«Духовные смыслы в киноискусстве». Светлый вечер с монахиней Софией (Ищенко) (01.02.2018)

У нас в гостях была президент Международного православного Сретенского кинофестиваля «Встреча», член Общественного Совета при Уполномоченном при Президенте РФ по правам ребенка монахиня София (Ищенко).

Мы говорили о ежегодном кинофестивале «Встреча» и об участниках конкурсного показа, также разговор шел о духовных смыслах в кинокартинах, о том, нужна ли цензура в современном мире и о воспитании нравственных ценностей у младших поколений.

---

Л. Горская

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели, в эфире радио «Вера», программа «Светлый вечер». Здесь, в студии Лиза Горская и монахиня София Ищенко, президент Международного православного Сретенского кинофестиваля «Встреча». Матушка у нас здесь не первый раз. Это какой фестиваль уже?

Монахиня София

— Тринадцатый.

Л. Горская

— Тринадцатый. Расскажите еще раз нашим радиослушателям, вообще, что это за фестиваль, какая его идея, как он развивается. И вот сейчас XIII фестиваль, может быть, чем он особенный?

Монахиня София

— Ну, во-первых, наш фестиваль каждый особенный. Он как ребенок, который никогда новый ребенок не похож на других, хотя он имеет общее родство. Наш фестиваль возник в 2006 году, вернее в 2005. Он, так сказать, в 2005 зародился, в 2006 родился году, на Сретение, так благословил его митрополит Калужский и Боровский Климент. Потому что наш фестиваль проходит в городе Обнинске, Калужской области и в Калужской епархии, по сути, и поэтому вот он имеет место быть именно там, место рождения. А каждый фестиваль по-разному чем-то интересен, потому что мы часто, особенно в последние 6-7 лет, стали привязывать фестивали к тем датам или к тем событиям, которые определены годом. Год Крещения Руси праздновали, тысячелетие, упокоения князя Владимира или война 1812 года, был 200-летний юбилей, мы отмечали. Или вот в прошлом году это был год экологии, тоже наш фестиваль имел такую направленность экологическую. Ну а в этом году, коль президентом Российской Федерации, Владимиром Владимировичем Путиным объявлено десятилетие детства и в этом году я стала членом Общественного совета при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, то ну просто как бы Сам Бог велел заниматься вопросами семьи и детства. И наш фестиваль в этом году имеет такой девиз что ли: сохранение чистоты детских сердец в произведениях киноискусства. И поэтому вот, естественно, от названия — как корабль назовешь, так он и поплывет, поэтому, естественно, и фестиваль наш будет наполнен конференциями, встречами, круглыми столами и, конечно же, фильмами, которые будут в основном посвящены семье и детству.

Л. Горская

— А когда он будет проходить?

Монахиня София

— На Сретение, так как он Сретенский, как благословил владыка. В этом году в связи с тем, очень ранний пост начинается, с 11 по 17 февраля в городе Обнинске.

Л. Горская

— А может быть, вспомним предыдущий фестиваль, потому что вы до него к нам приходили, а после не приходили, который был посвящен тому, что связано с экологией, с природой. Вот, может быть, какие-то фильмы вам особенно запомнились, у вас там были какие-то особенно отмечены и вы можете порекомендовать нашим слушателям их посмотреть. Мне эта тема особенно близка, поэтому вот я прошу подробнее рассказать.

Монахиня София

— Да, конечно, было много фильмов. И, кстати сказать, были очень хорошие мультипликационные фильмы студентов ВГИКа. Надо сказать, вообще вот последние годы, года четыре студенческие вгиковские работы не только премии получают на фестивале, они просто украшают фестиваль. То есть достаточно много студентов, которые в будущем вот, надеюсь, в ближайшие пять-десять лет явят нам новых, очень значимых личностей в области искусства кино. Фильмы очень хорошие. Во-первых, они наполнены, не только содержание по теме, они наполнены еще и духовным содержанием, что очень-очень радует. Ну вот из мультфильмов, которые мне вот сейчас вспоминаются, вгиковских, это «Первая охота» мультипликационный фильм или «Восход солнца» — тоже очень интересная работа. Ну а из полнометражного кино, конечно, нас всех очень поразил этот фильм с участием Алексея Гуськова — «Находка». Вот «Находку» я рекомендовала бы прямо всем посмотреть. Там не говорится напрямую о вере, там нет религиозных вслух называемых ценностей. Но если у человека было ожесточенное сердце, и вдруг через какое-то событие — ну вот он нашел ребенка, нес его по тайге и он умер у него на руках, — и сердце его размягчилось, и он покаялся, пусть еще не в храме, но перед людьми, перед самим собой, перед свой женой в тех злодеяниях, которые он до этого совершал и он изменил свое отношение к людям, полюбил людей стал их разделять их проблемы — это конечно путь к Богу. Путь к человеку это всегда путь к Богу. И вот этот фильм, он и духовную составляющую, и природную: этот человек был инспектор рыбнадзора.

Л. Горская

— Еще раз, фильм называется «Находка»?

Монахиня София

— Да, «Находка».

Л. Горская

— А режиссер?

Монахиня София

— Вот так сейчас быстро не вспомню режиссера, потому что на каждый фильм фестиваль нам присылают около 300–350 фильмов, я их всех смотрю. Фильмы, особенно запоминающиеся, я еще помню, а вот режиссеров не всегда, к сожалению.

Л. Горская

— Ну я думаю, наши радиослушатели без труда найдут фильм «Находка», он 2017 года?

Монахиня София

— Нет, 2016.

Л. Горская

— 2016 года. А что такое православное кино, насколько это вообще корректно, корректен такой термин? Мы об этом часто спорим. Потому что вот мне кажется, чтобы... Давайте лучше вы сначала расскажете, что вам кажется — это гораздо интереснее.

Монахиня София

— Ну я думаю, что и спорить не стоит. Потому что мы спорим, наверное, потому что в наше лукавое время мы боимся называть вещи своими именами. Мы боимся сказать миру откровенно свою позицию, боимся, что нас будут обвинять в том, что мы не корректны, что мы не толерантны. А мы не толерантны, мы христиане и мы имеем свою позицию, о которой и перед людьми, и перед Богом можем ее назвать. И поэтому христианское православное кино это кино, которое в первую очередь носит такое христоцентрическое направление, христоцентричность в произведении. Вот «Находка», про которую я вам сейчас говорила: конечно, этот человек, отвернувшийся от греха и увидевший человека и полюбивший его, конечно же, его духовное развитие продолжится, это будет путь к Богу, бесспорно. И это не назидательно, не демонстративно, а очень тонко показано в этом произведении. Конечно, христоцентричность. И еще одна, даже две вещи: это христианская этика и христианская эстетика в выражении того содержания, которое закладывает автор. Христианская этика. Ну понимаете, так как мы, у нас очень мало сейчас в обществе христиан, много тех, кто называет себя христианами, а вот подлинных христиан, и поэтому надо почему-то обществу рассказывать, что такое христианская этика. Ну если мы говорим христоцентричность, то это та часть жизни человека, которая больше в духовной сфере. А христианская этика — это нравственные основы, которые необходимы при общении человека с человеком, но основанные на заповедях Божиих. Христианская позиция между человеком и человеком, причем все равно каким человеком, не обязательно между христианином и христианином, между любым человеком, нравственные нормы, которые мы соблюдаем в общении.

Л. Горская

— Ну вот, например, под ваши критерии, по-моему, полностью подходит фильм, который сейчас просто побил многие рекорды по сборам: «Движение вверх», режиссера Мегердичева.

Монахиня София

— Там есть движение к Богу?

Л. Горская

— Вы знаете, там Библия показана только в одном месте, когда ее герой провозит...

Монахиня София

— Нет, я не про Библию...

Л. Горская

— Там есть движение к ближним, там есть движение к любви, там есть труд, там есть прощение, там есть жертвенность, там есть примирение — там вот все эти наши векторы, к которым мы стремимся в жизни как христиане, которые для нас приоритетны, они все показаны.

Монахиня София

— Ну если вы помните заповедь Божию: «Возлюби Господа Бога своего и возлюби ближнего своего, как самого себя». Сначала Бога — почему я и сказала о христоцентричности и поставила в первом, — движение к Богу, потом движение к человеку и через человека к самому себе. Если там есть движение, я не смотрела этот фильм, к сожалению, но если там есть движение к Богу, то есть человек меняется, осознает свои ошибки, стремится их исповедать, ну не обязательно даже в церкви, просто перед самим собой исповедать, измениться к лучшему, то, наверное, да.

Л. Горская

— Посмотрите, там интересно. И там даже вот исповедь в такой косвенной форме есть: там есть два момента, когда герои вслух признают свои ошибки, что они там были неправы вот отношению к ближним. Это очень интересно. И мне кажется, то же с христианской точки зрения. Ведь не обязательно все в лоб показывать.

Монахиня София

— Нет, безусловно, да ни в коем случае в лоб-то показывать и нельзя, это будет неправильно. Посмотрите, даже Бог ведет нас прикровенно. Бог не является пред нами там воочию, что иди ко Мне. Нет, прикровенно: через какие-то события нашей жизни, может быть, через какие-то явления Он нас зовет к себе. Не показывает, вот однажды показал две тысячи лет назад, и все, а дальше уже вера. Поэтому и здесь, если есть такое — да, наверное, можно счесть. Но кроме христианской этики еще и христианская эстетика — то есть это в первую очередь целомудрие: целомудрие в движениях, целомудрие в одежде, целомудрие в показе, может быть, каких-то близких отношений — это очень важно. Я вот не видела этот фильм, не могу вам про это сказать. Но если вот это есть — да, почему нет, это христианский фильм, может быть, он сделан христианами. Это не напрямую религиозный, но это кино христианское. Я не могу о нем судить, потому что я его не видела, но то, что вы мне пересказываете — да, почему бы нет.

Л. Горская

— Ну вот я вам пересказываю то, что я в нем увидела...

Монахиня София

— То, что вы в нем увидели, да.

Л. Горская

— То, что для меня показалась важным. Когда в фильме герой, спортсмен, самый замечательный игрок в команде из-за границы везет контрабандой только Евангелие — одну вещь, в то время как там коллеги везут там дубленки, ворох других...

Монахиня София

— Ну понятно.

Л. Горская

— Совершенно прагматических вещей. Тут, мне кажется, очень сильный момент и он впечатляет, может быть, больше, чем...

Монахиня София

— Ну вот видите, уже есть даже такая религиозная линия. А вы сейчас сказали такую фразу, у меня сразу возникла такая мысль: вы сказали, таких прагматических вещей — нет, самая прагматическая вещь это была Библия. Это самая необходимая для человека книга. Книга Библия — самый необходимый для человека предмет. Самый необходимый. Все остальное мишура. Вот все их там, я не знаю, что они там везли, магнитофоны или что-то еще — это же советский период, — оно уже давно выброшено, их давно уже нет. Единственный предмет, который реально он тогда привез, и я думаю, его внуки сейчас им пользуются. Прагматика — для себя, для семьи, для будущего.

Л. Горская

— У нас в программе уже несколько раз прозвучало упоминание человеческого сердца как, с позволения сказать, такого объекта творчества. То есть, с одной стороны, вы сказали... Правильно говорю, объекта? Субъекта...

Монахиня София

— Ну объекта, да.

Л. Горская

— Вы сказали, что год детства, и фильмы будут посвящены чистоте человеческих сердец.

Монахиня София

— Да.

Л. Горская

— Когда вы говорили про предыдущий фестиваль, вы говорили о фильмах, которые ведут к умягчению сердца. Вот расскажите, что это за процесс, что это за взаимоотношение такое, взаимодействие наших сердец и искусства.

Монахиня София

— Ну вообще цель искусства как такового, причем любых видов и жанров, оно должно быть, целью искусства должно быть и умягчение, и возвышение, и облагораживание человеческих сердец и изгнание из сердца всякую ложь, ненависть, нелюбовь. Искусство должно быть инструментом, который помогает человеку возвыситься. Помните, у Серафима Саровского были такие слова: прежде, чем обожиться, надо очеловечиться. И искусство должно помогать человеку встать со ступени, может быть, безверия, может быть, греха, подняться на новую ступень осознания этого, отказа от него. И вот этот путь, вот эта ступень поможет ему встать и на духовную степень. Без этой ступени, без ступени нравственной нельзя встать на ступень духовную. Нельзя. И искусство должно в этом человеку помогать. Но мы живем сейчас с вами в таком мире, когда искусство, к сожалению, не только не помогает человеку, оно делает все возможное, чтобы задержать его на ступени греха, вот на низшей ступени, что бы мы ни взяли: фильмы, музыку, живопись, литературу ну о СМИ я просто уже не говорю, СМИ и интернет — все делается для того, чтобы не дать человеку вырваться из плена греха. Ну вот если взять, например, такой фильм как «Последний богатырь» — вот из последних. Ну ведь это же страшное кино. Страшное кино в том смысле, что оно...

Л. Горская

— Пустое.

Монахиня София

— Да если бы пустое! Пустое — посмотрел и забыл. Нет. Вот так как идет третья мировая информационно-психологическая война, то наши враги очень тонко пользуются оружием смены, подмены понятий. Ведь у нас богатырь в нашей мифологии, да даже не в мифологии, а в нашем представлении о богатыре, в нашем русском менталитете богатырь — это всегда правдивый, честный, защитник всех обидимых, патриот и человек, побеждающий зло не только собственными силами, но еще и с помощью Бога. А что нам показали здесь? Как спросил один мальчик, сын одной моей знакомой, когда они вышли из кинотеатра, — он же был представлен как сказка, так вот там и Баба Яга, и Кащей Бессмертный, и она пошла с ребенком девяти лет. Ребенок выходит из кинотеатра и говорит: «Мам, а почему богатырь был такой злой?» Что происходит? Там Кащей Бессмертный — положительный герой. Кащей Бессмертный, который во всех русских сказках всегда отрицательный герой — он здесь положительный, Баба Яга — так вообще очаровашка. Подмена понятий. Хотят изменить наши изменения о добре и зле, причем тонко, средствами искусства.

Л. Горская

— Монахиня София Ищенко, президент Международного православного Сретенского кинофестиваля «Встреча» и член Общественного совета при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, в гостях у радио «Вера», мы продолжаем программу «Светлый вечер». Вы говорили про фильм «Последний богатырь». Может быть, я, когда вижу такие вещи, которые вы описали... Я его смотрела на самом деле, я даже не придала этому такое значение, потому что мне показалось, что это ну скорее легкомыслие сценариста, чем злой умысел: какое-то желание казаться оригинальным, дать неожиданный поворот таким привычным вещам. Ну есть волшебная сказка, и там у нее есть определенные свои как бы законы, правила: волшебные помощники, артефакты и так далее, есть герой. Другое дело, что герой, он может быть дурачком, он может быть нелепым. Вы сказали, что сын ваших друзей, когда вышел из кинотеатра, сказал, что он был злой. Вот я, честно говоря, этого не заметила. Ну я вообще много чего в жизни не замечаю...

Монахиня София

— А ребенок заметил. И если мы говорим, допустим, об этих фильмах, которые будет смотреть в основном молодежь, то вот, например, о детях и молодежи, ну не столько о молодежи, сколько о детях я могу сказать: у детей мифологическое сознание, они верят во все. В Деда Мороза, они верят в Бабу Ягу, они верят в сказку. И вот представьте себе, что эта сказка, которую, может быть, он с детства читал, ему рассказывала бабушка там, читала мама, где установившиеся образы персонажей — одни определяют зло, другие добро. И в сказке всегда — волшебная она или бытовая — самое главное, и сказку для этого и создавали: встреча добра и зла, их борьба и победа добра. И эти устоявшиеся персонажи, они персоналии зла или персоналии добра.

Л. Горская

— А тут, мне кажется, просто взяли архетип или, как это сказать, друида, то есть вот богатырь наш, по сути, украден из соответствующей мифологии...

Монахиня София

— Других...

Л. Горская

— Да, друид.

Монахиня София

— Других чего?

Л. Горская

— Мифологии.

Монахиня София

— Из мифов других...

Л. Горская

— Народов.

Монахиня София

— Народов, у которых абсолютно другая религия, у которых понятие добра и зла с нами не совпадает. И поэтому их образы — вот друиды, — они другие.

Л. Горская

— Но они там на своем месте в этой мифологии все равно. А у нас этот друид попадает на место богатыря и называется богатырем. Ну смотрите, он же действительно друид — у него определенные магические способности, они предаются по наследству, они очень редкие, он остался последний — то есть он друид.

Монахиня София

— Понятно.

Л. Горская

— Этот меч-кладенец это меч короля Артура, по сути...

Монахиня София

— А кто, скажите, пожалуйста, а кто такой вот для вас, вот просто для вас, Лиза, кто такой друид?

Л. Горская

— Ну это маг, где-то там в дебрях Ирландии...

Монахиня София

— Она не ваша, она не родная. И скажите, пожалуйста, зачем в русскую историю с нашей Бабой Ягой, с нашим Кащеем Бессмертным включать совершенно иной персонаж...

Л. Горская

— Еще и до кучи.

Монахиня София

— Да, еще и до кучи других. И скажите, пожалуйста, что тогда в нашем подсознании происходит?

Л. Горская

— Борьба зла со злом.

Монахиня София

— А зло со злом не борется — это абсурд. Зло со злом не борется никогда. Это одна субстанция. Такого не бывает. Вспомните Библию: если сатана с сатаной будет бороться, дом разделится сам в себе, разрушится. Зло не может бороться со злом, у него нет мотивации, нет оснований. В том-то и дело, что нам, грубо говоря, запудривают мозги и говорят: ой, и это не страшное зло, там и этот Кащей Бессмертный вполне такой, и Баба Яга нормальная — то есть наше добро, то что мы всегда считали злом — да не такое уж оно и зло, и то что мы считали добром — ну не такое ж уж оно и добро, то есть размыты понятия. И сказки-то для чего? Сказки, былины, чтобы четко, на уровне человеческом было четкое разделение: это добро, это зло. Ребенку говорят: смотри, не поступай, как Колобок. А почему? Был непослушным — это привело его к печальной кончине. Был непослушным. А теперь представьте себе, что Колобок ну не такой уж... Дед и бабка-то тоже не очень: хотели его съесть там вот, ну и правильно сделал что убежал — чему мы будем учить своих детей? На самом деле вроде как в этом есть какой-то смысл: да, действительно его создали для того, чтобы съесть. Чему мы будем учить детей? А в сказке про это не говорится. Бабушка с дедушкой его создали, а он от них... И ему сказали посидеть, а он убежал. Добро и зло, если их смешать, то у наших детей, да и у нас через некоторое время вообще не будет ориентиров, что есть добро, что есть зло. А вот подождите, несколько лет тому назад были созданы мультфильмы, и они без конца идут на многих телеканалах, про Добрыню Никитича, про князя Владимира — ну это же просто чудовищные вещи. Во-первых, князь Владимир это подлинный исторический персонаж, уникальнейший в своем роде человек, который сумел целый народ привести ко Христу и вообще создать новый народ на основе христианских ценностей, и он создал русскую цивилизацию. Но это я знаю, это вы знаете, а молодежь не знает. И для них князь Владимир, креститель Руси, это какой-то такой маленький поганец, который за всех прячется, ищет только свою личную выгоду. Это же чудовищно разрушает наш менталитет, наши представления даже о герое. И, конечно, уничтожает нашу историческую память. Хотя надо сказать, сделано художественно, очень много остроумных шуток, оборотов — сделано профессионально, что тем опаснее. А мы делаем вид, что ну а че там? Прикольно, да, вот ой, там какой князь Владимир, а какой Илья Муромец? А Илья Муромец, простите, это тоже подлинный герой. Это подлинный персонаж исторический, мы мощам его поклоняемся, когда ездим...

Л. Горская

— В Киево-Печерскую Лавру.

Монахиня София

— В Киево-Печерскую Лавру. А знают ли об этом наши дети? Нет. Они знают его по этим мультикам. И вот, кстати сказать, на фестиваль, если мне даже присылают подобного рода современные, модные, вышедшие там в последний год фильмы — никогда не беру. Это преступление. Собственно мы и фестиваль создавали именно для того, чтобы появился... Я вот только приехала из Совета Федерации, там была секция по духовно-нравственному воспитанию и говорили: ну вот, мы живем в такой стране, что вот должна быть свобода слова, нельзя ставить...

Л. Горская

— Цензуру.

Монахиня София

— Цензуру — ни в коем случае, нужны какие-то фильтры. Слушайте, зачем жонглировать словами? Какие фильтры? Цензура и есть фильтр. И если вы прописали уже во всех документах: духовно-нравственное воспитание молодежи, духовность и нравственность вводить в общество, в политические отношения, в экономические отношения — чего вы играете со словами? Да конечно, цензура нужна, безусловно. Другое дело, какая она должна быть, какого качества. Но нельзя без цензуры. У человека, у каждого человека есть своя цензура? Безусловно. Я думаю, что я скажу, я отвечаю за свои слова. А разве наши средства информации отвечают сейчас за свои слова?

Л. Горская

— Ну кто-то отвечает.

Монахиня София

— Кто-то! Мы же говорим не кто-то, а мы говорим об обществе...

Л. Горская

— Ну подождите, у нас есть регулятор — Роспотребнадзор, Роскомнадзор и так далее. И есть определенные вещи, которые регламентированы. Если ты их нарушаешь — тебе приходит предупреждение.

Монахиня София

— Когда происходит социальные исследование, то больше всего население там на вопрос: чего вам не хватает? — и дети, и подростки, и взрослые отвечают: справедливости. Справедливости. И здесь, наверное, можно сказать еще справедливости и честности, ну в справедливость она составляющей входит. Честности не хватает.

Л. Горская

— Мы с вами коснулись очень важной темы, я предлагаю вернуться к этому через минуту. Я напомню нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера», программа «Светлый вечер». Здесь с вами в студии Лиза Горская и монахиня София Ищенко, президент Международного православного Сретенского кинофестиваля «Встреча» и член Общественного совета при Президенте Российской Федерации по правам ребенка. Оставайтесь с нами, через минуту снова в студии.

Л. Горская

— «Светлый вечер» в эфире радио «Вера». Лиза Горская и монахиня София Ищенко, президент Международного православного Сретенского кинофестиваля «Встреча» и член Общественного совета при Президенте Российской Федерации по правам ребенка в студии радио «Вера». И мы с вами затронули тему справедливости. Вы говорите, что не хватает сейчас справедливости, в том числе и детям, и подросткам, которые вместе с нами смотрят новости и, собственно, потребляют всю ту информацию, которую потребляем мы. Ограничить и как-то фильтровать ее сейчас возможностей у нас нет.

Монахиня София

— Да. Поэтому и когда говорят: вот у нас такая молодежь — а она такая, чем мы ее наполнили. А если мы ее наполнили ложью, если мы наполнили ее неправдами, неисполнением своих слов, своих обещаний — она такая и будет: она тоже научится хитрить, она научится искать выгоды лично для себя. Потому что, ну вы знаете, какова среда, таков и продукт среды. И я считаю, что это преступление, наше преступление, всех нас, взрослых людей, которые на сегодня, скажем так, достаточно безответственны. И родители безответственны. Потому что сейчас в России очень большая проблема семьи. Я понимаю, что трудно совсем винить народ в целом, потому что вот сейчас родители детей, которым 20 лет, это родители, которые рожали их в момент перестройки — ну вот 20 лет назад, тогда такая разруха была в головах людей, когда люди не понимали: одно поломано, а какие-то нравственные ориентиры уничтожены, новых нравственных ориентиров не создано. Человек остался сам с собой, со своей совестью. А в стране шел грабеж: грабеж наших природных ресурсов, грабеж наших заводов, фабрик. Народ это все видел и он все это понимал и ничего не мог сделать. И ориентиров: а, раз все там рвут себе, то и мне надо, и не только мне, моим будущим детям — и вот в этом родилось новое молодое поколение. Если им сейчас 20–22, 25 — у них уже рождаются дети, что они им могут передать? Вот Путин объявил десятилетие детства. И вот сейчас опять-таки мы на этой встрече говорили: через 10 лет мы создадим новое молодое поколение. Вот сейчас кто пошел в 1-й класс, они через 10 лет закончат школу, и это будет нравственное, духовное поколение. С какой стати?

Л. Горская

— Ну да, у меня тоже вопрос: с какой стати?

Монахиня София

— С какой стати?

Л. Горская

— Честно говоря, вот родители этих детей, про которых вы говорите, которым сейчас будет 22 года, в среднем, 25 — с ними очень сложно вот нашему, моему поколению, которое лет ну так, мягко скажу, на 10 постарше, найти общий язык. Очень сложно.

Монахиня София

— Очень трудно. А представьте, они уже воспитывают. У них у самих не хватает ни традиционных семейных ценностей, у них очень размыто понятие, что это такое семья, вот семья как такая иерархическая структура: папа, мама, бабушки, дедушки, дети — дети на последнем месте. Вот недавно я готовила выступление по семье, и когда я готовилась, мне пришла такая интересная мысль. Вот если можно, поделюсь с вами: почему мужчины, ну в последние там лет 60–70 перестали желать становиться мужьями, официальными мужьями? Как много у нас браков временных, каких-то браков гражданских, как много браков у нас распадается. Почему мужчина не хочет быть скрепой семьи? Почему он не хочет вот этот социальный институт брат в свои руки? И вы знаете, какая мне мысль пришла. Вот после войны, когда было очень много потеряно взрослых мужчин, когда люди очень страдали и, создавая новую жизнь, они хотели, если мы не сумели пожить, вот на нашу жизнь пришлась война, пусть хоть нашим детям будет хорошо, возникла такая парадигма: живу ради детей, живу для детей. Так часто говорили женщины, которые потеряли мужей и у них на руках двое-трое детей: их надо поднимать, и я ради них живу. Но сменялось поколение от поколения, а парадигма «живу ради детей» осталась. Очень ярко проявлялась, кстати, в период перестройки. Работаю на трех работах — ради детей. И что получается? Главным в семье должен быть муж, потом жена, потом родители мужа и жены, потом дети, на последнем месте. В наших семьях сейчас на первом месте дети, потом жена, потом, может быть, родители мужа и жены, и на последнем месте муж. Единственная его функция — это прокормить семью, содержать семью. И когда мальчик вырастает, а он ведь на первом месте — все для детей: поедем на море — детей надо закалять; работаем на двух работах — готовить надо в институт, надо там, чтобы он не хуже других был одет ну и прочее. Ребенок вырастает, ему 25 лет, ему надо создавать семью. И он понимает, что как только он станет официально мужем, его сразу поставят на последнее место, а на первое место поставят детей. Конкурент? Безусловно, конкурент. За первое место. И он не хочет это место терять. И семейная иерархия просто разрушается. И как этим родителям сейчас сказать: воспитывайте нравственных детей? Даже та самая пятая заповедь: чти отца и мать своих — а за что?

Л. Горская

— Как за что? За то, что они жизнь дали.

Монахиня София

— Жизнь дали? На что дети отвечают: а я вас не просил. А я вас этого не просил. Вы мне дайте лучше вот это, это, это, машину, квартиру, институт и так далее. А не даете — вы плохие родители. И это поголовно. А самое главное, сами родители не понимают: а как у них так получилось? Ведь они жили ради детей. Ведь они все для них делали. И они не понимают, что существуют некие в обществе устроения, уложения, изменение которых приводит к краху семейных ценностей.

Л. Горская

— Звучит, конечно, жутко. Но на самом деле, вы сказали, и я поняла, что я в своей жизни действительно сталкиваюсь с тем, что в некоторых семьях детей или там супруга воспринимают не как близкого человека, а как конкурента. Подсознательно, не сознательно. У человека спросишь — он никогда не признается.

Монахиня София

— И не то что не признается, он никогда об этом не задумывался — это же на бессознательном уровне происходит.

Л. Горская

— Но так же быть не должно. Это же твои самые близкие люди, твои единомышленники, ну по идее-то.

Монахиня София

— В идеале — да. Но это тогда, когда общество тебя с детства воспитывало, оно готовило тебя стать главой... Даже не так. Семья тебя мотивировала вот с низшей ступени, да, вот когда ты вырастешь и создашь свою семью, вот тогда ты будешь, как папа, к которому мы все относимся с большим уважением, с большим трепетом. Мы его безусловно слушаем. Мы безусловно оказываем ему знаки почтения, уважения. И папа у нас в семье — ему первому подают покушать, для него первого готовят там рубашечку, подают, когда он идет на работу. Для него первого все. И тогда мальчик смотрит, говорит: хочу быть папой, хочу быть мужем...

Л. Горская

— Вот это папа! Да.

Монахиня София

— Вот это папа! Я хочу на это место. А когда папа, мама, бабушки, дедушки носятся за маленьким еще мальчиком: обуть, одеть, подать — папа, дай то, мама, дай это — он кумир. Из детей создали кумиров и теперь не знают, что с этим делать.

Л. Горская

— Интересно.

Монахиня София

— «Не создай себе кумира» — опять-таки заповеди Божии. Нарушаем заповеди — получаем результат. И опять-таки вот ушли от традиций, разрушили семью, даже не семью, разрушили основы ну православного уклада. Ведь что такое семья? Семья это малая Церковь. В Церкви глава Господь, Церковь — это собрание верующих. И мы все знаем, что мы не можем встать на место Бога. Мы — это мы, мы стоим на другой ступени. Точно так же и семья: отец — глава, он законодатель, он говорит, как жить. И как к законодателю мы все, остальные члены семьи, должны относиться к нему с большим почтением. А он должен быть очень ответственным и за свои слова, и за принятие решений.

Л. Горская

— А вот у меня к этой нашей теме возник вопрос. Сейчас вот буквально недавно заговорили о том, чтобы приравнять гражданский брак по истечении определенного времени...

Монахиня София

— Да это вообще ужас.

Л. Горская

— Юридически, да, ну вот к браку...

Монахиня София

— Да, к обычному браку, легитимному браку.

Л. Горская

— Который заключается в загсе. То есть это еще сильнее разрушит институт семьи или, может, укрепит каким-то косвенным невообразимым образом?

Монахиня София

— По сути это насильственное загонение тех людей, которые не хотят брака, их хотят заставить считаться мужем и женой. Но нельзя сделать это насильно. Во-первых, это действительно уничтожает свободу человека, подлинную свободу. Они сами должны выбрать, кем им быть, с одной стороны. А с другой стороны, мне кажется, что это связано с культом денег, с культом ну физических накоплений. Потому что если сейчас муж с женой живут в незарегистрированном браке, при разводе, даже не при разводе, при смерти одного из супругов второй супруг не может претендовать ни на какое наследство. Допустим, если квартира была приватизирована на имя мужа, если он в официальном браке с женой, умер муж — ей приходится по наследству. А если не зарегистрирован, то нет. И любой там трехступенчатый племянник придет и скажет: это мое. Это по законодательству. С другой стороны, эти уложения существуют уже несколько столетий, что только узаконенное, обществом принятое сожительство мужчины и женщины считается браком, считается семьей. Но, как я уже сказала, здесь настолько сейчас понятия размыты, что хотят их как-то ввести. Но я думаю, что это только связано абсолютно не с укреплением семьи и брака, не с духовными скрепами, а именно с материальными.

Л. Горская

— Монахиня София Ищенко, президент Международного православного Сретенского кинофестиваля «Встреча» и член Общественного совета при Президенте Российской Федерации по правам ребенка в гостях у радио «Вера». Здесь с вами в студии еще Лиза Горская. У нас осталось не так уж много времени, а нам еще нужно поговорить о предстоящем кинофестивале, XIII кинофестивале, которые посвящен детству, чистоте детства, правам детства. Но мне бы перед этим хотелось бы вас попросить рассказать вот о чем. Мы тут с вами очень долго очерчивали круг неких проблем, очень серьезных проблем. Всегда, когда какая-то проблема обозначена, хочется спросить: а как ее решать, что делать, какое может быть лекарство? Ну хотя бы небольшие шажки в ту сторону, чтобы ну если не исправить, то остановить какой-то критический процесс.

Монахиня София

— Ох, я, конечно, оптимист по природе, но я боюсь, что вот этот процесс распада уже не остановить. И не только у нас в России, а вообще в мире. Мир разрушается просто на глазах. Чуть ли не каждые там, я не знаю, месяц, другой, и все новые и новые страшные вещи, особенно если говорить о вопросах семьи. Ну в первую очередь, мне кажется, вот если для России, какие шаги ей надо предпринимать, причем предпринимать срочно, не вообще: давайте подумаем, когда, а срочно предпринимать — это, конечно, изменение Конституции. Изменение Конституции в той ее части, ведь мы же знаем, как принимали Конституцию, кто у нас были советниками и что там. У нас не прописано самое главное: какова идеология нашего общества. Мы до сих пор не понимаем, кто мы и какие. Ведь что такое идеология: в основе слова «идеология» лежит идея. Какова идея жизни нашей, нашего общества — она не прописана совсем, то есть у нас все идеологии имеют место быть. И потому так сложно заниматься образованием и воспитанием. Бедные педагоги, ну раньше у них вообще было только образование, несколько лет тому назад после послания президента Путина сказали, что надо ввести обязательно воспитание. А они не понимают, чему воспитывать, к каким нравственным нормам надо присоединиться, чтобы создать стройную воспитательную систему. Христианские ценности — так у нас вроде бы светское государство, они не понимают. Ну даже если бы они и поняли, а они знают христианские ценности? Не знают, не знают в большинстве своем. Ведь даже смотрите, те педагоги, которые решили преподавать основы православной культуры, их учат-учат, учат-учат — и до сих пор научить не могут, чтобы они хотя бы в чем-то разбирались. А я считаю, что надо, чтобы все педагоги, и вообще надо в вузах ввести обязательно изучение основ православной культуры. Культура — это что входит в культуру? Это религия, наука и искусство. Так вот эти основы нашей русской, а у нас культурообразующая религия православие, они должны знать. Это не значит, что они должны все поверить, они должны прийти в храм и исполнять там какие-то обряды, но они должны знать, на чем зиждется русская культура. Иначе, вот смотрите, преподаватель литературы, истории, географии — ну гуманитарных и естественных наук, да, биологии — они не могут даже разобраться в тех, во времени взятых, из времени взятых произведениях, которые мы считаем нашей ценностью. Например, если преподаватель литературы никогда не читал Библию и вообще не разобрался в тех хотя бы притчах, которые говорил Господь, он не поймет ни одной классической русской классической книги, ни одного писателя или поэта там XVIII-XIX — начала XX века. Он даже не понимает, про что они писали, про что. А они вновь транслируют знания какого — советского периода, где, допустим, об отношении человека к человеку или о действиях человека по отношению к обществу, к себе было очень искалечено. Даже я не говорю о такой классике, как там Пушкин, Тютчев или там Блок, даже сказки, сказки Андерсена в советский период были страшно искажены. Но уж как они искажены сейчас... Я недавно стояла в книжном магазине, хотела внуку книгу купить и стоит рядом женщина, говорит: «Матушка, посмотрите, какая красивая книга». Я говорю: «Снежная Королева». Я люблю Андерсена. А продавец говорит: «Будьте осторожны, посмотрите, на обратной стороне...» Очень красивая книга, подарочное издание. На обратной стороне написано: пересказ сказки Андерсена. Я ее полистала — волос дыбом: от сказки Андерсена ничего не осталось. Очень красивая, прекрасная полиграфия. Очень хорошо. Наши родители и даже педагоги, которые... А Ганс Христиан Андерсен был христианином и писал он христианские сказки, а наш педагог возьмет, и она даже не сможет найти отличия подлинного Андерсена от этого пересказа — она не понимает, что это такое. Или вот как-то не так давно было: в один детский дом пришли свидетели Иеговы. И ну, благо, это моя знакомая, директор детского дома звонит мне и говорит: «Матушка, вот ко мне люди пришли — такие добрые хорошие люди, вот Библию принесли и хотят Библию всем детям нашим раздать и хотят показать нам кукольный театр. Вот что вы на это скажете?» Я говорю: «А из какого они храма? — Нет, они не из храма. Они вот, ну они нам для детского дома столько привезли там подарков». Я говорю: «Откуда они? — Они из Германии». Я говорю: «Подождите, вам что, русских священников не хватает? — Нет, они нам столько...» — они им привезли подарки, вместе с подарками привезли Библии. И еще хотят кукольный театр показать. «Но они же о Христе», — говорит эта женщина, для которой Христос — понятие «Христос» — и больше она про это ничего не знает, слово известно, это общепринято — а дальше: делай, что хочешь. Но благо вот мы знакомы, я ей сказала: «Да ты что?! Гони их в шею с их подарками. Если тебе что-то надо — скажи нам, мы храмом соберем, принесем и сделаем. Да ты понимаешь, что ты пускаешь в домик лисий хвост? Это опасно». Люди не разбираются. В мире существует 22 тысячи христианских сект — все они говорят слово «Иисус», все они говорят вроде бы о христианстве, но нам надо же хоть в это немножко разобраться. Наши педагоги в христианских ценностях не разбираются, в значительном большинстве не разбираются совсем. Но если мы все-таки вернемся к кино, то я хочу сказать, что и когда они смотрят фильмы, текст они понимают, сюжет — да, подтекст. И сейчас искусство это оружие массового поражения и это на переднем крае этой войны. А мы никак этого не поймем.

Л. Горская

— Ой, как мне жаль, что вы не смотрели фильм «Движение вверх». Я бы про его подтекст с таким удовольствием сейчас с вами поговорила.

Монахиня София

— Ну очень жаль, но нам прислали 311 фильмов на фестиваль, и я с ноября по середину января так насмотрелась кино, что посмотреть еще один, даже очень известный фильм... Но я надеюсь, что вот фестиваль закончится, у меня будет время, и я его обязательно посмотрю.

Л. Горская

— Посмотрите. Дети после него в баскетбольные секции записываются. Ну это такая побочная, спортивная вещь, да, но в целом...

Монахиня София

— Записываются в баскетбольные секции. Ну хорошо, создали такую эмоциональную волну. Долго ли они будут в этой секции? Потому что там труд, труд и труд.

Л. Горская

— Ну так это же хорошо, спорт действительно прививает навык труда.

Монахиня София

— Спорт — да, труда — да. Это если эта баскетбольная секция будет работать не на достижение результатов, а на развитие личности. Понимаете, чем бы ребенок ни занимался: спорт, искусство, там какие-то движения общественные — они средства формирования личности. Средства, а не цель. А у нас они получаются целью. Вот если ребенок в какой-то секцию ходит — это уже хорошо. Но надо посмотреть, какой тренер, чему он учит. Сколько у нас...

Л. Горская

— Это важно, да.

Монахиня София

— Это не важно, это самое главное. А что он вынесет из этой секции потом? Кто туда ходит, какие ребята там собрались, какие цели у них — это очень важно. Среда формирует личность. И вот недавно у меня был такой случай. Директор школы мне рассказывает: «Вы знаете, у нас такие ребята, они такие патриоты, они патриоты школы». Я говорю: «Что же они такое совершили, ваши патриоты? — А вот мы в прошлом году собирали макулатуру, и наша школа была первой в городе. Нам дали там газонокосилку. А вот в этом году другая школа оказалась первой в этом сборе макулатуры. И ребята со слезами на глазах ко мне пришли и сказали: «Вы не переживайте, мы сделаем все, чтобы на следующий год первенство было у нас!» Я говорю: «И что?» Она: «Ну вы представляете, они какие патриоты? Они хотят, чтобы наша школа была первой». Я говорю: «А меня это жутко печалит».

Л. Горская

— Почему?

Монахиня София

— Почему? Потому что они думают не о том, что они собрали макулатуру и теперь, положим, сто деревьев не будет срублено. А они просто хотят первенства.

Л. Горская

— Так вы им объяснили...

Монахиня София

— Нет, это другой вопрос. Я говорю о событии. И я вижу, как радуется директор, у которой ребята хотят на следующий год вырвать эту победу любыми там, я не знаю... А зачем? Они не понимают смысла действия.

Л. Горская

— Значит, им привили ложную мотивацию.

Монахиня София

— Конечно. И эту мотивацию привили и директору. Она очень неглупая женщина, она хороший, добрый человек. Она искренне думает, что это и есть патриотизм: быть первым. Точно так же и в спорте. Вот давайте, я сейчас смотрю на наших бедных олимпийцев, сколько с ними носятся: вот а как же, вот он всю жизнь трудился, работал и не поедет на... Ну а честь? А твоя личная честь? Вот мою страну не принимают. Мой народ не принимают. А я часть народа, и я туда не поеду. Хоть под каким флагом, как угодно, как бы вот, ну вот только вот эту победу получить, понимаете? Вот лично, может быть, я не права, но я против этого. Один за всех и все за одного.

Л. Горская

— Вот посмотрите фильм «Движение вверх»...

Монахиня София

— Нет, ну причем здесь фильм. Мы говорим сейчас о политике, о мировоззрении человеческом, а вы мне говорите о фильме. В одном фильме можно показать, и хорошо, наверное, что такое фильм. Помните, наверное, несколько лет назад была «Легенда № 17» — тоже хороший, это опять-таки спортивный. Мы говорим, что у нас нет идеологии, конечно, у нас есть идеологи, без этого просто общество не может держаться. Почему у нас нет детских и юношеских фильмов, почему в нашей стране их нет? Вы когда последний раз смотрели детское кино типа, вот знаете как, ну я не знаю, было ли это в вашем детстве, вот был фильм «Кортик», «Бронзовая птица» или какие-то другие детские фильмы, которые формировали действительно такое вот мировоззрение у ребят. Нет таких фильмов. Кстати сказать, вот в прошлом году на фестиваль нам прислали очень интересный фильм, называется «Коробка» — молодежный. Прекрасный фильм. Но на экраны-то он не вышел. Его как-то показали по телевизору, он прошел по нескольким фестивалям, но широкая общественность его не видела. Хотя там, где я бываю и показываю молодежи, они его воспринимают просто... Кстати сказать, это опять фильм про спорт.

Л. Горская

— А вот у нас не так ведь и много тем таких духоподъемных, которые бы коснулись сердца, ну эмоций там массового зрителя, ну вот по-хорошему.

Монахиня София

— Вы считаете, что спорт это единственное место?

Л. Горская

— Я сказала: не так уж много. Не единственное.

Монахиня София

— Не так уж много. А назовите мне еще, что могло бы вот из числа тех, которые вы говорите, не так много, но есть. Какие еще темы могли бы быть, одухотворять наше общество в целом и молодежь?

Л. Горская

— Возможно, какие-то яркие исторические события. К ним пытаются с разных сторон подойти, но вот вы сами говорите, что пока неудачно.

Монахиня София

— Исторические. А сегодняшний день — у нас что, героев нет на сегодня?

Л. Горская

— Есть.

Монахиня София

— А в какой области герои? Я имею в виду, вот чисто практически. В какой области нашей сегодняшней жизни есть современные герои, о которых молодому человеку интересно было бы узнать, и интересно было бы сравнить себя с ним? Есть некий образец героя, вот критерий: а каким я должен быть.

Л. Горская

— Я думаю, в любой сфере можно найти таких людей.

Монахиня София

— Вот. О любых сферах. Это множество. Почему не сделать фильм, как человек добивается успеха в учебе, например? В учебе. Это ведь такая серьезная вещь. Вот вы помните фильм, правда, он был о взрослых, о вечерней школе, где Никонов играл главную роль, как же фильм-то назывался? «Большая перемена». Ведь там шло, кроме любовной истории, которая его украшала, вообще шла речь о получении знаний, шла об учебе: как они хотели учиться — люди разных возрастов, как они стремились получить знания. Какой был для него образ, какой режиссер вывел образ учителя. Учитель — это был действительно отец вот этого класса, классный руководитель, как он у них занимался. Почему нельзя сделать сейчас такой фильм? Почему нельзя? Разве это не тема в наши дни, когда образование становится одной из важнейших основ?

Л. Горская

— Ну может быть, изменился подход, жанр сам, он развился, и теперь кино должно быть, помимо всего прочего, зрелищным и...

Монахиня София

— А вы что, считаете, что нельзя сделать? Это ведь искусство кинематографии. Хороший профессиональный, да еще и талантливый режиссер, он вам из того, что букашка ползет по листу, сделает...

Л. Горская

— Это «Аватар».

Монахиня София

— Сделает — вы сами же говорите об этом. У нас тем, посмотрите, как у нас развивается атомная энергетика. Вспомните «Девять дней одного года» — в советский был фильм? Он был и о стране, и о людях, которые создают, и об атоме. Почему сейчас нельзя сделать такой? У нас, что в этой области нет героев, нет ученых, даже молодых ученых? Есть. Но о них фильмы не делают. Почему только спорт?

Л. Горская

— Ученые — великая же тема.

Монахиня София

— Великая, величайшая тема. Может быть это тема людей, которые еще, как человек, которого какое-то общество формирует как ученого. Он еще только идет по направлению — для молодежи сейчас это очень актуально.

Л. Горская

— А кстати, среда ученых, в том числе молодых ученых, я просто с ней соприкасаюсь и обратила внимание, что это как заповедник какой-то, в хорошем смысле этого слова, где еще живы все нравственные ценности...

Монахиня София

— Конечно.

Л. Горская

— Все вот наши привычные этические представления о том, как должны строиться взаимоотношения между людьми.

Монахиня София

— Так почему не сделать об этом ученом фильм?

Л. Горская

— Давайте про кинофестиваль «Встреча».

Монахиня София

— Он состоится, будем надеться, что туда придет очень много зрителей, что эти фильмы посмотрят. Мы отбирали, из трехсот фильмов мы отобрали сто фильмов в конкурсную программу, которая будет проходить в городе Обнинске, конкурсную программу мы смотрим в Обнинске. И в четырнадцати городах Калужской области одномоментно в течение фестиваля — в этом уникальность нашего фестиваля — больше нет ни одного фестиваля ни в России, и за рубежом не знаю, чтобы сразу в нескольких городах фестиваль шел одномоментно. Так вот в 14 городах Калужской области, больших и маленьких, будет проходить показ внеконкурсной программы. И я думаю, что там фильмы будут и религиозного содержания, и духовно-нравственного содержания, и патриотического содержания, и фильмы, которые будут говорить о гражданской позиции. Их увидит зритель, и это принесет ему большую духовную пользу.

Л. Горская

— С 11 по 17 февраля. Есть сайт, очень просто его найти: http://2018.vstrecha-obninsk.ru/ — там есть расписание, я так понимаю.

Монахиня София

— И программа уже есть. И программа круглых столов, и программа творческих встреч, программа конференций. Очень большая конференция, которая будет называться «Кино и дети». И это серьезная конференция, на которой мы будем говорить о детях в кино и о кино для детей.

Л. Горская

— Спасибо большое. Мы с вами обязательно еще поговорим после фестиваля. А пока всех призываем участвовать, смотреть фильмы, обсуждать и строить что-то положительное, наверное, так можно сказать.

Монахиня София

— И как можно скорее. У нас нет времени.

Л. Горская

— В гостях у радио «Вера» была монахиня София Ищенко, президент Международного православного Сретенского кинофестиваля «Встреча» и член Общественного совета при Президенте Российской Федерации по правам ребенка. Эту программу для вас провела Лиза Горская. Всего доброго.