«Летний отдых с душевной и духовной пользой» - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Летний отдых с душевной и духовной пользой»

* Поделиться

Темой этой программы стали размышления о разных формах летнего отдыха, и о том, как можно провести отпуск в путешествиях по России не только душевно, но и духовно.

На вопросы Константина Мацана отвечали:

  • журналист, волонтер, организатор пеших паломнических групп в Московском храме Святой Троицы в Хохлах Виктория Аникеева;
  • настоятель московского храма святых Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин;
  • руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера» протоиерей Алексей Яковлев;
  • настоятель Казанского храма в селе Молоково Московской области, основатель семейного авторалли «Батя» священник Дмитрий Березин.

Виктория рассказала об особенностях и смыслах пешего паломничества из Москвы в Троице-Сергиеву Лавру к дню памяти преподобного Сергия Радонежского.

Отец Федор рассказывал о ежегодном сплаве по реке от своего храма совместно с прихожанами, о том как он происходит, в чем его особенность, а также как созерцание красоты природы может стать частью духовного опыта.

Отец Алексей говорил об экспедициях с целью возрождения деревянных храмов Русского Севера, о том, какую пользу они приносят их участникам, и в чем состоит духовная составляющая проекта.

Отец Дмитрий поделился, как пришла идея организации семейного авторалли, и как такое времяпрепровождение может способствовать укреплению семьи. Также наш собеседник рассказал о велопробегах по воскресным дням от храма совместно с прихожанами — в чем он видит их важность.

Ведущий: Константин Мацан


К. Мацан

– «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья. У микрофона Константин Мацан. Наша нынешняя программа будет не совсем похожа на обычные «Светлые вечера». В отличие от нашего привычного формата, от часового интервью, мы записали несколько бесед с разными людьми.

Все мы на земле путешественники, – есть такой христианский афоризм. Глубинный смысл его, конечно же, в том, чтобы указать на временность земной жизни, которая, как дорога, ведет в пункт назначения, к жизни вечной. Но для нашей сегодняшней программы эти слова могут быть эпиграфом и более буквально – мы поговорим о путешествиях. Хотя это опять же совсем не только о перемещениях в пространстве или о новых ярких впечатлениях. Мировая культура давно знает, что путешествия наполняют человека особым содержанием. Здесь и Одиссей, который вернулся из путешествия, как пишет Гомер, «пространством и временем полный». Здесь и Данте, с его «Божественной комедией», тоже именно как путешествием, в котором человек ищет ответы на последние, предельные вопросы бытия. А скольких русских писателей, поэтов и художников поразил Русский Север. Юрий Казаков, например, говорил, что именно на Севере впервые осознал себя в категории «быть». В нашей сегодняшней программе мы поговорим о нескольких примерах того, как можно провести летнее время в путешествиях и какой духовный опыт можно из них вынести. И начнем с такого примера, как пешее паломничество из Москвы в Троице-Сергиеву Лавру. Казалось бы, два часа на машине или на электричке, а пеший маршрут может занимать два-три дня. Об этом мы беседуем с журналистом и волонтером Викторией Аникеевой, организатором пеших паломнических групп в московском храме Святой Троицы в Хохлах.

– Виктория, вот кто-то отдыхает, ничего не делая, скажем так, расслабляясь, проводя вот так свой отпуск или свое свободное время, или несколько дней летом, а кто-то отправляется в тяжелое путешествие, вправду тяжелое – пешее, с остановками, с молитвами. Вот как вам кажется, что люди находят для себя в такой форме отдыха, если это отдых, как пешее паломничество в Троице-Сергиеву Лавру?

В. Аникеева

– Я согласна с вами, что действительно в такой форме отдыха много трудностей встречается. Но думаю, что находит человек в этом отдыхе Бога и находит самого себя, как это ни странно. И эти паломничества пешие, это такая действительно встреча, с большой буквы. Я бы сказала, что как в природе нет ничего одинакового точно, да, как ксерокопия, так даже в таких паломничествах невозможно самому себе гарантировать, что в следующем году ты сходишь так же, как и в этом. Потому что у тебя всегда будут какие-то новые открытия, и это такая таинственная какая-то часть, которая даже не поддается физиологии. Вот смотрите, в это пешее паломничество, оно примерно три дня идет, три-четыре, приглашаются люди разного возраста и, обратите внимание, разной физической подготовки. Такое паломничество зародилась среди прихожан в храме Святой Троицы в Хохлах. И мы, когда приглашали прихожан, так и сказали, что даже бабушки могут принять участие в этом. И вы знаете, и бабушки пошли, и пошла молодежь, и пошли дети. И удивительно, что ведь все дошли, все пришли, преодолели этот путь. И всем было по-разному тяжело, но как же здорово и как чудесно, что абсолютно все справились. И важное событие, которое ждало нас в Лавре – встреча с преподобным Сергием, приложиться вместе к его мощам и попасть на литургию – это свершилось. И я думаю, сама мысль, с которой ты идешь в это паломничество с этой важной встречей – ты ее ждешь, ты готовишься – эти мысли даже уже помогают идти.

К. Мацан

– А вот вы сказали, что человек находит Бога, может найти Бога и найти себя. Могли бы вы это расшифровать, что это значит для вас, и как это, ну если угодно, происходит на практике, что такое найти себя в пешем паломничестве?

В. Аникеева

– Всем новичкам, которые впервые отправляются в это паломничество (мне просто посчастливилось семь или восемь раз уже сходить), я советую обязательно сделать вот что: отключить мобильный телефон, постараться отменить все дела и просто идти вот, любоваться природой и прислушиваться к самому себе. Ну и, конечно же, мысленно думать о том, что ты идешь в Лавру, стараться представлять себе эту встречу. Дело в том, что когда мы находимся в быту, в миру, в суете, нам бы и хотелось вспомнить о Боге, нам бы и хотелось и даже и с самим собой побеседовать – а какой я, а как проходит моя жизнь, а чего бы я хотел, а чего я могу и не могу – но все это, к сожалению, некогда. А когда ты оказываешься в таком паломничестве, ты никуда от себя не убежишь, и у тебя есть возможность такого честного разговора самого с собой. Даже если не разговора, то удивительно редкой тишины. И ведь никто не гарантирует, как, например, в отпуске на море, что будет хорошая погода, что будет тепло, хорошо и легко. Те трудности, которые могут случиться, а могут не случиться, они в любом случае участнику пешего паломничества абсолютно точно на пользу. Будь это хорошая погода – и ты думаешь: как хорошо Господь все управил. Или будь это ливень, который может идти два дня, и ты два дня идешь в мокрой одежде – и это тоже для тебя испытания и трудности, которые нужны тебе сейчас. Потом, конечно, ты отогреешься, согреешься, не заболеешь, в Лавру придешь. Но этот опыт вот такой вот жизни, с трудностями, он очень много дает каждому из нас, это уже такая вот редкость. Поэтому, конечно же, мы идем не для того, чтобы было тяжело и не для того, чтобы было плохо, а для того, чтобы немножко даже свою жизнь, самого себя – ну я даже не побоюсь такого слова – встряхнуть немножечко. Незабываемо. А потом ждешь целый год опять этих обстоятельств, чтобы немножко встретиться с самим собой настоящим. Ну и, конечно, чтобы побывать у такой святыни, в Троице-Сергиевой Лавре.

К. Мацан

– А вот вы сказали про трудности, да, от которых ведь никто не застрахован. А для вас какие самые такие большие трудности памятны на ваших путях и как Бог помогал их преодолевать? Вот какие были ситуации, когда вы чувствовали, понимали, что вот тут просто у Господа в руке мы прошли, и явно Его присутствие?

В. Аникеева

– Ну первые года было очень тяжело преодолевать само расстояние. Вот я вам скажу: 25 километров в день приходилось проходить – это, правда, много, неподготовленному человеку невозможно. И ну самая большая, наверное, для меня сложность и трудность – это дождь. Потому что вот идти как раз в мокрой одежде и знать, что тебе еще долго идти – для меня вот это вот трудно. Именно те паломничества, в которые я ходила, в них как раз было мало дождя. Что касается больших расстояний, то действительно у людей есть страх, что они не дойдут. В каком смысле не дойдут: что придется раньше времени сняться с дистанции. Но здесь, в паломничестве, все хорошо предусмотрено: есть железная дорогая, есть автоволонтеры, которые подвезут. Для меня настоящим чудом было, что смогли пешком, своими ногами пройти этот путь дети там семилетнего возраста и бабушки прямо, да, преклонных лет бабушки. И когда вот я шла – молодая, крепкая, активная, там даже на тот момент очень даже спортивная, регулярно уделяла этому времени много – и мне казалось: ну я-то точно дойду, у меня-то больше всех шансов. И вот в этот момент в паломничестве у меня начались проблемы с коленом, когда я поняла, что ни возраст, ни физкультура, ничего вообще не гарантирует никому абсолютно из участников, что он, сто процентов, там легко сходит. То есть для меня было чудом, что Господь каждому из участников дал крепость и физических сил, и духовных. Ведь, представьте себе, вот все эти люди, которых я перечислила, я не скажу, что им легко было идти – там бабушки, девушки, молодые люди, дети – но все эти люди по много раз задавали себе один и тот же вопрос: ну может быть, уже хватит? Может быть, больше не надо так, да, вот сильно утруждать себя? Может, с меня уже достаточно, и дальше сесть на электричку и доехать? И вот я видела людей, которые почти готовы были вот сдаться что ли, да, и поехать. А все-таки потом, в какой-то момент расцветали, оживали и доходили.

К. Мацан

– А вот одна моя знакомая, которая тоже практикует пешие походы, ну не паломничества, хотя и паломничества тоже, и любит многодневные крестные ходы, когда тоже идешь несколько дней, долго-долго, в разных погодных условиях, и она однажды делилась своим размышлениями, ощущениями вот на какую тему. Нам привычно думать, что, когда хорошая погода, допустим, да, на небе не облачка – это вот Божие благословение какое-то такое, вот Бог нам помогает. А когда плохая погода – это вот что-то, какое-то отсутствие удачи, и Бог нам тут помогает, значит, трудности преодолевать. И вот для этой моей знакомой, которая своими размышлениями делилась, стало таким духовным внутренним открытием, смысловым открытием, что это не так, что Бог присутствует и в дожде, и в солнце, и в грязи, и в сухом асфальте. Вот во всем этом, во всех обстоятельствах, без разницы, тебя сопровождает Господь. Вы с этим бы согласились?

В. Аникеева

– Как хорошо заметила ваша знакомая! Я бы сказала, что это какой-то уже продвинутый уровень паломника и того, кто идет в поход. Ну действительно, вот наши страхи, физические страхи – что я промокну, я замерзну, да, там порвется обувь, еще что-то – эти страхи, такие бытовые, они очень-очень велики, и от них избавиться действительно вот даже человеку, который пять раз сходил, все равно эти страхи остаются. Поэтому, мне кажется, это просто какая-то высшая степень доверия Богу, когда ты смог разглядеть Бога и в дожде, и в солнце, да, во всех обстоятельствах, которые выпали на твое паломничество. Потому что можно даже умом догадываться, что все к лучшему, действительно Господь устраивает как лучше, но вот это надо иметь мужество, доверие, да, Богу, чтобы действительно смочь разглядеть в дожде, в трудностях все равно заботу Бога о тебе.

К. Мацан

– А что в этом смысле происходит с общением людей между собой? Мне кажется, тоже тема такая, релевантная для того, о чем вы рассказываете. Потому что давно не мной замечено, что мы во многом такие индивидуалисты, и открыться другому, разделить с другим трудности – это встретиться с другим человеком, иногда эта встреча не так-то просто дается. Вырастают ли в какое-то новое качество общения друг с другом, человека с человеком вот те, кто отправляются в пешее паломничество в Троице-Сергиеву Лавру?

В. Аникеева

– Абсолютно точно вырастают. И действительно, когда-то – я про прихожан сейчас говорю – вот та группа людей, которые из года в год ходят вместе, во-первых, почему вот они из года в год, основной костяк, да, одни и те же люди, они не то что ходят, они ждут этого дня, когда снова отправятся вместе в путь. Когда ты видишь по воскресеньям человека на литургии или даже сходил с ним в трапезу, ты общаешься, но можно сказать, не полностью его узнаешь. И даже такой необходимости не возникает. Да, ты вместе причащаешься, да, ты там много лет ходишь в этот храм и видишь этого человека уже много лет. Но именно там, в паломничестве, и не только трудности могут случиться, но и радости, пережив которые вместе или, например, знаете, вот одна из таких вещей, как дежурство по кухне или дежурство по установке лагеря – ты когда потрудишься рука об руку, ты по-другому будешь уже смотреть на этого человека. Или, наоборот, когда ты увидел его в той ситуации, когда твоему другу ну невероятно сейчас тяжело или он так сильно натер мозоль, что ему больно, да, или он раздражен – ты можешь его поддержать. Или что-то случилось в его жизни, или у вас какая-то радость совместная. Потом там, вернувшись в Москву, вдруг наступит осень хмурая, вы будете вместе грустить, и вы друг другу напомните: а помнишь, как там, в Сергиевом Посаде, мы вместе... – и это будет такой почвой приятной, которая будет согревать весь год и радовать. Да, это такое пространство удивительное, которое навсегда остается со всеми, кто сходил в это паломничество. Из книги пророка Исаии, глава 40-я, буквально кусочек, но он прямо очень соответствует теме того, какой отдых выбрать, легкий или сложный, море или вот паломничество. Вот смотрите, он такой: «Разве ты не знаешь? разве ты не слышал, что вечный Господь Бог, сотворивший концы земли, не утомляется и не изнемогает? разум Его неисследим». Дальше: «Он дает утомленному силу, и изнемогшему дарует крепость. Утомляются и юноши и ослабевают, и молодые люди падают, а надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут – и не устанут, пойдут – и не утомятся».

К. Мацан

– Это была Виктория Аникеева, организатор пеших паломнических маршрутов в Троице-Сергиеву Лавру.

К. Мацан

– Это «Светлый вечер», мы продолжаем наш разговор. В чем отличие обычного сплава по реке от сплава, который организован прихожанами храма и в котором участвует священник? Как такая форма отдыха побуждает человека, парадоксальным образом, заново осмыслять свою религиозную веру? Как созерцание красоты природы становится частью духовного опыта? Над этими и другими вопросами в нашей беседе размышляет протоиерей Федор Бородин, настоятель московского храма Космы и Дамиана на Маросейке.

– Отец Федор, я знаю, что у вас каждый год происходят очень интересные такие путешествия, походы с молодежью, с детьми, со взрослыми, и они несут на себе нагрузку не просто время хорошо провести, но еще и провести его с пользой и с духовной пользой. А вот что нужно в таком путешествии, в отдыхе, в отпуске, в какой-то активности, как сейчас принято говорить, чтобы в ней была духовная польза, как вам кажется?

Протоиерей Федор

– Ну, во-первых, нужно в первый же день, когда вы собираетесь уже на природе со своими путешественниками, нужно обговорить правила, по которым вы живете, у той общины, которой вы оказались на природе. И эти правила вы обозначаете как христианские. И у нас главное наше правило – это цитата из Послания апостола Павла к Римлянам: «Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью». Вот, конечно, это немножко ошарашивает всех. Но я говорю, что мы с вами здесь будем стараться, поскольку мы здесь все христиане, жить по заповедям Христовым – вот это и есть наше мерило, это и есть наша задача. Вы знаете, вот на первый взгляд, это такие общие слова, вроде бы мы всегда стараемся по ним жить, да, но самом деле, когда ты их проговариваешь в кругу людей, которые церковны, ну почти все или в той или иной степени церковны, по крайней мере, доверяет Церкви, это очень важно. Дети, подростки, они очень собираются в ответ на такие слова. При этом, допустим, я говорю, что если из вас кто-то будет ссориться, то вы придете ко мне, как адмиралу, и я буду задавать два вопроса: первый – в чем твоя часть вины в этом конфликте, и второй – что ты мог сделать и не сделал, чтобы конфликта не было. И действительно, они пару раз приходят, и вот мы им задаем эти вопросы, мы добиваемся от них ответа. И вот они уже потом, дальше они сами перестают ссориться, они сами как бы начинают с этим бороться в зачатке. И через несколько дней вдруг выясняют они для себя, что достаточно большой такой коллектив очень разных людей – а это бывает там ну в походе до 85–88 человек, в лагере это там было иногда больше ста – вполне, если ставить себе такой целью, вполне может жить так, что потом этот период, эти там две недели лета, они вспоминаются просто как какой-то глоток, знаете, небесного воздуха такого. То есть вдруг оказывается, что каждый хочет быть лучше, каждый пытается помочь другим так, как может. И все даже сами себе удивляются, как они такое время так хорошо жили, и всем с ними было хорошо. Вот это первое. То есть мы декларируем и пытаемся добиться, чтобы законы нашего сосуществования были не дворовые, не уличные, а именно вот законы Евангелия. А второе – мы, конечно, молимся вместе и что-то изучаем из Священного Писания. То есть мы читаем утренние и вечерние молитвы вместе, у нас установлен крест походный, мы втыкаем в землю такую трубку специальную с острым концом, куда крепим крест. И после утренней молитвы мы читаем заранее выбранный кусочек из Евангелия, и из Апостола. Допустим, вот последний раз, когда мы ходили в прошлом году, как раз мы читали Послание к Римлянам. И оказалось, что это очень интересно. Мы его прочитываем, потом обычно я говорю какое-то ну короткое пояснение, а вечером мы можем его обсуждать. Вот в лагерях, например, мы делали так: мы утром на молитвах читали какое-то Евангелие, евангельский отрывок, вечером после вечерней молитвы мы садились с детьми, после дня, в который я просил размышлять над этими словами, над этой притчей, например, мы садились и о ней говорили. Тогда вот это было завершение такой работы большой. А в походе, если у нас дневка, например, воскресный день, то мы служим или обедницу, или читаем акафист святому, память которого в этот день. Удивительный совершенно по красоте чин я нашел, который у нас обычно не используется, называется «Чин резания калача». Это такое действие, которое вписывается в слова Христа: «Сие творите в Мое воспоминание». Это воспоминание о Тайной Вечери, которое было создано на Балканах нашими братьями-славянами в эпоху османского владычества, когда последние запрещали совершать литургию. Там каждому дается кусок хлеба, он макает его в вино, целует каждого со словами: «Христос последи нас и есть и будет». Это не Евхаристия, она не претендует на это, это все равно хлеб и вино только, но это именно воспоминание о Тайной Вечери – вот в совмещении с воскресной обедницей совершенно потрясающий чин. И, конечно, вот это освящает и делает совершенно другим всю остальную деятельность в течение дня.

К. Мацан

– А если сейчас немного отвлечься от именно практики ваших походов и поразмышлять вообще об отпусках в принципе. Вот есть же такое мнение, часто звучащее в среде православных людей, что вот тот отпуск, который нам обычно стандартно рисуется в воображении – там море, пляж, лежание где-то вот на берегу, и такой ну отдых полноценный, в смысле такое ничегонеделание – это вот некоторая такая не очень правильная форма отдыха. Правильная – это куда-то поехать, что-то полезное сделать, кому-то помогать, восстанавливать монастырь или что-нибудь такое. А с другой стороны, ну что в этом плохого, почему человек вот так не может отдыхать, как ему нравится? Вот вы как пастырь, который с людьми общается, вы вообще видите в том, как человек отдыхает, какую форму отдыха он выбирает, какую-то, ну не знаю, морально-этическую, духовную проблему?

Протоиерей Федор

– Знаете, Иоанн Лествичник сказал такие слова, однажды он говорит: праздность – это поле, на котором растут все пороки. Вот поэтому отдых как расслабление после трудного рабочего года – ну неделю, ну полторы. Но две-три недели просто лежать на солнцепеке и купаться – ну мне кажется, что это просто очень скучно, и хочется какой-то деятельности. Особенно ребенку, особенно подростку. Конечно, по сравнению там с звездочными отелями Турции наши палаточные лагеря, с отсутствием нормальных удобств, это очень смотрится тяжело. Но, например, мои дети вспоминают походы как самые светлые, радостные события в своем детстве. И приходская уже даже не молодежь, а выросшие уже люди и женившиеся, которые, мы там ну в течение 18 лет ходим в походы, они с такой радостью это вспоминают. Хотя бывало очень тяжело – это были ночи очень холодные, это были там по двое, по трое суток напролет под непрекращающимся дождем, то есть это бывало трудно. Но понимаете, вот у Давида есть слова: вот что добро и что красно, но еже жити братии вкупе. Вот в христианском походе есть одно коренное отличие даже от просто там очень хорошего байдарочного сплава: в христианском байдарочном походе есть все плюсы – пение у костра, игры, незабываемая красота, там рубка дров – ну все это есть. А есть еще вкушение вот этого какого-то, ну я не побоюсь этого слова, райского такого наслаждения от того, что рядом с тобой братья и сестры по вере и члены твоего прихода, понимаете. Мне вот один юноша, мы стоим на берегу реки Сура, в Чувашии, и он мне говорит: батюшка, а вот у меня полное ощущение, что мы у нас в храме. Нет ни одного предмета, до храма 600 километров, ни одного предмета из храма нет, а люди есть. И вдруг ты понимаешь, что вот эти люди, тебе они очень дороги. И ты им дорог. Еще и совместная молитва Господу. То есть совершается некоторое открытие того, что есть по-настоящему христианская община – это есть отблеск того единства, которое будет, как мы верим, нам даровано в нашем единстве во Христе в Царстве Божием. Вот не меньше, понимаете. А все остальное, оно как у всех, все те же самые радости, сложности. Но сложности забываются, а радости помнятся. Песни там до двух часов ночи у костра, когда там четыре гитары, барабан, скрипка, флейты, и там пятнадцать поющих людей. Поэтому мне кажется, что это дает больше. Понимаете, это дает больше. Это у себя на родине, это значительно дешевле. Но опыт, понимаете, опыт общинный. И вот у меня, у моих детей друзья, они все из лагерей, из походов наших. То есть когда-то, когда мои старшие сыновья были маленькими, я вспомнил разговор, подслушанный в семинарии от двух своих соучеников из Нижнего Новгорода, сейчас замечательных протоиереев, один из которых сказал, что само счастливое его воспоминание детства это лагерь в Липовке. Вот есть такая деревня на Оке, в Нижегородской области, Липовка, куда староста, помощник старосты Строгановского храма, если я не ошибаюсь – это было очень давно, мне это рассказывали – собирал, допустим, там восемь или двенадцать детей, тайнообразующе (вы представляете, это советское время, да, ничего было нельзя там) пять мамаш, которые готовили – и это был маленький христианский лагерь. В глухой деревне там, в трех километрах от Оки. И вот этот человек мне говорит, что это самое радостное. Я, когда меня назначили руководителем настоятелем прихода, я подумал: а почему мы должны себя лишать этого? Вот мой друг, он вспоминает, и он улыбается от воспоминаний. И я подумал: а давайте мы нашим детям это попробуем дать. Именно вот это, основанное на единстве веры и на единстве прихода, вот этот союз людей. И получилось. Много браков образовалось, достаточно, по крайней мере дружеские связи, они сохранились. Эти юноши, девушки, уже ставшие мужчинами и женщинами, они друг у друга крестные у детей, понимаете, они постоянно видятся, сейчас переписываются все время и в какие-то отдельные походы ходят. А то что касается какой-то еще помощи, у нас есть и, так сказать, вторая серия походов, которую возглавляет другой священник нашего храма. Они ходят на Север, там значительно более тяжелые условия, там поэтому нельзя взять столько детей, сколько мы берем. И они там помогают восстанавливать храмы. Они приезжают, восстанавливают, чистят, убирают какой-то деревянный храм, по благословению архиерея, там с местным приехавшим благочинным служат первую литургию за 60 лет там или за 70. И дальше они сплавляются до какой-то точки. То есть они все это совмещает.

К. Мацан

– Вы сейчас в одной из своих реплик упомянули про красоту, красоту природы, которую встречаете в походах. Поскольку вы у нас в эфире рассказывали о том, что вы до священства занимались всерьез живописью и даже рассчитывали быть художником, вот не могу вас об этом не спросить, об этой красоте как моменте духовном. Ведь мы тоже, наверное, живя в городах, вот этой красоты не замечаем ну или, как минимум, не в таком обилии с ней соприкасаемся. И любой понимает, что выехать куда-то вот на природу, подальше от городских стен, с этой красотой встретиться. Но нужно же еще ее осмыслить именно в ключе религиозном. Вот что здесь можно сказать об этом?

Протоиерей Федор

– Ну мы, городские жители, обделены красотой. Мы очень часто живем в таких колодцах, где неба-то толком не видим. И, конечно, когда ты попадаешь на реку и начинаешь по ней плыть, ты еще впитываешь эту красоту интенсивней, чем обычно. Во-первых, вы всегда смотрите на реку с берега, а тут вы смотрите на берега с воды. Во-вторых, вы плывете, и перед вами постоянно меняется вид. Река всегда красива, когда-то больше, когда-то меньше. Но есть вот это такое, знаете, насыщение этой красотой. У Мандельштама есть такие строки, помните, говорит: «Одиссей возвратился, пространством и временем полный», да, «пространством полный». Вот ты возвращаешься после полутора недель плавания – у тебя ощущение, что тебя в Москве не было месяц, так ты насытился вот этим разнообразием. Но еще, конечно, отдельные какие-то подарки Божии – это храмы и монастыри. Потому что мы все-таки стараемся, чтобы у нас был храм на дороге, и чтобы воскресный день мы в этом храме встретили. Мы заранее договариваемся, мы готовимся все к причастию, исповедуемся. Иногда сами поем на клиросе. И вот два наши излюбленных маршрута – это Лух и Керженец, они как раз связаны с двумя древними очень монастырями. На Лухе стоит знаменитая Флорищева пустынь, на такой высокой горе, ну по меркам русской возвышенности – царский монастырь, куда приезжали цари и патриархи, XVII века соборы, колокольни – и все это ты вдруг начинаешь видеть, когда ты просто поворачиваешь там за очередной мыс по реке. При этом мы там, когда плавали, мы, допустим, видим стоящие на земле купола, в следующий год они уже подняты. Нас принимает братия, проводят нам экскурсию, мы все причащаемся, я служу, нас кормят. А поскольку ты отвык есть за столом, то для тебя простая каша даже за столом это уже подарок. А второй удивительный маршрут – это река Керженец, необыкновенной красоты речка, с песчаными дном, поэтому очень чистой водой, с сосновыми берегами, которая впадает в Волгу в трех километрах или в двух километрах от знаменитого Макарьево-Желтоводского монастыря, который таким мысом – собор, башнями и куполами – выдается в Волгу. И вот вы вплываете, первый раз мы же плыли целый день под дождем проливным, последнюю часть. Дождь прекратился, когда мы повернули в эту такую заводь Волги. И вдруг перед нами вышло солнце, засверкал этот монастырь, а сверху над ним стояла огромная радуга – то есть понимаете, это что-то совершенно незабываемое впечатление, как будто такой Китеж-град. Мы даже все положили весла и в каком-то онемении просто на эту красоту смотрели. Все мокрые насквозь, но совершенно счастливые.

К. Мацан

– Это был Федор Бородин, настоятель Московского храма святых Космы и Дамиана на Маросейке. Это «Светлый вечер», мы вернемся к нашему разговору в следующей части программы.

К. Мацан

– «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается, у микрофона Константин Мацан. В нашей сегодняшней программе мы говорим о духовном смысле летних путешествий. Только что прозвучали слова о поездках на Русский Север для восстановления старинных церквей. И теперь мы как раз поговорим с протоиереем Алексеем Яковлевым, руководителем проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера».

– Отец Алексей, не могу не вспомнить как один из наших гостей, американец Матвей Кассерли и участник ваших экспедиций на Русский Север, сказал у нас в эфире такую фразу, которая мне сразу все объяснила про смысл вашей деятельности. Он сказал, что – его друзья спросили, друзья-американцы спросили его: зачем ты, живя в России, работая в России, такую себе придумал форму времяпрепровождения, как ездить на Русский Север и восстанавливать старые храмы, полуразрушенные, деревянные, которые стоят в деревнях, где в принципе нет людей, в которых не будут совершаться регулярные богослужения и так далее – это же нелогично, вот это делать. И Матвей ответил: да, это нелогично, но оно очень спасительно. И это все православие такое для него – нелогичное, но очень спасительное. Вот после этой преамбулы я хотел бы вас спросить: а вот как вы бы сформулировали смысл вот того времяпрепровождения, к которому вы приглашаете и зовете людей, когда предлагаете им поехать с вами в экспедицию на Север, на Русский Север, восстанавливать или консервировать полуразрушенные старые деревянные храмы?

Протоиерей Алексей

– Константин, спасибо за вопрос. И спасибо за то, что вы вспомнили Матвея, он сейчас алтарничает в нашем храме, вот только что с ним расстались. Матвей, когда отправлялся в экспедицию, ему было очень страшно. Потому что даже русскому человеку страшно отправляться в места, в которых он никогда не был, где, возможно, его никто не ждет, с людьми, которые ему незнакомы, для того чтобы заниматься делом, о котором он тоже, в общем-то, не так много знает и не имеет каких-то навыков, умений и прочее. Ну тем более волнительно было отправляться Матвею. И он накануне спрашивал меня, говорит: отец Алексей, вот я физически неплохо подготовлен, я занимаюсь регулярно кикбоксингом, но как мне подготовиться духовно? Может быть, мне почитать какой-то акафист? Может быть, мне какое-то правило молитвенное почитать? Я ему сказал: Матвей, не волнуйся, все с Божией помощью будет хорошо. Почитай житие того святого, в честь которого освящен тот храм, куда вы отправляетесь. И когда Матвей вернулся, он вернулся удивительно человеком таким преображенным, радостным, счастливым, все время ему хотелось всем рассказать. Он рассказал не только своим товарищам о наших экспедициях, но даже потом, когда поехал в Америку, он рассказал там всем знакомым священникам о нашем проекте, потому что это действительно открытие. И когда Матвей вернулся, он спросил: батюшка, правильно ли я сформулировал, что это не мы спасаем храмы, а скорее это храмы спасают нас? Я сказал, что, Матвей, ты молодец, ты правильно сформулировал. И вот интересно, что вообще краткие формулы это очень дорого стоит. И нужно было человеку уехать из Америки, изучить русский язык, отправиться в экспедицию, чтобы произнести вот эту вот формулу. Но она действительно показывает и рассказывает о значительной части духовной составляющей нашего проекта. Действительно, когда мы трудимся в древних храмах, то мы чувствуем, что те святые, в честь которых освящены эти храмы, они как-то присутствуют и вот как-то в работах помогают. Мы чувствуем, насколько это важно. Потому что вот я сейчас вернулся из поездки такой рабочей, по Архангельской области и по Карелии, вместе с двумя архитекторами. И пришло такое понимание, что очень важно сохранить то, что нам передали наши предшественники. Потому что, строя новое, очень важно иметь что-то, на чем можно было бы основываться, иметь образец формы, красоты, гармонии. Потому что без этого невозможно красивое новое. То есть только сохраняя святыни древности, можно надеяться на достойное будущее. И в то же время только сохраняя красоту, которую нам передали, можно быть в контексте вот своего народа, как-то продолжать в нем дело своих отцов. Тем более что эта красота удивительная. Вот в свое время очень известный архитектор и реставратор Александр Попов, он был в советские годы в Норвегии, и в Норвегии ему сказали: вы недостойны той красоты, которую вам оставили ваши предшественники, потому что вы даже представить и понять этого не можете. И это действительно так. Удивительные, потрясающие, красивые храмы стоят вот на Русском Севере, деревянные, на протяжении столетий и, в общем-то, в настоящий момент разрушаются без заботы, без внимания, без участия. А ведь вместе с тем это кусочек нашей души. Если исчезнут эти храмы, исчезнут часовни, то совершенно будет непонятно, чья эта земля. И, с другой стороны, если эти храмы стоят, они свидетельствуют о красоте душ тех людей, которые их построили, о их трудолюбии, о их любви к Богу, о их любви к нам. Потому что эти храмы простояли столетия, несмотря на то что в советские годы о них никто не заботился. И вот поэтому то, что вы сказали, вспомнили Матвея, действительно очень важно. Мы скорее больше приносим пользы для своей души. И при этом приносим пользу и для русской культуры, и для местных жителей, которые воодушевляются приездом добровольцев из других городов. И которые, сами по себе, не в состоянии спасти храм, который высотою 30 метров, в котором там сотни тонн веса, и в котором нужно проводить такие серьезные, полномасштабные работы. В этом смысле как раз наш проект приходит на помощь и этим людям и, собственно говоря, драгоценнейшей составляющей нашей русской культуры. Потому что вот абсолютно уникальным в русской культуре, по мнению исследователей, является наша иконопись и деревянное зодчество. Просто нет на земном шаре нигде ничего подобного, построенного из дерева, даже по высоте если просто взять, не говоря о красоте и о формах, о гармонии, даже просто по высоте нигде нет зданий, которые построены были бы 300 лет назад и сохранились бы до наших дней. И в этом смысле мы очень богаты – мы очень богаты нашей историей, очень богаты красотой, которую нам оставили наши предшественники. Нам есть чем гордиться и в то же самое время и есть над чем поработать.

К. Мацан

– А лично для вас каким является самое яркое воспоминание, такая картина, которая возникает в голове, в сердце, когда вот вы вспоминаете свои экспедиции? Понятно, что у вас их было много, но вот если вам нужно было кому-то передать как-то это состояние, эти мысли, этот рассказ, вот что первое у вас в голове возникает, какие впечатления, какие места, не знаю, какой пейзаж?

Протоиерей Алексей

– Ну самое главное, наверное, возникает наш дорогой, можно сказать, основатель, Александр Порфирьевич Слепинин. Или, может быть, сказать вдохновитель более правильно. Дедушка-помор, который, будучи некрещеным, понимая, что после его смерти разрушится прекрасная колокольня, он стал восстанавливать крышу над этой колокольней, и мы стали ему помогать. И вот знаете, как интересно. Это человек очень скромный, который никогда в своей жизни никому не отказывал, человек, которого могли бы назвать таким вот, немножко юродивым, потому что он делал бесплатно, когда его просили, никогда не искал своего, то есть человек, который жил вот не для себя. И вот этот человек как раз, вместе со своей супругой, Изабеллой Ефимовной, они стали восстанавливать колокольню, мы стали им помогать, и из этого родился проект. Вот Александр Порфирьевич, он для меня как некая такая путеводная звезда, образец для подражания. Я очень рад, что он до сих пор, слава Богу, жив, ему уже далеко за 80, и судьба его достаточно интересна. Вот знаете, простой человек, который, несмотря на осуждение, стал восстанавливать колокольню. Не все это принимали, не всем это, может быть, там нравилось, разные были истории, связанные с этим. Но так или иначе он вдохновил тысячи людей, и к нему приехал даже, познакомиться с ним, епископ Каргопольский, митрополит потом, Архангельский. И, знаете, даже прилетел сам Патриарх. Для меня вот было это очень важно как-то. Обычный помор, простой человек, который не искал какой-то чести, славы. А с другой стороны, я понимаю, что сейчас, когда ему уже далеко за 80, то что прилетел Святейшей – это все прекрасно и хорошо. Но самое главное, его ожидает впереди, самое главное, ожидает суд Божий, и там принесение вот на этот суд Божий той колокольни, которую он сохранил, того храма, о котором он позаботился.

К. Мацан

– Но это вы рассказали про человека, и спасибо вам за это огромное. А мне хочется еще вас все-таки спросить о местах. Я вспоминаю, как тоже один из участников вашей экспедиций, священник Дмитрий Николаев, который тоже был у нас в эфире на радио «Вера» и рассказывал об этих экспедициях, о своем опыте, делился впечатлениями вот о службе в старом храме, где в маленькое окошко виден горизонт. И вот ты смотришь вверх и видишь этот горизонт и природу Севера, и вместе это складывается в какую-то для него особенную такую красоту, не просто зрительную, а внутреннюю, духовную, смысловую. А вот у вас были какие-то подобного рода яркие впечатления, которые отпечатались в памяти?

Протоиерей Алексей

– Да, вы знаете, что известный русский писатель Писахов говорил, что Север своей красотой венчает земной шар, что Север вдохновил и Билибина, Север вдохновлял замечательных многих других русских художников. А Юрий Казаков говорил, что, собственно говоря, он почувствовал себя в категории «быть» только на Севере. И это действительно нужно ощутить, понять, находясь там, на Русском Севере. Потому что Русский Север, он возвращает человека к самому себе, человек может себя найти там. В этой связи вспоминаются всегда мной слова Дмитрия Сергеевича Лихачева, нашего академика, о том, что если на юг люди ездят для того, чтобы исцелить, поправить здоровье телесное, то на север для того, чтобы исцелить душу. И там, на севере, можно много таких мест найти, где красота Божиего мира, она, в общем-то, говорит не словами, а говорит как-то вот от сердца к сердцу. Такое вот удивительное явление – тишина, красота. Как-то вот мы с супругой стояли на колокольне, которую восстанавливал дедушка Саша, Александр Порфирьевич, любовались на красоту со всех сторон – и Белое море, и горы, и озера, и болота, и луга, и леса – и все это вот видно прекрасно с этой колокольни. И храм святителя Николая 1636 года, и рядом Введенский храм 1700 года, в которых проводились вот уже работы. И знаете, вспоминается святая великомученица Варвара, которая через красоту Божиего мира пришла к красоте Творца, постигла вот сердцем своим, открыла Творца. И вот то же самое можно почувствовать на Севере. Именно там, на колокольне, когда вот мы на все это смотрели, пришла мысль провести хотя бы противоаварийные работы. Если не реставрационные, то противоаварийные работы над всеми деревянными храмами и часовнями Русского Севера. С одной стороны, супруга говорит: ты представляешь, как их много? А с другой стороны, ну а что сложного: нашел, приехал, перекрыл крышу, что-то сделал – и уже храм будет дальше существовать. И вот, понимаете, такие серьезные как бы решения, они не приходят в суете в какой-то там, в городах. Для того чтобы какие-то важные решения в жизни принять, найти дорогу, найти путь, для этого, вот лично для меня, очень важно бывать на Русском Севере. Потому что Север, он как бы очищает душу, просвещает, как-то открывает правильные решения. И не только появляется решение сделать то-то или то-то, но еще и появляется решимость именно так и поступить. Вот первый раз, когда я был с супругой на Севере, мы отправились в поход от одной деревни, от Летней Золотицы, до другой деревни, Пушлахта, с рюкзаками вдоль Белого моря. Мы еще не знали, что там нет дорог, мы еще не знали, что жаркое лето, что пересохли все ручьи, что негде взять воду. Мы не знали, что там полно медведей, которые истоптали песок вдоль моря, как пляж многолюдный. В общем-то, мы всего этого еще не знали. Мы были такими, в каком-то смысле наивными, нам было, мне там было 28 лет, супруге, соответственно, меньше, и мы надеялись на огромные свои рюкзаки, в которых было все и которые весили больше 50 килограмм. И вот мы так вот отправились. И вот, наверное, на второй или третий день похода я принял краеугольно важное решение для своей священнической жизни: о создании воскресной школы для взрослых, о том-то и о том-то. И потом, когда вернулся в город, я стал это осуществлять. И благодаря этому, собственно говоря, то что происходит в моей жизни, происходит именно таким образом. Но вот эти вот решения и решимость я получил как раз там, на берегу Белого моря, когда вокруг была вот только красота Божиего мира. И в этой связи, мне кажется, что это очень важно. Вообще очень-очень важно бывать на Русском Севере, потому что он дает и какие-то правильно понимания, и дает возможность сравнить свою жизнь и жизнь тех подвижников, которые там, на Русском Севере, трудятся, подвизаются. Дает возможность вообще оставаться человеком в многолюдном городе. У нас отправляются экспедиции, вот передо мной листочек, на котором 14 экспедиций, которые отправляются за ближайшие две недели. То есть, знаете, похоже на табло в аэропорту: прилет, отлет, и так же много экспедиций. И в этой связи, если слушатели захотят отправиться на Русский Север, наш проект, он как раз помогает им эту свою мечту, желание осуществить.

К. Мацан

– Это был протоиерей Алексей Яковлев, руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера».

К. Мацан

– Это «Светлый вечер» на радио «Вера». Мы продолжаем наш разговор о духовном смысле путешествий. И наш следующий собеседник – священник Дмитрий Березин. Один из проектов, как сейчас принято говорить, отца Дмитрия это семейное авторалли под названием «Батя». Как авторалли укрепляет семьи, какими смыслами может быть нагружена обыкновенная велосипедная поездка – об этом размышляет священник Дмитрий Березин, настоятель Казанского храма села Молоково в Московской области.

Иерей Дмитрий

– Прежде всего в поездках мы попадаем в условия ну, во-первых, непривычные, да, во-вторых, иногда сложные, и поэтому мы отвлекаемся от своей суеты. Ну вот, например, мы когда сплавляемся, мы периодически это делаем в разных комбинациях и разных компаниях, вот во время сплава в руках, например, весла все время. Поэтому привычный телефон и привычные контактные интернет и прочее, они уходят на второй план. Человек остается наконец-то, да, это возможность такая, наедине ну подчас с самим собой или там с двумя-тремя людьми. Поэтому, естественно, когда мы вырываемся из контекста своей суеты ежедневной, мы наконец-то подчас, да, обращаем внимание на самих себя, на свою душу, на свои мысли, когда мы отвлекаемся от этого информационного потока вечного. Вот отчасти в период самоизоляции тоже люди были вырваны из привычных ежедневных каких-то занятий, поездок на работу и так далее, то есть тоже такое своего рода путешествие было.

К. Мацан

– Такое путешествие внутрь себя.

Иерей Дмитрий

– Да, конечно. Ну у меня есть опыт мой личный, когда я путешествовал автостопом, еще в молодости, и в одиночку в том числе – это был опыт как раз, когда ты находишься и наедине с самим собой достаточно долго, и наедине с Богом тоже достаточно долго, и общаешься с разными совершенно людьми. И это меняет очень, ну на мой взгляд, положительно человека, да, то есть мы начинаем на самом деле, правда, понимать самих себя лучше.

К. Мацан

– Отец Дмитрий, вот есть такая известная ваша акция, не акция, не знаю, мероприятие, как ралли «Батя», которая несколько раз проводилась, когда отцы с детьми, с сыновьями, как экипажи, на машинах участвуют в таком длительном автопробеге. Вот могли бы подробнее об этом рассказать, о том, откуда эта идея вырастала и вырастает, если это повторяется до сих пор, если это происходит. И в чем здесь для вас смысл такого времяпрепровождения как именно для священника и пастыря?

Иерей Дмитрий

– Ну идея родилась, по-моему, в 2013 году, то есть из того, что было понимание, что хорошо было бы провести какое-то семейное мероприятие для семей, как-то их объединить, собрать. Ну и вот получилось так, что несколько человек встретились и придумали эту затею. Оно уже восемь лет проводится ежегодно, и вот мы готовимся уже к девятому году. Проводится в первых числах января, потому что в это время свободные дороги. Основная идея какая – идея именно не организационная, а вот авторская – в том, что семья это экипаж. Ну и по жизни это так и во время ралли тоже. И поэтому у нас есть обязательное условие, что должен быть, как минимум, один родитель и один ребенок. Соответственно, когда экипажи едут, и это очень непростое испытание. Потому что я каждый год участвую со своей семьей и каждый год думаю: ну я уже опытный такой, да, любитель-раллист, мы сейчас поддадимся, а потом, чтобы не занимать первые места. А на самом деле получается так, что даже мы на каком-то из этапов сбиваемся с пути, ошибаемся где-то и уже начинаем наверстывать упущенное. То есть это не такое простое испытание. И многие участники говорили о том, что во время этого ралли как раз семья и должна быть командой. Если в семье есть ссоры, недопонимание, какие-то обиды, они иногда в это время вскрываются, и по-разному бывает. То есть бывает так, что семья не справляется с заданием, опускает руки. А бывает наоборот, что они преодолевают эти свои внутренние, накопившиеся какие-то противоречия. У нас даже был такой отзыв удивительный, да, что супруги поехали в это ралли, готовясь к разводу морально. Ну не то что там подали заявление, а именно были готовы уже развестись. И во время этих испытаний таких, сложностей, они внезапно поняли, что друг без друга они не могут и, соответственно, семья укрепилась, преодолела этот кризис свой. Ну я думаю, что в этом, в том, что семья понимает, и дети понимают, и родители, что они один экипаж, они должны преодолевать себя не только во время ралли, но и в течение всей жизни.

К. Мацан

– Видел у вас в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) фотографии велопробега или какого-то велопутешествия – ну тоже с детьми, с подростками. Это тоже какое-то ваше такое храмовое мероприятие?

Иерей Дмитрий

– Да, мы с 2009 года – вот в этом году у нас уже 11-й сезон, как мы посчитали –катаемся на велосипедах. У нас храм сельский, и поэтому есть возможность объехать окрестные храмы, монастыри, и то куда мы смогли дотянуться, мы уже неоднократно объехали. Да, это очень хороший формат, мы приглашаем всех и прихожан, и не прихожан присоединяться, и в воскресенье обычно, после службы, куда-либо выезжаем. Ну обычно это, наверное, от пятнадцати до у нас было, по-моему, один раз семьдесят километров маршрут. Мы берем всех (ну соответственно, если дети маленькие, то длинные маршруты мы не советуем ехать) и путешествуем. Заранее планируем маршрут, как будем ехать, куда приедем. Ну нас обычно везде ждут, встречают в храмах, монастырях. Ну обычно мы поднимаемся на колокольню традиционно, звоним в колокола, устраиваем чаепития, если есть источник, окунаемся. И вот таким вот образом объезжаем наши окрестные храмы, монастыри. Плюс в процессе, естественно, мы общаемся. И многие люди, я замечал уже за это время, те кто, например, просто приехали на велопробег, не были прихожанами, становятся прихожанами. Ну и вообще, мне кажется, такая достаточно полезная с точки зрения и общения, и какого-то духовного такого опыта. Потому что мы же знаем, что вокруг есть какие-то храмы, обычно времени доехать до них даже на машине – ну это нужно как-то себя собрать, озадачить. А здесь, благодаря вот таким поездкам, многие люди приобщаются как раз и любят больше, наверное, свой край, свою землю.

Иерей Дмитрий

– Это был священник Дмитрий Березин, настоятель Казанского храма села Молоково в Московской области. На этом мы завершаем наш разговор в этом часе «Светлого вечера». С вами был Константин Мацан. До свидания. Берегите себя и друг друга.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем