"Богородицкий Житинный монастырь". Светлый вечер с игуменией Елисаветой (Евдокимовой) (02.12.2015)

У нас в гостях была настоятельница Богородицкого Житинного монастыря в городе Осташкове игумения Елисавета (Евдокимова).

Матушка Елисавета рассказала об истории монастыря, о том, какая работа ведется по восстановлению, а также о возникшем при монастыре доме для мам с детьми, оказавшихся в сложной жизненной ситуации.

Л. Горская

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! В эфире программа «Светлый вечер». С вами в студии Лиза Горская. И у нас сегодня в гостях игумения Елисавета — настоятельница Житенного монастыря, что в Тверской епархии в совершенно замечательном месте расположен — на озере Селигер, на острове. Здравствуйте, матушка!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Здравствуйте!

Л. Горская

— Давайте, может быть, для начала расскажем нашим слушателям про историю монастыря. Всё-таки она необычная, и скоро, в следующем году, ему триста лет. Монастырь восстанавливается. Он был закрыт, насколько мне известно, в 20-е годы, во времена советской власти, буквально один из первых пострадал.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да. Наш монастырь основан в 1716 году на полуострове Житное на озере Селигер, в живописнейшем месте. Основан во имя образа Пресвятой Богородицы «Смоленская» указом Петра Первого.

Л. Горская

— Но он же, насколько мне известно, был основан как мужской монастырь.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Он основан как мужской монастырь был. У него такая интересная история! Икона Пресвятой Богородицы «Смоленская» является покровительницей града Осташково. И на городских вратах висел живописный образ, на крепостных вратах. И однажды, в 1711 году, в городе был очень серьёзный разрушительный пожар, сгорела часть города и городская крепость тоже сгорела. И когда пепелище разгребали, то в пепелище нашли икону невредимой.

Л. Горская

— Деревянную?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Нашли деревянную икону невредимой. И конечно, люди поняли, что это не простой образ. И стали ему молиться, стали получать от него благодатную помощь.

Л. Горская

—Та же икона, которая на вратах Осташкова была?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да. И было решено во имя этого образа построить монастырь. Было решено построить его на острове Житное. Ныне это полуостров — в начале двадцатого века была сделана насыпь, дамба и остров соединили с городом, получился полуостров. А так это был остров, был мостик, добирались на лодочках по маленькому мостику. Но сегодня вот так.

Л. Горская

— А большой монастырь вообще? У нас просто, я знаю, часть редакции ездила в ваш монастырь летом, навещали и смотрели. У меня, к сожалению, не было возможности, но они все были, мои коллеги, в восторге просто от того, насколько красиво, от монастыря самого.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Очень место красивое, конечно. Монастырь маленький, монастырь площади небольшой. Он занимает площадь одного гектара. У нас Смоленский собор, но ныне он порушен. Надвратный храм — храм Андрея Первозванного и Иоанна Богослова, и корпуса: сестринский корпус, архиерейский корпус, гостиничные корпуса. Но у нас там расположены всякие инфраструктуры наши, которые необходимы для нас. А так много очень порушено, много предстоит восстанавливать.

Л. Горская

— А разрушено временем или специально взрывали?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— В 1929 году основался маслозавод, и там какие-то здания убрали, какие-то вновь построили силикатные — из силикатного кирпича. Они даже до сих пор не порушены, мы ими пользуемся, потому что, чтобы разрушить, надо что-то построить. Много там, конечно, предстоит восстановить того, чего нет, для того, чтобы жить. В монастыре сейчас достаточно много насельников — у нас только на территории монастыря живёт 85 человек.

Л. Горская

— Это, правда, много.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— У нас такое послушание, социальная такая деятельность — помощь обездоленным мамам. Это мамы, которые потеряли кров над головой, которые остаются порой на улице с детьми. Это частое явление в наше время. Не обязательно впасть в худые привычки, чтобы так вот остаться, бывают разные ситуации.

Л. Горская

— Как говорится: от сумы не зарекаясь.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, и разные ситуации бывают — когда женщина остаётся без средств к существованию, ищет, где главу преклонить. И так вот Господь устроил, что так вот они нас находят. На территории монастыря проживает 30 монашествующих и мамы с детьми.

Л. Горская

— А места хватает? Я насколько понимаю, он не до конца же восстановлен, монастырь. Вот вы сказали, что там какие-то странные заводские корпуса. И как же вы справляетесь?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Мы справляемся, конечно, с Божией помощью. Сами бы мы не справились. Мы очень плотно живём, мы все живём — ни у кого из нас нет отдельной кельи. Мы так потеснились, монахи потеснились, мамам уступили место. Людям очень тяжело, гораздо тяжелее, чем нам, поэтому надо помочь. Надеемся, что когда-нибудь Господь управит, что у нас что-то получится. А пока живём по пять человек, по шесть — у кого как получается. Если маленькая келейка, там может быть четыре человека.

Л. Горская

— Сложно себе представить, на самом деле, так, со стороны, как вы управляетесь!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Дружно, все дружно так. Люди хорошие: очень хорошие мамы, хорошие дети. Такие люди достаточно послушные, они все слышат...

Л. Горская

— С пониманием относятся.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, с пониманием относятся к нашей системе, к нашему уставу. Так вот они влились, ничего не повреждая у нас, поэтому мы с ними так живём, как-то природнились они уже к нам. Есть, конечно, такое понятие в послушании, что послушание, оно главное, что оно важнее поста и молитвы, что без послушания и не попостишься и не помолишься. И здесь в нашей тесноте, в наших неудобствах видно, что, если есть послушание, то человек уживается и он принимает всё, как есть.

Л. Горская

— Матушка, а с чего всё началось? Говоря простым языком, вам кто-то поручение дал или как-то само собой сложилось? Или просто душа лежала?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Матерь Божия поручение дала, видимо! Так получилось, что мы жили и не помышлял никто, никто не сказал себе, что я способен на такое послушание, это очень сложное послушание. И однажды просто пришли две осташковские девочки, у которых очень тяжёлая семейная ситуация была, тяжелейшая — им просто негде было жить, нечего было есть. А хорошенькие девочки, добрые девочки. Сначала летом к нам приходили и уходили, а когда 1 сентября настало, мы поняли, что им очень тяжело. И они у нас остались, и мы приняли их, как деток своих. И они у нас, среди нас были. Прошло немножко времени и ещё девочку приняли, тоже родители... ну, выпивали родители, ребёнок страдал от этого. И вот они как-то... сначала пришли дети из очень тяжёлых семей, сами по себе пришли. И первый год это послушание началось с того, что мы сами начали учиться этому послушанию, мы не ожидали. А потом уже, прошло время, и мы, конечно, начали узаконивать это всё, чтобы это всё было как правильно, чтобы дети учились, чтобы дети развивались, потому что это очень ответственно — ребёнка взять. И у него и детство должно быть, и образование должно быть обязательно, потому что потом он пойдёт в жизнь. Если ему не дать образование, то как он, куда поступит, как получит профессию? И здоровье у него должно быть, за здоровьем надо следить. И развитие помимо образования тоже должно быть — тоже он должен и читать, и петь, и спортом заниматься. И когда мы в это углубились, это такая огромная система, такая серьёзная система. Нам пришлось, конечно, о многом задуматься и искать помощи добрых людей, которые нам в этом помогут. И уже собралась дружина такая, вокруг этого собрались педагоги осташковские, которые на пенсии, молодые педагоги. Они нам помогают во всём: и в школьной, и во внешкольной работе. Сёстры есть специалисты — сёстры-педагоги тоже. Но это так по Воле Божией оказалось, что часть сестёр имеют педагогическое образование специальное, тоже преподают, несут послушание воспитателей.

Л. Горская

— А как это вы сказали, что на пенсии молодые педагоги?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Они молодые пенсионеры, скажем так.

Л. Горская

— А, молодые пенсионеры, активные!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, которые ещё в силе, не бабушки. Женщина вышла на пенсию в 55 лет, она ещё в силе, она может ещё вполне работать. Вот у нас такие, хороший состав такой — такие, которые с любовью работают, те люди, которые шли по призванию учиться и работали. Конечно, нам в этом повезло — у нас хорошие очень педагоги.

Л. Горская

— А сколько лет назад пришли вот эти две первые девочки осташковские?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Это в 2005 году было.

Л. Горская

— 10 лет назад.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, это было давно уже.

Л. Горская

— Я так понимаю из вашего рассказа, что у вас не только мамы, которые в тяжёлой ситуации, у вас просто социальные сироты и сироты — дети без родителей, да?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Сирот у нас нет. У нас только мамы с детьми. У нас «Дочки-матери» гостиница. Вот такой у нас статус: мамы с детьми.

Л. Горская

— А вот эти девочки, они же без родителей?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— У них родители в Осташкове жили, которые пришли. Но тогда начало было ещё такое, не выстроенное. А сейчас у нас тоже взаимоотношения и с органами опеки, соцзащиты, так всё это существует. И у нас такие условия, что дети должны жить с мамами. Но это очень частое явление, когда мама остаётся без крова. Оно в наше время достаточно часто встречается, поэтому бывает, когда люди очень нуждаются в помощи.

Л. Горская

— А как у тех двух первых девочек жизнь сложилась? Вы знаете, наверное? Десять лет прошло уже.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да. Они замужем обе, они выучились. Одна работает исполнительным директором в «Связном», другая работает финансовым директором, по-моему, тоже где-то. Они очень хорошие, они умные девочки были. Так что, всё хорошо. Потом следующие девочки тоже замуж повышли, детки есть. У нас много уже выпускников, много выпускниц, которые так уже определились в жизни, семьи у них.

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». С вами в студии Лиза Горская. Сегодня у нас в гостях игумения Елисавета — настоятельница Богородицкого Смоленского Житенного монастыря, в честь «Смоленской» иконы Божией Матери. Монастырь находится на озере Селигер в Тверской епархии. Матушка, давайте, может быть, поговорим ещё подробнее о вот этом вашем деле. Я даже не знаю, как это назвать...

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— О послушании.

Л. Горская

— Который называется «Дочки-матери». Сейчас бы его назвали «проект», но слово «проект» к монастырю, наверное, мало применимо. Но вот «Дочки-матери» — всё-таки что это, во что это выросло? И какие планы, может быть, как вы планируете это развивать?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Это выросло в очень большое послушание серьёзное. И очень много вокруг этого серьёзной работы. Начать с того, что с работы над собой, потому что детки то, что видят, то они и повторяют. Поэтому, конечно, это очень ответственно. И надо быть правдивым, трудолюбивым, честным, чтобы ребёнок повторял весь этот дух. Поэтому, конечно, живя с ними, это нам вспоможение такое в нашем становлении, потому что мы должны жить перед ними искренне, чтобы они росли, впитали то, что они видят. А вообще, это очень большая система, она включает в себя образование. Садик у нас есть, ясли, школа. Мы не можем в городскую школу ходить, потому что монастырская жизнь, монастырская система жизни нашей, она не совмещается с мирской. Сначала дети первый год ходили. Но то, что в миру более вольные нравы, более вольные законы... У нас хорошие люди в Осташкове очень. И школы у нас хорошие. Но всё равно в них более вольные выражения, вольные поступки. Сейчас вот всё равно ребёнок хочет ходить в брюках, хочет где-то там какую-то косметику применить...

Л. Горская

— Но так это разве плохо, что в брюках?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Оно не плохо, но в монастырь как монастырский ребёнок в брюках пойдёт? Оно не совмещается. Поэтому вышло так, что мы вынуждены были создать свою школу. Школа у нас при Тверской епархиальной школе, мы в их состав входим. У нас 11 классов, мы сдаём ЕГЭ, ГИА, все контрольные работы какие-то, открытые уроки. Это всё у нас под руководством Тверской епархиальной школы. У нас общеобразовательная школа. Они получают обычное образование, как во всех школах. И причём даже, образование хорошее! Ведь бывает, что мама приезжает надолго, а бывает, мама приезжает, ей надо год пережить. Она год пережила, у неё наладились как-то там отношения, и она может вернуться уже в мир. Ребёнок у нас поучился и через год он идёт учиться, допустим, в московскую школу, возвращается учиться. И вот у нас были такие случаи, что нам говорили, что не понижаются оценки — вот какие оценки у нас есть, такие они идут и в другой школе. У нас хорошие очень учителя, у нас хороший уровень обучения. Помимо того, у нас садик ещё есть, потому что детки маленькие — от грудничков, даже есть мамы, которые с грудничками приходят. А так вот детки ясельного возраста, садикового возраста.

Л. Горская

— Как же вы справляетесь?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Справляемся с Божией помощью. Но ритм жизни плотный такой: монашеское правило с утра, в шесть часов; и дальше начинается...

Л. Горская

— Может быть, скажем нашим радиослушателям, что такое монашеское правило, чем оно отличается от обычного правила или от его отсутствия?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Монашеское правило, конечно, более полное.

Л. Горская

— Речь идёт об утренних молитвах, да?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Но не только об утренних молитвах. С полунощницы начинается, это чисто монашеская молитва, такая долгая, большая молитва. Полунощница — большое правило такое. Читаем Псалтырь, читаем утренний акафист Пресвятой Богородице, молимся за тех людей, которые к нам обращаются за помощью. Наше правило, оно где-то включает в себя полтора часа. А потом бегом будить детей в школу. Разбудили, надо помолиться с ними — они утренние молитвы исполняют. А потом они уже дальше завтракают и идут в школу. Школа у нас сейчас за воротами. Раньше она была на территории монастыря в мансардном здании таком. А сейчас она за воротами — мы арендовали помещение, и учителя за ними приходят, и они идут строем на учёбу. Потом приходят на обед, гуляют после обеда немножко, и на продлёнку. На продлёнке делают уроки, потом приходят, опять гуляют. И ужин, а там уже молитвы и келейное время — они с мамами общаются, чтобы мама могли пообщаться, что-то по келье поделать, чему-то там ребёнка поучить.

Л. Горская

— Вот так интересно: то есть специально установленное время для общения мамы с ребёнком?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Наверное, и в миру так — ребёнок со школы приходит, и мама может уже с ним как-то общаться.

Л. Горская

— В миру некоторые без этого могут обойтись, мне кажется, часто. Так бывает, что ребёнок где-то сам по себе болтается — у родителей дел много.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Жаль, конечно!

Л. Горская

— Смотрят: не шумит, и слава Богу! Я сейчас не хочу никого обидеть.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Но жаль, что это так. Потому что, конечно, живое общение — это самое главное: мама, ребёнок. Ну кому расскажешь, вот кто услышит от души повествование или какое-то там, что-то... кому ребёнок расскажет вот так вот и искренне расскажет, и искренне услышит? Это мама. Мама сейчас, конечно, часто занята. Жаль, конечно, что так всё, такой стремительный бег в миру. А здесь это обязательно входит у нас — чтобы у мамы и ребёнка вечером было время на общение. Это мы такое для себя правило взяли. Мы выделяем такое время, чтобы они срастались. Ведь бывают же и конфликты, бывает, приходит мама, и есть конфликт мамы и ребёнка. Где-то непонимание произошло, и никак они общего языка не могут найти. И мама чувствует, что упускает ребёнка. И бывали такие случаи, что мама приезжает с ребёнком... А у нас такое условие, чтобы она жила с ним, чтобы вот это исправление происходило. И вот они должны опять породниться, они должны опять вспомнить, что они — единая плоть, единая кровь, что они родные, что роднее их не бывает. Вот они опять сродняются, возрождение такое начинается и начинается оздоровление тогда.

Л. Горская

— Из-за любви, да?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, оттого, что они опять друг друга встретят, увидят и вспомнят, что они друг друга любят, что других людей друг для друга нет.

Л. Горская

— Интересно. Потому что этот конфликт может быть и неосознанным, да?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да.

Л. Горская

— Просто мама на ребёнка может что-то переносить из каких-то своих проблем других — и стена.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, бывает, что мама бывает занята, бывает в какой-то скорби... много очень всяких обстоятельств, которые сейчас отводят маму от семьи. И поэтому бывает, что ребёнок... а ребёнку обязательно нужно внимание, ласка нужна — это же ребёнок! Это же котёнок-то просит, чтобы его погладили, чтобы на коленочках там... А ребёнок? Это столько нужно вложить в него, чтобы он правильно вырос. Потому что он же тоже станет мамой или папой. И тоже он должен ребёнку своему передать любовь, ласку, он должен научиться этому, он должен где-то это увидеть. От кого? От мамы от своей.

Л. Горская

— Я напоминаю нашим слушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». С вами в студии Лиза Горская. У нас в гостях игумения Елисавета — настоятельница Смоленского Житенного монастыря, что в Тверской епархии, на острове Селигер. Оставайтесь с нами, мы вернёмся буквально через несколько минут!

Л. Горская

— Снова в эфире программа «Светлый вечер». С вами в студии Лиза Горская и игумения Елисавета у нас здесь — она настоятельница женского Житенного монастыря. И мы говорим о послушании, как выразилась матушка, о таком явлении, которое существует при монастыре — «Дочки-матери». Это и не приют в полном смысле этого слова — в монастыре живут мамы с детьми, мамы, которые оказались в каких-то стеснённых, трудных жизненных обстоятельствах. Матушка, я вас поймала на некотором противоречии: вот вы говорите, что вы должны своим примером подавать детям образ того, как надо жить, что вот они на вас смотрят и они вырастают такими же. Но при этом — вы же монахини и живёте вы в монастыре, а детки от вас выходят, и они на каких-то успешных работах работают. Девочки выходят замуж, у них дети, то есть они не по монашеской стезе идут, насколько я понимаю, как правило. Вот как вот такое сочетание получилось?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Мы не ставим такую задачу, чтобы они стали монахинями. Пусть девочка выберет сама, пусть она увидит это, и если она это полюбит, если она когда-нибудь скажет: «Матушка, а я никуда не хочу, я хочу остаться у вас». То это будет тогда правильно, чтобы мы не довлели своим мнением. А в отношении того, что вот пример — мы, как матери, нас же называют «матушка Елисавета», «мать Ипполита», «мать Афанасия». «Мать», вот мы — матери. Поэтому для них мы — мамы и старшие сёстры. И вот они нас воспринимают, как семью. Ребёнок воспринимает сердцем, он понимает отношение вот это к себе, вот это вот родство такое, внутреннее, духовное родство. Они видят, что у нас своя монашеская жизнь есть, что у нас есть свой жизненный уклад. Но в то время, когда нужно быть с ними, мы относимся к этому, как к своему послушанию. Если нужно что-то преподавать — преподаём, если нужно посмотреть, последить за ними, когда они играют, то мы бываем с ними. Если надо повести их на прогулку, то идём на прогулку. Всё, что нужно, то и делаем: нужно учить готовить — учим; учить шить — учим, наряду с мамами. Мамы тоже в течение дня трудятся. У нас просто, наверное, такая модель, как в обществе: мама идёт на работу, в течение дня на работе, а вечером она забирает ребёнка из садика или из школы, и она с ним. И вот такая модель у нас. А мы — как учителя, как воспитатели с детками.

Л. Горская

— То есть у вас в монастыре, по сути, как это ни парадоксально, проходит адаптация, социализация этих семей, которые каким-то образом оказались отколоты от общества. Как бы ресоциализация?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Реабилитация, наверное. Я даже не знаю, как сказать. Потому что у человека иногда бывает травма — женщина развелась с мужем, как-то так сложились обстоятельства, что она уехала, а назад не может вернуться по каким-то причинам. И она в таком тяжёлом состоянии, духовно тяжёлом состоянии. Ей просто нужна поддержка, просто нужно...

Л. Горская

— Доброе слово.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Может быть, не слово даже, а, может, просто помолчать с ней рядом терпеливо, принять её такой, какая она есть. И всё, она начинает оттаивать. Но а бывает, что и сложнее бывает ситуация. Бывает, со срывом человек приходит, что нужно и к специалисту, и к неврологу обратиться приходится. Что и здоровье его пошатнулось от того, что его так зажали обстоятельства. И бывает, что и ребёнок... там жили, недоедали, витаминов не хватало. Поэтому это тоже медицинская такая... медицинское направление, оно у нас присутствует. Мы постоянно работаем с больницей — с нашей, с тверской, в Москву к специалистам обращаемся, потому что очень много проблем, когда ребёнок претерпел, мама претерпела — за этим тоже пошатнувшееся здоровье есть.

Л. Горская

— Матушка, вот 10 лет назад к вам пришло две девочки. Сейчас у вас 85 насельников в монастыре и только 30 монахинь — вы сказали, остальные — все те люди, которым вы так или иначе помогаете.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да.

Л. Горская

— Но молва же распространяется, вы не боитесь, что в какой-то момент к вам придёт столько людей, что вы просто не сможете справиться?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— А вот уже и не можем. Уже получается так, что нам и жить-то негде. У нас сейчас бывает, что нам звонят или приходят люди с просьбой, а у нас и некуда взять. Куда только было можно подселить, где что можно было уступить, мы смогли. А так вот уже сейчас, конечно, мы переполнены. Сейчас уже бывает, когда человек приходит, мы или обзваниваем, кого знаем — какие-то детские дома, переспрашиваем, объясняем ситуацию, может, кто-то где-то поможет. Или говорим: «Можете ли вы потерпеть? Может, кто-то у нас уйдёт, тогда, может быть, мы как-то...» Сейчас у нас уже ситуация такая, что мы очень плотно... Думаю, даже если придёт сестра монашествующая, если она хочет стать на монашеский путь — это тоже не так просто, это человек, готовый к аскетике, готовый к серьёзному такому жизненному пути, человек, живущий по послушанию, не по своей воле, а вот жить так, как Бог велит, не как хочется, а как Бог велит. У нас нет отдельной кельи, у нас нет ничего такого. Сейчас говорю такие слова, что думаю, может, после этого к нам вообще никто не пойдёт. Но за всем за этим мы очень много для себя пользы снискали, потому что нас это всех утеснило. А в утеснении человек, во-первых, он свои немощи очень видит, они всплывают все на поверхность, человек сам воспитывается, человек смиряется. Смирение, терпение и всем моё почтение — это основная наша линия монастырская, иначе у нас не проживёшь. А смирение — это, конечно, самая главная добродетель для монаха. У нас в монастыре это обрести можно, если постараться.

Л. Горская

— Матушка, а паломники к вам приезжают в монастырь? Или вы настолько сконцентрированы на вот этой вашей деятельности социальной, что вам и не до паломников уже? Потому что монастырь-то красивый, удивительный, с такой историей.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— У нас приезжают паломники, но тоже те паломники, которые не боятся аскетики, потому что у нас гостиницы нет. И мы, если их поселим там, в детском садике на матрасы положим или в школе переночевать — так у нас нет гостиницы. Но всё равно к нам приезжают и паломники, и какие-то даже воскресные школы приезжают, они не боятся.

Л. Горская

— С экскурсиями или прям помочь?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Пожить, помочь приезжают.

Л. Горская

— А чем вам так можно помочь, если приехать?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— И на хозяйстве поработать можно, и на грядках поработать, и что-то можно... но у нас много там...

Л. Горская

— А строительные работы у вас ведутся? Какие-то реконструкции, расширение, может, планируются?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Ведутся строительные работы, но там специалисты работают. Конечно, паломника-то туда...

Л. Горская

— Кирпичик подать...

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Кирпичик подать — да, бывает, когда что-то там расчистить, подать, это бывает. А так вот у нас хозяйство. Паломники очень любят на хозяйстве работать. У нас там, где коровки, курочки, огороды — вот это у нас всегда, как городские люди приезжают, для них это экзотика и они там загорают, здоровья набираются. Конечно, мы паломникам рады. Они нам помогают: и руками помогают, и записочки на требу напишут, а нам чуть-чуть выжить. Нас попросят помолиться, свечечку купят у нас, и нам чуть-чуть вздохнуть есть возможность.

Л. Горская

— Но у вас же действительно удивительное место! Я хотя пытаюсь сделать вид, что я не знаю, на самом-то деле я знаю, какой у вас монастырь прекрасный. И на самом деле то, что там нельзя остановиться пока или можно остановиться в каких-то аскетических условиях — это одно, может, кто-то их и ищет, этих аскетических условий. Но заехать-то туда хотя бы по пути, если кто-то едет в Нилову пустынь, это просто обязательно надо сделать!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Конечно! Приложиться к нашему образу Пресвятой Богородицы «Смоленская», к древнему образу, конечно, это дело доброе и дело святое. Потому что Матушка Богородица у нас «Одигитрия», Она у нас всем выправляет пути. Кто молился перед Ней, тот знает. У нас идут люди — жизненные недоумения у кого-то: как поступить, как сказать, к кому обратиться? К Матушке Богородице обращаемся, Она нашими устами, нашими стопами идёт тогда и говорит нашими устами. И мы тогда с Её помощью живём.

Л. Горская

— Это у вас та же самая икона сохранилась, которая оказалась невредимой во время пожара в Осташкове?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да.

Л. Горская

— Прям вот она же?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, её сохранила мирянка. Когда монастырь разграбляли, иконы срывали, срывали с них ризы.

Л. Горская

— Чего только не делали.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Монастырь был очень украшен. У нас в монастыре похоронена вся знать города Осташкова — дворянство, купечество. И люди ухаживали с любовью за монастырём, иконы были очень благолепные. И вот срывали ризы, и Матерь Божию — нашу Царицу Небесную, Хозяйку нашу, Её тоже сорвали, бросили. А люди как раз, когда грабили монастырь, прибежали, говорят: «Монастырь сейчас разоряют, церковь разоряют!»

Л. Горская

— В город, да, прибежали?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, горожане. И Елена Николаевна Фокина — Царство Небесное! — она взяла эту икону к себе домой. И икона до открытия нашего монастыря, до 2002 года — от 29-го года до 2002 года пребывала у них в семье. Она, когда умирала, завещала своей дочери Елизавете Николаевне передать эту святыню в монастырь. Вот Елизавета Николаевна прожила 90 лет, передала иконочку нам и отошла ко Господу.

Л. Горская

— Вот удивительная история: человек был свидетелем разграбления монастыря и всё равно до смерти верил, что монастырь будет когда-то открыт!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да. Она говорила: «Когда монастырь откроют, передай эту икону в монастырь!»

Л. Горская

— Вот удивительная вера, я даже не знаю, как сформулировать, удивительный какой-то оптимизм, просто жизненный оптимизм! Вот казалось, двадцатые годы, тридцатые годы — беспросветно всё, и тем не менее.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Вера, большая вера!

Л. Горская

— Тверская область, район Селигера — они особенно пострадали от разрушений в советский период, да?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Тверская область сильно пострадала.

Л. Горская

— Я помню ещё даже по молодости: на лодках ходили по Селигеру — эти храмы стоят разрушенные. И видно, что их специально взрывали и фрески специально разрушали. И мне сказал кто-то, я уж не знаю, насколько это правда, что детей из пионерских лагерей специально десантировали, чтобы сбивать фрески в храмах.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Я тоже это слышала.

Л. Горская

— Это ужасно прямо во всех отношениях!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Это страшно, да!

Л. Горская

— И как потом вот эти дети, как они потом во взрослом возрасте это всё переживут?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Как они это вспоминают? Страшно это всё, конечно!

Л. Горская

— Как это на них это повлияло? И действительно, стоят вот эти храмы без куполов и фрески эти со следами скребков.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— У нас такой случай был: у нас на подворье храм, мы построили храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы — люди добрые построили в нашу бытность. И туда приехал мужчина и привёз икону, и говорит: «Я приехал и принёс покаяние за своего отца, потому что мой отец участвовал во взрыве вот этого храма, который был в этом селе. Мой отец разрушал храм, а я вот отстоял первую Литургию, подарил икону в храм». И вот такой вот случай — то, о чём вы сказали, что дети возвращаются, помнят это. Это то, что видела я, с чем я столкнулась.

Л. Горская

— А как сейчас ситуация в целом по епархии? Я просто знаю, что много храмов уже восстановлено или восстанавливается.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, открывается, восстанавливается. Очень много молодёжи привлекается. И молодёжное движение, православное молодёжное движение в епархии. К нам приезжают воскресные школы из Твери, приезжают к нам на лето, приезжают прекрасные дети такие. Много там очень добрейших таких начинаний и певческая школа такая... Обстановка добрая. Вот епархиальная школа — просто уникальная епархиальная школа, там, где учатся детки, они учатся по программе... Это общеобразовательная школа, но там дополнительные предметы есть. Просто радуется сердце.

Л. Горская

— Сердце радуется ещё и потому, что... Извините, я, как житель мегаполиса, который имеет возможность раз в месяц, в лучшем случае, на выходные куда-то поехать, вырваться в Тверскую область — это просто отдушина. Потому что, действительно, восстановлены храмы, там есть, что посмотреть, где остановиться, где побыть в тишине. Не говоря о том, какая там природа великолепная! Мне вот как раз недавно подвернулась статистика: если в 80-х годах в Тверской области было тридцать действующих храмов, то сейчас их около 300, то есть за последние годы количество храмов стало на порядок больше. И ваш монастырь, который вернули Церкви, он сейчас восстанавливается. Я так понимаю, что у вас есть какая-то перспектива восстановить корпус монастырский.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— У нас есть надежда!

Л. Горская

— Это главное! Я смотрю на вашу улыбку и понимаю, что с Божией помощью всё получится. Насколько я знаю, что владыка — митрополит Тверской и Кашинский Виктор, он каждый день служит Литургию в новом храме. То есть он ездит всё время по епархии и...

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Молится за нас. Любит очень службу и очень много молится.

Л. Горская

— То есть правда каждый день?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да!

Л. Горская

— Представить невероятно для меня — сравнительно молодого человека. Раз в неделю-то еле себя заставишь на службу пойти! Удивительно! Давайте поговорим тогда, может быть, действительно, о других жемчужинах Тверской земли. Вот так вот, если на одни выходные из города поехать — из Санкт-Петербурга, из Москвы, откуда-то ещё, кроме вашего Житенного монастыря, что посмотреть можно и обязательно нужно?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— В наших краях, конечно, самая великая обитель, она, наверное, одна из самых славных обителей — это Нило-Столобенская пустынь. Это красивейший монастырь, расположенный на острове, красивейшее место — остров Столбный. Там подвизался Нил Столобенский, там была его пещера. И там он преставился, были обретены его мощи. Конечно, этот монастырь, кто там побывал, тот туда ещё хочет вернуться. Он, конечно, благолепнейший. И вот это присутствие Нила Столобенского, оно очень ощущается. Там очень часто люди получают исцеление, очень часто бывает такое, что человек вот... даже без какой-то надежды там иногда, вот бывает, приболел человек, на службе стоит... Я часто слышу от людей: «Вот приболел, стою на службе: «Нил Столобенский, помоги мне службу отстоять!» — а к концу службы забывает, что он болел. Это часто я слышу, потому что он нас очень слышит. Нил Столобенский, конечно, это великий подвижник — у него было два таких великих подвига: подвиг столпничества и подвиг отшельничества. Он сорок лет стоял, не садился, не ложился, а когда уставал — провисал на костыликах, вбитых в стену. Поэтому это такой подвижник, такой великий аскет.

Л. Горская

— Казалось бы, но вот зачем человеку сорок лет стоять, не ложиться, не спать в горизонтальном положении? Но вот почему?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Он к Богу стремился, он умерщвлял свою плоть, чтобы ангелом стать, чтобы стать Божьим человеком, чтобы ничего плотское его не тянуло к земле. И вот он так смирял себя, смирял себя так, что лишал себя сна, лишал себя отдыха, чтобы быть в молитве.

Л. Горская

— Ведь Нило-Столобенская пустынь тоже из руин была восстановлена, как и ваш монастырь, да?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да. Это тоже очень претерпевший монастырь, тоже очень разрушенный. Там великие труды положены.

Л. Горская

— Сейчас по нему и не скажешь, что он когда-то в руинах был.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да. Там очень большие работы, конечно, проведены, стараниями братии, стараниями настоятелей.

Л. Горская

— Вот туда как раз можно поехать и остановиться, насколько мне известно. Там есть гостиница монастырская.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Есть гостиница, да.

Л. Горская

— И уже оттуда выбираться, по округе осматривать остальные места. Там исток Волги недалеко — тоже храм...

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Монастырь, Ольгин монастырь.

Л. Горская

— Да? Расскажите тоже!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да. Там живут матушка София с сёстрами, пребывают там - тоже монастырь, но в большой аскетике. Там всё ещё в утеснённом таком виде, конечно. Там большой храм не отремонтирован ещё. Там очень большие работы им предстоят, но они молятся, молятся в домовой церкви и отремонтировали храм Никольский. Но, конечно, когда начинаются суровые зимы наши, суровая осень, вот эта погода, то, конечно, там заносы снежные, там всё... И матушки живут там в трудных условиях таких. Но красивейшей место тоже — на холме, Валдайская возвышенность, исток Волги рядом. Храм такой пятиглавый, с колокольней, очень красиво!

Л. Горская

— Это единственное, пожалуй, место, где можно через Волгу перешагнуть!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да.

Л. Горская

— Маленький исток, через него мосточек. Можно пройти по мосточку или перешагнуть. И каждый год этот исток освящается.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Там совершается крестный ход.

Л. Горская

— Он оттуда отправляется. По каким городам, кстати, он проходит?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Это по нашим городам: по всем тверским городам и дальше идёт уже до Астрахани.

Л. Горская

— А начинается локально у истока.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Первая Литургия служится у истока, и освящается исток, и люди идут потом крестным ходом до ближайшего селения — идут 10 километров крестным ходом. И по озеру уже, на катере таком, эта святыня идёт дальше по окрестным церквям. В каждой церкви служится Литургия, каждый день, в течение двух недель. Вот в нашем крае служится. Это очень большой праздник, очень много людей съезжается.

Л. Горская

— Это когда происходит?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Это происходит в конце мая, в конце мая-начале июня. Такое вот торжество Православия.

Л. Горская

— То есть можно уже сейчас начинать планировать на конец мая поездку?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, приезжайте! Это необыкновенное, конечно...

Л. Горская

— Сугробы, которыми вы нас запугали, они уже растают!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— И на сугробы приезжайте посмотреть! Приезжайте посмотреть, матушке Софии помочь расчистить снег. Потому что, если кто приедет, вдруг матушке там... Бывает такое, когда группа какая-то приедет чем-то помочь, крестный ход когда — подготовить, убрать на истоке, покрасить что-то, подготовиться к крестному ходу — это тоже очень важно. Руки рабочие нужны.

Л. Горская

— Я так понимаю, что рукам рады всегда и везде?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да!

Л. Горская.

— Напоминаю, что в эфире программа «Светлый вечер». Сегодня с вами в студии Лиза Горская. У нас в гостях игумения Елисавета. Она — настоятельница Богородицкого Житенного монастыря, что на озере Селигер в Тверской епархии. А что ещё в епархии стоит посмотреть?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Ещё Успенский Старицкий монастырь. Какой красивый! Это в Старице монастырь. Тоже очень красивый. Да много монастырей: Оршин монастырь, Свято-Екатерининский монастырь, Христорождественский монастырь, Борисоглебский, Николо-Малицкий. Я даже боюсь кого-то обидеть, не перечислить. Это я ближайшие — то, что в наших краях, близко к нам монастыри. А так очень много монастырей прекрасных!

Л. Горская

— Матушка, я вас боюсь смутить, но я сейчас задам такой вопрос, вы, если хотите, не отвечайте. Вот в моём обывательском представлении игумения — это нечто грозное такое всегда. Это мать-настоятельница, значит, с посохом, не с посохом, но, в общем-то, слова поперёк не скажи, на глаза лучше не попадаться, потому что в монастыре должен быть порядок и все бояться. Вы — удивительно мягкий, добрый человек. Я это говорю не для того, чтобы вас смутить — я свои впечатления описываю. Скажите, как вот...?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Не знаю, я в жизни видела матушек всегда добрых.

Л. Горская

— Да?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, мне попадались добрые примеры. Я думаю, нет матушек мягких таких, в каждой матушке есть стержень, есть и твёрдость материнская. В маме же должна быть и строгость, и мягкость — всё в ней должно быть, сочетаться. Во всём мера должна быть. Но я, конечно, счастливый человек, мне довелось видеть матушек таких добрых. И строгость была, и доброта была, и поэтому не сложилось такое впечатление, что матушка должна быть грозная. Она — мама.

Л. Горская

— Да, но всё-таки хозяйственной части никто не отменял. И всё-таки монастырь — это огромное хозяйство. И игумения — это ещё и администратор, и финансист. Вот как вы, вообще, справляетесь и выживаете?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— С Божией помощью. Матушка Богородица ведёт нас, это однозначно, потому что то, что мы мыслим сами, не всегда получается. То, что мы не мыслим, то иногда бывает, что складывается. И вот был у нас такой в жизни случай, когда к нам пришли добрые люди и сказали: «Матушка, вы не хотите ли иметь подворье?» У нас уже подворье было на тот момент. Я подумала, что, наверное, нам хотят предложить купить землю. Я так подумала, что послушаю, что они хотят сказать. Они: «Давайте, матушка, поедем, посмотрим!» И нам показали фермерское хозяйство, которое упразднилось, а помещения от этого остались. И нам передали, нашему монастырю, люди-частники передали вот это фермерское хозяйство. И мы там развели коровок, кур...

Л. Горская

— Подворье монастырское это именно хозяйство, да?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Хозяйство, да.

Л. Горская

— А скит — это храм, удалённый от основного монастыря?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Ну там тоже... Мы называем скит, потому что он так живёт всё-таки отдельно. Подворье у нас просто в селе стоит. Но мы всё равно его скит называем — он на краю села стоит. Скит «Экономисса» называем — во имя образа «Экономисса». И нам это вспоможение такое — вспоможение для того, чтобы выжить.

Л. Горская

— Это в плане продуктов каких-то?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, в плане продуктов, овощей, которые мы там выращиваем, всего, что там есть. Это вспоможение, во-первых, для того, чтобы выжить; а во-вторых, чтобы мы всё умели. Монах должен всё уметь: и посадить, и убрать, и изготовить, и хлеб испечь, и печку затопить, и колодец изрыть — всё, что угодно. Он должен прийти на пустое место и открыть монастырь. Или пустыньку свою основать. Поэтому монах должен быть на все руки.

Л. Горская

— Вот интересно, потому что расхожее мнение есть, что в монастырь идут те, кто ничего не умеет. Как бы ничего не умеешь, ну и ладно — ну и пошёл в монастырь. Это я сейчас не своё мнение говорю ни в коем случае. Это вот какие-то стереотипы, возможно, в советское время привитые, вместе с образом вот этого сурового игумена с посохом, который только и может, что посохом кого-то двинуть. Но на самом деле, действительно, монах должен всё уметь, иначе, как он выживет. У вас получается, что вы себя продовольствием фактически на год обеспечиваете за сезон, за лето?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— В текущем таком режиме мы молоко, яйца там... овощи выращиваем. Но приходится докупать что-то. А так, обеспечиваем.

Л. Горская

— А так вот, в чём основная потребность?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Потребность в чём? Во всём!

Л. Горская

— Матушка скромная пришла!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Потому что помимо картофеля, помимо овощей и крупы существуют, и консервы существуют, и медикаменты существуют. И одежда нужна, и обувь нужна.

Л. Горская

— Для детишек, для мам, да?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— И для сестёр. И они тоже носят одежду и обувь.

Л. Горская

— А вы сами шьёте?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Шьём, у нас мастерская есть. Свою одежду монашескую шьём, но всё равно пальто не шьём, конечно. Можем шить, но это очень процесс серьёзный, долгий, нужно специальное оборудование для этого. Если где-то получается нам, что кто-то в этом поможет — приобрести одежду верхнюю, то мы очень рады.

Л. Горская

— Когда у вас 300-летие у монастыря, именно дата?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Мы собираемся праздновать это 10 августа 2016 года.

Л. Горская

— А что вам нужно к 300-летию? Что вы хотите успеть?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Мы хотим начать собор строить, нам очень нужно. Мы начали потихоньку — колокольню делаем своими силами, насколько мы можем. И мы сделали документы все. Вот у нас готовность номер один, у нас вся рабочая документация есть. Но всё это так сейчас мелкими шажками. А нас так много — у нас храм хороший, любимый, но маленький. Мы там с трудом сами помещаемся. Когда к нам приходят прихожане, им, конечно, тесновато там. Нам хочется начать строить собор. Хотя бы даже мы встретили бы 300-летие, чтобы стояли леса на нём, чтобы там начались работы. Для нас это была бы большая радость! И не только для нас — это для горожан была бы радость. И почтить такой великий образ — Богородица «Смоленская». «Одигитрия» — это же образ такой великий, на Руси почитаемый. Конечно, каждому человеку, который в этом поучаствует, Матерь Божия будет Путеводительницей.

Л. Горская

— Матушка заговорила о соборе и просто вся засияла! Вот удивительный вы человек — вам жить негде, а вы мечтаете собор построить!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Но если жильё построят, мы тоже будем рады! И жильё, и трапезную, и баню, и прачечную. У нас есть всё это в уменьшенном виде — маленькая трапезная, маленькая банька. А так вот для нас, для такого сегодняшнего количества людей — их, видимо, не уменьшится. А куда мы друг от друга теперь? Матерь Божия нас всех связала, мы все сроднились. И поэтому, конечно, нам нужно думать о том, как расшириться, молиться об этом. Может, Господь пришлёт людей добрых. У кого-то, может, в сердце затеплится желание помочь. А мы будем молиться за того человека! У нас сейчас, по милости Божией, нам выделили землю — прямо вот примыкает к стене нашей северной. Нам увеличили территорию монастыря на 80 соток. У нас даже есть куда расширяться. У нас такие работы — подготовительные работы, они проведены. А теперь осталось вымолить только соработников себе, сподвижников таких в возрождении монастыря, чтобы пришли добрые люди, которые взяли бы нас к себе под крыло.

Л. Горская

— А чем вам можно помочь? Давайте, может быть, по пунктам. Потому что у кого-то одни возможности, у кого-то другие. У кого-то малые, у кого-то большие. Кто-то может только руками помочь, кто-то не имеет ни секунды лишнего времени, а, допустим, деньгами готов помочь. Давайте перечислим все эти возможности!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— У нас можно помочь стройматериалами — они у нас всегда нужны, все виды стройматериалов нужны. Нам можно помочь: проплачивать нам, допустим, коммунальные услуги, если вдруг кто-то может, или частично поучаствовать в этом. Конечно, нуждаемся мы в содержании школы, чтобы текущие затраты на школу вдруг кто-то бы нам как-то помог оплачивать.

Л. Горская

— А что это за затраты? Это зарплата учителям, что это?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да. Конечно, зарплатой это назвать нельзя. Но если бы мы сумели зарплату платить, это было бы очень хорошо, потому что люди очень много себя посвящают этому послушанию. Конечно, нам бы хотелось, чтобы эта школа была уже настоящая такая, чтобы люди с радостью работали там. Они с радостью работают, но чтобы и мы им были помощниками.

Л. Горская

— Учебники, тетради, канцтовары, да?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, учебники, тетради, одежда, обувь, медикаменты, всё... Столько много всего, что даже трудно перечислить. Но, конечно, очень много уходит средств на стройматериалы. Всё равно мы расширяемся. Мы где-то что-то сами строим — на подворье тоже в этом году строили: овощехранилище строили, коровник строили, чтобы расшириться. Потому что жизнь легче не становится, а становится только всем тяжелее. Надо думать, как дальше выжить. Люди добрые помогают, конечно: кто пиломатериалы даёт, кто какое-нибудь оборудование, кто какую-то печку подарил, кто окна.

Л. Горская

— Отапливается дровами монастырь и корпуса?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Дровами и углём. Но в перспективе мимо нас будет идти газ. Это тоже будут затраты. Тоже молимся, чтобы кто-то к нам присоединился, чтобы кто-то нам помог в этом вопросе.

Л. Горская

— Да, подключение газа, если кто сталкивался, знает, что это за труд и что за затраты.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, это очень серьёзно. У нас очень много всего серьёзного такого. Мы живём в таком, наверное, молитвенном напряжении, бывает, иногда. Просто «Господи, помилуй!» иногда. Вот в этом году так было у нас: котёл уже у нас старенький такой. Нам говорят: «Матушка, у вас котёл на грани! Вам нужно поставить котёл, иначе зимой неизвестно что произойдёт!» И вот так получилось — у нас почти закрывался старинный кожзавод, которому тоже более трёхсот лет, а сейчас он возрождается. И вот они сами в великих трудностях, кожзавод наш, им очень трудно самим, но они нам помогли сделать котельную, оборудовать помогли нам, с котлом помогли. А потом ещё добрые люди нам помогли приобрести котёл. И вот, конечно, мы очень рады.

Л. Горская

— Вы в тепле.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— И мы в тепле.

Л. Горская

— Кстати, детишкам в среднем сколько лет? Я всё забываю спросить.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Старшей девочке у нас 16 лет, на сегодняшний день, а младшему мальчику шесть месяцев. У нас все возрасты.

Л. Горская

— Да, у вас же ясли ещё, действительно. Ясли и школа.

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Да, у нас ясли, они у нас маленькие такие.

Л. Горская

— Матушка снова засияла! Чем ещё можно помочь? Что мы перечислили? В первую очередь, стройматериалы, руки собственные, канцтовары, одежда, продукты какие-то, да?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Продукты, да. По-разному можно помочь. Вот нам когда-то помог один добрый человек — раб Божий Георгий. Вот у нас... вот как без хозблока, без гаражей, без мастерских — это же тоже трудно. И вот как раз монастырь только начинался, обычно люди — поучаствовать в храме, поучаствовать, позолотить купол, приобрести крест. А вот он приехал к нам, говорит: «Матушка, давайте я построю вам хозблок! Каким вы его видите?» И вот тоже так вот — купил нам стройматериалов и рабочих прислал. И мы только радовались, молились за них. Ну, кормили, обслуживали, помогали, в чём могли в их жизнеобеспечении. Поэтому можно и рабочих нам прислать, а можно просто построить что-нибудь на нашей территории.

Л. Горская

— Раз вы денег не просите, я за вас попрошу! Может быть, у вас есть какой-то расчётный счёт?

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Есть у нас расчётный счёт. У нас есть сайт в интернете, наш сайт Богородицкого Житенного монастыря. И там у нас есть все наши координаты. И, конечно, если нам помогут... Просто сейчас настолько трудно людям, настолько трудно всей стране. Поэтому даже вопрос задавать, допустим: «Дайте нам столько-то! Или дайте...» По мере возможностей и по милости! По милости добрых людей и по мере их возможностей. Если кто-то поможет, конечно, мы молимся. У нас на вечный помин люди записываются. Конечно, стараемся людей всегда помнить, они становятся нашими близкими друзьями, родственниками нашими становятся, когда сливаются с нами в нашем послушании.

Л. Горская

— Игумения Елисавета — настоятельница Богородицкого Житенного монастыря, что в Тверской епархии на озере Селигер. Замечательный монастырь, который сейчас восстанавливается, скоро ему будет 300 лет. Приют «Дочки-матери» при монастыре, там живут мамы с детьми, которые оказались в каких-то тяжёлых обстоятельствах. Я надеюсь, что мы ещё увидимся с вами, матушка, расскажете, как продвигается ваша история, ваши труды, ваше послушание. И, даст Бог, с помощью наших радиослушателей разница будет заметная! Всего доброго вам!

Игум. Елисавета (Евдокимова)

— Спаси вас Господи!