Поделиться
Николай Кузнецов
https://clck.ru/34unaC
«Смел, находчив, инициативен. В совершенстве владеет немецким и польским языками. Исключительно результативен». Такая характеристика могла бы быть достойна Штирлица из знаменитого телесериала «Семнадцать мгновений весны». Впрочем, человек, о котором идёт речь, как раз и стал одним из главных прототипов известного киногероя. Это — советский разведчик-нелегал Николай Иванович Кузнецоов. Под вымышленным именем, с «легендой» вместо биографии. В чужой стране, которая, к тому же, вела войну против его Родины, в условиях постоянного риска Кузнецов в буквальном смысле до последнего вздоха служил своему Отечеству.
Николай родился в Пермской глубинке — маленьком селе Зырянка. Однажды в сельскую школу-семилетку, где учился Кузнецов, пришла работать новая учительница. Женщина получила образование в Швейцарии, долгое время там жила и в совершенстве знала немецкий. Благодаря ей паренёк неожиданно всерьёз увлёкся немецким языком. Он давался Николаю на удивление легко. В соседнем селе, в аптеке, работал австриец по фамилии Краузе. Мальчик часто бегал к нему — пообщаться по-немецки. У него Кузнецов научился всем тонкостям языка, и вскоре стал говорить без акцента, совсем как немец. Правда, в провинции оценить по достоинству талант парня было, увы, некому...
Другое дело — большой город Свердловск, ныне — Екатеринбург. В 1936 году Кузнецов поступил на инженерный факультет Уральского индустриального института. Параллельно устроился работать на Уральский машиностроительный завод. Там парня с выдающимися лингвистическими способностями и приметили работники НКВД. Предложили сотрудничество. Выдали паспорт на имя русского немца — Рудольфа Вильгельмовича Шмидта. А вскоре как особо ценного кадра перевели на работу в Москву.
Когда в 1941-м году гитлеровская Германия напала на Советский Союз, разведчик Кузнецов получил задание: внедриться в тыл врага и перехватывать любую военную информацию. По «легенде» Николаю Ивановичу предстояло стать немецким лейтенантом Паулем Вильгельмом Зибертом. Выдавая себя за сотрудника гестапо, Кузнецов проник в окрестности оккупированного немцами украинского города Ровно. Он общался с офицерами немецкой армии, чиновниками оккупационной администрации. Ни один из собеседников разведчика ни разу не усомнился, что перед ним — настоящий немец, «истинный ариец». Ему удалось войти в особое доверие к штурмбанфюреру СС Ульриху фон Ортелю. Кузнецов, он же Пауль Зиберт, охотно давал так называемому «приятелю» в долг. Однажды Ортель похвастался, что скоро всё вернёт — но не деньгами, а... персидскими коврами. Потому что едет в Тегеран — готовить операцию по устранению Сталина, Рузвельта и Черчилля, которые прибудут туда для переговоров. Шифровка от Кузнецова ушла на Лубянку следующим же утром.
Весной 1943 года Николай Иванович беседовал с Эриком Кохом, рейхскомиссаром оккупированной Украины. Якобы по-приятельски рассказал, что задумал жениться. В ответ на это Кох посоветовал выбросить из головы глупости и заняться делом: под Курском готовится сражение, в котором немцы разобьют Советскую армию. Кох рассказал подробности операции «Цитадель», которые Кузнецов при первой же возможности передал в Центр. Кровопролитная Курская битва закончилась разгромом немецких войск.
Николай Кузнецов погиб в 1944 году. Подо Львовом, в селе Боратин, он раскрыл себя — ошибочно принял за красноармейцев группу бандеровцев. Завязалась перестрелка. Кузнецов снял с предохранителя гранату, но бросить не смог — поблизости неожиданно появились дети. Граната взорвалась у разведчика в руке... За исключительное мужество и храбрость Николай Иванович Кузнецов посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза. Суть его жизни и подвига однажды очень верно выразил Юрий Алексеевич Гагарин. Космонавт сказал: «Николай Кузнецов всегда был для меня примером безграничного служения своему народу, своей родине и человечеству».
Все выпуски программы Жизнь как служение
