«Господь не оставляет верящих Ему»

Скачать

В этом выпуске своими светлыми историями о том, как человек принимал решение, руководствуясь заповедями, казалось бы, вопреки мирскому здравому смыслу, и Господь всё управлял во благо для всех, поделились ведущие Радио ВЕРА Наталия Лангаммер, Алексей Пичугин, Марина Борисова и наш гость — клирик храма Всех Святых в земле Русской просиявших в Новокосино протоиерей Григорий Крыжановский.

Ведущие: Наталия Лангаммер, Алексей Пичугин, Марина Борисова

Н. Лангаммер

— Добрый вечер, дорогие радиослушатели, в эфире программа «Светлые истории». Мы, как обычно, по понедельникам, собираемся здесь своим коллективом, ведущие Радио ВЕРА — Марина Борисова. Добрый вечер.

М. Борисова

— Добрый вечер.

Н. Лангаммер

— Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Здравствуйте.

Н. Лангаммер

— И сегодня у нас в гостях отец Григорий Крыжановский.

о. Григорий

— Здравствуйте.

Н. Лангаммер

— Тему сегодня отец Григорий выбрал такую, я прямо зачитаю,чтобы быть точной: «Господь не оставляет верящих ему. Истории о том, как человек принимал решение, основываясь на Божиих заповедях, казалось бы, вопреки мирскому здравому смыслу, и Господь все управлял неожиданно хорошо». Например, когда решили рожать ребенка, когда негде жить или нет денег, а после рождения Господь давал все, что нужно, это такой пример, по которому мы пытались придумать свои истории. Давайте начнем, по традиции, с отца Григория, с гостя нашего. Ваша история, отец Григорий.

о. Григорий

— Эта история о близких моих друзьях, но все имена будут изменены, чтобы никто не услышал. Дело в том, что это семейная история. Я дружил, учась в университете политехническом, с одной особой, она вышла замуж, и они пригласили меня в крёстные, когда родился первый ребенок. Она сама была одна в семье, а вот у мужа было двое детей в семье, уже лучше. Жила она с матерью, и туда привела мужа (не пойму почему), но у нее была своя комната и вообще у нее было все, но ее мать, теща этого мужа воспротивилась дальнейшему умножению этой семьи, и это была целая такая, я бы сказал, внутренняя катастрофа, потому что, когда, назовем ее Татьяна, решила рожать второго ребенка...

А. Пичугин

— А виной этому были квадратные метры?

о. Григорий

— Я думаю, нет, не в метрах квадратных дело. Теща воспротивилась, говорит, «мол, я вас тут не собираюсь терпеть с вашим детским садом».

Н. Лангаммер

— Ну, все-таки метры, значит. Москвичей испортил квартирный вопрос.

о. Григорий

— Ну, не совсем, все-таки, мне кажется, это какое-то отношение к детям и вообще их наличию, и желание на пенсии пожить в свое удовольствие, что-то вот такое — как казалось мне, думаю, я недалек от истины. И, конечно, были разговоры, мы были близкие друзья мы разговаривали по этому поводу, и я говорю Татьяне: «Ну а как же заповеди-то — и «не убий» тут тебе, и «плодитесь и размножайтесь. Надо тебе помолиться крепко». А она говорит: «Ну ты и помолись, ты в церковь ходишь». Я регулярно ходил в церковь, меня поэтому выбрали в качестве крёстного первого ребёнка, и я тогда сказал: «Да куда же мне, недостойному», изложил всю свою концепцию видения, кто должен быть крёстный, и они сказали оба: «А с нами так никто никогда не говорил, мы от тебя не отстанем, вот только ты и всё, без вариантов». В итоге каким-то чудом тесть и тёща просто съехали с квартиры и оставили им её полностью. И это, конечно, заслуга тестя, папы этой девочки, он замечательный человек, в прошлом военный, пережил кризис определённый, уволился с работы, серьёзный такой, на грани жизни и смерти, и связано это и с женой, и с дочкой, это всё очень серьёзно было, и он как-то вот особо ценил жизнь. И с этого момента, с такого уступления, такого подарка, началось его преображение, потому что он всецело и всегда поддерживал жену, было такое ощущение, но тут он в какой-то момент появился в церкви вместе с нами, в какой-то момент он стал участником следующих крестин — стал крёстным своей собственной внучки. И история на этом не заканчивается — они родили ещё третью девочку, и это здорово.

Н. Лангаммер

— Что сказала мама?

о. Григорий

— Мама перестала что-либо говорить по этому поводу. Вы знаете, на самом деле это чудо. Она не ушла, не пропала никуда, всегда была на виду, но она перестала задевать эту тему благодаря тестю, он разрулил этот вопрос (без подробностей, куда они переехали). Но, вы знаете, мама была из тех людей, которые иногда ради принципа могут долгое время самых близких, назовём это в кавычках — «воспитывать»: «Вот я же сказала, а ты — нет». Я думаю, что налицо Божественное вмешательство, молитвы, которые мои друзья Богу посвящали, и мы вместе молились, там был целый коллектив молитвенный, чтобы всё обошлось, всё было как нельзя лучше, и дети замечательные, красивые, умнички такие, уже взрослые. Таких случаев на самом деле много, особенно у молодых семей христианских, когда отец идёт куда-то на работу, скажем так, по призванию, а не за рублём длинным, и потом начальство в частном разговоре, понимая проблематику его семьи, находит такой выход из положения, что он уже и не нуждается, и семью может обеспечить — предоставляется квартира там на какое-то время или ещё что-либо. Эти истории стекаются к священникам человек чаще всего приходит с проблемой, и хочется сказать: верьте, обязательно верьте, и Господь своих не оставляет.Вообще нет такого положения, когда бы Господь полностью оставил своих верующих, не бывает такого.

Н. Лангаммер

— Просто вопрос: в какой момент? Бывает так, что люди поступят по заповеди, и — ой, как непросто приходится, и кажется, что Господь не поддержал, и что: «Ну надо же было всё-таки и здравый смысл послушать», такие я слышу слова. Вот что вы говорите тогда людям?

о. Григорий

— Тут важно различать внешние обстоятельства, которые человека вынуждают страдать, и внутренние. Если внутренне человек сохраняет мир, сохраняет спокойствие, держится за эту невидимую нить веры, и упование его не дрогнет, он даже порой, бывает, рад испытаниям пережитым, и на этом поприще мужчины становятся более мужественными, женщины — более женственными, более покладистыми. Это про семью, конечно же, в первую очередь, потому что самый сложный момент — это отношения между матерью и детьми, между отцом и детьми, между мужем и женой. Вот это, извините, как исправить? Какую кнопку надо нажать? Какое дыхательное упражнение надо сделать? Что вообще сделать, чтобы муж или жена изменились? А ведь есть такие вещи, когда жена знает больное место своего мужа и так вот иногда возьмёт и надавит, а иногда — часто.

Н. Лангаммер

— Бывает и наоборот...

о. Григорий

— И наоборот, и это взаимно бывает.И в этих моментах, мне кажется, люди верующие, безусловно, в выигрыше перед людьми неверующими.

Н. Лангаммер

— Конечно.

А. Пичугин

— Тут, мне кажется, что всё ещё и по силам: опять же, исходя из вашей истории, эти люди могли воспитать двоих-троих детей, четверых. Я абсолютно уверен в том, что есть разные ситуации, в том числе и в церковных семьях, где один ребёнок или нет детей, но один ребёнок, и все говорят: «Давайте ещё, но вы же должны, «плодитесь и размножайтесь!» Но эти люди или сами понимают, или какие-то обстоятельства не позволяют им родить ещё детей, в том числе со здоровьем, потому что они просто больше одного не смогут, и даже не финансово, а как-то вот морально вытянуть. Такое тоже бывает, я уверен в этом. И я знаю, например, священника-монаха, который, в общем-то, никогда не скрывал, что в монастырь он пошёл, потому что не хотел брать ответственность за то, чтобы создавать какую-то семью. У него присказка была: «Слава богу, что я не женат, я вот это вообще не понимаю, как это с кем-то что-то делить, быть за кого-то в ответе?» Но из него хороший священник получился, монашествующий.

Н. Лангаммер

— Кому что. В эфире «Светлые истории» на Радио ВЕРА, и мы, как обычно, обсуждаем какие-то насущные вопросы для нас, болевые, ищем ответы вместе с моими коллегами: Мариной Борисовой, Алексеем Пичугиным, в гостях у нас отец Григорий Крыжановский. Говорим мы сегодня о тех ситуациях, когда поступили по Божьи, и всё Господь управил, не оставил своих. Но вот, знаете, когда мы начинали программу, у меня такая мысль была, которую сейчас Алексей подхватил, что когда ты сам хочешь детей, например, в этой ситуации, и ты веришь, что Господь поддержит, и ты действуешь по заповедям, оно как бы и складывается. А есть ситуации, когда дети не входят в твои собственные планы, и тут возникает внутренний конфликт, не внешний. И вот когда в этой ситуации человек поступает по Божьи, он каким образом может обрести мир? Это же такой внутренний еще путь, получается.

о. Григорий

— Ну, образ только один — я думаю, это смирение некоторое и упование на Бога. Эти случаи нередки и бывает даже так, что сам человек не обратится за помощью, обращается хороший друг, коллега, родственник, сестра говорит: «Тут у меня сестра в такой-то ситуации, вот надо с ней поговорить». И этот разговор бывает довольно тяжелый. И аргументы, вот что касается планов — конечно, это весьма весомый аргумент, что ты можешь поставить на вторую чашу весов человеку, который дорожит своими планами и вообще своей карьерой.

А. Пичугин

— А тем более еще от него должен какой-то запрос на разговор исходить, его же не силком приведут в храм поговорить с священником.

о. Григорий

— Да, в храм, бывает, ты не приведешь такого человека. Устраивается специально чаепитие, специально под это дело устраивается освящение квартиры, в общем, всякие хитрости применяются. Написано же: «Будьте хитры, как змии, кротки, как голуби». И случаи бывали, когда приходилось уговаривать и даже вести такую, назовем это игрой, но в каком смысле: надо было взять этого человека, привести в семью, где есть дети, если это первый ребенок тем более, и окунуть в атмосферу общей любви, такой трогательной заботы, чтобы человек, который, может быть, какие-то даже детские травмы испытывал, вот нелюбимый ребенок, это куда страшнее, это такая травма, которая человека преследует всю жизнь, или даже ребенок был любимый, но обстоятельства сложились так, что отец пропал, а мать уехала на заработки, и он остался с бабушкой, и вот тут не сложились отношения, я просто из жизни примеры привожу. И такого человека нужно погрузить, может быть, в атмосферу выхода из этой ситуации, когда так же было, а вот что в результате. Есть же вообще критические случаи, когда ошибаются врачи, они анализы берут и говорят: «У вас будет ребенок с синдромом Дауна, мы предлагаем вам избавиться от плода». Вот у меня прихожанин, это его второй ребенок, и так ему сказали врачи. Он говорит: «Какой бы ни родился, я буду его любить».

Н. Лангаммер

— «Хорошее» слово — «плода» в этой ситуации.

о. Григорий

— И вот рождается нормальный мальчик, чудесный такой, круглощёкий, с прекрасными глазами, как у матери, уже этому ребенку шесть лет. И вот эта решимость, хотя сомнения были, какие-то внутренние переживания даже обида на врачей, которые там и этой матери наговорили, и отцу наговорили, но решимость отца, в первую очередь. Тут отец выступал таким, знаете, локомотивом, который тянул и свою жену, и который искал поддержки, в этот период я видел его в храме, он постоянно молился, постился, причащался, говорил: «Батюшка, нам надо чудо, чудо» — и чудо совершилось: не то чтобы диагноз поменялся, а оказалось, что это ошибка.

Н. Лангаммер

— Я просто коротко сейчас, прежде чем передам слово Алексею, расскажу просто три маленьких истории, когда поступили не по Божьи, когда девушка решилась тоже избавиться от ребенка, что мы только не делали, и я была свидетелем, что она совершила этот страшный грех, потому что от нее ушел муж. И вот она только это сделала, и он вернулся. Сейчас они живут дальше, но человека нет, который жил. Второй эпизод, когда мы сами свои планы строим: женщина тоже пошла избавиться от ребенка, потому что у нее взрослый сын, она все в него вкладывала, он красавец,умница, учится, все, звезда, и она вышла, ей звонят и говорят, что он разбился на мотоцикле — в этот же день. А третий случай, когда мужчина сказал, что мне достаточно двух дочерей, я не хочу третьего ребенка, избавляйся. В результате дочка старшая погибла, средняя дочка собралась в монастырь. Он говорит: «А для кого я весь этот дом строил?» То есть я прямо вижу разрушенные судьбы, когда люди поступили не по-Божьи, это тоже такой, знаете, взгляд с другой стороны. Алексей?

А. Пичугин

— Можно, прежде чем расскажу (у меня краткая история, совсем короткая), я прокомментирую, потому что мне всегда казалось, что Бог не действует через наказание, то есть эти случаи, конечно, наверняка были, но я знаю ситуации и прекрасно знаю людей, перед которыми таких дилемм не стояло, по всей видимости.

Н. Лангаммер

— Но наказание ли это? Просто так вот складывается.

А. Пичугин

— Ну, так складывается, а у них погибали единственные дети, и там не было какой-то страшной болезни, которая предшествовала, и они могли готовиться, не дай Бог вообще такого, а это просто одномоментно всё происходило. Ты сказала про то, что у отца сразу появилась вот эта мысль: «а для кого же я всё это делал?», то есть одна погибла, другая в монастырь собралась. Вот также я, например, общался недавно с людьми, у которых погиб единственный сын, причём взрослый, он не погиб, он умер внезапно — сердце остановилось. А родители пожилые, ребёнку уж под 50 или за 50 слегка. И вот там всё было продумано, как бы это с ним дальше продолжалось, потому что это люди, занимающие определённое положение. И вот здесь это всё настолько нелинейные случаи, рациональные, да и мы в наших «Светлых историях» тоже неоднократно про них говорили. Я даже не знаю, как прокомментировать, вот у нас почему-то любят, к сожалению, приводить в церкви вот эти примеры, что Бог покарает, но тогда это злой бог. И это бог, который, что бы ни случилось: «ага, вот ты сделала аборт, значит...» и тут же последует какое-то наказание, твой оставшийся ребёнок, с ним что-то случится. Но Бог так не может действовать, это вне логики Бога, я в этом абсолютно уверен, я могу ошибаться, но в своей вере я абсолютно считаю, по крайней мере сейчас, что Бог через наказание не действует.

М. Борисова

— Я с Лешей абсолютно солидарна, мне тоже очень не нравится эта логика рассуждений, что вот ты совершил что-то, ты преступил что-то, за это ты расплатишься. Ты расплатишься, но это будет не потому, что Бог тебя покарал, а потому, что ты такой дурак, и ты себе всё испортил. Мне, знаете, в последнее время очень часто приходит в голову такое сравнение с навигатором, то есть, если представить себе, что когда человек приходит к Богу, у него прокладывается маршрут, причём кратчайший, с объездом пробок, с наиболее благоприятными светофорами, со всем на свете, но иногда навигатор сбивается, иногда человек сам решает, что он лучше знает дорогу, и его заносит куда-то совершенно в другое место, и дальше навигатор говорит: «маршрут перестроен». Вот я в своей жизни очень часто убеждалась, что, когда ты покаешься, когда ты поймёшь вообще, где ты накосячил, ты невольно как бы слышишь этот голос: «маршрут перестроен». Это совсем не значит, что если ты оступился, если ты согрешил — ты пропал. Ты можешь из любой точки по перестроенному маршруту дойти до той цели, к которой ты собирался проехать самой удобной, прямой и лёгкой дорогой.

Н. Лангаммер

— Я тоже не про наказание сейчас рассказывала...

А. Пичугин

— Это не то чтобы мы на тебя набросились сейчас все.

Н. Лангаммер

— Нет-нет, ая просто эту точку зрения должна отстоять

тоже, потому что она есть.

о. Григорий

— Её даже не надо отстаивать — мы знаем книгу про Иова, и почему же нет? А почему Бог не наказывает? Мы знаем такие слова из Священного Писания, что «Бог отвращает лице Свое», вы протягиваете к нему руки, и написано, что — «а руки ваши в крови». То есть я не думаю, что Бог равнодушен к событиям нашей жизни. Если мы согрешили, ничего хорошего в этом нет, и в отношениях с Богом тоже. В первую очередь для нас — мы растрачиваем благодать. То есть, грубо говоря, что такое согрешили? Сидели мы в лодке, и тут я: «а дай-ка, я проколупаю дырочку, вот этот вот сучок, а хорошо ли он замазан?» И я беру нож и проколупываю ниже ватерлинии отверстие в этой лодке, и лодка начинает течь. А меня дальше интересует какой-то закон физики, я не пытаюсь это дело устранить или плыть к берегу: «а проколупаю я вторую — интересно, насколько быстро наполнится лодка, насколько быстрее?» С часами сижу и засекаю этот момент. Вопрос: наказывает ли меня в этот момент Господь Бог?

А. Пичугин

— Я почему-то вспоминаю, у меня был такой руководитель когда-то, на заре моей работы вообще в медиа, я много где работал, у меня были абсолютно светские, естественно, проекты. Но был такой не совсем светский проект, вернее, он был когда-то светским, потом он переходил. Я, наверное, этому времени многим обязан, меня многому этот период в жизни научил, но руководил всем этим такой очень православный человек, с которым у меня мировоззренческие позиции, вот если могут расходиться не просто диаметрально, а диаметрально в кубе, в квадрате, это вот оно. Я давно о нём ничего не слышал, хотя он некоторое время в правительстве российском был не последним человеком — федеральным министром. И вот у него была присказка любимая в каком-то таком религиозном порыве: «греха без казни не бывает», он это употреблял при каждом удобном случае. Понятно, что это не он придумал, и это им несколько перелицованная цитата, но так, как он это употреблял, настолько смотрелось странно, и вот не знаю, как его жизнь сложится в дальнейшем, он и сейчас не старый человек, но в какой-то момент он, в общем, всё потерял.

Н. Лангаммер

— Знаете, когда вот эти большевистские истории, много раз написано, что, когда человек сказал: «Ну что, Бог, покажи Себя, я в Тебя не верю, вот если Ты есть, то покажи!» — ну, какое-то богохульство произносил — раздавался звонок и говорят: «Твой сын застрелился», вот что-то такое. И меня спрашивали: «Ну что, Бог отомстил?» Я говорю: «Вы знаете, просто Он отошёл в сторону. Ну вы же сказали „нет“, и Он себя не навязывает, Он просто отошёл в сторону, и вот это происходит».

о. Григорий

— Да, совершенно правильно, зачем Богу вступать в полемику? Вот я помню, пришёл в школу, где были дети, особо требующие внимания, это были дети с синдромом Дауна, ДЦП, задержкой умственного развития и аутисты. Вот такая школа на 300 учеников и 300 преподавателей, то есть преподаватель приезжал в основном домой и преподавал свои предметы — точные науки, гуманитарные науки и так вот в течение недели. Они редко прибывали в саму школу, а кто прибывал, то обязательно такие дети с сопровождающим лицом, специально было чаепитие, кухня своя. И вот мальчик один в перерыве подходит ко мне и говорит довольно агрессивно: «Я знаю — Бога нет!» Он видит, я в подряснике, с крестом. Я говорю: «Здравствуй! Меня зовут Григорий, а тебя как зовут? Я теперь знаю, что у тебя в жизни Бога нет, давай не будем спрашивать, есть ли Бог в моей жизни, если только ты хочешь об этом поговорить». Вот это что? Это то, что ему сказала мать, то, что ему сказал окружающий мир? Ведь такое утверждение — не всегда утверждение, иногда это вопрос. И вот мы как-то со временем с этим парнем сладили, он присутствовал, когда я там молитвы читал, в общем, было всякое хорошее, в том числе и для него, от этого общения. То есть, конечно, Бог — не карающая десница, но в том числе — и карающая десница тоже. Бог карает нас, карает однозначно, и хорошо,что Он это делает. Это воспитание, мы же тоже караем своих детей, наказываем, но мы же тоже ограничиваем их. Там кто-то ставит в угол, кто-то шлёпает по попе, кто-то молчит и долго не отвечает на вопросы...

Н. Лангаммер

— Ой, это страшное наказание.

о. Григорий

— Да, но родители знают, как воздействовать на своё чадо больше, и даже взрослые родители знают. И Он не лично к этому стремится, чтобы кого-то наказать, ни в коем случае. Он создал такую Вселенную, Он создал такие законы, что род грешника карается до четвёртого колена. О чём это? Ну если я впадаю в какую-то страсть без конца и бесконечно, неужели сын, воспитанный в такой семье, где он видит пример отца, страстно налегающего на спиртные напитки, кутежи и так далее, неужели ему это не передастся? Неужели он не будет страдать от этого? И он будет страдать тоже. То есть передаётся, в том числе, даже на генном уровне, есть какие-то склонности у детей, страсти наследуются.

Н. Лангаммер

— Возвращаемся в студию Светлого радио, в эфире «Светлые

истории». Меня зовут Наталья Лангаммер, и мы с моими коллегами Мариной Борисовой и Алексеем Пичугиным сегодня обсуждаем тему, которую предложил нам отец Григорий Крыжановский: «Господь своих не бросает, когда мы поступаем по Его заповедям». Леша, твоя история.

А. Пичугин

— Эта история не совсем моя, она произошла с очень близким мне человеком, которого уже двадцать лет как нет в живых. Я про него здесь у нас, на радио рассказывал, это священник, к которому я когда-то пришел в церковь, делал там первые шаги. Он был таким молодым прожигателем жизни в 60-е годы из окололитературно-музыкальной поэтической тусовки, в экспедициях, разъездах по Союзу, с возвращением в Москву, эта жизнь была абсолютно просто вне любой системы. Конечно, он о Боге не задумывался, но потом рассказывал, что в 60-е годы он случайно встретился с отцом Александром Менем где-то, какая-то из очередных тусовок занесла его туда, где был отец Александр. И они там с ним, сколько-то проговорив, «Саша, что же ты делаешь», — сказал ему отец Александр, — ты же когда-нибудь будешь священником«. И он это очень хорошо запомнил, но никоим образом эти слова на его образ жизни не повлияли. Когда-то, в свое время, он женился, жена его уже то ли была крещена, то ли вскоре крестилась, но супруга своего она в церковь никак завести не могла, ему это все было не нужно и неинтересно. Но в итоге в самом начале 80-х годов он все-таки крестился. То ли он сам к этому пришел во всех своих странствиях, поездках и общении с людьми, то ли жена на него повлияла, но, в общем, он крестился и очень быстро стал алтарником в одной подмосковной церкви. А отцом настоятеля этой церкви был достаточно известный архиепископ. Когда-то он был белым священником женатым, потом брак распался, он постригся в монашество и стал епископом. И вот буквально через несколько лет после крещения он познакомился с отцом настоятеля этой церкви, где он алтарничал, у него дома, архиепископ этот приехал в Подмосковье домой со своей кафедры просто на несколько дней. Тут можно никакого секрета не делать, это был архиепископ Мелхиседек (Лебедев), он был архиереем, если я не ошибаюсь, с 1984 по 1995 год в Свердловске. Буквально пару часов разговора, и он говорит: «Поехали-ка ко со мной в Свердловск, мне нужны священники». И вот этот человек, ему было сорок с небольшим лет, крестившийся совсем недавно, решил: да, почему нет? Поеду! Поехал, его рукоположили и отправили в деревню. Почему я рассказываю эту историю? Потому что тогда, среди уже какого-то приобретённого круга церковных людей было такое возмущение: «Как же так, ведь он только крестился!» Особенно возмущался совсем молодой отец Дмитрий Смирнов тогда, который его, собственно, и крестил в начале 80-х годов, он сам только недавно был рукоположен, и вот крестил будущего отца Александра. Отца Дмитрия Смирнова, его крутой нрав многие знают, и он очень возмущался: «Ну он вообще в церкви ничего не знает, как же так?!» Сам отец Дмитрий эту историю рассказывал на отпевании отца Александра, потому что, когда отца Александра отпевали в подмосковной деревне, где он служил впоследствии, он погиб в аварии, отпевание через два дня, и люди из Америки прилетали, автобусы, которые шли, не должны были заходить в эту деревню, но в этот день им специально изменили маршрут. То есть вот, «зелёный» человек, который был только-только крещён, в конце своего священнического и жизненного пути собрал вокруг себя такое количество людей. Вообще него была достаточно небольшая община, если считать по количеству людей, которые на воскресную службу приходили в храм.

Н. Лангаммер

— Можем фамилию назвать?

А. Пичугин

— Это протоиерей Александр Шумаев. Да, достаточно полный храм в воскресный день, но количество людей, которые его знали, которые были с ним на связи, в переписке со всех континентов, отовсюду, он не был медийным, но стал настолько совершенным в своём служении, что я вот помню, отпевал его архиепископ Григорий Можайский и отец Дмитрий Смирнов, и он сам с амвона эту историю рассказывал. Говорил: «Я не мог себе представить, я был абсолютно против, категорически против. У нас с ним были отличные отношения, он меня многому научил — например, как дом строить, как брёвна класть, но я был категорически против, чтобы его рукополагали». Это один из немногих случаев (я отца Дмитрия немного знал), когда он сам говорит, что я признаю, я ошибся. Мне кажется, эта история вполне в тему нашей сегодняшней программы.

Н. Лангаммер

— Да, отец Григорий?

о. Григорий

— Тут мы все должны помнить, что рукополагают в священники епископы, и епископы не рукополагают кого попало, на улице не хватают, потому что это большая ответственность. Есть поручитель, есть собеседование, в конце концов. И это глубоко советское время. Мне показалось, в этой истории нехватка кадров, советское время, отношение к попу, хрущёвское: «Я вам покажу последнего попа!» и условия жизни священника деревенского, доходы — мы все должны хорошо понимать: с бухты-барахты туда не пойдёт кто попало. В этом Александре было что-то, что, как триггер, как флажок указало архиепископу на возможность сделать это предложение. Мы же помним историю Луки (Войно-Ясенецкого), он тоже сделал, если так в кавычках сказать, «карьеру» церковную, стремительнейшую, при этом детей оставил бездетной своей медсестре-ассистентке по больнице, поскольку их мать умерла от болезни, от которой он предупреждал её.

А. Пичугин

— Дети, кстати, с ним не общались больше. Потом уже он рассказывал, что, когда он стал архиереем, вышел на открытое служение после всех лагерей, и когда он что-то мог им дать, он сам про это пишет, они стали к нему приезжать.

о. Григорий

— Особенно сын.

А. Пичугин

— Но они так и не приняли эту историю до конца жизни.

о. Григорий

— Да-да. И что-то происходит в человеке, но это личное между этим человеком и Господом. И вот как в случае великого святого, Луки (Войно-Ясенецкого), как в случае отца Александра, что-то было в этих людях. В сорок лет уже, знаете, как говорят в народе: «К сорока годам ты либо сам себе доктор, либо ты дурак». И я думаю, что так вот, с кондачка бы не получилось, что-то было в этом человеке, и плюс, вы упомянули такое пророческое слово отца Александра Меня, ведь где-то брошенное семя лежало, потом оно прорастало, потом он видел пример настоящих священников. И, конечно, любому священнику, молодому или даже немолодому, мечтать, что он достигнет каких-то высот святости, это прелестнейшее состояние. Не мечтать надо, а пробовать и стараться делать. Но не о мечте речь, а о том, что человек, наверное, сравнивал себя, сравнивал, что дала ему жизнь предыдущая, какой результат, что он чувствует в душе, и что ему открывает перспектива священства. В него поверили, в него поверил отец Александр Мень, в него поверил архиепископ, в него поверила впоследствии паства, в него верила жена. Знаете, как много зависит от матушки будущей, от женщины, которая своего мужа отправляет в церковь, когда его рукоположат в дьяконы, затем в священники? И эта поддержка, эта помощь многого стоит.

А. Пичугин

— А помните, был такой священник, он, к сожалению, уже достаточно давно умер, из Николаева — отец Михаил Шполянский?

о. Григорий

— Да, я лично с ним знаком.

А. Пичугин

— В книжке его я читал такую историю. Книжка начинается с того, что он рассказывает, как тоже в глубоко советские годы, уже после института, несмотря на высшее образование, он, придя в церковь, сумел устроиться алтарником. И вот спустя совсем короткое время (а в церкви всего два не пожилых, а достаточно молодых человека мужского пола) приехал архиерей, и почему-то, выйдя на амвон, сказал: «А вот, знаете, у вас в церкви есть два молодых человека, и я вам их рукоположу, через неделю — этого, а через две недели — вот этого». И отец Михаил пишет, что он так обрадовался! Ну как же, вот только что пришёл в церковь, у него такой неофитский порыв, и он очень хотел теперь стать священником, он готовился, но почему-то он больше не приехал, и разговора об этом больше не возникало, и прошло, наверное, лет двадцать, даже больше, прежде чем его действительно рукоположили. И он пишет: «Я очень рад, что это произошло в своё время».

Н. Лангаммер

— Мы как-то сместились чуть-чуть к концу. Марина, твоя история, пожалуйста.

М. Борисова

— Ну, я прямо даже растерялась.У меня история не касается семьи (ну, почти не касается) и уж никак не касается священства. У меня, скорее, история про талант и как трудно его не зарыть в тот момент, когда ты понимаешь, что его тебе послал Господь. У меня был очень близкий друг. В двух словах просто его предыстория, иначе ничего не понятно. Он, если можно так выразиться, ребенок войны.

Он родился в самый канун Второй мировой войны в конце декабря 1939 года. И почему это важно? Потому что можно представить себе, как человек, родившийся в деревне в Белгородской области, по которой Великая Отечественная война прошла тяжёлым катком, где были оккупационные войска и всё, что мы можем представить себе о тех временах, через эту деревню прошло, потом послевоенный голод. Вот представить себе этого ребенка, который в этой деревне, где есть было нечего, больше всего на свете любил учителя рисования, потому что он с ним занимался, можно предугадать, собственно, и характер будущего этого человека. Когда он закончил школу, он попытался поступить в художественное училище, но можно понять, что его не приняли, и было бы самым великим чудом, наверное, если бы его приняли, потому что какая может быть у такого ребенка подготовка? Но идти в армию ему очень не хотелось. Я рискну напомнить нашим радиослушателям, что в те времена в пехоте служили три года, а на флоте — до пяти, четыре-пять лет. Понятно, что после такой войны, после такого детства не очень многим молодым людям хотелось попасть в армию. И чтобы туда не попасть, он решил поступить туда, куда получится, а получилось у него — в Воронежский университет на химико-почвоведческое отделение.

А. Пичугин

— А он не был в душе ни химиком, ни почвоведом?

М. Борисова

— Нет, он совершенно ни химиком, ни почвоведом не был, но был очень ответственным человеком по складу своему. И это ответственное устроение привело к тому, что, по распределению попав в какой-то научно-исследовательский институт в Саратов, он не только много лет проработал по специальности, но и диссертацию написал. Только он ее уже не стал защищать, потому что это отдельная история прохождения всех бюрократических необходимых условий. Но при этом он каждый раз в отпуск уезжал в любимые тобой, Леша, места по Золотому кольцу на этюды. Тогда, в 50-е и 60-е годы, таких людей, одержимых живописью, но не нашедших официального применения в той действительности своим талантам, было приличное количество.

А. Пичугин

— Да, я представляю.

М. Борисова

— И они очень часто летом, встречаясь на этюдах, знакомились, становились друзьями. И так он подружился с московскими художниками, которые потом, в 60-е годы, вошли в ту группу художников, которую называли Московский профсоюз графиков, которым после многочисленных скандалов выделили место на Малых Грузинах для выставочного зала, и вот таким образом они легализовались. Ну, это вот знаменитые «Бульдозерные выставки» и всё, что связано с таким неформальным, скажем так, изобразительным искусством времён советской власти. И он стал периодически приезжать в Москву, поводов было много — в частности, всё необходимое для художника: краски, подрамники, масса каких-то необходимых приспособлений, даже и кисти порой, можно было найти только в специализированных магазинах,

имеющих отношение к художественным фондам. Для этого через друзей, с помощью их протекции можно было затариться. В результате, после того, как была написана диссертация, он рассказывал, что он сидел на берегу Волги и думал, зачем он этим всем занимается? И ответить себе на этот вопрос он не смог. Тогда ему было как раз где-то в районе сорока лет. Для меня этот поступок на многие годы стал таким поводом для изумления, что ли. В сорок лет семейный человек, у которого сын растёт, уходит из научно-исследовательского института, не защитив диссертацию...

А. Пичугин

— А жил он где в тот момент?

М. Борисова

— В Саратове. И устраивается на какой-то завод художником-оформителем, потому что без специального образования, кроме как плакаты рисовать, его никуда не брали. И с этого началась совершенно другая, новая жизнь, очень трудная, очень тяжёлая в смысле заработка, заботы о семье, потом они перебрались в Москву. Не буду рассказывать эту эпопею, потому что это отдельная одиссея, когда ему приходилось зарабатывать где только можно. Скажем, одному очень знаменитому художнику-монументалисту советскому нужен был подмастерье делать картоны. А он специализировался на флорентийской мозаике, очень дорогом материале, который в те времена выписывался исключительно на панно, где присутствовал портрет Ленина или ещё что-то. И вот он рассказывал, что, поскольку эти огромные картоны не помещались в комнате, которую они снимали, он выходил на лестничную клетку, приклеивал эти картоны к стенке и на всю стену рисовал Ленина. Всё это довольно забавно рассказывать, но жить так было безумно трудно. И вот приблизительно в это же время, когда он перебрался в Москву, так, к счастью, получилось в его жизни — он пришёл в церковь. Он крещён был в детстве, но как-то вырос и прожил большую часть своей сознательной жизни вне церкви. И вот, придя в церковь, он занимался реставрацией икон, пытался найти своё место. И именно в это время, общаясь с родственниками, он после сорока лет узнал, что у него прадед был изограф. И дальше, можно сказать, что судьба была решена, потому что до его кончины он не только сам писал иконы, делал мозаики и участвовал в реставрации нескольких московских храмов, но и много-много лет вёл изостудию при Татьянинском храме Московского университета. В этой изостудии не было возрастного ценза, туда и маленьких детей приводили, и потом студенты к нему ходили, через нее прошло огромное количество людей, что было видно по его отпеванию, потому что храм был полон. Это к вопросу о том, что Господь своих не оставляет.

Н. Лангаммер

— Вот про отпевание мы второй раз говорим, как показатель прожитой жизни с пользой для людей. И, знаете, я сразу подхвачу историей, которую даже не думала сегодня рассказывать, но, честно сказать, всю дорогу выбирала, что же может стать таким примером,

когда человек действительно поступает по заповеди Божией. И так повышало ставки, как в кино говорят, не просто поступить так правильно, а поступить вопреки себе, принести себя в жертву и до конца быть верным. Сейчас я понимаю, что сказать я должна про историю, которую очень многие знают, историю Гоши Великанова, который, просто увидев, что человек упал на рельсы — никто не понял, как это, очень много вопросов возникает, что он думал, что он чувствовал, — но он спрыгнул на рельсы и стал его запихивать под платформу. А когда он запихнул его под платформу, он не успел спрятаться сам. То есть у него не было мысли, что поезд подходит, и вот это чувство страха: «я метнусь под платформу, не успел, и ладно» — нет, он человека спас, а сам погиб. Вот такая верность до конца. И вопрос для всех его оставшихся родственников, близких, друзей. Точно так же на отпевании невозможно было зайти даже в храм, потому что кругом были вот эти бордовые розы,

очень красивые песнопения. Он пел на клиросе, и друзья пели очень интересные, новые какие-то песнопения, которые любил Гоша. И количество митр, которые я видела, ходили по храму, какое-то было рекордное для меня. Просто человек ушёл, просто остался верным до конца. И нам, наверное, не всегда ведомо, что значит «Господь своих не оставляет» в этой ситуации, это уже где-то за пределами нашего понимания, наверное, смысл. Да, отец Григорий?

о. Григорий

— Ну, почему за пределами понимания? То, что коммунисты говорили: «Сам погибай, а товарища, выручай» и «Нет больше той любви, как душу свою положить за други своя», — говорит нам Священное Писание, и оно же говорит о том, что тот, кто в этой жизни получает награду, тот уже получает её. И как раз тот человек, который не получил награду, не получил благодарности, и, может быть, даже не искал. Важно, что даже и не искал, потому что тот, кто искал и не получил, наверное, просто разочарован. А тот, кто и не искал благодарности, а сделал, потому что это такая заповедь — «Голодного накорми, нагого одень, бездомного введи в дом». Я думаю, что это чудесный пример жертвенной любви к ближнему, и такому ближнему, которого как раз и Господь приводит в притче — постороннему, незнакомому, но который оказался рядом с тобой сейчас, сию минуту, в этот пиковый момент.

Н. Лангаммер

-Знаете, так сложно об этом говорить с родственниками Гоши. Они все глубоко верующие люди, потрясающие духовные люди, но им вслед за Гошей принять такого масштаба жертву Гоши очень сложно. Тем более, что человек, которого спас Георгий Великанов,

погиб очень быстро, в течение месяца, он был бездомным алкоголиком. Просто его нашли умершим, пьяным.И тут возник второй вопрос: думали, может быть, хоть он покается, его жизнь выправится, но он умер буквально сразу.

о. Григорий

— Ну, чужая душа — потёмки, насколько он покаялся. Может, он как раз и покаялся, да привычка подвела — замёрз или печень отказала. Ведь речь идёт о душе. Всякий раз, когда мы говорим о духовности и о Господе, речь идёт о душе. И что там с душой второго покойника — может, он в беспамятстве был и не осознал, что с ним произошло, но это отдельная история. А если говорить о родственниках, ведь подвиг, он же внутри каждого человека, он для души каждого человека. И когда человек уходит так — да, трагически, но геройски, мы приводим его в пример, о таких слагают песни, о таких пишут книги, в том числе книги в Священном Писании, о таких пишут жития святых и так далее. И я думаю, это должно быть центральным мотивом разговора.

Н. Лангаммер

— Сложная тема, потому что родственникам придётся принять вот такого масштаба беду, такого масштаба боль, которую они не выбирали для себя. Им непросто, правда. Хотя они всё понимают и сами расскажут про это. И как-то вот так у нас программа подошла к какому-то пиковому такому моменту, да?

о. Григорий

— Но это история светлая: среди нас есть люди, которые жертвуют своей жизнью ради другого, незнакомого человека. Это светлая история, замечательная история.

А. Пичугин

— Я думаю, что и все наши истории, которые мы здесь рассказываем, необязательно в этой программе, а вообще в программе «Светлые истории», они очень нелинейные. Может, у меня это слово-паразит: «нелинейность», «нелинейная», но мне кажется, это какой-то очень явный термин, обозначающий Божественную любовь, ее присутствие в нашей жизни. А когда в лоб, то это к маленьким брошюрочкам, которые так любят у нас иной раз где-нибудь в лавках покупать, продавать, читать. Там, может быть, и правда, но вот в лоб. Наверное, на каком-то этапе развития это «в лоб» очень важно, но когда мы выходим из этого детского сада христианского в огромную жизнь, она у нас и до этого была огромной жизнью, но в огромную жизнь, уже наполненную новыми смыслами, то вот здесь мы, конечно, в полный рост с этой нелинейностью сталкиваемся, и тут важно, сумеем ли мы дать ответы на какие-то вопросы сами себе или не сумеем. Если сумеем, значит, мы в своем выходе из песочницы уже насколько-то продвинулись. Вот мне так кажется.

Н. Лангаммер

— А правда, сегодня такие нестандартные истории...

о. Григорий

— Люди — нелинейные элементы. Это целая, если можно так сказать, формула. Для всех, кто набирает персонал, особенно в IT, я рекомендую такую книгу — «Люди — нелинейные элементы». Это нужно помнить, потому что те люди, которые работают в IT-сфере, в технической сфере, и там механизмы, шестеренки, алгоритмы, человек — самый нелинейный элемент, и это здорово, такими нас сотворил Господь.

Н. Лангаммер

-Да, посмотрите, о каком служении Богу, о какой верности мы сегодня говорили — от сохранения жизни, и тут, в общем, понятно, где добро, где зло, до Марининой истории, когда человек просто не предал свой талант, который ему Господь дал, и таким образом послужил. Вот как бы нам всем соображать-то в каждую долю секунды, где приоритеты, где правильный ход, да, отец Григорий?

о. Григорий

— Здесь молитва поможет, какое-то рассуждение, духовный совет, может быть, даже свериться с Писанием — дай Бог.

Н. Лангаммер

— Спасибо большое за наши сегодняшние истории вам, коллеги. Я думаю, что они дадут почву для размышлений. Напомню, что в эфире была программа «Светлые истории», меня зовут Наталья Лангаммер, и мы с моими коллегами Мариной Борисовой, Алексеем Пичугиным и с отцом Григорием Крыжановским обсуждали тему «Как быть верным Богу?» и пытались осознать, что действительно Господь никогда своих не бросит, если мы следуем за Ним. Спасибо большое, мы встретимся через неделю в понедельник в 18.00. А на сегодня прощаемся с вами, всего доброго, до свидания.

А. Пичугин

— Всего хорошего.

М. Борисова

— До свидания.

о. Григорий

— До свидания.

Все выпуски программы Светлые истории

Другие программы

Актуальная тема