«Церковные памятники, как книги памяти». Игорь Гарькавый

У нас в студии был историк, директор мемориального научно-просветительского центра Бутово Игорь Гарькавый.

Разговор шел о том, как благодаря церковным поминальным книгам и спискам удается сохранять память о жизни Церкви в 20-м веке и о людях, пострадавших в годы гонений.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте! «Светлый вечер» на Светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин, и я с удовольствием представляю нашего гостя. В ближайший час эту часть Светлого вечера вместе с вами, вместе с нами проводит Игорь Гарькавый, директор Мемориального центра «Бутово». Игорь, здравствуйте!

И. Гарькавый

— Здравствуйте, Алексей! Здравствуйте, дорогие радиослушатели!

А. Пичугин

— Мы как-то с вами уже к теме этой обращались. Тут, наверное, происходит такая стыковка двух важных очень для меня тем, которым в последнее время всё больше посвящены те программы, которые я делаю на Радио ВЕРА. Это история церкви советского периода. Всё, что связано с сохранением культурного наследия нашей страны. Почему? Потому что, с одной стороны, культурное наследие, понятно, что чаще всего мы говорим о памятниках архитектуры, реже о природе. Бывает, что мы ещё дороги рассматриваем как культурное наследие, культурно-историческое. Но это то, что надо сохранять, поскольку практически всё оно страдает, и даже если оно не напрямую страдает, даже если оно там зарегулировано и охраняется огромным количеством законов, документов соответствующих, всё равно это то, что очень хрупкое, то, что всегда может исчезнуть. И история церкви советского периода, которая у нас тоже, хотя и изучается, хотя об этом много говорят, всё равно в публичном поле про советскую церковь говорят очень немного. И вот сегодня мы с Игорем решили поговорить, мы уже когда-то говорили об этом интересном феномене: советские синодики. И вот сейчас мы снова решили к этой теме вернуться. Советские синодики, они о многом сообщают. Это очень любопытный документ. Давайте вкратце напомним вообще, что это такое, как вы к этой теме когда-то пришли, почему, мы об этом с вами говорили уже один раз.

И. Гарькавый

— Я бы хотел с радостью сообщить слушателям нашей программы, что намеченная нами еще в прошлом году конференция, посвященная синодикам как форме вековечной памяти пострадавших за веру, с Божьей помощью состоялась 29 декабря этого года в Зачатьевском монастыре города Москвы в программе международных Рождественских чтений. Но вот она как бы вошла в эту программу, но на самом деле конференция эта, она готовилась при поддержке грантового конкурса «Православная инициатива» и является частью мероприятий программы «Память их в род и род», которая, собственно, нацелена на систематизацию наших сведений о синодиках и вот на осмысление того, как мы можем сейчас развивать эту древнюю традицию для того, чтобы лучше сохранить память о пострадавших за веру в XX веке. И вот, собственно, мы потому и стали на Бутовском полигоне исследовать эту, в общем, такую довольно распространенную, всем хорошо в церкви известную форму, что на самом деле самые простые вещи, они являются, как правило, самыми действенными. И если говорить о культуре памяти, то для церкви составление поминальных списков — это самая простая, самая древняя из существующих ныне форм сохранения исторической памяти. Памяти, которая в церкви глубоко персональна, потому что сама церковь — это Тело Христово существующее, состоящее из личностей. То есть, как в основе церкви лежит личность Христа, так и сама церковь — это союз личностей с Богом, друг с другом, и любая форма обезличенной истории, которая нас заставляет видеть в истории борьбу классов или борьбу разных цивилизаций и так далее. Она имеет право существования, потому что разные гипотезы нам нужны для понимания реальности. Но церковь так об истории никогда не думала и не говорила. Если говорить о собственно церковном нарративе, о церковном языке описания реальности, то в основе этого было представление о том, что вот есть церковь, есть люди, и церковь, она состоит не только из тех, кто сейчас жив, кто вместе с нами на этой земле, но и из тех, кто уже ушёл, но жил вместе с нами, и те, кто ушёл, они для нас ушли, а церковь, для церкви они живы, потому что если они сподобились быть с Богом, то они находятся сейчас в вечности с ним, и это то самое место в Евангелии, где Господь говорит, что Бог не есть Бог мёртвых, но Бог живых. И поэтому, хотя у нас действительно мы поминаем кого-то о здравии, а кого-то о упокоении, но на самом деле вот эти частицы вынимаются священником, на жертвенник кладутся на одном пространстве литургическом, символическом, потому что это одна церковь, и это как раз вера церкви в то, что смерти нет, что эти люди, с одной стороны, нуждаются в нашем поминовении, потому что Церковь призывает нас молиться о их спасении в жизнь вечную. Возможно, что некоторые из них, и не некоторые, а может, даже большинство, нуждаются в нашей поддержке, потому что мы свидетельствуем Господу нашу любовь к ним, мы свидетельствуем, что это люди, это часть Церкви, мы свидетельствуем, что добрые дела, которые они начали на земле, прорастают в нас. Но, с другой стороны, они о нас молятся, и на этом вера в то, что святые молятся о нас, и те святые, которые канонизированы в церкви, и те святые, которых, возможно, мы почитаем с вами как таковых лично в нашей частной молитве, это тоже всё вот общее пространство такой памяти людей о людях, и это есть память церкви. Но особенно для церкви была важна всегда память о святых, и поэтому эта память выделяется, она является памятью сакральной, в том древнем значении этого слова, которое говорит о том, что сакральное — это отделённое, сакральное — это отделённое. Действительно, святые выделены, у них особое почитание, но есть и другая память о людях, может быть, не канонизированных, но тем не менее пострадавших за веру. И об этих людях память, она оформлялась в различных таких формах церковной культуры, которые разнообразны, но в том числе здесь надо вспомнить о синодиках или помянниках. Восходят синодики к древнехристианским диптихам, которые сохранились с конца уже, наверное, 4-5 века.

А. Пичугин

— А здесь надо пояснить, во-первых, что такое диптих.

И. Гарькавый

— Да, диптих — это очень просто понять. Это то, что нам органично, то, что у нас существует в каком-то виде до сих пор, потому что это два списка. Или список, или, вернее, поле текста, разделённое на две стороны, на две колонки — живые и усопшие.

Вот память о тех и других объединяются в церковных помянниках, и церковь, она не просто помнит имена людей, не просто записывает, хотя такие помянники тоже, конечно, существуют, но вот как показали исследователи, в том числе и очень интересные доклады, прозвучавшие на этой конференции, синодики, они подразумевали иногда довольно интересные комментарии. Потому что у церкви существует очень важная интуиция, не просто знать имя человека, но понимать, кто был этот человек, потому что личность — это лицо, а лицо — это то, что уникально. И мы, когда вспоминаем человека, мы вспоминаем его не обезличенно, как некий контур, а мы вспоминаем, когда мы в наших личных воспоминаниях обращаемся к памяти, скажем, усопших, мы вспоминаем конкретного человека, и мы всё время к этим каким-то деталям образа внимательно присматриваемся для того, чтобы помнить, вот какой был этот человек, вот как он мне дорог, как он мне близок, как мне хотелось бы о нём вспоминать. Так, в общем, построена и память Церкви о людях, которые, может быть, уже давно покинули этот свет, но очень важно понимать, кто они были, надо понимать, как они, если это пострадавшие за веру, как они пострадали, где они пострадали. И синодики в древнерусской традиции — это иногда целое историческое сочинение. Это комментарии, которые обычно, если мы представляем себе вот такой текст, существующий как бы из двух половин, то есть с одной стороны имя человека, а с другой стороны комментарий, кто был этот человек, когда он и как пострадал. Это не статья в энциклопедии, конечно, там не всё перечисляется, но пишется главное для того, чтобы в том числе отличить одноименных людей в списке слева друг от друга.

И существовали такие, например, воинские синодики. Существует хорошо известный пример такого поминального списка, составленного тогда еще митрополитом Ермогеном, будущим патриархом Ермогеном. Этот список включал в себя в начале XVII века, кстати говоря, это тоже большая временная дистанция, список воинов, которые погибли при взятии Казани

в середине XVI века, т.е. память историческая была в этих списках зафиксирована. Также, когда мы смотрим синодики соборов, например, Успенского собора Московского Кремля или Софии Новгородской, там в этих синодиках, если мы берём древнерусские тексты, там довольно интересные и пространные комментарии. И вот на конференции, о которой я уже упоминал, были сделаны очень интересные содержательные доклады именно о том, что из себя представлял древний русский синодик, как феномен нашей культуры памяти. Ирина Владимировна Дергачёва, доктор филологических наук, известная своими публикациями о древнерусском синодике, сделала доклад о типологии синодиков, показала, как развивалась эта форма мемориальных текстов в культуре древней средневековой Руси. Еще один был очень интересный доклад Алексея Ивановича Алексеева, доктора исторических наук,

человека, который сейчас является научным руководителем Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге, и это известный историк-медиевист, и мы попросили его сделать доклад о синодиках опальных. Это исключительно интересная тема.

А. Пичугин

— Это, я так понимаю, грозненские времена.

И. Гарькавый

— Да, да. Дело в том, что в конце жизни, после смерти своего старшего сына, на тот момент старшего же его сына Ивана, Иван Васильевич пожаловал в монастыри списки людей, которых он до этого во время опричнины подвергал различным преследованиям и казням. Вот эти синодики опальных, еще их называли синодиками побитых, во время опричнины, это очень интересные списки. Мы как раз обсуждали во время дискуссии, которая была после доклада, спрашивали Алексея Ивановича, что же всё-таки означало появление этих списков. Это очень интересный материал, и надеюсь, что у нас со временем все эти

выступления будут доступны на нашем канале на Rutube. Теперь открылся наш канал «Бутовский полигон», многим известный на YouTube, но сейчас мы перенесли все наши видео на Rutube, и там будут доступны в том числе и материалы этой конференции.

То есть, в нашей традиции в XVI-XVII веках существовали синодики людей, пострадавших от гнева царя во время опричнины, существовали синодики жертв социальных катастроф, существуют синодики жертв муровой язвы, т.е. чумы, существуют синодики людей, которые погибли во время вражеских нашествий, т.е. память людей сохранялась.

Их не просто, знаете, нет человека — нет проблем. Вот это обнуление памяти, которое, в общем-то, характерно для жестоких тоталитарных режимов, и, с другой стороны, очень характерно и для современной постмодернистской цивилизации, которая просто отказывается от всех форм наследования культурно-исторического опыта, потому что это, может быть, где-то и мешает комфорту конкретного человека. Вот в традиции этому забвению этой аннигиляции памяти противостояла сознательная коллективная работа, причём это работа многих поколений. Синодики создавались в одно время, а потом переписывались, дополнялись новыми именами уже в другое.

И так эта традиция, она продолжала развиваться, но, конечно, в синодальную эпоху, как и многие формы традиционного исконного русского благочестия, синодики претерпевают значительные метаморфозы. Эту тему мы не успели рассмотреть на конференции, потому что она всё-таки была научно-практической.

А. Пичугин

— Я напомню, друзья, что в гостях у Светлого радио сегодня Игорь Гарькавый, директор Мемориального центра «Бутова».

И. Гарькавый

— На конференции после этого мы обсуждали темы, связанные непосредственно с вопросом, который вы, Алексей, задавали в начале нашей беседы, потому что в советское время тема синодиков также становится для церковного сознания крайне актуальной по нескольким причинам. Во-первых, сохранение памяти в традиционных формах развитой русской культуры стало невозможно. Невозможно было писать книги о новомучениках, пострадавших за веру, невозможно даже было открыто собирать сведения о них, потому что это могло вызвать и обязательно вызывало репрессии, поэтому какая-то подспудная деятельность такого рода велась, но она никогда официально не оформлялась и публично не декларировалась. И вот что могли сделать православные христиане в 30-е, 40-е и 50-е годы? Они могли составлять синодики. И сейчас в нашем распоряжении есть множество синодиков, написанных в то время верующими людьми, где они не всегда, конечно, рискуют давать комментарии. Но понятно, что если вы в синодике встречаете имена Николая, Александры и так далее по списку, даже если

А. Пичугин

— Николай, Александра, Алексей, Мария, Ольга Татьяна, Анастасия.

И. Гарькавый

— Совершенно верно, да. То здесь вы имеете дело с памятью о царской семье. Когда вы в синодике самых простых людей встречаете имя патриарха Тихона, там не написано, что он исповедник и святой, но вы понимаете, что речь идёт о патриархе Тихоне, и что он попал в помянник этого конкретного человека, в том числе и потому, что этот человек помнит о служении первосвятителя. И так далее. И вот есть удивительные, конечно, такие памятники. Я сейчас хотел, как раз вспомнив несколько докладов, очень интересных двух таких примерах рассказать. Был интересный доклад Оксаны Ивановой, которая сейчас руководит музеем «Казанская митрополия», и вот

в Казанской епархии сохраняются интересные памятники церковной культуры советского времени, в том числе синодик старца Иосифа из Зилантьева монастыря. Этот монах чудом выжил в 1918 году, когда всю братию этой обители красные расстреляли. И вот когда уже он пришёл в себя, то он, по воспоминаниям современников, часто служил обедню, приучая и паству упоминать убиенных архимандрита Сергия с братья из Зилантова монастыря. Получив ранение, он через год скончался, а его синодики, они продолжали переписываться, и так память о самой трагедии, кстати, не лишняя тоже список пострадавших тогда монахов Зилантова монастыря, дошёл до нашего времени. Но если вот этот случай, можно сказать, частный, касающийся отдельно взятой обители, то надо вспомнить, что на поместном соборе Русской Православной Церкви, который в 1918 году был разогнан большевиками, но до этого совершил большую плодотворную работу. Под руководством патриарха Тихона было заложено поминовение всех тех, кто пострадал за веру и церковь во время гонения безбожников. И уже тогда, когда делегаты собора в Москве получили известие о том, что 7 февраля в Киеве был зверски убит митрополит Владимир Богоявленский, была образована специальная комиссия. О работе этой комиссии сделала на конференции доклад кандидат исторических наук Юлия Бирюкова. И она рассказала, как раз опираясь на архивные фонды, на документы Поместного собора.

И вот, собственно, очень интересный был ее доклад, потому что Поместный собор определил не просто сохранять память о самих гонениях, но составлять списки, т.е. мартирологи жертв, пострадавших за веру. И это были не просто отвлечённые списки, они нужны были для церковного поминовения, потому что тут важный момент, который, может быть, не всем очевиден из наших слушателей. Синодик — это не просто список, который существует для того, чтобы не забыть, кто, где и когда жил. Синодик — это часть богослужебного процесса, это часть церковной молитвы. Потому что синодики, они зачитываются во время службы, и это не просто механическое чтение, а это чтение, обращённое к Богу с молитвой о пострадавших, о почивших. И вот очень важно, что как раз в марте 1918 года патриарх Тихон сам совершил панихиду с поминовением страдальцев по тому первому списку, который был составлен делегатами Поместного собору, и первым в этом списке был митрополит Киевский Владимир. То есть здесь очень важная вещь, в этом списке были непрославленные святые, хотя как раз в документах собора впервые упоминается этот термин «новые мученики российские», не как мы говорим «новомученики», но это одно и то же, мы с вами понимаем, что просто в данном случае произошло некоторое сокращение. Так вот, «новомученики» это понятие было введено Поместным собором 1918 года, и хотя этих людей ещё не прославили, не причислили к этому новому сонму святых, их поминовение совершил патриарх Тихон, который сам потом войдет в сонм новомучеников, как исповедник веры, и он заложил эту важную традицию. И там, где была хотя бы малейшая возможность поминать страдальцев за веру, церковь это делала.

А. Пичугин

— Я бы сейчас немного переступил в хронологическом порядке.

Не знаю, насколько в архивах сохраняются эти материалы. Я про обычные синодики приходских храмов, которые закрывались массово в 30-е годы. Что с ними, интересно, случалось? И есть ли, может быть, на вашей конференции об этом говорили?

Или приводили примеры, или кто-то, может быть, об этом конкретно говорил. Я думаю, что так как в архивы всё-таки это редко попадало. Это чаще всего какие-то домашние истории, потому что храм закрывался, никому не интересно было, что там за списки. Но кто-то из прихожанок, скорее вот прихожанок, в домах сохраняли, и каким-то образом это потом всплывает. Вот что это за документы были?

И. Гарькавый

— Вы знаете, на конференции этой темы касались в своих докладах некоторые выступающие, ну, например, был очень интересный доклад священника Иннокентия Кулакова из Рыбинской епархии. И он рассказывал о практике известного, наверное, вам хорошо, храма Воскресенского в Романове- Борисоглебске, который до сих пор ещё называется Тутаевом, но всем нам хорошо известен этот Воскресенский собор. И вот в Воскресенском соборе существует такая практика, что синодики, даже уже тех людей, которые сами в храм не ходят, то есть уже почили о Господе, или просто по немощи не могут до храма дойти, они в храме этом сохраняются. Есть специальные дни, когда другие прихожане их вычитывают, есть такое преемство поколений. Кстати, в этом храме есть и свой музей, где сохраняются синодики, и некоторые из этих синодиков,

это ещё синодики XVII века, вот этого самого храма. То есть, там есть и советские какие-то синодики, но, конечно, другого такого, наверное, церковного музея, где синодики собраны, приходского причём, музея, где синодики собраны за несколько столетий,

я, во всяком случае, не знаю. И, с другой стороны, вот некоторые из синодиков советского времени, они сохранились каким-то удивительным образом, вот я как раз на конференции рассказывал о таком примере, не имеющем аналогов, во всяком случае, на моей памяти, это тюремный синодик послушника Константина Дейкова. Этот синодик был составлен отцом Константином в 1947 году, когда он был арестован, а до этого ему довелось быть свидетелем страшной расправы над братьями Белогорского монастыря в 1918 году. Тогда, во время Гражданской войны, этот крупнейший на Северном Урале мужской монастырь был полностью уничтожен. Ему повезло, Константину Дейкову, он как послушник был на хозяйственном послушании в нескольких километрах от обители, а когда

туда зашёл отряд Красной Армии и всю братию во главе с архимандритом Варлаамом уничтожили, он, придя вечером, уже застал только лишь последствия этой страшной катастрофы. И он прожил потом долгую жизнь, он даже женился, видимо, в том числе для того, чтобы как-то вот отвести от себя подозрения.

Он, тем не менее, в душе оставался монахом, он вспоминал своё пребывание в Белогорской обители, и вот составил такой...

А. Пичугин

— Я так понимаю, что он не был пострижен, он был послушником.

И. Гарькавый

— Да, он был послушником. И вот этот человек, он, собственно говоря, составил, так этот текст и называется, тюремный синодик, и там он перечисляет имена разных людей, это далеко не только пострадавшие за веру, он берет подвижников благочестия XIX века, например, непрославленных, но в том числе он говорит и о братии Белогорского монастыря, там многие имена имеют комментарии по принципу таких исторических подписей, как мы говорили, имя с одной стороны, а комментарий с другой стороны. Вот он нам подписывает с правой стороны от имени, что этот священник был убит в таком-то году, этот погиб в лагере, и так далее, и так далее. Вот это, конечно, такая живая память Церкви, которая сейчас для нас очень актуальна, потому что вся эта работа, в том числе и конференция, все-таки эти усилия направлены не просто на то, чтобы узнать, как это было в прошлом, но есть проблема, с которой мы сталкиваемся сейчас, и которая многих волнует, это проблема, как нам помнить людей, пострадавших за веру в советское время, но не прославленных в лике святых, потому что образовалась такая сложная, я бы сказал, ситуация в церковной культуре.

А. Пичугин

— Давайте об этом подробнее поговорим буквально через минуту. Я напомню, что в гостях у нас директор Мемориального центра «Бутово» Игорь Гарькавый, и мы говорим про такой феномен исторической памяти, как синодики.

А. Пичугин

— Мы возвращаемся в студию Светлого радио. Друзья, напомню, что в гостях у нас сегодня Игорь Гарькавый, историк, директор Мемориального центра «Бутово». Мы говорим о такой форме исторической памяти, как синодики, и сейчас дошли до интересного очень момента. Как раз то, что более всего мне интересно в этой истории, это то, как сохраняется память, мы часто говорим, новомученики, мы много о них говорим, но при этом или забываем, или говорим меньше о людях, которые официально церковью не прославлены, но при этом пострадали, погибли, претерпели, кто-то выжил, но выжила меньшая часть, но тоже прошли через все эти испытания. Как через синодики сохраняется и о них память?

И. Гарькавый

— Вот здесь я бы отметил, что люди, не то чтобы стихийно, это не стихийность, это органичное продолжение той традиции, которая находится как фундамент вообще под всем зданием нашей церковной культуры, то есть вот эта традиция личной памяти, личного обращения. И поэтому даже те люди, которые, может быть, не изучают синодики, они, как мне кажется, сами по себе, для них это само собой разумеющаяся вещь, они начинают таким образом пытаться как-то увековичить память людей. Помните, императив, который когда-то Анна Андреевна Ахматова изложила, «хотелось бы всех поимённо назвать».

А. Пичугин

— В «Реквиеме».

И. Гарькавый

— Да. Эти ценности, они глубоко лежат в основе нашей культуры памяти, которая, конечно, выросла из христианского отношения к миру, к человеку, к Богу, и поэтому, конечно, существуют различные практики чтения имён, например, 30 октября, инициированные светскими организациями, инициативами и так далее. Существуют и какие-то, скажем, попытки разных братств что-то подобное тоже инициировать. Это всё замечательно и хорошо, потому что чем больше будет памяти, как мне кажется, тем лучше. Но есть такая проблема, которую можно решить нам только соборно. То есть, когда это не будет частная инициатива кого-то из нас, а это будет общее дело, которое будет всех нас одновременно касаться. И поэтому Церковный общественный совет по увековечиванию памяти новомучеников, исповедников Церкви Русской, членом которого имею честь быть, поручил нам разработать проектное предложение о создании синодиков памяти пострадавших, которые могли бы читаться в храмах и в монастырях 30 октября, в День памяти жертв политических.

А. Пичугин

— Надо напомнить, что церковь в этот день решением Синода как раз призывает...

И. Гарькавый

— С 2021 года, 30 октября, у нас это не только светский день памяти, но это и тот день, когда проходят поминальные богослужения в храмах и монастырях. И вот нужно не просто в этот день, как нам кажется, помолиться, но и составить списки людей, которые будут в этот день зачитываться. А вот как их составить, об этом наше проектное предложение. Суть его можно кратко изложить следующим образом. Синодики читаются в храмах, монастырях, в кафедральных соборах епархий, но они составляются из списков разного состава. Вот самый, можно сказать, в данном случае основной — это епархиальный список. Епархиальный, он же может быть из списка митрополии, потому что деление на епархии, которое происходило во многих регионах относительно недавно, не соответствует той административной структуре, которую церковь имела в советское время. Поэтому в данном случае проще мыслить категориями митрополии, а каждая епархия, она просто в данном случае эти списки заимствует. В списки епархиальные мы рекомендуем внести имена всех епархиальных архиереев, пострадавших за веру священников, пострадавших за веру, то есть, всех священнослужителей, пострадавших за веру насельников монастырей, подвергавшихся системным репрессиям. Здесь критерии очень понятны, потому что репрессии, они документально, как правило, отражались, то есть это и расстрел, высшая мера наказания, это и заключение в лагере, это и ссылка, это, возможно, какие-то другие более изощрённые способы гонения, например, как в позднее советское время принудительное заключение в психиатрическую лечебницу. Но, в общем, надо сказать, что сейчас церковно-историческая наука обладает сведениями о сотнях тысяч людей, которые так или иначе оказались связаны с этим процессом. Но во всяком случае в базе данных Свято-Тихоновского гуманитарного богословского университета сейчас находится около 35 тысяч персоналий, которые так или иначе пострадали за церковь в годы гонений. И, конечно, этот список, он далеко не полный, он еще будет дополняться сведениями из епархии, из приходов и так далее. И вот что важно, епархиальный список, или можно для простоты назвать его епархиальным синодиком, он включает в себя имена тех, кто пострадал за веру, тех, кто проходил по так называемым церковным делам. И это не только 1937 год, мы понимаем, что это с 1917 и до, если так получилось, до 1991. Но список этот может быть, конечно, в каких-то епархиях довольно большим, в каких-то он будет меньше, потому что епархии возникли, скажем, в тех местах, где не было большого населения, не было большого количества храмов раньше. Однако, конечно, эти списки, на наш взгляд, необходимо зачитывать в епархиальных кафедральных храмах. Возможно, к этому чтению нужно привлекать мирян, потому что эти списки довольно продолжительные, и не всегда их удобно читать только священнослужителям. Епархиальные списки должны также дополняться на приходах списками православных христиан, ставших в советское время жертвой политических репрессий.

А. Пичугин

— И бывших когда-то прихожанами конкретного храма.

И. Гарькавый

— И бывших прихожанами конкретного храма, причём не только того, где непосредственно сейчас Синодик читается, но поскольку рядом стоящие храмы могли быть полностью уничтожены.

А. Пичугин

— Ну а даже если они уничтожены, вот что делать, скажем? Люди восстановили церковь, она уже достаточно давно действует, ну, им, правда, это интересно, то, о чём вы говорите.

И. Гарькавый

— Да, соответственно, они просто изучают местность, в которой они живут, находят книги памяти, узнают именно того...

А. Пичугин

— А как это делается?

И. Гарькавый

— Вот как это делать, мы будем разрабатывать специальную методику, я думаю, что сейчас на первом этапе нам нужно определиться с форматом синодиков, есть уже какие-то определённые попытки в епархиях, на самом деле в некоторых такая работа уже ведётся. Во всяком случае, синодики пострадавших за веру, если брать вот этот уровень, который мы считаем более подходящим для епархиального синодика, такие синодики существуют, например, в той же Ярославской митрополии. Интересный опыт существует в Александровском Успенском женском монастыре, очень интересный опыт в Урюпинской епархии накоплен. О всех этих синодиках были сделаны доклады на конференции 29 января. То есть, несмотря на то, что эту тему мы вот сейчас стали так пристально рассматривать, сама по себе деятельность по составлению списков пострадавших за веру, она велась последние 30 лет, и есть определенный задел. Во многих епархиях практически уже эти списки готовы, для того, чтобы их переформатировать, напечатать соответствующим образом, и уже даже 30 октября этого, 2025 года начать читать. Но, действительно, самая, наверное, сложная часть работы будет касаться приходских синодиков, может быть, работа не столь сложная, как кажется, но здесь важно восстановить связь человека и прихода, то есть понять, что вот этот человек был связан с этим приходом, или это вообще был православный христианин, который жил в этой местности, может быть, и прихода в тот момент уже не существовало, а человек был православным. Но здесь, с другой стороны, есть очень важное положение, которое надо держать в своей голове. Мы имеем дело не с точной механикой, мы имеем дело не с математикой. Во-первых, списки могут дублироваться, т.е. поминовение одного и того же человека в разных местах — это древняя традиция церкви. Мы ни у кого ничего не забираем, если человек не попадёт в список в одном приходе, но зато попадёт в список на другом приходе.

А. Пичугин

— Но мы же говорим о разных исторических реалиях. Были действительно приходские списки людей, которые... А сейчас реалии другие, и таких списков попросту нет.

И. Гарькавый

— Да, попросту нет, но зато существуют и довольно хорошо уже обработаны, и оцифрованы книги памяти регионов, в которых можно, приложив некоторые усилия, постепенно, может быть, не одноразово и не одномоментно, выбрать имена православных христиан, проживавших в той самой местности, о которой идёт речь. И, соответственно, эти списки приходские могут эти имена в себя включать, постепенно расширяясь. И третий источник пополнения приходских синодиков — это инициативное обращение прихожан, потому что действительно может получиться так, что о каком-то из жителей данной местности нет информации в книге памяти, а вот в семейной памяти этот человек остался, и люди помнят, что их деда или прадеда раскулачили, сослали, потому что в данном случае не так важно, за что пострадал этот человек, если он признаётся по закону 1991 года жертвой политических репрессий и являлся православным христианином...

А. Пичугин

— А что гласит закон?

И. Гарькавый

— Соответственно, в законе перечислены все виды политических репрессий, которые признаются необоснованными и по составу обвинений, в которых люди подлежат реабилитации. Соответственно, поэтому туда попадают и раскулаченные, туда попадают жертвы большого террора, туда попадают жертвы красного террора, и если человек в семейной памяти остался, то в этом случае существует возможность обратиться в тот храм, который находится рядом. Не обязательно, что даже человек жил в этой местности, может быть, уже семья давно переехала, но вы хотите помянуть своего прадеда, например, погибшего в кулацкой ссылке или уже ставший жертвой бессудных расправ во время Гражданской войны, и вот в это поминовение, которое будет 30-го именно на приходе, имя этого человека можно включить, то есть в данном случае решение окончательное по приходскому синодику остается за настоятелем храма, но в любом случае вам никто не мешает подать в этот день записки с именем этого человека, и оно будет, это имя, прочитано с молитвой вместе с именами других пострадавших в годы массовых репрессий. Таким образом, постепенно, по крупице, мы надеемся собрать эти имена. Конечно, эти списки вряд ли будут полными, потому что и наше знание о репрессиях того времени тоже далеко не полное, но это лучше, чем оставаться как бы в той ситуации, в которой мы находимся сейчас, когда эта память, она не оформлена и не включена в процесс вот этого церковного поминовения, церковного поминовения. Должны существовать отдельные синодики, на наш взгляд, для монастырей, для учебных заведений, потому что духовные школы, семинарии, духовные училища, они исторически связаны, как правило, с теми учебными заведениями, воспитанники которых пострадали за веру в церковь в 20-е, 30-е, 40-е, 50-е годы. И поэтому, конечно, для тех, кто там сейчас обучается, это будет очень полезно вспомнить эти имена, и через это как бы тоже почувствовать историю, очень трудную и сложную историю церкви в XX веке, и это приведёт их к пониманию того контекста, в котором совершали свой подвиг новомученики-исповедники Церкви Русской.

А. Пичугин

— Я напомню, друзья, что в гостях у Светлого радио сегодня директор Мемориального центра «Бутово» Игорь Гарькавый. Вот как раз Бутовский полигон, у вас же эта история с синодиками, с именами, не только у вас, да, это не первый год в Москве проходит совершенно у разных организаций, но вот вы к нам пришли, и поэтому вы о своём опыте расскажите, пожалуйста.

И. Гарькавый

— Да, вы знаете, Алексей, большое вам спасибо за этот вопрос, потому что мы и в наших проектных предложениях, и в том, что уже существует в нашем церковном законодательстве, должны учитывать специфику, которая возникает в местах массовых захоронений, в решениях Священного Синода Русской Православной Церкви 2021 года специально оговаривается, что практика чтения имён, которая существует на Бутовском полигоне, она должна оставаться такой, какой она сформировалась с 2012 года. В 2012 году на Бутовском полигоне мы начали проводить мемориальную акцию «Голос памяти». Это предполагает, что утром в этот день 30 октября в храме совершалась Литургия. после Литургии панихида, где общими молитвами упоминались все пострадавшие за веру на этом скорбном месте массовых расстрелов. Мы помним с вами, что Бутовский полигон — это место под Москвой, где с 8 августа 1937 по 19 октября 1938 года были расстреляны и захоронены 20 762 человека. И вот общими молитвами, общей памятью, общим обращением всех «зде в годину гонений и умученных и убиенных мы поминаем». После этого священнослужители, миряне и все, кто собираются, выходят на саму территорию захоронений подходят, сейчас вот так уже принято последние годы, к мемориалу Сад памяти, там мы устанавливаем специальный аналой, ставим микрофон, и один за другим люди подходят и читают списки, которые на этом аналое лежат. То есть наша задача за этот день — прочитать имена всех пострадавших, всех 20762 человек. И это чтение уходит в довольно позднее время, то есть мы читаем в этом году до 8 часов вечера, начинаем где-то в 10-10.30. Это впечатляет. Это впечатляет даже на людей, которые никогда не участвовали в подобных мероприятиях, тем более на самом полигоне, когда ты видишь рядом расположенные могилы, а мы еще устанавливаем специальную инсталляцию, которая также называется «Голос памяти», она стоит из портретов, часть тех вот людей в списке которых имена упоминаются.

А. Пичугин

— Но это конкретно те люди, которые лежат в Бутове.

И. Гарькавый

— Да, это которые в Бутове, да. И мы вот их список прочитываем. Но здесь есть одна особенность. Дело в том, что церковные синодики, и это безусловная традиция церкви, они включают в себя имена православных христиан. И то, что мы вспоминали во время конференции, об этом ещё раз свидетельствует. То есть синодики — это только имена православных христиан, это церковная молитва, у неё есть свои канонические, я бы сказал, даже логические рамки. Но когда мы читаем списки пострадавших в Бутове, мы читаем имена всех, понимая, что среди этих людей большинство это православные, христиане, это русские, но тем не менее там есть имена и католиков, и иудеев, и атеистов, и так далее. Поэтому мы здесь имеем дело с рождением новой традиции. И вот очень важно, что в своём решении Синод поддержал эту практику. И мы считаем, что также можно совершать поминовение всех пострадавших не только на Бутовском полигоне, но и в других местах массовых захоронений, потому что в данном случае Бутовский полигон — это такой прецедент. То есть в данном случае мы должны понимать, что это не церковная молитва в чистом виде, потому что и читают эти списки, приходят к нам в этот день на Бутовский полигон представители разных религиозных традиций. Мы знаем, в этой церемонии чтения имён принимали участие в разные годы и католики, и мусульмане, и даже представители мусульманского духовенства приезжали читать имена. То есть, в данном случае мы выходим за рамки сугубо церковного мероприятия. Но каждый участвует в этом мероприятии с чистым сердцем и с пониманием того, что это необходимо делать, что это то, что требует наша совесть, и наша личная совесть, и сознание, и совесть, если можно так выразиться, нашего общества. Поэтому такое чтение — это уже, по сути, не молитва, но это...

А. Пичугин

— Но это определённый акт всё равно.

И. Гарькавый

— Акт, это акт памяти, и каждый, приходя, вкладывает в это свой смысл, возможно, что для кого-то из пришедших это и есть его молитва, но частная молитва, а уже не соборная, поэтомув данном случае нет вот этого конфликта традиций и интересов, есть рождение новой практики, которая призывает нас вот к такому общественному соборному деланию. И мне кажется, что там, где есть возможность, там, где церковь принимает активное участие в мемориализации и благоустройстве вместо массовых захоронений, совершать памятование пострадавших таким образом было бы очень хорошо. Вот это сейчас мы выносим на обсуждение церкви, такие предложения, мы собираем сейчас отклики, отзывы.

А. Пичугин

— Если мы говорим о приходской практике, то кто-то задаст вам вопрос, а какой в этом смысл с той точки зрения, что я молюсь о людях, которые мне знакомы. Пускай они мне знакомы не лично, пускай я о них не знаю ничего, никогда их не видел, тем более они жили давно. Но если я о них читал, знаю их биографию, знаю примерно их жизнь, а тут у меня просто... вот нашли мы какой-нибудь список прихожан конкретного храма и хотим их поминать. И тут же возникает вопрос: а это вот чтобы что? Мы же даже не знаем, кто скрывается за этими именами, какая-нибудь Аграфена, Пётр, Николай. Анна, кто эти люди? Мы их не знаем. Просто список имён.

И. Гарькавый

— Да, это некоторый вызов, вызов, на который надо отвечать, и на который нам помогает отвечать современная информационная технология. Если раньше человек жил в маленьком мире, и вот мир, скажем, православного прихода в XVI веке, он действительно был ограничен исторической канонической территорией, т.е. вот какие сёла входили, в каком селе стояла церковь, и какие деревни входили в этот приход, и ничего не менялось, и века проходили, и люди жили, в общем-то, они знали, кто их родственники, где лежат тела усопших, вот погост рядом, то это было традиционное общество. Сейчас ситуация изменилась, потому что уже и приходы заново возрождённые, и люди, в них пришедшие, иногда они живут совсем не там, где жили их предки, и многие для себя открывают православие вновь, как в эпоху крещения Руси. Но, с другой стороны, когда люди сейчас приходят в храм, у них есть возможность обратиться к информационным ресурсам. Во-первых, стали доступны книги. А во многих епархиях изданы прекрасные мартирологи, которые включают в себя даже портреты пострадавших. Например, прекрасный мартиролог в нескольких томах издан Пензенской епархии, Тамбовской епархии прекрасный мартиролог издан, и многими другими, я просто сейчас не буду все перечислять. Многие из этих мартирологов, они уже оцифрованы и представлены на сайтах епархии. И на самом деле надо продвигаться по пути создания таких сайтов, информационных ресурсов, которые помогут человеку, может быть, прямо в храме, пока он не читает, а, например, ждёт очереди, прочитать эти имена, обратиться к информационным базам данных и узнать, какие именно судьбы будут связаны с тем листочком бумаги, который он получит. В этом смысле хорошая практика существовала в таких светских гражданских акциях подобных, когда людям даётся заранее листочек, и там имя и краткие сведения о том, кем этот человек был, пострадавший. Но сможет ли приход дать всем людям, стоящим в храме распечатки с такой краткой биографической информацией, зависит от многого, от количества имён, от возможности прихода.

А. Пичугин

— Ну, а ещё к тому же мы сталкиваемся с тем, что в сельских храмах, если даже такое и было, ну, будет написано «крестьянин», «крестьянка», «крестьянка», «крестьянин». Вряд ли там что-то ещё может быть.

И. Гарькавый

— Вы знаете, даже это уже заставляет о человеке как-то подумать, что-то о нём вспомнить. У нас, например, на Бутовском полигоне вот как раз с прошлого, 2024, года мы провели такой эксперимент. Мы имеем хорошую развитую базу данных, которая расположена на сайте www.synodic.ru. Это короткие, иногда более развернутые сведения о всех пострадавших на Бутовском полигоне. То есть, в этой базе информация о всех 20 тысячах людей присутствует, и у многих из них есть фотографии. И, соответственно, когда человек стоит в очереди, вот в тот момент, не когда он читает, а когда он ещё только готовится подойти к аналою, он может со своего смартфона через специальный QR-код, который ему показывают, дают наши волонтёры, попасть на ту страницу, базу данных, где расположены имена пострадавших в конкретный день, ну то есть он знает, что вот сейчас читают имена, допустим, 10 декабря расстрелянных, а вот следующая очередь его или там через одного человека, и он думает, что он попадет на 11 декабря, и через QR-код он переходит на ту страницу, где имена всех пострадавших, но на сайте эти имена являются гиперссылками, т.е. он может любое имя нажать, посмотреть, он может перейти на персональную страничку пострадавшего, узнать, что это был за человек. Таким образом, человек, во-первых, стоит в очереди, и он уже может поработать с этим материалом, он его запомнит, возможно, он даже не запомнит конкретные сведения о человеке пострадавшем в этот день, но он запомнит дату, потому что, вы знаете, мы со многими потом общались, и все помнят, я читал 9 сентября, а я там читал 11 мая, и ничего нет сложного в том, чтобы придя домой, зайти снова на этот сайт, найти эту дату и ещё раз почитать эту информацию, а, может быть, и дальше продолжить поиски в глубинах интернета, узнать об этом человеке больше. И вот таким образом через новую информационную технологию мы решаем те проблемы, которые связаны с обезличенностью списков. То есть, для чтения, для того, чтобы удобно было их читать, и чтобы одновременно все могли сосредоточиться в молитве, списки должны быть лаконичными, то есть, это традиционная церковная форма,сан, имя, фамилия, вы знаете, что церковь рекомендует новомучеников называть не только по имени, но и по фамилии, именно для того, чтобы таким образом произошла индивидуализация персоналий.

А. Пичугин

— Ну конечно, если бы было просто там священник такой, священномученик такой...

И. Гарькавый

— Да, потому что оно тогда будет: священник Иоанн, священник Иоанн, священник Иоанн. Этого действительно не стоит допускать. Ну а дальше, пожалуйста, информационные ресурсы.

А. Пичугин

— Спасибо большое, спасибо за этот разговор, действительно важная тема, я думаю, что мы к ней ещё будем возвращаться. Игорь Гарькавый, историк, директор Мемориального центра «Бутово», был у нас в гостях, мы говорили о синодиках, как о форме исторической памяти, о памяти людей, пострадавших за веру в XX веке. Я Алексей Пичугин, прощаемся, до свидания. Всего самого доброго.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «ГИМ и Новодевичий монастырь». Марина Чистякова
• «Богоявленский женский монастырь в Угличе». Игуменья Антонина (Злотникова), Светлана Максимова
• «Адмирал Андрей Августович Эбергард». Константин Залесский

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов