"Исторический час с Дмитрием Володихиным". Византийская империя. Гость - Аркадий Малер (13.11.2016)

У нас в гостях был философ, член Синодальной Библейско-богословской комиссии, автор книги о Константине Великом Аркадий Малер.

Разговор шел об истории развития Византийской цивилизации и ее влиянии на русскую культуру и Русскую православную церковь.

 

 

 

 

---

Д. Володихин

- Здравствуйте дорогие радиослушатели, в эфире Светлое радио, радио «Вера». Это передача «Исторический час», в студии с вами я, Дмитрий Володихин. И у нас гость, известный философ, глава интеллектуального клуба «Катехон», член Синодальной Библейской Богословской комиссии и межсоборного присутствия Русской Православной церкви, Аркадий Малер.

А. Малер

- Здравствуйте.

Д. Володихин

- Мы сегодня поговорим о Византийской цивилизации, не знаю уж как правильно назвать её, родная сестра, или может быть родная мать цивилизации Русской. Во всяком случае, для Руси и для России история цивилизации Константинопольской гораздо важнее, чем история любой другой цивилизации, какая только была на планете Земля. Мы прежде всего начнём с определения того, что такое Византийская цивилизация, и история её существования. Она прожила очень долго, она отличалась чрезвычайно жизнестойкостью, она успела дать жизнь Русской культуре, она успела дать жизнь православной вере на Руси. И прожила более десяти веков. Вот Аркадий, я очевидно не ошибаюсь в случае чего, вы меня поправите, когда скажу что начало Византийской цивилизации, стоит отсчитывать приблизительно от IV века, ну а что касается её кончины, то это XV век. В 1453 году под ударами турок пал Константинополь, столица империи. Затем в 1461 году, пал следующий по значимости осколок империи, Трапезундская держава и затем ещё через несколько десятилетий рухнуло княжество Фёдорову в Крыму, последний остаток, когда-то великой Византии. Но, тем не менее, тем не менее, ведь это одиннадцать веков. Вот, с чем вы связываете такую жизнестойкость Византийской цивилизации, и каковы по вашему её основы.

А. Малер

- Ну, вы совершенно верно заметили, что действительно Византия, это мать России. Я бы даже сказал, а точнее это крестная мать России, это духовная мать России. Жизнестойкостью Византийской цивилизации связана с тем, что она вобралась в себя все лучшее из античного наследия. Все высоты, так сказать интеллектуальной культуры, древней Греции, древнего Рима. Не забудем, что Византия не знала о том, что она Византия. Византия сама себя воспринимала как Римскую империю. Она и была Римской империей, со столицей в Константинополе. И будучи во всех отношениях самой развитой цивилизацией своего времени, вместе с этим эта цивилизация, которая обладала совершенно конкретной духовной миссией. Миссией Христианской, миссией обращения в Православное Христианство всех народов мира. И сохранения православия в его догматической, церковной чистоте. Естественно, что такое государство не могло просуществовать недолгое время, оно было в этом смысле запрограммировано на века. И конечно его падение Православный мир воспринимал как конец света, просто потому что падение Христианского Рима, для многих христиан, это было падение самого мира.

Д. Володихин

- Как катастрофу, скажем так.

А. Малер

- Да, как катастрофу.

Д. Володихин

- Я бы хотел напомнить нашим радиослушателям, тем кто может не знает этого, что Аркадий Малер, автор книги «Константин Великий». Которая вышла в серии Великие исторические персоны издательства «Вече». И если, я правильно помню там говорилось, что у Византийской цивилизации три главные основы, это греческая, Эллинская философия, это Римская право и главная основа, это восточно-христианское вероисповедание.

А. Малер

- Совершенно верно, и это основа, изначально всей христианско-Европейской цивилизации. Но, Византия это та страна, которая как раз в себе воплотила эти основы, в концентрированном виде. То есть это и была подлинная христианская Европа, как таковая. Если мы Византийский фундамент уберём из Европы, то от Европы собственно ничего не останется.

Д. Володихин

- Давайте, это отфиксируем. Византийская империя, это больше Европа, чем вся остальная Европа.

А. Малер

- Конечно.

Д. Володихин

- Ну, а теперь давайте к вам, как к специалисту как раз по раннему периоду Византийской истории. Вопрос об определениях. Вы сказали, что Византийская империя никогда не называла себя именно так. Она называла себя Римская империя, ну вот давайте здесь к определениям ближе подойдём. Конечно же Византийская империя, это такое название упрощающее суть дела. Древнегреческий город Византией, был на основе столицы империи, Константинополя. Но, он к империи имеет, ну ровно такое же отношение, как дедушка к праправнучке. И в общем-то название это в основном было закреплено в поздней историографии Западной Европы. Правильное название, так как себя подданные императоров называли. Мы живём в Империи Ромеев, то есть в Империи Римлян, и сейчас постепенно прививается иное в историографии название, Константинопольская империя, что безусловно лучше, не совсем точно, но безусловно лучше. Почему, откуда взялась вот эта Византийская империя, навязанная, и неотвязчивая.

А. Малер

- Очень просто, дело в том, что многие Западные интеллектуалы, западные образованные люди. А это прежде всего итальянские учёные так называемые, итальянские гуманисты. В основном, XV-XVI века, они эту страну называли по, как раз этому городу Византии, по вот этому региону Византии. И есть две точки зрения, одна точка зрения утверждает, что это прямо скажем уничижительное название, оскорбительное. То есть они хотели опустить великую империю Православную, свести её к некому маргинальному региону, какого-то провинциальному, колониальному городу о котором все давно забыли. И действительно, такой аспект здесь есть. С другой стороны, есть точка зрения, что понятие Византийство, Византийская традиция в XV веке, многими, даже Арамейцами воспринималась как некая элитарная исключительностью. То есть это люди, которые принадлежат к столичной культуре, к старой столичной культуре и поэтому, вот это название даже бы их возвеличивало. Отсюда есть мнение, что если бы сами Ромео узнали бы, что их назвали Византийцами, то они бы даже были бы очень довольными. В любом случае, это конечно бесконечная девальвация. Понятие вообще Римской Империи, это её сведение к какому-то маргинальному региону, к провинции, бывшей Римской, и в сущности это неправильно. Другой вопрос, что прошло уже слишком много веков и сейчас, мы отказываться от названия Византийская традиция, Византийская империя, византийская цивилизация. Мне кажется, не очень целесообразно. Может быть, это произойдет, это не догматический вопрос. Но, сейчас мы понимаем под Византийством как раз именно Восточную Римскую империю. Понимаем, что речь идёт не Западном Риме, а о Восточном Риме. Это самое главное, но мы должны помнить, что это действительно был самый настоящий Рим. Это была самая настоящая Римская империя, которая сохранила Римскую культуру, Римские традиции. Которая отсчитывала своё летоисчисление от основание города Рима. В которой так же была принята хронология по консулам. Там были консулы свои, и если бы вы сказали Ромею любого века, что IV, что XV, что он не Римлянин, что он никакого отношения к Римской Империи не имеет, то он бы сильно удивился.

Д. Володихин

- Ну, да в ранней Восточной Империи, действительно так оно и было. В последствии, конечно же утвердилось летоисчисление от сотворения мира, чисто христианская. Что касается Византийства, да наверное я с вами согласен. Для поздней имперской интеллектуальной элиты, для таких затейливых арт-хаусных как сейчас бы сказали хитрецов слово Византиец, это нечто вроде такого лихого эстетства, некий более глубокий, более умный, более кудрявый извините, чем все остальные книжники Империи. Ну, а позднее вот это слово подхватили в Западной Европе и конечно же упростили суть дела. Пожелали просто свою родную, хоть и грубоватую, хоть рухнувшую под ударами варваров, Западную часть Империи признать родной. А вот Восточную, как-то слегка унизить. Вот надо сказать, что у этого термина была очень тяжёлая судьба, потому что вплоть до конца XIX века, в Европейской историографии, конечно осеменено в Европейской политической мысли. Понятие Византия, Византийского начала, Византийской культуры воспринималась строго негативно. Потому, что с Византией ассоциировали всю совокупность негативных черта, такой азиатской деспотичны. Это позиция, которая восходит к французским просветителям. К Монтескьё, отчасти к Вальтеру, это позиция, которую у нас декларировал Чадаев. Просто сказал тоже самое, что говорили французские просветители. И до сих порылся многих необразованных людей, в том числе в нашей стране, понятие Византийского начала, Византийской культуры, Византийства гости такое, знаете оскорбительно-уничижительное характер. Вот в вас Византийское наследие, то есть вы наследуете некую азиатскую тиранию. Ну, вот это конечно грубое, вульгарное, неправильное понимание Византии. Оно вело преодолено, благодаря как это не странно нашему политическому мыслителю знаменитому Константину Леонтьеву. Который в 1875 году написал свою знаменитую работу «Византии и Славянство».

Д. Володихин

- Издал, написал даже несколько раньше.

А. Малер

- Написал он естественно раньше, издал потом, она сначала была издана в журнале. И потом в отдельных сборниках его, отдельными книжками. И вот эта работа, «Византии и Славянство» к ней можно по-разному относится. Я там лично, далеко не во всем с ней согласен, но за одну ту работу ему можно поставить памятник, что он сделал. Он начал громко говорить о Византии со знаком плюс. И после него уже спорили о Византии, но появились интеллектуалы, которые говорили о Византии как, ну даже о сказочной стране, например.

Д. Володихин

- Ну, вот собственно в его трактовке, трактовке Константина Николаевича Леонтьева, Византийской это величие которое сосчитается в себе самодержавный, императорский образ правления. С прочными устоями восточно-христианской вероисповедания, и утонченной культуры. И то, что собственно Европейцы смотрели на Византию, как на нечто неправильное, чужеродное и любили ввернуть словечко о том, что там деспотизм, ужасающий сортах и так далее. В основном потому, что их предки, это видимо травма такая интеллектуальная, которая передавалась из поколения в поколение. Косматы немытые рыцари, бренча своими ржавыми латами, приходили, грабит Византийские земли. Сталкивались с тем, что там высочайшая культура, до которой им очень далеко, и которую они достигли, быть может, как раз к веку Просвещения. Это было обидно, почему мы нечесаные, а они утонченные. И вот на протяжении веков, эта обида передавалась от поколения в поколение, и в эпоху там какого не будь Вальтера, продолжали говорить. Ах, эта чёрная, неправильная Византия.

А. Малер

- Чудовищная Византия, да. Но, надо сказать, что вообще, Леонтьев сам был конечно глубоким эстетом. И в его определении Византизма, с моей точки зрения самое главное, это начало этого определения, что Византизм есть в первую очередь культура и вкус. Это действительно так. Можно сколько угодно плохо относиться к Византии. Но невозможно не признать, что это была самая высокая культура своего времени. Если мы наследие Византии, то мы должны соответствовать этому культурному уровню. Нельзя быть Византистом, не будучи человеком высокообразованным. И конечно тот уровень Христианского интеллектуализма которая была у Византии, он в общем-то никогда больше не повторялся.

Д. Володихин

- Итак, мне хотелось бы, чтобы эти слова запомнились. Византизм, это высота, утончённость можно сказать изощрённость культуры. Поставленная на фундамент прочного вероисповедания Христианского и прочных монархических, государственных устоев.

Д. Володихин

- Я напоминаю вам дорогие радиослушатели, что это Светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час» с вами в студии я, Дмитрий Володихин. И у нас в гостях известный философ Аркадий Малер. Мы продолжаем разговор о Византийской цивилизации, или всё-таки мне больше нравится, и наверное в этом направлении собственно Русская мысль движется, наверное Константинопольской цивилизации. Так вот, возвращаясь к вопросу о жизнестойкости Империи. Вот вы сказали Аркадий, что Византийская империя, извините Константинопольская империя, имела некую предзаданность. У неё была задача, которую можно назвать небесной. Может быть метафизической и эта задача, она ведь имеет происхождение не человеческое. Она имеет происхождение Божественное. Империя, христианская империя должна была удерживать мир от падения в глубочайшую пропасть зла. Сохранять устои Веры, и распространять эту веру на соседствующие страны и народы. Что вы видите здесь больше, государственной политики или именно, ну скажем так задания полученного с небес.

А. Малер

- Безусловно, задания полученного с небес. И тогда, когда Византия следовала этому заданию, у неё все получалось. Когда она от него отступала, она проигрывала. Я думаю, что главная причина падения Византии, как и многих других её бед. Состоит в том, что конечно значительная часть её элиты, в какой-то момент, неоднократно. Почувствовали, что они настолько довольны своим положением, своей, этой высоко изощренной культуры, действительно, когда вы понимаете, что вы находитесь в Христианской истине, православной как она есть. Что вы читаете самые прекрасные Богословские тексты, что вы одновременно, действительно пользуетесь самыми шикарными вещами. У вас ощущение, что вы пресыщены, у вас все хорошо. И отсюда возникла необходимость распространять Православие по всему миру. Эта элита, фактически в какой-то момент отказалась от важнейшей задачи, задачи миссионерства, задачи обращения народов в православие. Ведь мы помним, что Славяне и Русь была обращена в православие совсем не сразу. И для многих Византийцев, это вообще, даже вопрос не стоял, а нужно ли Славян и Русь обратят в Православную веру. Это какие-то ...

Д. Володихин

- Большинство и не знало, что мы обращены.

А. Малер

- Кто такие Славяне Русские? Это какие-то варвары, живущие далеко на Севере, к которым даже приближаться страшно, не то, что в православие их обращать. И были отдельные выдающиеся личности в церкви и государстве, которые задумывались об этом.

Д. Володихин

- Тогда давайте взглянем на корни того, что начало происходить в Константинопольской империи. Как именно миссия, и миссия небесная. Я не ошибусь, если скажу, что это век императора Константина. Собственно большинство специалистов, и обращается к этой эпохе, как к корням восточно-Римской государственности. Как государственности, самостояльно существующей, с одной стороны в рамках огромной общеримской державности, а с другой стороны уже живущей и по своим законам и обычаям. Ну, так вот собственно, что же произошло при Константине. Побудьте немного просветителям для наших радиослушателей. В чем роль императора Константина? Каким образом он дал новую жизнь, целому каскаду регионов Восточного Средиземноморья.

А. Малер

- Император Константин уникальная фигура, потому что знаете, я действительно написал книгу о нем, и долго очень изучал эту личность. И могу сказать, что не было никаких вообще причин, и поводов этому человеку принимать христианства. Он вообще не должен был его принимать, у него все было очень хорошо. То, что он принял христианство, это было абсолютное чудо, и это было его личное решение. Личное решение, вопреки почти всего окружения его. Вопреки его друзьям, вопреки его слугам, вопреки духа его времени. И это человек, который сначала остановил гонение на церковь. Потом он освободил церковь, а потом сделал так, что церковь де факто оказалась господствующей в самой Римской Империи. Это человек, который совершил уникальный синтез христианства и и греко-Римской античной цивилизации. Это человек, который основал христианскую цивилизацию. И здесь, действительно, когда часто спорят о его личности, и в том числе в нашей церкви есть люди, которые пытаются найти у него, какие-то его изъяны. Можно вспомнить цитату, из нашего знаменитого Богослова протоиерей Иоанна Мейендорфа, который говорил: что не было ещё в истории церкви, такой фигуры, которая бы больше обратила в христианство людей, больше чем сам Константин. Конечно же это был император миссионер, и его в этом смысле жизнь, она очень показательна, потому что в ней как в призме отражаются все основные проблемы того времени. Эпохи начала четвёртого века, и удивительно, что то, что он сделал, не имело обратного хода. А ведь были тенденции очень разные, были языческие тенденции, был потом Юлиан отступник, был Арианский раскол, и еще, казалось бы, неизвестно, чем это все кончилось. Но, он основал эту империю, основал эту цивилизацию, и это цивилизация в которой мы с вами до сих пор живём.

Д. Володихин

- Ну, в таком случае хотелось бы, чтобы вы пояснили, один исторический миф, который витает вокруг имени императора Константина. Миф этот состоит в том, что он крестился только в конце жизни, у гробовой доски, так сказать, боясь оказаться на том свете, не в царстве небесном. Ведь насколько я понимаю, православная церковь, эту точку зрения отвергает. И существует совершенно иной подход к тому, что в действительности произошло в его жизни, когда действительно Константин крестился.

А. Малер

- Ну, дело в том, что на сегодняшний день, у нас нет такой официальной точки зрения православной церкви, по этому вопросу, что есть? Есть историческая традиция, исторические источники, которые говорят о том, что он действительно всю свою жизнь очень боялся принять крещение, потому, что считал жизнь христианина, несовместимой с жизнью, его личной, и жизнью Римского императора. Но, в итоге, всё-таки он крещение обрёл. И он был крещён, так или иначе, в канонической церкви, каноническим епископом. При этом, есть другая точка зрения, которая отражена в нашем Литургическом наследии. О том, что он был крещён задолго до своей смерти, это было особое, такое чудесное событие, когда он очень сильно заболел и пытался вылечиться с помощью разных колдовских средств. Пригласил к себе жрецов различных религий, которые должны были ему помочь. Ну, вот собственно эти жрецы ему не помогли, а ему помог Римский епископ. Папа Римский, надо сказать, что эта точка зрения, она сохранилась именно в литургическом наследии. То есть никакие другие источники её не подтверждают. Интересно, что её больше всего поддерживает, кстати говоря, католическая церковь. Потому, что если вы знаете, там есть другой миф. Миф о том, что он даровал именно Риму, Западному Риму, особые права и миф который был разоблачён в XVвеке как раз. Поэтому, тут надо понимать, что мы просто имеем в данном случае с двумя традициями. Конечно, очень не хочется думать о том, что Константин откладывал крещение, и крестился в итоге у Епископа Арианина и Всекамединского. Но, он при этом не был ...

Д. Володихин

- Не то чтобы епископа Арианина, а в общем-то одного из корней Арианского зла.

А. Малер

- Да, нет, одного из глав просто Арианской ереси, конечно, безусловно. Но, другой вопрос, что обе эти версии, они носят глубоко воспитательный смысл. Потому, что понимаете если даже представить, что он крестился под конец своей жизни, то это укор всем тем, кто откладывает крещение. Потому, что с точки зрения этой версии изложенной собственно Евсевием Кесарийским, тоже приближенной к нему фигуре, полуарианином позволялась, который всё-таки не стал спорить на богословские темы. И мы именно от него знаем львиную долю информации о жизни Константина. Именно он был первым историком церкви, Евсевий Кесарийский. Так он собственно пишет, что Константин откладывал своё крещение, потому что хотел кроме всего прочего крестится в Иордании, при народе, торжественно. А вот не получилось, и он спешно крестился перед смертью у того епископа, который был ближе прежде всего к нему. А был это собственно Евсений Каменидийский. Я думаю, что и та и другая версия носят глубоко педагогический смысл.

Д. Володихин

- Ну, надо сказать, что не только Литургическая традиция есть, раннесредневековые хроники, которые так же отвергают то, что император Константин принял крещение лишь в конце жизни, и вполне принимают как достоверную, версию о том, что он принял крещение задолго до того, от римского епископа. Хочу напомнить нашим радиослушателям, что для времени Императора Константина, нет еще разрежения на католическую и Православную церковь, церковь в е ещё едина. Это для нас такой же христианский епископ, можно сказать православный Епископ. Как люблю современный, православный архиерей. И, в общем-то, высказывались, ране средневековые историки, в пользу того, что эта версия верна. И, что впоследствии Константин просто вёл себя как правитель христианин. Вот, так сказать, касаясь точки зрения, которая говорит о том, что Константин сделал несколько шагов, а потом надолго все это провалилось. И первые века, времён Константинопольской Империи, есть некое отступление от Христианства. Победа Арианства, и так далее. Вот до какой степени, то что дал Константин было прочным.

А. Малер

- Ну, оно оказалось, безусловно, прочным, поскольку христианская империя состоялась, как факт. И, Арианство какое-то время, ещё пыталось навязывать свои позиции. Но, оно проиграло, Юлиан Отступник правил вообще очень мало, и это даже и эпизод, это даже не эпоха. Христианская империя состоялась, и здесь конечно не 99% заслуга самого Константина, потому что опять же это уникальная фигура, у него не было каких-то явных помощников, которые бы ему сочувствовали. Я думаю, что ещё залог этой прочности заключался в том, что конечно, это был Промысел Божий. Потому, что все то, лучшее что осталось от древне Греции, древнего Рима. Это то, что Господь промыслил для всего человечества. И на таком прочном фундаменте, не могла не появиться тысячелетняя империя.

Д. Володихин

- Дорогие радиослушатели, это Светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы покидаем вас ненадолго, и через минуту продолжим наш разговор.

Д. Володихин

- Дорогие радиослушатели здравствуйте, в эфире Светлое радио, радио «Вера». Это передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях известный философ, глава интеллектуального клуба «Катехон», член Синодальной, библейской, богословской комиссии межсаборного присутствия Русской Православной церкви, Аркадий Малер. Мы продолжаем наш разговор о Византийской, или точнее сказать Константинопольской цивилизации. Итак, мы затронули тему о своего рода гордыни, которая охватила Константинопольскую интеллектуальную элиту, да не только, в общем-то, интеллектуальную, и правящую элиту военнополитическую тоже. И сгубила Империю, можно ли сказать, что это был своего рода Эллинский соблазн, я поясню свои слова. Дело в том, что внутри культуры Константинопольской цивилизации, существовала всегда две линии, две тенденции, два потока, если можно так сказать. Существовала христианская тенденция, постоянное укрепление христианства в сердцах. Постоянное утверждение его на соседних землях, и воспоминания, воспоминания соблазнительное о величии культуры Эллинской, о древнегреческих философов. Собственно в самой философии никакого греха нет, разумеется. Но, когда все это касается уже языческого вероисповедания, как чего-то действительно стоящего, как чего-то достойного прославления, то это уже опасность, это уже опасность соблазна. И кроме того, собственно вот это высокомерное отношение к соседям в какой-то степени оно предполагало, что гасителя этой Христианской Эллинской культуры имеют какое-то особенное, глубинное знание, которого все остальные лишены и поэтому могут гордиться собой и постоянно к этому тайному источнику приникать, получая из него какую-то живительную воду. Насколько я понимаю в XIV – XVвеках, этой в кавычках живительной водой многие были отравлены.

А. Малер

- Да, совершенно верно. Так называемый Греческий Ренессанс, который предшествовал Итальянскому Ренессансу. Действительно Ромеи знали, что у них за спиной тысячи лет собственно Греческой античной истории. И они всегда могли развернуться к этому наследию, как к единственному. Предпочесть его христианству, что для значительной части Арамейской элиты, собственно и произошло. Это был самый настоящий Ренестический соблазн, и надо сказать, что если позволите замечание, что, к сожалению и до сих пор, наши братья по вере, греки часто позиционируют себя как носители такого собственно подлинного православия, которое только им известно. И даже не могут себе представить, что православные могут быть другие народы. И, что может быть высок православное богословие у других народов. Православная церковь развиваться активно, у других народов. Это, ну называя вещи своими именами, это совершенно, конечно языческая гордыня. Которая свойственна всем народам, она всегда была. И так же как многие древние евреи не могли воспринять Христа. Бога воплощенного, потому что считали, что достаточно того, что у них есть. Так же и многие греки восприняли христианство, просто как некий бонус к той культуре, которая у них уже была. То есть они находятся в античной культуре, а к ней ещё добавляется христианство, как некий подарок. Это то, что, в общем, могло бы и не быть. В этом смысле действительно Византию сгубил этот самый Эллинский соблазн. И поэтому, когда у нас многие сейчас говорят, люди такой знаете неоязыческой ориентации, что мы должны якобы восстановить некую культуру и цивилизацию, которая была на территории нашей страны до Крещения Руси. И которую христиане якобы сгубили, потому что они считают, что если её не было, то это должно быть унизительно для нашего народа, для нашей страны. То, они повторяют тот же самый Эллинский соблазн. Как раз, это большое счастье, что у нашего народа нет какого-то запасного варианта, нет этого запасного варианта который можно вынут против христианства, что мы не имеем другого основания кроме как православного. И отказываясь от православия, мы отказываемся от самих себя. В то время как у греков это есть, но это их беда.

Д. Володихин

- Ну, вот не так давно, этой осенью я был на острове Лемнос. Надо сказать, что впечатления самые замечательные, кроме одного неприятного ощущения. С одной стороны по городам и другим населенным пунктам греческого острова Лемнос поставлено огромное количество действующих храмов. Пожалуй, если считать на единицу площади, то больше чем у нас. Но вместе с тем, рядышком существует некий, грот Гефест. Куда водят туристов и показывают, а вот наше замечательное античное божество, пожалуйста, сдавайте деньги, в общем, не малые, и мы вам покажем, то место где оно прибывало. Ах, как это здорово, это тоже наша культура. Вот, слава Богу у нас в России, пока может храмов поменьше, число их постепенно растёт. Но, нигде грота языческого Перуна, мы нигде не находим. Слава Богу, пока, Слава Богу, этого нет. К сожалению, время от времени приходиться замечать, что пока ещё не государство, это хорошо. Но, озабоченное туристическими прибылями, местные умельцы пытаются придумать какое-то место силы, энергетически насыщенный лужок. У нас и камни волшебные, и вода, и воздух волшебный. Вот рядышком с Переславль-Залесский, на озеро Клещен обривается некий синий камень. Ну, камень и камень, обычного цвета. Но, местные предприниматели уже тысячу раз разрекламировали его как некое древнее святилище, которое буквально все в тебе лечит. Мало кому приходит на ум, что это, в сущности, сродни святотатству в городе, где находится древнейшая по всей Северо-Восточной Руси церковь. В городе, который насыщен памятью святого Александра Невского, святого благоверного князя. И вот, мне греет сердце, что в каких-то вещах, мы отстали от наследников Византии. Вот насколько я помню, в каких-то регионах умирающей уже, закатной Империи. В Мистре скажем, в местах, где подвизался Георгий Стемелифон существовали целые общины людей, которые уже бесконечно далеко ушли от христианства в какие-то свои сложные, но можно, наверное, сказать современным языком секты.

А. Малер

- Да, совершенно верно. Вот Это как раз и есть то, что называется Греческое возрождение поздней Византии. Действительно, мы видим, что в конце собственно XIV в начале. XV века появляется откровенные неоязычники в Византии. Вы как раз упомянули Георгия Стемелифона, это как раз тот человек который бы вдохновителем неоязыческого возрождения. Которое противопоставили христианству, платонизм. И конечно они сами себя изображали такими христианскими Платониками христианскими язычниками, и пытались это все примирить, но это примирить было невозможно, тем более что платонизм был неоднократно осуждён самой церковью. И надо сказать, что кстати говоря вот это возрождение античного начала, языческого. Было сигналом и для возрождения на западе, в Италии. Безусловно, Итальянский Ренессанс, вообще общеевропейский Ренессанс он тоже корнями восходит к Византии, тоже обязан Византии. Прежде всего, потому, что в Византии появилось это движение. Ну, вот в итоге отказавшись от Богооткравенной истины, отказавшись от вселенской миссии. Сведя себя просто к одному из многих народов живших на земле, который должен хорошенько на ней устроится, вспомнить какие-то свои плотские корни. Гордиться своим прошлым, Византийцы прекратили своё существование, свернулись действительно к небольшому народу греков, который был легко завоёван турками. И который, за все эти века, в общем-то, конечно, его история, она несопоставима с историей его прошлого на сегодняшний день. Я могу сказать про себя, что я в какое-то степени эленофил. Я люблю, конечно, Грецию, и естественно, что мы очень многим обязаны этому народу и этой стране. Но конечно сегодняшняя Греция, это совсем не та Греция. И современник медные греки, будучи по плоти наследниками Ромеев, и наследниками древних греков они, к сожалению, не озабочены теми вопросами, теми проблемами, которыми были озабочены их предки. Я надеюсь, что эта ситуация исправиться. Но, чем больше греки будут искать свои корни

А. Малер

- Я надеюсь, что эта ситуация исправиться. Но, чем больше греки будут искать свои корни именно в язычестве, чем больше они будут возрождать эти культы, сектантские. Тем меньше они будут христианами. Потому, что может быть христианами по форме, гордиться своей древностью, гордиться чистотой своих церквей, но не быть христианами по духу.

Д. Володихин

- Ну, то есть получается интеллектуалы Константинопольской империи поздней, ну и легкомысленные правители ее, которые все искали ее у соседей, не пытаясь опереться на собственную духовную традицию, они привели к тому, что их родная держава была отравлена. И соседи их, в том числе и Западные соседи, были ими по большому счету направлены по ложному пути. Но, тогда давайте перейдем к тому, что собственно Ромеи Константинопольские дали нам. В самом начале этой передачи, я говорил о том, что Русь в духовном плане родная сестра, или даже родная дочь Константинопольской цивилизации.

А. Малер

- Духовная дочь, по крайней мере.

Д. Володихин

- Ну, да не по крови, а по плоти разумеется. Вот хотелось бы уточнить, а какая из этих двух традиций христианская или эллинская в большой степени пришла к нам от Константинополя.

А. Малер

- Вот если различия проводить, то христианская. И опять же это правильно для нас как христиан. Другой вопрос, что эллинское начало, оно ведь не было каким-то злым, эллинское начало, это начало, скажем, интеллектуальное.

Д. Володихин

- То есть, скажем, были и мудрость, и мудрого в ней.

А. Малер

- Да, совершенно верно. И да, мы вообще вот Византия, я рискну это заявить, получили вообще все. Мы, получили от нее нашу культуру как таковую. Мы получили от нее нашу письменность, мы получили от нее нашу архитектуру, мы получили от нее нашу самую главную истину, нашу веру. И мы, конечно, ее по своему понимали, мы ее по-своему развивали. Но, мы получили ее в наиболее совершенном состоянии, когда Русь была крещена, Византия переживала, апофиос своего такого культурного перенасыщения, культурного развития. И одновременно с этим восприняв Византийское начало, Византийскую традицию, Византийский фундамент, мы сохранили его как основу нашего национального бытия. И другой вопрос, что вот именно эта эллинское начало действительно было, скажем так несколько приглушено. И в этом, был в том числе и большой плюс. Потому, что у нас не было вот этого раздвоения. Для нас эллинство пришло как бы вместе с христианством, оно пришло в общем пакете с Византийским наследием. И поэтому у нас не было этой шизофрении, не было вот этой раздвоенности. Потом, когда уже русская интеллектуальная, начала активно развиваться в XIX веке. Когда возникла русская религиозная философия, оказалось что мы ни в чем не уступаем этому наследию. И мое убеждение в том, что русская христианская мысль независимо от того, более православная, в чем-то более еретическая. Она по уровню вполне адекватна мысли Византийской. И даже в некоторых вопросах, она интереснее. Русские ставили вопросы, которые не ставили Византийцы, ну хотя бы потому, что они жили в другую эпоху.

Д. Володихин

- Дорогие радиослушатели это Светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас гость, философ Аркадий Малер. И мы с вами обсуждаем, историю Константинопольской империи, историю Константинопольской культуры. Историю влияний великой цивилизации на Русь. Ну, вот собственно если говорить о влиянии линии эллинской, и линии христианской, то да я согласен. На мой взгляд, тоже, христианского пришло к нам в десять, может быть в сто раз больше, чем эллинскую. В качестве примера, как историк могу поделиться следующим. На Руси, помимо летописей, были еще так называемые хронографы. То есть, исторические повествования, которые рассказываю читателю не о истории Руси, а об истории христианской царств, о ветхозаветной истории, об истории евангельской и так далее. Вот они были чрезвычайно популярны, их писали и переписывали во множестве копий, они были, пожалуй, даже более популярны, чем летописи. В сущности, они плоть от плоти, церковных хроник Византии. Это чисто христианская линия культуры, безо всякого разбавления. Даже во многих случаях, это просто большие переведенные из Византийских хроник, церковных куски. Но, в Византия, например, среди столичных интеллектуалов была чрезвычайно популярна, хронография Михаила Пселла. Вот, это уже памятник скорее относящийся к такой античной эллинской традиции. Замечательный памятник, он не антихристианский, он просто выходящий за поле христианской культуры. К нам он фактически не пришел, нам он не понадобился. Для культуры Руси, он оказался неактуален. Но, допустим пик всех этих искажений XIV век, XV век, что защитило достаточно, в общем, тяжело живущую, разоренную пост монгольскую Русь, времен Дмитрия Донского, и Ивана III, от какого-то искажения которое могло прийти из Византии, находящейся в состоянии агонии, уже испускающий этот трупный яд. После того, как она испускала сияние веры.

А. Малер

- Защитило то, что у нас была церковь своя. Еще тогда не поместная церковь, но у нас была своя митрополия. И эта церковь, которая объединяла русский народ, и всю русскую землю. Была лишена тех соблазнов, которые были в Византии. У нее не было памяти об античности, как о своем прошлом. Она восприняла христианство целиком, не в дереферицированном виде. И церковь эта была озабочена вопросами конечно в первую очередь сугубо духовными. И в том числе, вопросами миссии. Вот когда мы спрашиваем, что самое главное мы получили от Византии, вместе с христианством. В чем этот Византийский дух, который в самой Византии был заглушен. Это конечно идея миссионерской экспансии, миссионерской жертвенности. Неслучайно, если вся история Византии, это сворачивание в состояние Константинопольской области, которая собственно и рухнула в 1453 году. То, Россия постоянно расширялась, и отсюда собственно, я в этом глубоко убежден, отсюда собственно и возникло представление о русском духе, как о духе жертвенном, духе экспансии, широком духе. Который готом вбирать в себя другие народы, даже другие культуры, но приобщая их конечно же к православию. Вот, это то, чего не хватало Византии, остро не хватало. И не хватало уже дольно много веков. В России это началось, и Русь не была обеспокоена теми проблемами Византийскими, на что ей все-таки опираться, на греческое, римское начало. Или начало, там эпохи IV века. Вот это, вот действительно, я бы не хотел говорить такими понятиями Гумилевскими. Но, вот эта вот молодость русской нации того времени молодость русской церкви. Она способствовала тому, что нам не были свойственны вот эти, скажем так старческие переживания о нашем прошлом. На, что же нам опираться, потому что мы восприняли истину, как она есть, и мы с этой истиной дальше жили. И конечно, когда Византия рухнула, то оказалось, что в мире нет больше другой страны, которая бы могла носить ее миссию, кроме как великое Московское княжество, ставшее Третьим Римом.

Д. Володихин

- Ну, вот может быть здесь подходит и другая точка зрения. Она дополняет вашу, состоит эта точка зрения в том, что у Руси действительно гораздо более молодой цивилизации, чем Константинопольская. Был наивный, но правильный взгляд на вещи. Когда империя соответствовала своему, скажем так небесному предназначению. Предназначению, прежде всего хранительницы и распространительницы христианской веры. Она была державой великой, державой, которая удивляла, и утонченной культурой, и военной мощью, и политической мудростью. А умирающая империя, она была уже действительно уже глубоко отравлена. И относительно небольшой процент стоял в истине, а людей хорошо образованных книжников, и крупных политиков даже правителей. Но, в это же время, ей действительно было отказано в небесной санкции, и она влачила жалкое существование. Она никого уже мощью удивить не могла, а что касается культуры то вот это изощьреное мудрование, оно в какой-то степени не поглощало соседей своими достижениями, а отталкивало. Потому, что они видели, чем это сопровождается в действительной жизни державы. Она падает, она рушится, и вот на этих развалинах фактически, через пол пустующего дома, начинает прорастать какие-то странные дурно пахнущие, ядовитые цветы. И глядя на то, что ну скажем так: «по грехом, благо не дает», этой державе. Видимо от ее в кавычках интеллектуальных достижений поздней поры, наши предки отворачивались. Не тот пример, который хочется повторить в своей стране. Что вы думаете.

А. Малер

- Да, конечно именно так и есть. Поэтому, надо сказать больше того, что поздняя Византия, она вообще для других христианских народов, особенно обращенных ею. Во многом дискредитировала даже, христианский интеллектуализм. Потому, что было непонятно, а зачем он собственно нужен. Если интеллектуальность ведет к не осмыслению, а ведет просто к тому, чтобы рассуждать ради рассуждения. И если философия отождествляется только с языческой философией, то тогда конечно становиться опасной. Здесь можно вспомнить знаменитые слова апостола Павла, о том что: братья, как бы вас, чем не соблазнил, по стихии мира, по философии. А что уж это за философия, философия языческая. Не вообще философия, а именно языческая философия. И поздние Византийцы возрождали именно языческую философию. И платонизм, и стоицизм, и эпикурейство, это все были философии, которые все время конкурировали с христианством. Я думаю, что действительно, вот эта казалось бы наша так сказать девственность того времени, культурная.

Д. Володихин

- Простота.

А. Малер

- Простота, она была, ну тут нет другого слова, промыслительная для нас. И, она позволила нам идти дальше, и все-таки выполнять, исполнять ту миссию, которую не смогла исполнить Византия.

Д. Володихин

- Ну, вот в XVI веке, уже после того как образовалось Московское государство. Оно же Россия, после Ивана Великого нашу страну можно называть Россией. Он фактически создатель нашей страны. Из обломков древней Руси, он создал именно Россию. Тогда у нас появляется тяга к тому, чтобы показать себя носителями, восприемниками Константинопольского наследия. То есть, фактически взять на себя ту миссию, которую Константинополь утратил даже не в XV веке, а гораздо раньше. И понести ее, взять ее на плечи как бы она не была тяжела, она есть одновременно опять-таки и небесная санкция. Так вот, почему после того как мы видели как тяжело умирает империя, сколько темноного ее руинах. Тем не менее, в России вспомнили то, что было в ней светлого, и то, что относится к более ранним векам. Почему, это нас все-таки к себе притянуло, и почему мы приняли эту палочку христианской эстафеты.

А. Малер

- Ну, мы ее приняли, прежде всего, потому, что мы оказались единственной, как говорили впоследствии, суверенной православной страной в мире. Просто не было больше …

Д. Володихин

- Крупной

А. Малер

- Да, немаловажно, что крупной. Конечно, не островом, не полуостровом, не провинцией. А страной, которая не просто была крупная, она все время расширялась. И здесь нельзя не вспомнить знаменитые слова Владимира Соловьева, именно он это сформулировал, поэтому я на него ссылаюсь. Задача государства, и права, это не построить рай на земле. А не допустить ад.

Д. Володихин

- Ну, что же я искренне благодарен вам Аркадий, за эту беседу. А нашим радиослушателям, я напоминаю, что у нас в гостях был известный философ, глава интеллектуального клуба «Катехон». Член Синодальной, библейской, богословской комиссии, Аркадий Малер. Большое спасибо Аркадий.

А. Малер

- Спасибо вам.

Д. Володихин

- Благодарю вас за внимание, до свидания.

А. Малер

- До свидания.