Поделиться
«Апостол Павел». Рембрандт (1606–1669)
1 Кор., 161 зач., XV, 29-38.
29 Иначе, что делают крестящиеся для мертвых? Если мертвые совсем не воскресают, то для чего и крестятся для мертвых?
30 Для чего и мы ежечасно подвергаемся бедствиям?
31 Я каждый день умираю: свидетельствуюсь в том похвалою вашею, братия, которую я имею во Христе Иисусе, Господе нашем.
32 По рассуждению человеческому, когда я боролся со зверями в Ефесе, какая мне польза, если мертвые не воскресают? Станем есть и пить, ибо завтра умрем!
33 Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы.
34 Отрезвитесь, как должно, и не грешите; ибо, к стыду вашему скажу, некоторые из вас не знают Бога.
35 Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? и в каком теле придут?
36 Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет.
37 И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое; 38 но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело.
Сегодняшнее чтение начинается со странного и может быть даже страшного вопроса апостола, который спрашивает: чего ждут те, кто крестятся для мертвых?
Сразу возникает вопрос, кого именно он имеет ввиду и что они на самом деле делают? Предположений может быть довольно много. Например, он мог иметь ввиду, что были люди, которые по странно понятой любви пытались креститься за тех, кто умер некрещеным. Или, вероято, речь идет о тех, кто не верит в воскресение мертвых, но все равно крестятся. Они крестятся для мертвых, то есть их крещение бессмысленно. Как бы там ни было, сегодняшний текст на самом деле не об этом. Апостол Павел ни где подробно не говорит об этом, потому что для него это лишь пример неправильного поведения тех, кто живет по-христиански, но при этом не верит в воскресение.
Для апостола это не вопрос интеллектуальной ошибки, это вопрос практической жизни. Христиане несут многие скорби, сам апостол много раз подвергался смертельной опасности ради проповеди... и все это для того чтобы просто умереть? Нет, конечно!
Можно понять откуда появляются подобные рассуждения. Это позволяет отказаться от напряженности жизни, от воздержания... и начать разгульную жизнь, ведь если никто не воскреснет, будем есть и пить — ибо завтра умрем. При этом все понимают, что речь не о простой еде и не о простом питии, которые и так разрешены христианину. Речь именно о кутеже и веселье, ведь что бы ты ни делал — все закончится смертью, после которой ничего нет и как ты жил, совершенно не важно. Для апостола подобые рассуждения абсурдны. Он-то как раз прекрасно понимает, что в жизни нет ничего не значащих дел, ничего не значащих слов, все оказывается значимым для вечности.
Каждое дело и каждое слово имеет значение. Как в работе скульптора нет незначимых движений резца, как в работе художника нет ничего не значащих движений карандаша или кисти, так все отражается в нашей жизни. Не в том смысле, конечно, что каждое движение оказывается определяющим. Иногда они практически незаметны, но при многократном повторении меняют нашу жизнь. Не в том смысле, конечно, что Бог как скрупулезный счетовод подсчитывает и выносит нам приговор в соответствии с плюсами и минусами, которые мы себе заработали, но в том смысле, что мы как скульпторы сами высекаем себя из камня и каждое наше движение что-то меняет, иногда практически бесследно, иногда кардинально...
Именно поэтому стоит понять, что у нас нет времени на плохие компании, ведь общение с развращенными людьми не проходит бесследно... и дурные сообщества развращают добрые нравы. Человеку может казаться, что он сильный, что его невозможно совратить с истинного пути, но, как вода точит камень, так мы привыкаем ко греху, а потом и участвуем в нем сами.
Конечно, в этом нет ничего страшного, если мы не воскреснем. Но для апостола эта мысль просто нелепа. Тот, кто сотворил нас для жизни и общения, кто пришел и умер за каждого из нас, не позволит нам исчезнуть в небытии.
