Время от времени в общественном пространстве возникает спор на тему «кого считать человеком и личностью». Кто-нибудь заявляет, что люди, страдающие тяжкими болезнями, которые едва ли могут общаться, а трудиться точно не могут — не люди, или в меньшей степени люди, чем другие.
Интуитивно мы понимаем, что это — неправда, но что делает человека человеком?
Разум? Способность к общению? Участие в общественной жизни? Если человек переживает болезнь или травму, которая лишает его всего этого, остается ли он человеком?
Христианская вера отвечает в высшей степени однозначным «да». Любой человек создан по образу Божию; независимо от своих способностей и возможностей, в очах Бога он несет на себе Его образ. Не люди наделяют статусом человека, но только Бог; со стороны людей — кощунство присваивать себе право решать кто человек, а кто — нет. Презрение к человеку есть презрение к образу Божию, враждебный вызов, брошенный Всемогущему.
Этот христианский взгляд на человека настолько глубоко впитался в ткань европейской цивилизации, что во многом усвоен даже людьми неверующими.
Как говорит «Декларация прав человека» ООН, в самой первой статье, «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах». Человек, способность которого к труду и общению с другими глубоко нарушена врожденной или приобретенной болезнью, равен в своем достоинстве и правах вам, мне, или, скажем, Нобелевскому Лауреату.
Это глубоко контринтуитивнаяидея, большинство культур в истории человечества ее не придерживались, она и в христианском-то мире пробивалась с большим трудом. Люди склонны считать, что одни человеческие существа менее ценны и достойны, чем другие — что богатые важнее, чем бедные, талантливые важнее, чем неспособные, привлекательные важнее, чем некрасивые, и те, кто обладают более высоким социальным статусом — из-за своего происхождения или достижений — важнее тех, кто находится на обочине социальной жизни. Вера в неравенство возникает легко и сама собой — мы же видим, что люди не равны по статусу, способностям, красоте, силе, богатству, известности, и так легко принять, что вот это человеческое существо менее ценно, чем другое.
Чтобы верить в равное достоинство всех людей, надо верить в невидимое — в то, что Бог видит в человеке не статус, богатство, способности или что-то еще — но прежде всего, Свой Образ. Образ, которым в равной степени наделены все, кто принадлежит к человеческому роду. Как монета — она может быть запачканной и изображение на ней полустертой, но то, что определяет ее ценность — это портрет государя.
Никакая болезнь или поврежденность — хотя бы и самая тяжелая — не может изгладить Божий образ в человеке. И его должно почитать в каждом, кого Господь посылает нам навстречу.
Схиархимандрит Иоанн (Маслов) и его семья
Крестьяне села Потаповка, что в Сумской области на Украине, расходились по домам. Зимой рабочий день в колхозе заканчивался рано. Бригадир Сергей Федотович Маслов шагал по улице, прислушиваясь к скрипу снега под большими валенками. Было 6-е января 1932-го года. Рождественский сочельник. Маслов думал о том, как вечером пойдёт на праздничную службу: каким-то чудом в разгар очередной советской антирелигиозной кампании их маленький сельский храм оставался открытым. С радостью думал он и о том, что в его семье совсем скоро будет прибавление — супруга Ольга Савельевна ждала ребёнка. На подходе к дому бригадира встретила соседка. «Где ты ходишь, Федотыч, жена твоя рожает!» — сказала она громким шёпотом. Послали за фельдшером, и вскоре избу Масловых огласил крик младенца. Так, накануне великого праздника, появился на свет будущий монах, богослов, духовник и старец — схиархимандрит Иоанн (Маслов).
Мальчика окрестили и назвали Иваном. Он стал третьим ребёнком Сергея Федотовича и Ольги Савельевны. У Вани было две старших сестры, а позже на свет появились двое младших братьев. Масловы верили в Бога и, несмотря на тяжёлое для церкви и верующих время, крепко держались благочестивых христианских традиций. С раннего детства родители брали Ваню с собой в храм. Во время службы мальчик никогда не шалил, не бегал, а тихонько стоял рядом с родителями. А когда наступало время пения молитвы «Отче наш», которую маленький Ваня знал наизусть, он громко и радостно пел её вместе со всеми прихожанами. Одна из сестёр старца Иоанна вспоминала, что мальчик рос добрым, тихим, спокойным. «Мы, старшие, бывало, затеем драку, а Ваня скажет: зачем дерётесь? И нам станет стыдно. Нам часто попадало от матери, а ему — никогда. Он был смиренный, никого не обижал», — рассказывала она.
Наблюдая за сыном, родители вспоминали, как задолго до его рождения, в 1922 году, из закрытого большевиками монастыря в деревню вернулся их родственник — старый монах. Вскоре он скончался, а перед смертью предрёк, что будет ещё монах в семье Масловых. «Уж не о Ване ли нашем он тогда говорил?», — размышляли Ольга Савельевна и Сергей Федотович.
Но Ваня пока не думал о монастыре — в 1941 году началась Великая Отечественная война. Отца забрали на фронт, и девятилетний Иван остался в семье за старшего. Мать старца Иоанна вспоминала, что сын стал для неё настоящей опорой, а для братьев и сестер — руководителем и воспитателем. Дети называли его «батькой» и во всём слушались. Несмотря на юный возраст, Ваня научился делать всё: шить, готовить, пахать и сеять. Днём он работал дома и в поле, а по ночам плёл на всю семью лапти. «Он кормил семью, укреплял всех нас, — говорила Ольга Савельевна. — Когда пришла похоронка на мужа, он один умел меня утешить, а ведь это так дорого стоит», — вспоминала она. Сестра говорила, что, если бы не Иван, они бы просто не выжили. При этом мальчик успевал учиться — ходил в школу за шесть километров в соседнее село.
В 1951 году Ивана призвали в армию. Там молодой человек сильно простудился, болезнь дала осложнения на сердце. Поэтому его демобилизовали раньше срока. Он вернулся домой и зачастил в Глинскую пустынь, которая располагалась неподалёку от их села. Ездил туда в свободное время на велосипеде. Ольга Савельевна чувствовала: скоро её сын примет важное решение. Так и случилось. В 1954 году Иван сказал матери, что хочет стать монахом и поселиться в Пустыни. Как ни готовилась женщина к такому повороту событий, как ни радовалась, что сын избрал для себя духовный путь, отпускать его в монастырь было тяжело. «Когда он уходил, я за ним следом несколько километров бежала, всё плакала», — рассказывала Ольга Савельевна. Со временем, когда остальные дети устроятся в жизни, она тоже примет монашеский постриг. «Матушка свято прожила свою жизнь», — говорил схиархимандрит Иоанн (Маслов). И всегда с любовью вспоминал свою большую и дружную семью.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
29 марта. О свете Христовой веры
В Неделю Торжества Православия Святейший патриарх Московский и всея Руси Кирилл на проповеди говорил о свете Христовой веры:
29 марта. О правильном понимании слов из Книги Бытия
В 6-й главе Книги Бытия есть слова: «Раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем».
О правильном понимании этих слов, — протоиерей Владимир Быстрый.