Поделиться
У нас в гостях были основатель православных языковых курсов имени святителя Фекликса Бургундского Алексей Макаров и преподаватель Библейско-богословской английской группы этих курсов Филипп Чэмпион.
Мы говорили о том, как возникли бесплатные православные курсы изучения современных иностранных языков, кто может на них обучаться, и зачем помимо обычных учебников там изучается Священное Писание.
А. Пичугин
— В студии светлого радио приветствую вас я — Алексей Пичугин. Это «Светлый вечер». Я представляю наших гостей, ближайший час вместе с нами и с вами проведут: Алексей Макаров — основатель православных языковых курсов имени святителя Феликса Бургундского. Здравствуйте!
А. Макаров
— Здравствуйте!
А. Пичугин
— И Филипп Чэмпион — преподаватель библейско-богосл
Ф. Чэмпион
— Добрый вечер!
А. Пичугин
— Всё правильно я вас представил?
А. Макаров
— Да.
А. Пичугин
— Замечательно! Теперь у нас есть сразу несколько вопросов, которые даже от представления отталкиваются. Православные курсы иностранного языка имени святителя Феликса Бургундского. То, что могут быть православные курсы иностранного языка, по идее, в этом ничего удивительного нет. Но вот святитель Феликс Бургундский, в первую очередь — сразу уже что-то незнакомое, какое-то незнакомое имя. Кто этот человек, кто этот святой? Он не самый известный святой. Алексей?
А. Макаров
— Святитель Феликс Бургундский — это, как его называют, апостол Восточной Англии, известный святой, живший в седьмом веке и ведший миссионерскую деятельность в этом регионе, в Восточной Англии. Мы выбрали его в качестве покровителя, поскольку в православном мире Восточной Церкви он не очень известен, но известен в Западной Церкви. У нас есть такой уклон в пользу почитания восточных святых, мы решили поэтому, что нужно взять в качестве покровителя западного святого — тем более, что первая группа у нас была посвящена изучению английского языка, — для того, чтобы расширить познания людей: что Православие это не только Восточная Европа, Греция, Россия, но это ещё и Древняя Англия, вообще Европа до раскола.
А. Пичугин
— Ну святой-то неразделённых Церквей, он почитается и там, и там. А почему вы решили вообще заняться преподаванием иностранного языка? И почему вы именно выбрали для себя такой, если можно сказать, православный подтекст?
А. Макаров
— Насчёт преподавания: дело в том, что моя бабушка была преподавателем английского профессиональным
А. Пичугин
— А вы как сооснователь выступаете, Филипп, или вы позднее присоединились?
Ф. Чэмпион
— Нет, дело в том, что я присоединился к курсам уже позднее, когда вернулся в Россию после сравнительно долгого нахождения в Европе, где я учился. Я на тот момент услышал о курсах через интернет и проект показался мне очень интересным. Поэтому когда я вернулся в Москву, то первым делом связался с Алексеем Макаровым и предложил какую-то свою помощь в ведении преподавательско
А. Пичугин
— И как это теперь выглядит? То есть я себе представляю... я представляю по собственному опыту разные курсы с иностранными языками: они обычно базируются в каких-то школах, университетах, институтах, домах творчества, детского творчества и так далее, могут быть отдельной структурой. А у вас это как-то по-другому выглядит, я так понимаю, тем более курсы ваши вроде как бесплатные.
Ф. Чэмпион
— Да, совершенно верно — курсы бесплатные. Но тут следует сказать, что на данный момент у нас есть 18 разных групп, где изучают четыре языка: английский — это наш основной язык, также французский, немецкий, и вот сейчас идёт набор в группу по новогреческому. И поскольку имеется 18 групп, столько же есть преподавателей, и у каждого из них имеется своя собственная методика, свой уникальный подход к преподавательско
А. Пичугин
— А как вы набираете преподавателей? Это ваши единомышленники или это люди, просто набранные по объявлению?
А. Макаров
— Практически сразу, когда я создал свою первую группу, я также организовал паблик в «ВКонтакте» через который распространял информацию про курсы, давал домашние задания. И очень скоро к нам стали присоединяться, которые тоже изучали английский язык, в основном православные. И где-то спустя год после существования моей группы, к нам присоединилась Мария Григорьева, которая стала вторым, кроме меня, преподавателем. Тогда мы поняли то, что нужно не останавливаться на этом и открывать следующие группы. Потому что у Маши была тоже своя отдельная группа. Мы давали рекламу, нам православные другие группы помогали, делали перепосты. Через это мы нашли новых преподавателей, также узнал о нас Филипп, будучи ещё в Англии.
Ф. Чэмпион
— Тут следует также сказать, что мы находимся в поиске новых преподавателей практически постоянно. Нам нужны новые люди, которые готовы были бы предложить свои услуги в этом деле. Поэтому, если у кого-то есть желание тоже к нам присоединиться, я думаю, мы будем рады.
А. Пичугин
— В качестве преподавателей, в качестве обучающих.
Ф. Чэмпион
— Совершенно верно.
А. Пичугин
— Сразу давайте тогда, может быть, какие-то контакты назовём. Вы ребята некоммерческие, поэтому, думаю, в этом рекламы никакой не будет как таковой. У вас группа в «ВКонтакте». У вас нет нет сайта, где была бы размещена информация?
Ф. Чэмпион
— Пока ещё нет.
А. Пичугин
— Но есть группа в «ВКонтакте», соответственно, сайт «ВКонтакте» — соцсеть. И здесь надо что набрать, чтобы на вас выйти?
Ф. Чэмпион
— В поиске достаточно написать «православные языковые курсы имени святителя Феликса Бургундского».
А. Пичугин
— Ну да, вот у меня перед глазами открыто, здесь ещё такой тёмный логотип англоязычный и «Православные курсы иностранного языка. Бесплатно». Как вы находите людей, которые готовы на вас бесплатно трудиться?
А. Макаров
— Дело в том, что основа христианской веры — помощь ближнему. Об этом много учил Господь Иисус Христос: каждый должен свои таланты потратить и приумножить. И есть люди, которые владеют иностранными языками, преподавательски
Ф. Чэмпион
— Тут следует также добавить, что, я думаю, у всех преподавателей есть какие-то свои тоже интересы, свои цели, которые они перед собой ставят. Допустим, когда я возвращался в Россию, мне было важно найти для себя какой-то своего рода английский клуб, где я мог бы продолжать практиковать навыки английского языка.
А. Пичугин
— Мне кажется, в России с этим проблем особых нет, в Москве особенно.
Ф. Чэмпион
— Совершенно верно. Однако, познакомившись с Алексеем, мы как раз пришли к выводу, что было бы интересно создать группу (вот где я сейчас преподаю), где на английском языке изучалось бы как Священное Писание, так и религиоведение, то есть и богословие, и сравнительное изучение религий. И туда люди приходят, они могут практиковать язык, во-первых. Во-вторых, они приобретают знания или уже углубляю свои знания в области религиоведения и Священного Писания.
А. Пичугин
— А всё происходит на английском языке?
Ф. Чэмпион
— Да, всё происходит на английском языке.
А. Пичугин
— А где вы базируетесь?
Ф. Чэмпион
— Вот мы, моя группа, занимаемся по благословению митрополита Волоколамского Илариона в помещениях Общецерковной аспирантуры.
А. Пичугин
— Есть другие группы, где они находятся, Алексей?
А. Макаров
— Да, есть также группы в воскресной школе храмы Никиты Мученика...
А. Пичугин
— Никиты Мученика у нас несколько храмов...
Ф. Чэмпион
— На Курской.
А. Пичугин
— На Старой Басманной, если не ошибаюсь. Большой красный храм.
А. Макаров
— Да. И также на Лубянке — храм Иоанна Богослова, в здании Российского православного университета.
А. Пичугин
— То есть аудитория у вас есть, помещениями вы не обделены.
А. Макаров
— Не обделены. Но это только в последнее время, был период прискорбный, когда у нас вообще не было помещений. И нам приходилось заниматься в кафе, парках, благо тогда было тепло. Но, слава Богу, через некоторое время мы нашли помещение. И потом нас так наградил Всевышний — то, что у нас теперь много помещений, действительно есть где учиться.
А. Пичугин
—А давно, вообще, работают ваши курсы?
А. Макаров
— Три года скоро будет.
А. Пичугин
— Самое важное, и мы с самого начала говорим, что курсы православные. И вы неоднократно за последние 10 минут упомянули в разном контексте то, что вы сами люди верующие и делаете акцент на какие-то христианские вещи в ходе обучения. К вам может прийти совершенно любой человек, вне зависимости от своего вероисповедания. Правильно?
Ф. Чэмпион
— Да, совершенно верно. К нам приходили как представители других религий, так и других христианских конфессий, и неверующие люди тоже. То есть у нас были и атеисты, и агностики, и многие из них продолжают ходить на занятия.
А. Пичугин
— А как построены сами занятия?
А. Макаров
— У нас есть разные группы разного уровня. И занятия строятся в зависимости от уровня.
А. Пичугин
— Но вот эта христианская компонента приветствует на любом уровне? Или с самого начала какие-то базовые знания по языку даются на базовых простейших примерах?
Ф. Чэмпион
— Тут идёт, наверное, по нарастающей. В группах с самым простым уровнем этот христианский элемент минимален. В то время как, допустим, в той группе, где преподаю я (это для людей с уже более продвинутым уровнем языка), там, действительно, акцент сделан серьёзный на как раз религиозном элементе.
А. Макаров
— Занятия всех групп начинаются с молитвы и заканчиваются молитвой на том языке, на котором ведётся преподавание.
А. Пичугин
— Это лично моё мнение, но мне почему-то кажется, что изучать иностранный язык на примере Писания... Вы же Священное Писания используете тоже в качестве учебного пособия?
Ф. Чэмпион
— Да. Но я бы не называл его так.
А. Пичугин
— А как?
Ф. Чэмпион
— Это, во-первых, довольно старая методика, которая применялась ещё в древние времена — когда для изучения языка брался какой-то серьёзный текст...
А. Пичугин
— Очень сложный, очень сложный по смыслу. Даже при переводе на русский язык, мы видим огромное количество смыслов того или иного выражения, которое с древнееврейского переходит или с греческого языка...
Ф. Чэмпион
— Видим.
А. Пичугин
— Опять же, это моё мнение, вам, как преподавателям виднее, поэтому я вас и спрашиваю. Кажется, что изучение иностранного языка на таких сложных примерах, хотя, может быть, вы его совсем уже в какой-то более поздний момент включаете в образовательную программу, оно очень непростое.
Ф. Чэмпион
— Священное Писание изучается как раз уже в группах продвинутого уровня, то есть на начальном уровне и среднем его нет. Что касается продвинутого уровня, то тут люди, которые к нам приходят, обладают уже достаточными знаниями, чтобы познавать английский в более глубоких его смыслах. Поэтому тут каких-то проблем не возникает. И я не помню, чтобы за всё время, что мы преподаём, были какие-то трудности.
А. Макаров
— Я добавлю. Изучение Библии — это не только изучение самого текста, но это и обсуждение. То есть люди могут высказаться, послушать других о том, как те или иные отрывки Писания применительны к нашей жизни, вспомнить какие-то эпизоды, которые с этим связаны. То есть идёт полноценная практика. Что касается групп начального и среднего уровня, то я настаиваю и продолжаю настаивать, чтобы преподаватели давали не только православный английский, православную лексику и брали не только сакральные тексты. Поскольку если человека научить разговаривать только в этих сферах, то он просто, попав в другую страну, будет высмеян. Конечно же мы даём и бытовой английский, и грамматику, и всё остальное. Но стараемся вводить вот этот элемент даже на начальном уровне.
А. Пичугин
— Друзья, напомню, что это программа «Светлый вечер». У нас в гостях сегодня: основатель православных языковых курсов имени святителя Феликса Бургундского Алексей Макаров; и его коллега Филипп Чэмпион — преподаватель библейско-богосл
А. Макаров
— Во-первых, конечно же для путешествий, для общения с иностранцами. Английский нужен нам, когда мы выезжаем за границу, потому что мы можем не пропасть тогда в любом месте, потому что всегда нас поймут.
А. Пичугин
— Мне казалось, что я всегда знал ответ на этот вопрос. И если мне случалось где-то там в эфире или не важно где задавать его, то он задавался просто как один из обязательных. Но тут я один раз как-то со своим бывшим много лет назад коллегой пообщался — он уже много лет живёт сам за рубежом. И до того он жил довольно долгое время в Англии, потом в России, он сам русский, естественно, мы с ним работали вместе. И он мне говорил: «Слушай, зачем тебе иностранный язык, Лёш? Я понимаю, я жил много лет в Великобритании и сейчас тоже уезжаю за границу, я понимаю, зачем он нужен мне. Ты, как турист, если ты не собираешься, конечно, никуда уезжать, как турист приезжая в любую страну, зная 20 самых распространённых фраз на английском языке, не пропадёшь. Так что я не понимаю: если человек не собирается никуда из России надолго уезжать, для чего ему изучать иностранный язык?» И вот я впервые столкнулся с таким мнением, удивился. И поэтому этот вопрос переадресую вам в таком ключе.
Ф. Чэмпион
— Вы знаете, как говорил академик Лихачёв, в жизни каждого интеллигентного человека неизбежно присутствует развитие. Это развитие как духовное, так и интеллектуальное
А. Пичугин
— Вот вы — люди другой формации, другого поколения. Мы с вами примерно одного поколения, но всё-таи большинство экономически активных людей сейчас... ну, не большинство, а половина — это люди, выросшие в советское время и впитавшее в себя не то чтобы советские идеалы, но вот такой советский, даже научный подход. Мне часто приходится общаться с людьми из советской научно-гуманитар
А. Макаров
— Да, это очень важно для научной деятельности и просто для расширения своего кругозора — знать иностранный язык. Потому что когда я чем-то интересуюсь, если это не такая сугубо русская тема, а что-то, может быть, из мировой истории или культуры, то я, в первую очередь, делаю запрос в интернете на английском языке. Потому что я знаю, что на английском языке я найду больше информации, и она будет гораздо лучше изложена, чем на русском. К сожалению, пока это так. Даже «Википедия» английская намного более информативна и содержательна, и факты там точнее, то есть меньше ошибок, чем русская «Википедия». Конечно же для того, чтобы написать полноценную научную статью...
А. Пичугин
— «Википедия» не обязательна... Не то чтобы не обязательна, но «Википедией» не исчерпывается...
А. Макаров
— Конечно же не исчерпывается. Но я вам говорю о своём опыте поиска информации в сети. Если бы я знал только русский, то мне было бы гораздо сложнее это делать, даже в некоторых случаях просто невозможно, потому что некоторые темы, которые мне интересны, на русском языке практически отсутствуют, есть только на английском. И для научной деятельности, для того, чтобы изучать что-то углублённо, просто необходимо знать европейские языки. Потому что такое море всяких исследований сейчас написано на английском, на французском, немецком языках. Как говорит митрополит Иларион, язык — это новый мир. Если человек выучил язык, он расширил свой кругозор, он узнал логику мышления других людей. И он может теперь с ними общаться. Это не только в ресторане заказать себе блюдо — он может чувствовать себя частью их социума. Потому что это тоже очень приятно: поехать куда-нибудь за границу и не просто там на пальцах объясняться, а именно мочь побеседовать, расспросить людей, как они живут, чем занимаются. Это бесценные знания, которые стоят потраченного времени.
А. Пичугин
— Мне ближе историческая сфера, поэтому я понимаю, что книги, написанные нашими соотечественника
Ф. Чэмпион
— Мне кажется, безусловно можем. Это зависит всё не только от нашей образовательной системы, чему уделяется много внимания сейчас и в средствах массовой информации, и со стороны государства. Зависит здесь всё и от людей. Молодёжь в нынешнее время понимает, что языки знать необходимо. И поэтому даже среди учащихся школ уже присутствует такое осознание, что если они сейчас язык не выучат, если они не будут тратить своё время на изучение языков, то в дальнейшем им будет невероятно трудно в их жизни. Они не смогут в той мере узнавать мир, как могли бы, если бы языки знали.
А. Пичугин
— А как может узнавать мир человек, который знает язык, но у него нет возможности куда-то поехать? Интернет?
Ф. Чэмпион
— Опять же, литература. Интернет не ограничивается той же самой «Википедией», о которой мы сегодня говорили.
А. Пичугин
— Интернет ничем не ограничивается.
Ф. Чэмпион
— Совершенно верно. Есть множество литературы, есть множество лекций. Каждому человеку, в принципе, можно найти то, что ему по вкусу. То есть кто-то любит приобретать информацию путём просмотра видеолекций, кто-то слушает лекции, кто-то читает научную литературу, кто-то читает научно-популярну
А. Пичугин
— Дурацкий вопрос сейчас задам, но без него никуда. Вот вы уже смеётесь! Сколько нужно времени для того, чтобы человеку выучить английский язык (пускай будет английский) в самом таком базовом представлении для того, чтобы более-менее свободно изъясняться на улицах Лондона? Без нюансов каких-то профессиональных
А. Макаров
— Я полагаю, что если учить его без фанатизма — так, как обычно учат, то можно изъясняться уже за несколько месяцев обучения.
Ф. Чэмпион
— Вопрос трудный, и вот почему: люди же совершенно разные...
А. Пичугин
— Он банальный, он не трудный.
Ф. Чэмпион
— Я не хотел это называть так!
А. Пичугин
— Это так. Но без этого вопроса никуда — он всегда возникает!
Ф. Чэмпион
— Дело в том, что люди же разные. И я встречал людей, которые могли выучить новый язык за феноменально короткое время. В то же время есть те, кому требуются года, чтобы освоить даже такие минимальные, базовые знания английского языка. Необходима, на мой взгляд, практика. Причём практика необязательно подразумевает под собой опять же выезд за границу или поиск носителя языка. Я всё возвращаю людей к этому: аудиоматериалы, аудиолекции. У нас на курсах есть человек, его зовут Георгий, он никогда не был в Великобритании, но тем не менее разговаривает с замечательным британским акцентом. И он не учился на лингвиста...
А. Пичугин
— Может, у него прикус такой?
Ф. Чэмпион
— Нет, у него не прикус такой.
А. Пичугин
— Мне когда-то говорили в детстве, что у меня неправильный прикус, поэтому у меня хорошее английское произношение.
Ф. Чэмпион
— Вы знаете, произношение в первую очередь зависит и от интонации, а интонация уже не столько зависит от прикуса. Но каким образом он приобрёл свои знания? Аудиолекции.
А. Пичугин
— Давайте вернёмся буквально через минуту, после небольшого перерыва. Я слушателям напомню, что сегодня у нас в гостях: основатель православных языковых курсов имени святителя Феликса Бургундского Алексей Макаров; и Филипп Чэмпион — преподаватель библейско-богосл
А. Пичугин
— Возвращаемся в нашу студию, где сегодня, напомню, мы говорим про преподавание иностранного языка. У нас в гостях: основатель православных языковых курсов имени святителя Феликса Бургундского Алексей Макаров; и Филипп Чэмпион — преподаватель библейско-богосл
Ф. Чэмпион
— Есть, конечно.
А. Пичугин
— Она бессмысленная или всё-таки в ней что-то есть?
А. Макаров
— По-моему, это шарлатанство.
Ф. Чэмпион
— Это совершенное шарлатанство.
А. Пичугин
— А почему? Они делали акцент на то, что это какая-то подсознательная штуковина, она всё время в уши льёт какой-то английский текст с переводом. И в итоге в конце всё-таки через две недели что-то там откладывается.
Ф. Чэмпион
— Знаете, подсознание действительно работает в плане изучения языков интересно. Я помню, когда попал в немецкую среду...
А. Пичугин
— А вы сколько языков знаете?
Ф. Чэмпион
— Английский, немецкий, в принципе понимаю французский, если не брать какие-то древние языки, которые мне нужны по специальности. Я оказался в немецкой гимназии в Швейцарии, не зная немецкого языка. Так как мне тогда было 16 лет, я оказался оторванным от своего родного города, и у меня не было даже никакого желания этот язык учить. То есть такой стандартный подростковый протест. Вот в течение, пожалуй, нескольких месяцев, полугода, всё, что я делал на занятиях, это просто читал какую-то русскую классическую литературу...
А. Пичугин
— На русском языке?
Ф. Чэмпион
— На русском языке. Мне тогда казалось это весьма хорошим способом провести время. И вот через полгода я уже понимал, наверное, примерно 65-70% того, что говорилось на занятиях. Хотя в течение всех этих шести месяцев не прикладывал практически никаких усилий для изучения языка.
А. Пичугин
— Известный писатель один рассказывал, что, когда он вынужденно переехал из Соединённых Штатов во Францию жить, не знал французского языка вовсе. Естественно, он хорошо знал английский, потому что много лет жил в США. Когда переехал жить во Францию, он французского не знал вовсе. И он каждое утро просто шёл и покупал свежую газету, читал заголовки статей, пытался понять, о чём идёт речь. И, по прошествии года с небольшим, вполне себе азами, опять же, но владел. Но он в среде был.
Ф. Чэмпион
— Обратите внимание: вы сейчас сказали про человека, которому потребовался год.
А. Пичугин
— Это я из головы придумал — год. Я не знаю, но, наверное, это так.
Ф. Чэмпион
— Я думаю, что примерно столько. То есть это не две недели, не 10 дней, когда он засыпал под радио английское или французское и вдруг стал, как вы говорите, носителем языка через 10 дней.
А. Пичугин
— Язык можно начинать учить в любом возрасте или есть всё-таки ограничения?
Ф. Чэмпион
— Изучать можно начинать в любом возрасте. Конечно, ребёнку это легче — в определённых нейронах причина и так далее. Но во взрослом возрасте тоже язык выучить можно — всё зависит от времени и усилий. Вот пример, который я люблю приводить, это занятия спортом: если человек, допустим, ходит в спортивный зал и занимается там по 15-20 минут в неделю, то никаких результатов серьёзных заметить не удастся никому. То же самое с языком, абсолютно то же самое: если заниматься по 30 минут в неделю, раз в 10 дней, то результаты будут весьма плачевны. Лучше это делать мало, допустим, по 15-20 минут в день, но регулярно, ежедневно, тогда результаты будут.
А. Макаров
— Я всегда начинаю свои занятия с того, что говорю ученикам, что самое главное в изучении языка — это мотивация: «Если у вас не будет мотивации, то ничего не получится. Поэтому давайте с вами подумаем, по каким причинам именно вам нужен язык. И вы себе запишите на бумажке. И когда вам будет лень, не хотеться, вы будете думать, что надо это бросить, ничего не получается — вы просто перечитайте эти причины и возжгите в себе опять этот огонь желания, который в вас был». Вот это — самое основное. Потом уже дальше методика, разные комплексы упражнений, аудирование, видеоразговор — это уже второстепенно. Только если будет мотивация всё получится.
А. Пичугин
— Некоторые мои знакомые учат язык по фильмам в оригинале — либо с русскими субтитрами, либо вообще без таковых. Правда, без субтитров я с трудом представляю себе, что они могут выучить, слушая просто речь.
Ф. Чэмпион
— Знаете, они могут подправить себе произношение как минимум — это уже хорошо.
А. Пичугин
— Если оно когда-то было.
Ф. Чэмпион
— Конечно с нуля это делать весьма затруднительно. Но если у человека есть базовое знание языка, то он вполне может таким образом...
А. Макаров
— Сначала нужно смотреть с русскими субтитрами, потом, когда уровень уже наберётся, с английскими субтитрами, потом без субтитров вообще.
Ф. Чэмпион
— С русскими субтитрами здесь может быть проблема: человек будет читать эти субтитры и не обращать внимание на сам язык, не вслушиваться...
А. Пичугин
— Интонирует актёр, да, он красиво интонирует, но он актёр, его так научили. А о чём он говорит... тем более говорит он бегло...
А. Макаров
— Надо стараться. Сначала будут некоторые слова, которые вы будете слышать. Потом их будет становиться всё больше и больше. То есть нужно именно концентрироватьс
Ф. Чэмпион
— Здесь также важно сказать, что мы часто не любим изучать язык, читая литературу со словарём. Это вызывает раздражение — невозможно расслабиться человеку и как-то провести этот процесс обучения с хотя бы минимальным удовольствием. Знаете, мы сейчас живём во время, когда достаточно скачать этот словарь на телефон, вбить слово и уже через две секунды ты будешь знать его значение. Это не старые словари, которые нужно было листать, и таким образом отнималось много времени.
А. Пичугин
— Я не могу сказать, что я хорошо знаю английский язык, но мне нравилось включать одну радиостанцию англоязычную, ныне почившую, на которой были каждый час новости на английском языке. И мне очень нравилось, сидя в машине и едучи с работы домой, просто слушать и пытаться понять, какой процент из этих новостей я осознал и перевёл для себя.
А. Макаров
— Особенно хорошо это делать, когда вы уже их отслушали до этого по-русски, знаете, что происходит в мире. Тогда вам будет гораздо легче понять их на английском. То же самое касается фильмов, которые можно сначала посмотреть по-русски, потом пересмотреть на английском — какие-нибудь свои любимые, например, фильмы, сюжет которых вы хорошо знаете. И то же самое касается книг: просто взять вашу любимую книгу, которую вы уже много раз читали на русском, и попробовать прочитать её на английском.
А. Пичугин
— А новости, я думаю, что любой может найти даже в телевизоре своём собственном, переключив на какой-нибудь англоязычный канал, благо их сейчас предостаточно.
Ф. Чэмпион
— Это, кстати, возвращает нас к вашему изначальному вопросу: а зачем людям изучать язык? То есть не только же это необходимо тем, кто интересуется научной литературой или художественной литературой, или тем более религиозной — все мы так или иначе следим за событиями в мире...
А. Пичугин
— Это вы так считаете. Далеко не все следят за событиями в мире, я вас уверяю. А кому-то, к сожалению, вообще хватает только чего-то такого общефедерального
Ф. Чэмпион
— Мне кажется, что косвенно следят все. Они, может, этого сами не замечают и, может быть, целенаправленно не читают газеты и не смотрят новости, но они же члены социума, поэтому неизбежно слышат вот эти обрывки новостей. Так вот, для того, чтобы получить более полную картину того, что происходит в мире, важен доступ к средствам массовой информации разных стран.
А. Пичугин
— Да, ведь говорят, что надо читать британскую и арабскую прессу для того, чтобы понимать, что сейчас происходит. Но здесь я открываю сайт своих любимых арабских или британских изданий, могу загнать их в переводчик, он переведёт их криво, но суть, представляя информационную картину дня, я пойму. Здесь знание языка как раз и не важно!
А. Макаров
— Кстати, переводчик — это тоже неплохой способ учить язык. Если какая-то тема вам интересна и вы хотите прочитать про неё информацию на английском языке, можно просто забить английский текст в переводчик и сверять. Он, конечно, переводит не совершенно, но лексику учить так очень хорошо.
А. Пичугин
— А с чего, вообще, надо начинать? Мы очень много сейчас примеров привели совершенно разных, но с чего вы на своих занятиях начинаете всегда работать с группой? Вот познакомились вы, а первые шаги — это учебник, это какие-то задания? Или как для первоклашки: напиши в прописи английские буквы?
А. Макаров
— Как Филипп уже сказал, у нас 18 преподавателей. И у каждого из них разная методика.
А. Пичугин
— Сейчас у нас в студии двое преподавателей. Расскажите. Может быть, человек не дойдёт до ваших курсов, но хотя бы по крайней мере, услышав нашу программу, он захочет сам изучать язык, и с чего-то ему нужно будет начинать.
А. Макаров
— Я начинаю свои занятия с преподавания технологии обучения. Это то, чему, к сожалению, не учат у нас в школах. Я учу, как надо учиться, как нужно учить иностранный язык, для того, чтобы сделать это наиболее эффективно. Я говорю, что в первую очередь нужно постараться максимально окружить себя английским языком. Это, по возможности, постоянное слушание всяких подкастов, просмотр видео, чтение литературы, занятие грамматикой. Грамматику никто не любит, но нужно себя заставлять хотя бы по 20 минут в день какое-нибудь правило прочитать, что-нибудь выписать в тетрадочку. Это, как говорится must have, потому что эти все методики, что грамматика не нужна, она сама придёт, это не работает. Она, если придёт, то это нужно потратить на это уйму времени, говорить как мавр — криво, коряво. И легче просто этим заняться и выучить. И потом, я рекомендую использовать метод так называемых флэш-карточек: когда мы учим слова, мы выписываем с одной стороны слово на иностранном языке, с другой стороны — перевод на русский язык, транскрипцию. И просто когда едем куда-то, листаем эти карточки — в метро, троллейбусе — и стараемся их запомнить. Здесь очень важно использовать метод визуализации. То есть вы смотрите слово на иностранном языке и ищите какие-то аналоги, ассоциации, которые возникают в русском языке. То есть можно его разделить на несколько частей, если оно большое, но обязательно нужно как-то его привязать к какому-то образу, ассоциации — использовать своё воображение. Это очень быстрый способ овладеть лексикой — можно выучивать до ста слов в день, если им пользоваться.
А. Пичугин
— Но всё-таки я бы вернулся ещё и к христианской составляющей. Ещё раз давайте проговорим: а для чего это нужно. Ведь человек, казалось бы, учит язык, например, английский, и он сознательный христианин или делает первые шаги в Церкви. А для чего вот эта связка? Вряд ли он будет делать свои первые шаги в христианстве, живя в Москве, в каком-то англоязычном сообществе.
Ф. Чэмпион
— Вы знаете, у нас есть люди, которые делают сейчас первые шаги в Церкви, как раз находясь в англоязычном православном сообществе.
А. Пичугин
— А в Москве есть таковое?
Ф. Чэмпион
— Во-первых, такое есть действительно. Это много иностранцев — православных американцев, православных англичан — ходят в храм святой Екатерины.
А. Пичугин
— Да, безусловно. Но это люди, которые, скорее, учат русский язык.
Ф. Чэмпион
— Необязательно. Это люди, которые приехали сюда работать. Они, может, вообще русский не собирались учить, но тем не менее попадают в среду англоговорящих людей, тех, кто выучил язык, или носителей, и начинают слышать о Православии. Я также хотел добавить. Вы ранее сказали о 90-х, о том, что у нас в 90-х появились вот эти группы шарлатанов (как нам кажется), которые предлагают выучить язык за две недели, за 10 дней и так далее. В 90-х приехали и другие люди в Россию — это были в основном миссионеры из других стран, мормонские миссионеры, миссионеры других конфессий, в том числе и сект, которые как раз пытались привлечь внимание людей путём преподавания английского языка. Они позиционировали свои курсы, как обычные курсы.
А. Пичугин
— Это и сейчас есть, кстати говоря!
Ф. Чэмпион
— Это и сейчас есть. Так вот, дело в том, что мы живём в обществе, где высок запрос не только на языки, но и на определённое духовное развитие. И как раз мы на наших курсах пытаемся удовлетворить потребности тех, кто хочет и язык изучить, и религию узнать получше.
А. Макаров
— По поводу вот этих курсов, которые устраивают сектанты, я расскажу маленькую историю. Как-то раз я возвращался домой, и ко мне подошли два человека в пиджаках. Они заговорили со мной на английском языке. Я очень обрадовался, увидев их, потому что я в то время смотрел на телеканале «Радость моя» передачу профессора Дворкина, где он рассказывал про тоталитарные секты. И как раз последняя передача была, где он рассказывал про мормонов, которые едут в Москву и вообще в Россию, чтобы обращать людей в свою через бесплатные курсы английского. Я так развеселился, увидев этих ребят, — они мне попались буквально на следующий день. Мы с ними разговорились, и они меня пригласили на свои курсы. Я пошёл туда просто для того, чтобы посмотреть, попрактиковать язык. У нас был с ними богословский диспут. И в течение где-то полугода я ходил на их курсы просто для того, чтобы практиковать язык. Я, конечно, не буду рекомендовать это нашим слушателям, потому что у меня была соответствующая миссионерская подготовка, и я делал это по благословению. Но надо сказать, что эти курсы сильно отличаются от наших. Там всё направлено на то, чтобы обратить тебя в свою веру.
А. Пичугин
— Но не с начального этапа?
А. Макаров
— С самого начального этапа. Там проходят занятия — это какие-то игры, разговоры, — а потом говорят, что «а сейчас у нас будет духовная беседа». И дальше начинаются какие-то проповеди, агитация. И если ты не обращаешься, то становишься им просто неинтересен, то есть тебя воспринимают просто как объект.
А. Пичугин
— А язык-то продолжают преподавать?
А. Макаров
— Я не видел, чтобы там кого-нибудь выгоняли. Может быть, они ждут, когда кто-нибудь обратится. Но к нам они относились не очень положительно, потому что мы проповедовали православную веру, и им это не нравилось.
Ф. Чэмпион
— Они дают просто понять, что присутствие ваше там уже нежелательно. Наверное, также следует добавить, что на наших курсах такого рода сектантский дух, может быть, тоталитарный, авторитарный дух отсутствует. Мы, во-первых, сразу говорим людям, куда они пришли. То есть нет такого, что люди приходят вроде как на языковые курсы, а оказываются на изучении Священного Писания на английском языке — люди знают, куда они приходят. А во-вторых, нету никакого давления: если кому-то нравится, они возвращаются; если не нравится — они могут уйти хоть через 10 минут. У нас нету первостепенной цели кого-то обратить. Целевая аудитория наша — это, конечно, прежде всего люди, относящиеся хотя бы этнически к православной вере.
А. Пичугин
— А что такое «этнически к православной вере»?
Ф. Чэмпион
— Так я поэтому и сказал «так называемые». Это люди, которые принадлежат к православной культуре, к русской культуре, которая, можно сказать, что сформировалась под влиянием Православия. У нас же есть такой феномен в стране как «православные атеисты» — люди, которые как раз считают себя этнически, культурно православными, будучи русскими, но саму православную веру они не исповедают.
А. Пичугин
— Но это очень сложная тема, на самом деле.
Ф. Чэмпион
— Сложная, для отдельного разговора.
А. Пичугин
— Абсолютно для отдельного разговора.
А. Пичугин
— Напомню, дорогие слушатели, что сегодня у нас в гостях: Алексей Макаров — основатель православных языковых курсов имени святителя Феликса Бургундского; и преподаватель библейско-богосл
Ф. Чэмпион
— Всё зависит от уровня человека, который хочет изучать язык. Если у него уровень нулевой, то изучать язык по Скайпу ему будет чуть более затруднительно, может быть, даже во многом более затруднительно, чем тому, у кого уже есть базовое знание языка.
А. Пичугин
— А почему?
Ф. Чэмпион
— Вот Алексей ранее сказал о визуализации, о том, что необходимо каким-то образом изучать новую лексику, учить её. Это трудно без того, чтобы видеть преподавателя, не находясь в одном кабинете с ним, не имея доступа к каким-то материалам, карточкам, учебникам и так далее.
А. Макаров
— У преподавания по Скайпу есть как плюсы, так и минусы. Я долгое время сам занимался по Скайпу, и мне очень нравилось. Есть многочисленные сервисы, которые помогают найти соответствующего преподавателя со своей системой рейтинга. И это может быть как носитель языка, так и русский человек, который живёт где-то в другом городе и готов преподавать. Из плюсов нужно отметить, что это, во-первых, дёшево. То есть можно заниматься с носителем языка рублей за 400—500, если за 600—700, то это уже будет профессионал очень высокого уровня.
А. Пичугин
— За занятие.
А. Макаров
— За час, да. Но если заниматься с носителем, находясь в Москве, то это будет значительно дороже, это огромные деньги сейчас. И также можно заниматься с русским. Если на начальном этапе, то, конечно, лучше заниматься с русским, чтобы он объяснил тонкости грамматики, а потом уже перейти на носители. Из минусов это то, что лично мне дома сосредоточиться труднее. Всё-таки сидишь у себя, хочется как-то расслаблено сесть, прилечь. Когда куда-то ходишь, то это стимулирует: ты делаешь домашние задания и идёшь, и лучше воспринимаешь. Но с другой стороны, если у вас нет возможности заниматься лично или это дорого, или нет хорошего специалиста, то я рекомендую найти себе преподавателя по Скайпу.
Ф. Чэмпион
— Важно найти именно специалиста!
А. Пичугин
— А как его искать? Это отзывы в интернете на разных сайтах?
Ф. Чэмпион
— Это отзывы в интернете, это образование человека, это, во-первых пробное занятие.
А. Пичугин
— Но если я вообще не знаю языка, то для меня пробное занятие вряд ли что-то покажет, если уж преподаватель не совсем полнейший профан в своём деле.
Ф. Чэмпион
— Понимаете, любой преподаватель имеет определённую методику. И как раз об этой методике и следует спрашивать человека на этом пробном занятии: как именно вы планируете преподавать мне язык, какие задания вы собираетесь мне давать? Потому что носитель языка совсем не всегда может свой язык преподать какому-то другому человеку. Одно дело язык знать, другое дело — уметь преподавать.
А. Пичугин
— Да, это важный совет, действительно. А как часто, какая периодичность должна быть в занятиях? Понятно, что идеально — это каждый день. Но опять же — мы живём в большом городе с его ритмом, у каждого своя рабочая занятость. Поэтому хорошо, если можно в этой рабочей занятости уделить языку какое-то время каждый день. Но если смотреть объективно, то это два раза в неделю, наверное.
А. Макаров
— Да, 2-3 раза в неделю обязательным условием является выполнение домашнего задания. Потому что наш мозг устроен так, что если мы услышали какую-то информацию и мы потом её не закрепили, то она пропадает просто — она не переходит в долгосрочную память из краткосрочной. Поэтому обязательно нужно делать их.
А. Пичугин
— Мы всё время говорим про большой город, про мегаполис, но слушают нас много городов вещания. Мы вещаем ещё к тому же достаточно много вне городов. Вот человек хочет учить язык. Интернет сейчас есть практически везде худо-бедно. Возможно, не везде он пригоден для Скайпа. Что вы можете советовать людям, которые хотят изучать язык, но объективно найти себе преподавателя нормального, вменяемого возможности нет, по Скайпу заниматься тоже довольно затруднительно — может быть, интернет не высокоскоростной или денег нет? Но заниматься хочется.
А. Макаров
— Я бы посоветовал попробовать найти какие-нибудь англоговорящие клубы в своём городе, они есть, где люди просто собираются, практикуют язык.
А. Пичугин
— А вы много таких клубов видели в России?
А. Макаров
— Да, они есть.
Ф. Чэмпион
— В Москве.
А. Пичугин
— Вот Филипп прав, что в Москве.
А. Макаров
— В больших городах, да...
А. Пичугин
— А мы говорим про сельскую местность.
А. Макаров
— В сельской да, трудно.
Ф. Чэмпион
— Если человек живёт в сельской местности, то, наверное, хоть где-то, допустим, в школе, в институте, на работе доступ к интернету есть. И вот в таком случае, мне кажется, надлежит просто скачивать какую-то информацию. Легальным способом.
А. Пичугин
— Мне предлагает всё время телефон скачать разные языковые приложения.
Ф. Чэмпион
— Я ничего не могу сказать о тех приложениях, которые предлагает скачать ваш телефон. Их, во-первых, очень много. Конечно, среди них есть и те, которые весьма полезны, то есть тут нужно просто смотреть.
А. Пичугин
— Они оффлайновые зачастую.
Ф. Чэмпион
— Есть оффлайновые, есть те же словари оффлайновые, переводчики или какие-то учебники электронные. Это всё нужно искать. И если у человека хотя бы периодически доступ в интернет бывает, то он может сам себя снабжать необходимой информацией.
А. Пичугин
— Я думаю, что с периодическим доступом в интернет, в общем-то, конечно, у людей проблем не должно быть. А ваши занятия как часто проходят? Или каждый преподаватель выстраивает график и периодичность по-своему?
А. Макаров
— Изначально у нас все занятия были в пятницу первые два года. У нас была такая большая тусовка, там все собирались, потом мы пили чай вместе. А дальше групп стало настолько много, что мы уже не помещались все в одном помещении...
А. Пичугин
— А где вы начинали?
А. Макаров
— Начинали мы, вообще, в храме Знамения Божьей Матери на Шереметьевом дворе. Но потом мы переместились оттуда. Сейчас у нас все преподаватели выбирают тот день, в который им удобно преподавать. На данный момент у нас есть группы на все дни, кроме воскресенья.
А. Пичугин
— Фактически вы, Алексей, выступаете как модератор. Вы создатель вот этой площадки. Дальше на эту площадку приходят преподаватели, которые уже собирают вокруг себя такие тусовки, группы набирают.
А. Макаров
— Да, сейчас я выступаю как модератор, у меня даже нет своей группы. Я преподавал в течение двух лет, сейчас я в отпуске.
А. Пичугин
— Почиваете на лаврах?
А. Макаров
— Я занимаюсь организационной деятельностью. Надо сказать, что не только я — мне помогают остальные преподаватели учащихся курсов, вносят очень большой вклад. Особенно много делает Мария Григорьева, которая даже несмотря на то, что она недавно родила ребёночка, всё равно продолжает следить, принимать анкеты, созваниваться со всеми. Она даже рассказывала историю, что когда у неё начинались схватки, ей позвонила женщина, которая не могла найти курсы. И она, рожая, объяснила, как нужно дойти. Так что ей большое спасибо за это!
А. Пичугин
— Настоящий фанат! А скажите, на каком основании вообще вы берёте людей в качестве преподавателей? Как они должны подтвердить свой уровень знаний и владения языком, чтобы с вами работать?
Ф. Чэмпион
— Знаете, зачастую люди, которые хотят у нас преподавать, если брать английский, они приходят как раз в группы продвинутого уровня, на их занятия. И там участвуют так или иначе в обсуждении, потом проходит беседа. Эта беседа проходит либо с преподавателем, либо с кем-то из представителей руководства курсов — с Алексеем Макаровым или ещё с кем-то. Мы таким образом, во-первых, получаем информацию об уровне владения человеком языком и о его взглядах тоже, о желаниях, целях, интересах, прочем.
А. Пичугин
— Вы предоставляете образовательные услуги — тоже не могу не спросить: а у вас есть какая-то лицензия для этого? Или абсолютные энтузиасты, добровольцы, и это не оформлено как образовательная деятельность?
Ф. Чэмпион
— Это никак не оформлено как образовательная деятельность. Между тем у большей части наших преподавателей есть педагогическое образование, есть лингвистическое образование. Поэтому для многих из них, кстати, это тоже как дополнительная практика преподавательска
А. Пичугин
— Но они работают бесплатно при этом?
Ф. Чэмпион
— Совершенно бесплатно.
А. Пичугин
— Мы с вами общаемся в конце года. Обычно набирают группы осенью, в конце лета. Если кто-то, услышав нашу программу, захотел к вам присоединиться, он может это сделать сейчас, в начале нового года, например? Или ему надо ждать набора до лета?
А. Макаров
— Нет, ему не нужно ждать набора. Присоединиться можно в течение всего года. Для этого нужно заполнить анкету, которая вывешена в нашей группе и отправить её по адресу, который там указан. Все анкеты мы рассматриваем, потом связываемся с учениками и распределяем их в группу, соответственно их уровню.
А. Пичугин
— То есть вы к тому же ещё кому-то отказываете? А какие причины отказа, вообще, бывают?
Ф. Чэмпион
— Не было, по-моему, таких случаев.
А. Макаров
— Вообще, у нас не бывает причин отказа. У нас было такое, что переполнена группа и просто нет мест, куда человек пристроить. Поэтому мы сохраняем анкету и с ним связываемся, когда у нас появляются места.
А. Пичугин
— А сколько человек в группе?
А. Макаров
— Мы сначала набираем, в зависимости от уровня, порядка 15 человек, потому что знаем, что через несколько недель их станет меньше. Часто люди идут просто попробовать, посмотреть, что это такое. И потом дальше, через несколько месяцев, остаётся нормальная группа из 8 человек. Надо сказать, я заметил за свою практику, что чем выше уровень, тем люди меньше уходят в процессе обучения. Больше всего уходят новички. Поэтому новичков мы набираем сразу 20 человек в группу начального уровня, потому что знаем, что из этого числа останется потом пять, и нужно будет добирать группу.
Ф. Чэмпион
— Необходимо добавить, что запись требуется во все группы, кроме продвинутых. То есть в продвинутые группы, в принципе, можно прийти и без предварительной записи.
А. Пичугин
— Я смотрю, что в этой вашей группе некоторые мои друзья даже состоят. Выясняется — вот я сейчас листаю её. Спасибо! Давайте только в конце программы ещё раз напомним ваши контакты: это группа в социальной сети «ВКонтакте». Чтобы найти эти православные языковые курсы имени святителя Феликса Бургундского, надо забить в поиске в «ВКонтакте» — и вот вы сюда попадёте, здесь вся информация дана.
Ф. Чэмпион
— Либо в «Гугле» просто.
А. Пичугин
— Просто выпадет та самая группа в «ВКонтакте», о которой мы говорим. Спасибо, время наше истекло. Я напомню слушателям, что сегодня эту часть «Светлого вечера» вместе с нами и с вами провели: Алексей Макаров — основатель православных языковых курсов имени святителя Феликса Бургундского; и Филипп Чэмпион — преподаватель библейско-богосл
Псалом 127. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Блажен всякий боящийся Господа, ходящий путями Его!
2 Ты будешь есть от трудов рук твоих: блажен ты, и благо тебе!
3 Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоем; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей:
4 так благословится человек, боящийся Господа!
5 Благословит тебя Господь с Сиона, и увидишь благоденствие Иерусалима во все дни жизни твоей;
6 увидишь сыновей у сыновей твоих. Мир на Израиля!
«Святитель Иоанн Шанхайский». Глеб Елисеев
Поделиться
Гостем программы «Исторический час» был кандидат исторических наук Глеб Елисеев.
Разговор шел о судьбе удивительного святого, почти нашего современника, святителя Иоанна Шанхайского, о том, как складывался его путь к церковному служению, как вместе со многими соотечественниками оказался в вынужденной эмиграции после гражданской войны в России, как, благодаря его трудам, удалось договориться о принятии русских беженцев в США и Австралии, и как в святителе Иоанне удивительным образом объединились подвиг юродства и епископское служение в Китае, Европе и США.
Ведущий: Дмитрий Володихин
Все выпуски программы Исторический час
«Путь иконописца». Александр Чашкин
Поделиться
Гостем программы «Вечер воскресенья» был художник-иконописец Александр Чашкин.
Мы говорили с нашим гостем о его пути к вере, о приходе к иконописи после встречи с архимандритом Зиноном, а также о том, почему церковное искусство стало значимой частью его жизни.
Ведущая: Кира Лаврентьева
Кира Лаврентьева
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие наши слушатели. Меня зовут Кира Лаврентьева. Как всегда, в этом часе мы говорим о пути христианина в светском обществе. Сегодня у нас удивительный гость в студии Светлого радио, Александр Иванович Чашкин, художник-иконописец, академик Российской европейской академии естественных наук, член Союза художников, расписывал более 15-ти храмов в России и за рубежом. Наверное, проще сказать, что не расписывал Александр Иванович.
Александр Чашкин
— Руководил росписью, скажем так.
Кира Лаврентьева
— Да, да, да. Все известные монастыри, храмы, скажем так, большинство известных храмов и монастырей, так или иначе, все равно связаны с рукой Александра Ивановича. Даже сербский монастырь Дайбабе известный и в США и везде.
Александр Чашкин
— Кафедральный собор Американской Православной Церкви.
Кира Лаврентьева
— Здравствуйте, Александр Иванович. А то я вас представляю-представляю.
Александр Чашкин
— Здравствуйте.
Кира Лаврентьева
— Да, дорогие друзья, Иверская часовня на Красной площади, храм Георгия Победоносца на Поклонной горе, кафедральный собор в Самаре. Много-много можно перечислять, и в интернете всё это есть. Я думаю, вы уже поняли, гость у нас сегодня незаурядный, это мягко скажем, а вообще, конечно, крайне интересный. Александр Иванович, традиции нашей программы предполагают спрашивать о пути к вере, в вере и жизни с верой. Но я вас еще хотела бы спросить и о пути к иконописному искусству, потому что чем вы только не занимались. Вы сами говорите, что учились в Суриковском институте, окончили оперную студию при Центральном Доме работников искусств, пели на клиросе, так собственно и начал прокладываться ваш путь к вере. Расскажите, пожалуйста, как вы стали верующим человеком, я думаю, это как-то с иконописью очень связано.
Александр Чашкин
— Я начну с того, что я родился в семье, которая никакого отношения не имела к вере, к христианству, к православию. Более того, отец у меня был известным коневодом, родился я фактически в Киргизии на берегах озера Иссык-Куль. Там отец мой создавал породу, которую начали создавать еще до революции. Дочь генерал-губернатора Семиречья, Пьянкова со своим мужем поручиком прочитали статью Пржевальского, что самое красивое место на земле — это озеро Иссык-Куль. Хотя Пржевальский, как известно, был путешественником и объездил очень много стран и земель. И они возмечтали именно там создавать новую породу лошадей, которая объединяла в себе киргизскую лошадку, которая по горам хорошо ездила, донскую лошадь, которая была самая выносливая в мире лошадь, и чистокровную английскую лошадь, которая была по экстерьеру и по скорости самой быстрой, самой красивой в мире, ибо произведена она была от ахалтекинцев, от древней лошади, на которой еще ездил по преданию Макендонский, Буцефал его жеребец был. И я там родился. Поэтому я никакого отношения к иконам не имел. В 15 лет мы переехали в Рязанскую область, отца пригласили во Всесоюзный институт коневодства работать, продолжать работу селекционную на счет лошадей. Рядом было село Константиново известное, где родился Сергей Есенин. Моя первая профессия была — я объезжал лошадей, в течение очень многих лет я работал наездником, это называется правильно конюх-берейтор, занимался конным спортом. Казалось бы, моя судьба сама мне велела продолжать дело отца, быть коневодом, заниматься лошадьми. Но получилось так, что я работал на ипподроме, объезжал лошадей, работал в отделении чистокровных лошадей Рязанского конного завода. В это время я рисовал пейзажики. Однажды я в обществе взял и что-то спел. Мне сказал один человек, бас, который когда-то учился в консерватории: ты что, сумасшедший с таким голосом ты занимаешься лошадьми? И отвел меня к солистке Большого театра Масловой, как сейчас помню, народной артистке Советского Союза. Она меня приняла в школу при Большом театре. Была такая школа-студия, где был ректором сам Козловский, который прослушал меня, тут же меня приняли без всяких экзаменов. Я проучился там почти 4 года. Более того я учился у солистки Ла Скала в прошлом, такая была Нина Леонова-Бинесович, знаменитое драматическое сопрано. Я решил, что, наверное, буду оперным певцом. Я безумно любил Карузо, Марио Ланца, слушал пластинки этих великих теноров-итальянцев. Сам мечтал, давал концерты, пел по-итальянски неаполитанские песни. Меня даже называли итальянец из Химки Ховрино, тогда кто-то меня обозвал. И получилось так, что меня направили в консерваторию, а мне было уже больше 28 лет, а туда принимали на дневное отделение только до 28 лет. А на вечернее принимали только москвичей, у меня тогда не было прописки и, короче говоря, я в консерваторию прошел по экзаменам, но меня не приняли. И я пошел работать, кто-то мне посоветовал: иди в церковный хор, может быть, тебя возьмут певчим. Через каких-то знакомых я попал на Сокол, храм Всех Святых, меня прослушал регент Чуенков знаменитый, тоже известный регент был. Меня приняли туда, и я стал петь в храме. Что из меня оперного певца не вышло, я несколько подрасстроился, достаточно сильно. Но, смирившись, стал петь в церковном хоре, и потом подумал, что это, может быть, моя судьба. Но дальше произошло какое-то чудо невероятное, как я считаю. Чудо, которое говорит о том, что не всегда мы делаем то, что хотим. Это нужно нашей судьбе, говорят, что прокладывается сверху судьба человека, то есть Богом. А человек уже должен сам решать, ему дана свобода воли. У нас на Соколе работала монашка Вера уставщицей, которая меня как-то отвела, сказала, что у нее дома живет знаменитый старец Сампсон Сиверс, так называемый.
Кира Лаврентьева
— Ничего себе.
Александр Чашкин
— Говорит: пойдем, я тебя познакомлю. Я говорю: нет, Вера, что ты, такой старец знаменитый, зачем я ему нужен? — Нет, ну, пойдем все-таки. Он уже старенький, ты будешь рад знакомству с ним. В общем, так получилось, что я к нему попал, к Сиверсу. Он, что интересно, спросил: ты чем занимаешься? Я говорю: да вот, работаю на ипподроме, пою в храме, оперного певца из меня не получилось, очень доволен, что попал не в герои оперы, Каварадосси, Канио «Паяцы», а пою церковные вещи. Так, работаю на ипподроме, объезжаю лошадей, пишу пейзажики, говорю. Но параллельно, когда я работал на ипподроме и начал писать пейзажики, мне надо было у кого-то учиться. В Суриковский институт я тогда мечтал только поступить, но моя мечта до реальной не воплотилась. Поэтому я просто познакомился с художником Зюзиным, который был очень интересный человек и художник. Он сказал мне тогда, только из армии я вернулся: Сашулька, зачем тебе Суриковский институт? Вот есть такой маэстро, метр московской богемы Василий Яковлевич Ситников, пойдешь к нему, десять академий закончишь, великий рисовальщик. Я подумал, почему не сходить. Он отвел меня к этому Ситникову, который сейчас очень известный человек, у него картины во многих музеях, в частности несколько картин в музее Гуггенхайма находятся в Америке. В общем, я попал к нему в ученики, показал пейзажики, он говорит: мне это очень нравится — и стал параллельно учиться у него, у этого Ситникова, живописи, рисунку.
Кира Лаврентьева
— В гостях у «Вечера Воскресенья» Александр Иванович Чашкин, художник-иконописец, академик Российской европейской академии естественных наук, член Союза художников. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы продолжаем наш разговор. Вот, вы попали к Ситникову?
Александр Чашкин
— Да. И вот у Ситникова брали уроки большие серьезные художники, которые давно закончили Суриковский институт, даже преподаватели у него брали уроки. В частности, как сейчас помню, Александр Иконников преподавал в Суриковском институте. Я ему как-то сказал, что отец страшно переживает, что я не учусь в Суриковском, а продолжаю работать, объезжать лошадей. По сути дела, конеберейтором, моя была профессия. Берейтор это наездник, объездчик лошадей. Мне Иконников сказал: а давай, я тебя возьму, у тебя такой уровень, что я тебя возьму. Формально сдашь экзамены, а я тебя возьму в Суриковский институт на вечернее отделение. Только не говори Ситникову, не говори Зюзину, никому не говори, и ты потихонечку закончишь. И я там проучился 4 года, закончил Суриковский институт, эти вечерние классы, как они назывались. Я возвращаюсь к тому, когда я попал к Сиверсу, он меня спросил, чем занимаешься? Я говорю: вот, я учился в Суриковском, работаю на ипподроме, пою в храме. И он, обращаясь к Вере, не ко мне, а к Вере, это удивительно было, сказал: Вера, ты знаешь, что Александр будет писать иконы? Отведи его к Зинону. Я удивился, говорю: батюшка, во-первых, я не собираюсь иконы писать, потому что иконы пишут святые, с моей точки зрения, и потом кто такой Зинон, я не знаю, не слышал. Он тут же сказал: Ну, Зинон это современный Рублев. Это мне сказал батюшка и подтвердила Вера. Вера, ты его не слушай, что он там не будет, он будет иконы писать, отведи его к Зинону. Кстати, я, перебивая себя, могу сказать, что я встречал несколько даже священников. Одного профессора психиатрии, в Яме он настоятель — Ям такое место под Москвой — который был профессором медицины, у которого была своя клиника и который тоже пришел к Сиверсу, тот сказал: ты будешь священником. Он сказал: что вы, батюшка, я же профессор, занимаюсь психиатрией. — Нет, ты будешь. И он через два года стал священником. К сожалению, я забыл, как его зовут, не важно. Я очень удивился, что к какому-то Зинону, который есть современный Рублев, меня должны отвести. Я думаю, ладно, сказал и сказал батюшка. Мы поговорили, распрощались, я благословился и ушел. А потом по истечении где-то месяца она мне предлагала... Тогда возрождался Даниловский монастырь, там работал этот самый Зинон. Несколько раз она всё пыталась меня привести, я всё отговаривался, потом как-то мы с ней куда-то шли, она говорит: а давай всё же зайдем в Даниловский монастырь. Я говорю: ну, давай, раз уж мы проходим мимо, давай зайдем. Мы зашли. Она сказала: я к Зинону, если можно его вызвать. Я, потом работая с Зиноном много лет, знал, что он никогда не выходил к женщинам, даже не спрашивал, монашка это, не монашка, просто он ни к кому не выходил, потому что столько желающих было его увидеть. А здесь он вышел и спросил меня, в том числе, вы зачем пришли? А я говорю: я хотел бы помогать как-то, если можно вам помочь в росписи монастыря, в работе над восстановлением Даниловского монастыря. Он говорит: хорошо, приходите завтра, я вам найду какую-нибудь работу. На следующий день я пришел в Даниловский монастырь. И здесь произошло еще некое чудо. Когда я зашел в храм Семи Вселенских Соборов, в котором Зинон работал над иконостасом, я увидел, как он работает. Он писал икону. И я, когда увидел, как он работает, и вообще его в работе увидел первый раз, я понял, что передо мной действительно гениальный иконописец, и до сих пор так считаю, и не только я, а в мире очень многие так считают. Более того, наперед забегая, могу сказать, что когда я руководил росписью кафедрального Никольского собора Американской Православной Церкви в Вашингтоне, то меня познакомили с отцом Федором Куфусом, который на то время — это около 30-ти лет назад было, 27 лет назад — был ведущим, считался самым дорогим и самым известным греческим иконописцем современным. Меня познакомили, я с ним сразу подружился. В том числе надо было сказать комплимент. Сначала я посмотрел на его работу, он расписывал храм, по-моему, Архангела Михаила у Потапова в Зарубежной церкви. Я посмотрел, мне очень понравилось, я ему сказал: отец Федор, по-видимому, два самых выдающихся современных иконописца, это вы и Зинон. Он на меня посмотрел внимательно и сказал такую фразу: ты знаешь, Александр, ты ничего не понимаешь в иконах, если ты сравниваешь, с Зиноном никого нельзя сравнить в современной иконописи, и даже меня, — он поднял палец кверху — даже меня нельзя сравнить с ним. Он, конечно, самый выдающийся художник современности. Дальше произошло вот это чудо, когда я стал работать с ним над восстановлением. Я растирал краски, полгода или год не говорил, что я занимался живописью, и смотрел, как он работает, и это было для меня самой высшей школой, конечно. А дальше он уехал в Псково-Печерский монастырь, я поехал за ним, пробыл у него где-то полгода-год, и наезжал к нему время от времени. В это время я уже поступил в Софринские мастерские иконописные, где я проработал несколько лет. Я уже подумывал, как бы мне не остаться совсем в Псково-Печерском монастыре, я был типа послушника, имел такую аккредитацию в виде послушника. Кстати, вторым послушником у Зинона был тогда нынешний митрополит Тихон, а тогда он был просто для меня Гоша.
Кира Лаврентьева
— Да, были эти времена.
Александр Чашкин
— Это были те времена, когда мы вместе с ним были, а потом он перешел к Крестьянкину. А меня вдруг однажды вызывает наместник, сейчас он митрополит Коломенский в Подмосковье, тогда был наместником Псково-Печерского монастыря отец Павел, тогда еще Павел, и говорит: тебя призывает зачем-то патриарх. А я говорю: зачем? — Ну вот, вроде, об Америке какая-то речь идет. Теперь расскажу, как я попал в Америку, также интересный рассказ. Когда я работал в Софринских мастерских, первый храм, росписью которого я руководил, был знаменитый, очень известный храм в Кочаках, родовой храм семьи Льва Николаевича Толстого, где похоронены все его предки, дети почти все, кроме него самого, конечно. Как известно, он похоронен не около храма, а около дома. Известно, да?
Кира Лаврентьева
— Ну да.
Александр Чашкин
— Когда закончили роспись этого храм — сейчас, кстати, об этом фильм пытаются создать, как я расписывал больше 30-ти лет назад его — вдруг приехала американская делегация. В составе Американской делегации был настоятель кафедрального собора Американской Православной Церкви отец Дмитрий Григорьев, это очень известный знаменитый автор многих классических трудов о Достоевском, он специалист по Достоевскому, классические труды многие принадлежат именно ему. И владыка Василий (Родзянко) всем известный, который был епископом Вашингтонским на то время. Ну и еще несколько человек было. Они ездили по России, чтобы найти русского художника, который бы расписал кафедральный собор Американской Православной Церкви. Это связано с тем, что им хотелось, чтобы именно русский расписал. И второе, может быть, материально, с греками разговор более серьезный в смысле материальном. Короче, им понравилась моя роспись, и они меня пригласили, к Алексею II пришли, говорят: вот, мы хотим Чашкина, чтобы он руководил росписью кафедрального собора. В течение полгода, тогда я приехал из Псково-Печерского монастыря в Москву, меня вызвал патриарх Алексей II, сказал: ты поедешь в Америку расписывать собор. Я уже рассказывал, что отец Павел, наместник, сказал, что я тебя не благословляю в Америку ехать. Я говорю: что делать, раз патриарх вызывает, съезжу. Если меня утвердят, то мир посмотрю. — Нет, я тебя не благословляю. Кстати говоря, через месяц он приехал, уже епископом Нью-Йоркским стал. Значит такое, говорит, послушание. Я говорю, ну, что же, вы вроде не собирались, владыка. А он сказал: ну, знаешь, все-таки послушание, послушание. Так получилось, что я там проработал три года, расписывая кафедральный собор. Для меня это был подарок судьбы невероятный, конечно. Дело даже не в Америке, а в том, что... Это длинный разговор отдельный, коротко скажу. Я там пообщался с потомками русских эмигрантов, которых изгнали еще большевики в 20-х годах. Допустим, тот же Григорьев был сын генерал-губернатора Архангельска. Тот же владыка Василий был внук председателя Государственной Думы. Толстой Владимир Сергеевич, староста храма, который был прямой потомок Алексея Михайловича Толстого, Милославский. Там были такие потомки древних даже русских родов, эмигранты. Я бы так сказал, что это были подлинные патриоты России. Они не считали, что сами уехали, они достаточно негативно относились к тем, кто уезжал сам, их же родителей, дедов изгнали большевики фактически, они любили Россию, были подлинными патриотами России. Поэтому я был в обществе, как попал среди какой-то элиты русской, которую лишили родины. Я был счастлив там находиться три года, счастлив был работать там. Конечный итог — я могу сказать, в газете «Вашингтон пост» было написано, что из Москвы приехала группа русских иконописцев во главе с Александром Ивановичем Чашкиным, которые превратили кафедральный собор в жемчужину мировой живописи, была такая фраза в газете «Вашингтон пост». Так что я вернулся, Алексей II был очень доволен, наградил меня орденом Владимира III степени.
Кира Лаврентьева
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У нас в студии Александр Иванович Чашкин, художник-иконописец, академик Российской европейской академии естественных наук, член Союза художников. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы очень скоро к вам вернемся. Пожалуйста, оставайтесь с нами.
Кира Лаврентьева
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, меня зовут Кира Лаврентьева. Я с радостью напоминаю вам, что у нас сегодня знаменательный гость Александр Иванович Чашкин, художник-иконописец, академик Российской европейской академии естественных наук, член Союза художников. Огромное количество храмов, монастырей расписывал Александр Иванович в России и за рубежом. Об этом мы сегодня говорим, говорим о богословии иконы, говорим о пути Александра Ивановича к вере и к иконописи. Все это, конечно, интересно, и часа нам явно уже не хватает, я вижу. Александр Иванович мы с вами остановились на росписи храма в Америке. Пожалуйста, расскажите, как там дальше всё продолжалось, как всё развивалось.
Александр Чашкин
— По приезде из Америки я был главным иконописцем предприятия Софрино, фактически был главным иконописцем Московской патриархии. Дальше было много интересного, в том числе, я познакомился с совершенно потрясающим человеком, которого уже канонизировали как местного святого. Я думаю, что когда-нибудь его канонизируют не только как местного. Так же возвращаюсь к Родзянко, епископу Вашингтонскому, я даже думаю, что его когда-нибудь канонизируют, потому что многие, в том числе и я, общаясь с ним, поняли, какой это удивительный человек, совершенно бескорыстный. Более того, он еще не признанный миром богослов. Он написал совершенно потрясающую книгу «Теория распада вселенной и вера отцов», где выдвинул идею, с точки зрения современных астрономов и богословов она кажется совершенно безумной, а именно теорию о создании мира. Он прочитал у Василия Великого, своего святого, что наш мир, когда галактики разбегаются, это осколки Вселенной, которые разлетаются во все стороны, летят в тартарары, но когда-нибудь они будут назад. В индийской философии похожее есть. Во всяком случае, он говорил, что это не создание мира, по его гипотезе. А создание мира — это был райский совершенно мир в другом измерении, который через грехопадение взорвался и стал разбегаться во все стороны неизвестно куда. Короче говоря, на первой взгляд совершено безумная идея, но он ее вычитал у Василия Великого. Я говорю, что владыка Василий был выдающимся богословом, которого еще мир не оценил, а как человек он был совершенно удивительный. Есть такая книга «Тайны святых», где говорится о том, что такое святой человек. Это человек, который полон некой энергии любви, энергетики любви. Я в свое время познакомился и исповедовался у Кирилла, а Кирилл это человек, который был духовником Алексея II, духовником лавры был.
Кира Лаврентьева
— Архимандрит Кирилл (Павлов).
Александр Чашкин
— Да, Павлов. И вот, я случайно попал к нему на исповедь, даже не хотел исповедоваться, хотел сбежать. Он говорит: э, куда собрался, ну-ка иди сюда. Проговорив с ним 15 минут, я не хотел от него уходить. Настолько это был удивительный человек, настолько он меня обаял этой энергией любви, что мне просто хотелось около него быть все время. То же самое чувство у меня было к владыке Василию. Отец Дмитрий Григорьев тоже был такой же человек. Короче говоря, слава Тебе, Господи, я познакомился со многими... То же Сампсон, который мне такую невероятную идею... Я заканчиваю уже о своем пути, я думаю сказать, я не собирался никогда иконы писать, как из моего рассказа следует, он меня направил на этот путь и только через много десятилетий я понял, что меня Господь вел этим путем, а я еще и сопротивлялся. И каждый раз было то, что Господь меня приводил к моей профессии, единственной, которой я сейчас занимаюсь, и без нее уже не мыслю ни своей жизни, ни своего будущего, ни своего прошлого. И всё это увидел во мне этот старец Сампсон. Еще один старец, я считаю, что вопрос канонизации только вопрос времени — это отец Авель Рязанский.
Кира Лаврентьева
— Вы его называли своим духовником?
Александр Чашкин
— Он для меня был как отец родной. Я его знал в течение почти 25-ти лет. Я не знаю, может быть, отношения мне напоминают отношения Зосимы и Алеши Карамазова. Я к нему приходил всегда, я даже не мог его назвать духовным отцом, он был просто очень близкий, родной человек, с которым я готов был общаться бесконечно долго и много, даже более того, он однажды меня призвал и сказал: Сашенька, дорогой, вот через полгода я умру. — Да, что вы, батюшка, да живите. — Нет, Сашенька, ты уж помолчи, пойдем, я тебе покажу, где будет моя усыпальница. Был небольшой храм-часовня Серафима Саровского, а отец Авель был в схиме именно Серафим. Мне показал, над могилкой такое напишешь, здесь царская семья, а он особо почитал царскую семью. Сказал, где что написать, и ровно через полгода он умер действительно. И я расписал эту часовню в Иоанно-Богословском Рязанском монастыре. Эта часовня в честь Серафима Саровского стала усыпальницей этого великого старца, который около 15 лет жил на Афоне и 11 лет был игуменом — по-нашему настоятель, у них игумен — Пантелеимонова монастыря Афонского. Еще один случай расскажу, где Америка меня тоже привела, и на этом я свою судьбу закончу. Однажды некий человек, который был вице-премьером Украины, еще дружественной нам когда-то давно, лет 15 назад, Лунёв, он был министром угольной промышленности, выдающийся специалист горного дела, решили с братом сделать собор в Святогорском монастыре Донецкой области. Это, кстати, родина моих предков со стороны отца, там рядом село было, где отец родился. И они искали тоже художника. И вот он случайно совершенно, мне аукнулась та же Америка, я так уже для смеха рассказываю, однажды выбирал художника, не разбирался в иконах, смотрел фотографии. И вдруг наткнулся на фотографии, где я стою вместе с Ваном Клиберном, как известно, был великий пианист, один из величайших пианистов 20-го века, сказал: а это кто? Это же Ван Клиберн? — Да, Ван Клиберн. — А это кто? — А это иконописец Чашкин. Не будет же Ван Клиберн, скажем так, с нехорошим человеком фотографироваться, там другое слово обозначил, не очень приличное. Вот, его беру. Благодаря Вану Клиберну, я попал, руководил росписью собора в Святогорском монастыре. Я почему их вспомнил, Лунёвых, светлых людей, двух братьев, Сергея Георгиевича и Владимира Георгиевича, которые построили этот великолепный собор, который я считал моей самой лучшей работой, я его расписывал в течение двух где-то лет, ездил туда. К сожалению, год назад его разбомбили. Не полностью, он остался, но очень сильно разбомбили. А это был потрясающий собор. Украинская Церковь даже наградила меня высшим орденом украинским — орденом Нестора Летописца I степени за роспись этого собора. Ну, а потом пошло туда, куда уже пошло, и этот собор теперь не знаю, восстановят когда-нибудь или нет. Но Лунев говорит: дай Бог, война закончится, поедем восстанавливать. Я про свою судьбу всё рассказал.
Кира Лаврентьева
— В гостях у «Вечера воскресенья» Александр Иванович Чашкин, художник-иконописец, академик Российской европейской академии естественных наук, член Союза художников. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы продолжаем наш разговор. Александр Иванович, можно много вас спрашивать, потому что действительно интересно. Десять жизней в одной как-то уместилось у вас удивительным образом. Хочется спросить про богословие иконы.
Александр Чашкин
— Давайте.
Кира Лаврентьева
— Ваши мысли по поводу иконописного искусства узнать.
Александр Чашкин
— Это вопрос очень злободневный и правильный. В Москве сейчас восстанавливается чуть ли ни 300 храмов, и этот вопрос очень злободневный. Здесь какой-то спор между академическими художниками, которые, скажем, закончили Суриковский институт или закончили академию Глазунова, они претендуют на роспись многих храмов, более того, расписывают. В частности, когда я приехал из Америки, меня призвал Алексей II и сказал: Александр Иванович, как мы будем храм расписывать Христа Спасителя? Тогда он уже был готов, но еще готовился к росписи. Я ему сказал: ваше святейшество, если мы будем пытаться повторить то, что было, во-первых, художника уровня Семирадского, Репина, Сурикова, Крамского, Васнецова сейчас нет. И я ему напомнил, что Васнецов, когда расписывал в Киеве собор известный, после росписи собора, которую все очень хвалили, сказал такую вещь удивительную. Он сказал, что все мы, современные художники, мечтая о славе Дионисиев и Рублевых, к сожалению, шли совершенно не тем путем. То есть то, что мы сделали, это не церковное искусство. Поэтому надо возвращаться к подлинному каноническому церковному иконописному искусству, а не расписывать в академической манере храмы. В чем тут дело? Известен такой философ и богослов, как Павел Флоренский, он написал гениальную совершенно книгу, которая называется «Иконостас», всем советую ее почитать, чтобы понять, в чем разница между иконописным искусством и академическим искусством.
Кира Лаврентьева
— Вы написали отца Павла без нимба в одном из храмов американских, в благодарность ему за эту книгу.
Александр Чашкин
— Да, да, я там... Я тут же прокомментирую немножко. В храме в Америке табличка была, что храм посвящен жертвам русской революции. И когда надо было расписать заднюю стенку, я предложил сделать роспись, в которой отразить жертвы революции. То есть канонизированных уже святых и тех, которых не канонизировали еще, но которых, может быть, канонизируют или нет, но они пали, были жертвами революции. В частности, разговор идет о Павле Флоренском. Он, безусловно, по всем категориям был мученик, то есть той самой жертвой революции, потому что его до сих пор трудно... По одним сведениям его расстреляли в 38-м году, по другим в 43-м. Но, во всяком случае, это был выдающийся совершенно богослов, выдающийся философ. По какому случаю его не канонизировали? Кто-то сказал, что в его богословских рассуждениях клубок нераспустившейся ереси, еще что-то сказано было. Многие люди, большинство было за канонизацию Павла Флоренского, а его все-таки не канонизировали. Я его почитаю особенно и даже считаю его святым. Тогда не была еще канонизирована царская семья именно нашей патриархией Московской, а была канонизирована только зарубежной Церковью. На этом у них был большой разлад, очень много спорили, очень много ругались. После того, как Московская патриархия канонизировала царскую семью, помирились и, более того, воссоединились в какой-то мере, произошло воссоединение зарубежной и нашей патриархии, о чем мечтал владыка Василий (Родзянко), человек сам с невероятной судьбой. Если рассказать его судьбу, он участвовал в сопротивлении Югославском, он был в армии... четники, так называемые, это православное королевское войско сербское. К сожалению, когда Тито организовал уже коммунистическую армию, начал где-то в 43-м году активные боевые действия против фашистов, а до этого все бои вело именно православное это войско четников. К сожалению, Тито победил, и частично ему были приписаны все победы, а четников многих, кто участвовал в сопротивлении, именно православное войско, посадили в Югославии. Владыке Василию за то, что он был врачом в армии четников, дали 6 лет. Он просидел два года, кажется, в тюрьме коммунистической, потом его поменяли на кого-то, и он попал в Англию, и стал учеником знаменитого владыки Антония Сурожского, который его послал в Америку. Он стал епископом Сан-Францисским, а уже потом стал епископом Вашингтонским. Вот такая судьба у него была. Во всяком случае, всю войну он прошел, воевал в армии, просидел несколько лет в тюрьме. Потом был у владыки Антония послушником многие-многие года, он его сделал епископом. Короче говоря, возвращаясь к теме, я уже процитировал Васнецова, какая разница между академическим искусством, так называемым, и церковным искусством?
Кира Лаврентьева
— Да.
Александр Чашкин
— Церковное искусство изображает некое историческое событие или историческую личность. Что такое иконописный канонический подход к изображению? На иконе изображена личность уже в преображенном виде. Святой не как историческая личность, а как некая преображенная личность, которая уже находится в высших формах бытия в другом измерении. Так же как любое событие, которое происходит, исторически, допустим, Тайная вечеря происходила две тысячи лет назад в Иерусалиме. Ныне каждый год мы празднуем ее. И притом, празднуем не только то событие двухтысячелетней давности, но мы празднуем как какую-то вечную Пасху, именно Воскресение Христово, которое каждый раз на Пасху, как некое мистическое событие, которое свершилось в вечности и которое происходит постоянно в вечности. Поэтому, в сущности, молиться на не преображенный образ, а не на иконописный образ не имеет смысла, потому что на нем изображена историческая личность. Смысл христианства — именно преображение всего нашего естества, всего человечества так же, как и всего мира. Иоанн сказал в Евангелии: и да будут даны человекам новая земля и новое небо. То есть преображенная земля и преображенное небо после Второго пришествия. И все люди после Страшного Суда уже в преображенном виде в этой новой земле и новом небе будут жить совсем в другом измерении. Многие не знают такой вещи, что икона — это окно в потусторонний мир, по совершенно замечательному определению Павла Флоренского. Когда человек молится на икону, он обращается не к нарисованному образу, а к именно к первопричине. Допустим, к Спасителю, не нарисованному, а через изображение Спасителя обращается к Спасителю, Который истинно находится в Горних мирах, в высшей форме бытия, в высшем измерении. И он обращается к этому высшему Божественному образу Спасителя, а все святые, которые несут в себе образ этого Спасителя, тоже уже в преображенном виде находятся в Царствии Небесном. И мы, обращаясь к святому, обращаемся к Царству Небесному, к Горним мирам, в которых находятся эти святые. Я не говорю, что это какая-то еретическая вещь, хотя по канонам точно обозначено. Допустим, я Алексею II, когда он меня спросил, как будем расписывать храм Христа Спасителя, сказал: ваше святейшество, если пытаться повторять то, что было, то придется рисовать образ Саваофа на куполе.
Кира Лаврентьева
— Нельзя же, да? Он не канонический, запрещен Седьмым Вселенским Собором.
Александр Чашкин
— А образ Саваофа запрещен, буквально считается еретическим. Собственно, иконопись началась с того, что Господь Иисус Христос принял человеческую плоть, и мы изображаем именно Его человеческую сущность. Конечно, мы не в состоянии Его Божественность отобразить, но мы изображаем Его человеческую сущность. В том числе, запрещено изображения образа Бога Отца, потому что Бог Отец в богословском понятии абсолютно трансцендентное понятие к нашим человеческим измерениям, абсолютно невыразимое, не измеримое, и потому во всех религиях он запрещен. Между прочим, мало кто знает, что также изображение Саваофа даже в нашем каноническом понятии православия не просто запрещено, а считается еретическим по решению Четвертого Вселенского Собора.
Кира Лаврентьева
— Четвертого, а я сказала Седьмого.
Александр Чашкин
— И Седьмого Московского Собора. Повсеместно изображение Бога Отца и так называемой Новозаветной Троицы распространены именно потому, что это уже влияние католиков, влияние Запада. После известного исторического события, когда Петр I, не понимая ни православия, ни его догматов, ни его глубины богословской, философской, послал учиться художников на Запад. Они приехали, закрасили великолепные шедевры Рублева, Дионисия, Феофана Грека и стали рисовать в академическом реалистическом стиле Бога Отца, дедушку с бородой, сидящего на облаках, пупсиков таких вместо ангелов. Например, Павел Флоренский говорил: какая разница даже в изображении складок иконописного искусства и академического. Академическое искусство изображает материальные складки одежды. Иконописное искусство — это суть светозарное облачение святых. Не только лик должен быть изображен в иконописной манере, то есть преображенный образ святого, который уже находится в неком другом измерении, в Царствии Небесном, в Горних мирах, и даже складки его одежды должны быть изображены, как светозарное некое облачение, а не как материальное облачение. В этом большая разница. Икона ведет сознание современного человека от материалистического понимания мира, где, по выражению Шмемана, главный грех обозначен чуть ли не единственным — грех потребительства в самом широком смысле этого слова, когда потребительство есть главный смысл человечества. Когда главным смыслом человечества должно быть то, о чем говорит икона, то есть возвышение и преображение человека, изменение сознания. Литургия это таинство единения любви. Через это таинство и через любовь мы возвышаемся до неких Горних миров, и наше естество в некотором смысле испытывает некое преображение и некое соприкосновение с высшими Горними мирами, о чем литургия постоянно и возвещает. Именно изменение сознания, отбросим всё земное и обратимся своим взором в Царствие Небесное к Горним мирам. Поэтому, я еще раз повторяю, сейчас, я думаю, те священники, которые предлагают расписывать новые храмы, должны на это обратить серьезное внимание. Я понимаю, что у кого-то есть возможность пробить заказ на академические изображения в храме. Всё это может быть и написано хорошо, хотя повторяю, сейчас нет художников такого уровня, как тот же Васнецов или Нестеров, которые даже в изображениях академических достигали совершенной духовной высоты, очень высокой. Но тот же Васнецов говорил, что мы шли не тем путем и наша живопись не стала церковной от того, что мы писали не в той манере и, мечтая о славе Дионисия и Рублева, повторяю, мы создавали не церковное искусство. На это надо обратить особенное внимание современным и священникам и... Кстати говоря, заметьте, я был, естественно, в Греции, я был на Кипре. Что меня удивило на том же Кипре, что практически все католические храмы расписаны в иконописной манере, то есть в византийской манере. Более того, у нас многие считают, что русская иконопись должна капитально отличаться от византийской иконописи. Хотя я думаю, что все выдающиеся иконописцы, начиная с Рублева, Дионисия или совершенно замечательной Старой Ладоги, считали себя преемниками Византии, так же как считают себя преемниками, я думаю, и наши богословы, не только иконописцы. Естественно, что надо обратить на это серьезное внимание. К сожалению, есть такие примеры, когда совершенно замечательные иконописные храмы даже многие уничтожаются. Например, в Царицыно храм, который расписывал мой приятель Соколов Александр, к сожалению, его потрясающие, великолепные росписи сбили и записали просто академическими не очень высокого класса работами. Все возмущаются, но что делать, чтобы этого не повторялось? Я надеюсь.
Кира Лаврентьева
— Спасибо огромное, Александр Иванович. Дорогие друзья, в этом часе на Радио ВЕРА с нами был Александр Иванович Чашкин, художник, иконописец, академик Российской европейской академии естественных наук, член Союза художников. Меня зовут Кира Лаврентьева. Александр Иванович, спасибо вам, что вы приоткрыли свои фрагменты жизни, это действительно очень ценно для нас и, уверена, для наших слушателей. Всего вам доброго. До свиданья.
Александр Чашкин
— До свиданья всем.
Все выпуски программы: Вечер Воскресенья
