«Детская Православная Академия». Священник Кирилл Муравьев, Ольга Муравьева, Екатерина Баженова

У нас в гостях были клирик храма святой великомученицы Марины Антиохийской в Ижевске, директор Детской Православной Академии священник Кирилл Муравьёв, арт-директор Детской Православной Академии Ольга Муравьёва и журналист, телерадиоведущий, педагог Детской Православной Академии Екатерина Баженова.

Мы говорили о том, как возникла Православная академия для детей и подростков, и как в рамках учебной программы можно соединять не только получение знаний в разных областях, но и разговор о вере и евангельских истинах.

Ведущий: Константин Мацан

---

К. Мацан

- «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, здравствуйте, уважаемые друзья! В студии у микрофона Константин Мацан, с трепетной радостью наших сегодняшних гостей приветствую, мы сегодня поговорим о таком проекте, который называется «Детская православная академия». Вот все три слова вместе, когда они сочетаются, уже дают некоторую интригу: Детская православная академия – вот дети-академики, к тому же еще и православные. Будем разбираться, что это такое, понятно, что проект образовательный, проект, который делает Церковь. У нас сегодня в гостях люди, которые это придумали, это реализуют и занимаются, на самом деле, важным делом, которое называется несколько казённо: «духовно-нравственное просвещение», а на самом деле просто делают так, чтобы дети вели какую-то осознанную, осмысленную жизнь и были ближе к Богу, вот об этом мы сегодня поговорим. У нас сегодня в гостях священник Кирилл Муравьев, клирик храма святой великомученицы Марины Антиохийской города Ижевска, директор Детской православной академии. Добрый вечер.

о. Кирилл

- Здравствуйте, дорогие радиослушатели.

К. Мацан

- Ольга Муравьева, арт-директор – мне очень нравится, как это звучит – Детской православной академии.

О. Муравьева

- Здравствуйте.

К. Мацан

- Добрый вечер. И Екатерина Баженова, журналист и телерадиоведущий, педагог Детской православной академии. Добрый вечер.

Е. Баженова

- Добрый вечер, Костя. Здравствуйте, уважаемые радиослушатели.

К. Мацан

- Ну, давайте с самого начала: что за проект? Как возникла его идея? Каких академиков вы из детей хотите сотворить?

о. Кирилл

- Наверное, расскажу немножко об истории этого проекта. История началась в 2010 году, и этот проект зародился из такой интеллектуальной игры «Познай истину». У активистов, кто работал с воскресными школами, возникла идея пригласить детей из разных воскресных школ Удмуртии на интеллектуальную игру. Мы продумали ход этой игры, пригласили жюри, составили вопросы, и когда ребята приехали из разных школ Удмуртии, то мы обратили внимание, с какой радостью они общаются друг с другом, как участвуют в мероприятии. И после того, как мероприятие закончилось, мы почувствовали, что одного дня для общения такого количества ребят недостаточно, и тогда возникла идея: а что, если собрать ребят на несколько дней, хотя бы дня на три-четыре? И вот, собственно, с этой идеи и началась Детская православная академия, зародилось это семя. И вот уже мы двадцать четвертую смену благополучно провели, следующая юбилейная.

К. Мацан

- Это сколько лет?

о. Кирилл

- Нашему проекту двенадцать полных лет. На первую смену Детской православной академии приехало, наверное, человек тридцать, немного было ребят, но мы сразу почувствовали, насколько это интересный формат работы с детьми и насколько он плодотворный.

К. Мацан

- А расскажите, что там происходит, вот как это выглядит? Дети приезжают куда? У нас у всех есть в голове некоторое представление о том, как проходит некий лагерь детский православный, но наполнение может быть разным. Вот в чем ваша фишка?

О. Муравьева

- У нас расписание, наверное, не отличается от обычного лагеря, но в самом наполнении есть как раз вот это отличие, например, секции. Если это образовательный лагерь, всегда с утра, после завтрака, обычно часа два идут секции в любом образовательном лагере. Эти секции наши как раз и отвечают за вот эту православную составляющую, потому что Детская православная академия: секция иконописи, секция церковного хора, секция театра, секция «богословский диалог» потом переросла в секцию, которая сейчас называется «психология и духовность».

К. Мацан

- Такие не детские темы. Если хор и театр еще понятны для подростков, для детей, то вот про детей, которые занимаются иконописью, мы слышим редко. А про детей-богословов вообще это очень интересно, как это происходит, и как на это дети откликаются?

О. Муравьева

- А как раз это и происходит на стадии, когда они приезжают, им предоставляют право выбора, куда бы они пошли, где душа откликнулась.

К. Мацан

- Я бы везде пошел.

О. Муравьева

- Да, я бы тоже везде пошла, если бы я была ребенком.

Е. Баженова

- Я помогу матушке. Откуда такой список тем, такой список образовательных этих предметов: мы, конечно же, шли от людей, которые включены в проект, которые, приехав однажды, остались в этом проекте. Каждые полгода проходят смены, они проходят на базе школы-интерната для одаренных детей, мы просто заезжаем, устанавливаем там свои порядки, развешиваем цитаты из Писания, начинает звучать молитва обязательно, естественно, до еды, после еды, перед началом учебы, после начала. Звучит гимн Детской православной академии каждый вечер на мероприятии, которое готовится в течение дня, ребята очень любят вот эти моменты, когда мы всем лагерем собираемся. А фишка, я на ваш вопрос пытаюсь ответить: внешне вроде бы обычный лагерь. Естественно, там присутствует Христос везде, надеюсь, верю в то, что нас там раз много, мы все вокруг Него собираемся, и это рождает совершенно необыкновенную атмосферу духовного единения – детей друг с другом, нас, взрослых, друг с другом, и такую атмосферу семьи, вокруг Христа собравшуюся.

К. Мацан

- А дети, вот еще раз я к этому вопросу возвращаюсь, начнем постепенно, мне очень интересна это богословская секция или «психология и духовность», с какими, может быть, самыми неожиданными детскими вопросами или мыслями, идеями, которые даже вам, взрослым, показались интересными, оригинальными, вы столкнулись?

О. Муравьева

- Эту секцию у нас ведет отец Кирилл, поэтому он, наверное, и ответит сейчас на этот вопрос, это его пролонгированная история.

К. Мацан

- Отвечает отец Кирилл.

о. Кирилл

- «У вас шестьдесят секунд». (смеются)

К. Мацан

- Да, как в программе «Что? Где? Когда?»

о. Кирилл

- Я бы еще начал с того, что сейчас работа с подростками в церкви – это одно из самых актуальных направлений. Дело в том, что, слава Богу, работа в воскресных школах с детьми более-менее отлажена, на приходах есть воскресные школы, но когда дети достигают подросткового возраста, это проблема частая, что дети отдаляются от церкви. Почему так происходит? Потому что когда ребёнок маленький, ему хорошо быть с родителями, и куда родители идут, они берут его с собой, и ребёнку хорошо по факту того, что он уже рядом с родителями, в храме ли он, в воскресной школе. А подросток начинает сепарироваться от родителей, и ему очень важно понимать теперь смысл происходящего: а зачем мне нужно идти в храм? И наша задача, педагогов Детской православной академии, разговаривать с детьми на их языке, это первое, с чего мы стараемся начинать наш процесс взаимодействия с детьми. И на примере секции «Богословский диалог», «Духовность и психология» могу сказать, что детей в 13, 14, 15 лет волнуют очень интересные и серьёзные темы, такие, как дружба, одиночество, богопознание, страх. И ребятам действительно интересно посмотреть на то, что происходит в церкви под другим углом, не под углом, что вот есть такие правила, обряды, а под углом того, что это всё означает, какой смысл всего этого. И поэтому дети действительно задают очень интересные вопросы, на которые иногда не знаешь, как ответить, и начинаешь рассуждать вместе с детьми, и приходишь к этим ответам. Я бы, наверное, ещё сказал, что дети, особенно подростки, они отличаются такой уникальной непосредственностью, очень живой, и если взрослый человек начинает какой-то поиск, и он боится, может быть, задать вопрос стесняется, правильно ли он задаёт этот вопрос, потому что у него уже есть определённый багаж знаний, то у подростка этого багажа нет, он ещё открыт для восприятия этих евангельских истин, и он задаёт подчас такие вопросы, которые действительно, например, мне даже в голову не приходили.

К. Мацан

- А что-то вспомнить можете, например?

о. Кирилл

- Вы знаете, часто дети задают вопросы про рай и ад. И они искренне не согласны с некоторой, скажем, общепринятой концепцией, что ад – это место мучения, а рай – это место наслаждения. Они это искренне не понимают, почему так? Ведь на самом деле, они чувствуют, что всё зависит от Бога, куда поместить человека. И возникает вот этот вопрос: что такое ад, что такое рай? И мы в результате совместного обсуждения и припоминания глубокого святоотеческого опыта приходим к пониманию, что рай и ад – это, в первую очередь, состояние души человека. Что рай – это когда душа человека наполнена верой, любовью к Богу, а ад – это когда человек озлоблен, когда он противопоставляет себя миру, когда он ненавидит, живет в ненависти, в гордыне, в противопоставлении. И рай, и ад начинаются изнутри. Вот такой могу привести интересный пример. Плюс, дети очень хватко относятся к вопросам о евангельском повествовании. Мы читаем, например, Евангелие, и когда Господь говорит исцеленному: «Не проповедуй», и здесь детям непонятно, почему Господь запрещает людям исцеленным проповедовать о Нем? Вот такие интересные вопросы возникают.

К. Мацан

- А что вы отвечаете?

о. Кирилл

- Я отвечаю, конечно, в рамках общепринятой церковной традиции, что Господь не хочет, чтобы Его воспринимали как чудотворца, а Господь хочет, чтобы больше воспринимали те животворящие слова, которые Он говорит, то учение, которое Он принес об Отце Небесном, о любви, чтобы истинная проповедь Христа не повредилась просто погоней за здоровьем, за какими-то временными благами жизни, чтобы это не помешало истинному делу, ради которого Господь пришел в этот мир.

К. Мацан

- У нас сегодня в гостях организаторы, основатели и педагоги Детской православной академии, это проект Ижевской и Удмуртской епархии, священник Кирилл Муравьев, Ольга Муравьева и Екатерина Баженова, мы говорим об этом проекте. Очень меня зацепило: тут прозвучало, что, общаясь с детьми, темы, которые они хотели бы обсудить, это темы, например, страха и одиночества. Для человека, в принципе, естественно бояться одиночества и испытывать страх. Наверное, у подростков есть своя специфика, и вот я как раз хочу спросить, в чём, с чем вы сталкиваетесь, чего они боятся? И главное – а какой ответ на это молодым людям может дать именно Церковь?

О. Муравьева

- Хороший вопрос. У нас есть такая рубрика в Детской православной академии, называется «Говорильня». Само слово говорит за себя: «говорильня», мы также сидим в кругу и обсуждаем какую-то тему, которая задана нами, придумана. Мы всегда «говорильню» делим на взрослую и на детскую, потому что жить, как семья – это одно, а когда ты затрагиваешь какие-то сложные темы, такие как одиночество, страх, допустим, про который вы сейчас спросили, мы убеждены, что детей нужно разделять по возрасту. Вот я веду детскую «говорильню», а Екатерина Валерьевна с отцом Кириллом всегда берут на себя взрослую «говорильню».

К. Мацан

- Мы сейчас всех послушаем, все поговорят у нас.

О. Муравьева

- Раз у меня дети: тема страха у детей с 10 до 13 лет вызвала просто бурю эмоций! Они все поднимали руки, причем у нас нет такого, что: «Меня спросите!» – «Ну давай, отвечает Вася Иванов», одни высказываются, другие их слушают. Но тут дети просто начали говорить чуть ли не все разом, потому что эта тема, она настолько их затронула!

К. Мацан

- А чего боятся?

О. Муравьева

- Страх у них, даже физический страх – это, например, мама ушла, и больше она не придёт, было очень много таких ответов. Ещё один был страх, он отсюда же, наверное, вытекает: страх остаться одному дома, страх, что сейчас начнётся пожар. И когда мы начали это всё обсуждать, в ходе разговора сложилось такое понимание, что это страх смерти. Это всё страх смерти, и оттуда уже вытекают все остальные страхи. И бороть в себе страх смерти, не нужно. Что же нужно сделать? Очень многие начали говорить про молитву: я начинаю молиться, мне становится легче. Ребёнок говорит: «Да, когда у меня уходит мама, я начинаю молиться за маму и перестаю так сильно волноваться и бояться». И постепенно развивая вот эту тему, что страх смерти, молитва, мы приходим к тому, что на Земле есть не только человеческое, на Земле есть Божье, и что нам непреодолимо, то преодолимо Ему, и вот к этому мы и приходим, пришли, вот сейчас у нас была смена, об этом говорили.

К. Мацан

- Это очень интересно, потому что я, когда вопрос задавал, честно говоря, ожидал, что скорее детские страхи, во всяком случае, может быть, это потом проявится с подростками, но вообще-то ожидаешь, что детские страхи будут связаны с какой-то конфликтностью с родителями, что «мама-папа не поймут», или там «я хочу так, а они меня не оценят, не поддержат» и такой в этом смысле страх одиночества, но то, что вы показываете, то, что вы рассказываете – это же такой страх потерять любимого человека, а это значит, что в анамнезе, в предпосылке есть эта любовь, то есть либо у вас дети из хороших семей приезжают, и действительно есть мама, которую страшно потерять, потому что она любит, и когда мама уходит, уходит источник любви. Либо, может быть, просто в этом возрасте, я сейчас на ходу думаю, пока еще ребенок с такими как бы социальными страхами не столкнулся, и пока мама и папа по умолчанию есть образ благости, любви, защиты, которая, если от нее отдаляешься, значит, становится страшно, это очень интересно. А у подростков как?

Е. Баженова

- Дети, которые приезжают в лагерь, это действительно дети из хороших семей, дети из воцерковленных семей, потому что сам строй нашей жизни, он подразумевает, что дети причащаются, они знают Бога, они учатся в воскресных школах. Я бы сказала, что это особенные дети, которые знают о Боге, которые пытаются по заповедям, по крайней мере, их так родители подталкивают в эту стезю: давай-давай, туда-туда. Но они чувствуют свою особенность, свою непохожесть на сверстников, мир призывает их совсем к другому, он давит отовсюду, это информационное давление испытывают и страдают от него даже взрослые люди, что уж говорить про росточки личности еще, которая не окрепла. И поэтому, когда они приезжают в лагерь, они попадают в среду совершенно благоприятную, в среду не агрессивную, и они мгновенно, моментально отзываются на это, вот у нас смена три-четыре дня, но это такой бесконечный поток взаимной любви. И, конечно же, чувствуя себя в ситуации безопасности, они раскрываются и говорят о том, что их на самом деле волнует. А что их на самом деле волнует? Их, конечно же, волнует отношения между родителями и ими. Да, они взрослеют, у них период сепарации идет, часто болезненный. И они не слепые, они видят проблемы нашей Церкви, и это их тоже беспокоит, и они тоже об этом задают вопросы нам. И почему в лагерь приезжая однажды, ребята начинают приезжать еще, еще и еще раз: потому что я верю, надеюсь, в то, что они находят здесь единомышленников, людей, которые смотрят на вещи так же, как их родители, но у них есть вопросы к родителям, и родители уже в определенном возрасте не являются для них авторитетами безусловными, а здесь мы, педагоги, изо всех сил стараемся. И кроме того, у нас еще есть такая штука: за эти двенадцать лет на нашей грядке выросли молодые вожатые, то есть когда-то ребята приезжали ребятами в ту первую смену, а сейчас они уже молодые люди, и это люди, которые не ушли из Церкви, это люди, которые в ней остались: семинаристы, певчие, выпускники семинарий уже, и они несут этот свет, и на них можно равняться, вот этот образ положительный взрослого, юного человека для подростка очень важен. И это, наверное, самое главное, что есть в лагере.

К. Мацан

- Вот очень интересно, если ребенку десять лет, действительно, могут его ободрить слова о молитве. И вы, матушка, очень точно сказали, как это важно донести, чтобы ребенок в опыте почувствовал, что есть человеческое, а есть Божье, и оно больше, светлее всегда. Всегда это такая подушка безопасности, точка опоры. А вот какой рецепт, если угодно, можно предложить ребенку-подростку с его вопросами? Что вы отвечаете наверняка на практике подростку, который говорит, что вот меня родители не понимают, причем это же могут быть очень хорошие родители, любящие, но взросление, все понятно, сепарация, то, что вы сказали, и даже между самыми хорошими, добрыми, порядочными родителями и подростками может возникнуть какое-то непонимание по естественным причинам. Вот что здесь сказать ребенку, чтобы и авторитет родителей не пошатнуть еще больше, но и при этом дать человеку утешение?

Е. Баженова

- Универсальных ответов нет, я не могу так сказать. Знаете, наверное, только обнять, поплакать вместе с ним и прожить с ним эту ситуацию. И так как мы поддерживаем эти отношения, мы встречаемся каждые полгода, мы видим, как они растут, как они изменяются, и каждый раз они привозят в лагерь многие проблемы, потому что они взрослеют, и это происходит очень быстро, они взрослеют на наших глазах, и это не может оставить равнодушным, правда. Когда там кроха приезжал, а потом у него начинаются вопросы роста, вопросы пола, вопросы юношества, выбора профессии, и мы стараемся просто быть рядом, и Бог милостив, у нас это получается, потому что, согласитесь, редко какой проект может двенадцать лет существовать и не меняться. И сейчас, когда новые силы вливаются, когда ребята приходят, и вот на этой смене у нас произошел такой качественный рост, я это отметила, мы обсуждали с коллегами: наши подросшие дети, они вдруг начали говорить о Боге. Они начали ребятам, которые идут за ними, говорить о Боге. Если раньше это всегда была прерогатива отца Кирилла, матушки, вы знаете, как подростки: «ну, опять завели…» А тут, когда там наш любимый Антоха, парень – душа компании, вдруг говорит от имени Николая Чудотворца, изображая его на сцене (у нас театральная составляющая очень важная в лагере при формировании программы), и ребята замирают, и это что-то новое, никто не ожидал – а что, он вышел из образа шута, которого так все знают, любят, и он говорит о Боге? И это совсем другие, если возможно в этой студии сказать слово: энергии, это совсем другой эффект, в том числе воспитательный, не побоюсь этого скучного слова.

К. Мацан

- Вот вы очень важную вещь упомянули, что благодаря программе дети не уходят из церкви. А вот насколько здесь есть статистика? Какой процент подростков проходит вот этот свой подростковый период, скажем так, в наименьшем бунте по отношению к церкви? Это как бы некоторые остаются, а в большинстве случаев все-таки человек должен свои искушения пройти, или статистика в другую сторону?

о. Кирилл

- Я отвечу на этот вопрос: конечно, статистику трудно сказать, скажем, по Удмуртской республике в целом, но я могу привести данные по нашему проекту. У нас в смене в среднем принимает участие 100 детей, иногда 90, иногда 110. В среднем 100 детей. И, конечно, есть ребята, которые, побывав на нескольких сменах, оставляют этот проект и дальше идут своей жизнью, развиваются, мы иногда поддерживаем с ними связь в социальных сетях. Но все-таки, вы знаете, большинство вожатых – это наши бывшие именно академики, кто вырос. Вот примерно 9 из 10, 8 из 10 – это ребята, бывшие дети, которые остались у нас вожатыми, для нас это очень важно, очень ценно. А еще бы я поделился мыслями, меня тоже очень задел ваш вопрос о том, в чем же вот эта фишка в общении с детьми, как отвечать на вопросы подростков. Я бы сказал, что сам лично ставлю перед собой задачу научить ребёнка посмотреть на ситуацию с разных сторон, потому что принять правильное решение человек может только сам, и только Господь действует на сердце человека, на его ум, чтобы он это решение принял, но его принимает ребёнок сам. И очень важно ребёнку привить навык, как принимать это решение, максимально посмотреть на ситуацию с разных сторон: а что чувствуют мои родители? Что почувствуют мои сверстники? Как моё решение, как моё поведение повлияет на мою жизнь? И причем очень важно не приучить ребёнка жить, всё время озираясь по сторонам: «что обо мне подумают?» – нет, а именно сделать этот выбор с точки зрения уже мудрости, какого-то зрелого, взвешенного решения. Мы стараемся поступать вот так. А еще я бы тоже очень хотел поделиться с радиослушателями, в чем, собственно, уникальность нашего проекта Детской православной академии: подростки – это такие люди, которые очень остро нуждаются в формировании социальной среды. Они часто очень остро нуждаются в том, чтобы быть частью какого-то социума, компании, отсюда, к сожалению, бывает, что люди, которые не могут себя найти, вливаются в какие-то деструктивные общества, потому что туда очень легко войти. Трудно попасть в общество, скажем, отличников, кто успешен в учёбе, бывает это трудно, если даже ребёнок очень хочет. И ребёнок, подросток пробует свои силы именно в выстраивании коммуникации с другими людьми, с ближними. И на самом деле на подростка огромное влияние оказывает среда, в которой он оказывается, и лучший способ привить детям любовь, веру – это не делать это так директивно, что вот «давай, исполняй заповеди» – на подростках это не сработает. А лучший способ – это погрузить ребёнка в такую социальную среду, которая живёт этими ценностями, и тогда ребёнок естественным образом, добровольно начинает их воспринимать, и он начинает не только воспринимать, а ещё и излучать эти же ценности. И поэтому наш проект уникален тем, что мы стараемся создать такую среду, в которой звучит молитва, в которой есть искренний, простой разговор о Боге, очень доверительные отношения, дружба, взаимопомощь, и тогда ребёнок, попадая в эту среду, начинает по-другому себя вести, раскрывается и впитывает ценности этой среды.

К. Мацан

- Мы вернёмся к нашему разговору после небольшой паузы, не переключайтесь.

К. Мацан

- «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, у микрофона Константин Мацан. У нас сегодня в гостях основатели, педагоги Детской православной академии, это проект Ижевской и Удмуртской Епархии, у нас в гостях священник Кирилл Муравьев, клирик храма святой великомученицы Марины Антиохийской города Ижевска, директор Детской православной академии, Ольга Муравьева, арт-директор Детской православной академии, и Екатерина Баженова, журналист, телерадиоведущий, педагог Детской православной академии. Екатерина, а вы с ними занимаетесь по профессии, журналистикой в том числе?

Е. Баженова

- Да.

К. Мацан

- А чему учите?

Е. Баженова

- Говорить правду. Мы же тоже вместе с ними растем, изменяемся. Когда я приехала в первый раз, мы делали с ребятами газету, потом пытались вести страницы «Вконтакте», то есть непосредственно занимались журналистикой. А потом дети подросли, и у них самих прекрасно это стало получаться, даже лучше, чем у меня. А я увлеклась театром, и мы с ребятами ставим спектакли, и в последний раз, в рождественскую смену мы сделали теневой театр, получили, мне кажется, все огромное удовольствие и от процесса, и от результата.

К. Мацан

- А вот часто говорят, что дети учат взрослых. А чему вас учат дети в Детской православной академии?

Е. Баженова

- Ой, это прекрасный вопрос. Удивительно, что каждая смена каждый раз рождает определённый образ, и мы его даже проговариваем и очень бережём. Однажды прозвучало, что Детская православная академия – это такая батарейка, которая заряжает всех, кто к ней протягивает свои два пальца, не убивает, а заряжает. Иногда это фонарик, огонёк, иногда это душа. Но, кстати, ещё это всегда искушение, потому что это же напряжённая духовная жизнь в эти дни происходит и без искушений никак, и это признак того, что что-то настоящее там происходит в эти дни, когда мы все вместе. И вот в последний раз у меня было такое переживание, поделюсь, если позволите: когда смена заканчивается, у нас есть такой чин прощания, когда мы становимся в круг, и каждый обнимает каждого. И это момент и педагогический: можно сказать, на ушко что-то важное, и это момент очень эмоциональный. И вот в последний раз у меня было такое личное переживание: детей много, я не всех запоминаю сейчас (да и возраст, знаете ли, склероз). И вот девочка, я даже не знаю, как её зовут, она подошла, обняла и не отпускает. Держит просто меня и не отпускает. Она скорее всего в младшей группе, лет десять ей, наверное. И это было таким сильным чувством, и это так мотивирует просто на жизнь, когда ребёнок тебя любит просто так. Мне кажется, что вот в этом есть Бог, и Он так вот говорит и указывает, что ты вроде как бы давай в ту сторону, это туда, тебе туда.

К. Мацан

- Так, интересно. Ольга, а у вас?

О. Муравьева

- Я, наверное, всегда отвечаю одно слово: любовь, это то, что вдохновляет меня в этих детях, то, что я могу дать этим детям, потому что взаимообмен вот этими вибрациями, что ли, он только здесь возможен, потому что ты живёшь в таком интенсиве, это всего четыре-пять дней. У нас есть дети, как сейчас говорят, инклюзивные, инклюзивная составляющая в ДПА тоже присутствует. И обычные дети, которые туда приехали, они даже не замечают этого, они подходят, они их обнимают, дают им ласку какую-то, разговаривают, их поддерживают. У нас есть одна из рубрик в расписании, которая называется «Творческий вечер», там дети обмениваются, некоторые готовятся все полгода, чтобы там выступить. У нас есть дети, на двоих трое, и младшая дочь готовится все полгода, она очень полюбила танцы, современные причём танцы. Я спрашиваю её: «Ты сейчас репетируешь танец для кружка своего?» – «Нет, это я для Детской православной академии сейчас!» И выбирает песню, что-то монтирует. И я так думаю, что это не только наша дочь, это много кто. И вот те дети, которые с какими-то ограниченными возможностями, они тоже выступают на сцене, кто-то играет на инструменте, кто-то поёт и это просто такой всегда шквал аплодисментов, это такие эмоции, что ты выступил, ты молодец! Ребёнок, один раз почувствовав себя на сцене в ситуации успеха, понимает, что я не белая ворона, я принят вот этим обществом. Это на самом деле очень заряжает. И мой личный девиз, наверное: «всё лечится любовью», я его пытаюсь как-то нести в этот мир и в Академию, конечно, в том числе. Всё лечится любовью.

К. Мацан

- Отец Кирилл, а вас чему учат дети?

о. Кирилл

- Я бы сейчас поделился очень искренней мыслью, что во мне в самом живёт ребёнок. И для того, чтобы ребёнок в тебе жил, ты должен быть готов к тому, что люди иногда твои слова будут воспринимать не так, как то, что ты хотел бы сказать, искать что-то другое в смысле твоих слов, а когда я нахожусь в Детской православной академии, то я там в определённом смысле слова могу быть самим собой. Это не значит, что я раздваиваюсь где-то как-то, нет. Но вот это общение с детьми даёт мне возможность уйти в такую глубину, где я тоже могу быть ребёнком, где слова, которые я говорю, слова похвалы, например, поддержки, одобрения, я знаю, что они будут восприняты так, как я их отдаю, как я их говорю. И дети в Детской академии учат меня, наверное, самое главное – именно вот этой отзывчивости, этой искренности, то, ради чего я снова и снова нахожу силы дальше вести этот проект, это то, ради чего я нахожу силы проснуться, идти дальше, готовить этот проект, преодолевая какие-то трудности, безусловно, как говорит Катя, они есть, и любое важное дело, оно не бывает без трудностей. Всегда нужно опереться на какой-то страх, на какую-то проблему, которые стоят рядом с большим делом, и это то, что даёт мне силы. Общение с детьми, оно очень искреннее, дети очень сильно чувствуют искреннее настоящее чувство, настоящие мысли, настоящие слова, то есть Академия даёт мне почувствовать себя настоящим.

К. Мацан

- А вот что дети за эти несколько дней, и может быть, приезжая снова и снова, вообще живя в Детской православной академии, как бы вам хотелось, чтобы что они узнали, поняли о Церкви? Ведь дети из церковных семей могут воспринимать церковь по инерции, вот то, куда с детства водили родители, это не плохо, это хорошо, если есть такая благочестивая привычка, это лучше, чем если бы её не было. Но что вам хотелось бы донести до детей, какое понимание: что это не про постоять на службе, а ты участвуешь в богослужении, что ты часть прихода, а не просто гость, вот какой опыт церковный ребёнок должен вынести, который с ним потом пойдёт по жизни, и как вы этого достигаете?

Е. Баженова

- Такой сложный вопрос, батюшка.

К. Мацан

- Все смотрят на батюшку.

Е. Баженова

- Когда сложно, мы всегда смотрим на батюшку.

о. Кирилл

- Может быть, это звучит немножко пафосно, но всё-таки я бы сказал слово «истина». Что Церковь – это истина. То, что это радость. То, что вера человеку приносит силы жизненные, она даёт ему верное направление движения, что это истина. Потому что мир, который окружает современных детей, он очень много навязывает суррогата и лжи, и ребёнку очень важно почувствовать, где она, истина, чтобы он мог в трудную минуту своей жизни, даже не обязательно в трудную, а и в радостную минуту своей жизни, прикоснуться к этой истине и наполниться от неё, закрепиться в ней, рядом с ней. И, конечно, мы ставим акцент на таком очень жизнерадостном подходе к вере, мы учим детей не столько каким-то внешним правилам, традициям, сколько мы раскрываем их смысл и пытаемся донести до детей вот это чувство радости веры, что истинная дружба, истинное общение, оно всегда приносит радость, оно сопряжено с творчеством и поэтому у нас очень много таких творческих мероприятий: театр, хор, иконопись. Например, когда матушка составляет репертуар хора, она тоже подбирает песнопения, соответствующие духу нашей Академии.

К. Мацан

- А, например, какие песнопения соответствуют духу Академии, а какие не соответствуют?

О. Муравьева

- Бывают смены чуть длиннее летом, поэтому мы можем поделиться на детский хор и на взрослый хор, и мы можем выучить службу. Я не знаю, как это происходит в Академии, но за пять дней они знают «Херувимскую», «Милость мира», антифоны. Младший хор обычно поёт ектеньи, «Единородный Сыне». Это просто удивительно, они выучивают, и мы поём. Мы обычно едем в какой-нибудь небольшой сельский храм и поём службу. А если это смены зимние, и они чуть меньше, то не получится выучить литургию, и тогда мы поём какие-то произведения, которые соответствуют заданной теме вот этой конкретной смены. Сейчас была смена, называлась «Тайна Рождественской звезды», и мы пели песню...

о. Кирилл

- Про любовь.

О. Муравьева

- Про любовь, все песни про любовь. Мы пели песню, которая называется «Высоко», грузинской группы «Mgzavrebi», песня такая красивая. «Тайна Рождественской звезды» – это тоже образ родившегося Мессии, образ родившегося Христа, это как бы символ любви, то есть мы всю смену шли к тому, что Бог есть любовь. И мы говорили про свободу, мы говорили про милосердие, мы говорили про мужество. И как в бриллианте есть грани, которые горят, которые сверкают, которые дают этот отблеск, точно так же и в человеке, пока не отточишь… Да, это дело всей жизни – оттачивать эти грани, но ты даёшь начало, ты даёшь инерцию, по крайней мере, мы верим в это, что мы это даём, мы хотим это дать.

Е. Баженова

- Только нам и остаётся, что верить.

О. Муравьева

- На Радио ВЕРА, мы верим в это.

К. Мацан

- У нас сегодня в гостях основатели, педагоги Детской православной академии, это проект Ижевской и Удмуртской епархии, священник Кирилл Муравьёв, Ольга Муравьёва и Екатерина Баженова. Прозвучала важная мысль у вас, что дети, попадая в такой православный детский коллектив, лагерь, академию, чувствуют себя среди своих, получают то сообщество, в котором можно быть самим собой, получают сообщество единомышленников, которые вместе с ними разделяют православные мировоззрения, христианские ценности, это очень вдохновляюще, это очень важно. А вот я бы хотел задать вопрос как раз к обратному: часто сегодня слышится мысль от опытных священников, в том числе, что детей из церковных семей приходится, скажем так, учить и готовить к тому, что в мире они будут белыми воронами, либо изолирование какое-то полное, там, не знаю: воскресная школа-семинария-храм, и вот такая как бы церковная культура, по которой можно всю жизнь идти, не соприкасаясь со светским миром. Но, наверное, всё-таки более частотная ситуация, когда человек, ребёнок из церковной семьи ходит в обычную школу, там у него есть друзья, не враги, а друзья, которые не ходят в храм, как он, с которыми он должен дружить и хочет дружить, и было бы странно его в этом ограничивать, но при этом он стоит под необходимостью отстаивать свои ценности и в каком-то смысле не бояться быть белой вороной, и этому тоже, как говорят, нужно детей учить. Вот как вы с этой темой сталкиваетесь, учите ли, и что тут можно ребёнку важного дать?

Е. Баженова

- Мы буквально, когда собирались ехать к вам, сидели у меня на кухне и вот об этом говорили и это была такая матушкина боль, что ребёнку из семьи священника так трудно, он так уязвим для мира. Я не помню, мы дошли до какого-то вывода в этой беседе?

о. Кирилл

- Но побеседовали хорошо.

К. Мацан

- А почему он уязвим для мира и почему именно из семьи священника?

О. Муравьева

- А вот так получается, туда почему-то летят стрелы, в эту уязвимую сторону.

о. Кирилл

- Я бы сейчас не говорил, что прямо вот из семьи священника, а в принципе, из верующей семьи. Дело в том, что когда сверстники узнают, что ты верующий, что ты из верующей семьи, то, соответственно, у них волей-неволей возникает такая повышенная планка требований: ты же не имеешь права, то есть, если ты проявил какую-то самозащиту – тебе же нельзя, потому что есть определенный ряд предрассудков у людей неверующих, какими должны быть верующие люди. И да, подростки с этим сталкиваются, действительно им трудно бывает проявить себя в этом мире, трудно бывает проявить свои какие-то мировоззренческие истины. Но тем не менее, я, наверное, по своим детям скажу, что мы никогда в процессе воспитания не прививали ребенку чувство особенности, что вот он особенный, «ты знаешь, вот люди тебя будут не принимать». Мы наоборот всегда были настроены на то, чтобы ребенок был очень общительным, дружелюбным и общался. И, наверное, здесь уместно такой образ вспомнить, как солнышко, ведь оно светит всем, и я думаю, что каждый верующий человек должен вот это солнышко иметь в себе, он должен иметь в себе какой-то определенный внутренний стержень, силу и высоту уметь светить всем. И здесь просто очень важно в человеке воспитать то, чтобы он действительно этим солнышком был, чтобы ничто другое не заняло в его душе место этого солнышка, и теперь я уже говорю о Солнышке с большой буквы, которое есть Господь. И если в человеке, в ребенке будут посеяны семена вот этой веры, семена духовной жизни, то он сможет быть, я думаю, свободным, сильным, независимым, убежденным в истинности своих взглядов, своего мировоззрения и одновременно не фанатично, а легко, жизнерадостно, свободно, творчески.

К. Мацан

- Это очень важные слова, как бы хотелось, чтобы это всё реализовывалось и вопрос большой, как этого добиваться? Понятно, что каждый раз это индивидуальное общение с ребенком и с каждым ребенком, это вообще путь всей жизни. Но вот вы произнесли важное слово: свобода. Мне интересно вас спросить, как вы об этом с детьми говорите? Понятно, что слова здесь всегда очень мелки и недостаточны, нужно с детьми жить, общаться и быть вместе, но мы на радио, мы можем только словом свидетельствовать о том, какой опыт получаем. Ведь действительно, у детей не церковных к детям церковным есть такое отношение, что «вам всё нельзя», потому что есть представление в целом о том, что религия и Церковь – это про запреты. И наверное, мы понимаем, что вовсе без запретов не бывает, и это естественно. С другой стороны, мы тоже часто говорим, что на самом деле нет, Церковь, вера – это про свободу, про настоящую, подлинную свободу, и дальше начинается большая философия, до которой детям дела нет, но как-то нужно всё-таки им попытаться, с ними поделиться опытом, что всё-таки при всех запретах, заповедях и так далее, всё, что мы понимаем, всё равно в центре – свобода, потому что «познайте истину, и истина сделает вас свободными». Как это всё транспонировать в общении с детьми и подростками, не переходя границ, но при этом вот эту мысль до них донося? Что вы делаете, чтобы это было так? (пауза) И наши гости грустно замолчали. (смеются)

о. Кирилл

- Мы переглянулись с матушкой и думаем, про своих ли детей рассказывать, которых у нас трое, или рассказывать про…

Е. Баженова

- А вот можно я про своих расскажу? У меня один. Когда я его притащила в лагерь, я сама только воцерковлялась, и она далёкий была человек совершенно, маленький и далёкий от церковной жизни, от всей культуры Православной Церкви. Было представление о том, что Господь есть, естественно, да. И первая «говорильня», я помню, и разговор о том, как выжить православному человеку в мире. Люди собрались, молодые, маленькие, и обсуждали, как тяжело православному человеку жить в мире. И моя дочь там не решилась ничего вслух сказать, но когда двери закрылись, мероприятие закончилось, она сказала: «Мама, наоборот же, православному человеку проще, чем неправославному. Он же с Богом живёт». То есть для неё это было очевидно совершенно. А дальше уже все рассуждения про свободу, да. А потом уже просто живёшь с человеком вместе с этим, который требует свободы каждую секунду, каждую минуту.

К. Мацан

- А есть, грубо говоря, потребность в этом смысле церковных детей сделать чуть смелее в отношении свободы? Вот недавно, допустим, вышел фильм «Страсти по Матвею», где тоже бедного главного героя его светская подружка мучает, что тебе всё нельзя. Типа: «А можно тебе покрасить волосы зелёный цвет?» И он там красит в виде такого показательства, что на самом деле всё мне дозволено, но не всё полезно. Но и понятно, что когда мы говорим о такой, казалось бы, безобидной вещи, как покрасить волосы – ну действительно, в этом нет ничего такого. С другой стороны, когда мы говорим о хождении ребёнка на какие-то нехорошие сайты, здесь уже строгий момент возникает, речь может идти о серьёзном грехе, и это, конечно, то, что требуется обозначать как зону табу. Но вот существует ли такое, что для ребёнка из православной семьи всё нельзя, как бы чего не вышло, и приходится ему наоборот говорить, что: «слушай, есть вещи, которые можно было бы и не делать, но в принципе, ничего страшного в этом нет». Как вы педагогически с этим сталкиваетесь, есть такое? Вот вы киваете, наши слушатели не видят, а вы киваете.

О. Муравьева

- Это просто актуалочка, да.

о. Кирилл

- Я бы здесь поделился такой мыслью: бывает, когда православные педагоги и необязательно православные, говорят, что мы приучаем детей к свободе, что мы на этом делаем очень важный акцент – да, это здорово, это классно, но действительно, у ребёнка всё-таки должны быть определённые правила. Вот у нас в Академии есть несколько очень простых правил и было бы неправильно говорить, что мы создаём атмосферу, очень такой свободы, вседозволенности, когда все делают, что хотят, куда хотят, туда ходят – нет. Дело в том, что ребёнок, если в такой среде окажется, ему какое-то время будет драйвово сперва, весело, а потом ему станет страшно и очень неуютно. Обязательно у детского лагеря, должны быть свои чёткие границы, но они должны быть очень простые и их не должно быть много. У нас, например, существует так называемое правило «трёх Ч»: чистота слова, чистота тела, чистота вокруг. Чистота слова подразумевает, что мы не присваиваем друг другу клички и обзывательства, у нас нет нецензурной лексики. Чистота тела означает просто, что мы ходим в чистой одежде, меняем регулярно одежду, надеваем чистую одежду. А чистота вокруг – то, что мы не мусорим, если ты увидел листочек, то донеси его до урны, простое правило. Простое правило, что мальчики не ходят в комнату к девочкам, девочки не ходят в комнату к мальчикам, и мы участвуем во всех мероприятиях. Больше правил нет, и на самом деле, этого предостаточно. И когда речь идёт о воспитании свободы, может показаться, что это такой лёгкий путь: ну, разве это трудно? Скажи человеку быть свободным, вот давай, это лёгкий путь, но на самом деле он требует очень большого усилия и труда. И вот мне кажется, что мир религиозного воспитания детей, мир православной педагогики, он сталкивается именно с этой проблемой, с этой трудностью. Кажется, что воспитание должно свестись к тому, что ты ребёнка должен правильно научить делать определённую последовательность обрядов, правил, вещей, ну это же очень просто: сказать ребёнку, что вот тогда-то нужно перекреститься, тогда-то нужно поставить свечу, в такой-то праздник прийти в храм. Гораздо труднее воспитать в ребёнке свободу настоящую, гораздо труднее начать общаться с ним, раскрывать смыслы. И, к сожалению, для многих родителей это оказывается трудом, на который они не хотят решиться. Проще сказать «нельзя», и не объяснять, почему. Когда я общаюсь с родителями и поднимаю эту тему, я говорю, что на самом деле, дорогие родители, я предлагаю вам сейчас наоборот сложный путь, трудный путь работы с детьми, это путь общения, доверительного. Если ты хочешь воспитать ребёнка ответственным, самостоятельным, мужественным, свободным, мудрым, добрым, с ним надо общаться, разговаривать. Если ты не знаешь ответ на какой-то вопрос, скажи «я не знаю, я буду расти вместе с тобой, я поищу его вместе с тобой». И тогда ребёнок научится мыслить, он научится понимать, он научится думать. Вот это живое общение с ребёнком, когда вы вместе ищете смыслы, вместе делитесь своими инсайтами, это есть условие гармоничного воспитания детей, по моему убеждению. Но ведь, чтобы поделиться инсайтами, они должны быть, соответственно, родитель сам должен развиваться духовно, он не должен застрять на каком-то уровне, а он должен всё время открывать для себя в Боге что-то новое, интересное, важное, что его вдохновляет, и делиться этим со своим ребёнком. Я думаю, вот это то, что мы, православные родители, призваны делать в процессе воспитания наших детей, и это, наверное, та сердцевина педагогической работы, которой мы пользуемся в Детской православной академии.

К. Мацан

- Ну что ж, лучших слов для завершения нашего разговора не найти. Спасибо огромное! У нас сегодня в гостях были основатели и педагоги Детской православной академии, это проект Ижевской и Удмуртской епархии, священник Кирилл Муравьёв, клирик храма святой великомученицы Марины Антиохийской города Ижевска, Ольга Муравьёва и Екатерина Баженова. Спасибо огромное еще раз за этот разговор.

О. Муравьева

- Спасибо, что пригласили.

о. Кирилл

- Большое спасибо, до свидания.

Е. Баженова

- До свидания.

К. Мацан

- До свидания. В студии у микрофона был Константин Мацан. До новых встреч на волнах Радио ВЕРА.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Переяславская рада». Дмитрий Володихин
• «Празднование Пасхи. Русский Фольклор». Юлия Алакина
• «Воскресение Христово и Светлая седмица». Прот. Максим Первозванский