«Фонд «Память поколений». Екатерина Круглова

Катерина Круглова

У нас в гостях была исполнительный директор благотворительного фонда «ПАМЯТЬ ПОКОЛЕНИЙ» Екатерина Круглова.

Мы говорили о деятельности фонда по поддержке ветеранов военных действий и об акции «Красная гвоздика». Екатерина рассказала, как начала заниматься фондом, в какой помощи чаще всего нуждаются ветераны, и как каждый может поблагодарить тех, кто в трудное время военных конфликтов защищал честь нашей страны.

Ведущие: Алексей Пичугин, Алла Митрофанова

---

А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте. «Светлый вечер» на светлом радио. В этой студии приветствуем вас мы, Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Катерина Круглова, исполнительный директор благотворительного фонда «Память поколений», в нашей студии. Здравствуйте, добрый вечер.

Е. Круглова

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— Уже не в первый раз мы с вами здесь встречаемся, и у нас замечательный повод сегодня. Мы с вами каждый раз под День Победы, но не всегда, и вот у нас такая дата — 75 лет, к которой все готовятся, все готовились, страна на протяжении там полутора лет была вся, по-моему, целиком увешана плакатами «75 лет Победы». Причем в сознании людей это, конечно, очень важная дата. Не укладывается совершенно в голове, что 75 лет, поскольку мы все тут прекрасно помним, как минимум, 50 лет Победы. Ну в общем, до этого, конечно, тоже помним, но 50 лет Победы — это вот такая была важная веха. Я помню, как еще были живы дедушка с бабушкой, дедушка, который воевал, еще в силах, и много-много ветеранов по всей Москве, и ветераны еще не такие старые. А вот 25 лет с тех пор, четверть века минуло. Катерина Круглова, как я уже говорил, не в первый раз к нам приходит и рассказывает о том, что делается для ветеранов на самом деле, и тот человек, которому совершенно невозможно предъявить никаких претензий о том, что фонд «Память поколений», все что они делают, это не относится никак к помощи. Это именно помощь ветеранам, это именно то самое, о чем мы все время говорим. Можно сколько угодно, можно всю Москву увешать георгиевскими ленточками, плакатами, проводить пышные празднования, и на следующий день о людях, которых осталось совсем немного, о героях забыть.

А. Митрофанова

— Потому что появился новый инфоповод, да, этот уже отработали, появился новый.

А. Пичугин

— А вот Катерина Круглова занимается как раз тем, что круглый год, и не один год, целыми днями помогает ветеранам. И не только там Великой Отечественной, Второй мировой войны, и разных совершенно конфликтов, в которых участвовала наша страна на протяжении многих и многих лет.

Е. Круглова

— Вот как раз, Алексей, по поводу того, как осталось у нас именно ветеранов Великой Отечественной войны немного. Мы на протяжении нескольких лет уже получаем иногда такие сообщения: какие ветераны, их уже не осталось. И вот у меня перед глазами последние официальные данные, которые говорят о том, что у нас непосредственно участников и инвалидов Великой Отечественной войны сейчас около 63 тысяч человек, которые живут только на территории Российской Федерации. Это мы не берем еще тех, кто живет на пост...

А. Пичугин

— Советском пространстве.

А. Митрофанова

— Бывшие союзные республики.

А. Пичугин

— Представляете, это вот нынешние данные — 63 тысячи.

Е. Круглова

— Это только участники.

А. Пичугин

— Да, я именно про участников войны непосредственных. Я помню статистику прошлого года, апреля прошлого года, когда было чуть меньше 75. То есть более десяти тысяч человек ушли за этот год.

Е. Круглова

— Да, дело в том, что если мы с вами достаточно простой математикой попробуем посчитать, мы поймем, что это люди глубоко за девяносто. И поэтому, конечно, они начинают уходить очень большими группами, если можно так сказать, потому что возраст очень серьезный. Но у нас есть и узники фашизма, это признанная категория, которая приравнена, и их более 90 тысяч человек. И как сейчас в этом году наконец-то очень в явном виде стали все говорить о том, что победа в Великой Отечественной войне, она не только на фронте непосредственно ковалась, так можно сказать, но и люди, которые в тылу обеспечивали всем необходимым фронт, это тоже очень важно, и тружеников тыла у нас более 600 тысяч человек.

А. Пичугин

— В прошлом году было около 700.

Е. Круглова

— Да. Мы с вами все вместе говорим плюс-минус о миллионе людей, которые были непосредственными свидетелями этих ужасных событий. Поэтому говорить о том, что их осталось десять, двадцать, и на Парад Победы некого позвать, наверное, не сильно релевантно, мягко говоря.

А. Митрофанова

— Я думаю, что если еще брать во внимание действительно тружеников тыла, а работать шли чуть не с семи, десяти лет тогда. И на завод моя бабушка, например, в тринадцать лет, она там она всю механику машин знает до сих пор. Вот она удивительная совершенно женщина, она с двенадцати-тринадцати лет была на заводе. И во многом, конечно, благодаря именно таким, юным на тот момент по возрасту и совершенно не юным уже по характеру людям, я думаю, все и получилось тоже. Ведь не только действительно то, что было на фронте, но и в тылу. И это фантастика, как это все. И у меня просто в голове это не укладывается, как вот сейчас сморишь там на подростков двенадцать-тринадцать лет, представить их на заводе очень сложно. А тогда, как принято говорить, было другое время или они люди другой эпохи и прочее. Но на самом деле, может быть, просто вот таковы были обстоятельства, что проявились те их качества, которые, может быть, в других обстоятельствах были бы ну не так очевидны что ли.

А. Пичугин

— Мне почему-то кажется, что эти ребята весной 41-го года тоже с трудом себе представляли себя у станка.

А. Митрофанова

— Вполне возможно.

А. Пичугин

— Поэтому современные подростки, все-таки люди-то не меняются, современные подростки, если будет надо, если вдруг, не дай Бог....

А. Митрофанова

— Не дай Бог.

А. Пичугин

— То они так же пойдут и научатся, и будут стоять. Ну другое дело, что там уже уровень производства поменялся. Но если надо, мне кажется, пойдут.

Е. Круглова

— Ну самое важное, наверное, чтобы никогда не случилось вот то самое «надо».

А. Пичугин

— Это безусловно.

Е. Круглова

— А то что люди не меняются, это действительно так. Просто у нас, может быть, не всегда умеют интересно донести молодому поколению, молодым людям те события, ну все-таки под тем углом, как они сейчас готовы воспринимать информацию. Часто у нас это все очень настолько патриотически настроено в плохом смысле этого слова, что слушать это невозможно, даже если тебе за тридцать.

А. Пичугин

— Это да.

Е. Круглова

— А если тебе шестнадцать, это невозможно слушать совсем.

А. Пичугин

— Потому что это не про твое. Ты вообще не представляешь, о чем здесь идет речь, это настолько далеко в исторической перспективе от тебя.

А. Митрофанова

— Да, другой век. А вы ведь занимаетесь этим тоже вопросом?

Е. Круглова

— Да, мы занимаемся этим вопросом. А поскольку мы все-таки сами еще не представители старшего поколения, и мы понимаем, что такое подростки, как они мыслят, и мы очень много делаем для того, чтобы именно им привить ту сознательную благотворительность, которая на самом деле в нашем поколении, где-то в массе своей она отсутствует. И это нужно закладывать буквально с пяти лет. Поскольку ну, например, часто у нас принято пенять на какие-то другие страны, но, например, в той же Великобритании — мы никогда не скрывали о том, что фонд «Память поколений» был создан, скажем так, по хорошему примеру фонда «Британский легион», который существует там сто лет.

А. Пичугин

— Мы с вами третий раз беседуем и, кстати, об этом ни разу не говорили. Сейчас мы просто подробней поговорим о фонде российском, а вы расскажите, что за фонд в Великобритании.

Е. Круглова

— В Великобритании фонд «Британский легион» — это фонд, который был создан после Первой мировой войны. И их миссия ровно такая же — помогать ветеранам в любом конфликте, в котором участвовала Великобритания. Они производят маки, такие же бумажные маки. И так совпало, что в прошлом году «Британский легион», он является одним из крупнейших фондов в мире, его патронирует сама королева, и в ноябре, когда у них происходит главная их дата — Remembrance Day, каждый человек, от простого рабочего до королевской семьи, все телеведущие, все-все-все находятся в этих маках. Так вот в прошлом году по приглашению их главы — они узнали о нас, для нас это было ну достаточно таким большим признанием, и мы прилетели к ним, можно сказать, по обмену опытом и посмотрели, как это происходит. И за одну неделю они производят, ну предварительно, понятно, готовясь, 45 миллионов маков и через неделю собирают 45 миллионов фунтов стерлингов. Если перевести это на российские рубли — акция длится буквально неделю, — это колоссальные деньги. И никто никогда не говорит: это должно делать государство, почему я должен помогать ветеранам и так далее и тому подобное. То есть вот этот уровень ну такого иждивенчества, как у нас иногда бывает, что вот какое-то там государство должно помочь, там это действительно отсутствует. Потому что с 1 класса дети приходят домой, просят этот один фунт. И у них, например, есть мотивационная программа, если ты пожертвовал и приобрел мак, ты можешь один день или неделю ходить в разных носках, что при наличии формы является ну таким самовыражением для детей...

А. Митрофанова

— Важным моментом таким.

Е. Круглова

— И другие какие-то интересные вещи. Поэтому там с детства прививается, что ты должен помочь, хотя бы раз в год, на какие-то...

А. Митрофанова

— Хотя бы одним фунтом. Это, по-моему, как раз очень здоровое и хорошее отношение, когда люди свою личную ответственность видят в происходящем в их стране. И да, действительно всегда можно перевести стрелки, сказать: вот это должно государством финансироваться и прочее. Но если мы берем страну, она же из людей состоит.

Е. Круглова

— Именно так.

А. Митрофанова

— И мы все часть этой страны. И, значит, прежде чем переводить стрелки, начни с себя, сам что-то сделай, а потом уже. У вас, насколько мы знаем, аналогичная акция, у нас точнее сказать, которая связана с гвоздиками. И вы продаете тоже эти гвоздики в киосках печати и в разных местах совершенно их можно найти, увидеть и купить. И тоже там какие-то очень небольшие деньги, которые целиком и полностью все перечисляются в фонд поддержки ветеранов наших российских.

Е. Круглова

— Да, акция «Красная гвоздика», она как раз проходит прямо сейчас. И значок «Красной гвоздики» можно или приобрести в магазинах ритейла, и в почте России, и много-много других наших партнеров.

А. Пичугин

— А я думаю, что многие видели. потому что на почте действительно, вот недавно был на почте, забирал посылку, видел. На заправках на некоторых видел.

Е. Круглова

— Да.

А. Пичугин

— В киосках «Союзпечати» видел. в супермаркетах каких-то, они везде. Я после первой нашей с вами программы, два или сколько уже прошло, два года назад, наверное, я стал обращать внимание, действительно везде есть.

Е. Круглова

— И все-таки можно сказать, что мы добились того, в этом году порядка десяти тысяч волонтеров по всей стране распространяют за любое пожертвование значок «Красной гвоздики». Это и волонтеры Победы, и также серебряные волонтеры — это те волонтеры, которые уже вышли на пенсию. В каждом из регионов России значок «Красной гвоздики» можно купить. И на каждом боксе, наши сложности, они связаны в том числе и с тем, что долгое время люди не могли получить ту отчетность от благотворительных организаций, часто и поэтому росло вот это недоверие, да, и тот шлейф, который иногда влачился за некоммерческим сектором. Однако фонд «Память поколений» на том и стоит, что мы постоянно рассказываем о том, что мы делаем, абсолютно прозрачные отчеты. Более того, мы нашли механику стимулирования волонтеров. Людям важно помогать тому, кто живет с ними по соседству — это нормальные базовые потребности человека. Они не должны хотеть отправлять деньги куда-то, например, в Москву, если они живут в Хабаровске. Мы гарантируем каждому региону, что деньги, собранные там — мы умеем их отслеживать, какой регион сколько собрал, — они будут увеличены фондом «Память поколений», и волонтеры сами выбирают, кому они хотят помочь.

А. Пичугин

— Прямо как в «Что? Где? Когда?».

А. Митрофанова

— В программе «Светлый вечер» сегодня Катерина Круглова, исполнительный директор благотворительного фонда «Память поколений». Фонд, который поддерживает ветеранов нескольких войн, живущих сейчас в нашей стране. Катерина, по поводу поддержки через акцию «Красная гвоздика», что в дальнейшем происходит с собранными от продажи вот этих замечательных сувениров средствами, каким образом вы их распределяете?

Е. Круглова

— Все средства, которые поступают в фонд, а это не только средства от реализации «Красной гвоздики», это абсолютно понятно и видно на нашем сайте, и у нас в основном это корпоративные большие пожертвования. Однако у нас существует ежегодный бюджет, который иногда может корректироваться, и все средства направляются на высокотехнологичную медицинскую помощь. То есть фонд «Память поколений» он протезирует, слухопротезирует, оплачивает операции в России или за рубежом, если у нас нет вдруг аналогов какой-то сложной операции, у нас есть такие примеры. И оплачивает реабилитацию, все что касается здоровья ветерана, если это не компенсируется государством или компенсируется не в том объеме, в котором в данном случае необходимо.

А. Пичугин

— Вот такой очень важный вопрос. Периодически в новостях мы слышим истории о том... Сразу надо оговориться, что ваш фонд помогает в том числе и ветеранам боевых действий в Сирии.

Е. Круглова

— Да.

А. Пичугин

— Неоднократно в новостях нам встречалась такая информация о том, что люди пытаются получить компенсации за погибших там родственников, люди пытаются доказать свое участие в этих боевых действиях, поскольку там разные формы присутствия бывают. И если, скажем, они не могут с точки зрения государства доказать, что они были в Сирии, хотя в Сирии они были, а им нужна какая-то помощь, в том числе медицинская, они могут к вам обратиться?

Е. Круглова

— Здесь вопрос, он из нескольких состоит, можно сказать, вопросов. Мы оказываем помощь ветеранам, у которых есть ветеранское удостоверение. Предположим, этот человек прошел вооруженный признанный конфликт на территории Кавказа, и он, уже являясь ветераном, но действующим, мог проходить и участвовать и в последующем конфликте. Если у него есть это удостоверение, мы можем ему помочь без всяких проблем. Если у него такого удостоверения нет, и есть какие-то сложности, например, юридические с тем же Министерством обороны, у нас есть платформа, которую мы создали — ветераны.рф — где каждый ветеран может бесплатно получить от фонда и юридическую помощь, от наших партнеров, коллегии адвокатов региональной или московской, а также психологическую помощь тоже от наших сертифицированных партнеров.

А. Митрофанова

— А если говорить о ветеранах и тружениках тыла Великой Отечественной войны, тоже опять же в новостях очень часто попадаются сообщения: такой-то ветеран или пожилой человек, участвовавший в качестве работника тыла в Победе, обнаружен там в нищенских условиях в каком-нибудь удаленном домике, в глухой деревне, и у него никого не осталось и прочее. Тут просто сердце начинает разрываться и не понимаешь, за что хвататься там, за телефон деньги переводить, или там куда-то ехать, или что вообще, как это можно системно организовать. Но, слава Богу, есть там смежные волонтерские организации, со смежными задачами, похожими отчасти на ваши, которые помогают там в принципе пожилым людям и людям с ограниченными возможностями. Но вместе с тем, когда вот такая история случается, и обнаруживается, что у человека ни контактов никаких особых нет с родственниками, ни, собственно, возможностей к кому-то за помощью постучаться тоже — это ваш случай, нет?

Е. Круглова

— В целом все, можно сказать, случаи наши, что касается именно пожилых ветеранов. И если фонд юридически не имеет права без наличия тех или иных документов оказать помощь, поскольку нам нужно отчитываться перед аудиторами, в данном случае мы действуем другим, обходным путем.

А. Митрофанова

— А ничего, что вы сейчас об этом рассказываете?

Е. Круглова

— Нет. Я думаю, что многие регионы уже понимают, что с ними мы поступали именно так. Ну начинаются звонки в администрацию регионов. Поскольку мы являемся одним из крупнейших фондов все-таки в нашей стране, к нам уже прислушиваются. И тем более в этом году мы является и оператором Года памяти и славы, и поэтому у нас, не знаю, насколько это уместно, можно сказать, есть хороший административный ресурс, мы знаем, куда писать письма.

А. Митрофанова

— Это слава Богу.

Е. Круглова

— Там, где это не получается или получается не так, мы понимаем, какой бизнес средний или малый сконцентрирован в этом регионе, и также начинаем писать письма и просим оказать помощь после выяснения ситуации тому или иному человеку. Это случается достаточно регулярно. Взамен мы предлагаем, что если у вас есть ветераны, у которых все в порядке с документами, вы можете нам их прислать данные — мы им поможем. Ну это, можно сказать...

А. Митрофанова

— Бартер такой.

Е. Круглова

— Бартер, да. Не все этим пользуются, поэтому под майские праздники это вообще очень легко сделать. У нас очень под 9 мая люди любят причинить добро — мы так это называем.

А. Митрофанова

— В хорошем смысле, в этом случае.

Е. Круглова

— А иногда желание причинить добро, оно бывает настолько большим...

А. Пичугин

— Причинить добро.

Е. Круглова

— Да, что иногда, ну вот представьте, 365 дней в году никто ну сильно-сильно не помнит о ветеранах. Понятно, соцслужба, фонды, еще какие-то, я не могу сказать, что у нас все забыты, это абсолютно неправда. Но под 9 мая те, кто никогда об этом, например, или задумывается только 9 мая, все очень сильно хотят как-то себя проявить, и начинается: дайте нам, пожалуйста, ветеранов, мы пойдем и им поможем.

А. Пичугин

— Ой, это да, это безусловно, мы постоянно с этим сталкиваемся. Но вы знаете, очень грустно становится от того, что на протяжении года, многих лет люди рвут на себе рубашку, рассуждая о святой дате, и как вы сумели покуситься, как вы только могли усомниться там в чем-нибудь, что... Нет, никто не сомневается, просто о ветеранах кто будет заботиться? Можно сколько угодно рвать на себе рубашку о том, что это святая дата...

Е. Круглова

— Ну у нас много людей, которые делают регулярно очень добрые и хорошие вещи.

А. Пичугин

— Очень хорошо.

Е. Круглова

— И не только в отношении ветеранов. Каждый помогает там, где он хочет помогать. Но вы же понимаете, что именно 9 мая, оно у нас настолько это, наверное, следующий праздник после Нового года. Если Новый год направлен только на себя и совсем близкий круг, кому ты даришь подарки, то здесь многие хотят отыскать именно вот того, кому ты можешь подарить. И даже это неплохо.

А. Пичугин

— Нет, а никто не говорит, что это плохо. Здесь такие проявления гражданской религии своеобразной. Потому что Новый год, вот у нас Рождество — Новый год, у нас очень многие, не знаю, слышали вы или нет, говорят про День Победы как про «красную Пасху». Я вот сталкивался с этим неоднократно. У нас День Победы это такой пасхальный день.

А. Митрофанова

— Но он таким и был, по большому счету.

А. Пичугин

— 9 мая 45-го года. Просто я к тому, что в сознании людей это своеобразная форма замещения, это проявления гражданской религии. У социологов есть очень четкие маркеры на эту тему.

Е. Круглова

— Возможно. И пусть это будет, хотя бы раз в год.

А. Пичугин

— Пусть, конечно.

Е. Круглова

— Это тоже очень хорошо. Вопрос только в том, что когда тебе за девяносто, такой огромный наплыв и внимания, и всего остального, это достаточно сложно. Поэтому не все с этим легко, скажем так, из наших клиентов справляются. Поэтому многие уезжают на дачи и выключают все телефоны. Потому что понимают, что сейчас номер чей-то найти не такая проблема, начинается вот эта такая эстафета по тому, как найти ветерана.

А. Митрофанова

— Катерина, а про узников фашизма можно тоже поподробнее вас расспросить. Кто подпадает под эту категорию людей, нуждающихся в помощи?

Е. Круглова

— Это приравненная категория к ветеранам Отечественной войны, здесь речь может идти в том числе о людях, которые, скажем так, значительно моложе. А им сейчас может быть немножко даже за семьдесят. Потому что если ребенок в очень маленьком возрасте как раз попадал в концлагеря...

А. Пичугин

— Ну не меньше семидесяти пяти, получается, мы же 75 лет Победы отмечаем.

А. Митрофанова

— Ну а если ребенок родился в концлагере.

Е. Круглова

— У нас бывали случаи, когда у людей есть статус узника фашизма и подтверждено, что ребенок родился на территории концентрационного лагеря или он попал туда совсем...

А. Митрофанова

— Грудным.

Е. Круглова

— Ну да, больше семидесяти.

А. Пичугин

— Ну больше семидесяти пяти.

Е. Круглова

— Ну между 75 и 95 есть достаточно большая разница. Поэтому это вот все, кто пережил такие трагические события.

А. Пичугин

— Давайте прервемся на минуту. Мы напомним, что Катерина Круглова, исполнительный директор благотворительного фонда «Память поколений», в гостях у светлого радио. Здесь мы, ваши ведущие, Алла Митрофанова и я, Алексей Пичугин. Через минуту встретимся здесь, в этой студии.

А. Митрофанова

— Еще раз добрый светлый вечер вам, дорогие слушатели. Алексей Пичугин, я Алла Митрофанова. И напоминаю, что в гостях у нас Катерина Круглова, исполнительный директор благотворительного фонда «Память поколений». И вот в преддверии 9 мая, да и не только 9 мая, мы на протяжении года, в общем, стараемся тоже уделять внимание этой очень важной теме — помощи ветеранам, труженикам тыла. И вот как сегодня Катерина нам тоже напомнила, есть среди нас, среди тех наших современников, которые помнят события Великой Отечественной войны, Второй мировой, и те люди, которые стали узниками фашизма. Вот все эти люди, они очень уже в преклонном возрасте, им необходима зачастую помощь со стороны. Но, помимо этого, фонд «Память поколений» занимается еще помощью ветеранам всех военных действий или конфликтов, в которых...

Е. Круглова

— Официально участвовала наша страна.

А. Митрофанова

— Участвовала, была втянута или, может быть, просто участвовала Россия.

А. Пичугин

— И Советский Союз еще.

А. Митрофанова

— И Советский Союз, конечно же, тоже. И вот это момент, который мы уже обсуждали здесь, в студии, но мне хочется к этому вернуться. Ведь если мы говорим о гораздо более поздних военных действиях, 90-х годов, например, да, речь идет о молодых мужчинах, которые получили очень серьезный удар. Ведь когда была Великая Отечественная война, это было горе всеобщее, беда всеобщая и победа была всеобщая. И человек, который оказывался без руки или без ноги в то время, это, ну как сказать, он герой, и это в порядке вещей.

А. Пичугин

— Только не надо забывать о Валааме, например.

А. Митрофанова

— Да, это безусловно, это совершенно исключительная такая история, она другая. И это очень сильный перекос, да, это, в общем, огромная ошибка, была на мой взгляд, увозить сознательно людей-инвалидов из больших городов, чтобы не привлекать к ним внимания. Но вместе с тем люди, потерявшие руку, ногу и так далее, они были на виду, и это, как сказать, в них видели героев. А в 90-е годы, в двухтысячные человек, оказавшийся без руки или без ноги среди абсолютно работоспособных своих сверстников, это совершенно другая ситуация. И психологическая помощь тут нужна, и материальная помощь, и реабилитация какая-то физическая, и много всего еще. Напомните, пожалуйста, о том комплексе мер, которые вы разработали для таких случаев.

Е. Круглова

— Как я уже сказала, у нас есть и психологическая помощь, но что намного важнее, мы протезируем наших клиентов, в зависимости от тех задач, которые они перед нами ставят. Мы ставим и беговые протезы, и протезы с внешним источником питания, чья стоимость может доходить до пяти миллионов, семи миллионов рублей.

А. Пичугин

— Ничего себе. Это которые фактически полностью компенсируют потерянную конечность.

Е. Круглова

— Не просто полностью, они бегают быстрее нас с вами.

А. Пичугин

— Бегают быстрее, руки, например, выполняют те же функции.

Е. Круглова

— Да.

А. Пичугин

— У нас в гостях пару лет назад был или уже больше, это было начало 2017 года, был последний герой Советского Союза, сейчас он монах. У него нет обоих ног и потерял он их в Афганистане.

Е. Круглова

— И вы никогда не подумаете о том...

А. Пичугин

— Ни в жизнь. Он абсолютно идеальной ровной походкой...

Е. Круглова

— Статный.

А. Пичугин

— Да, статный с прямой спиной, он шел по коридору, и я понимал, что у человека нет двух ног, а вот понять это невозможно.

Е. Круглова

— Вы, Алексей, понимали. У нас был достаточно комичный случай в прошлом году. У нас ведь есть проект «Герои России, какими их не видел никто». Фонд «Память поколений», поняв, что с маркетингом у ветеранов совсем плохо, и от этого, наверное, в этом тоже есть какая-то вина нашего общества, что мы не воспринимаем их современными, классными и интересными. И мы начали делать серию фоторабот каждый год с очень известными фотографами, которые обычно снимают топ-моделей, каких-то глянцевых звезд. И пригласили действительно очень серьезных фотографов для нашей страны и даже за рубежом. И в прошлом году мы снимали, часть съемок как раз с героями России и Советского Союза проходила в Крыму. И Данил Головкин — это очень известный фотограф, мы привезли туда отца Киприана как раз, он вышел из машины, и Данил — ну кто-то не напомнил или, может быть, как-то вылетело у него из головы, что у него два протеза, а он ведь в рясе, и совсем этого не видно...

А. Пичугин

— А он даже до пострига, когда ходил в обычной гражданской одежде, тоже было непонятно ничего.

Е. Круглова

— Так вот, происходит такая ситуация. Я поднимаюсь на машине, а все съемки проходили на горе Ай-Петри, и вот там, в тумане, в облаках Данил и командует отцу Киприану: вот туда, на те камни, пожалуйста, заберитесь. И он туда начинает спокойно заходить. И я помню, как я выскакиваю из машины и кричу: подождите, стойте, стойте! Я подбегаю, говорю: Данил, он на протезах. Какой ужас! Ну отец Киприан говорит: все в порядке. То есть я веду к тому, что современные технические средства реабилитации, к которым относятся и протезы, они действительно в данном случае могут изменить жизнь человека. Вот жизнь ветерана Великой Отечественной войны, как бы мы ни хотели, мы ее уже не изменим, она находится в какой-то своей фазе завершения так или иначе. Мы можем улучшить качество этой жизни.

А. Пичугин

— Даже Афганистана, который был очень давно, казалось бы, теперь уже, да.

Е. Круглова

— Ну им немного за пятьдесят.

А. Пичугин

— Да, в том-то и дело, я к этому и веду, что этим людям можно гораздо, серьезно облегчить жизнь. А вот если человек лишился ноги или руки, он ветеран, без вопросов, прошел через горячие точки, но попал в ДТП, например, в результате чего лишился...

Е. Круглова

— Это как раз таки наш случай.

А. Пичугин

— Ваш случай.

Е. Круглова

— Да, то есть для нас, нам без разницы, когда у человека случились какие-то проблемы по здоровью. Именно вот здесь мы и не дублируем государство, скажем так, в этом тоже есть наша своя миссия. Разные вещи могут случиться, но если он когда-то служил, участвовал и он ветеран, то он навсегда, скажем так,наш клиент. Но, к слову сказать, со мной в этом году, в феврале случилась история, после которой я еще сильнее пересмотрела и вообще по-другому стала к ним относиться. Ну не то что по-другому, а мы даже стали очень сильно шутить на эту тему. Я никогда в жизни ничего не ломала себе. И тут так случилось, что в начале февраля я поскользнулась и порвала себе связки голеностопа.

А. Пичугин

— Ой, это очень неприятная история.

Е. Круглова

— Это очень неприятно. И шесть дней — ну казалось бы, всего шесть дней, — я была в гипсе, с двумя костылями. Вы не представляете, насколько это колоссально неудобно, когда у тебя ну фактически не работает одна нога. Даже дело не в том, что тебе сложно передвигаться из точки А в точку Б, хотя бы по квартире. Но если ты допрыгал, а тебе нужно взять чай, ты уже не можешь его никуда донести. Я намучилась за эти шесть дней. Просто мне казалось, что я самый несчастный человек на земле. И мне муж, и мои друзья, и коллеги, все говорили: ну ты не имеешь права себя жалеть, ты же всем рассказываешь, что с современными средствами реабилитации это вообще не проблема. Я поняла, насколько люди с намного серьезнее проблемами, чем те мои шесть дней, сколько нужно мужества, силы, не только физической, но и внутренней, чтобы не лечь на диване и, жалея себя, не поглощать в неимоверном количестве углеводы, ну грубо говоря. Поэтому, когда я вернулась в офис, уже просто с палочкой и с жестким лангетом, я со своими коллегами, кто занимается непосредственно протезированием, говорила: несите все документы, мы сейчас как-то все пересмотрим и будем быстрее все подписывать, вот быстрее-быстрее.

А. Митрофанова

— А я слушаю вас, и действительно, наверное, бывает иногда, что попадание нас самих в какие-то сложные ситуации очень сильное влияние оказывает на те дела, которые мы в большой жизни пытаемся вести. Но я вспоминаю сейчас про те огромные количества молодых и красивых мужчин с такими богатыми голосами, которые пели в переходах метро, на улицах, которые да и сейчас тоже иногда ходят по вагонам. У них нет там ног чаще всего, а может быть, пострадавшие руки, и они просят милостыню. И, наверное, среди там них тоже есть разные случаи и прочее, я сейчас не хочу в эти подробности вдаваться. Я знаю совершенно точно, что среди тех людей, которые вот в двухтысячные годы стояли еще на улицах, пели, среди них реальные ветераны были. И у меня, поскольку я женщина, у меня сердце, оно тоже разрывалось ровно напополам, на две части. Потому что одна его часть она говорила, что нужно обязательно подать деньги, а вторая часть говорила: это такие выдающиеся мужчины, если я подам, это же проявление жалости к ним, а я ими восхищаюсь. И я ими восхищаюсь, и я не могу, вот как? И не понимаешь, как правильно, как женщине в такой ситуации правильно себя вести. Тогда еще не было такого масштаба системной помощи, как есть сейчас. Среди ваших подопечных есть люди, которые из той ситуации, когда просили милостыню на улице, пришли к вам?

Е. Круглова

— Нет. У нас было несколько историй, когда мы, видя людей на улице и иногда в каких-то наградах, я и коллеги отдавали визитки и говорили: придите! — никто никогда не обратился. Я склонна думать все-таки о том, что они, ну можно сказать, были как раз не сильно настоящими. Однако не знаю. Дело в том, что фонд «Память поколений» это же не панацея для всей нашей страны. И у нас в учредителях не зря находятся только ветеранские организации, которые, может быть, многие наши слушатели не знают, но это действительно огромные сообщества ветеранов, которые так или иначе своих бывших сослуживцев, однополчан аккумулируют вокруг себя. И даже если у них не всегда есть финансирование на то, чтобы как-то и что-то, то у них теперь есть фонд. Но однако они ведь все друг с другом общаются. Мы даже это видим, проследили по нашему фотопроекту. Когда мы только начали снимать молодых ветеранов, у которых есть физические ограничения по здоровью, ну так принято говорить, ну которым делали протезирование, ну они снимались в достаточно обнаженном виде, чтобы показать, какие они красивые — они атлеты, они в основном все паралимпийцы, у них кубики на прессе, они очень ну сильные мужчины, очень красивые, — то, как вы понимаете, в первый год мы смогли уговорить двух. Уговаривали очень долго. Уговаривали, умоляли: пожалуйста, давайте покажем людям, что это вообще не приговор, что можно быть красивым как с классной железной ногой, так и с двумя ногами. Уговорили. И дальше началось вот то самое сарафанное радио. В итоге уже в последние наши фотопроекты, в третий и четвертый, у наших фотографов был кастинг — то есть желающих было настолько много, что наши фотографы наконец-то смогли говорить: вот этот да, вот этот, может быть, потом. Потому что ну, во-первых, они увидели, во-вторых, им рассказали те первые участники, насколько комфортно им было в этом участвовать, как они себя перешагнули. И теперь среди атлетов и ветеранов наших в России стало очень почетно и модно участвовать в этом фотопроекте. И нам поступают звонки: пожалуйста, запишите меня, я вот сейчас, на фотографию не смотрите, я уже на диете, я сейчас скину, я занимаюсь спортом действительно.

А. Митрофанова

— Ну это вы говорите к тому, что хорошо работает информирование в кругах ветеранов. И если кому-то что-то нужно, они знают, куда им обратиться.

Е. Круглова

— Сильно выключенных вот из этого так или иначе сообщества мы не встречали. Даже если он не член той или иной ветеранской организации, у него есть какой-то друг, и вот у них это так работает.

А. Митрофанова

— Который, если что, приведет.

Е. Круглова

— Да.

А. Пичугин

— Мне кажется, тут еще очень большую роль играет то, что эти люди прошли через горячие точки, служили в армии, а многие из них, даже, наверное, большинство служили в армии не просто как срочники, но как офицеры. И у них просто уже в голове вот эта привычка к определенной выстроенной жизни. И для них совершенно нормально то, что существуют эти организации, то есть это в принципе очень хорошо, что они существуют, для них это часть их жизни. Им так проще жить, потому что они когда-то были вот к такому строевому порядку научены.

Е. Круглова

— У них есть очень много общего.

А. Пичугин

— Да, конечно, в том-то и дело.

Е. Круглова

— Это очень важно. Все люди так или иначе по каким-то общим интересам группируются, это всем понятно. Да, у них есть много общего, поэтому сильно выключенных... Ну, наверное, есть тяжелые случаи, когда люди не смогли пережить какие-то психологические проблемы, сильно запили и пьют где-то в одиночестве — может случиться с каждым. Но в массе своей они все плюс-минус как-то друг друга знают. Не всегда у них там гладко внутри, они тоже друг с другом кто-то...

А. Пичугин

— Все люди.

Е. Круглова

— Да, поэтому там достаточно живое общение. Ну то есть оно такое, не номинальное.

А. Пичугин

— Катерина Круглова, исполнительный директор благотворительного фонда «Память поколений», на светлом радио сегодня, в нашей программе. А как вы пришли в эту историю?

Е. Круглова

— Абсолютно случайно. Я работала в банке...

А. Пичугин

— То есть вы не были никак связаны с темой армии, войны?

Е. Круглова

— Нет, никогда. Я работала в банке, в международном правовом отделе, и в 2014 году, в конце, я ушла в декретный отпуск. И после этого, где-то месяцев через шесть мне позвонила моя подруга из банка опять-таки и сказала: вот создается под 70-летие в тот момент благотворительный фонд в поддержку ветеранов. Не могла бы ты выйти и проконсультировать какие-то юридические вопросы? Я говорю: без проблем. Я пошла, всех проконсультировала, немножечко поработала, ну буквально месяц, наверное, пока все документы оформлялись. Мы действительно, там было всего три человека, вручную звонили по списку, который был тогда, как я помню, из сорока фамилий и говорили о том, что мы новый фонд и очень хотим причинить добро. Приблизительно 25 людей бросили трубку, потому что уровень доверия именно среди оказания помощи взрослой категории граждан, он был очень близко к нулю или с отрицательным коэффициентом, скажем так. Нам удалось все-таки найти каких-то первых пятерых клиентов. И потом, спустя, наверное, еще месяцев восемь мне позвонили и сказали о том, что руководство, ну главные спонсоры, скажем так, и идеологи ищут человека на должность исполнительного директора, и не хотела бы ты прийти на собеседование. И я пришла и, поговорив со своим начальником, рассказала ему, что я, наверное, лично никогда не смогу работать в детской благотворительности — на тот момент я была совсем молодой матерью, — и я преклоняюсь перед такими людьми как Дина Корзун, Чулпан Хаматова и Катя Шергова, их исполнительный директор, потому что это ну чересчур вот, ну вот они совсем беззащитные. Ветеран — так или иначе это сформированный взрослый человек, со своими плюсами и минусами. Он может быть плохим мужем, плохим отцом, человеком так себе приятным — разные бывают случаи, мы все взрослые люди, — но он является моим клиентом. Поэтому у нас сильно чувствительного вот такого, чтобы мы сидели и обливались слезами, мы не совсем допускаем это до своей работы.

А. Пичугин

— Очень правильная позиция. Конечно же, человек может быть абсолютно разным, но это не значит, что он не имеет права на достойную полноценную жизнь.

Е. Круглова

— Именно так.

А. Митрофанова

— А поскольку 9 мая вот уже, и захочется, как ни крути, к этой дате мы все равно в большинстве своем просыпаемся и думаем, что же можно сделать, захочется, может быть, там соседей или каких-то знакомых поздравить и сделать для них что-то хорошее и так далее. Я вот сейчас думаю: может быть, есть смысл сделать этот через месяц? Вот сейчас все стихнет. Как вы думаете, по вашему опыту, вот сейчас пройдет 9 мая, это очень хорошо, поздравят в любом случае очень много людей ветеранов. Через месяц уже как-то шума будет гораздо меньше, а помощь людям будет по-прежнему очень нужна. Может быть, вот в тот момент тоже о них вспомнить-то и прийти, и через два месяца тоже?

А. Пичугин

— А ты не имеешь в виду 22 июня, просто любую дату.

А. Митрофанова

— Я имею виду вот просто начало июня, начало июля или даже середина...

Е. Круглова

— Начало сентября — огород помочь убрать. Любая помощь, она всегда актуальна. Просто вопрос 9 мая информационная повестка настолько перенасыщена, и в этом году особенно, что я ни в коем случае не призываю не поздравлять ветеранов, но я призываю к тому, что давайте каждый из нас дважды подумает о том, что если человек как-то не выходит на контакт или просит о том, что, может быть, попозже, то нужно услышать его и именно так и сделать.

А. Митрофанова

— А вы бы на что советовали внимание обратить? Как правильно было бы ветерану помочь? С учетом вашего опыта. Вы благотворительный фонд, понятно. У человека, который просто сосед, нет ваших ресурсов, возможностей, но есть две руки, две ноги, голова на плечах и сердце.

Е. Круглова

— И мобильный телефон. Первое, что может сделать такой человек, это обратиться в благотворительный фонд «Память поколений», например, рассказать о том, что рядом с ним живет ветеран, которому требуется та или иная помощь.

А. Пичугин

— А как к вам обратиться, как вас найти?

Е. Круглова

— Благотворительный фонд «Память поколений» — https://pamyatpokoleniy.ru/, либо номер телефона: (495) 933-00-20. На сайте у нас есть форма обратной связи очень простая, и мы очень оперативно реагируем. Человек может приобщиться к осознанной благотворительности и приобщить своих близких путем участия в акции «Красной гвоздики». И люди за девяносто, их самая большая сложность — это, наверное, мобильность. Если вы можете довезти ветерана до поликлиники и обратно, прогуляться с ним полноценно — какие-то вот такие вещи. Может быть, мелкий ремонт по дому. У нас есть волонтеры, которые действительно хотят просто физически сами помогать — полку прибить или еще вот такие какие-то мелкие бытовые вещи. А, наверное, конфеты, печенье и все прямые углеводы —лично мы резко против. Это зло, как и для молодых, так и особенно для пожилых. Сахарный диабет никто не отменял. Поэтому, наверное, вот какие-то такие вещи.

А. Митрофанова

— То есть человеческое участие и время.

Е. Круглова

— Да.

А. Митрофанова

— Допустим, есть час в неделю, можно этот час, например, подарить этому человеку.

Е. Круглова

— Да. А у кого-то нет этого часа, тогда можно действовать через фонд, мы для этого и существуем.

А. Пичугин

— А какая помощь нужна вам как фонду? Ну, может, нас слышат сейчас люди, которые могут чем-то помочь.

Е. Круглова

— Уместно будет сказать: денежная?

А. Пичугин

— Конечно.

Е. Круглова

— Конечно, безусловно, мы как благотворительный фонд всегда собираем деньги, мы этого не скрываем. Но конкретно сейчас, в мае, мы призываем всех не просто приобрести значок «Красная гвоздика», но и надеть его и, может быть, расшерить в социальных сетях и показать всем, что вы участвуете в этой акции. Потому что это не просто символ чего-то, что ты где-то взял и приобщился, а это действительно механизм, который помогает. Потому что чья-то жизнь уже не мелочь, и те деньги, которые, мы понимаем, каждый сейчас может пожертвовать, они складываются в действительно большие суммы, и плюс это делает нашу деятельность намного более узнаваемой.

А. Пичугин

— Я напомню, речь о протезировании на данный момент в основном идет чаще всего.

Е. Круглова

— Если пожилые, то это слух, мы протезируем слух. И сейчас, может быть, кто-то будет писать и рассказывать о том, что слухопротезирование покрывается полностью государством. Повторюсь, да, действительно так.

А. Пичугин

— Это подбор аппарата, да, в первую очередь?

Е. Круглова

— Однако на практике средний слуховой протез от государства будет стоить порядка десяти тысяч рублей.

А. Пичугин

— А слуховой протез — аппарат слуховой?

Е. Круглова

— Аппарат, да, но называется это слухопротезирование. И, кстати, в старости нас всех это ждет, как говорят наши партнеры. Мы же протезируем наши слуховые аппараты в среднем стоят 60 тысяч рублей, и что самое важное, нашему ветерану это принесет не социальный работник, а придет профессиональный врач-сурдолог. Он проведет обследование и самостоятельно подберет и настроит тот слуховой аппарат, с помощью которого человек будет слышать, и у него не будет ни головных болей, никаких побочных...

А. Митрофанова

— Вот это важно, да. Потому что за десять тысяч рублей, конечно, можно поставить протез — и формально, да, у человека улучшится восприятие шумов окружающего мира.

А. Пичугин

— Некоторым как раз подходят такие протезы. Некоторым не нужно за 60 и за 160.

Е. Круглова

— Да, действительно.

А. Пичугин

— Но ведь многим и за 60 это не совсем то, что подходит.

А. Митрофанова

— Да, и это головные боли тогда.

А. Пичугин

— Это очень тонкая настройка.

А. Митрофанова

— И это чудовищные мигрени и невыносимая жизнь.

Е. Круглова

— Это может делать только врач, да. И вот в этом как раз немножечко и сбоит, что называется, вот это государственное покрытие. Ну естественно, это и средства обычной гигиены, такой бытовой реабилитации. Плюс многим мы оплачиваем профессиональных сиделок, помощников, которые приходят и ухаживают за человеком в обычное время дополнительно.

А. Пичугин

— Спасибо большое за этот разговор. Спасибо, что вы к нам сегодня пришли. И мы надеемся, что наше такое хорошее, уже три года продолжающееся сотрудничество будет и дальше развиваться. Приходите к нам еще.

Е. Круглова

— Я хотела рассказать о нашей такой маленькой победе в этом году. К нам обратилась девушка и рассказала о том, что она сама из Киева, и там она, тележурналист, снимала сюжет о ветеране Великой Отечественной войны, который гражданин Украины. И это очень пожилой дедушка, боевой ветеран, он ходит с георгиевской ленточкой в кармане, ну в связи с нашими со всеми...

А. Митрофанова

— Сложными отношениями.

Е. Круглова

— Сложными отношениями и перипетиями. И он, конечно, очень сильно хотел попасть на Парад Победы.

А. Пичугин

— В Москву.

Е. Круглова

— Да. И вот нам благодаря нашим коллегам из Министерства иностранных дел и другим коллегам, которые нам помогали, тут же, кстати, нашлись спонсоры, мы дедушку этого привезли. И 9 мая он пойдет на парад.

А. Пичугин

— Ну, слава Богу.

А. Митрофанова

— Слава Богу, да. Давайте мы еще раз напомним адрес сайта фонда «Память поколений»: https://pamyatpokoleniy.ru/ — памятьпоколений.рф — в одно слово кириллицей пишется. И позвонить можно в фонд и свои вопросы задать или рассказать о ветеране, которому помощь требуется. Пожалуйста, любые вопросы: (495) 933-00-20 — звоните в фонд «Память поколений». И, конечно, помните про акцию «Красная гвоздика». Покупая этот прекрасный значок, вы реально помощь оказываете тем людям, которым сейчас очень непросто. А мы при этом очень многим им благодарны должны быть в этой жизни, иногда этого даже сами не осознаем, до конца не понимаем. А это сделать очень просто: пойти в киоск печати или на почту...

А. Пичугин

— И часто на кассах супермаркетов, тем более сетевые супермаркеты уже в деревнях стали появляться.

А. Митрофанова

— И «Красная гвоздика» — это же и здорово, и как-то и сердечно очень, и при этом действительно очень хорошо помогает людям. Спасибо вам.

А. Пичугин

— Катерина Круглова, исполнительный директор благотворительного фонда «Память поколений», была в гостях у светлого радио. Спасибо. Приходите, ждем вас.

Е. Круглова

— Спасибо большое.

А. Пичугин

— Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— Алексей Пичугин. До свидания.

А. Пичугин

— До свидания.