игумен Владимир (Маслов)
— Если мы посмотрим на притчу о блудном сыне, то там видно, что отец не побежал сразу за своим блудным сыном. Хотя если говорить о Боге, то, наверное, Бог догадывался, что с человеком что-то не благополучно. Он дожидался, пока этот блудный сын сам придет в себя, это очень важный момент — «придет в себя», и сам примет решение идти к отцу своему, возвращаться. И дальше мы видим, когда блудный сын возвращается, отец, издалека увидев его, бросился к нему навстречу, встретил с радостью, устроил пир для него. То есть мы видим, что Бог всегда готов помочь, но для того, чтобы помощь эта получилась, человек должен двинуться навстречу Богу. Если этого движения нет, то за шиворот его никто не тянет спасать, без человека человек не спасается. Это известное положение в Церкви. Необходима какая-то решимость начать этот путь к Богу. Тогда человек может увидеть эту помощь Божию.
Кира Лаврентьева
— Отец Владимир, тогда еще один вопрос. А если человек, находясь в Церкви всю жизнь, допустим, сильного греха не сделал, как-то так не шатко — не валко живет себе, в храм ходит по воскресеньям и думает, что он, наверное, задачу о своем спасении решает. Как избежать такого иллюзорного представления о своей духовной жизни, когда тебе кажется, что с тобой всё хорошо, а по сути дела тебе еще работать и работать. Эту иллюзию как разглядеть в себе? Или это тоже некий дар, ее тоже Господь открывает?
Игумен Владимир (Маслов)
— Тут вот какая вещь. У нас очень много говорится о грехах, а если вы посмотрите в Евангелии, Господь говорит больше о плодах. В некоторых случаях, иногда он говорит, исцеляя человека, иди и не греши больше, между прочим как бы, иди и не греши больше. А главное — это плоды, принесите плод, достойный покаяния. И смоковница, которая не принесла во время плод, оказалась проклятой. То есть речь идет, прежде всего, о плодах. К сожалению, о плодах люди редко задумываются, всё о грехах, о грехах. Я на исповеди иной раз говорю: представь себе, что ты избавился от всех грехов и стал как стенка?
Кира Лаврентьева
— И что? Что у тебя есть?
Игумен Владимир (Маслов)
— У стенки грехов нет.
Кира Лаврентьева
— Да.
Игумен Владимир (Маслов)
— Но от нее и добродетелей никаких нет, плодов нет. Поэтому этого совсем не достаточно — избавиться от грехов. Нечистый дух, будучи изгнанным, пытается вернуться. Поэтому очень важно заполнить свою душу чем-то, что-то положительное должно быть в ней, плод принести. Дальше вопрос, как принести эти плоды?
Кира Лаврентьева
— Следующая задача.
Игумен Владимир (Маслов)
— Следующая задача. В Евангелиях рассказывается история воскресения Лазаря. Лазарь — помощь Божия, имя означает. Как же Господь воскрешает Лазаря? Помощь Божия умирает, мы как бы лишаемся. Что нужно сделать для того, чтобы воскресла эта помощь Божия? Христос, узнав, что Лазарь умер, некоторое время задержался, а потом пошел воскресить Лазаря. Первый, кто встретил Его, была Марфа. Марфа из Евангелия, которое читается на каждый Богородичный праздник, это та, которая дела делает, а Мария, это та, которая сидела и слушала. И у которой благая часть, которая не отнимется у нее, у Марии. Марфа пришла без Марии, Господь встретил ее и остался на месте. Очень интересное замечание, которое там есть. Марфа пошла за Марией. Когда Мария подошла ко Христу, только тогда Он пошел дальше и воскресил Лазаря.
Кира Лаврентьева
— Что это значит?
Игумен Владимир (Маслов)
— А это значит, что когда человек хочет получить помощь Божию...
Кира Лаврентьева
— Он напрягается.
Игумен Владимир (Маслов)
— Он первое, что делает, это дела свои, идет к Богу своими делами.
Кира Лаврентьева
— Он что-то делает.
Игумен Владимир (Маслов)
— И Господь встречает, принимает эти дела. А дальше нужно не только делание, нужно еще понимание, чего ты делаешь. Правильно ли ты делаешь? То ли ты делаешь, что Господу нужно? Если этого понимания нет, то Он остается на месте. И только тогда, когда это понимание приходит, когда Мария появляется, тогда они идут и воскрешают Лазаря. И человек чувствует реальную помощь Божию. У нас сейчас проблема в том, что дел много, а понимания мало.
Кира Лаврентьева
— Так это понимание как раз берется, отец Владимир, от какого-то сотворчества с Богом. Ты должен понимать что-то про себя, про Бога, про себя в Боге. То есть ты личностно должен понимать, зачем ты тут находишься, чтобы делать дела осознанно, чтобы ходить в храм осознанно. А не просто так хаотично всё выстраивать в своей жизни.
Игумен Владимир (Маслов)
— Да, конечно. Тут как раз Господь пошел навстречу человеку. Нам дано откровение — Священное Писание. Пожалуйста, читайте, понимайте, примеряйте его к жизни своей, пытайтесь понять, как это приложимо к твоей жизни, наблюдайте, как в жизни это всё происходит вашей.
Кира Лаврентьева
— Это можно умом понять, вы думаете?
Игумен Владимир (Маслов)
— Нет, тут не только умом. Если, допустим, к науке обратиться, там никто не сидит и не ждет понимания.
Кира Лаврентьева
— Да, озарений.
Игумен Владимир (Маслов)
— Там ищут, там задают вопросы, там совершают какую-то деятельность.
Кира Лаврентьева
— Жажда есть, да?
Игумен Владимир (Маслов)
— Эксперименты какие-то ставят, ищут. То есть там есть постановка задачи, и дальше люди начинают ее решать. Сами на себя берут этот труд мучений творческих, пока задача не решена будет. Сами мучаются ради того, чтобы достичь результата и получить эту радость открытия.
Кира Лаврентьева
— Отец Владимир, простите, я достаю вас сегодня. А если человек перегружен простыми жизненными бытовыми задачами. У него дети, работа, начальник какой-нибудь дурной, зарплата небольшая, кредиты, ипотеки. А тут ему надо еще думать о задачах, которые ставит перед ним Евангелие. Отец Владимир, как тут зерна от плевел отделить и где найти на это ресурс? Вот задача еще одна перед нами.
Игумен Владимир (Маслов)
— Хорошо. Эта задача тоже поставлена и показано, как решается. В Ветхом Завете была заповедь о субботе: шесть дней работай...
Кира Лаврентьева
— А седьмой отдавай Богу.
Игумен Владимир (Маслов)
— А седьмой Богу. Когда они не исполняли эту заповедь, у них шло всё кувырком, дел много, а результатов нет, плодов нет. Они чисто опытным путем поняли, что это очень важно. Настолько сильно восприняли это, что даже на Христа, который, как им казалось, нарушал субботу, сказали: это нарушитель субботы, это не наш человек, это не от Бога. Настолько серьезно. Эта заповедь о том, что ты должен посвятить какое-то время Богу, очень серьезна. Иначе плодов нет, иначе многие дела, которые человек совершает, тратя огромное количество сил, оказываются бесплодными. Это то, что мы называем суетой. Человек, как белка в колесе, бежит-бежит-бежит, а на месте стоит. И только тогда, когда человек начинает время посвящать Богу...
Кира Лаврентьева
— Всё выстраивается, да?
Игумен Владимир (Маслов)
— Когда он не делает, у него остается время, наконец, послушать Бога. Потому что если есть только одна Марфа, дела, дела, дела, а нет Марии, дела делаются, только какие? Много чего бестолкового и не дающего результата.
Кира Лаврентьева
— То есть решение этой задачи, вот эта замотанность жизненная — это воскресение стараться отдавать Богу, утром в храм, добрые дела.
Игумен Владимир (Маслов)
— Я не буду говорить, что точно в воскресенье.
Кира Лаврентьева
— Отец Владимир, мы должны все равно с вами какие-то решения озвучить.
Игумен Владимир (Маслов)
— Мы служим литургию каждый день.
Кира Лаврентьева
— Какое-то время отдать Богу. Не у всех есть возможность в воскресение.
Игумен Владимир (Маслов)
— Если человек не уделяет время Богу, то в делах своих это только Марфа, которая делает, делает, делает, а слышания и понимания Бога нет.
Кира Лаврентьева
— То есть мы с вами от общего, просто жизнь как задача, переходим к частному, решение этих задач.
Игумен Владимир (Маслов)
— Это тоже задачи, как людей повернуть к тому, что надо слушать Бога, благую часть поиметь. Не забывайте, что Та, Которая родила Христа — Мария. Та, которая первая узнала о Воскресении Христа — Мария. Те, которые стояли у Креста, жены-мироносицы, там большинство Марии. Это очень важное утверждение, что нам нужно слышание, без него мы никуда не двинемся.
Кира Лаврентьева
— Как вы думаете, почему Мария? Почему это имя чаще всего повторяется в Новом Завете?
Игумен Владимир (Маслов)
— А потому что слышание.
Кира Лаврентьева
— Мария — это слышание?
Игумен Владимир (Маслов)
— Мария благую часть...
Кира Лаврентьева
— Избрала для себя.
Игумен Владимир (Маслов)
— Дело одно, «едино нужно на потребу, Мария же благую часть избрала». Без этой благой части не совершается дело.
Кира Лаврентьева
— Вы имеете в виду Марфу и Марию, сестер Лазаря, которые постоянно были с Господом?
Игумен Владимир (Маслов)
— Я имею в виду само имя вот это.
Кира Лаврентьева
— Это имя как раз ставится на первый план везде в евангельских событиях.
Игумен Владимир (Маслов)
— Это имя прямо связано именно со слышанием. Это очень важно: слышать Бога, понимать Его. Потому что без этого понимания человек делает, но вслепую, он делает не то зачастую, что нужно Богу. По-своему, да, он может быть прав, как ему кажется, но с точки зрения Бога он делает вещи бессмысленные.
Кира Лаврентьева
— «Светлый вечер» Радио ВЕРА. У нас в гостях игумен Владимир (Маслов), клирик монастыря святой великомученицы Екатерины. Отец Владимир, вы рассказываете сейчас о жизни как задаче, идете по Ветхому Завету, идете по Новому Завету, ставите совершенно ощутимые и явные проблемы, которые стоят перед человечеством уже не один век. А я смотрю на это со стороны крайне обывательской, представляю себя тем самым слушателем, который замотан, уставший, который хочет как-то приблизиться к Церкви, что-то о ней узнать, но еще, может быть, мало знает. Поэтому давайте ставить тогда следующую задачу, наверное, она главная во всем этом разговоре. Зачем это все нужно? Что даст человеку духовная жизнь? Что даст человеку отказ от грехов? Вы сказали, что мы всё каемся, выцеживаем комара, смотрим в себе, какие у нас еще грехи, занимаемся исключительно тем, что делаем акцент на своей греховной жизни. Я так ощутимо и остро пережила то, что вы говорите. Ну вот, освобождаешься ты от этих грехов, но ты остаешься пустым, потому что вместо того, чтобы что-то стяжать, ты занимался исключительно тем, что варил борщ из своих бесконечных грехов. Как раз в первой части нашей программы вы сказали, что помимо того, что мы должны избавляться от грехов и страстей, это на самом деле не цель. Цель — приближение ко Христу, и по мере этого приближения ты получаешь плоды, ты сам видишь эти грехи автоматически. Не надо их выискивать по книжкам, ты всё сам видишь в себе по мере приближения ко Христу, и это становится уже второстепенным вопросом. Теперь мы, наверное, с вами подошли к вопросу, зачем нужно искать Бога современному человеку? Зачем ему нужно открывать Библию? Зачем ему нужно выделять день в неделю на то, чтобы служить Богу или ходить на литургию? Зачем это ему нужно? Что это ему даст? Мотивация для современного человека, как мы знаем, чуть ли не основной аспект. Новая задача, да, отец Владимир?
Игумен Владимир (Маслов)
— Понятно. Здесь очень легко провести параллель с наукой. Когда не было еще ученых, люди просто решали свои жизненные проблемы, как решали, в какой-то степени жизнь шла, и преобразование мира потихонечку шло. А когда люди стали интересоваться, как же мир устроен, получать знания, использовать эти знания, мы видим, как резко началось изменение этого мира, как много эти знания, наука нам дала. Хотя из общих соображений представить себе, к чему это наука приведет и что даст, было бы очень сложно. Наука сосредоточилась только на изучении вот этого, видимого, мира, и остался за бортом мир духовный, о котором говорит Библия. Теперь, если сказать, что если мы так же, как наука занялась изучением мира, с такой же серьезностью займемся изучением мира духовного, который открыт нам в Библии, и в нашей духовной жизни, в практике церковной жизни, если мы будем там получать какие-то знания, то польза будет побольше, чем от науки. Но это не скорые плоды, наука не сразу дает плоды.
Кира Лаврентьева
— Как говорят, можно сказать тысячу праведных слов и не иметь никакого действия на ближнего. А если ты стяжал какие-то дары Духа Святого, если ты молитвенно приблизился к Богу, как мы видим на примере святых и подвижников, ты скажешь одно слово, и оно поменяет тысячу людей. Как сказал преподобный Серафим, стяжание Духа Божия, «стяжай дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Это ведь про это, отец Владимир?
Игумен Владимир (Маслов)
— Господь тоже сказал, что «если двое или трое соберутся во имя Мое, то Я с ними». Когда ты действительно пытаешься понять Бога и когда ты общаешься с другими людьми в Боге, Господь рядом. И Он участник, и Он подсказывает.
Кира Лаврентьева
— А это про что, отец Владимир? Это про какую-то познавательную функцию, которая дана как дар каждому человеку? Мы не должны зарывать в себе жажду познания, жажду узнавания? Не аккумулировать ее в какие-то деструктивные формы, а стараться узнавать? Про это же вы говорите? Мы должны понимать, зачем мы живем. Мы должны узнавать, какая цель нашего пребывания здесь на земле. Перед человеком, даже очень далеким от Церкви, должна стоять какая-то задача. Про это мы говорим, отец Владимир?
Игумен Владимир (Маслов)
— Понятно, каждый в принципе в своей жизни. Я сейчас ставлю самую общую задачу, которая для всех. А для каждого человека еще стоит своя собственная задача.
Кира Лаврентьева
— Личная.
Игумен Владимир (Маслов)
— Да. Здесь важно определить, какие таланты тебе даны, чтобы не зарыть в землю, а пользоваться именно этими талантами.
Кира Лаврентьева
— Еще один момент.
Игумен Владимир (Маслов)
— Что именно для тебя задано, какие задачи, Промысл Божий для каждого человека. В решении глобальных задач есть всегда иерархия. Глобальные задачи порождают множество других, более мелких задач, которые тоже надо решать, прежде чем ты решишь глобальную задачу. Если мы возьмем, допустим, пример, запуск человека в космос. Это глобальная задача. И сколько промежуточных задач нужно решить, прежде чем решится эта основная задача. И сколько отдельных специалистов должно заниматься: топливо, какая пусковая установка.
Кира Лаврентьева
— Инженеры, короче.
Игумен Владимир (Маслов)
— Жизнеобеспечение, очень много задач других, но они все определены этой главной задачей. То, что для отдельных людей или для групп людей, в конце концов, тоже определяется центральной задачей. Но для себя понять, да, что тебе именно дано, в чем ты, можешь быть специалистом и сделать свою часть этой общей задачи.
Кира Лаврентьева
— Через это мы уже меняем себя. Через это мы уже меняем Церковь к лучшему.
Игумен Владимир (Маслов)
— Через исполнение вот этой задачи, через получение результатов, плодов, человек и получает Духа Святого. Я уже сказал, что первой задачей сказано, да будет свет, и стал свет и увидел Бог, что это хорошо. Решение задачи связано с радостью, с ощущением, что ты чего-то достиг, чего-то ты получил.
Кира Лаврентьева
— Да. Жизненной энергией.
Игумен Владимир (Маслов)
— И когда человек решает эти свои задачи, когда он приближается к тому, чего Бог от него хочет, получает какие-то плоды, он это на себе ощущает, как радость, как помощь Божию. Это есть. И люди, которые в науке, прекрасно это осознают. Иначе просто не было бы ученых. Причем, увлечение бывает настолько велико, что человек целиком погружается в свои исследования, работы, всё отдает ради познавательного интереса, заниматься своим делом.
Кира Лаврентьева
— Вопрос теперь, задача, как этот познавательный интерес обрести? Вот это отдельная задача со звездочкой, да?
Игумен Владимир (Маслов)
— Да. Здесь, скажем так, интерес, аппетит приходит во время еды. Если человек решает задачи, если видит, что у него получается, и он получает эти плоды, ему хочется еще. Когда он еще решает более сложные задачи, и видит, что задачи более сложные получаются, интерес становится всё больше и больше. Это инстинкт своего рода. У гончей инстинкт на то, чтобы поймать жертву свою, так и у ученого достичь результата становится потребностью.
Кира Лаврентьева
— Но надо сделать первый шаг, да? Аппетит приходи во время еды, как вы сказали.
Игумен Владимир (Маслов)
— Тут опять же не всем это в одинаковой степени дано. Ученых на самом деле очень мало, а тех, которые пользуются плодами того, что они получили, очень много. Так что в принципе, мы знаем, что и святых тоже не много, но их молитвами, их достижениями мы все пользуемся.
Кира Лаврентьева
— Отец Владимир, кстати говоря, есть большое количество людей, которые просто устроены по своей природе так, что они должны и могут делать монотонную ежедневную работу, одну и ту же. И так, мы знаем, в монастырях есть послушания, на которых человек находится всю жизнь. Он ничего, может быть, и не исследует с точки зрения интеллектуальной, с точки зрения богословской, но для него это смиренное послушание и Иисусова молитва тоже становятся определенным исследованием духовным, определенной работой и возрастанием. Скажите что-нибудь на эту тему. Если ты не создан, чтобы исследовать интеллектуально Святое Писание, но ты его можешь познавать как-то по-другому, ты его можешь познавать духом, сердцем?
Игумен Владимир (Маслов)
— Тут вот какая вещь, наше тело так устроено, что в основном голова, сердце участвуют в поиске творческом. Сердце больше определяет направленность, чего ты хочешь понять, какой цели достичь, а голова помогает решить эти задачи. Но у нас множество всяких других органов, которые не участвуют непосредственно в этом, но без которых ничего не будет. Дышать нужно постоянно, перестанешь дышать, ни голова, ни сердце работать не будут. Питаться нужно постоянно. Поэтому эта рутинная, казалось бы, работа, которая непосредственно не связана с творчеством, да и в науке полно такой рутинной работы. Посмотрите, как в науке это устроено, настоящих творцов мало, а тех, которые обеспечивают их работу, гораздо больше.
Кира Лаврентьева
— Если ты на своем месте, то и рутинная работа будет тебе доставлять радость?
Игумен Владимир (Маслов)
— Да, конечно. Каждому человеку дает Бог по силам. Как в притче о талантах, всем дано разное, каждому по силам его. Если человек берется за что-то большее, чем он может, скорей всего надорвется. Задачу, которая тебе не по силам, будешь решать, не решишь и будешь в скорбях одних. Если ты будешь решать задачи, которые для тебя слишком легко, решаешь, но удовлетворение не слишком. А вот найти то, которое ты способен решать и у тебя получается. Если у тебя получается, ты будешь от Бога получать радость, удовлетворение.
Кира Лаврентьева
— То есть найти задачу, которую ты способен решать, тебе будет не слишком легко и не слишком сложно, это тоже еще одна задача. Задача найти задачу.
Игумен Владимир (Маслов)
— Да. Тот путь, который для тебя задан.
Кира Лаврентьева
— Спасибо, отец Владимир. Это очень интересно было. Спасибо огромное за этот разговор, мы его обязательно продолжим и в других аспектах рассмотрим обязательно. Я надеюсь, отец Владимир, вы еще к нам придете в студию, потому что это, честно говоря, просто мёд для ушей. Спасибо большое. «Светлый вечер» Радио ВЕРА. У нас в этом часе был игумен Владимир (Маслов), клирик монастыря святой великомученицы Екатерины. Мы говорили о жизни как задаче. Обязательно слушайте эту программу Радио ВЕРА, завтра она уже будет на сайте. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы вернемся к вам через неделю. Всего вам доброго. До свиданья.
Все выпуски программы Светлый вечер
