«Ответственность в семье». Семейный час с Туттой Ларсен и протоиереем Артемием Владимировым (23.06.2018)

Тутта Ларсен

— Здравствуйте, друзья, вы слушаете «Семейный час» с Туттой Ларсен на радио «Вера». А у нас в гостях старший священник и духовник Алексеевского женского монастыря в Москве, член Патриаршей комиссии по вопросам семьи и защиты материнства и детства, протоиерей Артемий Владимиров.

Протоиерей Артемий

— Приветствую вас, дорогие наши, любимые слушатели.

Тутта Ларсен

— Как-то мы на нашей радиостанции разговаривали с одной матушкой, многодетной матушкой, Ольгой Юревич, и задали ей, супруге священника, вопрос: как вы думаете, вот лично для вас какая самая важная черта должна быть в мужчине, ну в супруге? И она сказала: ответственность. Наверное, я бы к этому еще добавила доверие, ну то есть возможность жить с этим человеком в доверии. Но, наверное, доверие, кстати, это просто одна из конкретных черт, которые вливаются в это общее понятие ответственность. И с детства читая Сент-Экзюпери, мы все усвоили, что человек в ответе за тех, кого он приручает, но почему-то этот принцип как-то мы не всегда по жизни практикуем. Хотелось бы поговорить сегодня, что такое ответственность для человека вообще современного и, главное, что это такое быть ответственным в своей семье.

Протоиерей Артемий

— Да, это замечательная мысль, матушкой высказанная, ей респект мой. И я вот сейчас, вдумываюсь в это слово — ответственность, и прежде всего в моем сознании рождается вопрос: перед кем? Только ли перед самими людьми? Да, конечно, перед ними. Но с другой стороны, и перед Тем, Кто даровал мне моих любимых и близких как некое небесное сокровище, перед Создателем, Господом Иисусом Христом. И в случае, я думаю, когда супруги венчаются, они не могут не почувствовать, что есть некий третий, но не лишний — таинственный Некто, Кто вкладывает в наши руки вот эту самую ответственность: сберечь, свечу любви донести до конца. И есть, наверное, еще неподкупный судия — твоя собственная совесть, которая тотчас зажигает красную кнопочку, как бы ты ни пытался ее заглушить, заставить молчать. Помните, как скупой рыцарь у Александра Сергеевича Пушкина называет ее злодейкой, когтистой ведьмой, хотел бы избавиться от ее докучливых напоминаний — но нет, не удастся никогда. А вот я сейчас уже становлюсь человеком, почти что вам в дедушки гожусь или таким кажусь, и вы знаете, для меня настолько значимо то, что я живу в России. Мы вот сейчас все переживаем ответственность: все флаги к нам, чемпионат — «мондиаль», «мундиаль», как тут его обзывают. И так хочется, чтобы Россия и наши города действительно были восприняты на позитиве. Мы всегда чувствовали и с детских лет, еще с Олимпиады, на которой я работал переводчиком на гребном канале в Крылатском, ответственность за Отечество. И как мне не хочется, не хотелось бы, чтобы очередная семья развалилась, словно карточный домик. Потому что разрушение семьи это и разрушение страны. Разрушение, потеря любви рикошетом бьет по судьбам людей, которые часто уже ощущают себя лишними и не находят своего призвания. Так что многозначное, замечательное слово. И эта внутренняя категория нравственная, внутренняя мотивация, как говорят психологи, она действительно созидает. Если мне удается моему малышу привить маломальское чувство ответственности за порядок в комнате, за Дружка, который так задумчиво поскуливает, потому что никто его не вывел на свежий воздух, за то, чтобы мамочку, возвращающуюся с прямого эфира, встретить с чистой рожицей и без разбитого плафона или подожженной, не дай Бог, галошницы. И такое тоже я слыхал: дети у знакомой маленькие разложили костер на паркете. Вот это чувство ответственности прекрасно, оно действительно проясняет личностные качества, оно избавляет от инфантильности. А эта инфантильность — увы и ах, —сегодня свойственна 45-летним мужикам: «А что? А я вот полюбил... Я полюбил (уже имея жену с двумя детьми), и с любовью не шутят, я ухожу». У батюшек, знаете, какой большой зуб на эту безответственность, на это легкомыслие? Так и руки чешутся! Хотя нам запрещено проливать кровь тепловодных, тепло...

Тутта Ларсен

— Теплокровных.

Протоиерей Артемий

— Теплокровных животных под названием неверные мужья.

Тутта Ларсен

— Но если мы говорим об ответственности именно в контексте семейной жизни, то наверное, все начинается с выбора второй половины, когда люди определяются, что с этим человеком они вроде бы как бы готовы соединить свою жизнь и вместе жить долго и счастливо. А потом через годик вдруг выясняется, что это чё-то не то — не того выбрала, не за того вышла, и вообще он не такой какой-то...

Протоиерей Артемий

— Известная ситуация.

Тутта Ларсен

— И не поддается никакому перевоспитанию. Даже есть такое украинское присловье: «Бачили очі, що купували».

Протоиерей Артемий

— Переведите.

Тутта Ларсен

— Ну глаза-то видели, что ты покупаешь, да? Ну то есть ты видела, за кого ты идешь замуж, а теперь тебе кажется, что это что-то не то — так а кто в этом виноват, чья это ответственность, да?

Протоиерей Артемий

— Безусловно. Безусловно, один из самых больных и начальных вопросов, относящихся к семейному счастью. И сейчас вот идет речь, между прочим, о том чтобы в школьные курсы водить вновь семейную этику и знакомить детей со взрослой жизнью не с черного хода сексуальной французской энциклопедии, а именно в нравственных категориях семейной жизни, где любовь и материнство разделяются знаком равенства: «любовь = материнство, отцовство». И конечно, думается, что христианское самосознание единственное и способно, когда я полагаю свой глаз на полюбившееся мне лицо, когда я в ходе общения чувствую, что оно мне близко, когда мы ощущаем единомыслие и единодушие, именно христианская совесть высвечивает передо мной эти слова: раз и навсегда. Мой выбор, за который я несу ответственность пред самой душой, мне доверившейся, пред родителями моими и моей избранницы, и пред Господом. И именно это чувство ответственности... Ну вот у меня, представьте, было 35 лет венчанного брака.

Тутта Ларсен

— Поздравляем.

Протоиерей Артемий

— Благодарю вас. И вы знаете, сколько раз на протяжении этих 35 лет меня спасало именно чувство ответственности? Ведь не секрет, батюшки и матушки это особая каста, однако — исповедуюсь публично, — иногда кажется, что меня не понимают, а там кажется, что их не слышат. И без кризиса ни одному студенту пять лет обучения в высшем учебном заведении не удалось провести, и ни одной семейной паре не приходилось признавать, что амплитуда взаимных отношений — то вверх, то вниз, то густо, то пусто — это некая данность. Что же может удержать сегодня мужчину, который хочет быть действительно не дезертиром, не пораженцем, но думает о победе? Конечно, ответственность за свой собственный выбор. Нечего на зеркало пенять, коль твоя собственная рожа крива. И поэтому в тяжелые минуты сомнений и печали, разочарования и какого-то тупика вспоминаешь и смотришь, перелистываешь альбом с венчальными фотографиями: как молоды мы были! Боже, какими мы были наивными! Как упоительны в России вечера... И знаете ли, искорка вновь зажигается вдохновения. В конце концов кто ж виноват, если супруга не чувствует себя счастливой? Кто ж виноват, если уголки губ у нее, как у Пьеро, опустились вниз? Не ты ли, Петр Петрович, должен был ее будни превратить в праздник? И речь идет не о серпантине, не о дожде серебряном, но о том, чтобы быть рядом с нею и такой тон задать общения, чтобы она действительно чувствовала себя — выражаюсь образно, ну я все-таки педагог, — аленьким цветочком в твоих мозолистых, шершавых руках.

Тутта Ларсен

— Но здесь же есть и другая сторона медали. Потому что очень легко тут впасть в такую манипуляцию и сказать: ты за меня отвечаешь — всё. Сложить лапки и, в общем, перевалить всю эту самую ответственность на свою половину.

Протоиерей Артемий

— О да! Лукавое человеческое сердце к каким только изыскам ни прибегает. И в этом смысле супруги это все-таки две восполняющие друг друга половинки, у каждой из которых, половинок, свое служение. И ответственности снять с себя нельзя. Мы действительно дополняем друг друга. И если будет буксовать твоя милая, ты, конечно, как батрак и бурлак на Волге, будешь тянуть свою лямку. Но гармония обретается только тогда, когда он и она трудятся с равной жертвенностью и не жалеют себя, и готовы наступить на хвост своего себялюбия ради целого. Конечно, дорогие радиослушатели, не будем скрывать, сегодня вот такое единство двух старосветских помещиков на дороге не валяется. Я бы сказал, что это некое искомое. И мы должны идти к этой гармонии, невзирая на препятствия, воодушевленные верой и молитвой. Отчаиваться нельзя, ожесточаться нельзя, впадать в какое-то внутреннее озлобление совершенно непродуктивно. По мне — не знаю, как у вас в семье,— но подключать нужно всегда теплый юмор, чтобы снимать напряжение, избегать стрессовых ситуаций. Улыбнись, помолчи, ласковое слово скажи. Высокопарных слов не будем опасаться. Давайте говорить друг другу комплименты. Но не отбрякиваться этими комплиментами, а реально доказывать, что человек нам дорог, и за ценой мы не постоим ради сохранения взаимного мира.

Тутта Ларсен

— Это «Семейный час» на радио «Вера». У нас в гостях протоиерей Артемий Владимиров. Говорим об ответственности в семье. Откуда вообще это берется качество — ответственность? Ну вот ты можешь научить ребенка читать, писать там, петь. Можешь отдать его в спорт — его там научат красиво кувыркаться. А вот эта вот ответственность — это вообще как в человеке вырастает?

Протоиерей Артемий

— Ну я думаю, что это закладывается разумными родителями и учителями с детства. Вот мне вспоминается, несколько лет тому назад Амур разлился, наша водная артерия, совпадающая, между прочим, с прекрасным французским словом amour — любовь. И вот у нас есть многодетная семья на приходе, кстати, люди средней обеспеченности, ну вот на грани с аскетизмом они живут. И мальчик средний, такой богатырь по телосложению, закончил заведение Министерства чрезвычайных ситуаций. И, представьте, был среди тех, кто, выстроившись в живую цепь, вы, может быть, помните эти кадры: каким-то непостижимым образом вот эти наши ребята сдерживали напор воды. Она прибывала, то ли плотина там какая-то...

Тутта Ларсен

— Они мешки с песком выкладывали.

Протоиерей Артемий

— И вот с моей точки зрения, это символ ответственности — когда ты чувствуешь, что от твоей позиции, ты звено в этой цепи, но зависит судьба сотен, тысяч людей. Ну в связи с этим вспомним еще прекрасный рассказ голландского писателя о мальчике, который, заметив дырку в плотине, сунул туда пальчик. И пальчик этот распух, и до вечера мальчик этот пальчик держал в плотине, чтобы вода не нашла свой путь и не разрушила преграду. Думается, что мы должны уметь наших беззаботных малышей-голышей потихонечку приучать к мысли: за тебя этого не сделает никто. Если ты не покормишь черепашку — ты можешь быть виноват в ее летальном исходе. Чувство ответственности, между прочим, еще и командное чувство, вот в спортивных состязаниях. Биатлон, триатлон, у нас еще в свое время были «Зарницы»: вовремя не проползешь под какими-то брусьями — в хвосте останется вся команда. Эстафета: «Да-вай! Да-вай!.. Тё-ма!.. — это меня так звали, когда я был маленьким. — Тё-ма!..» — и раскрасневшись, запыхавшись, ободрав коленки, бежишь, падешь, встаешь. Хотя я не очень люблю дух соревнований, но думаю, что через них вот это чувство ответственности, твоя принадлежность целому, понимание, что ты звено в единой цепи, это звено не должно прорваться — по-моему, это в педагогическом отношении очень важная категория.

Тутта Ларсен

— Если у взрослого человека с детства это чувство не воспитано, у него есть вообще шанс как-то его пробудить? Если я полюбила человека, который явно не обладает этим даром ответственности — с детства не воспитали его, но я его выбрала...

Протоиерей Артемий

— Существо не вполне нравственное. Ну здесь нужно доводить до ума.

Тутта Ларсен

— А как?

Протоиерей Артемий

— Давайте посмотрим фильм «Укрощение строптивой» — замечательный фильм по Вильяму Шекспиру, до сих пор не могу сдержать улыбку, когда вспоминаю этот сюжет. Но большей частью женушка — ведь материнство, роды болезни рождения, вот женина доля, — большей частью именно женщина оказывается такой гиперответственной натурой. Мы знаем, как мужья часто апатичны, пассивны в делах воспитания детей, откупаются подарочками от своих перезревших отроков. А вот стребовать с них приготовление домашнего задания: «Баранкин, будь человеком!» — мама неблагодарную роль тяни-толкай, тягача выбирает. И конечно, очень хочется, чтобы наши жены — пушки заряжены, — потихонечку внедряли, интегрировали, вмонтировали эту хромосому ответственности в милых пап и взращивали из них лидеров. Как? Наверное, особый разговор. Представьте себе: сельская местность. Возвращаются на туристическую базу с озерка все члены семьи. Вдруг тут навстречу какие-то бугаи полупьяные. Мама жмется к папе: «Ой-ой-ой! Ой, как страшно, папочка! Ну-ка, ну-ка, милый, проведи нас безбедно чрез эту кодлу». Вот мужчина поневоле свои бицепсы-трицепсы как-то напряжет, изобразит свирепое лицо. Совесть в форс-мажорных ситуациях, в кризисном каком-то таком положении тотчас напоминает нам: мы защитники, мы кормильцы. Вот у меня была такая ситуация в детстве. Мы с братом Митенькой играем в футбол, вдруг появляется шпана, которую мы обыгрываем. Среди этих шпанистых старших ребят был один с перекошенным лицом, сломанным носом, по имени Тигра. И, возревновав о поражении, он моего брата правой рукой бросает на металлическую сетку, а левой уже готовится нанести ему удар. Брат мой был человек бескомпромиссный, всегда мог назвать вещи своими именами, а я более такой мягкий, обходительный. И такое чувство ответственности за моего брата просыпается, что я скачу, как козлик, вокруг этого Тигры. И от нервного потрясения — у меня руки были в перчатках, мы играли на асфальтовой площадке, чтобы было удобнее падать, — натягиваю, точнее вот тяну эти перчатки, как бы заламываю свои пальчики, тяну перчатки — это был такой нервный срыв. Тигра, который уже хотел нокаутировать моего брата, оглянулся, и вдруг ему представилось, что я подтягиваю перчатки, чтобы ударить его по почкам. Он понял, что он явно в проигрышной ситуации, забыл про брата, повернулся и ретировался. Это было явное чудо Божие. Но помню, что чувство ответственности за моего бескомпромиссного брата-близнеца меня действительно преследовало по жизни: я предпочитал, чтобы побили меня, но не его. И поэтому я думаю, так важно, чтобы в семье было больше одного ребенка. Потому что старший брат отвечает за маленькую сестричку и должен защищать ее, должен опекать ее. Чувство ответственности мы должны прививать детям, чтобы те не тянули вкусный кусманчик в рот, но смотрели на окружающих. «А бабушку ты не забыл? Вот у нас появилась ремонтантная клубника, благодаря заботливому папочке. А кому нужно отнести чашечку с клубникой? Бабушка, ты думаешь, этим не интересуется?» — вот приучать детей заботиться об окружающих. Отрывать от себя, любимого, вкусняшку — маленький, но такой необходимый урок.

Тутта Ларсен

— Мы продолжим нашу беседу через минуту.

Тутта Ларсен

— Вы слушаете «Семейный час» с Туттой Ларсен на радио «Вера». А у нас в гостях старший священник и духовник Алексеевского женского монастыря в Москве, член Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, протоиерей Артемий Владимиров. Говорим об ответственности в современной семье. Вы привели пример такой экстремальной ситуации, в которой в вас проснулась ответственность за брата. И мне тоже кажется, что, наверное, если человека еще не открыл в себе этот дар ответственности, то скорее всего его в нем откроют жизненные обстоятельства какие-нибудь сверхсложные, да, то есть как-то вот скорбями спасаемся все равно.

Протоиерей Артемий

— Безусловно.

Тутта Ларсен

— И ну я просто опасаюсь, что рано или поздно человек, который отказывается быть ответственным, он все равно получит ситуацию, в которой ему придется собраться. И это может быть очень болезненно, и ну иногда даже невыносимо.

Протоиерей Артемий

— И может обернуться жизненным фиаско, если тот приучился думать лишь о себе и уходит от этих острых ситуаций. Между прочим, давайте-ка вспомним речь Федора Михайловича Достоевского при открытии памятника Пушкину во второй половине XIX века, в которой наш писатель-пророк говорит о всемирной отзывчивости русской души, то есть особой ее чувствительности, особой восприимчивости и ответственности за все, происходящее вокруг нас. Да, действительно наш духовный генетический код именно таков. И происходит это от восприятия православия в ткань отечественной культуры. Ведь действительно можно и должно воспитывать детей с мыслью о том, что бранное слово, сорвавшееся с уст, это не только твой личный грех, что-то неприличное, что-то нетерпимое в семье, но это словесный токсин, который заражает окружающую атмосферу точно так же, как и дым от сигареты. Есть высказывание врачей, что всего более вредно вдыхать этот дым, который из уст курильщика, как от Змея Горыныча, выходит из его рта. И если ты своровал... Вот я вам сейчас такое расскажу — вы закачаетесь! Я учился в школе английской, специализированной. Меня классная руководительница считала очень приличным мальчиком, даже обзывала «лучом света в темном царстве». Ну благодаря какой-то мотивации я изучал английский язык, стремился выполнять отдельные общественные поручения, был мальчиком читающим. Но вот случился казус — пристегните ремни, пожалуйста, дорогие радиослушатели, об этом на радиостанции «Вера» я не рассказывал никому. Это о пробуждении чувства ответственности. Помнится, как в десятом, финальном классе, когда мы уже готовились к выпускным экзаменам и раздумывали, куда бы направить свои стопы, после урока физкультуры мы зашли в туалет, по понятным причинам. И один рубаха-парень из нашего класса — уже покойный, к сожалению, отошедший в мир иной, —мальчик с хитрым видом раскрыл портфель и достал оттуда... Или я рассказывал об этом? Достал оттуда бутыль с крепким напитком.

Тутта Ларсен

— Нет, не рассказывали.

Протоиерей Артемий

— Я вообще не употреблял ничего до окончания университета. Потому что нас папа научил: не вкусно — так не пейте. И я вот никогда не страдал пристрастием к горячительным напиткам, вплоть до того как вообще стал священником, а тут уже не до пристрастий. Просто разбираться нужно. Вынул «фулюган», наш заводила, я думаю, что это были виски — крепкий напиток, такого темно-бежевого цвета: «Ну что, будете? — Будем, раз принес». Тем паче, что два-три мальчика уже были хорошо знакомы с этой темой. Я был последним в очереди — буль-буль — только успели сделать этот преступный залп, вдруг появляется в пролете туалета директор... (Она до сих пор жива, знает, что я священник, очень хорошо ко мне относится. Хочет все принять крещение. Все прошлое забыто.) Быстренько спрятали в портфель початую бутыль. «Вы что здесь делаете?! Почему не на уроке?! — А мы идем, мы так, случайно задержались...» — и прямо как ручеек, под ее рукой мальчишки, воротя нос — опытные были, не дышали в ее сторону, — выскользнули в коридор. А я был такой, видимо, «луч света в темном царстве» в кавычках, такой чебурашка, и поэтому посмотрел преданно на директора. И, наверное, амбре тотчас достигло ее ноздрей. «Это что... Так-так-так! Вернуться всем!» Началось следствие. По одному нас вызывали в кабинет, где сидели еще учитель физкультуры и учитель физики: один Борис Александрович, другой Валентин Александрович («Босан» и «Валан»), они как раз, их уроки окружали наш проступок. И: «Артемий!.. Ты!.. Опозорил честь школы!.. Как ты мог поставить под удар весь наш школьный коллектив?! Мы возлагали на тебя такие надежды...» Вы знаете, должен вам сказать правду, на меня настолько все это подействовало, что я помню, я ехал в метро домой и плакал — ну вот такая наивная детская душа. Меня настолько это затронуло, что было свершено преступление школьное, что даже, думаю, во многом разворот уже на первом курсе к вере своей отправной точкой имел вот этот позор, вот эту выволочку. В результате нас простили. Между тем от следствия к следствию — я видел, — уровень жидкости выпаривался в кабинете директора. Ну видимо, в наше отсутствие нужно было как-то обсудить, куда же дальше мальчики пойдут, как их подкорректировать поведение...

Тутта Ларсен

— А бутылку-то конфисковали педагоги?

Протоиерей Артемий

— Конфисковали. Она стояла как вещдок и выпаривалась к концу следствия. Но вот вы совершенно правы: эмоциональное потрясение и позор, который я пережил — при том, что нам ставили в вину, что мы пренебрегли ответственностью и доверием школы, мы поставили под удар педагогический коллектив, — было чрезвычайно болезненно, но как я сейчас понимаю, очень благодатно. И я с благодарностью теперь вспоминаю педагогов, которые сами-то, наверное, не отчаивались, но весьма умело, с педагогической точки зрения, подвели нас под монастырь и добились результата: я таких поступков больше не делаю.

Тутта Ларсен

— А кстати, вы когда упомянули Достоевского и сказали о том, что вот у России какая-то особая ответственность перед всем миром. А есть ведь люди, которые тоже чувствуют какую-то свою ответственность за весь мир, но как мне кажется, такую, знаете, ложную. Вот у нас очень много людей в нашем обществе, в России, которые прямо ответственность за судьбы мира несут, а дети у них дома голодные сидят. Вот какая-то такая есть прямо целая когорта таких вот очень-очень озабоченных политикой, Трампом, я не знаю, пенсионными реформами и всем прочим людей, которые дома жрут поедом своих близких там или просто вообще не платят алименты, да, но очень сильно переживают за следующий президентский срок.

Протоиерей Артемий

— Выступают спикерами.

Тутта Ларсен

— Да, вот...

Протоиерей Артемий

— Я думаю, здесь необходим вспомнить замечательное русское присловье, не слишком известное светским радиослушателям: кто чем увлекается — тот тем и искушается. И второе: что не в меру — то от лукавого. Мы иногда любим фразерство, любим красивые позы — на миру и смерть красна, — любим выступать всесветными обличителями, иногда проливать крокодиловы слезы по поводу детей на острове Чунга-Чанга...

Тутта Ларсен

— Собачек еще любим тоже очень сильно в приюты собирать.

Протоиерей Артемий

— Да, совершенно справедливо, Гринпис и всякие прочие инициативы. Но при этом англичане — не самая, надо сказать, совестливая нация в мире, — тем не менее сложили хорошую пословицу: Charity begins at home — милосердие, подлинное сострадание, человеколюбие начинается с твоих родных, с твоего собственного дома. И если ты, забыв своих галчат, которые разевают клювики с утра до вечера, сам где-то летаешь по иным садам и трубишь в иерихонскую трубу, жалея, как Фома Фомич Опискин (у нас сегодня Федор Михайлович присутствует в нашей студии): «Я люблю человека, — распинался этот тиран пред Фалалеем, крестьянским юношей, — но покажите мне этого человека!» А человека Фома Фомич и не видел. Распинаясь в любви к человечеству, он поедом ел окружающих людей и упивался чувством собственной значимости. Я думаю, что этот соблазн недалеко от нас, ну лично от меня. Потому что сейчас с высокой кафедры, не где-нибудь, на радиостанции «Вера» я говорю об ответственности за меньших наших братий. А между тем вот задним чувством (русский мужик задним умом крепок) я вспоминаю: все ли у меня домашние мною довольны? Не смотрит ли моя 87-летняя мамочка с укоризной, что я ей так вчера и не дозвонился по телефону?

Тутта Ларсен

— А еще есть гиперответственные люди, которые настолько много на себя берут, что ну прямо-таки вот решают, чуть ли не вместо вообще Бога, как им жизнь жить.

Протоиерей Артемий

— И бывает, сгорают.

Тутта Ларсен

— Да. Вот, например, очень часто сейчас женщины, даже выбрав ответственно себе супруга и создав с ним вполне счастливую семью, не берут на себя ответственность деторождения — потому что квартира не того размера или там карьера еще недостаточно сложилась.

Протоиерей Артемий

— Бензин подорожал.

Тутта Ларсен

— Да, ну вообще дети это очень большая ответственность, а я человек ответственный, поэтому такую большую ответственность я на себя не взвалю, не справлюсь. То есть я вот свою зону ответственности знаю, и я вот ее очень хорошо здесь закрываю, и умею здесь все. А вот с детьми, пожалуй, пока я повременю, ну по разным там причинам. Или там есть люди, которые говорят: «Я за тебя все решу, я знаю все, поэтому вот я за тебя ответственность несу, и ты будешь делать так, как я сказал», — и эта ответственность уже в какую-то тиранию переходит.

Протоиерей Артемий

— Да, и вы знаете, еще одна ситуация, которая взывает у нас, у батюшек, даже не горькую усмешку, а какую-то немую скорбь: «Нет, мы не женаты. Мы вместе уже шесть лет. Но брак это такая ответственность... А вдруг что-нибудь случится? Поэтому вот мы встречаемся на уикенд, а потом разбегаемся в разные стороны...» — и люди по существу калечат и собственные души, и рубят сук, на котором они сидят. Вроде бы апеллируя ответственностью, позволяют себе жить без всякого намека на нее. Да, действительно мы вот видим, что добродетель, как говорили еще в античные времена, и в христианской культуре это тоже известно, занимает некое срединное положение между крайностями. Как, например, мужество — это золотой царский путь между бесшабашным бесстрашием, малодушием и трусостью. Нам сегодня в нашей радиопередаче нужно вместе с радиослушателями пройти дорогой жизни или взрастить в себе начатки правильной ответственности, которая, с одной стороны, чужда какой-то гиперболы, когда человек гипертрофированную ответственность в себе взращивает, лишая даже свободы, как вот вы упомянули, свою вторую половинку. Это, знаете, ответственность родителей, которые не дают молодой семье даже раскрыть крылышки: «Мы лучше вас знаем, мы все устроим, мы все берем на себя». И фактически бывает, что молодой супруг остается ребенком, ему не дают шансов почувствовать свою ответственность перед своей супругой и детьми. Да, и с другой стороны, страшна атрофия ответственности, когда человек (волков бояться — в лес не ходить) вроде бы признает значимость этой нравственной категории: «О, венчание! Но это слишком ответственно, мы уже поживем просто так — во грехах, как в шелках, — как бы чего не вышло...» — а в результате получается пшик. Потому что, на мой взгляд, и свет бывает мил, и хлеб сладок, когда я чувствую на себе груз ответственности, призываю на помощь Господа Бога (глаза страшатся — руки делают), то что мне внушает совесть, исполняю, прося Создателя восполнить недостающее. И когда приходит эта внутренняя награда, я вижу спокойные глаза своей супруги, довольной, что батюшка, вещая по всем всемирным радиостанциям, не забывает собственного дома. И матушку вот пригласил встретить юбилей 35-летний в приличной и достойной матушки обстановке. Да, эта внутренняя награда — спокойствие совести, готовность смотреть в завтрашний день с уверенностью, — есть некий потенциал, которым отрадно поделиться и с окружающими людьми.

Тутта Ларсен

— Это «Семейный час» на радио «Вера». А у нас в гостях протоиерей Артемий Владимиров, говорим об ответственности в семье. А вот все-таки получается, что ответственность, она неразрывно связана с доверием, доверием Богу. Потому что беря на себя какую-то ответственность, ты до конца все равно понимаешь, что не отвечаешь ни за что. Ну то есть здесь какой-то такой существует парадокс, да: я признаю, что я в ответе за свою семью, в ответе за своих детей, которых я там взял на себя ответственность родить, я в ответе за там слушателей, с которыми я общаюсь на радиостанции, я в ответе за всех, с кем я вступаю в какие бы то ни было коммуникации. Но я никогда не знаю результата своего ответственного поведения, да? То есть делай, что можешь — и будь, что будет. Потому что если все-таки есть Бог, Который гораздо выше меня и знает все обо мне, то моя ответственность, она все равно такая, ну получается, такая ограниченная, неопределенная?

Протоиерей Артемий

— На Бога надейся, сам же не плошай. «Возверзи на Господа печаль твою, — вот все заботы, все это тяготеющее над нами чувство долга отдай Господу Богу, — и Он тебя препитает». «Приблизьтесь ко Мне, — говорит Господь, — и Я приближусь к вам». Действительно, человек может уповать исключительно на свои силы, но как часто они нам изменяют и нас подводят — слаб человек. И надежда не посрамляет. Действительно, когда я в Нем, Создателе, Спасителе и Судии, Господе Иисусе Христе, воскресшем из мертвых, полагаю точку опоры; когда в своей ежедневной, будничной деятельности я призываю Его святое имя; когда я совершенно верю, что приносимая мне по вере благодать все восполнит, и поправит, и управит — вот тогда деятельность наша становится созидательной, и жизненный опыт, сын ошибок трудных, помогает мне со спокойным сердцем и бодрой душой браться за плуг вот этой ежедневной ответственности. Благо, когда и дети чувствуют в родителях эту остойчивость, эту нравственную опору, когда без лишних слов глава семьи приучает вас к подобной ответственности. Я вот рассказывал радиослушателям, и еще раз добрым словом помяну своего почившего отчима, который был для нас больше, чем родитель по плоти. Он мало учил нас словом, но ежедневным, будничным исполнением всего того, что посчитал для себя обязательным — продукты, приготовить обед, убрать со стола, вынос мусорного ведра, погулять с собачкой, которую мы навязали сами, по собственному щучьему хотению, семье — годы не брало нас это, мальчишки эгоистичные и кружатся в своем беззаботном мирке. А вот под конец уже жизни — я уже был священником, — я сполна оценил и переоценил, вновь оценил его участие в формировании наших личностных качеств. А сегодня его образ вообще стоит передо мною. Он отошел в мир иной. Помяните, дорогие радиослушатели, Леонида. Перед концом жизни он и покаялся, и причастился, и пособоровался — раскрылся, как подснежник, навстречу Господу. И вот такие маячки, такие «часовые любви» — наши близкие, вложившие в нас частичку души, учившие нас больше делом, чем словом — это, конечно, великая сила. И думается, что важная тема, которую мы, по-моему, еще не обсуждали, может быть, на будущее — это наши предки, генеалогическое древо, это те наши пращуры, которые своим ответственным отношением к жизни, служением России являются таким тайным потенциалом, движком, жизненным импульсом, благодаря которому и мы так или иначе выбираем поступательное движение, идем по жизни, как созидатели.

Тутта Ларсен

— Ну если сравнивать себя с предками, то тут вообще как-то даже немножко хочется поджать хвост. Потому что уж у них-то столько этой самой ответственности было — и многодетные семьи, и никаких тебе подгузников, и ни горячей воды, а какие жизненные обстоятельства: революции, войны, голод там, разруха и прочее. И эти люди как-то выживали, и как-то эту ответственность на себя брали и тащили. Но им реально диктовали обстоятельства уже меру их ответственности, потому что там был вопрос выживания во многом. А как определить современному человеку меру ответственности?

Протоиерей Артемий

— Так и нам эти обстоятельства многое диктуют. Потому что западный мир не так уж благодушен и не так уж достоин доверия, как в это верил господин Горбачев или Ельцин. Россия находится в очень напряженном состоянии сегодня. Флот и армия ее истинные союзники, единственное, пожалуй, что помогает нам охранять священные границы нашего Отечества. И поэтому, вспоминая о наших прадедушках и прабабушках, давайте, дорогие друзья, не будем слишком ворчливы и капризны. Не будем почитать катастрофой временно подорожавший, а сейчас опять дешевеющий бензин. На войне как на войне. И сегодня, конечно же, каждый из нас должен найти свою меру ответственности, определить, так сказать, поле своей ответственности, стараться не за страх, а за совесть созидать и прислушиваться к голосу собственной совести, так чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. И если мы привьем себе эту нравственную категорию не ради галочки, а именно потому, что мы хотим остаться людьми и хотим, чтобы наши близкие были счастливы, я думаю, все будет хорошо. «Я, ты, он, она — вместе целая страна! Делай, как я! Мы, пионеры, всем ребята добрые примеры!» — говорю без иронии. Нужно чувствовать пульс страны и стараться быть ей не в тягость, а в радость.

Тутта Ларсен

— Получается, совесть все-таки мерило ответственности?

Протоиерей Артемий

— Без нее никуда. Но чтобы она не давала ложных показаний и сбои, будем почаще заглядывать в Евангелие, где вечный нравственный, неизменный Божественный закон любви и жертвенности сияет так ярко. Посмотри лишь в лик Господу Иисусу Христу, распятому на Кресте, — и от тебя отходит легкомыслие и беззаботность, как говорил Господь: «Где Я, там и слуга Мой будет». Поэтому Крест и является мерою всех вещей. Любовь распятая некогда и воскреснет. Тяжело в учении — легко в бою. Жить отрадно только тогда, когда ты нужен, когда ты востребован. Но если ты служишь людям, то ты и будешь в конечном счете отвечать за свою жизнь и за свое служение им.

Тутта Ларсен

— Мы немного коснулись сегодня вопросов того, как в ребенке ответственность воспитать. И я сейчас вдруг пришла к выводу, уже к финалу нашей беседы, что если мы говорим о какой-то родительской ответственности, о том как воспитывать ребенка ответственным человеком, то здесь, наверное, очень важно поговорить о том, что ответственный родитель, это не тот родитель, что вот ну я все делаю по правилам, вот у меня схема прикормов, схема прививок, я слушаю своего врача, я слушаю психологов, я слушаю педагогов, и даже я слушаю духовника и все делаю, как мне говорят, да? А мне кажется — я вот недавно пришла к этому выводу, — что самая большая проблема современного родителя заключается в том, что он вообще не отвечает за своего ребенка. Он слушает всех, слушается всех вокруг, кто ему советует — от интернет-тетушек до там участкового педиатра, — и решения принимает, не исходя из собственного какого-то зрелого опыта общения с ребенком, а из того, что ему со всех сторон расскажут. А потом такая растерянность: а как, почему ребенок вырос какой-то, непонятно какой?

Протоиерей Артемий

— Да. Вы, кстати, затронули еще очень тему такую, меня сразу она кольнула, задела за живое. Как часто мы прячемся от собственной ответственности в той или иной ситуации за спиной духовника: «А мне батюшка благословил». «Вы почему сегодня опоздали на работу? — спрашивают в православной организации. — А мне батюшка благословил исповедаться и причаститься». Недавно был вообще смешной случай. Одна пожилая дама на приходе у нас, в тихой обители: «Батюшка, вот у меня взаймы такое-то лицо, вам известное, просит 15 тысяч. Для меня эта сумма немаленькая, и я как-то даже удивилась, почему у меня ее просят... Что вы скажете, батюшка?» Ну батюшка высказал свое суждение скромное, ни к чему не обязывающее, в расчете на то, что милая дама, поинтересовавшись, что сказал священник, не будет ссылаться на него. Но каково же было мое удивление, когда я увидел насмерть обиженное лицо, просящее взаймы: «Отец Артемий, а почему вы отказали и не благословили мне?» Я говорю: «Простите, батюшка в фискальных денежных отношениях и вообще ни в каких этих разборках участия не принимает. Все решайте сами, я знать не хочу ничего об этом». Так вот сослаться на священника — я вам не дам 15 рублей, потому что мне не благословили, — это, конечно, типичный такой случай в нашей православной братии, в нашей коммуне православной. Потому что священник может высказать свое суждение, отношение, но ссылаться на священника, уходя из под удара, это и неэтично, и неправильно, и в этом большая нравственная ошибка. Батюшки, конечно, советники неплохие. Но при этом нельзя уходить от острых решений и нельзя отмазываться, так сказать, авторитетом духовных отцов, но нужно уметь принимать волевое решение. И мы, может быть, укрепляемся в чувстве своей правоты, когда беседуем со священниками, однако давайте подставлять собственную грудь под пули.

Тутта Ларсен

— Абсолютно согласна с вами. Спасибо большое. У нас в гостях был протоирей Артемий Владимиров. Это был «Семейный час» на радио «Вера». Меня зовут Тутта Ларсен. Всего доброго.

Протоиерей Артемий

— До свидания дорогие друзья. И поздравляю вас с чувством возрастающей ответственности — как в наших сердцах, так и в ваших.