Поделиться
Этим летом я был вожатым в приходском детском лагере в одной деревне Рязанской области. Я отвечал за небольшую команду детей, которым было по 10. Темой летнего выезда стали добрые дела.
В один из дней, у нашей команды было задание убрать мусор вдоль дороги от лагеря до кладбищенского храма. Батюшка, который духовно окормлял наш лагерь, дал наставление перед выходом. Сначала оно показалось загадочным. Звучало так:
«Смотрите, доброе дело часто бывает незапланированным, надо быть готовым его узнать и отдать ему приоритет». Мы пошли вдоль дороги, дети рассредоточились по разным участкам и относили мусор на свалку, и вот один из мальчиков кричит:
— Вааняя, тут крест! — мы с другим вожатым побежали на голос. Мальчик стоял около мусорного бака и смотрел на лежащий на земле деревянный намогильный крест. Подбежали и остальные дети.
— Вань, а почему люди выбросили крест? Мы ведь в храме его целуем, а он тут в мусорке.
Меня уколола эта детская непосредственность, и я сам не мог объяснить, почему так получается. Однако стало не по себе от вида, как в мусорном баке лежит символ моей веры. Пока я думал, второй вожатый вдруг предложил:
— Ребята, смотрите, на кресте нет никаких надписей, давайте сходим на кладбище и посмотрим, может там есть могила человека, за которой никто не ухаживает. Если найдём такую, то давайте поставим ему памятный крест, помянем его и помолимся.
Я внутри себя помолился, чтобы мы могли сделать доброе дело и обнаружить то место, где послужить своими силами.
Пока ходили по кладбищу, нам встретился пожилой мужчина, который мыл памятник. Мы поздоровались и спросили, не знает ли на этом кладбище одинокую могилу, за которой никто не ухаживает.
— Охохо, ребятки...есть одна. Когда я только вернулся из армии у нас старый сосед умер — Николай Ксенофонтович. Кажется, был 1976 год. Жил он одиноко: ни родни, ни детей у него не было. Собрались мы, молодые парни и похоронили его на этом кладбище. Дай Бог памяти, где это и было... А, пойдёмте, кажется, припомнил.
Он повёл чуть вглубь кладбища и остановился у берёзы. Там он показал нам заросший травой бугор, который можно было бы спутать с большой кочкой.
— Вот, тут. Тут покоится Николай Ксенофонтович. Помню, думал, как в жизни получается: никогда с ним не общались, а тут хороню его, как своего родного. Памятник тогда сделали сами, крестов вот не ставили, не по правильному тогда было. А сейчас ни памятника, ни могилы нет. Эх, покойся Николай Ксенофонтович.
Мальчик, который обнаружил крест, потянул меня за футболку — я наклонил к нему ухо и он прошептал:
— Давайте сюда отнесём крестик.
Видимо, он почувствовал, что это именно тот человек, которого послал нам Господь, чтобы мы могли сделать доброе дело.
Мы начали выдирать траву, которая наросла в этом месте плотным слоем. И обнаружили остатки памятника. Точно. Это старая могила. Она. Принесли крест, установили его, положили полевые цветы и написали маркером: Лифанов Николай Ксенофонтович.
Наш новый знакомый посмотрел на теперь уже ухоженную могилу и сказал:
— Слава Богу, теперь у Николая Ксенофонтовича появились близкие люди.
После такого дня я подумал, как радостно бывает доверять Богу своё желание сделать, что-то доброе. Христианское. Божье.
Автор: Иван Крошкин
Все выпуски программы Частное мнение
Чтобы девочки с синдромом Дауна продолжали учиться и заниматься рукоделием
Поделиться
Ульяне 26 лет, и десять из них она живёт в Елизаветинском детском доме при Марфо-Мариинской обители в Москве. В основном здесь воспитываются девочки с синдромом Дауна. Ульяна — прекрасная помощница по хозяйству и талантливая мастерица: ей нравится вышивать и создавать картины из шерсти. Для неё это источник радости и то, что получается лучше всего.
Её путь к самостоятельности начинался с малого: Ульяну учили ухаживать за собой и своими вещами, мыть посуду и готовить. Параллельно девушка занималась с логопедом и дефектологом, а позже отучилась в колледже. За всеми её успехами стоит кропотливая работа сотрудников Елизаветинского детского дома и, конечно, личное усердие.
Рукоделие особенно давалось Ульяне с большим трудом. Поначалу, было сложно даже вдеть нитку в иголку, подводила мелкая моторика. Кроме этого, на осмотре у врача выяснилось, что у девушки плохое зрение. Ей подобрали очки, мир обрёл чёткость, а вместе с этим пришла и уверенность. Постепенно Ульяна освоила кропотливое занятие и полюбила создавать красоту своими руками.
Другие воспитанницы с синдромом Дауна, которые вместе с Ульяной живут в Елизаветинском детском доме, тоже любят творить. Они с интересом осваивают что-то новое: учатся работать на швейной машинке, пробуют украшать сумки и многое другое.
Чтобы у детского дома была возможность организовывать больше творческих и развивающих занятий, ему важна поддержка. Пусть Ульяна и другие особенные мастерицы продолжают учиться и заниматься тем, что их радует.
Помочь Елизаветинскому детскому дому можно по ссылке
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Гонения на Русскую Церковь в 1920-е годы». Диакон Михаил Гар
Поделиться
У нас в студии был старший специалист отдела новейшей истории Русской Православной Церкви Православного Свято-Тихоновского гуманитагного университета диакон Михаил Гар.
Разговор шел о гонениях на Русскую Церковь в Советсткой России в 20-е годы прошлого века. Как и почему преследовались священники и верующие люди и как к этим гонениям в начале относилось русское общество.
Этой программой мы открываем цикл из пяти бесед о гонениях на Русскую Церковь в Советском Союзе.
Ведущая: Алла Митрофанова
Все выпуски программы Светлый вечер
«Проект «Монастыринг». Александра Франк
Поделиться
У нас в студии была режиссер, продюсер, глава благотворительного фонда «Звезда на ладошке» Александра Франк.
Мы говорили с нашей гостьей о вере и творчестве, а также о новом реалити-шоу «Монастыринг», в котором трое молодых блогеров приезжают на Валаам и погружаются в монастырскую жизнь.
Ведущая: Анна Леонтьева
Все выпуски программы Светлый вечер
