«Богослужения Великого поста». Священник Григорий Геронимус

У нас в гостях был настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино священник Григорий Геронимус.

Мы говорили о значении и особенности богослужений Великого поста — Литургии Преждеосвященных Даров, Парастаса, Пассии и Субботы Акафиста, а также о смыслах Таинства Соборования и о молитве преподобного Ефрема Сирина.

Ведущие: Константин Мацан, Марина Борисова

---

К. Мацан:

— Светлый вечер на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии моя коллега Марина Борисова...

М. Борисова:

— И Константин Мацан.

К. Мацан:

— Добрый вечер. В гостях у нас сегодня священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине. Добрый вечер.

Иерей Григорий:

— Здравствуйте. Добрый вечер.

К. Мацан:

— Отец Григорий, вот священники очень часто напоминают, что для того, чтобы прочувствовать, что такое Великий пост, нужно ходить, по крайней мере постараться хотя бы побывать, если не ходить регулярно, на службах повседневных. Потому что богослужения субботы и воскресенья, они мало отличаются от непостовых. Для того чтобы понять, что такое Великий пост, хорошо бы вот побывать на литургии Преждеосвященных Даров. Ну многие сами стараются быть на соборовании, которое традиционно совершается в большинстве храмов именно Великим постом. Есть еще совершенно такие особые службы — может быть, не все о них знают, и не во всех храмах они совершаются, но они очень красивые, и тоже про них интересно было бы услышать и на них хотя бы один раз сходить, — я имею в виду пассии, службы, посвященные Страстям Христовым. В общем, есть целая россыпь великопостных богослужений, о которых мы либо только слышали, либо иногда даже и не слышали. Вот для начала...

Иерей Григорий:

— Ну в самом деле в будущие дни Великого поста совершаются особые богослужения, очень непохожие по своему содержанию, по своей тональности, по своему настроению, я бы сказал, на другие богослужения, которые свершаются в течение всего года. И вы сказали, многие священники напоминают, я бы всем посоветовал прислушаться к этим напоминаниям и действительно найти для себя возможность хотя бы в какие-то дни будние именно Великого поста прийти в храм, побывать на богослужениях. Вы перечислили некоторые очень важные богослужения и чины, которые совершаются в наших храмах, я хотел бы вот добавить к этому списку и, может быть, даже поставить на первое место особое богослужение, которое называется литургия Преждеосвященных Даров. В наших храмах по средам, по пятницам, ну и в некоторые другие дни Великого поста, в первую очередь это бывает по средам и по пятницам, совершаются вот эти богослужения. Вообще-то говоря, литургия Преждеосвященных Даров задумана как вечернее богослужение, и у нас есть такие приходы, где эта служба совершается именно вечером. Но, снисходя к человеческой такой немощи, чтобы не надо было весь день поститься, не вкушать, в большинстве храмов это богослужение совершается утром. Это не так важно, можно прийти или утром, или прийти все-таки вечером — тогда вот как-то особенным образом переживается эта литургия, тогда надо найти такой приход, где совершается это вечером, и поучаствовать в этом богослужении. Будничное богослужение Великого поста, и вот эта литургия Преждеосвященных Даров, о которой я сейчас сказал, и другие богослужения, они задают некоторую особую атмосферу, не прочувствовав которую, ну не получится провести Великий пост так, как это должно быть, так как Церковь нас к этому призывает. Да, можно воздерживаться от каких-то продуктов, да, можно там и дела милосердия совершить, можно и побольше помолиться, но очень важно уловить вот эту атмосферу Великого поста, это вот то состояние души, к которому нас Церковь призывает в дни Великого поста. Вот почувствовать это состояние, эту атмосферу можно именно на будничных богослужениях Великого поста.

К. Мацан:

— А как бы вы описали это состояние, эту атмосферу? Для вас лично вот как она, в слова если как-то можно облечь, в какие слова вы это облекаете?

Иерей Григорий:

— Да, это атмосфера — вы такой интересный вопрос задали, мне вот даже сходу трудно подобрать слова, чтобы выразить эту вещь такую, почти невыразимую, — это очень светлая и вместе с тем очень непраздничная атмосфера. Это не похоже на торжественные, яркие богослужения, с таким красивым партесным пением, какое бывает, с большим количеством света, там торжественных каких-то выходов, входов, церемоний в большие церковные праздники. Нет, это богослужение, оно очень такое сосредоточенное, собранное, напоминающее монашеское богослужение. Во время будничного богослужения бывает много чтения, меньше пения, то пение, которое есть, традиционно у нас такой вот особый великопостный напев, он очень красивый, именно настраивает душу, приводит ее к какому-то особому великопостному состоянию. В этом есть такой, может быть, элемент какой-то печали, но очень светлой, очень радостной печали, каким бы оксюмороном это ни звучало. И прежде всего это, конечно, настроение покаяния: вот есть такой свет, такая высота, и я так далек от этого света, и в этом богослужении мне приоткрывается это окошко — вот к чему ты можешь подтянуться, вот к чему ты можешь стремиться, вот чего ты лишился, совершая там те или иные греховные поступки в своей жизни. Вернись к этому, стань вот небесным человеком. Вот к этому зовет нас богослужение будничное Великого поста.

М. Борисова:

— Ну Преждеосвященная литургия, она, хотя и чин сложился где-то в VI–VII веках, но особенно популярной она стала уже где-то к веку XV, и, кстати, в русской традиции авторство стали приписывать Григорию Двоеслову тоже где-то в это время. Кто вообще составил чин, непонятно, то есть нет никаких достоверных указаний на то, что авторство принадлежит тому или иному святому отцу.

Иерей Григорий:

— Ну этот чин очень древний, и святитель Григорий Двоеслов, он на самом деле не изобрел эту литургию, не он ее придумал, но он ее популяризировал. Он очень любил это богослужение, и по его благословению во многих храмах, где до этого это богослужение не совершалось, это стало совершаться везде, повсеместно. И вот потому именно святителю Григорию Двоеслову, папе Римскому, Великому, как еще его называют, приписывается авторство этой литургии. Ну собственно говоря, и Иоанн Златоуст, он не то чтобы совершенно вот с нуля изобрел литургию, которую мы служим почти каждый день в течение церковного года. Литургия, конечно, служилась и до Иоанна Златоуста, чины были немножко разные, но суть, сердцевина, она всегда была одна и та же, начиная с Тайной Вечери, которую совершил Сам Господь. И вот евхаристические молитвы, они имели нечто общее, но немножко отличались в разных областях. И вот Иоанн Златоуст, будучи родом из Антиохии, привез антиохийскую анафору в Константинополь, то есть евхаристическую молитву, центральную молитву литургии, немножко ее отредактировал, изменил, и вот мы имеем литургию Иоанна Златоустого. И также вот литургия Григория Двоеслова, она не то что им сочинена, но она им отредактирована и распространена, и стала повсеместно совершаться.

М. Борисова:

— А чем литургия Преждеосвященных Даров отличается от привычной нам литургии? Вот человек несведущий первый раз, когда попадает на это богослужение, он что видит? Он видит какие-то внешние приметы: ну вот завеса на Царских вратах, она полузакрыта или полуоткрыта, колокольчики иногда звонят — то есть что-то такое необычное, непонятное, и человек теряется, он не может...

Иерей Григорий:

— Есть да, такие буквально пять минут во время литургии Преждеосвященных Даров, когда действительно завеса, по нашей традиции, держится наполовину открытой, наполовину закрытой, и многие обращают на это внимание, хотя это совсем не всю службу. Для человека, который только делает свои первые шаги в храме, важно, во-первых, для себя понять, что каждый раз, когда в церковном расписании есть слово «литургия» — это значит, что на этом богослужении можно причаститься Святых Христовых Таин. Можно подготовиться, прийти, исповедоваться и вот на этой службе будет Причастие. Но есть очень существенное отличие между литургиями Иоанна Златоустого и Василия Великого, с одной стороны, и литургией Преждеосвященных Даров, с другой стороны. На полных литургиях — Иоанна Златоустого, Василия Великого — мы совершаем Евхаристию: берется хлеб, берется вино, как это Господь нам заповедовал, совершается особое чинопоследование, читается вот эти евхаристическая молитва, анафора, Дух Святой сходит на хлеб и вино, и само даже вещество хлеба и вина настолько пронизываются присутствием Божества, Святым Духом, что мы уже можем с полным основанием сказать, что это не хлеб и вино, а это Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа. И мы причащаемся — то есть вкушаем понемножку вот от этих Святых Даров. Так заповедовал нам Господь, Он сказал: творите это в Мое воспоминание, когда совершил это впервые на Тайной Вечери. А на литургии Преждеосвященных Даров мы не совершаем Евхаристию. Она потому так и называется — Преждеосвященных Даров, потому что мы берем те Дары, которые были освящены раньше, заранее, прежде и причащаемся от них. Вот, например, в воскресенье мы служим полную литургию — Василия Великого: совершается Евхаристия, освящаются хлеб и вино, становятся Телом и Кровью Христа. И часть Даров остается, хранится в алтаре, на престоле. И, когда мы служим в среду литургию Преждеосвященных Даров, мы уже не освящаем заново Дары, у нас уже на престоле находятся Тело и Кровь Христа, и мы причащаемся вот заранее освященными Дарами, не совершая Евхаристии. Эта литургия, она очень отличается по своему последованию, по своему смыслу, по своему настроению от других богослужений и от полных литургий.

К. Мацан:

— А из чего вообще выросла идея исторически литургии Преждеосвященных Даров? Почему не хватало одной литургии, главной, основной, которая по воскресеньям служится?

Иерей Григорий:

— Будние дни поста, они имеют очень много разных аспектов, что такое пост. И в том числе один из аспектов, что мы воздерживаемся от служения полной литургии. Вот этот удивительный праздник, когда мы становимся участниками Тайной Вечери, этот праздник неуместен в будние дни Великого поста, мы не служим полную литургию. В этом тоже пост состоит, что мы воздерживаемся от этого богослужения. Но совсем без Причастия мы жить не можем. В древности христиане причащались очень часто — не раз в год, не четыре раза в год, и даже не раз в месяц. И Великим постом мы все равно причащаемся, но не служим полную литургию, причащаемся на богослужении, которое, вообще-то говоря, предназначено, как я уже сегодня говорил, для вечернего времени суток. Если бы мы жили в монастыре, где-нибудь на Афоне, то мы весь день ничего не ели бы ничего, не вкушали бы. Вот с утра проснулись, причем рано на Афоне просыпаются, ты ничего не кушаешь, и вот вечером совершается это богослужение, литургия Преждеосвященных Даров, мы причащаемся, и только потом, вечером, вот одна в сутки вечерняя трапеза. В условиях города, в условиях жизни мирянской ну это будет не очень правильно. И поэтому даже есть такое решение Священного Синода, давным-давно принято, еще в 1968 году, сказано, что в тех приходах, где литургия совершается вечером, вот эта литургия Преждеосвященных Даров, верующим благословляется евхаристический пост шесть часов, то есть примерно там с полудня. С утра можно позавтракать, а примерно с полудня или с часа дня действительно уже мы ничего не едим и готовимся вечером причаститься Святых Христовых Таин.

К. Мацан:

— И это правило сегодня применяется, такое допущение применяется?

Иерей Григорий:

— Это официально принято Священным Синодом, то есть высшим органом управления Русской Православной Церкви, принятая норма, которая действует для всех для нас.

М. Борисова:

— Ну я просто хочу подчеркнуть: если считается, что евхаристический пост шесть часов, значит, это работает и в пасхальную ночь. То есть если человек хочет на Пасху причаститься, ему достаточно соблюдать евхаристический пост где-то с шести вечера.

Иерей Григорий:

— Да, я думаю, что это вполне разумно. Но именно вот в этом решении Священного Синода, о котором я говорю, там сказано, что вот при вечернем служении литургии Преждеосвященных Даров, да, шесть часов нужно поститься. Похвально для тех, кто имеет физическую крепость, поститься и с утра или даже с полуночи. Но для тех, у кого нет такой крепости, вот позволяется шесть часов.

М. Борисова:

— Ну вот какие еще отличия замечает человек несведущий, когда первый раз попадает на литургию Преждеосвященных Даров — очень много чтения. Ну те, кто ходят регулярно, хотя бы по воскресеньям, знают, что перед началом литургии читаются 3-й час и 6-й час. А тут вот привычный 3-й и 6-й час прочитали, и опять чего-то читают.

Иерей Григорий:

— Начинается литургия Преждеосвященных Даров с чтения такого удивительного 103-го псалма. Этот псалом читается всегда на вечернем богослужении, любая вечерня начинается со 103-го псалма. И литургия Преждеосвященных Даров, которая по своей структуре вот похожа на вечерню, на вечернее великопостное богослужение, тоже начинается с этого же текста, где рассказывается о сотворении мира, человек призывается вспомнить, вот как бы мысленным взором охватить вообще все мироздание, увидеть премудрость Создателя, Который вот так удивительно устроил нашу вселенную. Мы даже называем вселенную словом «космос», а мало кто задумывается, что это значит. «Космос» — это красота, гармония. Вот еще древние греки, наблюдая за миром, в котором мы живем, так, таким словом наш мир назвали. Вот «косметика» — казалось бы ничего общего, а на самом деле это одно и то же слово, средство, которое используется для того, чтобы сделать себя покрасивей. Правда, не всегда это удачно получается, но смысл в этом, чтобы себе придать более красивый вид. И вот «космос» — то же самое слово — красота, гармония. И вот в 103-м псалме как раз говорится вот об этой удивительной гармонии, премудрости Создателя, Которым наша вселенная была создана. Потом читается 18-я кафизма, чаще всего именно она. Вообще Великим постом очень много читается Псалтирь. И, если нет возможности вот часто бывать на будничных богослужениях (понятно, что у многих людей есть работа, есть какие-то обязанности, и часто не получается), ну тогда желательно вот дома открыть Псалтирь и почитать Псалтирь. Это очень древние тексты и тексты, которые говорят как бы о всем спектре состояний — эмоциональных, духовных, душевных, в которых может человек оказаться. И в каждом из этих состояний Псалмопевец себя как бы ставит перед лицо Божие и перед Богом переживает эти состояния. И вот нам очень полезно эти тексты читать, они очень многое могут в нашей духовной жизни поставить на место, и это очень облагораживает, чтение Псалтири.

К. Мацан:

— Священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине, сегодня с вами и с вами в программе «Светлый вечер».

М. Борисова:

— Еще одна особенность, которая сразу замечается, отличительная особенность Преждеосвященной литургии, это песнопение «Да исправится молитва моя». Вот в какой момент богослужения происходит это песнопение...

Иерей Григорий:

— Очень красивое песнопение.

К. Мацан:

— И почему молитву нужно исправлять, что в ней не так? Вопрос, который возникает у человека, который воспринимает этот текст без учета его церковнославянского значения.

Иерей Григорий:

— Действительно, это одно из таких центральных песнопений этого богослужения, и оно очень красивое. И, как правило, есть разные традиции, но во многих храмах вот выходят в центр храма...

М. Борисова:

— В центр храма, как на шестопсалмие.

Иерей Григорий:

— Да, часто это бывает трио, и поют вот эти удивительные тексты, которые тоже взяты из псалмов. И хор поет, а потом вот духовенство в алтаре вторит, как правило. Ну музыкально это может быть немножко по-разному оформлено, это всегда очень красиво, и это одно из таких центральных песнопений. Что не так может быть в нашей молитве? Да очень многое может быть не так.

К. Мацан:

— Что слово «исправится» значит? «Да исправится молитва моя».

М. Борисова:

— Как она должна исправиться?

К. Мацан:

— Ну вот если этот текст, нас сейчас слушает человек, который не прогружен в богослужение, и не привык к церковнославянским оборотам речи.

Иерей Григорий:

— Ну вам придется, Константин, ответить. Я сейчас точно не помню значения церковнославянского, а про молитву могу поговорить.

К. Мацан:

— Как на русский переводится «да исправится молитва моя», так и переводится?

М. Борисова:

— Нет, ну просто сочетание, если брать всю фразу: «Да исправится молитва моя яко кадило пред Тобою».

Иерей Григорий:

— Да, это очень яркий, я не знаю другого значения, кроме того, которое похожее и в русском языке. Может быть, литургисты или лингвисты могут это как-то еще обогатить и дополнить. Но я думаю, что наша молитва часто действительно нуждается в исправлении. Например, если мы вот утром встали, проснулись, открыли молитвослов, там начинаем читать утреннее правило — там есть такие слова, которые набраны курсивом, и мы их чаще всего пропускаем. Нам же важно вычитать, пробежать скорее по строчкам и поставить такую галочку для себя, что я правило прочитал. А вот если повнимательнее отнестись к этим словам, набранным курсивом, то мы бы увидели, что там написано: немного подожди, пока все твои чувства не придут в состояние тишины, и уже вот затем благоговейно обращайся к Богу. Вот если мы к этому серьезно отнесемся, то нам, наверное, придется подождать — ну как немного, может быть, годы какие-то: как это так сделать, чтобы чувства пришли в состояние тишины? Об этом, между прочим, Великим постом тоже очень много говорится. Даже второе воскресенье Великого поста посвящено памяти святителя Григория Паламы и традиции исихазма — то есть такой внутренней тишины, внутреннего безмолвия. И вот для того, чтобы нам правильно молиться, чтобы молитва наша исправилась, нам надо вот это, внутренней тишины этой искать и из этого состояния к Богу обращаться. И вот очень такой яркий образ, да, говорится: «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою». Что такое кадило? Это предмет, который используется во время богослужений: мы туда кладем раскаленный уголь, на этот уголь кладем специальным образом приготовленную смолу, называется ладан — благовонное вещество, которое начинает таять и такого особого запаха, приятный, вкусный дым начинает идти. И это действительно образ молящегося человека, у которого горячее сердце, которому не все равно, какие он слова произносит, а у него сердце, как вот этот уголь в кадиле, раскалено, который из глубины своего сердца вот горит этой молитвой, жаждет, чтобы его слово как прорвалось через все то, что разделяет нас с Богом, и чтобы Господь услышал это слово. И вот это слово молитвы, действительно как дым из кадила благоуханный, оно вот выходит из человеческого сердца и обращается к Богу. Мы просим об этом: Господи, даруй нам такую молитву, исправь нашу молитву: «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою».

М. Борисова:

— А есть еще особенность великопостных богослужений, великопостных правил — это обильное присутствие в них молитвы преподобного Ефрема Сирина. И тут два вопроса. Во-первых, в самом тексте молитвы нет ничего постного, в принципе, непонятно, почему это включено в свод молитв именно великопостных. А с другой стороны, забывается еще и то, что молитва Ефрема Сирина звучит во время богослужения не только Великого поста, но и Рождественского тоже, просто не каждый день. Вот очень многие просто даже не подозревают, что это не уникальная великопостная молитва, а это просто молитва.

Иерей Григорий:

— Ну этой молитвой мы, конечно, можем молиться в течение всего года. Но прежде всего, вот именно особенностью великопостного богослужения является частое использование этой молитвы. И опять-таки вот те, у кого, может быть, не получилось прийти в храм по какой-то причине, но дома к своим домашним молитвам очень разумно добавить и молитву Ефрема Сирина, помолиться. Это действительно такой очень важный, опять-таки для великопостного состояния очень важный текст — это молитва покаянная и напоминающая нам о каких-то вот самых основах того, на чем должно зиждиться наше покаяние и о том, какой дух мы должны вот искать. В чем покаяние состоит, что должно в нас измениться? Вот именно дух любви, смиренномудрия, целомудрия, он должен войти в наше сердце — вот в этом наша цель. И даруй мне, Господи, видеть именно моя прегрешения, а не грехи какого-то другого человека — это одно из важнейших аскетических правил. Вот с этого надо начинать: смотри в свою тарелку, а не в тарелку твоего соседа. Если ты хочешь вот какой-то строгости церковной, примени ее к себе, но ни в коем случае не к твоему брату или сестре.

М. Борисова:

— Но важно просто прочитать эту молитву, понять ее смысл и...

Иерей Григорий:

— Я думаю, важно ее прожить, важно ее как-то применить в своей жизни, а не просто произнести эти слова.

М. Борисова:

— А вот тот порядок чтения молитвы преподобного Ефрема Сирина, который принят в Церкви — с тремя земными поклонами, с двенадцатью поясными, вот это вот все важно соблюдать или это факультативно?

Иерей Григорий:

— Ну видите, богослужение устроено так, чтобы вся полнота человеческой природы принимала бы участие в молитве — и разум, и вся моя душа, и даже мое тело. Даже физически я делаю некоторые движения: становлюсь на колени, делаю земные поклоны, поясные поклоны — для того, чтобы полностью прожить слова этой молитвы. Вот я весь, все мое существо участвует в этом. Не только ум, не только умом я произношу эти слова или ртом, да, но и все мое тело тоже участвует в этом действии.

М. Борисова:

— А вообще насколько полезно мирянам залезать вот с помощью интернета или покупать богослужебные книги и залезать вот в эти все тексты? Дело в том, что наши познания в церковнославянском языке, прямо скажем, оставляют желать лучшего. И тексты богослужений написаны в разные эпохи, и есть более понятные, несмотря на славянский язык, есть менее понятные. И если уж на то пошло, начиная погружаться вот в эти сложные хитросплетения словес, есть риск там утонуть, и насколько это соответствует тому настроению великопостному, о котором вы говорили? Нужно ли так глубоко, всем ли нужно, кому полезно, кому не полезно?

Иерей Григорий:

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Вы знаете, рисковать иногда нужно. Риск, конечно, есть, но я не вижу никакой проблемы в том, чтобы наши верующие, миряне следили бы по тексту за тем, что сейчас происходит в храме. Я, например, вот если я нахожусь на богослужении в алтаре, я всегда стараюсь держать перед собой книгу, и мне это помогает, мне так проще. И знаю, что многим нашим прихожанам тоже важно следить по тексту за тем, что сейчас происходит в храме. Когда теряешь этот текст, то иногда начинаешь думать о том, что ты уже устал, что тебе что-то стало скучно на службе, что что-то ноги уже побаливают. А вот когда ты следишь по тексту, то тогда тебе проще, у тебя больше возможностей понять, что сейчас происходит, о чем сейчас вообще говорится, какой сейчас текст читается, заинтересоваться этим, придя домой, может быть, постараться разобраться, почему именно эти тексты были на этой службе, а не другие, почему именно эти песнопения пелись, а не другие, откуда они взялись, когда они произошли — это целый мир, и этот мир очень интересный. Разумеется, есть такие слова, которые в церковнославянском языке имеют одно значение, а в русском языке похожие по звучанию слова имеют совершенно другое значение, и тут можно запутаться. Но таких слов не так много. И можно знать, что такое бывает и иметь осторожность по этому поводу. В древних, например, в старых молитвословах был, например, такой текст: «Напрасно Судия приидет».

М. Борисова:

— Не в таких уж и древних.

Иерей Григорий:

— Да, и некоторые верующие иногда смущались: как это? Значит, Христос придет напрасно тогда? Нет, дело в том, что это церковнославянское слово, которое имеет совершенно не то значение, которое это же слово именно в русском современном языке — это «внезапно». И в современных изданиях, как правило, это уже исправлено, так и написано «внезапно», чтобы никто не запутался.

М. Борисова:

— Но речь-то не только в словах. Тут вот очень много в Постной Триоди таких чтений, которых мы обычно в церкви не слышим. Ну, скажем, библейские песни — то есть то, что у нас обычно сведено только к ирмосам канона, здесь развернуто в такой достаточно пространный текст. И если мы начинаем следить за этим текстом, да еще на церковнославянском языке — мало того, что мы очень плохо знаем Ветхий Завет в большинстве своем, тут еще и в церковнославянском исполнении, то есть человек полностью тонет в этом тексте, и уже не только не может понять, зачем это все здесь, но ему требуется еще целый экскурс: нужно смотреть какие-то комментарии, нужно еще там несколько объяснений прочитать, и в результате это все можно попробовать один раз. И я сомневаюсь, что человек, обремененный семьей и многими житейскими обязанностями, сможет ежедневно или даже несколько дней в неделю разбираться во всех этих сложнейших литературных изысках текстов Постной Триоди.

Иерей Григорий:

— Ну у разных людей разные возможности. Но если ты пришел на службу, следишь по тексту — что-то тебе сразу открылось, и ты, следя по тексту, увидел: о как, а я никогда не понимал, что вот в этот момент службы происходит, а теперь вдруг я увидел, почему вот такое песнопение, о чем здесь говорится. А что-то тебя могло вот задеть, что тут вот какой-то непонятный текст, приду домой — разберусь. И действительно пришел — разобрался. Все, конечно, объять — невозможно объять необъятное. И всю полноту того богатства, которое предлагается в нашем богослужении, конечно, объять невозможно. Но что-то человек, каждый в меру своей возможности — в меру того, как он заинтересовался, в меру того, как он смог разобраться, в меру того сколько времени для себя на это нашел — каждый что-то для себя найдет, и это уже будет хорошо.

К. Мацан:

— Мы вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине. В студии Марина Борисова и я, Константин Мацан. Не переключайтесь.

К. Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Еще раз здравствуйте, уважаемые друзья. В студии Марина Борисова и я, Константин Мацан. В гостях у нас сегодня иерей Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине. И мы говорим о специфике особых великопостных богослужений, которые в эти недели великопостные в храмах совершаются.

М. Борисова:

— Вот есть еще очень интересное богослужение — это пятая суббота Великого поста, называется она Суббота Акафиста. Вообще мы привыкли, что акафисты —это такие факультативные что ли тексты, которые люди любят заказывать молебен с акафистом какому-нибудь святому там или какой-нибудь там иконе Божией Матери. Но акафист, что называется с большой буквы, — это вот тот самый акафист Пресвятой Богородице, о котором идет речь. Эта суббота еще называется Похвала Пресвятой Богородицы. Что это за служба, что это за акафист, какая связана с ней история?

Иерей Григорий:

— Да, вы очень хорошо сказали, такое прекрасное выражение, что это акафист с большой буквы. И я бы сказал, что есть акафист и акафисты. Вот первый и основной и главный акафист — это именно акафист Пресвятой Богородице, это удивительное, в том числе и с литературной точки зрения, произведение. Если читать его по-гречески, то это акростих, каждый раздел этого акафиста начинается с новой буквы греческого алфавита, и вот в очень совершенной форме — кое-что, к сожалению, пропадает в переводе на церковнославянский язык, но многое остается. В очень совершенной форме вот мы обращаемся к Пресвятой Богородице в этом удивительном тексте.

К. Мацан:

— Аверинцев, по-моему, считал, не то что считал, а показывал в своих исследованиях, что вот этот акафист просто заложил литературную традицию поэзии европейской дальнейшей: показал влияние того, как рифма появляться стала, как в принципе литература развивалась. Вот эта знаменитая книга Аверинцева «Поэтика ранневизантийской литературы» — то есть там действительно автор показывает, что это не просто древний богослужебный текст.

Иерей Григорий:

— Одна из жемчужин, это действительно такой поворотный момент.

К. Мацан:

— Вообще в истории литературы европейской.

Иерей Григорий:

— Да, это совершенно верно. По образцу этого акафиста стали писаться другие акафисты. Не всегда они даже приближаются вот к изяществу и к тем литературным достоинствам, которые есть в оригинале. И некоторые акафисты, они даже такие очень скромненькие с литературной точки зрения. Я далеко не все акафисты люблю, например. И по Типикону, то есть по церковному уставу, вообще-то говоря, существует один акафист — это именно этот акафист Пресвятой Богородице. В нашей традиции мы иногда используем на богослужениях и другие акафисты — акафист святителю Николаю, акафист какой-то иконе Божией Матери, но этого нет в уставе, это мы как бы сами уже вот внесли в богослужение. А по уставу есть вот именно этот акафист, как вы очень точно сказали, акафист с большой буквы. И это богослужение вот в пятницу вечером на пятой седмице Великого поста, оно уникальное, оно не повторяется ни в какой другой день церковного года. Поэтому очень желательно найти такую возможность, прийти в этот день в храм и помолиться Пресвятой Богородице вот этими удивительными и совершенными с литературной точки зрения словами.

К. Мацан:

— А вот в акафисте одно из ключевых слов «радуйся» — про радость. Это почему?

Иерей Григорий:

— В греческом языке вообще слово «радуйся» было приветствием. То есть когда люди встречались, то они друг другу говорили: «Хайре!» — «Радуйся!». И когда в акафисте много раз повторяется это слово, то я думаю, что это подчеркивает важность именно встречи — да, в молитве должна произойти встреча «я» и «Ты». Не просто безличное вот какое-то такое обращение, а я призываю Тебя, Госпоже Богородице, войди в мою жизнь, услышь меня, откликнись на мою молитву, я приветствую, зову Тебя, призываю Тебя. Дело здесь не в том, чтобы вот как-то особенно много именно радости в русском значении этого слова было...

К. Мацан:

— То есть это не про эмоции. Не только про эмоции.

Иерей Григорий:

— Да, это не только и не столько про эмоции, это вот про призывание Богородицы в нашу жизнь. Так как мы вот зовем какого-то любимого, дорогого нам человека.

М. Борисова:

— Мне кажется, есть тут еще такая удивительная историческая особенность. Есть два таких праздника, характерные для Русской Православной Церкви, связаны они оба с освобождением каких-то бед Константинополя в давние-предавние времена. При этом в Константинополе, еще в бытность Византии, об этом быстренько забыли и перестали это праздновать, а в Русской Православной Церкви празднуют и празднуют — празднуют Покров Пресвятой Богородицы и Субботу Акафиста.

Иерей Григорий:

— Да, по такой канве исторической действительно эти праздники очень-очень близки друг другу.

М. Борисова:

— Ну вот от радостного акафистного пения давайте перейдем к печальным песнопениям и печальным размышлениям. Мы знаем, нам часто повторяют священники, и мы читаем в каких-то пояснениях, что каждая суббота на протяжении года посвящена поминовению усопших. Но на самом деле об этом мы прочитали и забыли. В церковной практике таких сугубых поминовений каждую субботу, честно говоря, не происходит. И об этом большинство прихожан даже и не помнит.

Иерей Григорий:

— Но Великим постом все-таки вспоминают.

М. Борисова:

— Вот. А Великим постом есть три дня — это третья, четвертая и пятая недели, когда совершается в пятницу вечером вот этот вот особый чин, особая служба под названием Парастас, которая очень похожа на службы вселенских родительских суббот. Вот почему Великим постом так важны вот эти поминальные службы?

Иерей Григорий:

— Вы знаете, молиться об усопших вообще очень важно. Мы называем нашу Церковь Единой Святой Соборной Апостольской — и вот это единство в Церкви, оно выражается очень во многом, но в том числе и в том, что в Церкви мы имеем единство с нашими почившими предками по вере, родственниками, и это единство, оно актуализируется в молитве. Вообще молиться за других — это очень важное дело. И, может быть, особенно молиться об усопших. В этой молитве мы выражаем нашу любовь, нашу благодарность. Вот Христос говорил, что наибольшая заповедь возлюбить Бога всем существом и возлюбить ближнего. Когда человек жив и находится рядом с тобой, есть очень много способов проявить эту любовь, выразить ее в каких-то конкретных поступках, в конкретных делах, в конкретных словах. Когда человек скончался, таких способов меньше. Как выразить любовь к усопшим? Ты уже не можешь ему непосредственно что-то сделать, но эти способы тоже есть, и первый из этих способов — это молитва об усопших. Вот мы о них не забываем, они для нас дороги. Господи, этот человек не зря жизнь свою жил, потому что он в моей жизни оставил такой след, он так мне важен, что я вот во все родительские субботы, и в том числе постом, в эти малые родительские субботы, прихожу в церковь, чтобы вспомнить об этом человеке, помолиться о нем. И это очень такое важное христианское дело.

М. Борисова:

— А в обратную сторону это действует? Я имею в виду, вот существуют прославленные святые, которым мы служим молебен, а есть те святые, про которых все знают, что они святые, но они еще не прославлены, и по ним служится панихида, которая по смыслу приравнивается к молебну. Это было очень заметно, скажем, в 70–80-е годы XX века, когда в сознании большинства членов Церкви были какие-то абсолютные величины, как праведный Иоанн Кронштадтский, но он не был прославлен. Поэтому заказывали панихиду по рабу Божию протоиерею Иоанну, хотя, по сути, это был молебен.

Иерей Григорий:

— Да. Когда происходит канонизация святого, то совершается последний раз торжественно панихида в память об этом человеке, и затем уже совершается молебен ему как святому. Закон такого вот падшего мира, в котором мы живем, он такой: если ты что-то отдал — у тебя этого не стало, ты этого лишился. Закон Небесного Царствия, он противоположный: если ты что-то отдал — ты, наоборот, приобрел, у тебя стало больше. И вот в любви это действует именно так. Если ты кого-то любишь, ты отдаешь себя — тратишь свое время, свои какие-то силы, деньги даже, может быть, для того чтобы послужить этому человеку. И в результате у тебя становится еще больше любви, твоя любовь растет, ты приобретаешь. И вот это же можно сказать и про молитву. Когда ты молишься об усопших, ты тратишь, может быть, тоже свое время, свои силы, но ты приобретаешь. Потому что ты не только свидетельствуешь перед Богом, что душа этого человека ценна, и вот тем самым сам этот человек, о котором ты молишься, нечто приобретает, вот уже в том мире, в котором он находится, но и для тебя самого это очень важно, ты тоже приобретаешь. Молитва об усопших приносит пользу и душам тех, о ком мы молимся, и самим нам, тем кто молится.

М. Борисова:

— Но можем ли мы представить, что это общение двустороннее, что когда мы молимся о каких-то усопших близких, дорогих нам людях...

Иерей Григорий:

— Это так и бывает.

М. Борисова:

— Они с той стороны нас слышат, и тоже какой-то отклик мы можем получить, но в какой-то невербальной форме.

Иерей Григорий:

— Я уверен, что это очень часто так и бывает. И многие люди свидетельствуют, что вот приходя на как раз богослужения родительских суббот или даже дома молясь о своих усопших, там, может быть, читая Псалтирь в память об усопших, вот вдруг ощущаешь присутствие этого человека, что он здесь, рядом с тобой, он тебя слышит, и он радуется тому, что вот ты его с любовью помнишь и о нем молишься.

М. Борисова:

— Но есть еще одна служба, еще одно таинство, которое свершается, по традиции, главным образом Великим постом, общедоступное, не частное — я имею в виду соборование. Вот очень много всевозможных каких-то рассказов, каких-то примет, каких-то, может быть, ложных представлений, как, например, часто приходится слышать, что вот когда человек соборуется, прощаются его забытые грехи или еще что-то вот такого плана. Что такое за таинство Елеосвящения, что такое соборование, кому нужно его проходить, как часто нужно его проходить и что оно дает?

Иерей Григорий:

— Да, действительно существует такая традиция, совершать в дни Великого поста, а сейчас иногда бывает и в дни Рождественского поста, но это не повсеместно, а вот Великим постом практически повсеместно, общее соборование. Соборование — это, вообще говоря, таинство, в котором мы просим у Бога исцеления от физических болезней прежде всего. Вот человек сильно заболел — еще апостол Иаков говорил: если кто-то из вас заболел, пусть он позовет священников, пресвитеров церковных, и они помажут его елеем, и человек выздоровеет. А до апостола Иакова Сам Господь посылал Своих учеников и говорил: идите, где найдете больных, мажьте их маслом. И вот так действительно христиане и поступают с тех самых евангельских времен: если кто-то заболел, приходит священник, освящает масло, этим освященным маслом помазывает больного человека, и это есть таинство Соборования. Благодать Божия, она вот прямо само вещество масла этого пронизывает — это уже не просто маслице, да, как-то там это бывает, где-нибудь в церковной лавке продается, а это святыня, это масло, освященное в таинстве Соборования. И вот как священник свидетельствую, что, когда домой зовут или в больницу зовут к тяжело больному человеку, очень часто такое ну немедленное какое-то действие. Иногда человек начинает быстро идти на поправку. Долго болел, мучился — и вдруг какой-то перелом в болезни, вот пособоровали — и быстро идет на поправку. Бывает и так, что человек там очень тяжело болеет, например, это пожилой человек, и это тянется там месяцами, годами, и вот пособоровали — и вдруг он как-то очень спокойно, мирно отошел ко Господу, разрешился, жизнь его закончилась. И вот это явное тоже действие соборования. Так что может быть и так, и так. Но все мы люди не совсем здоровые, у всех у нас те или иные болячки есть, и поэтому вот прийти хотя бы раз в год в храм и тоже поучаствовать в этом таинстве, попросить у Господа об исцелении от наших болезней — да, может быть, мы еще там не умирающие, у нас есть возможность в храм прийти и нет необходимости к себе домой священника звать, но болячек хватает. И вот раз в год прийти, поучаствовать в соборовании — это очень правильно. Приходить на каждое, вот если в каком-то большом приходе, например, соборование происходит каждую неделю в течение Великого поста — я думаю, что это совершенно не нужно. Один раз пособоровался — этого достаточно. Действительно это таинство носит такой и покаянный тоже характер. Болезни и грехи вообще очень часто связаны между собой, это есть духовные болезни, собственно грехи, греховные страсти, есть физические болезни, и это вещи очень взаимосвязанные. И поэтому молясь об исцелении от наших физических разных болезней, мы, конечно, и молимся о прощении наших грехов. Но и вместе с тем соборование ни в коем случае не заменяет исповедь. Поэтому правильно прийти на соборование, а потом прийти еще и на исповедь, и назвать вслух перед аналоем, где лежит Крест и Евангелие и где Сам Христос невидимо присутствует, свои грехи, получить разрешение от священника, а затем еще прийти, причаститься Святых Христовых Таин — вот это будет тогда очень правильно. Но есть люди, которые приходят только на соборование и забывают потом прийти на исповедь, на причастие, вообще участвовать в других богослужениях. Вот кто-то знает для себя, что нужно раз в год прийти Великим постом в храм, пособороваться — это неверно. Соборование — это прекрасное таинство, соборование действительно помогает нам избавиться от многих наших заболеваний и настраивает нас на покаянный дух, но оно подводит нас к следующим шагам, а следующе шаги — это именно исповедь и причастие.

К. Мацан:

— Священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Вот мы сегодня заговорили о том, как полезно на службе следить за текстом. У меня очень простой вопрос, но я как-то встречаю на эту тему тоже смущения. А для вас, как для священника, есть разница: человек стоит с бумажкой или с телефоном, и с телефоном читает? Почему еще спрашиваю, потому что я помню, когда только-только начал воцерковляться и был мой первый Великий пост, и вот я пришел в храм на канон Андрея Критского, который на первой неделе читается, и потом повторяется как бы на пятой неделе ведь, да, целиком. Это было время, когда ну не то что смартфонов не было, но они еще не были так распространены, и даже если и были, читать с них текст было не так удобно. То есть, в принципе, телефоны были кнопочные, поэтому все вынужденно стояли со свечкой и с текстом бумажным. И я тогда, по своей неопытности, подумал, что в этом даже какой-то есть канонический смысл: что вот есть служба, которую нужно обязательно свечку взять и бумажку взять, вот этот текст, и вот иначе ты что-то нарушаешь. Сейчас заходишь в храм — люди стоят с телефонами, я сам стою с телефоном, это очень удобно: сделал экран не таким ярким, чтобы соседей не отвлекать, поставил ночной режим и, в принципе, молишься. Я видел, что люди стоят с телефонами, и вроде бы каноническим нарушением это не является. А вот для вас, как для священника, есть разница?

Иерей Григорий:

— Вы знаете, есть вещи, которые всегда во все времена неизменны. Дважды два всегда равняется четыре, хоть сейчас, хоть сто лет тому назад, хоть пять тысяч лет тому назад, и, наверное, так и будет до скончания века. И есть какие-то истины, евангельские истины, есть таинства, которые одинаковы во все времена, их суть никаким образом не меняется. А есть вещи, которые меняются, и у нас там фасон одежды сегодня один, а сто лет назад был совершенно другой. И это я тоже отнес бы к таким же вещам, которые, ну если бы вы меня спросили десять лет назад, я бы сказал: да, как-то меня смущает, что-то вот человек пришел, прямо с экраном в храме стоит, у него светится, он всех отвлекает — что-то здесь смутительное.

К. Мацан:

— Моя знакомая рассказывала, она была в одном монастыре известном, ну какое-то время назад, уже давно, и вот шла с телефоном и читала молитвы, и ее очень строгий монах отчитал: куда ты в храм с телевизором пошла. Ну это было давно, правда.

Иерей Григорий:

— Но сегодня вы меня спрашиваете — меня не смущает здесь ничего. Многие мои прихожане стоят — да, действительно здесь надо какую-то иметь деликатность, вы очень правильно сказали, что не делать слишком яркий экран. Потому что к разговору о атмосфере великопостного богослужения, у нас обычно такой приглушенный свет, даже эти внешние вещи, через них Церковь что-то до нас доносит очень важное. И если в храме, где полумрак, сделать очень яркий экран — да, действительно, это может вот какой-то диссонанс создать. Но если этот экран не очень яркий, и человек следит по тексту, то я не вижу в этом никакой проблемы. И вот совершая великопостное богослужение, я просто вижу, как действительно это происходит, как люди приходят с телефонами — это удобно, не надо дома ничего распечатывать, не надо искать какие-то особые книги, ты просто можешь найти нужный текст и следить по телефону. И сейчас мне кажется, что это совершенно нормально, меня ничего не смущает. Это, может быть, не совсем для всех. Нет такой заповеди в Евангелии, что, когда ты приходишь на службу, возьми текст и следи по тексту. Есть люди, которым это не нужно, которым это даже мешает. Но многим это очень помогает.

М. Борисова:

— Ну вот теперь хочется поговорить напоследок о службе не очень распространенной, то есть не везде распространенной — я имею в виду пассию. Это акафист Страстям Господним, который сам чин составлен достаточно поздно, в XVII веке, Петром Могилой, и к нему такое скептическое отношение, вроде как это что-то такое западное, прокатолическое что-то такое, не совсем православное. Хотя на самом деле служба чудесная, она служится четыре воскресенья — второе, третье, четвертое и пятое Великим постом. И она красивая: люди стоят с зажженными свечами, читается Евангелие, причем на каждой из этих четырех служб разное. Если там на первой неделе читается от Матфея, на второй — от Марка, на третьей — от Луки и на четвертой — от Иоанна. Что это за служба, хороша она, нужна она?

Иерей Григорий:

— Это действительно очень красивое богослужение, оно не уставное, его нет в Типиконе, оно действительно пришло к нам довольно поздно и в самом деле с запада. И вы правы, что в Церкви есть иногда некий скепсис относительно этого богослужения и уместности совершения его именно в православных храмах. С чем этот скепсис связан? Дело в том, что в католической традиции принято, ну как сказать, психологически сосредотачиваться именно на страданиях Христа. Может быть, кто-то слышал, у некоторых католических подвижников даже это бывают такие стигматы — то есть такие раны, которые возникают на руках в тех местах, где Христос был пронзен гвоздями во время распятия. Это вот настолько человек психологически себя погружает вот в эти размышления о страданиях Христа, что вот даже до такой степени это может доходить. Для нашей православной традиции это нехарактерно. Почему, потому что в православии мы говорим, что есть неразрывное реальности страдания Христа и Его воскресения, и одно не может быть отделено от другого. И когда мы вспоминаем страдания Христа, то мы знаем, для чего это, мы знаем, что Христос воскрес. Я даже помню, на богослужении Страстной пятницы в храме, в центре храма стоял аналой, который был внизу красный, а сверху был покрыт черной тканью, как это принято на Страстной неделе, и черная ткань немножко сбилась и открылся красный цвет. И священник обратил на это внимание и потом сказал проповедь, и он говорил: вот это вот для нас очень такой интересный символ, потому что, вспоминая о страдании Христа, за этим приоткрывается Его слава, слава Его воскресения. И наоборот, когда мы приходим на Пасху славить Воскресшего Христа, мы знаем, какой ценой дана Его победа. Вот Пасха славы и Пасха страданий, Его смерть и его воскресение для православного человека не могут быть разделимы. И если об этом помнить, то тогда можно прийти и на эту службу пассии. Вот в западной традиции об этом иногда забывают и делают акцент только на страдании. Вот если для себя иметь в виду вот эту некоторую богословскую разницу в западном и православном подходе, то нет ничего плохого в том, что совершать эти богослужения, пассии. Просто не сосредотачиваясь психологически так сильно только на страданиях, помня о том, что Христос пострадал и воскрес. И вот тогда можно вспомнить, как происходили страдания, потому что служба пассия, она именно этому посвящена. Само слово «пассия» происходит от слова «страдание». И речь идет о том, чтобы вспомнить сначала по одному евангелисту, потом по другому евангелисту, потом по третьему, потом по четвертому, как описываются эти события — ареста, страданий, суда над Христом, пыток, распятия. Знаменитые произведения, например, Иоанна Себастьяна Баха там «Страсти по Матфею» —это то же самое, да, это вот музыка, написанная для такого богослужения. И то, что вот в нашу традицию вошли эти богослужения, мне кажется, это хорошо. Я сам очень люблю это совершать, эти службы, они тоже очень красивые, умилительные, и вот на них мы можем заново перечитать те или иные евангельские повествования о страданиях Христа, вспомнить, как это происходило, конечно, не забывая и о Его Воскресении.

К. Мацан:

— Я помню, слово «пассия» услышал впервые в архивной записи какой-то проповеди (такой старый, шипящий звук) отца Иоанна (Крестьянкина). Вот он прихожанам после проповеди, как некоего толкования Евангелия, сообщал, что вот такие у нас будут богослужения в ближайшие дни, вот будет пассия. Так что человек святой жизни, в общем, не канонизированный святой, не относился скептически к пассии, и всех прихожан своих в Печорах приглашал. Спасибо огромное. Священник Григорий Геронимус сегодня был с нами в студии, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине. И рассказал нам о тех службах, которые служатся именно Великим постом и без которых, наверное, было бы трудно по-настоящему глубоко пережить настроение, атмосферу. духовное настроение Великого поста. Поэтому всех наших слушателей на эти службы приглашаем, призываем сходить, как говорится, не пожалеете. Спасибо огромное еще раз за нашу беседу. В студии была Марина Борисова и я, Константин Мацан. До свидания.

М. Борисова:

— До свидания.

Иерей Григорий:

— До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Распространение христианства на Руси». Павел Гайденко
• «Христианские смыслы в сказках». Прот. Павел Карташев
• «Развитие города в Древней Руси». Анастасия Федорина