«Кн. Андрей Боголюбский». Гость программы — Глеб Елисеев - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Кн. Андрей Боголюбский». Гость программы — Глеб Елисеев

* Поделиться

Гость программы: кандидат исторических наук, член Союза писателей России Глеб Елисеев.

Тема беседы: князь Андрей Боголюбский и его эпоха.

 

 


Д. Володихин

– Здравствуйте, дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы сегодня говорим об одном из самых, наверное, известных персонажей русского Средневековья, о святом благоверном князе Андрее Боголюбском. Сегодня с нами в студии гость – историк, кандидат исторических наук, Глеб Анатольевич Елисеев.

Г. Елисеев

– Добрый вечер, уважаемые слушатели.

Д. Володихин

– Настоящий большой специалист по эпохе Андрея Боголюбского и в целом по удельной эпохе в истории Руси. Сегодня хочу начать беседу не с детства, юности, с младенческих лет, а с взгляда на судьбу и память об Андрее Боголюбском с высоты птичьего полета. Ведь о чем, в сущности, разговаривают не историки, не профессионалы, а так сказать, просто люди, которые знают и любят русскую старину, когда речь заходит об этом историческом персонаже. Обыкновенно обращают внимание на два пункта в его биографии. Во-первых, и прежде всего, как это ни парадоксально, на его ужасную смерть. И, во-вторых, на те вошедшие в научно-популярную литературу, в литературу житийную в литературу даже дидактическую, в учебники, фразу, согласно которой Андрей Боголюбский был один из самодержцев, таких крутых нравом государей, которые строили единодержавную страну на северо-востоке Руси. Вот Глеб Анатольевич, до какой степени эта точка зрения верна, нет ли здесь какого-то перекоса? Может быть, в судьбе Андрея Боголюбского стоило бы отметить что-то другое? Или, может быть, в характере его есть черты, которые не вписываются вот в эту простую картинку из двух позиций?

Г. Елисеев

– Ну здесь даже картинки как таковой нет, не получается. Скорее такой лозунг, который был выдан тоже достаточно давно в исторической литературе, что Андрей Боголюбский был отец русского деспотизма, первый русский самодержец, вплоть до той, действительно, формулировки, как родоначальник русского деспотизма. Это совсем не так, мягко говоря. Более того, история Владимиро-Суздальской Руси при Андрее Юрьевиче Боголюбском это история достаточно сложная, а сама фигура Боголюбского гораздо более в этой ситуации выглядит многомерной, нежели чем вот такой, тут же возникающий образ при словах «деспот» и «самодержец» – мрачного властолюбца, который только об этом и думал (например, как его рисовал тот же Костомаров), который занимался интригами из своих Владимиро-Суздальских болот, разбрасывая щупальца по всей остальной Руси. Примерно так Костомаров писал, точную цитату сейчас не помню.

Д. Володихин

– Похоже на какого-то болотного осьминога.

Г. Елисеев

– Да-да-да, примерно такой образ здесь и возникает. На самом деле, ничего подобного. Андрей Юрьевич был очень яркий человек по жизни. Помимо того, что это был человек удивительной храбрости, что в молодости он не единожды проявил, участвуя в многочисленных походах своего отца, князя Юрия Долгорукого. Это еще был человек удивительного личного христианского смирения, удивительной личной святости, что отмечено во всех текстах, как летописных, так и житийных, в этом плане. Это был человек, который любил и умел молиться; это был человек, который любил и умел раздавать милостыню; человек который всегда прислушивался к просьбам людей в определенной ситуации, попавшим в беду, в этот смысле. То есть тот образ христианского государя, в какой степени могли ему в XII веке следовать, он старался ему следовать, и это удивительно.

Д. Володихин

– То есть, иными словами, это не просто единодержец, убитый слугами, а это в юные годы храбрейший воин, а в возрасте зрелости святой человек.

Г. Елисеев

– Да, святой человек. Но что удивительно, эта святость совпадала – это такой один из многих парадоксов, на самом деле, в истории Андрея Боголюбского, – совпадала с удивительной политической проницательностью и замечательным политическим талантом. Вот совершенно четко видно, что Андрей Боголюбский, например, не был там великим полководцем, в этом плане. Это человек, который был, очевидно, рубакой по молодости, а потом было заметно, что война его раздражает, он ее не любит в этой ситуации. Но при этом конфликты, в которые так или иначе оказывался втянут Андрей Боголюбский, в которые была втянута Владимиро-Суздальская Русь, он почти всегда чисто политическими методами, не на поле боя, наоборот, войска, которыми чаще всего командовали его сыновья в период правления Андрея Боголюбского, иногда терпели совершенно невероятные и совершенно сокрушительные поражения, просто позорные, как, например, был случай при осаде Новгорода, но в итоге, благодаря политическому таланту, благодаря умению наладить политический контакт, сколотить коалицию князей, которые были иногда вполне добровольно, а иногда вынуждены были выступать на его стороне, он все эти боевые столкновения, все эти войны в итоге выигрывал. Владимиро-Суздальская Русь в ходе правления Андрея Юрьевича Боголюбского всегда побеждала.

Д. Володихин

– Итак, Глеб Анатольевич, я не ошибусь, если резюмирую ваши слова об Андрее Боголюбском следующим образом: боец, стратег, святой. И уже следующий по очереди идет единодержец, и уж совсем, в общем-то, не в фокусе внимания человека, который занимается биографией Андрея Боголюбского, должна быть его страшная смерть.

Г. Елисеев

– Да, просто смерть была настолько страшна и небывала в истории Руси, настолько привлекла внимание, и настолько она была неожиданна для подданных и для соседей, что она естественным образом произвела шокирующее впечатление. Это шокирующее впечатление отразилось в летописании и житийной литературе. И подобного рода громкое дело, вот его отзвук, он сохраняется и по сей день, в современной историографии. А еще к моментам, касающимся именно талантов и успехов Андрея Боголюбского, я бы еще добавил такой пункт, как градостроитель и храмостроитель. Это фактически этот человек является реальным основателем Москвы, почему, потому что...

Д. Володихин

– Да, об этом поподробнее.

Г. Елисеев

– Да, потому что его отец Юрий Долгорукий отдал приказ об основании града и крепости на реке Москве. А в 1156 году непосредственно строительством на реке Москве и на реке Неглинной крепости и посада руководил князь Андрей Юрьевич Боголюбский, в этот момент уже прочно севший на Владимиро-Суздальский стол.

Д. Володихин

– Ну а вот когда это произошло?

Г. Елисеев

– 1156 год.

Д. Володихин

– А вы сказали, градостроитель и храмостроитель. Явно из ваших слов следует, что одной Москвой дело не ограничилось.

Г. Елисеев

– Ну конечно.

Д. Володихин

– И, конечно же, стоит поговорить о том, чему именно он был основатель. И его радением ведь действительно было возведено огромное количество величественных зданий.

Г. Елисеев

– Более того, Москва здесь только один из целого ряда городов Владимиро-Суздальской Руси, которые он и возвел, и обустроил, но все-таки главным был Владимир.

Д. Володихин

– Ну да, так сказать, Москва в этом ряду стоит примерно так: вот каменный храм, вот мощная крепость, вот резиденция, ну и еще охотничья сторожка под названием Москва.

Г. Елисеев

– Ну да. Нет, скорее сторожевая крепость, в этом плане, сало ли, набегут поганые. Но главное это именно Владимир, который принял все свои формы удивлявшего всех громадного города, действительно стольного града с того момента, именно при Андрее Юрьевиче Боголюбском. Успенский собор в первом своем варианте был построен при Андрее Юрьевиче Боголюбском. Само Боголюбово, как мы знаем, как резиденцию князя Андрея Юрьевича Боголюбского, как мощный замок был построен при нем. Наконец, шедевр, безусловный шедевр древнего зодчества, церковь Покрова на Нерли была построена при Андрее Юрьевиче Боголюбском, во многом как памятник его умершему сыну.

Д. Володихин

– А о чем мы сейчас говорим, о Владимирщине, о московской земле, значит, в сущности, мы говорим о Северо-Восточной Руси. И князь Андрей Боголюбский, конечно же, множеством нитей связан в своей судьбе именно с этой частью Руси, с Русским Севером. Это герой Русского Севера, это человек, без судьбы которого историческая судьба огромного региона Северо-Восточной Руси, Руси Владимиро-Суздальской абсолютно немыслима. Но прежде хотелось бы сказать и несколько о другом. Ведь история подвигов и государственных деяний Андрея Боголюбского начиналась не на севере, начиналась она на юге Руси и связана с тяжелейшими войнами за южнорусские земли, за Киевщину и так далее. Ну вот, так сказать, чтобы подготовить к этому разговору вас, дорогие радиослушатели, хочу, чтобы прозвучал в эфире фрагмент из замечательного музыкального произведения «Фрески Софии Киевской», автор этого произведения композитор Валерий Кикта.

Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я Дмитрий Володихин. И мы с вами продолжаем беседу о святом благоверном князе Андрее Боголюбском. Мы беседуем с историком Глебом Анатольевичем Елисеевым. Ну и после этой замечательной светлой мелодии, как это ни парадоксально, говорить мы будем о вещах темных, кровавых и скверных. Но, как говорится, слова из песни не выкинешь, придется поговорить и об этом. Глеб Анатольевич, вся юность князя, в общем-то, и вся молодость его утопали в междоусобных войнах. Почему это происходило, почему он должен был без конца тратить свои силы, время, свою юную удаль и отвагу на чудовищные кровавые междоусобья?

Г. Елисеев

– Существовала огромная проблема, связанная с тем, что его отец, хорошо известный нам князь Юрий Владимирович Долгорукий, претендовал всегда на киевский стол. Зацикленность в этой ситуации отца Андрея Юрьевича привела к тому, что он, как законопослушный сын, как и его братья, старший брат Ростислав, были вынуждены сопровождать его в походах, участвовать в этих бесконечных войнах за Киев, которые с переменным успехом вел Юрий Владимирович в этой ситуации. Который чаще терпел поражения, чем победы, но в итоге все-таки киевский престол сумел к концу жизни себе вырвать.

Д. Володихин

– И недолго на нем посидел.

Г. Елисеев

– Да, недолго на нем посидел. При этом что любопытно. Летопись упорно отмечает, что Андрей Юрьевич в этой ситуации постоянно предлагал отцу: пойдем к себе назад на Суздаль. Он Киев вообще не видел в виде какого-то такого драгоценного приза, его устраивало княжение во Владимиро-Суздальской земле...

Д. Володихин

– Дома-то и так хорошо.

Г. Елисеев

– Дома так хорошо, замечательно в этом плане. И активные действия отца здесь на юге, захват Киева, эта бесконечная война с Владимиро-Волынским князями, которую впоследствии унаследует Андрей Юрьевич, так или иначе, ну там больше, конечно, придется его младшему брату с этим столкнуться, но тем не менее, и князю Андрею Юрьевичу придется, так или иначе, впоследствии участвовать в этом противостоянии за Киев, вызывало у него только раздражение. Более того, отчаянный храбрец, человек, который впадал в боевой раж в случае боевых столкновений, когда его буквально под уздцы его коня останавливали сподвижники, в ситуации, при которой он там один пытался ворваться в ряды врагов и рубить их...

Д. Володихин

– Дружина держала за штаны.

Г. Елисеев

– Да-да-да, буквально вообще там, один из союзных половцев остановил его, бросившись почти под копыта коня, сказав: «Князь, ты погибнешь, смотри, все остальные уже побежали», во время одного из неудачных сражений. На уровне дипломатическом, во время переговоров Андрей Юрьевич всегда выступал откровенным миротворцем. Он упорно советовал отцу, в отличие, например, от старшего брата, от Ростислава Юрьевича, упорно призывал отца решить дело миром, упорно призывал к тому, чтобы, так или иначе, если есть необходимость, даже уступить в этой ситуации.

Д. Володихин

– Но если доходило до драки...

Г. Елисеев

– Но если дело доходило до драки, да, там ситуации были там совершенно невероятные. Как при взятии Луцка, когда его конь был ранен три раза, с трудом вынес его из схватки и буквально пал под князем, вот в этой ситуации, доведя его до более-менее безопасного места. То есть до такой степени, до такой степени сечи, а на уровне, как только этот боевой раж схлынул, вступала, включалась холодная голова политика, которая впоследствии и в основном работала у Андрея Юрьевича. Ситуация второй половины его жизни, ситуация, когда он уже, в отличие от ситуации при жизни отца, когда он, ну у отца на подхвате, так или иначе должен выполнять его волю. Что он делал, кстати сказать, с огромным неудовольствием, когда отец его сажал то в одну, то в другую крепости Южной Руси.

Д. Володихин

– И даже отговаривал отца активно от той бешеной совершенно политики, которую тот вел в своих завоеваниях на юге Руси.

Г. Елисеев

– Да. И, в конце концов, дело закончилось-то откровенным бунтом, когда...

Д. Володихин

– Вот это самый важный момент, поворотный пункт во всей судьбе Андрея Боголюбского, я хочу, чтобы мы о нем поговорили подробнее. Итак, в судьбе Андрея Боголюбского был момент, когда вектор его судьбы переменился. Переменился он не только географически, не только, так сказать, стрелка перешла с Киева на север, но еще и весь образ действий изменился. Прошу, Глеб Анатольевич.

Г. Елисеев

– Ситуация 1155 года. После очередного захвата Киева Юрий Владимирович в очередной раз садится на киевский стол, он начинает своих сыновей рассаживать по крепостям. В этой ситуации Андрей Юрьевич получает Вышгород в качестве своего удела и крепости, которая должна прикрывать подходы к Киеву. Некоторое время Андрей Юрьевич там сидит, а потом совершает совершенно невероятную вещь. Взяв главную Вышгородскую святыню, икону Пресвятой Богородицы Вышгородскую, которую сейчас мы знаем как икону Пресвятой Богородицы Владимирскую, которая считалась списком с иконы, созданной самим евангелистом Лукой, вместе со своими ближайшими сподвижниками, семьей и, договорившись предварительно с боярством ростовским и суздальским, Андрей Юрьевич, по сути дела, бежит на северо-восток. На свой родной северо-восток. И прибыв туда, по решению ростовского и суздальского веча объявляется Владимиро-Суздальским князем.

Д. Володихин

– И даже более того, позднейшие летописцы говорили о том, что вместе с князем Андреем и Богородичной иконою от Киевской земли на север царственность перешла.

Г. Елисеев

– Да, поэтому неслучайно иногда даже в текстах того времени, особенно более позднего времени, Андрея Юрьевича называют царем – это вот первое такого рода упоминание древнерусского князя в подобного рода титулатуре. Каким-то образом Юрий Владимирович все-таки смирился с этим поступком сына, с этой выходкой.

Д. Володихин

– Ну да, он смирился, потому что ему, простите за выражение, карта пошла, он все-таки ухватил Киев и остался доволен, че ж теперь с сыном-то ссориться.

Г. Елисеев

– Более того, судя по тому, как рьяно и деятельно Андрей Юрьевич взялся за управление именно северо-восточным куском Руси, Юрий Владимирович понял, что сын прекрасно справляется. Ну что ж тут в этой ситуации менять коней на переправе, если вырастил такого прекрасного администратора, который решает дела на той территории, которая самому Юрию Владимировичу никогда не глянулась. Это человек, которого всегда интересовала старая там, классическая Русская Земля, то есть территория Киевской Руси.

Д. Володихин

– Ну тепло, может быть, он любил.

Г. Елисеев

– Ну вот было тяготение к киевским землям, и бесконечная борьба с Владимиро-Волынскими, западенскими князьями вокруг этого шла безостановочно.

Д. Володихин

– Ну а у нас тут лес, комары, клюква на болотах, хлеб родится плохо, но и разве что рыбы в реках огромное количество. А вот Андрею Юрьевичу понравилось. И чем же он занимался, воздвигшись на престол Владимиро-Суздальский? Чем отмечена была его деятельная натура в трудах на новом месте?

Г. Елисеев

– Ну, во-первых, было в значительной степени действительно упорядочена жизнь на Владимиро-Суздальской Руси. Строятся новые города, закладываются новые храмы, активно торговля совершенствуется. Плюс к тому очень мощно совершенствуется оборона со стороны старого и недоброго заклятого врага Владимиро-Суздальской Руси, со стороны Волжской Булгарии. Андрей Юрьевич организует за годы своего правления два достаточно мощных похода, которыми руководят его сыновья. И эти походы надолго отбили у волжских булгар желание перейти и пограбить территорию Владимиро-Суздальской Руси.

Д. Володихин

– А в каких отношениях был Андрей Боголюбский с половцами?

Г. Елисеев

– Ну, дело в том, что здесь достаточно любопытная ситуация. Думаю, все знают, что Андрей Юрьевич Боголюбский был сыном половецкой княжны. Но при этом, хотя со своими половецкими родственниками у него сохранялись очень хорошие отношения, он опять-таки выполнял целый ряд дипломатических поручений к половцам, когда отец ему это поручал, половцы входили в непосредственное его подчинение во время походов Юрий Владимировича, но, что характерно, сам Андрей Юрьевич ни в одном из своих походов половцев не задействовал. То есть какого угодно князя можно обвинить, многих князей можно обвинить в том, что они наводили поганых на землю русскую, кроме Андрея Юрьевича Боголюбского.

Д. Володихин

– Ну а сам-то он с половцами воевал или этим его судьба не отмечена?

Г. Елисеев

– Нет, судьба не отмечена, потому что здесь, в данный конкретный момент главным, по сути дела, противником, с точки зрения ну условно кочевой, все-таки Волжская Булгария это оседлая территория, но главным противником со стороны, соседней Руси, для Владимиро-Суздальских территорий является Волжская Булгария.

Д. Володихин

– Здесь мне хотелось бы провести важную параллель. В сущности, времена Андрея Боголюбского это еще и времена другого знаменитого персонажа средневековой русской истории – злосчастного князя Игоря, который как раз ходил на половцев. Один из русских князей умел с половцами ладить, не наводил их на свою землю и на соседние земли враждебных к нему князей. Был с половцами в отношениях брачного свойства и в то же время так построил свою политику, что половец не мучил его земель, и сам Андрей Боголюбский не топтал земли половецкие. Ну а не хочется ли в этом смысле с горечью посмотреть на иной опыт – героический, но в то же время страшный, опыт князя Игоря?

Г. Елисеев

– Ну Игорь Святославович все-таки участвовал и в более ранних, более удачных походах в этом плане. Но с другой стороны Новгород Северский, черниговская земля, это все-таки территории, которые ближе находятся к половецким кочевьям, они в гораздо большей степени всегда страдали от столкновений с половецкими князями в этом плане, чем Владимиро-Суздальщина, которая все-таки была далеко.

Д. Володихин

– Ну что же, половецкие кочевья, половецкие вторжения, половецкие битвы, половецкие земли. Пускай прозвучат в эфире «Половецкие пляски» из знаменитой оперы «Князь Игорь» Александра Порфирьевича Бородина.

Уважаемые радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы ненадолго прерываем беседу, чтобы скоро вновь продолжить ее.

Д. Володихин

– Уважаемые радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы продолжаем разговор о Андрее Боголюбском, одном из величайших исторических героев времен домонгольской Руси. И я задаю вопрос известному историку, кандидату исторических наук, Глеб Анатольевичу Елисееву. Все мы, в общем-то, знаем, что Андрей Боголюбский человек, для которого жизнь прервалась самым чудовищным образом. И здесь хотелось бы спросить вашего мнения. До сих пор вы говорили о том, что Андрей Боголюбский был человеком созидательного склада. Он устраивал землю, он пытался привести ее в порядок, наладить оборону. Но какие действия его заставили взять оружие его подданных, почему они вызвали заговор, есть ли здесь какая-то связь с мотивом единодержавия в его политике, что вы скажете?

Г. Елисеев

– История с убийством Андрея Боголюбского и по сей день представляет из себя достаточно запутанное дело и дело, вокруг которого существует огромное количество спекуляций в этом смысле. Хотя, с точки зрения наиболее логичной, заговор-то выглядит вполне понятно: коррумпированная верхушка, которая решила устранить государя в тот момент, когда тот очень внимательно взялся за все ее дела. А во главе заговора, который реализовался с столь трагическим успехом, стояли ближние бояре Андрея Юрьевича Боголюбского, в первую очередь, братья Кучковичи, даже ключник его боголюбовского замка Анбал, и даже жена князя Андрея.

Д. Володихин

– А что такое ключник?

Г. Елисеев

– Ключник, ну как это в современной ситуации сказать...

Д. Володихин

– Завхоз?

Г. Елисеев

– Нет, ну не совсем завхоз. Это человек, который, по сути дела, являлся там министр финансов что ли в этой ситуации.

Д. Володихин

– Нечто между министром финансов и мажордомом.

Г. Елисеев

– Да, да, вот человек, который отвечал за доходы, за благоустройство, ну в общем-то, действительно, за всю в относительной степени финансовую сферу.

Д. Володихин

– Иными словами, доверенное лицо князя.

Г. Елисеев

– Да, он был доверенным лицом князя по финансовой, по снабженческой части. В этой ситуации, я думаю, что кризис возник, на самом деле, из-за достаточно большого предшествующего кризиса, связанного опять-таки с ситуацией не на территории Владимиро-Суздальской Руси, а на территориях сопредельных княжеств, в первую очередь, на территории Киева. После того, как умер посаженный до этого на киевский престол младший брат князя Андрея, Глеб Юрьевич, снова началась борьба за киевский престол, и во время этой борьбы ну не лучшим образом показали себя до этого верные союзники Андрея Юрьевича, смоленские князя Ростиславичи. И ему пришлось ввязаться в достаточно большой и сложный конфликт по усмирению их в этой ситуации, по опять-таки действиям, которые привели к тому, чтобы эти люди вновь стали достаточно законопослушными сторонниками Владимиро-Суздальской Руси и следовали за Великим князем. А необходимость сосредоточиться на внешней политике, видимо, привела к тому, что политика внутренняя выпала из сферы влияния. И тут-то разгулялись как раз ближайшее окружение в этой ситуации.

Д. Володихин

– Ну вот в разного рода учебниках и популярной литература многажды сказано, что конфликт Андрея Боголюбского и его окружения, которое в конченом итоге составило заговор, это конфликт княжеской власти и местного боярства. Так ли это?

Г. Елисеев

– Я не думаю, что здесь был какой-то степени конфликт местного боярства с точки зрения такой социологический, что местное боярство было вынуждено выступить, потому что его подвигали те или иные там экономические и социальные предпосылки. Нет, ничего подобного. Это было столкновение конкретных лиц заворовавшихся с конкретным князем в этой ситуации. Если бы не было злой воли подобного рода публики, то есть конкретно вот Кучковичей и Анбала, то князь вполне мог бы прожить еще достаточно долго, он был не настолько старым человеком в тот момент, когда он был жестоко убит.

Д. Володихин

– То есть, условно говоря, казнокрады поднялись против государя.

Г. Елисеев

– Да, казнокрады поднялись против государя. Более того, значительная часть местного боярства в ситуации, которая возникла после убийства князя Андрея, она ведь выступила против этих Кучковичей, которые были уничтожены.

Д. Володихин

– Кучковичи. Насколько я помню, с этим родом связан какой-то иной, более ранний заговор, и один и Кучковичей был казнен Андреем Боголюбским.

Г. Елисеев

– Да. Там не то что был ранний заговор. Это был, по сути дела, первый акт начавшегося раскручиваться дела, которое возникло в этой ситуации. И один из братьев сказал, что вот нашего брата казнили, а теперь доберется и до нас, давайте успеем раньше. Это фраза, которая, по сути дела, спровоцировала убийство.

Д. Володихин

– То есть, иными словами, речь идет о том, что одного из даже не заговорщиков, а просто, как вы сказали, выразились, коррупционеров успели убрать с доски большой политики, да и вообще из жизни убрать, а остальные все-таки в качестве превентивной меры составили заговор.

Г. Елисеев

– Да, это был первый звонок. И они решили не дожидаться, пока прозвучит второй и третий, и нанести удар. Потому что совершенно стало понятно, куда князь ведет и чем дело закончился. Видимо, настолько вопиющие были совершенные преступления, настолько вопиющее было воровство и насилие по отношению к простым жителям, что результат, в общем-то, всем был понятен.

Д. Володихин

– А каким же образом произошла эта трагедия?

Г. Елисеев

– Ну князь, который действительно не ожидал столь подлого предательства, в первую очередь, в отношении со стороны доверенного человека, которого, говорили, можно называть в качестве мажордома, спокойно спал в своей опочивальне. В этой ситуации оттуда был тихо унесен даже его меч. В этот момент подогретые вином заговорщики туда ворвались и начали рубить князя, в этой ситуации. Одним из первых ударов ему почти отрубили руку. Но князь был настолько силен, что в этой ситуации сумел ранить несколько заговорщиков, вырваться, выбежать по лестнице внутри Боголюбовского замка. Это, кстати, один из немногих по сей день сохранившихся частей того самого исторического замка. И тот, кто будет в Боголюбове, может увидеть то самое место, на нем стоит стол с иконой князя, где он был убит.

Д. Володихин

– Насколько я помню, там лесенка даже, небольшая часть ее сохранилась.

Г. Елисеев

– Да, он пытался скрыться под этой лесенкой, но его обнаружили и уже там добили.

Д. Володихин

– А что было после этого? Ясно, что заговорщики какое-то время праздновали, посвятили свои досуги помимо хмельных напитков еще и разграблению княжеской казны. А после того?

Г. Елисеев

– Тело князя было выброшено и какое-то время лежало на улице.

Д. Володихин

– То есть его даже не пытались предать погребению?

Г. Елисеев

– Нет, один из его верных слуг просто потом обнаружил тело и, неся его, с него сорвали все одежды, он увидел как, как раз Анбал едет на телеге, на которой он везет награбленное им. И он попросил хотя бы что-то, чем прикрыть тело князя. И тот кинул ему имеющуюйся какую-то часть, что-то вроде коврика, видимо, маленького, так что он сумел прикрыть тело князя. Но вскоре после этого началось как раз народное возмущение уже против заговорщиков в этом плане. И впоследствии, через некоторое время после убийства князя, Церкви, в первую очередь, и части боярства удалось прекратить мятежи. И тело Андрея Юрьевича, когда его переносили уже до погребения в Успенский собор, он был погребен во Владимире, естественно, уже сопровождалось шествием. И, как гласят определенные источники, уже тогда начали совершаться чудеса возле его тела. Но, во всяком случае, встреча была совершенно торжественная. И почитание князя, которое потом на протяжении веков существовало во Владимирской Руси, оно началось буквально через дни после его смерти.

Д. Володихин

– А дошла ли до нас какая-то информация из летописей о судьбе самих заговорщиков?

Г. Елисеев

– Ну, заговорщики были убиты.

Д. Володихин

– Кем?

Г. Елисеев

– Ну, они, как говорится, там восставший народ в этом плане здесь. Жену князя, по преданию, даже повесили на ворота и расстреляли из луков.

Д. Володихин

– Потому что она в ночь мятежа предала своего супруга и фактически, как бы сейчас сказали, подставила его под вражеское оружие.

Г. Елисеев

– Да. Тела убитых были брошены в болото, опять же, по преданию, даже не были преданы христианскому погребению.

Д. Володихин

– А где был похоронен Андрей Боголюбский? Какова судьба его останков?

Г. Елисеев

– Андрей Боголюбский был похоронен в построенном им Успенском соборе, в этой ситуации. Вместе, кстати, со своим средним сыном, Глебом Андреевичем, который также признан святым, который был заметен тоже подвигами святости и милосердия еще при своей жизни. И, кстати, впоследствии он был канонизирован вместе со своим отцом.

Д. Володихин

– Но смерть его с заговором не связана.

Г. Елисеев

– Нет, смерть с заговором не была связана, он умер до смерти самого Андрея Юрьевича. Андрей Юрьевич пережил троих из своих сыновей: Изяслава, Мстислава, и Глеба. Пережил отца только его самый младший, судя по всему, Юрий Андреевич, у которого была очень сложная и удивительная судьба. Он в крайне молодом возрасте был новгородским князем, потом во многих местах воевал, странствовал, а потом даже сумел стать мужем царицы Тамары и претендовал на грузинский престол. Во всяком случае, участвовал в гражданских войнах в Грузии. Был такой удивительный персонаж. Даже пожар 1184 года, во время которого старый Успенский собор рухнул, не задел могилу Андрея Юрьевича. После того, как его сводный брат, Всеволод Юрьевич Большое Гнездо восстановил собор, то могила была помещена там же, где она и была, рядом, значит, с могилой Глеба Андреевича. И на протяжении уже достаточно долгого периода впоследствии отмечались там чудеса, в том числе исцеления, которые проходили. Как местночтимый святой князь Андрей был известен достаточно долго и достаточно давно.

Д. Володихин

– Ныне может ли паломник, приехав во Владимир, поклониться мощам Андрея Боголюбского?

Г. Елисеев

– Сейчас – да, но в советский период, естественно, с мощами происходили совершенно чудовищные вещи.

Д. Володихин

– Вот об этом подробнее.

Г. Елисеев

– Мощи были изъяты, соответственно, из могилы, перемещены во Владимиро-Суздальский музей. Впоследствии несколько раз перевозились за пределы Владимира, в том числе, передавались в Санкт-Петербург для реконструкции. Когда создавалась всем известная реконструкция Герасимова, классическая, которая вошла во все учебники, где Андрею Юрьевичу придан несколько такой восточный облик, что, кстати, современные реставраторы считают не совсем правильным. Недавно прошедшая новая реставрация практически позволила сделать вывод, что у Андрея Юрьевича Боголюбского было совершенно обычное среднерусское лицо, очень похожее на такого типичного жителя и нынешней Владимирщины в этом плане. Но пока совершались все эти действия, пока кости возвращались, пока их переносили туда, сюда, обратно, часть их была утрачена. В частности, например, сейчас потеряна нижняя челюсть от мощей князя Андрея Юрьевича Боголюбского.

Д. Володихин

– Ну что же, это советское время, чего еще ожидать.

Г. Елисеев

– И только уже в 80-е годы удалось вернуть мощи Церкви, которые были помещены на то место, на которое им и положено, в собор, где они и должны находиться. А до этого она просто в двух ящиках хранились в запасниках музея.

Д. Володихин

– Нам на этой печальной ноте стоит начать разговор о святом благоверном князя Андрее Боголюбском как о христианском подвижнике, а не только как о политическом деятеле. И первый мой вопрос будет касаться того, когда Андрей Юрьевич был канонизирован.

Г. Елисеев

– Андрей Юрьевич Боголюбский был канонизирован уже официально в начале XVIII века, конкретно в 1702 году вместе со своим сыном Глебом Андреевичем. При этом, еще раз подчеркну, почитание существовало всегда, и до этого во Владимиро-Суздальской земле. Но в 1702 году Святейший синод однозначно это все канонизировал.

Д. Володихин

– Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы обсуждаем с вами историю жизни святого благоверного князя Андрея Боголюбского и переходим в этой беседе к теме его святости. Когда происходила канонизация, очевидно, было высказано, какие именно духовные подвиги ставятся в заслугу Андрею Юрьевичу?

Г. Елисеев

– Канонизация происходила не очень хорошо документировано в этом плане. Но при этом акцентировали внимание, конечно, на его мученической смерти и во многом на его христианском подвижничестве, в этом плане.

Д. Володихин

– Вот христианское подвижничество.

Г. Елисеев

– Да. Князь был известен как молитвенник. Более того, даже когда планировалось строительство Боголюбова, специально была сооружена галерея из личных покоев князя в Боголюбовский основной храм для того, чтобы он при необходимости мог спокойно туда идти и молиться хоть всю ночь напролет, что он ни единожды совершал. История, ну здесь скорее агиография, жития знают ситуации, при которой на молитву князя следовал совершенно неожиданный и деятельный ответ. Когда возводились Золотые Ворота владимирские, недостаточно удачно была закреплена часть покрытия крыши, и она упала на строителей, на мастеров, в этом плане. Князь Андрей Юрьевич взмолился Богородице, сказав, что помилуй и спаси этих людей, потому что смерть их произошла по моей вине, они сами ни в чем не виноваты. И когда начали поднимать, казалось бы, окончательно рухнувшие леса и вот это покрытие крыши, то всех мастеров нашли живыми и невредимыми. То есть моление дошло вот просто на глазах, результативно в этом смысле. Андрей Юрьевич был известен просто всей Владимирской земле с точки зрения ну целых там кампаний по раздаче милостыни, которые он совершал. Он общался с бедными, общался с больными, общался с прокаженными. Казалось, для князя такого рода, темперамента по молодости, это невозможно, но он это совершал, и все этому были свидетелями. То есть глубокая личная порядочность, святость и доброта, она присутствовала все годы, последние годы жизни Андрея Юрьевича Боголюбского. Но в наибольшей степени, конечно, его мученическая смерть, она произвела наиболее такое большое впечатление в этом смысле. То есть он всегда воспринимался не только как святой благоверный князь-молитвенник, но и как князь-мученик.

Д. Володихин

– Насколько я помню, летописи донесли до наших дней похвалу князю Андрею как человеку, который находился в чрезвычайно добрых отношениях с Церковью, был всегда, как говаривали в старину, милостником, был человеком, который являлся настоящим добродетелем в отношении храмов и духовенства управляемой им земли.

Г. Елисеев

– Да, это так, несмотря на ото, что в реальной истории у Андрея Юрьевича Боголюбского бывали сложные отношения со священноначалием. Ситуация, связанная с несколькими епископами Владимиро-Суздальской земли, в первую очередь, с епископом Леоном, греком, это достаточно сложная, долгая и тяжелая ситуация. Но обратите внимание на то, как она была разрешена. Несмотря на то, что у Андрея Юрьевича Боголюбского был достаточно четкий конкретный проект по установлению, скажем, архиепископии Владимирской, в ситуации, когда к нему обратился особым посланием Константинопольский патриарх Лука Хрисоверг, Андрей Юрьевич Боголюбский смирился и поступил так, как рекомендовал ему патриарх. И принял в качестве епископа и до этого изгнанного епископа Леона.

Д. Володихин

– Ну что же, я думаю, стоит обратиться к корням этой истории. Действительно, Андрей Юрьевич искал возможности превратить свой любимый город Владимир, город, на который он истратил огромное количество усилий, фактически сделал одним из крупнейших центров государственной власти по всей Руси, он хотел сделать его действительно центром архиепископии. Что этому помешало? Почему произошла, ну скажем, ссора, наверное, в какой-то степени с церковными властями, которая впоследствии все-таки была сглажена и устроена ко благу Церкви?

Г. Елисеев

– Эту историю называют иногда историей с леонтианской ересью, конечно, никакой ереси там не было. Просто период как раз XII века это период стремления к некоторому ужесточению внутренней дисциплины в рамках обрядовости, в том числе, и в рамках держания постов, в первую очередь, в Греческой Церкви. А епископ Леон, когда он прибыл на Русь, в этой ситуации попытался ввести порядки, более ему привычные. В том числе, порядки, связанные с тем, что если в рамках церковного календаря главные праздники, в первую очередь, Крещение и Рождество попадают на среду и пятницу, то в этой ситуации необходимо держать пост.

Д. Володихин

– Как сейчас к этому относится Церковь?

Г. Елисеев

– Церковь к этому относится так же, как, собственно говоря, относились, на самом деле, здравые люди в период XII века. Есть известное высказывание о том, что, на самом деле, можно не держать, но если хочешь, то можно и держать. Но тогда, в силу того, что традиция Руси была однозначна: ни в коем случае в дни праздничные ни в коем случае пост не держим, подобного рода нововведения вызвали возмущение, в крайней степени возмущение в отношении епископа Леона. Это вызвало возмущение достаточно большое, как со стороны священнослужителей, так и со стороны простых мирян и мирян высокопоставленных, так и со стороны самого Андрея Юрьевича. Это вызвало достаточно сложную в этом плане коллизию, которая закончилась изгнанием упрямого епископа Леона с территории Ростово-Суздальской земли. И во многом переписка, которую был вынужден вести и с Киевским митрополитом, и с Константинопольским патриархом Андрей Юрьевич Боголюбский, было связано с решением вот этого вопроса о том, как следует поступать в этой ситуации. На что патриарх Лука сказал, что если у вас есть такая традиция, то епископу Леону стоит с ней смириться.

Д. Володихин

– Но, тем не менее, он должен вернуться.

Г. Елисеев

– Да, но епископ Леон должен вернуться, несмотря на то, что у Андрея Юрьевича было достаточно верный здесь соратник, тоже, кстати, грек, епископ Феодор, коего он и прочил в архиепископы Владимирские. Даже, собственно, предлагал компромиссный вариант, при котором епископ Леон остается епископом Ростовским и Суздальским, а Феодор становится архиепископом Владимирским, как бы каноническая территория делится на две части. Здесь ему в этом отказали, он в очередной раз смирился с позицией Церкви.

Д. Володихин

– То есть, иными словами, мы возвращаемся к тому, о чем говорили в самом начале нашей беседы. Андрей Боголюбский в отношении Церкви и веры проявлял себя как чрезвычайно смиренный человек.

Г. Елисеев

– Да, как только он понимал, что он выходит за какие-то пределы, в которых ограничивает себя светская власть, за переделы светской власти, за пределы того, что он понимал, что вторгается во власть, которая выше его, во власть церковную, он себя очень четко самоограничивал. Он хорошо понимал пределы своего вот этого самодержавия.

Д. Володихин

– Вот мое, а вот церковное. Я в это лезть не буду

Г. Елисеев

– Вот земное, а вот небесное. Земное – там я употребляю свою власть. То, что касается жизни Церкви, то, что касается небесного – здесь ограничивается моя власть, здесь становится ей предел. Он этот предел очень хорошо понимал.

Д. Володихин

– Ну что же, это очень мудрая позиция. Глеб Анатольевич, у нас осталось всего несколько минут. И я хотел бы напоследок поговорить о самом приятном, может быть. Вы назвали Андрея Боголюбского градостроителем. Я думаю, будет правильным, если сейчас в связи с его именем прозвучит история создания им новых городов. Как это происходило, где, в какое время?

Г. Елисеев

– Ну, достаточно большое количество. Насчет Москвы я уже упоминал. Целый ряд других городов. Но главное, главное, что было совершено все-таки, я считаю, что с точки зрения градостроительства это, в первую очередь, создание Владимира. Создание Владимира в той форме, в которой мы его знаем, в том числе и до сих пор, весь исторический центр Владимира – это творение именно Андрея Юрьевича Боголюбского. Вся система стен, Успенский собор, именно архитектурные сооружения центральной части, деление города привычное нам – все это заслуги Андрея Юрьевича Боголюбского. Несмотря на сокрушительный пожар 1184 года, впоследствии брат князя Андрея, Всеволод Юрьевич за пределы вот этого строительства не вышел. Он просто восстанавливал то, что строил его сводный брат.

Д. Володихин

– Ну что же, я думаю, что сегодня деятельность Андрея Юрьевича была представлена чрезвычайно широко, разносторонне. И сегодня, в общем-то, Глеб Анатольевич представил его человеком гораздо более сложным, чем об этом принято говорить. Прежде всего, человеком исключительной церковной чистоты, очень хорошим воином, может быть, даже безрассудным воином, умным стратегом, в какой-то степени единодержцем, который любил погонять коррупционеров, но, к сожалению, с этой напастью не справился. Насколько я понимаю, когда человек прибегает к небесной помощи Андрея Юрьевича, то просить он должен избавления от разных бед и напастей земных, просить помощи, связанной, ну скажем так, с восстановлением справедливости. Или обращение к Андрею Боголюбскому может содержать в себе и иное прошение?

Г. Елисеев

– Ну в том числе, и прошение о успехах в прибавлении разума, князь явно был в этом плане знаменит своим успехом, в этом смысле, и одновременно, ну как к милостынику, подателю, в том числе, разнообразных здесь каких-то жизненных благ, я думаю, в этом смысле. Ну в отношении Глеба Андреевича всегда молятся с точки зрения подачи здоровья. Потому что князь сам был, видимо, недостаточно сильно здоров, но при этом, при своем нездоровье обладал на редкость незлобивым нравом, и здесь к нему подобного рода прошения обращают.

Д. Володихин

– На а мне приходилось слышать также и о том, что в российских спецслужбах, во всяком случае, разного рода руководители и начальники обращают свои моления к такому негласному патрону Андрею Боголюбскому, который начал раскрывать коррупционное дело, как вы выразились, но не успел довершить, стал жертвой заговорщиков. И, пожалуй, он в этой работе помочь может.

Г. Елисеев

– Ну, помочь может. Но официально это, естественно, ни в коей мере здесь никак не формализовано.

Д. Володихин

– Да, ну что ж, а мне осталось поблагодарить вас, Глеб Анатольевич, за вашу замечательную содержательную беседу. И, обращаясь к радиослушателям, я говорю: спасибо до внимание, до свидания.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем