Поделиться
Декабрьским утром 1961 года в кабинет к заведующему хирургическим отделением больницы Челябинского Тракторного завода Георгию Фёдоровичу Синякову заглянул главврач.
— Вот, коллега, прямо с утра — и к вам! — проговорил неожиданный посетитель. В руках у него была газета. Синяков смог разобрать название: «Литературная».
Главврач сел напротив Георгия Фёдоровича, положил газету на стол и развернул её на середине. В центре полосы был напечатан портрет женщины. Она показалась Синякову знакомой. Надев очки, он прочёл мелкую подпись под фотографией: «Герой Советского союза, лётчица Анна Тимофеева-Егорова». И, кажется, начал кое-что понимать...
— Георгий Фёдорович, — продолжил главврач виновато. — Вы уж простите наш коллектив. Столько лет бок о бок, а вот не догадывались, что работаем с настоящим героем! Здесь, в статье, лётчица столько о вас рассказывает — вы ведь ей в сорок четвёртом, в концлагере, жизнь спасли! И не только ей...
Если бы не этот очерк в «Литературке», написанный по воспоминаниям легендарной советской лётчицы, коллеги Синякова, возможно, так и не узнали бы, рядом с каким удивительным человеком им довелось трудиться. Георгий Фёдорович никогда не говорил о своём военном прошлом; более того — никто и понятия не имел, что Синяков вообще был на войне, а тем более — в концлагере!
А он был. Ушёл на фронт 23 июня 1941-го, а вернулся в 45-м, расписавшись на Рейхстаге. Хирург медсанбата, военный врач 2-го ранга, Синяков с первых дней войны самоотверженно спасал раненных солдат. Однажды под украинским селом Борщовка батальон, при котором служил тогда Синяков, попал в окружение неприятеля. Так Георгий Фёдорович оказался в Кюстринском лагере для военнопленных неподалёку от Берлина.
Узнав, что Синяков хирург, начальство определило его на работу в лагерный госпиталь. В деревянном бараке, оборудованном под операционную, на протяжении четырёх лет Георгий Фёдорович спасал жизни людей. Туда к нему принесли сбитую немцами, умирающую лётчицу Анну Тимофееву-Егорову. Синяков вернул её к жизни, поставил на ноги и, рискуя собственной головой, помог бежать из плена. Как помогал ещё очень и очень многим.
Используя некоторые возможности своего положения, Синяков придумал хитрый ход: каждую неделю он объявлял нескольких пленных тяжелобольными и помещал их в инфекционный лазарет, к которому надзиратели даже близко подходить боялись. Там доктор учил кандидатов на побег, как притвориться мёртвыми, чтобы это выглядело натурально; затем констатировал перед начальством их смерть и оформлял соответствующие документы. «Трупы из инфекционного» немедленно вывозили за пределы лагеря и сбрасывали в открытые ямы, где они благополучно «оживали» и обретали свободу.
В январе 1945-го, когда фашистам стало понятно, что отступление неизбежно, лагерное начальство погрузило в вагоны трудоспособных пленных, а больных, слабых и истощённых было решено уничтожить вместе с лагерем. Узнав об этом, Синяков пошёл к коменданту. Он твёрдо, даже жёстко, попросил не убивать людей. И случилось чудо: нацисты ушли из Кюстрина, не тронув ни одного заключённого! А сразу после этого в лагерь вошли советские солдаты...
Подвиг доктора Синякова долгие годы оставался неизвестным. После опубликованных в «Литературке» воспоминаний лётчицы коллеги хлопотали о присуждении Георгию Фёдоровичу государственной награды. Но тщетно — бывшим пленным наград не полагалось... Сам же Георгий Фёдорович никакой славы не хотел. «Моя награда — это жизнь, возвращение домой, к семье, к работе и сама мысль о том, что я сумел помочь кому-то в час тяжкого горя», — говорил он.
