Евангелие дня

Даже в рамках одной и той же исторической народной общности существуют разные версии христианства. Самый яркий пример такого рода — это различие в понимании христианства учёными богословами, которые закончили духовные академии и защитили соответствующие квалификационные работы, и самыми простыми людьми, которые неплохо знают церковные традиции и правила, но совершенно не интересуются богословием как таковым. И про первых, и про вторых есть немало забавных историй, которые показывают, что эти две группы людей находятся если не в состоянии острого конфликта, то, как минимум, в состоянии некоторого противостояния. Условным «богословам» кажутся непонятными и чуждыми ожидания условных «простецов», а «простецам» непонятны речи «богословов». Есть люди, которые видят такое положение дел не совсем нормальным: действительно, в апостольских посланиях мы неоднократно встречаем призывы знать свою веру, но ни разу не встречаем призывов знать обряды и традиции веры. В качестве одного из примеров такого апостольского призыва можно вспомнить слова апостола Петра из его Первого соборного послания: «Господа Бога святите в сердцах ваших; будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчёта в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1 Пет. 3:15). Очевидно, что для «ответа с кротостью и благоговением» надо быть хорошо знакомым с предметом нашего упования, то есть с предметом нашей веры, следовательно, веру надо не только практиковать, но и систематически изучать. Здесь мы сталкиваемся с проблемой: две тысячи лет христианства показали, что люди, знающие свою веру, всегда будут в меньшинстве, а абсолютное большинство будет довольствоваться знанием обрядов и традиций. Так было, так есть и так, судя по всему, будет. Можно попытаться проанализировать причины этого явления, но рано или поздно мы придём к мысли о том, что за нежеланием знать веру стоит ничто иное как интеллектуальная лень. Конечно, у неё могут быть вполне пристойные причины: тяжёлая жизнь, семейная и рабочая загруженность, отсутствие привычки к интеллектуальному труду и так далее, и, конечно же, за это нельзя никого осуждать, потому что вообще никого осуждать нельзя. Но, как бы то ни было, факт остаётся фактом: большинству людей необходимы простые внятные ответы на тревожащие их вопросы, они не готовы сделать элементарные логические шаги, чтобы продвинуться чуть дальше к пониманию сути нашей веры и научиться самим искать ответы.

Увы, но такая позиция роднит этих людей с теми самыми первосвященниками и старейшинами народа, о которых мы только что услышали. Первосвященники и старейшины пытались уловить Христа в слове. Они адресовали Ему вопрос, на который Он, как им казалось, не сможет дать такой ответ, который был бы безопасен для Него Самого: если бы Господь ответил, что Он действует властью Бога, то Его обвинили бы в богохульстве, если бы Он сказал, что за Его действиями стоит Его собственная воля, то Он не избежал бы обвинения в превышении полномочий. На первый взгляд кажется, что через Свой встречный вопрос Христос уходит от ответа. И это действительно так, но только для тех людей, которые не хотят сделать следующий довольно простой логический шаг: упоминание не принятого и не понятого первосвященниками и старейшинами Иоанна Предтечи указывает внимательному человеку на то, что власть Христа имеет один и тот же с крещением Иоанновым источник — Самого Бога. Правда, увидеть и понять это способны лишь те, кто держит своё сердце и ум способными выйти за рамки привычных форм и традиций.

Очень хочется надеяться, что мы с вами будем именно такими людьми, и что Бог, Который продолжает говорить с каждым из нас, не застанет нас в состоянии интеллектуальной лени и неспособности слышать Его спасительное слово!

В таком коротком евангельском отрывке слово «власть» встречается почти на каждой строчке. Неужели главная линия напряжения между религиозными властями Иудеи и Иисусом лежит именно здесь, в области власти? О чём на самом деле хотят спросить Иисуса старейшины — но духа не хватает, и речь они заводят об источнике власти?

Что вообще такое — власть? Если взять наиболее распространённый смысл, то власть — это возможность навязывать свою волю другим, даже вопреки их желанию. Другим словами, власть всегда связана с принуждением. Тот, кто облечён властью, — имеет законное право принуждать других.

Но по отношению к Иисусу проблема власти так не может стоять: когда и кого Он принуждал? Использовал Свою власть именно как инструмент насилия? Более того: Он всякий раз уклонялся, когда Ему эту власть уже готовы были отдать, когда Его силой стремились принудить возглавить народ!

Мы подошли к очень тонкому вопросу. Почему Иисуса так опасаются первосвященники и старейшины? С одной стороны, они видят, что Он обладает исключительными способностями врачевать человеческие болезни, изгонять демонов, повелевать стихиями и даже материальным миром. С такой властью над мирозданием они ещё не сталкивались! С другой — эту же власть почему-то Он вообще не использует по прямому назначению — для управления людьми? Но — и вот здесь главная проблема! — где гарантии того, что в один момент Иисус действительно не «актуализирует» Свою безграничную власть над людьми — и вот тут-то уже будет поздно противодействовать!

Перед нами — столкновение двух принципиально отличных пониманий власти. Для иудейских лидеров власть — это кем-то делигированное право насилия для достижения своих целей. Для Иисуса — Сына Божия — власть тождественна самопожертвованию. И поэтому Распятие — парадоксальное торжество Божественной власти над мирозданием: Бог становится смертным человеком, чтобы быть убитым — и через это вернуть Себе полную власть над человечеством! Но власть не как насилие, а как возможность ответной любви — это та сама родительская власть, которая «не ищет своего», но домогается высшего и лучшего для любимого ребёнка!

Надеюсь, теперь становится понятным, и почему Иисус отказался отвечать на вопрос об источнике Своей власти — когда речь идёт на разных языках, и только звуки слова похожи — бессмысленно устраивать диспут!

Очень хочется сегодня пожелать, чтобы всякий раз, когда в наших руках оказывается любая власть — хоть малая, хоть великая — мы почаще вспоминали о том, что чем выше власть — тем большего самопожертвования она требует!