«Православное движение отцов». Игорь Горячий, Роман Пашинцев

Нашими гостями были предприниматели, бывшие спортсмены Игорь Горячий и Роман Пашинцев.

Наши гости рассказали, как пришли в Церковь, как у них возникла идея создания православного движения отцов, и почему для них важно делиться с другими знаниями в сфере воспитания детей в христианской традиции.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А.Пичугин:

— Друзья, здравствуйте!

«Светлый вечер» на светлом радио.

Меня зовут Алексей Пичугин. Я рад вас приветствовать, и сегодня мы общаемся с нашими гостями в нашей студии.

Роман Пашинцев — предприниматель, бывший спортсмен, боксёр.

Добрый вечер, здравствуйте!

Р.Пашинцев:

— Добрый вечер!

А.Пичугин:

— Игорь Горячий — тоже предприниматель и бывший спортсмен, только футболист.

Здравствуйте!

И.Горячий:

— Добрый вечер!

А.Пичугин:

— Видите, одинаковые представления! Тогда Игорь у нас сегодня отвечает за футбол, а Роман — за бокс.

Мы говорим сегодня о движении отцов, которое наши гости сейчас организуют. Я так понимаю, что вы из разных городов приехали — из Воронежа, из Липецка... в общем, между Воронежем и Липецком расстояние-то не очень большое...

Р.Пашинцев:

— 100 километров...

А.Пичугин:

— ... 100 километров, да... и от Москвы — тоже.

Я помню, как, лет семь назад, я ехал на машине из Москвы в Астрахань, и выезжал я... у меня теперь Липецк и Воронеж — погодой разделяются. Я выезжал... я понимаю, что так не всегда бывает, но тогда это прям чётко сложилось... я выезжал из Москвы, это была какая-то такая средняя осень, очень неприятный дождь, переходящий в снег. В Тульской области это всё чуть-чуть выровнялось в дождь. В Липецкой области просто был дождь, но уже стало вдруг тепло. В Воронежской области светило яркое солнце, наступила золотая осень. В Волгограде был где-то август, примерно, а в Астрахани — жаркий июль. И, вот, так вот... почему-то мне запомнилось, что в Липецкой области, пока я ехал, была, такая, тёплая осень, а в Воронеже, вот, что-то такое... едва... между осенью и летом, но очень красиво — с золотой осенью.

Но это всё лирика, да... Давайте, поговорим о том с вами, как вы решили... почему вы вообще решили заниматься отцовским движением. И... я так понимаю, что это не просто движение отцов, а православное движение отцов — соответственно, у вас, изначально, тоже был какой-то импульс, связанный с приходом в Церковь.

Р.Пашинцев:

— Да. Ну, во-первых, нас объединяет общая святыня — Липецк и Воронеж...

А.Пичугин:

— Это — Роман...

Р.Пашинцев:

— Да, Роман... Это — Задонский монастырь. Он, как бы, получается, посередине от Липецка и от Воронежа. Мы являемся прихожанами Задонского монастыря.

Как и многие, наверное, жители нашей страны, и... там... моего возраста, не сразу мы пришли в храм. Меня, например, родители не привели в храм. Бабушка ходила в храм, но... как бы... там, пару раз она меня приводила, но опыт оказался, в общем, для меня — не позитивным. То есть, я ничего для себя не почерпнул — ни тепла, ни какой-то любви, ничего...

А.Пичугин:

— А это был, где-то, конец 80-х — начало 90-х годов?

Р.Пашинцев:

— Да, это было, как раз, начало 90-х. И пришёл в храм я уже, получается... меня привела жена. Первый раз, ещё не будучи расписаны, мы пришли в храм. И, опять же, не получил я... опять, вот... ну, как сказать... благодать меня не коснулась, и это был такой... ну...

А.Пичугин:

— ... процесс, растянутый во времени.

Р.Пашинцев:

— Да, да...

А.Пичугин:

— У большинства людей, которые приходят в Церковь — это происходит не единомоментно. То есть, даже если есть какое общее очарование после того, как человек пришёл: «О... я бы, наверное, хотел попробовать...» — он думает, потом, всё-таки, вот этот процесс осознанного вовлечения — он занимает достаточно долгий промежуток времени, связанный... там... и с какими-то... принятием, и непринятием... вот, кажется, что тебе это надо... и что это не нужно совершенно... зачем кардинально менять свою жизнь... потом оказывается, что и не кардинально менять... в общем, для каждого человека, при очень... таком... своём, личном подходе, у каждого, всё равно, есть какие-то общие вещи, через которые человек проходит в обязательном порядке.

Р.Пашинцев:

— Да. Просто, если уже... как бы... заглянуть в историю — да, я могу... ну, если сказать кратко — жизнь-то, она показала, из-за чего мы сейчас переживаем за всё это отцовство, и, вообще, за Православие. То есть — почему нужно, да? Нам жизнь показала, что с Богом жить легче, и детей воспитывать гораздо легче. То есть, когда ты думаешь, что какие-то преграды... ну, там... у меня дочка старшая закончила школу, закончила уже институт... младшая... там... учится в школе... и... прося Господа, ты понимаешь, что... ну, я, конкретно, прошу Сергия Радонежского, чтобы они учились хорошо, чтобы слушались, чтобы я слышал своих детей и понимал, как их воспитывать. Потому, что я понимаю, что без Божией помощи — ничего не получается.

Ну, и, конечно, свой личный пример — без этого тоже никуда.

А.Пичугин:

— Ну, да, безусловно.

У Вас как, Игорь?

И.Горячий:

— Ой... да, добрый вечер, ещё раз.

Ну, у меня получилась такая история — моя, жизненная. Родился я на Донбассе, в два года — папа получил распределение, после института, попали в Воронеж, и, собственно, там я вырос, в нашем городе красивом.

Ну, не знаю... с детства я был такой... болящий — всё время болел. Вот, помню себя — всё своё детство я провёл в больницах. Раз, там, даже папа меня украл, закутав в одеяло... своровал меня из больницы — это я хорошо помню, мне было... может быть... года четыре.

Вот... и потом... ну, первое такое столкновение было у меня с... я понял, что — что-то есть надо мной. Уже... так... осознанно, серьёзно, но не до конца. Когда попал по подозрению... у меня уже было двое детей... попал по подозрению — туберкулёз, положили меня в больницу. И почему-то оказался я в палате в больничной один.

Эти, вот, высокие потолки, лампочки без абажуров, крашеные стены... Сдал я анализы все, ложусь спать — и жутко стало как-то... такое состояние жутковатое. Я не боялся, но просто — жуткое... и оставил лампочку одну включённой.

Ну, и заснул. И, во сне, я лежу на спине, и сверху... глаза открыл... ну, я спал, это во сне всё... сверху спускается святой, нимб я помню... и что-то он мне говорил.

Утром я проснулся, и думаю — что-то какой-то мне сон... какая-то сказка приснилась... какой-то бред. И заходит с обходом врач...

А.Пичугин:

— У Вас, при этом, в то время, никаких особых мыслей, относительно храма, Церкви, Бога, святых — не было...

И.Горячий:

— Нет. Вообще не рядом...

А.Пичугин:

— Ну, просто, как обычно говорят, что, во время сна, мозг моделирует какие-то ситуации, связанные с реальностью. Конечно, это гиперреальность, но, всё равно, во многом, это повторяет какие-то вещи, которые нас беспокоят в состоянии бодрствования.

То есть, у Вас ничего такого не было... какого-то религиозного переживания?

И.Горячий:

— Нет. Близко не было. Семья у нас с этим незнакома была. У нас не было ни икон... крестик я не носил свой... как меня крестили — тоже никто не помнит и не знает. Я у мамы спрашивал — она не помнит ничего. Вот... да, я не понимал, что это происходит.

И утром приходит врач с обходом, и говорит: «Всё, Горячий, поздравляю — мы Вас выписываем!» Я, так: «Ну, здорово...» — и даже не ощутил ни состояния радости, ничего.

Это сейчас я понимаю, что... реально, что это было. И что меня спас, как оказалось, Николай Чудотворец.

По чему я это понял? Я поехал в командировку в Москву, и первый раз зашёл — ну, прям потянуло — в Задонский монастырь.

Почему-то заехал. Зашёл в храм. И, первым делом, я пошёл к Алтарю, и справа — находится икона Николая Чудотворца. И я узнал, что это, вот, он был. У меня аж, прям... сейчас даже рассказываю... мурашки по коже пошли. Вот.

Но, всё равно, тогда... как бы... наверное, Господь не достучался до меня.

Уже позже... это был 2016 год, начало года. Я...

А.Пичугин:

— А та история — это какой год?

И.Горячий:

— Та история — это, наверное, 1996-97 год...

А.Пичугин:

— А, ну, это ещё девяностые... это давно — уже больше десяти лет, да...

И.Горячий:

— Да... и, в 2016 году, я, три раза подряд, с зимы, переболел гриппом. У меня такое было состояние — я ложился и думал: сейчас умру. И, с женой общались, она говорит: «Езжай куда-нибудь в тёплые края!»

А в тот год было холодно — холодная весна была везде. И, как раз, ещё самолёт в Египте наш подорвали.

А.Пичугин:

— Да, да...

И.Горячий:

— И я не понимал, куда лететь. Думали, думали... поехал в Кисловодск, но там тоже холодно... оттуда вернулся — ещё хуже.

И вспомнил. Мне мой товарищ студенческий — Олег, Царство Небесное — рассказывал про Афон. Поглядел — там температура хорошая. Ну, думаю — туда поеду, погреюсь. На Афон.

Позвонил ему...

А.Пичугин:

— Вы, прям, совсем — на Афон, или просто — в Грецию?

И.Горячий:

— Ну, как-то, почему-то я подумал про Афон.

А.Пичугин:

— Ведь, туда чтобы попасть, нужно получить специальное разрешение...

И.Горячий:

— Ну, я тогда этого не знал. Поэтому, я позвонил Олегу — проконсультроваться.

Звоню, и говорю: «Олег... так и так... такие есть мысли. Ты рассказывал... не хочешь съездить со мной?» Он говорит: «Хочу. Но у меня нет денег». Я ему: «Хорошо. Поехали — потом отдашь».

Ну, и, вот... таким образом, я попал на Афон... каким-то чудным. И — всё. Моя жизнь после Афона — она перевернулась с ног на голову. Я первый раз там исповедался, Причастился, и столкнулся... ну... реально... с каким-то, вот, состоянием — душевным, внутренним — тем, которое раньше меня никогда не посещало. И я понял, что со мной что-то произошло. Я тогда не мог ничего понять, объяснить себе сам, что это такое. И, когда я первый раз стоял в очереди на исповедь к духовнику отцу Макарию в Пантелеимоновом монастыре, и меня... вот... просто раздирало... кто-то тянул за правую руку, кто-то — за левую... сам себе я говорил: «Что я тут, вообще, делаю? Дурак, что ли, какой-то...»

А.Пичугин:

— Это — страх был, Вы думаете?

И.Горячий:

— Ну... не страх какой-то... а просто... как... какое-то было критиканство, с моей стороны. Я сам себе говорил, и не понимал, зачем я сюда приехал, что я тут стою... чего я тут хочу? Какая-то исповедь сейчас будет тут... какое-то Причастие...

А вторая, вот, половина говорила, что надо остаться. И я дождался, пока прошло 70 монахов, 100 паломников, и пошёл самый последний. И удивительно, что отец Макарий — он, как будто, понял моё смятение, моё состояние души. Я не понимал, что говорить, и он... так... как будто прочувствовал меня. Он начал вопросы задавать мне какие-то наводящие — там, про семью, про детей, про жену... и у меня как-то всё само собой полилось... вопросы, ответы...

И ещё интересно — когда я что-то говорил отцу Макарию, он... так... вверх голову поднимал, как будто он что-то спрашивал там у кого-то сверху, и ему кто-то говорил, что мне отвечать. И... ну, вот... он со мной... я понимал, что он два часа уже там находился... потом анализировал... устал... и он — до конца, вот, всё со мной, всё... минут пятнадцать, наверное, исповедовал он меня.

Я помню, и никогда не забуду, это ощущение, когда я вышел — у меня, прям, вот, реально — как гора с плеч! Такая лёгкость была!

И, потом, на следующий день, Причастился первый раз.

Ну, в общем, вернулся я домой в Воронеж — другим, наверное, человеком. И всё... как бы... мысли, проекты, которые были — всё у меня поменялось. Друзья удивлялись, что... не понимали, что со мной творится. И, вот, как раз, в 2016 году я, в первый раз, попал в Карелию.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Пичугин:

— Я напомню, друзья, что в программе «Светлый вечер» на светлом радио — Роман Пашинцев и Игорь Горячий, предприниматели, бывшие спортсмены. Роман занимался боксом, Игорь — футболом.

Но мы говорим не о спорте. Мы говорим о приходе наших гостей к вере и осознанной встрече с Богом. Ну, и, соответственно, о движении отцов, которое сейчас наши гости активно создают. Мы об этом сейчас поговорим подробней.

Но, я насколько понимаю, вас — Романа и Игоря — как-то объединила Карелия. Или вы познакомились, всё-таки, не в Карелии?

Р.Пашинцев:

— Мы не в Карелии познакомились...

А.Пичугин:

— В Задонском монастыре?

Р.Пашинцев:

— Да.

А.Пичугин:

— Как это произошло?

Р.Пашинцев:

— Ну... у нас есть общие друзья в Задонском монастыре — тоже прихожане, и батюшки, с которыми мы общаемся.

Вот, Игорь, конкретно... при Задонском монастыре есть ещё скит... он является меценатом — он его восстанавливает. Хоть он и не хотел об этом говорить, но...

И.Горячий:

— Ну, «меценат» — какое-то слово такое... громкое какое-то... не знаю...

Р.Пашинцев:

— В общем, помогает восстановлению...

И.Горячий:

— Помогаю, да, восстановлению...

Р.Пашинцев:

— И мы... как бы... туда приехали вместе, начали трудиться... и, тем самым, наши... как бы... и знакомство...

И.Горячий:

— Пути наши пересеклись.

Р.Пашинцев:

— Да, да... начали дружить.

А.Пичугин:

— А Карелия — как в вашей жизни появилась?

Потому, что я, вот, уже... и до программы мы говорили про Карелию, и сейчас вы, всё время, говорите: Карелия... Карелия... а живёте в Липецке, в Воронеже... по-моему, Карелия — достаточно далеко...

Р.Пашинцев:

— Да. Игорь, с приходом, который у них, в Воронеже — часто посещают Карелию.

И.Горячий:

— Ну, да. Вот, первый раз, как раз, в 2016 году я... там... посетил. И тоже... так... когда познакомился с отцом Виктором с прихода... у него три прихода, у батюшки — Новоживотинное, Староживотинное и Хвощеватка.

В августе мы поехали с приходом на автобусе в Карелию. Я ещё тогда... такой чудной... думаю: «Полторы тысячи... как я поеду? На автобусе...» И мысли такие: «Может быть, я сзади поеду?» — на своей машине, на BMW. Но потом стыдно стало. И, обратно когда уже возвращались, я над этим сам смеялся, всем рассказывал... и, вот... возвращался уже, как с семьёй... то есть... такая любовь, тепло...

Ну, и, собственно, в Карелии тоже, да... я влюбился в это место, в эту землю, в этих людей, в скит нашего Митрофана Воронежского, архимандрита...

А.Пичугин:

— А где это, ещё раз?

И.Горячий:

— Это Важеозёрский монастырь. Не доезжая Петрозаводска сто километров... там, прямо в тайге — 12 километров... по Мурманскому шоссе. Вот... и всё.

Р.Пашинцев:

— Да. И, в один прекрасный момент, он пригласил нас... ну, своих друзей... пригласил туда съездить. И мы поехали.

А.Пичугин:

— Ну, сколько... это — целый день, если рано-рано утром выехать...

Р.Пашинцев:

— Да... мы... полторы тысячи километров. Мы выехали рано утром с утра...

А.Пичугин:

— Ну, и поздно вечером можно приехать.

Р.Пашинцев:

— Да. Заехали в Задонский монастырь, благословились — и поехали.

Поехали мы... заехали мы... мы несколько раз ездили — бывало, через Питер, бывало, ездили через монастырь... к мощам Александра Свирского заезжали, прикладывались. И потом ехали в Важеозёрский монастырь.

А.Пичугин:

— Я, один раз, ехал из Воронежа — прям, вот, с утра выехав из Воронежа — в Нарву, в Эстонию. Но... там я за один день не доехал. Я ехал не через Москву, а через... ещё не было скоростных этих дорог до Питера... я ехал через Орёл, через Брянск, Смоленск... в Смоленске, я помню, что мы ночевали — потому, что уже в Нарву мы, и, вообще, в Эстонию, не успевали в этот день приехать.

Важеозёрский монастырь, получается, по расстоянию, ещё дальше.

И.Горячий:

— Ну, получается — ровно полторы тысячи километров. Но мы... за день мы, в основном, всегда доезжали.

Р.Пашинцев:

— Ну, иногда ночевали, да... бывало, что с ночёвкой где-то... у Варлаама Хутынского в монастыре ночевали. Либо ночевали, вот, у Александра Свирского.

А.Пичугин:

— А, ну, это недалеко от границы Ленинградской области... вот, Лодейное поле... я смотрю по карте... чуть дальше...

И.Горячий:

— Да, недалеко.

А.Пичугин:

— А как вы ездите, кстати? Через Москву, через... или просто...

И.Горячий:

— Через Москву.

А.Пичугин:

— Через Москву быстрее... А, ну... с другой стороны, да... есть скоростная сейчас трасса «Дон» — по ней можно, вообще, долететь до Москвы, быстро... А там... опять же, вот, уже построили скоростную трассу — до Питера тоже долетаешь, и дальше там уже — какими-то дорогами... Да, получается, что за один день, конечно, такое расстояние по таким нормальным, хорошим дорогам проехать можно.

Но тогда мы ездили... это, на самом деле, тоже было приключение! Мне надо было перевезти вещи — попросили вещи перевезти родственники из Воронежа, как раз, в Нарву. И просто было интересно посмотреть места, и ехать не через Москву, а через Орёл, Брянск... посмотреть, как там, вообще... какие-то красоты местные. Ну, вот, так, за полтора дня мы доехали.

И... теперь, наверное, про движение отцов. Как эта идея зародилась? У Вас — двое детей, у Вас — двое детей... Почему вы пришли к идее самой, что нужно какое-то отцовское движение?

Ведь... я понимаю, что... и наши постоянные слушатели, наверное, хорошо знают этот проект — у нас есть проект... дружественный журнал «Батя» — это отец Дмитрий Березин, Александра Оболонкова — люди, которые делают этот журнал, к нам на радио приходят ( отец Дмитрий, в основном ), и рассказывают о том, что у них там происходит, и про движение отцов...

Но, вот... видите, вы — параллельно... мы сейчас говорили перед началом программы — вы даже не знакомы друг с другом. Но, значит, вы, параллельно как-то, пришли к мысли о том, что необходимо отцовское движение в России. Для чего?

Р.Пашинцев:

— Вы знаете, это, на самом деле, наверное, общая боль — не то, что, конкретно, за своих детей, или... вообще — за всех ребят, которые... на самом деле, просто нужно ребят забирать с улиц.

Там... 12-17 лет — самый опасный возраст у детей, который может их свернуть на тропинку, которая помешает им дальше жить.

И нужно... мы часто общаемся — просто, в частных беседах — о том, что нужно... там... больше спортивных клубов, больше каких-либо секций... Ну, мы же — всегда возвращаемся к нашему детству, говорим: «Помнишь, секция была — такая... такая... борьба, бокс, дзюдо, баскетбол, волейбол...» — всё было бесплатно, детей с улиц забирали! Неважно же, чтобы они занимались профессионально спортом — профессиональный спорт не каждому полезен. Самое главное — забрать детей с улиц.

А.Пичугин:

— Даже в 90-е, я помню, я ходил в футбольную секцию — она была бесплатной. Хотя, это — 90-е, хотя она была... это же... а, нет, она была — да, она была при футбольном клубе. Там, другое дело...

Р.Пашинцев:

— 1995 год — нас возили в Сочи на чемпионат России. Всё было — бесплатно. Детей собрали со всей страны. Нас кормили, поили. Так, финалистов... это был чемпионат России... финалистов этого первенства повезли в Пицунду, в Абхазию на сборы на целый месяц — с родителей не взяли ни одной копейки. Ни за дорогу, ни за эти сборы.

А.Пичугин:

— Я помню, когда закончилось это всё. Мне казалось, что должно было раньше — ну, сейчас уже анализируя. А, вот, на моей памяти — у меня детство прошло в археологических экспедициях... и, с какого-то момента... а они были при Историческом музее в Москве... и, с какого-то момента, они стали платными. Причём, платили мы не за то, что... там... Историческому музею... а платили мы за еду, которой, конкретно, не хватало. Вот, последний год, когда эту экспедицию спонсировали, когда она была полностью... финансировали даже... когда она была полностью бесплатна для всех детей... там... всех, кто туда приезжал — это был 1999 год, Дворец Пионеров московский. Всё — это последний год. После этого — сами платили, покупали еду, всё, что нужно было, необходимо. И так — несколько лет длилось.

И.Горячий:

— Да... я тоже хотел, в продолжение слов Романа про это движение, про боль нашу... ну, как мужчин всех... сказать.

Глядя на то, что сейчас творится — ну, в мире, в нашей стране... конечно, это не может не волновать, что... я считаю, что надо больше внимания уделять мужчинам, о которых незаслуженно почему-то сейчас все забыли. Есть проблемы материнства, есть проблемы других каких-то там... меньшинств, а почему-то проблемы отцов, мужчин — никто не поднимает, никто от них не говорит. Хотя, роль отцовства, роль отца, роль мужчины — как в семье, так и в обществе — она очень большая, и... наверное, главная. И в Евангелии написано о том, что семья — это маленькая Церковь, это храм, и роль мужчины очень большая.

Но, к сожалению, сейчас вылазят другие силы, другие, там, какие-то цвета разноцветные, которые навязываются, которые аккуратненько так нам, в форме игрушек детских уже, преподносятся. И мы не можем об этом не говорить, нас это не может не беспокоить.

Конечно, надо детей всех собирать, и учить, и показывать своим примером личным. У нас, к сожалению, сейчас все люди... ну, в первую очередь, мужчины, которые должны говорить о проблемах нынешних — в первую очередь, я говорю о публичных людях... во все времена, публичные люди — какие-то актёры, поэты, писатели, которых все знали, вся Россия знала, вся страна, мир — они говорили и о проблемах в стране, и правду говорили. А сейчас почему-то все молчат. У нас, почему-то, больше выступают женщины — я говорю про Марию Шукшину, умничка вообще... всё время думаю: вот, встречусь как-нибудь — шляпу сниму перед ней! За её мужество, за её правду.

Ну, вот, собственно, и... да — о больном.

А.Пичугин:

— И, давайте, вернёмся к нашему разговору, буквально, через минуту.

Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня — Роман Пашинцев и Игорь Горячий, предприниматели, бывшие спортсмены. Роман занимался боксом, Игорь — футболом. Роман — из Липецка, Игорь — из Воронежа.

Я — Алексей Пичугин. Мы через минуту к нашему разговору вернёмся.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Пичугин:

— Возвращаемся в студию светлого радио.

Напомню, что сегодня мы говорим о движении отцов, которое создают наши гости — Роман Пашинцев и Игорь Горячий, предприниматели — Роман из Липецка, Игорь из Воронежа.

Смотрите... вот... у меня складывается ощущение, что у моего поколения, например, которое — 80-х годов рождения, середины 80-х, и которое росло в 90-е, как раз, вот эта история с неполными семьями — она была в полный рост. Я по своим одноклассникам просто это наблюдал. У нас была полная, слава Богу, семья, а у большинства моих одноклассников отцов... ну, не у большинства, конечно, но у многих одноклассников — отцов не было. И вот эта вот история неполных семей — после Перестройки, 90-х годов, в условиях разрухи — она долго ещё потом давала свои плоды... плохие плоды.

То, что я смотрю сейчас — ситуация достаточно сильно изменилась. Можно критиковать наше время — да, действительно, очень много недостатков, но, тем не менее, хотя бы, мы видим, что, в основном... ну, опять же... я говорю, наверное, про Москву, и, если мы отъедем от Москвы на 100 км — ситуация будет другой. Но, вот, то, что я по Москве вижу — всё-таки, слава Богу, большинство семей... дети растут, в основном, в полных семьях. И это важно.

И, вот, здесь, как раз, роль отца в воспитании детей — она заметна. Потому, что когда я рос, чаще всего это было не так.

И.Горячий:

— Ну, ещё здесь один момент — что семья может быть полной... ну... как бы, и мама, и папа будут присутствовать, они не будут в разводе, но мы не должны... и это очень важно, чтобы каждый отец понимал, что мы не должны перекладывать воспитание на учителя, на тренера, на... там... воспитателя в Детском саду. Что каждый отец не просто физически должен присутствовать — что он есть, пришёл с работы, взял с собой пиво, и он — дома, он, вроде бы... как бы... есть, и, вроде бы его нет, да?

А.Пичугин:

— Мало — ещё баночку притащи...

И.Горячий:

— Да, ещё баночку притащи, или... там... за сигаретами сбегай...

Каждый отец должен потратить своё время — потому, что... есть соблазн. Пойти с ребятами в ночной клуб, там... в кафе, в ресторан, в бильярд, там... ну, то есть, возраст — молодой отец — 20-30 лет — возраст парня, который... ну... зачастую, вместо того, чтобы воспитывать своего ребёнка, он идёт заниматься своими делами.

А.Пичугин:

— Как сказал мне один мой товарищ: «Ну, а о том, что у меня ребёнок родился, я в ночном клубе узнал. Надо бы в роддом, что ли, съездить». Ну... понятно, что он это рассказывал уже с сожалением — потому, что времени много прошло — 90-е ещё были... но, вот... это — в копилку ваших примеров.

И.Горячий:

— Да, на самом деле, всё уже воспитание — зарождается. Потом, когда люди начинают говорить: «Да, вот... мол... там...» — да если ты отдаёшь своё время... казалось бы, ты мог бы его потратить и в другое место, но ты тратишь его, как тебе кажется, когда ты молодой, на воспитание своего ребёнка, ты закладываешь фундамент строительства благополучия дальнейшего.

То есть, твой ребёнок потом тебя слушается, он хорошо учится, и не доставляет тебе таких проблем... ну, вот... как соседские парни, которые... их мамы, папы, выходя с колясками, они курят, они пьют пиво, и потом рассказывают своему же ребёнку, что пить и курить — это плохо. Но ребёнок же — видит. Растёт, и всё видит, как на его глазах всё это происходит.

А.Пичугин:

— Мы спорим, периодически, с учителями, которые приходят к нам на радио. Вот, у меня абсолютно чёткое убеждение, сформированное, в том числе, работой в школе, что дело школы — давать ребёнку образование. Воспитание должно быть — в семье.

Понятно, что элементы какие-то основные, базовые, воспитательные в школе должны быть. Но, всё-таки, она должна быть сосредоточена на том, чтобы ребёнок получил знания — для этого приходят в школу. А воспитание должно быть, в первую очередь, в семье.

И, вот, когда у нас... ну... опять же, извините, это чисто моё мнение... когда у нас вот это разделение, всё-таки, будет более явным — чтобы школа не брала на себя функции все, которые она может взять — и воспитательные, и образовательные, и быть папой для ребёнка, и мамой — это же вынужденная история, почему так происходит...

Как кто-то из знакомых моих священников... не помню... сказал тоже очень важную вещь: «Нас часто — Церковь — обвиняют в том, что «вы лезете в воспитание детей... вы навязываете ребёнку какие-то свои ценности... вы делаете то-то... ваше дело — службы проводить в церковной ограде, и не выходить оттуда!» Он говорит: «Извините, мы, в начале 90-х, пришли на руины — в том числе, на руины страны, когда не было ничего — ни кружков, ни секций, ни спортивных секций, ни какого-нибудь условного кружка авиамоделирования, и нам приходилось всё это создавать самим. Потому, что мы понимали, что есть проблема, и, если мы сейчас за это не возьмёмся, то не возьмётся никто». И, действительно, сейчас если посмотреть на социальную деятельность Церкви, мы видим, что делается очень много всего. Но, во многом, это началось потому, что больше этого не делал никто.

Или, вот, я ещё вспоминаю фильм «Юрьев день» — к нему по-разному многие относятся, я знаю. Но там есть такой момент, когда девушка, главная героиня, вдруг понимает, что начальник милиции — тогда ещё милиции — в городе — это бывший бандит. И она спрашивает, почему. «Ну, когда мы пришли, то милиционеры все разбежались. Ну... просто потому, что они ничего не делали, а тут — пришли мы, и они разбежались. Через какое-то время, нам надо было начинать наводить порядок — свой порядок, нормальный, потому, что город без этого функционировать не мог».

Понятно, что это фантастическая ситуация, но это я, вот, к тому, что каждый, по идее, должен заниматься своим делом. И, если речь идёт о воспитании детей, то это, конечно, в первую очередь — семья.

Р.Пашинцев:

— Может быть, и неплохо, если какой-нибудь педагог возьмёт на себя такую роль...

А.Пичугин:

— Нет... конечно!

Р.Пашинцев:

— Но это — опять... это частный случай, что...

А.Пичугин:

— Это — харизма, и его возможности.

Р.Пашинцев:

— Да... из всей массы, как и везде, как и среди пожарников, милиционеров, врачей, учителей — 10% тех людей, которые пришли в профессию... ну... которые от Бога туда попали, которые полностью... это их жизнь. То есть, вот, они полностью готовы отдаться — всем сердцем, всей душой. Они не за зарплату туда пришли, а для того, чтобы воспитать... научить и воспитать.

Понятно, что у всех — свой подход. И... там... из 30-ти учеников в классе, не каждый готов принять тот посыл от учителя, и не каждому учитель смог своей техникой донести, что он от него хочет. У каждого там, даже... ну... и, чисто, ребёнок из семьи пришёл — его там изначально по-другому воспитывали.

И.Горячий:

— Да, я тоже хотел сказать по этому поводу, что всё правильно Алексей сказал — что каждый должен заниматься своим делом. В том числе, воспитанием своих детей должен заниматься папа с мамой... но, в большей степени, наверное, отец.

Но проблема в том, что, как мне кажется, это всё должно передаваться по наследству, генетически. То есть, у нас в 1917 году это... была порвана цепочка — духовная, наследственная, генетическая... и... как бы... перевернулось всё с ног на голову... и войны, революции, тяжёлые времена восстановления... потом, эти все Хрущёвы... там... и так далее... иже с ними... товарищи... и, слава Богу, что сейчас мы... вот... встали на эти рельсы, и, будем надеяться, по ним будем ехать.

Но, действительно... вот, я по себе скажу, по примеру своей семьи... то есть, там... папа с мамой... у нас семья — трое детей. Папа с мамой — работа, дача... ну, понятно, им, там, не до детей. Плюс — они, там, отношения выясняли друг с другом. Ну, естественно, о чём там говорить... с отцом, Царство ему Небесное, мы с ним очень мало, к сожалению, разговаривали друг с другом — как папа с сыном. То есть, я... не то, что, там... попрекаю отца в этом, но, просто — он так сам вырос. И, поэтому, что он мог дать мне? И что... там, допустим, в 26 лет, когда у меня было уже двое детей, что я мог дать своим детям? Я сам ещё был... там... пацаном маленьким. Ну, грубо... там... 90-е годы... я — с 1968 года, да? 90-е... дети, там... кормить, там... погулять, там... понятно, что, там, не без лиха... и... вот. Но я — к тому, что я сам ничего не мог дать своим детям — такого, вот, серьёзного, в плане Православия... там... духовно... ещё как-то... И я только сейчас понял, что это такое — я осознал, я пришёл к отцовству.

Сейчас я, в свои 53 года, готов стать отцом, готов что-то дать своим детям... но... мои дети уже взрослые, они говорят: «Мы сами разберёмся в своей жизни», — уже не слушают, к сожалению. Хотя, много что я мог бы сейчас им подсказать...

А.Пичугин:

— И, в итоге, к чему вы пришли? Вот, движение отцов, о котором мы говорим — на каком этапе создания оно сейчас, и что вы делаете для его развития?

Р.Пашинцев:

— Ну, на данный момент, что-то такое большое, кардинальное мы не делаем. Это всё — в стадии... вот...

А.Пичугин:

— ... идей и обсуждений...

Р.Пашинцев:

— Да, идей и обсуждений, зародыша. Вот, у нас тут идейный, так сказать, есть командир — наша сестра Анна из Петрозаводска...

А.Пичугин:

— Да, она не раз была в наших программах, но сегодня она — по ту сторону стекла, с Полиной, нашим звукорежиссёром — вот, машет руками...

И.Горячий:

— Да, удивительный человек!

А.Пичугин:

— А как вы познакомились?

И.Горячий:

— Познакомились мы, как раз, через Карелию, в скиту. Были у неё в гостях в Петрозаводске. Она нам устроила замечательную поездку на Клименецкий остров — её друг нас возил на катере. Были в Кижах. Ну, в общем, открылся такой интересный северный мир — для меня лично, и интересные люди... ну, в том числе, и наша Анна — удивительная женщина.

И это, вообще, идея — её. Конечно, удивительно, что женщина двигает в этой ситуации, и толкает нас, будит, пинков нам раздаёт и подзатыльников...

А.Пичугин:

— Ну, это нормально...

И.Горячий:

— Это нормально, да. Опять же, возвращаясь к Марии Шукшиной — ещё раз, респект ей!

Так, что у нас всё пока, вот, на такой стадии — начинания. Мы думаем, вместе обсуждаем, рассказываем обо всём — братьям, сестрам...

Р.Пашинцев:

— Но я бы хотел ещё вернуться... поддержать Игоря о том, что... сейчас он говорил, а мне пришла мысль о родительской преемственности. Вот, он рассказывал о своих родителях, да?

Ну... как бы... у меня был, также, анализ — со своими родителями. Я им пытался объяснить о том, что... ну, пытался объяснить не в упрёке, а любя, о том, что — вот... мы, реально, жили, как в стойле!

То есть, нас накормили, напоили, одели... а воспитания-то нам, по факту... не то, что, там, какого-то религиозного... у меня тоже было в семье трое детей... трое было нас. И, среднестатистически — да, мы были одеты, обуты, но — тепла в нас не было. Вот, родительского тепла, и любви настоящей... не просто какой-то, там, а, реально, настоящей — не было.

И, когда я стал отцом — первого ребёнка, второго ребёнка... ну, это, наверное, нам с Божьей помощью, скорее всего... осознавая, что нужно на самом деле дать детям — им нужно дать любовь. Их можно, там, бить, кричать, ругаться — они слушать не будут. Они просто будут слушать тебя, как радио: в одно ухо будет влетать, в другое — вылетать. А что будет...

А.Пичугин:

— Самое главное, что они впитают из этого, что бить — это нормально.

Р.Пашинцев:

— Да, бить — это нормально... и они будут и своих детей бить, и кричать будут. То есть, агрессией — ничего не добьёшься.

И, вот, я лично хочу... там... ребятам посоветовать, которые уже отцы, которые хотят стать отцами — услышать себя, услышать своих детей, принять себя — кто мы есть, на самом деле, и — начать воспитывать. Всё — от любви.

И, с родителями, когда я хотел им объяснить, что они мне не дали — для того, чтобы я стал, как бы... ну... не всё было просто в моей жизни... то есть, юный возраст — он был... такой... буйный и горячий. То есть, потом... как бы... жизнь меня чуть-чуть... окоротила.

И, вот, все те ошибки, которые я совершил в жизни — я их мог не совершить. И, вот, сейчас стараюсь своих детей воспитывать в том же русле. То есть, избежав ошибки своих родителей, воспитывать детей.

Но попытался рассказать родителям о тех ошибках, которые они сделали — они на меня обиделись. Хотя, это было — не в упрёк, а из любви к ним.

Но сейчас — что для себя я понял, именно в отношениях даже как сын и родители, да? Я не пытаюсь их изменить, я принимаю их такими, какие они есть — я просто их люблю безгранично, и... вот... даже вот... сейчас мне 40 лет — и я только сейчас понимаю, как нужно с ними... ну, не 40, а... вот... в 39 мне открылось, как мне нужно относиться — именно с родителями с моими.

И.Горячий:

— Да... я, вот, тоже сейчас хотел чуть-чуть добавить, пока не забыл.

Общаясь со многими своими друзьями, товарищами... плюс-минус, ситуация во всех семьях такая. Ну, я про других говорить не буду — они сами, если захотят, расскажут. Но, вот — тоже, про свою семью.

Нас было трое детей — у меня старший брат и младшая сестра. Папа, мама, вы, ради Бога, меня простите... но, вот, тоже — реально: у нас в семье любви не было. Любви не было, и... сестра — в 15 лет её на улице подобрали «свидетели Иеговы», брат мой — тоже далеко пока от Православия и этого мира. Ну, меня, слава Богу, Господь посетил, и я очень этому рад.

Поэтому, вот... ну... кто услышит из знакомых, и, может быть, незнакомых — реально, любите своих детей такими, какие они есть. И, так же — детям надо любить, уважать своих родителей, своих бабушек, дедушек. Потому, что, глядя на Кавказ — респект им за то, как они... какое уважение у них, в своих семьях, просто к старшим — у нас этого и близко нет. То есть, у нас сейчас главное — ребёнок почему-то. Но... главными должны быть — родители, дедушки, бабушки, а дети — потом.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Пичугин:

— Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня Роман Пашинцев, предприниматель и бывший спортсмен, Игорь Горячий, тоже предприниматель, и тоже бывший спортсмен. Роман — из Липецка, Игорь — из Воронежа, и мы говорим о движении отцов, которое наши гости создают.

Кстати, вот, по поводу Кавказа, Закавказья, вообще... и Средней Азии, в том числе... мы, иной раз, делаем программы с людьми, которые занимаются социальными проектами там, и они говорят, что: «Местные жители часто нас не понимают. Потому, что мы помогаем русским старикам, мы помогаем детям». А у них, у большинства, такой проблемы нет — потому, что не нужно создавать какие-то социальные приюты для стариков. Потому, что все старики живут в семьях. Нет брошенных детей. Да, есть дети, плохо одетые, плохо выглядящие, бегающие по улицам, но они, всё равно, где-то живут. И только, к сожалению, у наших соотечественников, которые живут на Кавказе, в Средней Азии, зачастую, бывают проблемы с одинокими стариками.

И.Горячий:

— Ну, вот, кстати... вот, буквально на днях, в группе в нашей обсуждали тему... ну, там, правда, детская тема — детский дом в городе Воронеже. Наша общая знакомая, Алла Николаевна, ездила со своим пионерским отрядом к деткам перед Новым годом, и ужасалась условиям, в каких дети живут, и, к сожалению, особо им никто не помогает почему-то.

И, опять же... возвращаясь к Кавказу... я сам вырос в советское время. Я знаю, что такое улица, я знаю, что такое дружба. У нас не было разделения на каких-то... там... на какие-то национальности, по какому-то... там... национальному признаку. Ну, да, бывало всякое — дрались, там... но жили все вместе — грузины, дагестанцы, чеченцы, русские, украинцы...

А.Пичугин:

— Были «плохие» немцы, и «хорошие» наши...

И.Горячий:

— Да, да, да... Поэтому, люди везде есть хорошие, а есть — очень хорошие. И... раньше такой проблемы не было. А сейчас — она искусственно раздута, понятно, для чего. Тут тема такая... бесовская... разделяй и властвуй, да? Создаётся проблема, а кто-то над ней стоит и рулит. И... вот... молодцы... молодцы...

У меня бабушка с дедушкой, во время войны — Евфросиния Ивановна и Василий Кириллович — они всю войну... дед был машинистом на поезде, а бабушка — у него кочегаром. В 1943 году — маму родили в городе Кургане, и дальше продолжили воевать. Они возили раненых, боеприпасы, грузы — всю войну прошли. А две сестры бабушкины — уехали в тыл, в Грузию, в Тбилиси. И там замуж вышли за грузин. И, вот, таким образом, у нас появились родственники в Грузии.

Ну... Грузия — это отдельная история... это моя любовь! У меня там много родных...

А.Пичугин:

— Удаётся туда приезжать?

И.Горячий:

— Да, удаётся. И, кстати, вот... последний раз был... вот... матушки из Карелии, и с отцом Виктором ездили. Были на могиле схиархимандрита Виталия... Александра Невского храм...

А.Пичугин:

— Русский храм в Тбилиси, да, известный...

И.Горячий:

— ... да... и он там похоронен. И что удивило... Мы стояли, молебен служили, и к нему — просто, вот, река! Женщины, девушки, дети, мужчины... я первый раз такое видел, реально... с такой любовью все! Я тогда ещё не был знаком с ним, не знал, какую роль он сыграл для... вот... нашего владыки Никона, для архимандрита Трифона... то есть... существует же преемственность... и, вот... очень удивился всему вот этому.

Я хотел сказать про любовь, какая там живёт. И знаю, что они очень любят русских, грузины. И мы их тоже любим. Ну, собственно, как и весь раньше Советский союз — это была одна большая семья. Бывало разное, но... было по-другому немножко. Сейчас, к сожалению... американцы всё это разжигают, раздувают, в своих интересах, но... я думаю, что не надо поддаваться этому, и надо голову включать и мозги свои, и думать, для чего это делается — чтобы просто нас всех разъединить.

А.Пичугин:

— А что вы планируете в ближайшее... какие у вас первые шаги для создания вот этого отцовского движения? И — как вы его географически широко мыслите?

И.Горячий:

— Ну, мыслим донести до всех братьев, сестёр нашей страны, кому это небезразлично, у кого болит душа об этом. Вот, Анна, в том числе и через нас, пытается достучаться до многих своих знакомых, друзей. Мы, в свою очередь, тоже пытаемся сейчас об этом — просто говорить, и, вот, в том числе, на вашем радио хотим об этом сказать. Что — просыпайтесь, поднимайтесь со своих диванов, кресел, стульев удобных! Приходите в храмы... да...

Р.Пашинцев:

— Да и просто... возвращаясь к Кавказу, там, и к Азии — вот, даже... мы должны посмотреть, почему, действительно, там нет детей... по восемь, по двенадцать детей у них, и все — воспитаны, и стариков никто не бросает. И — наших детей никто за нас не воспитает! Родители должны просто проснуться — мамы, папы — все проснуться! Что — своих детей не перекладывать на... чтобы кто-то их воспитывал.

А.Пичугин:

— Но, всё равно, как-то же вы, мне кажется, видите — пускай даже, на уровне пока ваших городов — Воронежа, Липецка — какие-то... встречи проводить, устраивать... не знаю... мероприятия, связанные именно с элементами отцовского воспитания, пропагандировать... не люблю слово «пропаганда» жутко, но, вот, не знаю... что-то сказал сейчас... секции спортивные, здоровый образ жизни... ну, вот... при храмах что-то организовывать... не знаю. Но, если вы говорите о движении, мне кажется, то и движение какое-то должно быть к его организации?

Р.Пашинцев:

— Да, Вы правы, если говорить о движении. Но у нас больше оно... такое... между... пытаемся мы сделать между... там... своих друзей... ну, хотя бы, начать. То есть, взгляд у всех — разный...

А.Пичугин:

— Понятно.

Р.Пашинцев:

— Мы не хотим ничего никому доказывать и навязывать.

То есть, где-то, своим примером, мы делаем. Потом — мы хотим объяснить своим друзьям. Друзья — объяснят друзьям. Потому, что — не то, что мы... там... боимся поддаться, там, какой-то критике, или быть какими-то, там... ну, может быть, где-то мы будем неправы, и наше мнение, или наша... там... технология окажется неверной. То есть, мы... грубо говоря, воспитываем своих детей — и люди видят наш пример на наших детях.

Соответственно, что мы делаем? Мы делаем — вот, так. Люди смотрят на нас — повторяют. Если... человека не вылечишь, если он уверен, что он здоров. То есть, если мы никому ничего не хотим навязывать, но если у нас интересуются — как и что, мы даём свой совет.

Понятно, что какие-то там наши... ну... скромные наши какие-то действия... что-то мы... в теории, мы понимаем, что что-то мы должны делать больше, лучше, но... но, вот, как... вот... Господь пока нам, вот, так даёт — мы так и делаем.

А.Пичугин:

— А сейчас уже у вас есть много единомышленников? Вот, среди ваших друзей, в первую очередь, наверное?

А, опять же... вы говорите, что ваш приход в Церковь — он состоялся относительно недавно, и, наверное, ваше окружение, ваши друзья, которые у вас были до того, они, всё равно, остаются с вами. И, вот, как они смотрят на перемены, которые с вами произошли, и на ваши идеи с отцовством?

И.Горячий:

— Ну, с друзьями — сложнее! Потому, что... вот... даже на примере своих друзей, скажу, что... замечательные все люди, но все — жили и живут своей жизнью. И все создают... или живут — в зоне своего комфорта. И редко, кто хочет выходить из зоны своего комфорта. Поэтому, тут, вот... Роман правильно сказал, что говорить-то — да, мы говорим, и будем говорить... да... тут уже — за людьми решение, ихнее — делать или не делать.

Тут даже, вот... ну... интересный момент такой был. В нашем коллективе... ну, вернувшись с Афона... мы потихонечку... ну, есть такая теория, что... Вы знаете о ней прекрасно... что, когда ты сам меняешься, то вокруг тебя тоже... тысячи людей меняются.

Ну, и... с матом... потихонечку, аккуратненько начали все завязывать. И сейчас даже, когда... там... выскакивает, к примеру, у меня что-то такое, то уже все на меня ругаются: «Ты нас всех отучил ругаться, а сам...»

А.Пичугин:

— Это же хороший пример! Потому, что кто-то из наших слушателей, для которых, в принципе, нецензурная лексика неприемлема, скажут: «Как же... Господи, ну что это такое... вот, мы никогда не ругались!» А Вы же понимаете, что у нас вся страна матом не ругается — у нас 2/3 просто разговаривают...

И.Горячий:

— Да, просто разговаривают...

А.Пичугин:

— ... и для людей, которые сделали вот этот шаг, отказавшись от сквернословия и нецензурной лексики — это уже большая работа над собой. Потому, что если ещё некоторое время назад даже представления не было о том, что это не очень хорошо... как бы, зачем?... то сейчас уже понятно, что это — плохо, и сделано это усилие. И для кого-то это может показаться какой-то ерундой, а, на самом деле, это очень важно. И это — совсем не мало.

И.Горячий:

— Ну, то есть — да. Получается, мы своим примером, наверное, должны... не говорить, не учить, а именно своим примером — начнём, и будем надеяться, что нас поддержат по всей России, во всех городах. Наверняка, люди — мужчины, в первую очередь — тоже это понимают, и знают, что это... есть такая проблема, и сами к этому придут — может быть, благодаря нашему примеру.

Вот, ещё на эту тему — интересный момент такой был. Мы... с супругой со своей... интересный случай такой был у нас. Вот, на тему примеров.

В 2014 году — обвенчались, и, после Венчания, пошли на встречу с Иваном Охлобыстиным, в Воронеже — в ВКЗ, в концертном зале была встреча, очень интересная. И так он мне — Иван — нравится очень — и как мужчина, и как человек, и как актёр, и его жизненная позиция — во многом поддерживаю его.

Ну, и... у него, такое, живое общение было там, и он попросил вопросы задавать, путём записок. Записки написали, собрали во что-то, не помню... Я написал, что: «Вот... так и так... мы сегодня, после 25 лет совместной жизни, обвенчались. Если у Вас будет время и желание, ждём Вас в гости». Ну, и... там... из тысячи записок, он нашу тоже достал, прочитал, и уделил этому внимание, очень большое значение, и сказал, что это очень важно для семьи, для мужа, жены, детей, для жизни совместной.

И потом — почему я этот случай вспомнил — что... люди, которые присутствовали на этом концерте — некоторые пары последовали нашему примеру, и, после концерта, тоже обвенчались. Мы это в группе у Ивана увидели.

То есть — вот, пример живой. Кто-то сделал — и, получается, на примере кого-то, люди тоже...

А.Пичугин:

— Ну, наверное, он ещё и какие-то важные слова на эту тему сказал, да? Которые сподвигли людей, которые пришли, его поклонников...

И.Горячий:

— Да. Он очень важные слова сказал.

А.Пичугин:

— Я надеюсь, что, действительно, эта история с вашим движением будет развиваться, и, может быть, каким-то тоже импульсом, толчком — нас много людей слушают! Может быть, кто-то из ваших единомышленников, людей, которые так же, как и вы, движутся к похожим целям, захотят присоединиться.

Я думаю, что вас можно найти в Интернете, в социальных сетях где-то... нет? Нет. А как же вас искать? Ну, телефоны мы не даём.

И.Горячий:

— Не знаю...

Р.Пашинцев:

— Думаю, будет желание — найдут.

А.Пичугин:

— Ну, да... Роман Пашинцев, Игорь Горячий — я думаю, что какие-то следы в Интернете должны быть. И — Воронеж, Липецк. Если будет желание у наших слушателей — наверное, как-то можно будет найти.

Ну, а в конце — может быть, у вас какие-то пожелания есть для тех, кто нас слушает, и тех, кто думает — так же, как и вы?

И.Горячий:

— Да, у меня есть пожелание — сказать о том, чтобы люди не стеснялись. Вот, например... я не могу похвастаться какими-то проектами в этой отрасли — что-то мы сделали... там... какие-то фестивали православные, или что-то... то есть, у нас есть друзья, много друзей, которые этим занимаются.

Ну, то есть... чтобы люди не думали, что если ты не делаешь какой-то фестиваль, или не делаешь какой-то социальный проект в области... там... детей, или чего-то... что ты... как бы... не можешь себя считать... ну... якобы, ты ничего не делаешь в этом плане.

То есть, у одних людей — кто занимается проектами — у них это направление. А... люди чтобы в себе нашли... именно нашли себя, и в себе открыли вот эту любовь — именно к воспитанию детей! И каждый отец чтобы — каждый отец — в себе это разбудил!

Если каждый отец в себе это разбудит — ну, хотя бы, половина отцов в нашей стране — то всё изменится! Вообще, всё вокруг изменится! Перестанут... там... люди умирать на улицах, безразлично не будут мимо них проходить, избивать кого-либо, там... отнимать сумки у стариков, потому, что... ну... люди будут... дети будут воспитаны, и никаких проблем — ни уличных, ни мировых — никаких... ничего не будет.

А.Пичугин:

— Спасибо большое!

Напомню, что сегодня в гостях у светлого радио были Роман Пашинцев — предприниматель, бывший спортсмен, боксёр — из Липецка, и Игорь Горячий — предприниматель, бывший спортсмен, футболист — из Воронежа. Спасибо огромное, что пришли к нам!

И.Горячий:

— Спасибо!

Р.Пашинцев:

— Вам спасибо!

А.Пичугин:

— Я — Алексей Пичугин. Прощаемся!

Всего хорошего! До свидания!

Р.Пашинцев:

— До свидания!

И.Горячий:

— До свидания!