«Фонд „Яркая жизнь“». Анна Шатрова

Нашей собеседницей была директор благотворительного фонда «Яркая жизнь», член совета по добровольчеству Санкт-Петербурга Анна Шатрова.

Наша гостья рассказала, как она пришла к созданию собственного фонда по поддержке одиноких пожилых людей, детей-сирот и людей с тяжелыми заболеваниями, каким образом содействует развитию волонтёрского движения, и как каждый желающий может использовать свои таланты, способности и увлечения с пользой для тех, кто нуждается в помощи.

Ведущий: Константин Мацан

---

К. Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья! У микрофона — Константин Мацан. На связи сегодня с нами и с вами — Анна Шатрова, директор благотворительного фонда «Яркая жизнь», член Совета по добровольчеству Санкт-Петербурга. Добрый вечер!

А. Шатрова:

— Здравствуйте!

К. Мацан:

— Поговорим сегодня о вашем фонде — никогда не лишне говорить о таких благотворительных проектах, и мы на Радио ВЕРА постоянно к этой теме обращаемся с разных сторон... И поэтому никогда не устаем!

Ваш фонд — «Яркая жизнь». Уже само название интригует! Откуда оно взялось?

А. Шатрова:

— Взялось оно, наверное, знаете, с детской мечты — сделать жизнь каждого человека, который попал в беду, который нуждается, чуть ярче, чуть счастливее, и улучшить — тем самым подарить любовь, заботу...

К. Мацан:

— Это очень интересная, да, постановка вопроса — принести яркую жизнь. Она такая очень красивая, в чем-то такая, действительно, очень захватывающе-лиричная... И если смотреть сайт Вашего фонда, то понимаешь, что его деятельность очень широкая — это помощь детям, сиротам, людям с ограниченными возможностями, старикам в том числе...

И тут мы каждый раз приходим к вопросу... Есть разные фонды. Одни — которые за такую очень узкую адресную специализацию: вот мы помогаем только людям с таким диагнозом, но зато мы глубоко в этой теме, вплоть до того, что знаем, из чего собираются те или иные медицинские аппараты, и знаем, в какой стране и в каком месте покупаются для них вот микросхемы — и мы все это делаем... А другой подход — это вот такая помощь по широкому спектру, по широкому профилю. Вот с чем связан ваш выбор?

А. Шатрова:

— Ну вы знаете, на самом деле все началось... Еще с самого начала, до основания фонда, я занималась волонтерской деятельностью, ухаживала за детками-отказниками в больницах, и уже занималась этим достаточно плотно несколько лет...

На тот момент мой будущий супруг Филипп — у него сердце было расположено к пожилым людям. Он уже знал там своих бабушек-соседок, знал нескольких бабушек на районе вот, и у него сердце больше лежало к пожилым людям.

И когда мы основали фонд, то как-то у нас сразу так и получилось, что мы хотим в нашем фонде объединить несколько направлений помощи — и детям, и пожилым людям. Потому что, в принципе, мы понимаем, что каждый имеет право получить помощь, когда она ему необходима, и каждый имеет право оказать помощь, когда его сердце горит этим, да, и хочет протянуть руку помощи, поэтому...

Вот с 2011 года у нас сразу было несколько направлений. Нас некоторые отговаривали от этого...

К. Мацан:

— Почему?

А. Шатрова:

— Ну вот как раз-таки, что лучше взять... выбрать одно направление и быть в нем максимально глубоко... Но хочу сказать, что ни в коем случае это не отменяет нашей профессиональности, да — мы тоже уже за 12 лет нырнули достаточно глубоко в нашу помощь, в направления нашей деятельности... Ну вот остались на своем — и не пожалели...

К. Мацан:

— А вот смотрите, за эти 12 лет... Вы сказали, что глубоко нырнули, и это не вызывает никаких сомнений... А что вы увидели в этой теме, в самой профессии помощи — чего-то такого, что не видно нам со стороны, кто глубоко в тему не погружен? О чем мы не подозреваем, что такого, может быть, не очевидного в этой работе присутствует?

А. Шатрова:

— Вы знаете, раньше вот благотворительность воспринималась в принципе как... ну вот два притопа — три прихлопа, съездить там шарики подарить в детский дом и уехать...

На самом деле, это глубокая системная работа, за которой стоит колоссальный труд. Он, во-первых, очень такой эмоциональный — потому что ты постоянно сталкиваешься с болью людей, с трудностями, с запросами... Плюс много, на самом деле, каких-то таких моментов непростых — где-то юридических, где-то тактических, вот...

И понимаешь, что именно через вот эту любовь, заботу, где-то терпение, да —ты можешь проявить любовь к своему городу, к своему обществу... И уже благотворительность — она стала более системной, она стала более профессиональной, с участием различных специалистов — психологов, юристов и так далее. Это не просто — приехал, ручкой помахал и уехал. За каждым направлением — это огромная документация, это труд поиска людей, это мотивация этих людей, да, и так далее, и так далее...

К. Мацан:

— Вот смотрите, действительно уже давно люди, которые глубоко погружены в благотворительность, вот с разной степенью категоричности говорят о том, что такая форма участия, как приехать в детский дом, устроить праздник, попеть песни под гитару, подарить подарки и уехать — это не то, что можно счесть эффективной помощью. Это вообще в принципе не про помощь. И вот дальше вопрос — в степени категоричности и неприятия этого.

Я встречал мнение, что это в принципе не нужно делать, это вредно для детей в детском доме. Потому что получается, что ребенок в детском доме за год получает больше праздников и подарков, чем ребенок в семье обычной. Потому что одни приехали подарили, другие приехали подарили — это в каком-то смысле только портит ребенка. Ребенка можно испортить — любой родитель об этом знает.

Другая точка зрения — что да, это не является какой-то достаточной помощью; но и эту форму тоже нельзя исключать. Если у человека сердце лежит к тому, чтобы просто приехать раз в месяц песни под гитару попеть — то, ну, плохого в этом нет, пусть приедет лучше. А потом, может быть, глядишь — и глубже в это войдет... Вот что Вы об этом думаете?

А. Шатрова:

— Я полностью разделяю эту позицию. У нас даже есть такой подход в наставничестве — что мы предупреждаем, что те люди, которые хотят волонтерить в детском доме, вести наставническую работу — что эти люди должны десять раз подумать, готовы ли они на это. Потому что это требует определенной степени посвященности.

Плюс мы за то, чтобы выстраивались дружеские наставнические отношения. У нас вот есть команда, которая уже там на протяжении пяти лет, например, ездит к ребятам — они видят, как ребята растут, как ребята меняются — и уже, естественно, и степень доверия, и восприятие волонтеров — оно совсем другое.

Мы периодически приглашаем, действительно, людей, которые как специалисты могли бы что-то провести — мастер-класс, или тренировку, или что-то такое погружающее, например, в профессию.

Но мы, конечно, за то, чтобы люди больше вели какую-то постоянную наставническую работу. Либо, если мы понимаем, что человек по времени, например, не слишком готов — то мы его лучше перенаправим к пожилым людям. Пообщаемся с ним, да... Потому что бабушки в этом плане более... они готовы со всеми пообщаться, им не обязательно привязываться к какому-то одному конкретному человеку.

Хотя действительно здесь тоже есть у нас такие дружеские связи, когда кто-то из волонтеров... Мы за то, чтобы они прикреплялись, да, там, например, к бабушке, и постоянно кто-то с кем-то дружил. Они более открытые, для них эта текучка какая-то, смена людей — она не так болезненна, как для детей...

К. Мацан:

— Про бабушек еще поговорим отдельно, я надеюсь... Пока про детей хочу спросить. Вот это выражение «наставническая работа». Что в нее входит на практике? Вот если нас сейчас слушает, например, человек, и задумывается: вот я бы тоже, может быть, поучаствовал в чем-то таком... Вот что должно по-настоящему в такую работу входить волонтерскую, чтобы она была глубокой, эффективной и не наносила, не знаю... вреда?

А. Шатрова:

— Ну вы знаете, во-первых, желание, да. Когда есть желание, чему-то можно где-то и подучиться. Во-вторых, постоянство — желание и верность делу, постоянство — это очень приветствуется.

Работа в том заключается, например... Какие-то бытовые навыки. Иногда, часто дети не приспособлены к тому, что можно самим помыть посуду — потому что они привыкли, что за них, например там, моют посуду. Или мы можем вместе что-то приготовить. Например, у нас ребята очень любят лепить пельмени, резать салаты. Говорим про какие-то традиции, про ценности, про взаимодействие между друг другом — потому что это достаточно иногда сложные моменты в самом учреждении, да, могут быть.

И как раз-таки, знаете, ребята — они поначалу очень проверяют: могут они доверять — нет, могут дружить или нет. У нас так — старший друг, который может что-то подсказать, да: вот в будущем лучше делать так, так, так... Там обсуждаем какие-то темы — дружба, прощение там; кто постарше, например —планирование бюджета, и так далее.

Потому что, конечно, мы столкнулись с вопросом — когда ребята вот становятся выпускниками... Есть те, кто вот прямо самостоятельно приспособились — прекрасные истории, завели семьи там, лучшие сотрудники... А есть, к сожалению, и те, кто не смог вот встать на ноги... И кто до сих пор там, спустя 5-7 лет, обращаются за поддержкой. Мы помогаем, поддерживаем. Но вот не всегда готовы к самостоятельности...

Это знаете, как младшему брату, младшей сестре, которому ты помогаешь как-то в жизни встать на ноги. Ты рядом и ты готов поддержать его — в учебе, в каких-то его, не знаю, спортивных достижениях, в налаживании дружбы...

К. Мацан:

— А с какими трудностями сталкивается выпускник детского дома, выходя сегодня в мир? Вот ему исполнилось 18 лет, и если я правильно понимаю, если здоровье позволяет — то вот он выходит во взрослую жизнь и... что ждет его?

А. Шатрова:

— Вы знаете, им очень сложно самим принимать решение. Они привыкли, к сожалению... Ну, так устроена система, что все решают за них. Что у них иногда нет права выбора, права голоса. Вот что дали на обед — то ты и ешь; что дали надеть — то ты надеваешь; что сказали учить — то ты и учишь. Они часто, на самом деле, не знают, чего они хотят, кем они хотят быть, с кем они хотят быть. Где-то очень доверчивые, где-то — очень закрытые. Вот в вопросах коммуникаций и принятия решений, плюс взять ответственность, да... Многие сталкиваются с тем, например, что у них копится задолженность по квартплате, да, вот трудность с распределением финансов. Потом, например, получили финансы — по достижении там какого-то срока, да, своего возраста, не могут правильно распределить. У нас были случаи, когда ребята просто спускали деньги за три дня. Потом ты пытаешься как-то помочь им встать, но это прямо такой очень сложный, кропотливый процесс...

И вот как раз-таки наставническая работа — она подводит к тому, что когда ребята выходят во взрослую жизнь, у них все равно есть какие-то люди, опорные точки, куда они могут прийти, позвонить, как-то обратиться за каким-то советом вот...

К. Мацан:

— Анна Шатрова, директор благотворительного фонда «Яркая жизнь», сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер». Ну еще поговорим о разных направлениях конкретных работы фонда и проектах...

Но вот очень хочу спросить про приложение «Хочу помочь». Такое не самое, может быть, обычное начинание — приложение, которое аккумулирует в себе информацию разных фондов, и где вот можно помочь буквально за несколько кликов. Из чего выросла эта идея, в чем она заключается, и какой может быть помощь в эти несколько кликов?

А. Шатрова:

— Вы знаете, идея родилась вообще на кухне, с друзьями, с нашей командой...

К. Мацан:

— Как и все лучшие идеи рождаются в хорошей дружеской компании...

А. Шатрова:

— Да...

К. Мацан:

— На кухне...

А. Шатрова:

— Да, это точно... В 2017 году мы выиграли с этим проектом президентский грант. Почему мы придумали этот проект, его создали... Вы знаете, ты же не только заинтересован в том, чтобы твоя организация развивалась. Ты заинтересован в том, чтобы в принципе вот этот некоммерческий сектор, и социальные вопросы — они решались как можно быстрее и качественнее. И было большое желание поддержать коллег. Там с Санкт-Петербурга мы начали, потом уже сейчас есть и в регионах... И чтобы человек мог выбрать, кому он хочет помочь.

Например, сегодня у меня есть вещи, и я хочу их передать какой-то организации, да; там, например, на следующей неделе я хочу помочь животным, да — я могу поддержать какой-то проект с животными; и так далее, и так далее. Плюс помощь, она может быть... Это же не всегда только про финансы, и не всегда только про быть конкретным волонтером. Ты можешь оказать какую-то профессиональную поддержку.

Например, есть такое понятие «волонтерство pro bono» — когда ты помогаешь своими профессиональными навыками. Например, если ты дизайнер, ты можешь увидеть отклики от других фондов — например, кому нужен дизайнер, чтобы сделать там какой-то макет — и ты профессионально помогаешь. Или фотограф, или парикмахер — например, у нас были проекты как раз-таки, что нужны были парикмахеры, чтобы подстричь людей, которые вот бездомные...

И мы создали это приложение, объединили разные организации, разные виды помощи — вот в 22-м году мы обновили это приложение, перезапустили его. И сейчас у нас уже есть 29 благотворительных организаций, которые находятся в этом приложении, которые могут разместить свои проекты, заявки, новости. И из разных городов России — Сургут, Дальний Восток, Санкт-Петербург, Москва, Ижевск... И так далее, и так далее.

Вот такое направление развития культуры благотворительности — оно у нас появилось в 17-м году, это наше такое четвертое направление, мы его тоже очень любим, и оно позволяет объединить людей разных возрастов, разных профессий, из разных городов — для того, чтобы сделать этот мир лучше. У нас, знаете, есть такой слоган — «Вместе поможем быстрее». Вот как раз-таки объединяем через это приложение разные фонды, разные города, и стараемся ответить на нужду...

К. Мацан:

— Мне кажется, это такой любопытный пример. Может, не очень характерный вообще для современного мира. Когда конкуренция не присутствует, как бы отступает на задний план, а вот кооперация и взаимная поддержка, казалось бы, людей, которые, грубо говоря, на одной поляне работают, выступает на первый план...

Вот такое невозможно себе представить в бизнесе, например. А вот в благотворительном секторе, в некоммерческом секторе такое, оказывается, работает — и это очень отрадно.

Но а при этом вот Вы общаетесь с коллегами — там действительно нет какой-то конкуренции взаимной, не знаю? Какой-то... ну, не зависти, наверное, но ощущения того, что вот там... мы друг другу мешаем; или — лучше мы сделаем, никому доверять не будем?

А. Шатрова:

— Ну вы знаете, есть, например, фонды, которые уже такие «динозавры», можно так назвать — которые давно, которые имеют большой опыт, да... Например, у нас в Санкт-Петербурге это и «Ночлежка», и «AdVita», и «Антон тут рядом»... И уже, например, мы тоже для кого-то являемся таким фондом с 12-летней историей — молодые фонды могут обратиться за советом...

И мы смотрим друг на друга — ну на самом деле, друг у друга учимся, потому что мы такие, знаете... ледоколы где-то. Мы прямо идем вот как ледокол, проламываем где-то недоверие, где-то пренебрежение, где-то скептицизм... Вот прямо такие ледоколы. И я думаю как раз-таки, когда мы так выстроимся один за другим, мы вот этот лед как раз-таки можем хорошо проломить для того, чтобы было лучше...

К. Мацан:

— Ну вот интересная метафора ледокола... Вот Вы говорите, что преодолеваете иногда скептицизм, иногда пренебрежение... А с чьей стороны это возникает? Со стороны общества, которое почему-то фондам не доверяет? Со стороны государства, которое не всегда готово, не знаю... услышать, поддержать и как-то войти в кооперацию, взаимодействие?

А. Шатрова:

— Вы знаете, больше со стороны людей, к сожалению. Очень много мошенников. И в последнее время прямо действительно людям нужно быть начеку, да — проверять информацию обязательно... Обязательно проверять информацию! Буквально там совсем недавно у моей подруги украли ее страницу, разместили пост, что дочку сбила машина... И близкие друзья — они перевели деньги, большие суммы...

И действительно, людям, прежде чем начинать сотрудничать с какими-то организациями, нужно все очень досконально проверить. Вот, и к сожалению, действительно вот эти мошенники, нечестные — они ложку дегтя, конечно, очень сильно добавляют...

А с государством, знаете... Здесь очень важно тоже доказать свою работу, тоже доказать свою прозрачность, доказать свою заинтересованность, профессионализм... Ну в принципе, как и всем, да — и бизнесу, и жертвователям, и волонтерам, и государству — некоммерческая организация должна все время, как сказать... держать свой статус! Быть прозрачной, быть максимально открытой. Быть информационно открытой. Быть очень аккуратной в работе с волонтерами, добровольцами — потому что это люди, которые добровольно, без оплаты хотят помогать...

Поэтому вот задача руководителя, на самом деле — вот быть таким... с командой. Организовывать так работу, быть таким прозрачным, честным и чистым — для того, чтобы вот каждый мог выбрать себе благотворительность по вкусу. Вот у меня есть уже такой слоган, тоже мой внутренний — что благотворительность может быть по вкусу каждому!

Вот печешь ты пирожки, тебе это нравится — здорово! Спеки пирожки для бабушек в доме престарелых. Есть у тебя там, не знаю, собака — вот сейчас появился волонтер прекрасный, у которого есть большая приятная собака, которая слепая, но с которой он хочет волонтерить — вот навещать у нас уже бабушек, и вот хочет сейчас по весне вот с этой собачкой с бабушками нашими гулять...

Вот пусть будет так, чтобы каждый человек мог выбрать то, что ему будет удобно, что будет его сердце подогревать, и он сможет помогать. Вот есть у тебя, например, Мария Степановна, твоя соседка, и ты знаешь, что ей тяжело — помоги ей. Помоги ей вынести мусор, хлебушек принести, и так далее...

К. Мацан:

— Вы говорите о разных формах волонтерства. Я встречал такое мнение, что вот просто куда-то перевести денежку, просто пожертвовать — это, конечно, хорошо для фонда, очень полезно. Но скажем так, для внутреннего мира человека, самого жертвователя, это такая еще наполовину благотворительность.

А вот что-то сделать там самому прийти — погулять вот с кем-то, где-то поприсутствовать лично, прямо затратить себя и время свое, может быть, оторвав себя от каких-то других дел — это вот дает совершенно другое ощущение погружения, и может быть, даже эффект... эффективности того, что ты делаешь... Вы с этим согласны?

А. Шатрова:

— Вы знаете, важна помощь и одна, и другая. Вот тут очень хорошо можно сказать про осознанность — вот если, например, человек жертвует... ну, предположим там, 100 рублей в какую-то благотворительную организацию, и делает это ежемесячно — и он понимает: вот я жертвую эти деньги, и я хочу решить проблему — там, на знаю — одиночества пожилых людей, да. И он, делая этот вклад, понимает, что он не просто там 100 рублей отправил, да, а он решает социальную проблему — ну, например, да, если он в это вкладывает такой смысл. Это потрясающе!

А если, например, человек просто хочет пожертвовать... Ну, например, мне ехать куда-то лень, или я понимаю, что посещать детский хоспис — это не для меня; но я буду поддерживать эту программу! И в этом плане как бы возможно... ну и не возможно, а действительно лучше поддержать фонд, да, чем ездить и себя морально как-то мучить. Если ты понимаешь, что волонтерство там — не для тебя, оно для тебя психологически тяжело, но твое сердце, оно на это откликается, да — то лучше поддержать, да, эту программу финансами, если сердце у тебя к этому лежит.

Естественно, если вот как раз-таки случается это соединение — когда и волонтер, и подопечный — они стыкуются, и происходит вот действительно такая магия добра... и бабушка, например, довольна волонтером, и человек выделил время там, приехал, помыл окна, и у них все сложилось, все хорошо... И действительно, это эмоционально как бы тоже очень здорово. Но можно ли сказать, что одно важнее другого? Я думаю, что нет...

К. Мацан:

— Мы вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер» — Анна Шатрова, директор благотворительного фонда «Яркая жизнь». Мы продолжим этот разговор, не переключайтесь.

К. Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается — еще раз здравствуйте, уважаемые друзья. У микрофона Константин Мацан, на связи сегодня с нами и с вами в этом часе — Анна Шатрова, директор благотворительного фонда «Яркая жизнь», член Совета по добровольчеству Санкт-Петербурга. Мы продолжаем наш разговор... И после стольких слов о таком направлении вашего фонда, как помощь пожилым, давайте подробнее об этом поговорим.

Тот же вопрос у меня... У нас есть какое-то такое (ну, у нас — я имею в виду тех, кто со стороны смотрит на, допустим, такую вещь, как помощь пожилым людям)... есть какие-то свои общие представления стереотипные. Что вот бабушка — она живет... или дедушка... живет одна... Может, как-то помочь... А с чем на практике сталкивается волонтер? Чего мы, если угодно, не подозреваем о том, что такое помощь пожилым людям?

А. Шатрова:

— Вы знаете, волонтер иногда не подозревает, что бабушка может быть капризной. Или дедушка, да, например. Или что может где-то быть критичным, где-то может не сразу взять трубку, не сразу открыть двери, вот перепроверить несколько раз — действительно ли ты волонтер этой благотворительной организации...

У них уже есть тоже свое такое определенное отношение. Плюс они стараются тоже максимально быть уверены в том, что это безопасно — это такой очень важный момент. Но они хотят общаться! Самое главное для пожилых людей, на самом деле — ну вот то, что я уже заметила за эти 12 лет — конечно, им нужна, важна и нужна наша поддержка. Например, продуктами мы помогаем пожилым людям. Или, например, в учреждениях концерты проводим, для дома престарелых...

Но для них очень важно именно внимание. Что про них не забыли, что ими кто-то интересуется, что молодежь — она все-таки обращает внимание, да. Что люди там могут прийти, например, со своими внуками... У нас даже есть волонтеры, которые, например, тоже взрослые уже, имеют своих внуков, но у них сердце расположено навещать, например, одинокого там пожилого человека, да...

И это такая связь поколений! И когда происходит такое общение, дружба — это очень здорово...

К. Мацан:

— Это очень интересно, что Вы говорите... Потому что мы часто слышим фразу, и в материалах на вашем сайте, например, она звучит в одном из видеороликов — что помощь бывает разная, что это может быть и финансовая помощь, и может быть какая-то символическая помощь. Это может быть просто внимание...

Иногда эта фраза воспринимается как такая фигура речи. И внутренне думаешь, что на самом деле продукты привезти, да, что-то материальное — это вот важно, и на самом деле, самое важное; ну а уж если нет такой возможности — ну хотя бы просто позвони, поговори по телефону с бабушкой...

А вот Вы сейчас рассказываете, что на самом деле отношение в каком-то смысле обратное, и когда мы говорим о том, что «просто внимание», просто провести время вместе с пожилым человеком, с ним погулять — это ничуть не менее ценная помощь, чем продукты... Которые, безусловно, необходимы...

Это как-то заставляет по-другому посмотреть на всю ситуацию, это очень интересно... А вот из того... Из тех 12 лет, которые Вы этим делом занимаетесь, наверняка было много встреч с разными людьми. Тем, кому Вы помогаете, тем, кто помогает... И вот как правило, человеческие истории остаются в сердце и согревают. Вот что Вы такого, может, самого в этом смысле теплого можете вспомнить? Какие встречи лично Вас поразили больше всего — с кем, в какой ситуации?

А. Шатрова:

— Ну Вы знаете, одна из таких вот жизненных историй, которая, конечно, очень сильно коснулась моего сердца — это у нас была (и есть) такая прекрасная девушка Даша, малышка — сейчас она уже не малышка... Мы оплачивали лечение Дарьи — у нее была онкология, участвовали в сборе средств. И несколько раз прямо действительно боролись за ее жизнь — потому что у нее была онкология несколько раз...

И после первого раза ее мама — она стала у нас сотрудником, членом команды фонда. Так заинтересовались они с дочкой волонтерской деятельностью! И потом случился опять у Даши рецидив — и мы снова боролись за ее жизнь... И вы знаете, вот для меня такая большая победа в том, что я знаю, что сейчас Даша — она уже взрослая девушка, она вышла замуж, она занимается производством свечей, у нее есть свой маленький бизнес!

И для меня вот это действительно такие вот судьбоносные встречи, которые... И мы смогли повлиять на жизнь Даши, да, ей помочь. Вот быть этими руками Бога, на самом деле — не побоюсь этой фразы — для нее на этой земле, чтобы помочь спасти ее жизнь. И при этом сейчас видеть, что она замужняя девушка, что она сейчас живет, наслаждается жизнью, она прекрасно поет, участвует в мероприятиях фонда...

У нас был один из наших благотворительных забегов тоже посвящен помощи Даше. И это на самом деле потрясающе, когда люди объединяются, бегут дистанции — 3, 5, 10 километров, разные компании, разные бизнес-структуры участвуют для того, чтобы спасти чью-то жизнь... Это ну вот... Это то, что меняет нашу жизнь!

К. Мацан:

— А со стариками какие самые яркие встречи были?

А. Шатрова:

— А со стариками... Ну вы знаете...

К. Мацан:

— Простите, я не знаю, слово «старики» приемлете ли Вы — его иногда считает кто-то, может быть, непочтительным, но я со всей почтительностью...

А. Шатрова:

— Вы знаете, есть же песня — «Дорогие мои старики»...

К. Мацан:

— Вот-вот!

А. Шатрова:

— И это действительно с любовью...У нас есть замечательный дедушка. Я его лично никогда не видела — наши волонтеры с ним встречались, общались. Но у него есть мой личный телефон, и он мне периодически звонит...

И у меня же все... записан его номер — Константин Григорьевич... И я знаю, что вот сейчас будет просто водопад добрых слов, водопад комплиментов, водопад, не знаю... Вот уже даже когда он звонит, я уже заочно радуюсь, потому что я понимаю, что сейчас вот будет такая поддержка колоссальная, которую, может быть, ты иногда от своих близких даже не получишь!

Он периодически, иногда к нам и в офис звонит. Позвонит, всех поблагодарит, так зарядит — а у нас в основном женский коллектив, все девочки такие вдохновленные, воодушевленные! Ну вот такой у нас есть дедушка, который нас бодрит... Ну, это из такого...

К. Мацан:

— Вы упомянули про одного из ваших волонтеров, у которого есть большая слепая собака. И Вы сказали, что вот он хочет гулять с ней и с пожилыми людьми. И вот меня так заинтересовало, зацепило слово «хочет». То есть, человек не просто реагирует на просьбу, не просто как-то вот его попросили — и он помогает, а это в каком-то смысле его инициатива, ему это надо. И я думаю, что таких волонтеров у вас немало.

Вот, может быть, среди них тоже какие-то примеры для Вас есть, которыми Вы бы хотели поделиться и которые так... не оставляют равнодушными? И вопрос в связи с этим: а как Вам кажется, вот что людьми движет? Из какой внутренней потребности человек хочет сам во что-то включиться?

А. Шатрова:

— Что ими движет... Ну в основном, я думаю, что как-то повлиять на этот мир. Вот много всего сейчас в мире сложного происходит, и я думаю, что у людей есть вот эта внутренняя потребность как-то повлиять на него — вот как я могу. Я, может быть, не могу решить каких-то глобальных проблем, на что-то повлиять; но я могу сделать то малое...

Вы знаете, у нас была цитата, которую мы пронесли через многие годы. Прекрасная женщина Хелен Келлер ее сказала вот: «Я не могу сделать всего. Но я не перестану делать то малое, что я могу». Да, и вот это вот — как раз-таки про благотворительность очень откликается.

Например, есть волонтеры, которые... У нас есть девушка — она бежала марафон, она собирала сейчас подарки к новому году; и, например, для нее было очень важно своей дочери показать вот эту благотворительность в ее жизни. Она вместе с дочкой покупала подарки для пожилых людей, она приехала к нам в офис. Дочка нарисовала картину для команды фонда, передала ее... И вот это...

Мне кажется, когда человек горит, другие люди — они априори видят этот свет. И вот как наша замечательная волонтерша Наталья, да — она вот этой волной добра накрывает свою дочь, да. ее уже как-то знакомит с добрыми делами, что есть пожилые люди, что важно к ним относиться с почтением, что ты можешь помочь, чем ты можешь — например, нарисовать рисунок, подписать открытку...

И вот сейчас про «подписать открытку». Периодически, несколько раз в год, у нас получаются такие коллаборации добра — у нас дети из детского дома подписывают открытки для наших подопечных бабушек и дедушек в доме престарелых. Конечно, это боль моего сердца — когда одни, кто находится в беде, помогают тем, кто тоже находится в беде...

Мне кажется, что задача нашего современного общества вот — встать между ними и протянуть наши две руки... Для того, чтобы мы могли помочь тем, что мы имеем — словами, временем, финансами и так далее...

К. Мацан:

— Анна Шатрова, директор благотворительного фонда «Яркая жизнь», сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер». Вы упомянули про благотворительный забег фонда «Яркая жизнь». Очень любопытная и необычная форма — хотя, слава Богу, благотворительные забеги, марафоны благотворительные — сегодня не редкость. Но вот я, например, до сих пор не разобрался, как это работает. Какая благотворительная выгода, польза из забега получается? Вот люди бегут — и что?

А. Шатрова:

— Люди бегут; они делают пожертвования в благотворительную организацию; потом, например, в день забега они получают свой стартовый номер... И это такая история о том, когда люди могут провести время с пользой для здоровья, и плюс с пользой для общества.

У нас очень любит бизнес наши забеги. Вот в этом году у нас уже состоится восьмой благотворительный забег. А в 22-м году у нас был и благотворительный забег в формате онлайн — люди из 25 городов бежали — и в формате офлайн...

Почему это у людей откликается? Знаете,... Иногда себя очень сложно замотивировать заниматься спортом. Но когда ты придаешь этому определенный смысл... У нас даже как-то были такие девизы — мы собирали на лечение детей, и мы делали плакаты «Беги ради Маши... Тани...» — тех детей, кому мы помогали... Беги ради тех, кто не может бежать!

И вот каждый шаг — он имеет смысл. У нас даже было такое, когда была пандемия — забег вообще был в формате онлайн. Люди из разных стран принимали участие, и мы плюсовали их километры, которые они пробежали. Они присылали нам скриншоты со своих приложений, да — например, кто-то пробежал там 10 км, кто-то пробежал 5 км там за месяц... И мы это все плюсовали. Они тоже делали благотворительные взносы. Это такой бег со смыслом...

Плюс последний раз мы даже сделали пешую дистанцию — для тех, кто хочет присоединиться, но, например, по состоянию здоровья не может бежать. Делали и пешую дистанцию... Кто-то и с палками выходил на такую пешую прогулку. Плюс у нас есть детский забег. Это такое яркое событие городское, всероссийское уже — мы сейчас все равно объединяем города... Что мы занимаемся спортом не только с пользой для себя, для своего здоровья, но и с пользой для другого человека...

К. Мацан:

— Спасибо, теперь я понимаю, как это работает. Теперь тоже все, кому мотивации не хватало бежать, могут бежать со смыслом...

Вот мы сегодня с Вами много говорим, понятное дело, о волонтерстве... А как Вам кажется... Вот задам вопрос, может быть, такой, ну, непростой — в том смысле что... А может ли человек быть вот не готовым к работе волонтером? Может ли человек... То есть, нужны ли какие-то качества обязательные, которых у человека может не быть, например? И вот он, может быть, хочет как-то поучаствовать — но вы понимаете, что там... это не его; или что вот, не знаю... грубо говоря там, к детям такого человека пускать нельзя, например — не то что он плохой, а потому что вот...

Я почему об этом спрашиваю... Потому что меня в свое время поразило, как протоиерей Александр Ткаченко, Ваш земляк из Санкт-Петербурга, создатель первого в России детского хосписа, в одном интервью сказал, что... Ну, правда, речь шла именно о хосписе, а это очень специфическая история... Но у него была такая мысль, что иногда одной любви недостаточно. Вот человек приходит на любви, хочет помочь, хочет здесь быть — но руководитель опытный понимает, что он не готов. Не потому что человек плохой, а потому что он не готов сейчас. Одного намерения хорошего мало. Может, нужно время как-то подрасти, что-то узнать, чему-то научиться — и тогда приходить... Вот вы с чем-то похожим сталкиваетесь?

А. Шатрова:

— Да, сталкиваемся. Плюс я разделяю ту точку зрения... Но тут важно действительно... В специализированное учреждение нужно иметь несколько качеств. Во-первых, быть психологически готовым к этому — к тому, что ты увидишь, с чем ты столкнешься, что ты можешь столкнуться со смертью, например — вот был человек, которому ты помогал, и больше его нет...

Вот мой волонтерский опыт самый первый — он как раз-таки был такой. Я ухаживала за ребенком в больнице, отказником, совсем там маленький грудничок... И потом там узнаю, через несколько недель, что, к сожалению, он умер... И знаете, тут возникает сразу много вопросов. А имеет ли моя помощь смысл? А стоит ли продолжать?

И в специализированные учреждения, действительно, нужно иметь подготовку. Плюс лучше, если ты понимаешь, что где-то одной любви действительно недостаточно. Но ты перенаправь свое желание помогать тогда немножко в другое русло, да! Потому что в том же детском хосписе — я когда-то тоже там волонтерила, и мы сотрудничали, очень много делали совместных мероприятий — ты не готов, например, работать с детьми; но ты можешь, например, прийти волонтером, да, когда там проводится уборка, и помочь своими просто руками!

Мы когда-то, когда начинали свою волонтерскую деятельность, помогали просто — красили полусферы на асфальте возле детского хосписа. Да, мы были волонтеры, которые не готовы были заходить в учреждение. Но мы тогда были готовы просто в разноцветные цвета раскрашивать вот эту тропинку к детскому хоспису... Вот иногда это так...

К. Мацан:

— Я еще одну мысль такую тоже слышал от очень опытного епископа, который много лет занимается тем, что мы называем социальным служением Церкви. Он в одном интервью сказал своему собеседнику — очень такому статусному, известному, высокопоставленному — что вот... «Я думаю, что, может, даже Вам лично будет очень полезно прийти в хоспис просто там помыть полы, например», да...

Можно представить себе аналогию, что очень крутой, допустим, бизнесмен, который... или там чиновник, который может своим решением на многое повлиять — ну вот такому человеку, может быть, наиболее важно что-то сделать своими руками. Прийти как бы не от статуса, а вот совсем, если угодно, смириться. Вот просто по-человечески помочь... А Вы такие примеры встречаете в вашей деятельности? Вот такого, если угодно, морального дауншифтинга такого, благотворительного дауншифтинга?

А. Шатрова:

— Это очень хорошая на самом деле мысль. Мне сейчас вспомнилось, когда проводили... Ну, в некоторых городах проводили эксперименты — когда чиновникам предлагали сесть в инвалидные коляски и попробовать проехать по пандусам, которые установлены в городе, да. И это была непростая задача!

Знаете, было много у нас же и волонтеров, которые... и есть — у которых свой бизнес, которые достаточно успешные люди... Это полезно. Где-то это полезно. Я не за то, чтобы это было, может быть, постоянно, да, но иногда для того, чтобы узнать глубину проблемы, нужно понять, с чем сталкиваются там, например, те же старики, те же люди инвалиды...

Например, мамочки с детьми с тяжелыми заболеваниями, которые таскают там этих деток на себе, с этими колясками. Как порой те же лестницы могут быть не приспособлены в том или ином учреждении.

Это хорошо иногда, да — где-то спуститься иногда со своей карьерной лестницы и узнать, что такое простая жизнь...

К. Мацан:

— За 12 лет, которые Вы занимаетесь этой работой, как Вам кажется, по Вашим ощущениям, изменился, во-первых, сам сектор благотворительности — время же идет, он меняется, и отношение общества к тем проблемам, которыми Вы занимаетесь. Какие наблюдения у Вас тут есть?

А. Шатрова:

— Вы знаете, когда мы только начинали, я была на вот встречах коллег одна из самых юных девушек, очень молодая — в основном это были уже такие люди очень взрослые, опытные. И благотворительные организации такие были в основном — уже кто давно существует... Таких новичков — нас... ну, мы появлялись, кто-то появлялся, кто-то исчезал...

А сейчас и сектор стал более профессиональным, и он стал больше заявлять о себе. Стало больше информации, открытости информации; стало более доступно узнать о какой-то проблеме, больше статистики собрано. Больше такого — как раз-таки такое есть понятие — импакта, да, когда организации решают какую-то социальную проблему глубоко. И это как раз уже не про праздники где-то в учреждениях, да, а это про решение социальной проблемы...

И само общество — оно тоже стало более открытым. Потому что стало больше рекламы об этом, больше звезды стали об этом говорить, да — люди, которые имеют какое-то влияние. Поэтому я рада, что сейчас благотворительность — она стала более понятной, более открытой и более доступной для людей...

К. Мацан:

— Вот если сейчас нас слушают люди, фонд «Яркая жизнь» — как его найти? И какая помощь самому фонду нужна? В чем заинтересованы — в пожертвованиях, в волонтерах, в чем-то еще?

А. Шатрова:

— Заинтересованы в скачивании приложения — мобильного приложения «Хочу помочь». Это бесплатное приложение, которое доступно на площадках. Потому что, я думаю, слушатели из разных городов, и они могут найти фонд, который, может, ближе к ним, или откликается...

Естественно, мы всегда рады пожертвованиям, потому что как раз-таки пожертвования помогают продолжать помогать, да. Чтобы специалисты работали, чтобы звонки были отвечены вовремя, чтобы лечение было оплачено вовремя, да. Пожертвования — они, конечно, имеют большое значение.

И здорово, когда это может быть ежемесячное пожертвование. Это может быть не обязательно какая-то большая сумма, но ежемесячное пожертвование, или рекуррентный платеж — это, конечно, очень здорово.

Ну и, конечно, волонтерская помощь — потому что подопечных много. Люди... они могут не всегда участвовать — кто-то, например, куда-то уехал, переехал... Поэтому новым людям мы всегда открыты и очень рады!

К. Мацан:

— Вот задам вопрос — если это не коммерческая тайна... Мы часто слышим от фондов, что действительно ежемесячные, регулярные пожертвования — даже небольшие — очень важны. Фонд может как-то исходя из этого что-то планировать, выстраивать свою работу... И иногда в этом слышится немножко тоже такая, ну, фигура речи. И думаешь: ну, если я перевожу... ну ладно там, не сто рублей, ну хорошо — тысячу рублей в месяц определенному фонду какому-то любимому...

Исходя из их запросов это все равно — капля в море! Сколько нас таких должно быть людей, которые бы... Хотя я понимаю, что для очень многих в стране 1000 рублей в месяц — это не маленькая сумма. И если человек жертвует, несмотря ни на что — это вообще-то лепта вдовицы, это большое пожертвование для человека...

Но вот для вас как для фонда — опять же, не прошу Вас коммерческую тайну раскрывать — эти небольшие, но регулярные пожертвования людей какую роль играют, какую часть бюджета составляют? Это действительно то, что помогает вам выживать и планировать?

А. Шатрова:

— Это действительно... Наш бюджет за прошлый год и за позапрошлый, мы понимаем, что основная часть — это пожертвования людей. И суммы варьируются, разные да. Есть люди, кто подписан на рубль в день — у нас на наш фонд, да — на рубль в день, на 30 рублей ежемесячный платеж. Вы знаете, мы когда видим это пожертвование, мы всегда очень радуемся. Потому что человек принял осознанное решение: хотя бы рубль в день — я за этот рубль ничего не куплю, да... Но когда из таких пожертвований складывается сумма — кто-то жертвует рубль, кто-то больше, кто-то меньше... Люблю фразу: океан состоит из капель, мир состоит из людей. Поэтому каждая капля в море — она нужна...

К. Мацан:

— Спасибо огромное за этот разговор. Фонду 12 лет — и насколько я знаю, завтра, 20 января, у вас день рождения. И мы вас поздравляем! И благодарим за работу! И за беседу благодарим — Анна Шатрова, директор благотворительного фонда «Яркая жизнь», член Совета по добровольчеству Санкт-Петербурга, была сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер». У микрофона был Константин Мацан. Спасибо, до свидания!

А. Шатрова:

— Спасибо большое!

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Путь к священству». Протоиерей Алексей Митюшин
• «Поэзия и поэтические переводы». Олег Скляров, Владимир Макаров
• «Святость». Священник Александр Сатомский