— Лейла Стен?

— Да, я.

— Я отец Якоб. Я рад, что ты здесь. Ты, конечно, хочешь чаю. Твоя комната там, в другом конце дома. Надеюсь, тебе здесь понравится.

— Надолго я здесь не задержусь.

Лейла Стэн — бывшая уголовница. Она получила пожизненный срок за убийство, но после 12 лет, проведённых в тюрьме, её неожиданно помиловали. Зная, что пойти женщине некуда, адвокат предложил ей стать помощницей сельского священника — отца Якоба. В его доме у Лейлы будет и крыша над головой, и кусок хлеба. А делать нужно всего-то ничего: помогать пожилому одинокому слепому пастору отвечать на письма. Так начинается фильм «Письма отцу Якобу», который в 2009 году снял финский режиссёр Клаус Хэрё при участии кинематографистов из Швеции. Картина стала событием в мире авторского кинематографа и завоевала гран-при Международного кинофестиваля Мангейм-Гейдельберг в Германии, а также получила приз за лучший фильм на фестивале «Золотая пирамида» в Каире, премию за лучший международный фильм на фестивале в американской Санта-Барбаре и ещё более десятка престижных наград и номинаций.

Клаус Хэрё признаётся, что долго вынашивал идею снять фильм о преображении человека. «Мне хотелось рассказать о нас, самых обычных людях, нуждающихся в милосердии и прощении. Рассказать о надежде, вере и любви, об их исцеляющей силе», — говорит он. В картине «Письма отцу Якобу» ему удалось сделать это со всей тонкостью исследователя человеческой души и мастерством неординарного режиссёра. По сути, на протяжении почти всего фильма в кадре мы видим лишь двоих — Лейлу и пастора Якоба. То вместе, то поодиночке. Герои не много разговаривают — больше молчат. Но динамика у картины не внешняя, а внутренняя. И она настолько мощная, что от экрана просто невозможно оторваться. Традиционно для авторского кино на первый план то и дело выходят незначительные, казалось бы, детали — циферблат часов, каравай свежего хлеба, накрытый полотенцем, капли дождя, протекающие в дом сквозь дырявую крышу. Но именно из них складывается уникальная атмосфера киноповествования — как из разрозненных мазков на холсте складывается в конце концов цельное и гармоничное полотно.

Перед нами — разочарованная, потерявшая смысл жизни женщина. В её окаменевшем сердце, кажется, нет ни сострадания, ни любви. Письма, которые она читает священнику вслух, и на которые пишет ответы под его диктовку, Лейла хладнокровно и презрительно называет ерундой А ведь в них — беды и радости тех, кто доверил отцу Якобу свои проблемы, просьбы о молитве и поддержке. Молиться за людей, ободрять их — в этом отец Якоб видит своё предназначение. Но Лейла всячески подчёркивает, что вынуждена заниматься неприятным ей делом. Она не может понять, почему для отца Якоба так важны эти письма, которые он получает каждый день вот уже много лет подряд и в которых — вся его жизнь.

Но однажды письма перестают приходить. Не гремит по кочкам велосипед почтальона, не звучит его весёлый оклик: «Почта для отца Якоба!» Лишённый дела своей жизни, священник в одном из эпизодов фильма в отчаянии пытается понять Божью волю.

— Я думал, что делаю всё это для Него. Но, может, всё это было наоборот. Может быть, всё это было для меня. Может, это был Его способ поддерживать меня. Направлять меня домой.

Режиссёр Клаус Хэрё показывает тончайшие движения души героев. В том числе — с помощью образной символики. Так, например, он явно меняет местами физическую и духовную слепоту персонажей фильма. Отец Якоб — слепой, но видит гораздо больше, чем доступно глазам. Лейла — зрячая, но духовное её зрение зашорено. Научится ли она видеть сердцем? Освободится ли из каменного плена жестокого равнодушия? Чтобы узнать ответы, посмотрим удивительный, чистый, как глоток свежего воздуха, пробуждающий душу к жизни фильм «Письма отцу Якобу».