«Иностранные ордена Российской Империи». Михаил Тренихин

Гость программы: кандидат искусствоведения, научный сотрудник Государственного музея-заповедника «Царицыно», заместитель главного редактора журнала Sammlung/КОЛЛЕКЦИЯ Михаил Тренихин.

Мы говорили об истории присутствия в Российской империи иностранных наград, как они принимались и воспринимались нашими соотечественниками.

---

Д. Володихин 

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Это светлое радио — радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я — Дмитрий Володихин. И сегодня мы с вами продолжим цикл передач, посвящённых наградам Российской империи. У нас традиционно гость, которого мы зовём, чтобы поговорить на темы фалеристики, то есть исторической дисциплины, которая изучает наградные знаки, замечательный специалист в этой сфере, заместитель главного редактора журнала «Sammlung/Коллекция», кандидат искусствоведения Михаил Михайлович Тренихин. Он же научный сотрудник Государственного музея-заповедника «Царицыно», человек, который разбирается в данном вопросе, как один из десяти, может быть, лучших специалистов Российской Федерации. И сегодня он нам поведает об иностранных по происхождению орденах Российской империи. Для того, чтобы расчистить ему поле для просвещения, я сделаю небольшую историческую справку. Дело вот в чём: конечно же, первые ордена, которые были введены в наградную систему Российской империи, то есть, например, орден Святого Андрея Первозванного, орден Святой Екатерины, орден Святого Георгия имеют, безусловно, русское происхождение. Но вместе с тем Российская империя время от времени испытывала влияние других культур, других цивилизаций. Кроме того, включала в себя территории, которые имели собственную наградную систему и собственные традиции государственности. В силу этого, в наградную систему Российской империи приходили «гости», «визитёры», которые порою становились настолько привычными, настолько удобными и комфортными представителями семейства российских императорских наград, что задерживались в ней надолго и становились неотъемлемой частью семьи наградной системы империи. Ну, а теперь я предоставляю слово Михаилу Михайловичу. Здравствуйте. 

М. Тренихин 

— Добрый день. 

Д. Володихин 

— Начнём с самого, пожалуй, экзотического ордена во всей системе наград Российской империи — с Мальтийского креста, с Мальтийского ордена, или, как он правильно называется — давайте вы правильно его назовёте, чтобы я, не дай Бог, не ошибся в названии — оно длинное. 

М. Тренихин 

— Орден, на самом деле, Иоанна Иерусалимского. 

Д. Володихин 

— Орден Святого Иоанна Иерусалимского. 

М. Тренихин 

— Да, орден Святого Иоанна Иерусалимского — как вы правильно сказали, Мальтийский орден, но я думаю, что даже тем, кто не знаком с наградными системами, собственно говоря сам Мальтийский крест (раздвоенные ласточкины такие хвосты), форма Мальтийского креста наиболее известна. Это в данном случае такой белый крестик, который большинству, наверное, знаком по нашивкам на орденских одеждах, мы имеем в виду средневековый монашеский орден рыцарский иоаннитов, собственно, откуда сквозь века эта символика и пришла в наградную систему Российской империи. И в первую очередь связана эта награда, конечно, с именем императора Павла I — Павла Петровича. 

Д. Володихин 

— Напомним: 1796 — 1801-й годы правления. 

М. Тренихин 

— Да, совершенно верно. Но надо сказать, что связи с Мальтой были и при матушке — при императрице Екатерине II. Сейчас как раз в Царицыно знаковое событие: до 12 января 2020 года привезена впервые за 230 лет «Мальтийская Екатерина» так называемая — полотно императрицы Екатерины II кисти Левицкого, которое было сделано специально в дар приору Мальтийского ордена и отправлено на Мальту, Екатерина с георгиевской лентой — опять-таки орденская тематика, наша самая любимая. И действительно связи с Мальтой налаживались, поскольку Мальта — очень хорошая средиземноморская база. И Россия, укрепляя своё положение на Средиземном море, особенно в борьбе с Османской империей, конечно, была заинтересована в такой базе. Поэтому такие связи налаживались дипломатическим путём по всему Средиземноморью. 

Д. Володихин 

— Другое дело, что Великобритания, государство, которое само было заинтересовано в стратегически важных пунктах на море, с тревогой смотрела на эту растущую активность Российской империи и впоследствии на какое-то время поставило под контроль Мальту. А проникновение в Средиземное море мимо Великобритании для российского флота было, в общем, делом невозможным. Итак, Мальта. 

М. Тренихин 

— Да, совершенно верно. И именно в правление Павла, и частично ещё сына Александра I, с 1798-го по 1817 годы, то есть это прямо рубеж XVIII-XIX веков, Мальтийский орден, он же орден Святого Иоанна Иерусалимского, становится одной из высших наград Российской империи. Он включён в число российских орденов Манифестом Павла I об установлении в пользу российского дворянства ордена Святого Иоанна Иерусалимского. 

Д. Володихин 

— В принципе, если я правильно понимаю, получение этого ордена означает также членство в организации «Орден Иоаннитов». 

М. Тренихин 

— Да, в орденской корпорации. 

Д. Володихин 

— Да, орденская корпорация. Это, пожалуй, самая архаичная награда, которая в Российской империи сообщает о том, что орденоносец представляет собой также члена древнего действительно монашеского ордена, не будучи в принципе никаким монахом... 

М. Тренихин 

— Но напомним, что император сам, собственно, стал магистром Мальтийского ордена. 

Д. Володихин 

— Более того, те наши слушатели, которые живут в Санкт-Петербурге или — ха-ха! — пока ещё Ленинградской области (в будущем — в Петербургской, разумеется), могут посетить город Гатчину и Приоратский замок, то есть место, где по идее должно было при Павле I собираться руководство этого ордена. 

М. Тренихин 

— Да, причём это уникальное строение, которое было сделано, что удивительно, из земли. И именно благодаря этому, самортизировало во время попадания немецких бомб рядом. До сих строение в прекрасном состоянии, там проводятся концерты сейчас. 

Д. Володихин 

— В прекрасной местности, на воде. 

М. Тренихин 

— Да, чуть-чуть в отдалении от основного ансамбля, но совершенно живописная башня, напоминающая действительно средневековый европейский замок. Желание стать чуть-чуть больше европейцами, чем обычно, видимо, не прошло. Но как бы то ни было это действительно совершенно потрясающий памятник архитектуры, для России уникальный. 

Д. Володихин 

— Но вот относительно самого ордена: как часто награждали им, кого, за что, собственно какую роль он сыграл, или он оказался пятым колесом в телеге российской системы наград? 

М. Тренихин 

— На самом деле он выдавался как за военные подвиги, так и за заслуги на гражданской службе, имел всего три степени: Большой командорский крест, Командорский крест и Кавалерский крест как низшая степень. Имел он и свои орденские одежды. Действительно, как можно было обойти эту тематику, когда мы уже вспоминали об облачениях монахов ордена. Что касается награждений, то их было не очень много, в силу того, что только в правление Павла были вручения. Правда, надо сказать, что был ещё создан в 1798 году специальный знак для награждения нижних чинов, так называемый донат ордена Иоанна Иерусалимского. 

Д. Володихин 

— То есть дарственный знак. 

М. Тренихин 

— Мы в прошлых передачах говорили о знаке отличия военного ордена — то, что потом стали называть Георгиевским крестом. В данном случае это как раз знак отличия для нижних чинов, но при этом человек низкого происхождения, который награждался, не становился от этого дворянином, с одной стороны. С другой стороны, такой знак давал привилегии, например освобождение от телесных наказаний. 

Д. Володихин 

— То есть, условно говоря, если бы это было в эпоху Средневековья: рыцарь-брат ордена Иоаннитов похлопал по плечу храброго кнехта и сказал: «Молодец, смельчак! Отлично дрался с сарацинами! Больше не единая плеть тебя не коснётся», — и выдавал знак, который свидетельствовал, что «больше ни единая плеть». 

М. Тренихин 

— Да... и маленькую индульгенцию. На самом деле, кроме освобождения от телесных наказаний, там ещё и права на пенсию из орденских сумм были. И это уже, конечно, как мне представляется, ближе пониманию современного человека, поскольку у нас любые государственные награды, как известно, предполагают какие-то выплаты или льготы, скажем, плату за квартиру. То есть как раз в самом конце XVIII века, на рубеже уже XIX, такие награды тоже давали подобные привилегии. 

Д. Володихин 

— А что касается эпохи, которая последовала за убийством Павла I в 1801 году? Орден был вынесен за пределы наградной системы Российской империи, или он всё-таки сохранился? Были ли какие-то хотя бы спорадические вручения или всё, на этом был поставлен крест, и далеко не Мальтийский? 

М. Тренихин 

— Дело в том, что при Александре I, как вы правильно сказали, награждения фактически были прекращены. В следующем 1802 году отменяются эти самые льготы, привилегии — наверное, самое неприятное для тех, кто стали кавалерами до того. И было такое положение Кабинета министров «О недозволении получающим в нынешнее время орден Святого Иоанна Иерусалимского носить оный». После чего фактически эта награда стала рассматриваться уже как иностранный орден. Таким образом можно сказать, что плотно и надолго эта награда не вошла в отечественную орденскую систему, хотя портретов награждённых довольно много. Мы знаем, что, например, среди награждённых Большим командорским крестом ордена Иоанна Иерусалимского были: Державин, Румянцев, Ушаков, Суворов. Вот мне сейчас на память приходит замечательный портрет из Эрмитажа графа Строганова работы Монье — как раз один из градоначальников Петербурга. И вот изображение сидящего с картой-планом города человека как раз имеет изображение этого ордена. 

Д. Володихин 

— Ну что же, в своё время этот орден был популярен, как минимум красив, изящен в своём исполнении, но надолго у нас не задержался. А мне хотелось бы, в связи с воинственной эпохой Павла I, чтобы в эфире прозвучал замечательный гимн «Гром победы, раздавайся!» Осипа Козловского. 

(Звучит музыка.) 

Д. Володихин 

— Дорогие радиослушатели, в общем эта мелодия абсолютно подходит под орденскую тему. Мне хочется сказать как-то так — строевым манером (Произносит «строевым манером».): это светлое радио — радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студия я — Дмитрий Володихин. Мы обозреваем тему «Иностранные ордена Российской империи». И с нами в студии гость — Михаил Михайлович Тренихин. 

М. Тренихин 

— И громогласное «ура!» наших слушателей. 

Д. Володихин 

— Троекратное. В общем, конечно, хотелось бы, но давайте будем милосердны к ним. Поэтому Михаил Михайлович Тренихин — научный сотрудник Государственного музея-заповедника «Царицыно», заместитель главного редактора журнала «Sammlung/Коллекция», кандидат искусствоведения, специалист в сфере фалеристики. Ну а сейчас мы с вами переходим к совершенно иной награде, которая задержалась в российской наградной системе надолго и стала одной из, можно сказать, несущих опор этой наградной системы. Она несколько раньше появилась в России, чем орден Святого Иоанна Иерусалимского, несколько позже в ней утвердилась и стала чем-то таким хорошо узнаваемым, что в русской культуре стали даже писать тексты, музыкальные, литературные, связанные с историей этой награды. Итак, это орден Святой Анны. 

М. Тренихин 

— Ну, конечно, сразу, я думаю, большинству вспомнится произведение Чехова «Анна на шее». 

Д. Володихин 

— Более того: ещё и балет «Анна на шее»... 

М. Тренихин 

— Тогда ещё и фильм по этому произведению. 

Д. Володихин 

— Совершено верно. Видите, как широко мы об этом говорим. Я бы ещё сказал: роман Сергеева-Ценского, связанный с историей обороны Порт-Артура, в рамках которой одну из разновидностей ордена Святой Анны — темляк — бросает в печку радикально, с политической точки зрения, настроенные офицеры. Ситуация несколько неправдоподобная, но из песни слова не выкинешь — было и это. Итак, орден Святой Анны. 

М. Тренихин 

— Да, вы правильно сказали, что надолго он утвердился. Как и все императорские ордена, после революции был упразднён декретом ЦИК и СНК 10 ноября 1917 года. Ну а какова история до 1917 года? А история у этой награды долгая — это была одна из высших наград Российской империи. Причём действительно мы сегодня говорим об иностранных орденах, которые появились у нас. И первоначально этот орден был утверждён в 1735 году Карлом Фридрихом, герцогом Гольштейн-Готторпским, в память о своей супруге — Анне Петровне, дочери императора Петра I. Так что, несмотря на такое происхождение, так или иначе династические корни были у этого ордена русские. 

Д. Володихин 

— Романовские. 

М. Тренихин 

— Да, совершенно верно. Несколько раз менялись правила награждения, статуты — 1736-38 годы. Частично уже были и награждения в России, поскольку, естественно, будущий российский император Пётр III, то есть это всё опять эти династические корни... но только в 1797 году орден Святой Анны был законодательно причислен к российским орденам, и тогда же был утверждён статут. Но вот здесь самое сложное, поскольку очень часто он менялся. 

Д. Володихин 

— Давайте напомним кое-что: Пётр III — 1762 год, а вот 90-е годы — это его сын, император Павел I. Между Петром III и Павлом I царствовала матушка Павла I и супруга Петра III — Екатерина II, которая этому ордену ходу не давала. Действительно Пётр III был связан с Готторпской династией, для него этот орден был родной даже и без связи с династией Романовых. А вот что касается Екатерины II, то он, вероятно, казался ей чем-то излишним. Но впоследствии тем не менее, после её кончины и помимо её воли, он утвердился в России. 

М. Тренихин 

— Да, совершенно верно. И награждения этим орденом производились также, как за государственную, так и за военную службу. Но достаточно сказать, что в 1797 году, во время вхождения в состав российских орденов, он был разделён на три степени. В 1815 году, уже после наполеоновских войн, после похода русской армии в Европу, на четыре степени. И надо сказать, что также был причислен аннинский знак отличия, низшая степень — то, что у коллекционеров традиционно зовётся «клюквой», поскольку такой красный круг с крестом наверху, в общем, как держава, наверное, по форме. Так вот, эта самая так называемая «клюква» носилась на холодном оружии, очень удобно было крепить её на рукояти. Причём, как я понимаю, в окружении Павла I... своим приближённым он такие награды давал, но дабы их не видели, можно было прикрыть рукоять оружия рукой, чтобы матушка-императрица не разгневалась. 

Д. Володихин 

— То есть иными словами, речь идёт о временах, когда Павел I ещё был наследником престола, а не императором, но уже раздавал ордена, которые учредил для России его отец Пётр III. Что касается «клюквы», то там, если я правильно помню, был ещё один знак: помимо круга с крестом, ещё и темляк. Вот что это такое? 

М. Тренихин 

— Темляк — это подвесной такой элемент, который крепился на орденской ленте к гарде на наградном оружии, то есть, соответственно, красиво свисал, то есть это такой декоративный элемент, который мы часто также можем видеть на портретах награждённых и по этим атрибутам судить о том, чем человек был награждён. Бывали георгиевские темляки с георгиевской лентой, также могли быть и с аннинской лентой на аннинском оружии за храбрость. 

Д. Володихин 

— То есть иными словами — это ленточка, которая является знаком награждения. 

М. Тренихин 

— Да, ленточка с закреплённым ещё каким-то элементом утяжеляющим, чтобы она свободно не развивалась. 

Д. Володихин 

— Кого из известных личностей отметили орденом Святой Анны? Насколько я понимаю, он в XIX, начале XX века стал чем-то абсолютно общепринятым для Российской империи, вошёл в систему орденов — и для военных чинов, и для гражданских, и для судебной системы. То есть иными словами, стал просто одной из опор наградной системы. 

М. Тренихин 

— Совершенно верно. Ниже был только орден Святого Станислава, о котором мы ещё сегодня, я надеюсь, поговорим. Но просто вначале шли награждения орденом Святого Станислава 3-й степени, и следующая награда, которой могли удостоиться, то есть один из низших орденов, это Святой Анны 3-й степени, то есть практически это одна из тех наград, с которой любой военный или гражданский чиновник могли идти по карьерной лестнице вверх, получая соответствующие награды. 

Д. Володихин 

— У ордена Святого Станислава, помнится, была и четвёртая степень, разве нет? 

М. Тренихин 

— Нет. 

Д. Володихин 

— Прошу прощения, тогда я в данном случае пасую перед специалистом. «Анна на шее» — это ведь, если я правильно понимаю, знак ордена, который носился в виде креста действительно на шее, 2-й степени. 

М. Тренихин 

— Да, совершенно верно, потому что если мы говорим о 4-й степени, то это как раз то, что носилось на оружии, 3-я на груди, 2-я на шее, и 1-я степень на роскошной, широкой муаровой чересплечной ленте — ну, как и другие первые степени орденов. 

Д. Володихин 

— Надо сказать, что 2-я и 1-я степени уже были знаком отличия для людей серьёзного чина и за серьёзные отличия. 4-ю и 3-ю степень можно было получить, в общем, просто за безупречную службу в течение долгого времени, притом людям, которые не занимают сколько-нибудь значительные позиции в чиновничьем аппарате или в армии, или на флоте. А вот 2-я степень уже показывала: да, это серьёзный человек. Если кто-то интересуется, пожалуйста, посмотрите телеспектакль по балету «Анна на шее», он же называется «Анюта». И там чиновник, который, надевая 2-ю степень, очень горделиво смотрит на своих коллег. 2-я степень — это повод для горделивого взгляда. 

М. Тренихин 

— Да, совершенно верно. Тут надо вспомнить, конечно, табель о рангах, мы сейчас её целиком вспоминать не будем, но слушатели, которые заинтересовались, могут поштудировать, посмотреть, соотнести гражданские чины, военные, придворные, министерские и так далее. Достаточно, например, сказать, что кавалерам ордена Святого Георгия 4-й степени (напомню, что военного ордена), прослужившим в офицерских чинах не менее 10 лет, дозволялось вручение ордена Святого Станислава 2-й, минуя 3-ю степень орденов Станислава и Анны. То есть если какие-то особые заслуги, то можно было обойти. А в основном, конечно, шли вот так постепенно, и исключения в данном случае только подтверждали правила. 

Д. Володихин 

— Вот 2-я степень — это какой уровень приблизительно? Это уровень, насколько я понимаю, высшего чиновничества. 

М. Тренихин 

— Высшего чиновничества или уже генеральских должностей. 

Д. Володихин 

— Ну вот — действительно, это очень серьёзная награда. Кто был отмечен из известных людей орденами Святой Анны? 

М. Тренихин 

— Отмечено было на самом деле огромное количество людей. 

Д. Володихин 

— То есть это не Мальтийский крест — это действительно массовый орден. 

М. Тренихин 

— Ну давайте вспомним: Воронцов, Разумовский, Шуваловы, Канкрин, Лев Николаевич Толстой, кстати... 

Д. Володихин 

— Канкрин — министр финансов, Воронцов — один из ведущих дипломатов екатерининской эпохи, Румянцев — один из ведущих полководцев екатерининской эпохи. Кого вы ещё хотели назвать? 

М. Тренихин 

— У нас же про историю всё-таки передача, поэтому хочется вспомнить, уж извините, Николая Михайловича Карамзина. 

Д. Володихин 

— Что уж извиняться? Мне приятно. 

М. Тренихин 

— Сказать, что это человек знаковый — ничего не сказать, потому что все знают, по крайней мере надеюсь, что в школе ещё проходят активно «Историю государства Российского». И если не читали, то по крайней мере знают о существовании этого монументальнейшего труда. И собственно за этот труд, за многолетнюю работу в 1815 году, по-моему, Александр I отмечает Николая Михайловича орденом Святой Анны 1-й степени. Мне недавно как раз удалось на просторах интернета найти грамоту о пожаловании ордена. И говорится там о том, что «за труды, которым мы благоволим, за ваши труды в течение 21 года», то есть в этот момент ещё не был закончен весь многотомный труд «Истории государства Российского». 

Д. Володихин 

— Николай Михайлович Карамзин удостоился Святой Анны 1-й степени, то есть генеральского ордена, не будучи никаким генералом или министром. 

М. Тренихин 

— Да, совершенно верно. Кстати, надо отметить, что он был ещё и кавалером ордена Святого Владимира 3-й степени, так что не единственный орден. Но понятное дело, что для учёного мужа награды... хотя, конечно, люди такого уровня всё равно удостаивались, но не так активно, как военные. Тем приятнее. 

Д. Володихин 

— Тем приятнее. Ну что же, дорогие радиослушатели, это светлое радио — радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я — Дмитрий Володихин. Мы обсуждаем историю иностранных по происхождению орденов Российской империи. И ненадолго прервём нашу беседу, чтобы буквально через минуту возобновить наш с вами диалог. 

Д. Володихин 

— Дорогие радиослушатели, это светлое радио — радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я — Дмитрий Володихин. Мы обсуждаем историю орденов Российской империи, имеющих иностранное происхождение. С нами в студии радио «Вера» Михаил Михайлович Тренихин — научный сотрудник Государственного музея-заповедника «Царицыно», кандидат искусствоведения и, что для нас важнее прочего сегодня, заместитель главного редактора журнала «Sammlung/Коллекция», специалист по фалеристике и, добавлю от себя, сам выдающийся, повторяю, выдающийся коллекционер в сфере фалеристики. Как-то он показывал своё собрание. И надо сказать, для того, чтобы всё это создать в домашних, можно сказать, условиях, нужно было положить долгие годы труда — это поистине великолепно. Но мы с вами отвлекаемся от коллекции Михаила Михайловича Тренихина и возвращаемся к системе орденов Российской империи. Самый массовый орден, который вручался в Российской империи, как это ни парадоксально, имеет иностранное происхождение. И он был посвящён святому Стани'славу, ну а в российской системе орденов поменял ударение: святой Станислав. Прошу вас, Михаил Михайлович. 

М. Тренихин 

— Да, действительно, здесь, конечно, уместно вспомнить про польский след в русской истории. Был, кстати, по-моему, замечательный фильм, где и вы участвовали, но в первую очередь Ольга Елисеева. 

Д. Володихин 

— Да, но я там немножко поговорил, а фильм в большей степени её создание. 

М. Тренихин 

— И можно рекомендовать нашим слушателям эту историю, но действительно Российская империя традиционно имела большие связи, как культурные, так и военные столкновения с Речью Посполитой. И мы знаем, что после 1795 года восточно-славянские земли Речи Посполитой вошли в состав Российской империи, а позднее и Варшавское герцогство также вошло в состав ещё расширяющейся, пульсирующей, такой набухающей Российской империи. 

Д. Володихин 

— О Варшавском герцогстве особый разговор — это государство, которое было создано Наполеоном I для поляков как своего рода оплот их надежды на возрождение национальной государственности. А для самого Наполеона как тривиальный плацдарм для нападения на Россию, для концентрации собственно польских национальных ресурсов, которые могли послужить его великой армии дополнительными резервами для войны в Российской империи. Разумеется, после того, как Наполеон был разбит, разгромлен, Россия предъявила претензии на эту территорию, главным образом не потому, что она была ей нужна, а потому, что опасалась, что придёт некий новый европейский государь-завоеватель и сделает герцогство Варшавское тем же самым плацдармом для нападений на западные земли России. И так в 1815 году произошла государственная реформа, можно сказать, этих собственно польских земель, и они вошли в состав России. 

М. Тренихин 

— Да, совершенно верно. И после этого орден, который существовал в Польше, существовал с 1765 года и был учреждён ещё королём Речи Посполитой Станиславом Августом Понятовским, после этого он входит уже в систему наград Российской империи. На самом деле случилось это даже чуть-чуть позже: указом императора Николая I в 1831 году. То есть тоже дата характерная очередным нашим конфликтом с Польшей: Польским восстанием 1830-31 годов. И чтобы ещё больше утвердить власть России над Польшей, а может быть, в назидание и наказание эту награду тоже включили в уже к тому времени разросшуюся наградную систему. В общем, это было практически, наверное, последнее дополнение как раз, когда добавили орден Святого Станислава и орден Белого Орла, то есть это произошло в 1831 году. 

Д. Володихин 

— Об ордене Белого орла мы поговорим чуть позже. Что же касается национальной политики Российской империи — да, в этот момент она была направлена на то, чтобы как можно прочнее привязать польские земли к коренным землям России. 

М. Тренихин 

— И польскую элиту. 

Д. Володихин 

— И польскую элиту в том числе. Выпускалась на польском языке оформленная монета, монета одновременно на польском и русском языках. И Польше сделали реверанс даже после этого восстания: их ордена включили в состав орденской системы Российской империи — это не было наказанием, опалой. Полякам показали: мы победили вас, мы раздавили ваш мятеж, но мы всё же готовы считаться с вашими национальными чувствами. 

М. Тренихин 

— Хотя в том числе награждали и польскими наградами тех, кто подавлял этот мятеж. Поэтому всё-таки, наверное, я думаю, что это такой щелчок по носу был, в определённом смысле.  

Д. Володихин 

— Ну, отчасти. 
М. Тренихин 

— С другой стороны, где-то это было и уважение к культуре, поскольку действительно этот орден просуществовал до конца царской России, до 1917 года, после чего, кстати, продолжил своё существование как награда Российского императорского дома. Поэтому, несмотря на все сложные взаимоотношения двух культур, двух народов, это, скорее, признак такого правильного взаимопроникновения, как мне кажется. И можно сказать о том, что колоссальное количество наград вручалось. Но, естественно, 1-х степеней всегда меньше, но мне хочется, раз уж мы сегодня говорим о историках, вспомнить имя одного из кавалеров — Ивана Владимировича Цветаева. Вам, я думаю, это будет особенно приятно... 

Д. Володихин 

— Да и не только историкам, но и филологам, музейщикам, пожалуй. 

М. Тренихин 

— Да, филологам, искусствоведам — в общем, всем гуманитариям. Да, действительно, в первую очередь Цветаев знаменит тем, что он был создателем Музея изящных искусств, памяти Александра III — то, что мы сегодня знаем как Государственный музей изобразительных искусств имени Пушкина. Кстати, для меня лично до сих пор непонятно, при всей любви к Пушкину: почему никак не вернут имя Александра III, поскольку это был такой музей-памятник императору. 

Д. Володихин 

— Знаете, в советское время ходила шутка: «Музей файновых артов» — «Музей изящных искусств» в таком псевдоанглийском переводе. Ну, а именем Пушкина называли в советское время то, чему хотели придать налёт лояльной старины: это старина, конечно, царских времён, но мы признаём, что она полезна для советских властей и для советского государства. 

М. Тренихин 

— Просто это вот тот случай как раз, когда, на мой персональный взгляд, можно было бы вернуть историческую справедливость в названии. 

Д. Володихин 

— То есть Музей файновых артов всё-таки вернуть, да? 

М. Тренихин 

— (Смеётся.) Памяти Александра III, да. Но раз уж мы вспомнили про создателя музея Ивана Владимировича Цветаева, то хочется сказать, что он был кавалером всех трёх степеней ордена Святого Станислава. Хотя у него было множество наград: и орден Белого орла, и Святого Владимира, и Святой Анны, и например, иностранный орден Корона Италии, поскольку деятельность была широка. Хотя ведь этот человек начинал службу в Московском публичном и Румянцевском музеях, где прослужил почти 30 лет. Мы знаем, что он был связан и с Варшавой, и с Киевским университетом, и с Московским университетом, конечно же. Но в первую очередь запомнился именно благодаря своему основному детищу, на выставке куда до сих пор ходят как и суперпрофессионалы, так и огромное количество людей — мы знаем очереди на выставки. 

Д. Володихин 

— Да, он фактически имеет значение одного из главнейших просветительских центров в сфере искусства для Москвы и фактически для всей европейской части России. 

М. Тренихин 

— Для России, я бы сказал, что в четвёрку музеев-то он точно входит. Так что как раз тот самый Пушкинский музей — Музей изобразительных искусств, который был создан... 

Д. Володихин 

— Вот вы фалерист, я вам как нумизмат скажу: для России у Музея изобразительных искусств имени Пушкина ещё и третья по значимости нумизматическая коллекция. 

М. Тренихин 

— При этом нумизматы всегда сидят чуть-чуть особняком от всех остальных музейщиков — у них такое своё тайное общество закрытое, хотя у меня коллеги с ними дружат. Это всегда приятно — видеть суперпрофессионалов, увлечённых своим делом. 

Д. Володихин 

— Возвращаясь к ордену Святого Станислава: помимо Цветаева, насколько я понимаю, этим орденом было удостоено колоссальное количество достойных людей. 

М. Тренихин 

— Раз уж мы сегодня говорим об историках, давайте вспомним Ивана Егоровича Забелина, одного из выдающихся москвоведов, который уже собственно при жизни таковым считался. И после его смерти была такая особенная утрата особо чтимого человека, изучавшего Москву. Вот, к слову сказать, он был кавалером ордена Святого Станислава 2-й степени. 

Д. Володихин 

— Я бы сказал, что это в какой-то степени парадоксально — каких почестей мог удостоиться человек простого звания в Российской империи. Он не получил высшего образования, он не был дворянином, он был, что называется, из простых. Более того, он значительную часть жизни в какой-то степени противостоял академическому сообществу историков по своей направленности. Я даже добавлю, что  он не был москвичом — он тверитин, тверич. Он переехал впоследствии в Москву и стал товарищем, то бишь заместителем главы Русского исторического музея — он же ныне Государственный исторический музей. Действительно, как историк он отмечен выдающимися заслугами перед Россией. Но удивительно то, что он смог, благодаря своему трудолюбию, своим знаниям, вознестись на такую высоту. Что такое орден Святого Станислава? Насколько я понимаю, его в первую очередь можно было приобрести чиновникам невысокого чина и младшим армейским и флотским офицерам, то есть он был из наиболее доступных наград в числе орденов. 

М. Тренихин 

— Да, совершенно верно. Хотя ситуация всё равно несколько менялась на протяжении XIX века. Например, в 1839 году кавалер любой степени ордена Святого Станислава получал право потомственного дворянства, при этом, правда, с 45-го по 55-й годы награждение 2-й и 3-й степенью не производились. А с 1855 года, со времён Крымской войны, потомственное дворянство уже получали лишь кавалеры 1-й степени. Поэтому всё-таки весомость, значимость награждений на протяжении времени менялась. Но надо сказать, что 2-й и 3-й степенями, помимо дворян (а если мы говорим об орденах, то это прежде всего дворянская культура), награждались купцы и мещане за подвиги человеколюбия, в том числе за дела благотворительности. Так что эта награда многих купцов не миновала. И вам как исследователю купеческой благотворительности и вообще купеческой культуры должно быть тоже это приятно и интересно. И известны многие портреты наших купцов... 

Д. Володихин 

— Купцы охотно надевали ордена, но мечтали прежде всего об орденах, которые давали им дворянское звание, а значит, целый ряд законодательно зафиксированных льгот. 

М. Тренихин 

— Да, это как раз то, когда получали право личного дворянства или почётного потомственного гражданства. 

Д. Володихин 

— Ну вот к эпохе государя Николая I, когда в наградной системе Российской империи утвердился орден Святого Станислава, относится старый гимн России. И сейчас мелодия этого гимна напомнит о нём людям, которые дорожат русской стариной. 

(Звучит мелодия старого гимна России.) 

Д. Володихин 

— Дорогие радиослушатели, это светлое радио — радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я — Дмитрий Володихин. И мы здесь привечаем замечательного гостя — владельца выдающейся коллекции орденов и медалей, заместителя главного редактора журнала «Sammlung/Коллекция», кандидата искусствоведения, научного сотрудника Государственного музея-заповедника «Царицыно» Михаила Михайловича Тренихина. Я четырежды сказал это в течение передачи. 

М. Тренихин 

— Так хочется каждый раз сказать: и прочее, и прочее, и прочее. 

Д. Володихин 

— Не то чтобы устал, но тем не менее стал понимать, какой крупный человек сидит рядом со мной. Михаил Михайлович, ещё одно заимствование в российской наградной системе... 

М. Тренихин 

— О котором мы уже сегодня напоминали, говорили, в связи с историей ордена Святого Станислава. 

Д. Володихин 

— Совершенно верно, да, заимствование польское, как и орден Святого Станислава, — орден Белого орла. А что это такое и как много огорчений он принёс крупным людям Российской империи, которых этим орденом награждали? 

М. Тренихин 

— На самом деле, думаю, не только огорчений, хотелось бы верить... тем не менее награда довольно своеобразная. С одной стороны, в 1831 году, также после Польского восстания, он был причислен к российским орденам, при этом по старшинству следовал за орденом Святого Александра Невского. 

Д. Володихин 

— А кто был выше? 

М. Тренихин 

— Соответственно орден Святого Александра Невского, выше — Святой Владимир и Андрей Первозванный как высшая награда. При этом Святая Екатерина, женская награда, и орден Святого Георгия как высший военный орден были вне классификации. 

Д. Володихин 

— Здесь довольно сложная система 4-х, 3-х, 2-х, 1-х степеней, которая представляет собой чрезвычайно запутанную для нашего современника лестницу — после какой степени какого ордена что можно было получать. 

М. Тренихин 

— Хотя можно было бы и перечислить, но утомим наверное. 

Д. Володихин 

— Да не то слово — это целая передача нужна для того, чтобы разъяснить, притом в этой системе много раз бывали изменения. Но во всяком случае, можно сказать следующее: орден Белого орла причислялся к высшей части орденской системы Российской империи. И здесь, допустим, 3-я, 2-я степень ордена Святого Станислава ему в подмётки не годились по статусу. 

М. Тренихин 

— Достаточно сказать, что при ордене уже упомянутого Александра Невского, одной из высших наград, орден Белого орла носился на шее, то есть это уже само по себе знаковая награда, которая должна быть, даже с точки зрения ношения, заметна. Надо сказать, что как-то сейчас вспомнилось, что мы не говорили о медалях. Ведь каждая медаль носилась на ленте определённого ордена или на сдвоенных лентах, например, медаль «За русско-турецкую войну» давали на андреевско-георгиевской ленте, соответственно голубого и георгиевских цветов. А вот единственной медалью, которую носили на синей ленте ордена Белого орла, была последняя медаль Российской империи — «За труды по всеобщей мобилизации». Так что тоже такая немножко трагическая история — последняя награда, которая была учреждена в начале Первой мировой войны. 

Д. Володихин 

— За что же давали этот орден и кому? 

М. Тренихин 

— Хочется, наверное, вспомнить, что давали его таким людям, как, например, Алексей Алексеевич Брусилов, но это мы уже переходим к Первой мировой, и человек этот был удостоен множества наград, то есть здесь их перечислять опять-таки будет слишком тяжело. Вот он как раз был таким классическим примером награждения по всей наградной лестнице всех степеней. В 1915 году он был награждён как раз орденом Белого орла с мечами, и надо полагать, что был страшно этим недоволен, поскольку ожидал получить либо Георгия 2-й степени,  либо маршальский жезл за боевые заслуги на фронтах Первой мировой войны. 

Д. Володихин 

— Да, то, что ему вручили орден с мечами, как раз показывает, что дали за боевые заслуги. Если орден с мечами, то это показывает, что человек участвовал в боевых действиях и отличился в них — специальный знак Российской империи. Но вот вопрос: почему он был огорчён. Насколько я понимаю, статут ордена Белого орла был несколько неопределённый — его вручали, условно говоря, не пойми за что. 

М. Тренихин 

— Больше того, статут толком не прорабатывался, притом, что статут как юридический документ на другие награды был прописан достаточно жёстко и подробно, с огромным количеством пунктов, которые регламентировали, кому, когда, за что, при каких обстоятельствах. В общем, я думаю, что даже в советское время, наверное, так подробно не прописывали все правила награждений. А вот с Белым орлом получалось не совсем понятно. 

Д. Володихин 

— Сколько степеней? 

М. Тренихин 

— Степень была одна. 

Д. Володихин 

— Одна единственная. Скажем так, что фактически оказывается, что этот орден был просто местом внутри иерархической лестницы всех прочих орденов. То есть ты преодолеваешь эту ступеньку и дальше — следующие ордена. Была ли у него какая-то особенность, что-то такое, что его выделяло? Или подданные российских императоров XIX — начала XX века не очень понимали вот этот скрытый смысл ордена? 

М. Тренихин 

— Ну как? Я думаю, что понимали то, что это достаточно высокая награда, что это действительно ступенька вверх по карьерной лестнице. Но награждали им как за военные подвиги, так и за государственную службу. Также в 1855 году к знаку ордена, выдаваемого за военные заслуги, за военные подвиги, были добавлены скрещенные мечи. Но в общем и целом, да — орден достаточно странный на фоне всех остальных. 

Д. Володихин 

— Люди хотели бы получать нечто несколько более определённое, а когда их награждали орденом Белого орла, они не могли объяснить окружающим, собственно, что это за птица и с чем её едят — то ли с брусничным соусом, то ли с квашеной капустой. И орден Брусилова действительно не очень порадовал, по всей видимости. Однако, не он один пал жертвой ордена Белого орла.                                                                                                                                                                                                                                

М. Тренихин 

— Я думаю, что в данном случае не жертвой. Но мне бы хотелось, раз уж мы вспомнили про одного полководца, вспомнить ещё и про замечательного нашего флотоводца Павла Степановича Нахимова — это мы возвращаемся ко временам Крымской войны, к середине XIX века, — в том числе герой Синопа и обороны Севастополя. Он также имел этот орден. И если за Синоп он был награждён орденом Святого Георгия 2-й степени, то за отличие при обороне Севастополя как раз получил наш орден Белого орла 

Д. Володихин 

— Надо сказать, что положение Нахимова при обороне Севастополя какое-то время было неопределённым. Должность его, вроде бы не вполне командная, с другой стороны, авторитет его как «души» обороны Севастополя открывал ему широчайшие возможности влияния на управление этой обороной. Поэтому, возможно, командование затруднилось: подвиги налицо, а вот как наградить человека, должность которого на данный момент, скажем так, не до конца командная — это сложно. Ну, дали орден Белого орла, вряд ли Нахимов был в восторге от этого, но в конце концов, государственная награда — пусть будет. 

М. Тренихин 

— Ну и уже после он был назначен командиром Севастопольского порта... 

Д. Володихин 

— Позднее, да. Тогда появилась определённость. 

М. Тренихин 

— То есть буквально через месяц, и временным военным губернатором города. После чего, опять через месяц, в марте произведён в адмиралы... 

Д. Володихин 

— В полные адмиралы. 

М. Тренихин 

— Да, совершенно верно. Но 28 июня при обороне Малахова кургана он был смертельно ранен — на Корниловском бастионе. 

Д. Володихин 

— Иными словам: орден один из высших, не вполне определённый и не особо радующий тех, кто им отмечен, но всё же, всё же государственная награда Российской империи, вместе с нею почившая в Бозе. Наша передача подходит к концу, дорогие радиослушатели. И от вашего имени я поблагодарю Михаила Михайловича Тренихина, который был с нами главным просветителем. Вот он ещё хочет вам пару слов сказать. 

М. Тренихин 

— Мне просто хочется пригласить наших слушателей в музей-заповедник «Царицыно», где проходит сейчас много выставок из коллекций Павловска, Петергофа и, собственно, нашего собрания, и где много портретов кавалеров российских наград. И можно просто походить по музей-заповеднику, получить удовольствие и изучить немножко тонкости русской истории и наградных систем. 

Д. Володихин 

— Я думаю, Государственному музею-заповеднику «Царицыно» давно пора вручить Михаилу Михайловичу ведомственную награду, поскольку вот сколько он у нас здесь, столько рекламирует музей и его выставки. А мне остаётся сказать вам, дорогие радиослушатели: спасибо вам за внимание, до свидания! 

М. Тренихин 

— Всего доброго!