Поделиться
В десятом веке до Рождества Христова израильский царь Давид сделал Иерусалим столицей своих владений. Политическое решение мудрый монарх утвердил сакральным действом — в город, получивший главенство, была доставлена величайшая иудейская святыня, Ковчег Завета. Золочёный ларь, внутри которого хранились каменные скрижали с десятью заповедями и другие реликвии, много километров несли на своих плечах иудейские священники. На протяжении всего пути каждые шесть шагов совершались жертвоприношения. Сам царь, одетый в простой льняной хитон, скакал перед Ковчегом, распевая молитвы.
Что означала эта пляска? Был ли это ритуальный танец, или царь Давид от избытка сердца выплеснул свой восторг? На этот вопрос попыталась ответить группа американских ученых из Чикаго, Миссури и Висконсина, сделав сравнительный анализ исторических документов и рассказа Второй библейской книги Царств. Свои выводы профессор древнееврейского языка Джон Уолтон, религиовед Виктор Мэтьюз и профессор истории Марк Чавалес опубликовали в 2005 году в совместной работе под названием «Библейский культурно-исторический комментарий».
Комментарий эксперта:
Согласно хеттским, месопотамским и египетским летописям, пляски в древности на Ближнем Востоке носили преимущественно ритуальный характер. Праздничные танцы напоминали современные народные и заключались в согласованных движениях группы людей. Иногда профессиональные танцоры устраивали целые представления, напоминающие балет. Солисты исполняли вращения, прыжки, поддержки и акробатические номера. В ритуальной обстановке танцевали не только специально обученные профессионалы, но и священники. Один из хеттских религиозных праздников включал обязательную пляску царицы. Но при этом, ни в одном историческом источнике не сохранилось сведений о ритуальной пляске царя.
Вторая книга Царств повествует, что жена царя Давида, Мелхола, увидев мужа в окно пляшущим перед Ковчегом в толпе народа, осудила его и назвала пустым человеком. Если бы у иудейского народа существовала традиция, предписывающая правителю совершать ритуальный танец перед святыней, Мелхола знала бы о ней, как дочь предыдущего израильского монарха, царя Саула. Так что же представляла собой пляска монарха, которую супруга Давида сочла недостойной его сана? Чтобы ответить на этот вопрос, американские ученые провели лингвистический анализ библейского текста.
Комментарий эксперта:
Из трёх еврейских глаголов, описывающих действия Давида, два не вызывали затруднений у переводчиков — они обозначали танец, как таковой. А вот третий термин оказался настолько многозначным, что даже Септуагинта — греческий перевод, выполненный семьюдесятью иудейскими мудрецами в третьем веке до Рождества Христова, не передаёт всей гаммы его смыслов. Септуагинта и дальнейшие переложения Священного писания ограничили значение этого слова игрой на музыкальных инструментах, тогда как в древнееврейском первоисточнике оно одновременно означает «трепетать, ударять по струнам, кружиться вихрем, неистово плясать».
Греческий святой пятого века блаженный Феодорит Кипрский объясняет неистовую пляску Давида тем, что он был уязвлён любовью к Богу. Христианский праведник называет самого израильского царя музыкальным инструментом, возглашающим благодарственную песнь. Его современник, святитель Григорий Назианин, благоговейно именует подвижное и свободное шествование псалмопевца перед Богом не иначе как таинством. Исследования современных ученых подтверждают, что пророк Давид в своём танце не формально исполнял предписанные ритуалом действия, а всем существом выражал благодарность и преданность Творцу.
